Текст книги "Товарищ пришелец"

Глава 10
И вновь поиски

Проснулся знатный рыболов от звука колокола. Не огромного колокола, что на башнях в церквях или монастырях, но и не от колокольчика. Вспомнил, что неподалеку от гостиницы, немного в горочку, имелась церковка – больше декоративная, но как-никак важные товарищи, время от времени посещавшие базу, построили ее даже в такой глухомани. А может, потому и в глухомани, что вопреки генеральной атеистической линии, но Павел об этом не задумывался. По большому счету, это был сруб, но в традициях православной церкви и даже с маленькой колокольней – всего-то один колокол, звон которого всегда радовал слух. Сейчас этот звон призывал всех присутствующих на базе к завтраку.

На завтрак Катюша подала яичницу. Но не простую – на огромной сковороде были залиты куриными яйцами филе ленка и хариуса, приправленные ломтиками красных помидоров и обжаренным репчатым лучком. Вкуснота неимоверная! Да под клюквенный морс, да еще и под стопочку. Но только под одну стопочку. Все понимали, что расслабляться нельзя, что впереди тяжелый день…

Константин Титов продолжал командовать – впрочем, никто и не возражал. Ситуация на базе «Сибирский таймень» усложнилась, и теперь речь шла не только о погибшем Белявском, но и о не вернувшихся на базу Василии и Анатолии. Да и вообще – речь, возможно, шла уже и о выживании остальной компании. Выживании – в прямом смысле слова!

Никто не знал, прав ли Константин Титов в своих решениях. Но, видимо, майор принимал эти решения не с бухты-барахты. Виталий Валерьянович ни в чем не участвует: поправляет здоровье, Сергей Серый колдует над вертолетом, дед Иван вместе с Катюшей отправляются на метеостанцию на поиски Василия, сам командир в сопровождении Павла идет искать пропавшего Анатолия. Все очень даже логично. О самочувствии задницы знатного рыболова Титов даже не поинтересовался: раненый не жалуется, значит, все нормально.

Но какими бы серьезными ни были задания, торопиться с их исполнением никто не спешил. Страшновато было спешить. Да и если что-то произошло, так этого уже и не исправишь. Или исправишь? Или следует поторопиться? Но куда, зачем? Что можно исправить, если беда уже случилась?

В поход на метеостанцию дед Иван взял с собой карабин, Катюша тоже вооружилась легким ружьишком – ижевской одностволкой шестнадцатого калибра. Не бог весть какое оружие, но все-таки ствол есть ствол.

Павел тоже решил не расставаться со своим секретным оружием – «маузером», который убрал во внешний карман рюкзачка, предварительно все из кармана выложив, чтобы не мешалось. А рюкзачок – за спину, вес небольшой.

Заглянул в домик к Титову узнать о дальнейшем распорядке. Тит его спровадил, сказав, что сейчас занят, пойдут искать Анатолия позже. Да хоть бы вообще не ходить! Павел почему-то был уверен, что не найдут они Анатолия – ни живого, ни мертвого.

Подошел к вертолету, в проеме двери которого сидел Серый и вытирал руки ветошью.

– Все еще много работы? Может, помочь чем-то?

– Да чем поможешь! – Вдруг обычно неразговорчивого летчика прорвало: – Вчера думал, все уже в порядке, осталось кое-что проверить и можно лететь. А сейчас стал прозванивать, и вновь где-то коротит! Думал, что эти жгуты по правому борту – все пересмотрел, так нет, за панелью что-то не так… Отвертку держать способен?

– Обижаешь!

– Тогда откручивай сначала вот эти винты, – сказал Серый, протягивая Павлу отвертку, – потом вон те…

Откручивать было неудобно, чтобы подлезть ко всем спрятавшимся винтикам, приходилось изгибаться, и в этом, учитывая рану Павла, было мало приятного. К тому же винтиков оказалось много. Но панель все-таки сняли. Серый посветил фонариком в открывшееся пространство и ткнул пальцем в оплавленный пластик изоляции:

– Дьявол! Вот как я мог такое пропустить? Это же не чуть-чуть. Провода просто сварились вместе. Почему тестер вчера не показывал замыкания? Чертовщина какая-то! Надо батюшку звать, а не ремонтников…

На этих словах Серый запнулся и взглянул на Павла. Мысль его была понятна. Произошедшее с вертолетом было, конечно, не в компетенции батюшки. Но ведь с повреждениями, вызванными нападением неизвестно чего, до сих пор и ни один ремонтник не сталкивался.

– Слушай… Сергей, вопрос у меня назрел… – Павел выдержал короткую паузу и продолжил: – Почему ты отстегнул ремни, когда на нас напали?

– Так понятно же. Чтобы ремни кости не переломали.

– Я не так спросил, наверное. Откуда ты знал, что надо отстегнуться? Ах да, и спасибо. Я, глядя на тебя, так же сделал и цел остался.

– Понимаешь… в любой профессии есть… в общем, профессиональные слухи. У нас давно поговаривают, что летать в этих местах как-то… нехорошо, опасно. Где именно опасно, никто толком сказать не может. Но то один вертолет ни с того ни с сего тряхнуло и чуть ли не перевернуло, то у другого что-то сломалось, а ломаться не должно априори. Был случай, один в этих местах в болтанку попал – пилот рассказывал, что ощущение как на «Ан-2» пассажиром в хвосте путешествовать. А когда сел, снаружи на борту увидел вмятины, типа тех, что при встрече двух «Жигулей» образуются…

– Но я всегда думал, что при болтанке ремни, наоборот, пристегивают.

– Я тоже так думал. Но здесь – другое. Мне один пилот говорил, мол, если что непонятное вдруг случится – сразу отстегивайся. Машину может поломать, помять, а тебя – нет. Да и непристегнутым здесь контроль держать легче. Почему – не знаю, не могу объяснить, и тот пилот мне не объяснил. Но видишь, как получилось!

– Тот пилот попадал в такую же ситуэйшен?

– Не знаю. Да и не спрошу уже… – секунды через две Серый добавил: – Пропал тот пилот.

– Здесь? С вертолетом?

– Здесь, но вертолет-то остался целехонек. Он сюда блатных каких-то притащил. Рыболовов. И сам с ними половить остался. Во время рыбалки подцепил что-то серьезное. Туристы эти видели, как он по берегу вниз по течению шел со спиннингом, в дугу согнутым. И все. Ушел, а обратно не вернулся. Мужики думают, что он в воду упал и утонул…

– Помнится, в прошлый раз дед Иван такими же байками туристов пугал.

– Он не пугал, предупреждал. Дед больше всех других про эти места знает, только особо не распространяется…

– Знатный рыболов! – прервал повисшую паузу голос Тита. – В поход идти готов?

– Всегда готов, – откликнулся Павел и криво улыбнулся, так как задницу прожгло болью.

– Через пять минут выдвигаемся.

* * *

– Знатный рыболов, давай-ка кое-что обговорим, – предложил Титов, когда они удалились от базы на приличное расстояние. Шли по все той же тропинке, ведущей к реке, Павел – первым, Титов – за ним. Павел прихрамывал, у Титова раненая рука покоилась в косынке с замысловатыми узлами. С такими увечьями лучше бы отлежаться, но выхода не было.

– Паша, у тебя к поварихе какие-то чувства?

– Не твое дело, – огрызнулся Павел.

– Напрасно злишься. Повариха мне просто как бабец нравится, с которой один раз – для счета перепихнуться, и достаточно.

– Для счета, говоришь?! – остановился и резко развернулся к нему Павел.

– Не кипятись, приятель, – чуть отступил Титов. – Я же не знал, что у тебя с ней там что-то такое. А так – да, именно для счета…

– Врешь, Константин, что ничего не знал! – надвинулся на него Павел. – Ты просто не мог не знать!!!

– Да ладно, ладно, – еще немного отступил Титов. – Извини. И нам вообще-то сейчас не до разборок. На самом деле, Паша, мы оказались в очень непростой ситуации.

– Так и нечего было ее за задницу хватать!

– Ладно, ладно, извини еще раз. И на этом – все! Закончили про любовь-морковь!

– Закончили, – согласился Павел и похромал по тропинке дальше – по направлению к близкой уже реке.

– Ведь ты же мне что-то недоговариваешь, верно? – спросил Титов.

– Можно подумать, ты мне все говоришь…

– У меня служба такая, держать, когда надо, рот на замке.

– А я так вообще не на службе, так что извиняйте.

– Брось, Паша, тут ведь такие дела… серьезные дела…

– Лично я не совсем в курсе – какие такие дела? Ты секретничаешь – понятно, по должности положено. Ну так и секретничай дальше… Лично мне твои секреты на фиг не сдались.

– Так, что там вчера на самом деле было с Николаем Белявским? – спросил Титов.

– Белявских было двое. – Павел решил больше не темнить. – Один – труп, второй, точно такой же – словно из ниоткуда нарисовался.

– Не понял?

– Я не стал всем говорить, про этого дубль-Белявского, чтобы меня за шизофреника не приняли. Вот тебе сейчас говорю. Когда я в воде обнаружил труп Белявского, которого уже рыбы наполовину обглодали, откуда ни возьмись появился точно такой же Белявский, и даже с точно такими же интонациями в голосе и манерой речи.

– И? Что он тебе сказал?

– Да ничего особенного. Типа, что он тоже Белявский и лично он никогда не умирал. А потом этому второму Белявскому разряд картечи в грудь угодил и – кирдык чуваку.

– Не чуваку, Паша, только не чуваку и не человеку. Пришелец это был, понимаешь? К тому же робот, андроид, понимаешь?!

– Давно понятно, что андроид.

– И?

– Чего икаешь? Ты же у нас командир, вот и делай выводы.

– Паша, не ерничай, дело серьезное и опасное. Помоги разобраться, не скрывай ничего!

– Я не знаю, кто стрелял. Но почти уверен, что не Анатолий. Мы же с ним перед этим много чего увидели…

– В каком плане увидели?

– Типа миражи видели, вот в каком плане. Сначала в небе воздушный бой между какими-то летательными аппаратами странных конструкций, потом на дереве вдруг парашютист-фашист повис – Катюша его тоже видела. А потом, когда Катюша убежала, перед нами с Анатолием целая панорама эпизода Гражданской войны представилась. Конница, тачанка, все дела… Анатолий даже стрелять в этих всадников стал, чтобы они нас не замочили…

– Паша, – перебил Тит, – ты на голову здоров?

– Вот-вот, – покивал Павел, – поэтому и нефига было всем рассказывать. Сразу последовал бы именно этот вопрос.

– Хорошо, хорошо, допустим, я тебе верю…

– Допустим? Ай, молодца, Тит! У тебя все только допустим. Иди-ка ты куда подальше со своим «допустим», – с этими словами Павел устремился вперед по тропинке, которая вела вниз по течению вдоль журчащего прозрачными водами Кура.

* * *

Светило солнце, где-то щебетали птицы. Павел Балашов и Константин Титов шли вдоль реки: рыболов, как и вчера, почти по самому урезу воды, майор – на некотором удалении от берега. Они не видели друг друга, но время от времени перекликались.

Дорога была неровной – голыши, галька… смотреть под ноги требовалось постоянно. Но в какой-то момент Павел вдруг заметил, что камни под ногами стали слишком уж ровными, будто тротуар какой-нибудь… Посмотрел вокруг – никакой тайги – город!!!

Возможно, один из старых московских районов. Под ногами – брусчатка. Раздался звон, и Павел увидел приближавшийся трамвай, кативший по рельсам – прямо на него. Павел, конечно же, отскочил, и трамвай прогромыхал мимо – такой маленький, во многом деревянный, за стеклами которого кондуктор продавал билеты… Опять кино?

Павел помотал головой, но наваждение не рассеялось: трамвай ехал медленно – да и мог бы такой раритет двигаться быстро? Дверь – не автоматическая, деревянная – открылась, и в проеме оказались двое мальчишек – с разницей в возрасте не больше года, старшему лет одиннадцать.

– Прыгай! – крикнул старший.

Младший явно колебался между страхом и нежеланием показать себя трусом. Гордость победила, и он неумело выпрыгнул. Не по ходу движения трамвая, как положено, с пробежкой, а прямо, как десантник из вертолета. Павел испугался, понимая, что может произойти: примерно в таком же возрасте вместе с приятелями частенько запрыгивал и выпрыгивал из поездов, сновавших в районе станции Пресня, которые из-за множества стрелок замедляли движение. И, кстати, резко прекратил эти игры после того, как один знакомый парень попал-таки под колеса поезда и его размесило «в фарш». Павел испугался, и не зря. Мальчишка равновесия не удержал. Упал, снося ладони о брусчатку, и покатился под колеса. К счастью, когда он оказался на рельсах, вагон уже проехал это место.

Из трамвая выпрыгнул старший правонарушитель. Грамотно пробежал вперед, гася скорость, – без заметного напряжения, видимо, сказывался опыт. Спокойно подошел к поднимающемуся товарищу, то ли делая вид, что так и надо, то ли по дурости своей не понимая, что товарищ-то мог и шею себе свернуть. На удивление, младший не плакал, но было видно, с каким усилием ему это дается.

Павел уже был рядом с ними и автоматически влепил старшему затрещину – чтобы впредь думал, что затевает; наклонился к младшему…

Младшего перед ним не оказалось. Павел смотрел не на брусчатку, а на обычные прибрежные скользкие голыши, пошумливал Кур, а вокруг была все та же хабаровская тайга.

– Ты чего там застрял? – раздался где-то впереди голос Титова.

– Да так, воспоминания нахлынули, – ответил Павел. – О случаях из детства…

Собственно, только первые два слова: «Да так…» он произнес громко, остальные – тихо, без желания быть услышанным. Только из-за необходимости для самого себя определить произошедшее. Продравшись к Титову сквозь кусты, спросил, стараясь придерживаться нейтрального тона.

– У тебя что-то необычное, начальник?

– Не надо меня «начальником» называть. Ты не зэк, а я не охранник на зоне. Хочешь должность мне придумать, так называй майором или командиром.

– Командир, – усмехнулся Павел. – Впрочем, годится. Командиров-то не выбирают. Так есть у тебя что-то необычное?

– Конечно, есть! Тебя вот несколько минут ждал!

Очевидно, майор ничего не заметил. Иначе бы принялся выпытывать, что да как.

– Посмотри-ка, – сказал командир. – Здесь какая-то зверюга пировала. Ты же охотник, сможешь определить, кто стал жертвой?

Под сосной обнаружились ошметки крупной птицы: заляпанные кровью перья, одна лапа с когтями. При жизни птичка была размером не меньше глухаря, но откуда бы глухарю иметь желтое оперение, не канарейка же!

– Сложно сказать, – оглянулся Павел на Титова. Командир стоял на прежнем месте, оглядываясь и придерживая правой рукой перевязанную левую. Пистолет он, что ли, в косынке прячет? Боится здешних хищников?

– Здесь одни ошметки. Возможно, глухаря задрали, – подумав, что испуганный, да даже просто напряженный вооруженный человек – соседство не самое приятное, добавил: – Кровь уже свернулась, и кто обедал, давно трапезную покинул…

Мысль об оружии напомнила Павлу о хранившемся в рюкзаке пистолете, и он не устоял перед желанием проверить, а вдруг забыл ствол? Маскируя от Титова жест, вновь обернулся на птичьи перья. Оружие нащупалось, останков жертвы не было. Что ж, не впервые подобные исчезновения. Удивительно другое – «маузер» уже почти сутки никуда не исчезал. Впрочем, это ничуть не расстраивало. В подобной ситуации лучше быть вооруженным, чем наоборот.

* * *

Некоторое время шли, не переговариваясь, на расстоянии метров в двадцать-тридцать друг от друга, вглядываясь в каждую неровность на земле, на деревьях, кустах. Если допустить, что Анатолий сломал ногу или нечто подобное, мимо пройти не могли. И опыт пограничника должен был помочь Павлу, да и Титова наверняка многому обучали в его гэбэшной школе. Река виляла, и иногда на очередном повороте Павел с Титовым сходились, потом вновь расходились.

Они как раз оказались поблизости друг от друга, когда внезапно послышался звук лодочного мотора. Судя по кашляющему выхлопу, самого обычного старья типа «Вихрь» или даже «Москва». Но лодка в поле зрения не попала. Судя по звуку, она на полной скорости сделала пологий разворот и ушла вниз по реке. Стоп! Какой пологий разворот, какая моторка! Здесь и на резиновом плавсредстве с трудом развернешься.

Павел вспомнил, что в прошлый приезд он поинтересовался у старого егеря, можно ли забраться под мотором далеко вверх по течению реки. Иван сказал, что от моторов пришлось отказаться, потому что русло реки после половодья меняется, вылезают невидимые с поверхности валуны и топляк, на которых губится немало винтов. Поэтому-то сплав происходит только на веслах, и затем лодки перекидывают на базу вертолетами…

Павел и Титов приблизились к мешавшему обзору кустарнику, раздвинули его, вышли на берег. Река была другой. Не Кур – это точно. Слишком уж полноводна. Но берег выглядел обычным – те же деревья по сторонам, те же камни под ногами… Чуть дальше увидели ровную площадку с костровищем и обкопанным местом примерно для двух палаток.

– Вчера никакой стоянки здесь не было, – прокомментировал Павел. – И такую широкую реку мы с Анатолием не видели.

– Намекаешь, что заблудились?

– Однозначно нет! Не могли мы с тобой заблудиться. Все время вдоль реки шли, как вчера с Анатолием. Я – так вообще по самому берегу. Как тут заблудишься? Кстати, ты же наверняка с собой карту местности имеешь?

Титов молча достал из рюкзака карту. После полуминутного изучения резюмировал:

– Действительно, в нашем районе только Ярап и Кур, да совсем крохотные ручейки. Ничего шире не обозначено.

Он посмотрел вокруг и стал возиться с компасом.

– Дай-ка мне, старому пограничнику. – Павел быстро взял азимут и ткнул пальцем в карту: – Мы здесь. Только непонятно, каким образом помимо нас сюда еще и река какая-то забрела. А это еще что такое?

Из-под корней поломанного дерева Павел извлек лодочный винт – поломанный. В ямке покореженный винт оказался не один, а еще таких обломков было с десятка полтора.

– Возможно, и моторка, и стоянка на берегу из одной компании. А обломки понятно, наехал на камень – меняй винт, – прокомментировал Павел. – На такой реке целый сундук с запчастями возить приходится.

– И ничего тут не поделаешь, – согласился Титов. – Камни же.

– Поделать-то можно, – возразил Павел. – Я на Урале видел. Там заводское крепление винта спиливают, дырку насквозь сверлят и обычный гвоздь просовывают. На камне не винт ломается, а гвоздь, он хлипче. Вот и посчитай, командир: вместо кучи дефицитных винтов можно возить всего лишь горсть гвоздей…

За этим техническим-практическим разговором на время забыли, что и река, и шумевшая на ней моторка, и винты, принесенные в жертву незнанию народных хитростей, к реальности отношения имеют мало. И забыли напрасно, потому что на головы полилось что-то вонючее.

Титов и Павел аж прыгнули в разные стороны, при этом командир выхватил-таки из-под косынки пистолет и выстрелил вверх во что-то, видневшееся в кроне высочайшего кедра. И еще раз выстрелил. Только смысла в этом, похоже, не было – попасть из пистолета в нечто, сидевшее среди ветвей метрах в тридцати над землей… Однако существо завопило и, проламываясь через ветви, перелетело на соседнее дерево. Тит выстрелил еще раз, но с движущейся мишенью было еще меньше шансов на успех.

– Хорош стрелять! – шикнул Павел. – Смысла нет никакого!

– Рефлекс, – опустил оружие Титов. После чего понюхал рукав запачканной куртки и добавил: – Кстати, еще и самооборона. А то бы совсем забрызгала сволочуга!

Воняло и в самом деле нестерпимо. Пришлось снять куртки. Стирать их без последующей просушки значило приготовить себя к переносу лишней влаги. Оставалось запаковать одежду в полиэтилен и решить проблему уже на базе. И все равно следы от брызг на рюкзачках и кепках необходимо было смыть хотя бы частично.

Направились к воде и не увидели реки, которая только что проносила мимо свои воды. Точнее, мимо стремился все тот же Кур, а не какая-то слишком уж глубокая река. И стоянки с костровищем и обустроенным местом для палаток тоже не наблюдалось. Оглянулись – кедров, с которых перепрыгивало вонючее существо, тоже не оказалось.

– Кстати, знатный рыболов, ты заметил, что это была за зверюшка такая, нас так знатно обгадившая?

– Заметил, – хмыкнул Павел. – Относится к категории «идентификации не поддается».

– Обезьяна какая-то?

– Я сначала тоже подумал, что обезьяна. Потом – что питекантроп, потом, что это мистика какая-то. Думаю, последняя догадка – самая верная.

– Давай-ка Паша, выкладывай подробности. Что ты еще видел, что знаешь, о чем догадываешься?

Сейчас особых причин скрывать свои наблюдения Павел не видел. К тому же миражи, или это было что-то еще, стали случаться слишком уж часто. Титов ведь тоже далеко не дурак, и лучше уж быть с ним союзником, чем врагом. Ситуация складывалась загадочная и опасная, так пусть он будет полезным – в плане выживания, а Павел уже склонялся к мысли, что им в итоге придется все-таки выживать – в прямом смысле этого слова.

– Думаю, это все связано с твоими пришельцами…

– Пришельцы – не мои! – жестко отрезал Тит.

– Врешь, командир! – возразил Павел. – Ты изначально Белявского – называл «моим», а какой он мой? Это ты его со своей командой сколько-то там лет пас. А я-то – ни сном ни духом. Мне вообще все ваши игры в паранормальные явления по барабану. Я – тупо – обычный рыболов, и иди-ка ты со своими прибамбасами куда подальше! Понял?! – Павел сорвался на крик.

– Не кипятись, Паша, – как-то даже просительно сказал Тит. – Не время кипятиться.

– В таком случае и ты от меня ствол не прячь! А то, видишь ли, замаскировал под косынку, блин!

– Да не от тебя я маскировал…

– А от кого, блин!!! От зверюшек? От глухарей с канареечными перьями!

– Ладно. Ладно. – Титов присел на более или менее крупный и гладкий булыжник и убрал пистолет в кобуру под мышкой.

– Готов рассказать, что еще видел необычного?

– Да много разных фрагментов, – пустился в откровения Павел. – Например, зверюгу какую-то на дереве видел, типа хамелеона, только совсем уж необычного…

– Когда видел?

– Да в первый же вечер по прибытии на базу и видел.

– Чего же не сказал?

– Ага, скажи тебе – сразу за психа примешь!

– Паша! Хватит уже! Для большинства людей те, кто всерьез принимает паронормальные явления – уже больны на голову. Короче, Паша, говори вообще все!

– Все, – хмыкнул Павел. – Ну вот совсем недавно, когда ты меня поджидал, оказался я вдруг в Москве, судя по антуражу, не знаю… годов этак сороковых. Стою на брусчатке, и прямо на меня типичный такой трамвай тех времен по рельсам едет. А с подножки трамвая на мостовую один за другим двое мальчишек спрыгивают. И все это передо мной, я даже старшему подзатыльник успел отвесить, пока они вместе с трамваем, рельсами и брусчаткой тупо не растворились…

– Тупо, говоришь?

– Нет, блин, остро!

– И как это все понимать? Регистрационный номер трамвая запомнил?

– Тит, ты чего? Какой регистрационный номер? Зачем он тебе?

– Если, скажем, это были сороковые, то и в столице трамваи стадами не ездили…

– Тит, опомнись! Какая разница, что было в сороковых?

– Как знать, как знать, – с усилием потер лоб майор. – А тебе лучше вообще ничего не знать.

– Так мне же и на фиг это не надо – что-то лишнее знать. И тебе я больше ничего не скажу. Не знаю я ничего, ты понял, конспиратор хренов?

* * *

– Вон те самые валуны, где я Белявского, то есть его останки, нашел, – узнал Павел место. – Там же и его дубль нарисовался, там же его убили, а в меня стреляли.

– Ага! – В руке у Титова вновь появился пистолет. – Надо все вокруг хорошенько осмотреть, может, гильзы найдем, следы какие-нибудь…

Павел приблизительно представлял, откуда могли стрелять, и прямиком направился к близлежащему кустарнику, вертя по сторонам головой. Буквально через несколько шагов заметил блеснувший среди зелени металл. Подумал, что гильза, но нет – пистолет. «Макаров»!

– Что там? – окликнул Титов.

У Павла мелькнула мысль утаить и этот ствол, как «маузер», но сейчас ситуация была другая, скорее всего, пистолет обронил Анатолий. Так оно и оказалось – посмотрев на номер, Титов подтвердил, что оружие принадлежит его товарищу. Вернее, принадлежало.

– Плохо дело, – резюмировал майор. – Анатолий в здравом уме и памяти никогда бы с табельным оружием не расстался!

– И что теперь делать? – спросил помрачневший Павел.

– Теперь не только гильзы, но еще и тело остывшее искать…

Однако следующие два часа поисков ничего не дали – ни гильз, ни каких-либо следов, тем более тела.

В небе вдруг стремительно потемнело, поднялся порывистый ветер, ливанул дождь. За считаные минуты Павел и Титов промокли до нитки. Продолжать поиски при таком раскладе смысла не было, да уже и разуверились оба, что отыщут Анатолия.

– Не повезло нам с погодкой, – остановился командир.

– Не повезло, – согласился Павел, обернулся назад и присвистнул от удивления.

Ближайшая полянка была залита солнечным светом, никакого дождя, никакого ветра.

– Что за дела? – не меньше него изумился Титов.

– Вообще-то такое бывает, – сказал Павел. – С одной стороны улицы – проливной дождь, а с другой – сухо. Но чтобы ветер здесь дул, а там – нет…

– Пойдем-ка, Паша, на сухую территорию!

Они даже не пошли, а побежали. И правильно сделали, потому что сверху еще и град посыпал. Солнечная полянка, можно сказать, оказалась спасением. Павел с Титовым посмотрели назад – за невидимой стеной непогода продолжала бушевать, и даже некоторые градины залетали на солнечную сторону.

– Все, двигаем на базу, – решительно сказал Тит. – А то, не дай бог, снова накроет.

– Как скажешь, командир, – с облегчением вздохнул Павел и вспомнил о своей ране. Утром думал, что от ходьбы она разболится, но почему-то оказалось наоборот…

* * *

На душе у Павла было тревожно. Приближался вечер, а Катюша и дед Иван на базу до сих пор не вернулись. Так же, как не объявились Василий и Анатолий. Обед получился поздним, и впервые питались обычными консервами – просто открыли по банке тушенки и умяли с черным хлебом. Правда, еще маринованными грибками и подсоленным хариусом закусили – под сто граммов, естественно.

Что делать дальше, было непонятно. Сергей Серый сказал, что вертолет почти восстановил, возможно, завтра утром, после некоторых проверок, попытается осуществить пробные взлет-посадку. Виталий Валерьянович отлеживался в своем домике. Рука у Титова почти зажила, во всяком случае, повязку он снял. Раненая ягодица у Павла побаливала, и во время обеда он сидел на стуле с краю, чтобы не надавливать.

– Какие мысли, командир? – спросил Павел, когда, закончив есть, они вдвоем вышли на улицу.

– Невеселые мысли, Паша, невеселые…

– Ты с рукой Белявского что-нибудь выяснил? – не стал ходить вокруг да около знатный рыболов.

– Что я могу с ней в походных условиях выяснить? – вздохнул командир. – Даже не притрагивался. Тут целая лаборатория нужна, и не одна, и еще несколько десятков ученых… Лучше скажи, все ли ты мне рассказал о своих здешних приключениях?

– Конечно, все, – не моргнув глазом ответил Павел.

– А повариха? В смысле…

– Тит, оставь Катюшу и мои с ней отношения в покое, – твердо сказал Павел.

– Да не рычи ты…

– Если завтра Серый починит вертолет и сможет лететь на Большую землю, что будем делать мы с тобой?

– Пусть сначала починит.

– Пусть, – кивнул Павел. – Но я не намерен ждать в море погоды. Завтра же с утра иду на эту гребаную метеостанцию. И попробуй только меня не пустить!

– Ты же не знаешь, где эта метеостанция, Паша. Свернешь на какую-нибудь не ту тропинку, заблудишься…

– Забыл, что я пограничник, а значит – следопыт? Насколько я понимаю, в этом направлении дождя не было, и если ночью не ливанет, значит, сегодняшние следы Катюши и деда Ивана обнаружить смогу.

– Не боишься? – грустно усмехнулся Тит.

– У тебя теперь два ствола. Дай мне один, так и вообще бояться нечего будет. Знаешь, сколько раз я ночами границу охранял. А уж днем…

– А как же все эти реальные миражи?

– Фигня, прорвусь. До этого-то миражи так и оставались миражами. Хотя…

– Вот именно что «хотя»! У нас за двое суток уже четыре человека пропали без вести…

– Ствол дашь? Или я двустволку возьму из арсенала деда Ивана.

Ствол-то и у Павла имелся – получше любой двустволки – «маузер». Как-никак нарезной, многозарядный, а не охотничий гладкоствольный. Но почему бы и не подстраховаться? Тем более что с оружием Павел обращался очень даже умело. Но Константин Титов либо следовал служебной инструкции, либо сам чего-то опасался…

– Не могу я тебе дать ствол, Паша, не имею права…

– Ну-ну, – хмыкнул Павел. – Права он не имеет. – Спокойной ночи, товарищ гэбэшник… херов…

– Что?! – крикнул Титов уже в спину развернувшемуся Павлу. – Стоять, пограничник!

– Да пшел ты, – огрызнулся Павел, хлопнув за собой дверью.