Текст книги "Тёмный Наследник. Солнечный ветер"

Госпожа Ваэртильгвен звонко рассмеялась.

– Ах, Элуриал, оставьте этот вздор! Каждый из нас ценен и полезен по-своему. Главное призвание магов – защищать и оберегать свой народ. Удел многих из них горек и ужасен. И врагу не пожелаешь… Неземное могущество – слишком сильный соблазн для нестойких душ. Лишь немногие, встав на тропы Силы не сворачивают потом во Тьму и не срываются в Бездну.

Лик хранительницы затмила тень, молниеносно изгнанная перламутрово-жемчужной вспышкой в глазах.

– А истинные адепты Света продолжают творить добро, дарить тепло и поддерживать справедливость – ведь это наше истинное призвание.

В кабинете повисло неловкое молчание.

– Не будем терять время.

Бейлиф встал с кресла, жестом пригласив волшебницу занять своё место.

Скромница Ваэртильгвен изрядно смутилась.

– Я настаиваю, ваше могущество. Не стройте из себя ярмарочного фокусника, такая роль вовсе не соответствует вашим выдающимся заслугам перед жителями Бафлорта.

– Элуриал, право, не надо…

– Садитесь. Садитесь же, наконец! Вот так, а я буду справа. Для начала ознакомьтесь с обоими протоколами. Не желаете яблочного вина?

– Спасибо, не надо.

– Воды?

– Угомонись, достопочтенный, твоё рвение неприлично навязчиво.

– Да не в этом дело! Просто меня терзают подозрения, что ребята кое-что недоговаривают, но ничем себя не выдают.

Тэлс и Нали впервые допустили тактическую ошибку, беспокойно переглянувшись.

– Ну, вот, пожалуйста!

Чиновник возмущённо всплеснул руками.

– Элуриал, прекрати!

Волшебница бегло просматривала рассказы неудачливых странников. А закончив, внезапно повернулась к Тэлсу и произнесла:

– Посмотри мне в глаза, юный Палладиэльф.

Процедура магического допроса началась без предупреждения.

Тэлс не успел ничего понять, как его взор заполнили перламутрово-жемчужные радужины чародейки.

Сознание эльфа отключилось, его заместило неуёмное желание исполнять любые повеления Серебряной Госпожи. Один миг – и юноша потерял себя, растворившись в чужой воле, обретшей форму заклинания ментальной магии.

– Кто из вас предложил отправиться в Элкирнский лес?

Бейлиф поспешил продолжить допрос.

– Эрегинд Элдануол. – Бесстрастно ответил Таэлнас, введённый в магический транс.

Тинтуроэль тихо ахнула, переживая за сына.

– Госпожа Ваэртильгвен! – Пронзительно вскрикнула Наинлит.

Чародейке хватило мимолётного жеста, чтобы заставить её умолкнуть. Девушка застыла живой скульптурой, на лице которой театральной маской отпечатались недоумение и возмущение.

– Почему ты согласился пойти с ним?

– Он мой лучший друг. Я знаю его с детства. Я всегда поддерживал его и помогал в любом деле.

– Ты понимал, что там опасно?

– Нет. Я не верил в это.

– Очень хорошо. А теперь расскажи нам, что на самом деле случилось с Элдануолом в подземелье?

Хранительница исключительно удачно сплела заклинание завладения чужим сознанием. Парень даже не успел понять, как оказался в её власти.

Его сознание и рассудок лежали перед ней, словно раскрытая книга. Все его страхи и тревоги, мечты и желания, накопленные за пока ещё недолгую жизнь, водопадом хлынули в её разум, заполнив его образами пережитых событий и их эмоциональным отражением.

Она искала воспоминания о недавнем злосчастном путешествии, словно перебирая корешки фолиантов на книжной полке. Образы проносились, как в калейдоскопе.

Чародейка остановила поток памяти, углубившись в просмотр элкирнских приключений, будто наблюдая их своими собственными глазами.

Ягоды боярышника, звонкие трели певчих птиц, энергичные взмахи клинка кинжала и рыжая шевелюра Эрегинда впереди… Горы Иллуриэ на горизонте… Вдали мрачной громадой высится Элкирн… Болото, бузина, ольшаник …Эрегинд спасает Наинлит… Путь среди деревьев … Метки-светлячки… Ручей в овраге… Выход в долину… Полная луна… Сквозь строй менгиров к холму… Свет факелов … Вход в курган… Столкновение Эрегинда с летучей мышью… Расположение на ночлег…

А далее эльфийка увидела кошмары Тэлса, которые сам юноша считал вещими. И это повергло её в неописуемый ужас. Чародейка словно наяву ощутила пульсацию тёмных троп силы, и мощный удар чёрной магии, отозвавшийся дикой болью в душе юноши.

Воистину, все они отныне прокляты!

А что случилось с Эрегиндом?

К сожалению, воспоминания Тэлса не могли раскрыть эту тайну. Более того, вид светящихся мертвенным сиянием мегалитов буквально перевернул её знания по истории магии.

Посвящённым открыто многое, но это казалось чем-то немыслимо невероятным. Ни о чём подобном чародейка даже не догадывалась, и не могла представить, откуда в этой глуши взялся целый океан магической мощи.

Альвы всемогущие! А вот и он, наконец-то! О, Палмиранде, Владычица Силы, это ещё что такое?

Сцена битвы Эрегинда с волками многое прояснила. В дымчатой завесе страшной тайны промелькнул проблеск догадки.

Нет! Не может быть! Хотя… Это многое могло бы объяснить…

Внезапно чародейка ощутила резкую потерю концентрации. Кокон сплетения силовых линий внезапно потерял устойчивость и плотность, распадаясь на отдельные составляющие.

Ваэртильгвен почувствовала резкий приступ слабости, виски туго сдавила мигрень, перед глазами заплясали разноцветные искры.

Спустя удар сердца чародейка потеряла сознание.

– Ваэртильгвен! Ваше могущество!

– «Где я? Что со мной?».

– Она приходит в себя!

Волшебница разомкнула веки. Прямо напротив тревожной маской застыло лицо Элуриала.

– Госпожа, что с вами?

– Помоги мне подняться, Элуриал. – Слабым голосом попросила хранительница.

Сильные руки бейлифа тут же усадили её в кресло.

– Спасибо, дорогой, мне уже лучше.

– Что случилось?

– Ваше могущество, умоляю, расколдуйте моего сына!

Тинтуроэль более не могла играть роль беспристрастного секретаря.

– Как? Нет! Допрос не окончен!

Возмущению чиновника не было предела.

– Она права, Элуриал. Я не смогу продолжить. Не спрашивай почему – всё оказалось намного хуже, чем можно было представить.

– Что?! То есть, что это значит? Ты предлагаешь остановить допрос на самом интересном месте, когда мы вплотную приблизились к разгадке тайны?

– Это больше не твоя забота. Завтра я направлю запрос в Гильдию магов. Дальнейшее расследование проведут мракоборцы.

Потрясённый чиновник так и замер на месте с нелепо раскрытым ртом.

– Госпожа Ваэртильгвен, ну пожалуйста!

Тинтуроэль едва не плакала.

– Сейчас. Только не веди себя, как потревоженная наседка. Отойди от мальчика!

Чародейка щелчком пальцев вывела Тэлса из магического транса. Юноша мешком осел на спинку стула, начав заваливаться набок.

– Сыночек!

Тинтуроэль окончательно расклеилась и заплакала, но успела подхватить сына.

– Успокойся и возьми себя в руки!

Хранительница бесцеремонно отстранила любящую мать и быстро провела раскрытой ладонью перед глазами Тэлса, отчего тот мгновенно пришёл в себя и с ненавистью воззрился на волшебницу.

– Я доверял вам, миледи, но теперь понимаю, что ошибался. Вы – злая жестокая колдунья!

– Думай, ЧТО и КОМУ ты говоришь, юноша. Только безумец смеет дерзить наделённым Силой!

Глаза Ваэртильгвен полыхнули вспышкой серебристых искр.

– Госпожа, простите, он ещё сам не свой от заклинания!

– Прощаю. Но едва сдерживаю себя, чтобы хорошенько проучить этого наглеца. Почему вы не научили сына хорошим манерам? Сомневаетесь, что это за вас могут сделать другие? Ещё как могут, да так, что век помнить будет!

– Ваше могущество госпожа Ваэртильгвен Вииркейфор, умоляю вас, пожалуйста, простите мне мою дерзость! И не забудьте расколдовать Наинлит. Мне невыносимо видеть её в таком состоянии.

Осознав свою оплошность, смутьян бухнулся на колени, запоздало пытаясь вымолить прощение.

– Извинения приняты.

Хранительница удовлетворённо кивнула и щёлкнула пальцами.

Наинлит очнулась, но не сразу пришла в себя.

– Дорогая!

Как обычно, Таэлнас прежде всего думал о любимой.

– Теперь она знает об Эрегинде, ведь правда? Нашего друга отдадут мракоборцам, и мы больше никогда его не увидим?

Таэлнас потрясённо отстранился.

– Не выдумывайте небылиц, юная леди!

– Тинтуроэль, оформляйте протокол. На сегодня хватит.

Бейлиф смог совладать с нервами и принял единственно верное в этот момент решение.

– Ребята, нам нужно поговорить.

Ваэртильгвен твёрдо решила ещё раз попытать счастья.

– Но…

– Никаких «но»! Возражения не принимаются.

Хранительница так строго посмотрела на Наинлит, что её взгляд показался девушке порывом ледяного ветра.

Ваэртильгвен Вииркейфор жила обособленно, на окраине манора. Хранительница была одинока, называя безбрачие добровольным обетом служения своему народу.

– Любовь, брак и деторождение могут погубить мою магическую силу.

Так волшебница отвечала недоумённым обывателям на вопросы, почему у неё нет мужа.

И действительно, очень многие чародеи не заводили семьи, хотя эта закономерность распространялась прежде всего на тёмных магов.

Обитель хранительницы украшал небольшой сад, скромный, но чарующе прекрасный, где хвоя тиса и можжевельника изысканно сочеталась с нежными соцветиями сирени и румяными ягодами остролиста. Весь двор был сплошным палисадом, изукрашенным разноцветными цветками.

На фоне остальных особо выделялись фиалки.

Таэлнас не выдержал и сорвал один цветок.

– Твои глаза прекрасны, как эти лепестки.

Юноша осторожно закрепил цветок в рыжей пряди возлюбленной.

Нали ответила печальной улыбкой и крепко сжала его ладонь.

Шедшая впереди чародейка горестно вздохнула – нетрудно было догадаться, о чём она думает.

– «Чего стоит моя колдовская сила, если мне не суждено познать истинного счастья?».

На миг хранительница позволила себе слабость предаться грусти. Но на пороге дома с лучезарной улыбкой приглашала гостей войти.

Тэлс и Нали в немом восторге осматривали приземистое пятиугольное строение из серовато-белого доломита, казалось, не возведённое, а вырубленный из цельного куска породы.

На подоконниках овальных окон распускали венчики лепестков алые бегонии и голубые орхидеи.

Портал входа представлял собой высокую трапецию, украшенную вправленными по углам крупными кристаллами гематита, обсидиана, топаза и сапфира. Дверь заменяла сплошная каменная плита, в её середину был вмурован громадный кристалл чёрного турмалина.

Волшебница вплотную подошла к порталу и прикоснулась навершием посоха к гигантскому кристаллу чёрного турмалина – прозрачный до того магический шар мигнул и налился матово-белым светом.

Одно слово Силы – и плита с глухим скрежетом отодвинулась в сторону.

Внутренность передней комнаты приглушённым светом освещали встроенные в стены и потолок янтарины. Убранство гостиной оказалось достаточно простым и скромным. Широкий круглый стол, накрытый вышитой цветами белой скатертью, окружали пять стульев из ясеня. В противоположной стене тёмным провалом зиял нерастопленный камин, слева в углу располагался буфет с фарфоровой посудой, ведущие в соседние комнаты двери украшали вышитые панно с аликорном и фениксом. Стены комнаты облицовывала цветная мозаика, её рисунок оставался неразличимым из-за игры света и тени.

– Присаживайтесь, а я пока затоплю камин и приготовлю целебный отвар.

Радушная хозяйка отправилась соображать угощение, а юноша и девушка расположились за столом с вазой в виде золотой рыбы, изо рта которой торчал букет гвоздик.

Совсем скоро в камине весело гудел огонь, а гости с аппетитом уплетали ягодный пирог, запивая отваром лимонника с облепихой и валерианой.

– Ваше могущество, огромное спасибо! За всю жизнь не пробовал такого вкусного пирога.

– На здоровье.

Чародейка так и зарделась от заслуженной похвалы Таэлнаса.

– Поделитесь рецептом? – С надеждой спросила Наинлит.

– У каждой женщины есть маленькие кулинарные секреты, которыми нельзя делиться. Тебе ещё предстоит понять это. В своё время.

Чародейка заговорщицки подмигнула.

– А теперь к делу. Сразу хочется прояснить возникшее между нами недопонимание. Пожалуйста, будьте благоразумны и не судите строго, я всего лишь хочу помочь Эрегинду. Понимаю, некоторые детали случившегося вы бы предпочли сохранить в тайне, но это невозможно. Вы – единственные свидетели, способные поведать о случившемся с вашим другом. Не сомневайтесь – я не брошу Эрегинда в беде. Ни в коем случае!

– Его заберут в Анорнелинде? – Выпалила Нали.

– Я… э-мм… Не знаю… Трудно сказать… – Ваэртильгвен замялась и потупила взгляд.

– А … когда сможете?

Лик Таэлнаса выражал смесь страха и надежды.

– Этой ночью попробую провести ритуал экзорцизма. Надеюсь, если не изгнать тёмный дух, которым одержим ваш друг, то хотя бы вернуть ему его собственное «я».

Чародейка казалась неуверенной. Очевидно, она точно не знала, с чем придётся столкнуться.

Тэлс вздрогнул и побледнел, а Нали в ужасе закрыла лицо ладонями.

– Полагаю, вы понимаете, что для меня нет ничего важнее благополучия и безопасности жителей Бафлорта. Я пойду до конца, и буду защищать их любыми мерами и средствами, любой ценой, любой – даже ценой собственной жизни.

В прекрасных серебристо-жемчужных глазах хранительницы отражалась пляска языков пламени в камине.

– Госпожа, а… что, то есть кто … обитает там? – От волнения юноша не мог подобрать слов.

– Не ведаю, мой юный друг. Очень хочу спросить об этом Эрегинда.

Таэлнаса пробрала дрожь. Его глаза гротескно выпучились, будто у выброшенной на берег рыбы.

Видя замешательство юноши, хранительница попыталась подобрать слова утешения.

– Надежда всегда есть, даже в беспросветно тёмные времена. Нужно лишь нащупать в душе лучик света, который не даст пропасть в темнейший час.

Взор эльфийки затуманился, сознание улетело в недосягаемые дали несбывшихся надежд и мечтаний.

Влюблённые переглянулись.

– Ваше могущество, могу ли я задать вам личный вопрос? – Осторожно начал Тэлс, страстно желая сменить тему разговора.

И, получив разрешение, продолжил:

– А вы… любили?

Юноша всё-таки смутился, запоздало устрашившись собственной дерзости.

– Не бойся, юный Палладиэльф, ты не нанёс мне оскорбления своим любопытством. Раз случилось, что я вызнала ваши секреты, так уж и быть, поделюсь своими. Представим, что сегодня вечер откровений.

С тех пор минуло сто восемьдесят девять лет. Дорогого моему сердцу человека звали Виндал Арглаод – обычный парень, не герой, не чародей. Тогда я жила в Вейдлиме, где проходила обучение у его хранительницы Иннэиль Омелунас. День, когда я встретила Дала на празднике Дня Света, стал лучшим в моей жизни. Это была любовь с первого взгляда.

Кристально-чистая слезинка, нежданно сорвавшись с уголка жемчужного ока, капнула на белоснежную скатерть.

– Но наше счастье оказалось мимолётным, как сон. Осенью орки вторглись в Думэолот, началась война. Любимого призвали в Корпус пограничной стражи. Он успел написать только одно письмо.

Голос эльфийки сорвался, слёзы потекли по обеим щекам.

– Я вновь увидела Дала через три месяца. На похоронах. С тех пор я берегу в воспоминаниях каждое мгновение вместе с ним. Та весточка с фронта всегда со мной – как амулет и напоминание о любимом. Я люблю его до сих пор и не разлюблю никогда! В моём сердце никогда не будет места для другого. Простите, больше не могу говорить об этом.

Чародейка вытерла глаза белоснежным кружевным платком.

У Тэлса пресеклось дыхание. История Ваэртильгвен живо напоминала его собственные роковые видения.

– Простите мою невольную слабость, что-то я совсем расклеилась. А мне негоже раскисать, а не то ещё – альвы уберегите! – экзорцизма не осилю.

Не падайте духом! Надежда всегда есть. Будем думать о хорошем. А вам пора домой. Только, пожалуйста, не засыпайте – когда обряд завершится, когда Эрегинд окажется дома, вам предстоит быть с ним. Ваша дружба длится с детства, вы стали для него второй семьёй, и я рассчитываю использовать эту связь как якорь, на котором его душа поднимется к Свету. Но для этого нужно убить или, по крайней мере, сковать ту тварь из Элкирна, которая держит его во Тьме. За вами придут. Будьте готовы.

Ночной лес окутывала тишина, лишь изредка нарушаемая одиноким уханьем филина или приглушённым шелестом преследующих добычу летучих мышей.

Ночное небо затянула прерывчатая пелена туч, сквозь разрывы проглядывает звёздное небо и бледная долька убывающей луны.

Отдалённая глухая чащоба, куда и свирепый хищник не забредёт.

Посреди поляны одиноким менгиром высится беспростветная тень. Нетрудно представить – на ней чёрный балахон с низко надвинутым капюшоном.

Темнота липкими жирными чернилами растекается окрест, отравляя живую природу эманацими Зла и Мрака.

Внезапно земля зашлась мелкой дрожью. Землетрясение нарастает – и вот с громким треском надламываются и падают деревья, некоторое выворачивает с корнем из вспученного раздавшегося грунта, словно на поверхность рвётся великанский червь.

Из разрыва в нависающих облаках выглянула подслеповатым оком лунная полусфера, словно зеница космического левиафана, снизошедшего до лицезрения демонического действа.

Отголоски грохота набирают силу, шум нарастает.

Вскоре, с глухим стоном земля раздалаётся в стороны – и из подземных глубин с душераздирающим скрипом и скрежетом наружу прорывается гранёное остриё чёрного обелиска. По его поверхности, подобной обсидиану, змеятся редкие, малахитово-зелёные молнии.

Вокруг словно исторгся Хаос Первозданный, но одинокий силуэт нерушимо стоит на месте.

Вершину обелиска прочерчивают восемь сияющих продорльных полос, ослепительно вспыхивает нефритовое зарево – и мегалит, словно гигантский чёрный цветок, с глухим стоном отворяется четырьмя треугольными сегментами.

Из раскрытого зёва до самого неба бьёт столб призрачно-зелёного света, его зарево на целую лигу окрест заливает близлежащие чащи.

Над каменным «цветком» висят клубы плотного тумана. Когда марево полностью развеялось, из обелиска во всей свой леденящей кровь красе выступил могучий зверь.

Алчущими крови самоцветами распахиваются красные буркалы, пристально воззрившись на застывшую напротив тень в чёрном балахоне.

Видел бы это зрелище Эрегинд, наверняка потерял сознание от ужаса – ведь это был тот самый волколак проклявшего его демона, которого он накануне лицезрел в ночном кошмаре.

Фигура в плаще низко поклонилась и торжественно-подобострастно обратилась к пришельцу:

– Приветствую тебя, о верный и неустрашимый страж Повелителя! Несказанно рад служить Господину! Я прибыл в условленное место, едва ощутив зов призыва. Так поведай же мне распоряжение Хозяина.

– Ар-р-р-гх-х-х.

Вместо приветствия чудовище издало нечленораздельное рычание.

– Да пребудет Тьма в тебе и дух твой во Тьме на веки вечные, чародей!

Верноподданный колдун вновь низко поклонился.

– У Хозяина для тебя есть дело. Задание особой важности, без права на ошибку. Оно должно быть выполнено любой ценой.

– Рад и безмерно счастлив служить Его Могуществу Великому Тёмному Господину! Мои тело и дух, моя жизнь всецело принадлежат ему! Я выполню его волю или погибну!

– Р-р-гр-р. – Вновь зарычал телохранитель демона. – Довольно кружевных словес, колдун! Прибереги их для другого места и другого случая. Повторюсь, тебе поручено свершение особой важности и трудности. Догадываешься, о чём я говорю?

– Никак нет, ваша доблесть. Для меня это неважно.

– А зря. – Чудище усмехнулось. – Так слушай. Намедни ты сообщил, что хранительница задумала провести обряд изгнания. Это доподлинные известия?

– Так точно, ваша доблесть. Ваэртильгвен лично попросила нас с Урфитеей помочь ей.

– А ты уверен, что никто, даже супруга, не догадываются о твоей истинной сущности. Насколько надёжна твоя личина?

– Она надёжна, как закалённая сталь и непроницаема, как покров Тьмы!

– Хорошо, я верю тебе. Господин возлагает на тебя большие надежды, ведь ты всегда был надёжным и преданным слугой и ни разу его не подводил.

– Я буду надёжным и преданным слугой либо мертвецом!

– Да и лич из тебя бы вышел высшей пробы.

Волколак гнусно ощерился, обнажив бело-жёлтые клыки. Видимо, так на его звериной морде отображалась ироничная усмешка.

– За могущество, дарованное Господином, я готов заплатить любую цену, даже если это собственное посмертие.

– Замечательно! Итак, Хозяин приказывает тебе воспрепятствовать проведению ритуала, который может помешать осуществлению его планов относительно эльфёныша. Любой ценой! Но это ещё не всё. Чародейка, судя по твоим сведениям, слишком много знает. Поэтому она должна умереть.

Cилуэт в чёрном плаще заметно вздрогнул.

– Да, это сложнейшая задача, я не просто так проверяю, насколько безмерны твои верность и преданность нашему общему делу. Ты выполнишь этот приказ?

– Так точно, ваша доблесть. Выполню или погибну. Когда и как должна быть приведена в исполнение воля Господина?

В нотках тона голоса приспешника элкирнского демона проскользнула обречённость.

– Сегодня ночью. Кроме того, Хозяин просит тебя выполнить эту миссию так, чтобы ритуал был проведён, но его результат был прямо противоположным замыслу врага. Я ясно выразил тебе волю Господина?

– Именно так, ваша доблесть Страж Убежища. Клянусь Тьмой, Хаосом и Бездной, что в точности исполню его повеление. Готов действовать немедленно.

– Молодец, тёмный эльф, и Повелитель щедро вознаградит твои труды и жертвы. Но не думай, что идёшь на верную смерть – мессир предусмотрел способ помочь тебе.

Прислужник демона вплотную, лицом к лицу, подошёл к чёрной тени. Когтистая лапа расстегнула кисет на поясе, в слабом свете луны и звёзд блеснул медальон – вырезанное из чёрного агата кольцо уробороса с вправленным посередине жёлто-коричнево-зелёным камнем кошачьего глаза. Его поддерживали три белых, игловидно заострённых клыка, их вплавленные в металл основания ввинчивались в ободок кольца.

Рука в чёрной бархатной перчатке медленно потянулась к талисману и аккуратно взяла его за шнурок, сплетённый из тонких полосок полупрозрачного светло-коричневого материала, подобного высушенной коже.

– И это ещё не всё.

Волколак с мрачным торжеством заглянул в глаза тёмного мага. Затем достал из подсумка продолговатый и остроконечный, как обелиск, кристалл чёрного мориона.

– Не стану разъяснять, как этот артефакт надлежит использовать – уверен, сам знаешь.

– Воистину, милость Господина не уступает величиной его мудрости!

Прислужник демона откинул с лица капюшон, обнажив копну снежно-белокурых волос, и надел талисман. Затем бережно, словно тончайший хрустальный кубок, обеими руками взял чёрный кристалл.

Внезапно ярким светом загорелся рубин на поясе волколака, а руны на его доспехах и двулезвийной секире налились расплавленным золотом.

Монстр на миг прикрыл глаза и хрипло пролаял:

– Поспеши, чародей, времени больше нет!

В сей же миг эльф в чёрном плаще обратился гигантской летучей мышью. Воплощением кошмара сверкнули мерзкие грязно-кровавые буркалы, клыкастая пасть распахнулась в пронзительном взвизге и, расправив огромные кожистые крылья, новоявленный страхолюд взмыл в воздух, непроницаемо-чёрным сгустком мрака быстрее ветра помчавшись над лесом.

Плотный промозглый туман серым покрывалом опустился на землю, затопив округу неприятной прохладной сыростью. Пелена туч скрыла луну и звёзды, сизо-серые облака, словно налитые свинцом, безраздельно господствовали в стремительно, на глазах темнеющих, предзакатных небесах. Слабый дневной свет постепенно угасал, уступая напору пепельно-седых сумерек, наползавших неудержимым воинством.

Ваэртильгвен зябко поёжилась и плотнее закуталась в шерстяную накидку. Волшебница неспешно направлялась к храму Вентолы, пересекая цент ральную площадь. Хотя стемнело, вокруг было светло, благодаря освещению фонарей – бронзовых светильников со слюдяными оконцами; огонь давали пропитанные маслом фитили, толстые, как канаты.

Представ перед входным порталом и опёршись обеими руками на посох, хранительница вознесла краткую молитву Палмиранде Владычице Силы о даровании победы над Злом, и, на несколько мгновений погрузившись в транс, прошептала одну из мантр медитативной практики «Тильд сурмэо».

Закончив, чародейка немного отвлеклась, невольно залюбовавшись красотой величественного строения, самой большой гордости бафлортцев.

Построенное из огромных блоков роскошного белого мрамора с золотыми прожилками, святилище напоминало вытянутую овалом ротонду длиной в сорок и шириной в двадцать шагов, обрамлённой по периметру белоснежной колоннадой. У стен, глядевших во все стороны зеницами ромбовидных окон, между колонн располагались статуи альвов, высших духов Добра и Света, богов светлых эльфов.

Неповторимый шарм храму придавали обшитый листами латуни купол крыши, сверкавший золотом в солнечные дни, и предварявшая портал высокая треугольная арка из малинового кварцита, на вершине которой, гордо расправив крылья, восседала статуя феникса, аватара-символа Вентолы.

Проходя под стрельчатым проёмом арки, Ваэртильгвен отрешилась от всех чувств и мыслей, её дух и сознание заполняла чистая, незамутнённая сила. Представ перед массивными двустворчатыми вратами из серебристой древесины священной берёзы гиримель, декорированными золотыми пластинками, изображавшими солнце, луну, звёзды и растительный орнамент, эльфийка медленно развела руки в стороны.

Синхронно её жесту распахнулись створки врат.

Хранительницу уже ожидали: две облачённые в белоснежные одеяния фигуры застыли в преддверии.

– Доброй ночи, ваше могущество, госпожа Ваэртильгвен. – Приветствовала чародейку Урфитея Спеллонт.

Как и при встрече Эрегинда и его друзей, священница была одета в торжественный наряд, в котором проводила богослужения в храме.

– Всё подготовлено в полном соответствии с вашими указаниями.

Её супруг, мастер-наставник Аэллертан Спеллонт пристально глядел прямо в глаза чародейке своими дивными розовато-бежевыми очами.

Нечто неосязаемо таинственное крылось в их глубине, и это нечто произвело крайне неприятное впечатление на волшебницу. Мелькнула мысль, что так может хищник разглядывать добычу, но эльфийка сразу отогнала безумное наваждение.

– Мастер-наставник очень помог в начертании магической фигуры и расстановке ритуального инвентаря.

Урфитея улыбнулась, довольная проделанной работой и полная гордости за своего многоучёного мужа, обладающего столь выдающимися познаниями магии.

– Всегда рад помочь по мере моих скромных сил и возможностей достопочтенным госпожам.

Глава манорной школы, блеснув роскошной, расшитой золотыми нитками белоснежной мантией, вновь низко поклонился. Его ниспадающие ниже плеч белокурые волосы поддерживала золотая диадема, увенчанная расправленными крыльями.

– Предаю судьбу сего юноши в руки вашего могущества.

Он удалился, исполненный величавого достоинства.

В его взгляде мелькнул странный блеск. Ваэртильгвен словно укололо в сердце. Честно говоря, он всегда казался ей странным – никто из знакомых ей эльфов не имел подобной непроницаемо-нейтральной ауры. Часто после встречи с ним она ощущала неприятный дискомфорт, подобный оскомине от недозревшего плода. Что в нём могло быть не так, хранительница не могла объяснить даже самой себе. В остальном муж Урфитеи и отец Замфирель был безупречен, заслуженно обладая высоким авторитетом и заслуженным уважением в среде соплеменников не только как искусный педагог, но и пламенный оратор, а также блестящий организатор, всегда принимавший активное участие в общественной жизни манора.

– Итак, посмотрим.

Чародейка скинула шерстяную накидку, сняла перчатки, небрежно бросив их на сундук в углу переднего зала, и поправила свою любимую травянисто-зелёную мантию.

Волосы эльфийки были заплетены в косу, закрученную клубком на затылке, данный стиль причёски назывался у модниц «свернувшейся змеёй». На челе вновь блистала витая диадема с лазуритом, средний и указательный пальцы на обеих руках украшали перстни с драгоценными камнями. Кроме того, для проведения ритуала чародейка надела медальон-ламен, индивидуальную эмблему мага, знак его силы. Он представлял собой круглую пластинку из зеркально-серебристой амальгамы величиной с десертное блюдце, в центре которой был нанесён сигил – сложное переплетение магических знаков в единую фигуру. По ободку артефакта пробегала надпись альвийскими рунами, доступная для прочтения только посвящённым. Несмотря на категорический запрет проносить оружие в храм, мастерица магии была вооружена длинным изогнутым кинжалом, покоившимся в ножнах на поясе.

Жрица, узрев явное святотатство, удивлённо подняла бровь. Хранительница только покачала головой и махнула рукой, давая понять: не спрашивай зачем, так надо, всё узнаешь и поймёшь в своё время.

Ваэртильгвен взяла в обе руки свой магический посох и подняла хрустальный шар его навершия на один уровень со своим лицом, словно мечник клинок, салютуя противнику перед фехтовальным спаррингом. Магический шар навершия загорелся изнутри равномерным матово-белым светом, внутри него заплескались дивные отблески, словно блики солнца на воде.

Хотя проходной зал храма был достаточно освещён свечами пяти хрустальных люстр, магический свет словно разогнал мрак, засевший по всем углам комнаты, и осветил роскошное убранство помещения. Янтарное сияние осветило колонны из золотисто-жёлтого мрамора, расписные фрески о рождении Мироздания и сотворении жизни в нём, статуи эльфов и людей в натуральную величину, беломраморные барельефы с батальными сценами.

А в центре зала на покрытом белой тканью ложе-постаменте покоился Эрегинд. Бледен был его лик, огненно-рыжие волосы растрёпаны, во впадинах глаз залегли глубокие тени. На страдальце до сих пор охотничий костюм и дорожный плащ, видавшие виды, грязные и потрёпанные, покрытые грязью и запёкшейся кровью.

Вокруг постамента ржаво-красной охрой начерчен круг, с четырёх сторон, словно планеты на орбите звезды, в него были вписаны ещё четыре малых окружности, за ними, на внешнем радиусе, белым мелом прорисована двенадцатилучевая звезда. На остриях её лучей и в точках пересечения линий в белых глиняных плошках горят красные свечи – редкий и дорогой магический инвентарь, приготовленный из карминного порошка и кошачьей крови. Внутри клиньев лучей ярко-кровяной киноварью поблёскивали магические руны и стилизованные символы природных стихий и небесных тел.

В двух из четырёх упомянутых малых охряных кругах, напротив головы и ног Эрегинда, уложенные на пол, располагались квадратные серебряные пластинки, расписанные лаком. На первой изображена голова демона: вытянутый рогатый череп, красная кожа, вертикальные зрачки миндалевидных глаз, ощерившаяся в кровожадном оскале клыкастая пасть. На второй, напротив изголовья, – раскрытый цветок белой водяной лилии с жемчужиной посредине – универсальный во всём Мироздании символ эльфийской расы, ведь, согласно космологическим мифам перворожденных, именно кувшинки стали вместилищем тел их новосотворённых праотцев.