Текст книги "Роза севера. Избранники Армагеддона III"

– Освободить, и в наручники. Попа тоже.

Два парня в такой же форме освободили из сети и защелкнули за спиной наручники. Больно, черт! Хотя не впервой: в Америке надевали наручники, потом в Канаде, а теперь и в России… или это еще Китай? Подвели к вертолету и грубо толкнули внутрь. Следом отца Вениамина, наручники пристегнули к борту.

– Потише, – запротестовал отец Вениамин. – Я все-таки монах, духовное лицо.

Скособоченный нос уселся напротив.

– Гы-ы. На бугре стоит монах, долго роется в штанах. То ли вши его кусают, то ли яйца жить мешают.

Парни заржали.

– Не кощунствуйте, сын мой, – скорбно ответствовал отец Вениамин.

Да, культурный уровень охранников (а они явно из «охотхозяйства») невысок. Дверь захлопнулась, винты начали разбег, взлетели. Варламов косился в иллюминатор, благо не запретили. Внизу проплыла голубая лента Катуни, следом лесистый хребет, потом появились постройки посреди обширной площадки. Линия забора двойная, похоже опасаются местной фауны. Вертолет сел, парни выскочили первыми, подхватили Варламова и, пригнув ему голову, потащили куда-то. Бросили в каморку, исчезли и вернулись с отцом Вениамином. Залезли вместе с ним, и каморка поехала вниз – лифт! Внизу оказался скучный коридор с металлическими дверями.

– Лицом к стене, гниды!

Быстро, но тщательно обыскали. Поясной сумки с планшетом Варламов лишился еще вместе с «Сайгой», а теперь забрали карточку «Сидорова» и изумруд из нагрудного кармана. У отца Вениамина тоже изъяли карточку, аметист и даже крест. Одну дверь открыли и впихнули пленников внутрь. Четыре койки, бетонные стены… хотя нет, одна стена из скальной породы. Очередное подземелье, к этому не привыкать.

– Вот ироды, – расстроено сказал отец Вениамин. Жалел крест или аметист, было непонятно.

Вскоре явились два охранника и забрали попа-расстригу. Долго не держали, через полчаса отец Вениамин явился, поглаживая возвращенный крест. Поманили Варламова. Идти было недалеко, камеры и начальственный кабинет находились в одном коридоре. За обширным столом сидели двое: прежний знакомый со скособоченным носом, и другой, белобрысый, со страдальческим выражением и забинтованной щекой. Не кошечка ли цапнула?

– Фальшивые документы на Сидорова, а на деле, как нам известно, вы гражданин Варламов. Отказ исполнять патриотические обязанности, клевета на президента, побег из-под стражи, незаконное пересечение границ Московской автономии… тут на несколько пожизненных хватит.

Говорил Скособоченный нос, а второй помалкивал, разок дотронулся до щеки.

– Не желаете чистосердечно раскаяться?

– Вы не господь Бог, чтобы вам каяться, – скучно ответил Варламов. Надоели эти мелкие начальники.

Скособоченный нос привстал, нависая над столом. Хотя для грозной позы не хватило росту.

– Да я тебя!..

Слушать было даже любопытно: поотвык от русского мата, а некоторые выражения слышал вообще впервые.

– Ничего, приедут спецы с оборудованием, всё из тебя вытянут. Вместе с кишками. – Допросчик сел и достал из стола изумруд с аметистом. – Камешки откуда? Плата за государственную измену?

– Подарок, – так же скучно сказал Варламов. – Лучше верните, вам же хуже будет.

– Что?! – Скособоченный нос побагровел и снова привстал…

Белобрысый помалкивал, только вскользь глянул на Варламова и снова коснулся щеки.

Бить все же не стали, вернули в камеру. Позже принесли две миски с китайской лапшой, видимо настало время обеда. Через какое-то время снова забрали отца Вениамина. Его долго не было, наконец вернулся с красным лицом и масляными глазами. Искательно улыбнулся:

– Всё расспрашивали, водкой угощали. А чего я знаю? Рассказал, что было. Только про Хозяйку не стал, боязно.

Варламов лишь махнул рукой: узнали об их похождениях, ну и ладно… Наверное наступил вечер, но вместо ужина пришлось попить воды из-под крана. Яркий свет горел по-прежнему, Варламов то засыпал, то просыпался. Являлась Джанет – с укором, что не скосил траву на лужайке. Потом Хозяйка Медной горы смотрела с молчаливой угрозой. По стене скользнула тень огромного пса… Наконец Варламов очнулся: в глаза будто насыпали песка, голоса болела. Тут же вздрогнул – рядом на стуле сидел белобрысый.

– С добрым утром, – выговорил он с трудом. – Хотя не для всех оно доброе. Что случилось с полковником Власовым?

– Это кто? – не понял Варламов.

– Начальник охраны, у него еще нос переломан. Вы ему угрожали из-за камней. Пропал, и нигде нет.

У Варламова холодок прошел по спине.

– Ну, я отсюда не выходил.

– Это мы знаем, – терпеливо сказал белобрысый, ему явно было больно говорить. – Кто подарил камни?

Извини, Хозяйка!

– Хозяйка Медной горы, – скучно ответил Варламов. – Один, вроде вас, уже отбирал. Потом жаловался, что Хозяйка показала ему некий зал, где сидят люди, обращенные в камень. Возможно, и вашего начальника забрала туда. Она не любит, когда ей перечат.

Белобрысый помолчал.

– Бред какой-то. Но камни все-таки возьмите.

Он выложил на тумбочку изумруд с аметистом, страдальчески поморщился и ушел. Проснулся отец Вениамин, углядел аметист, шустро схватил его и пропел:

«Ох, мать, моя мать,

Разреши монаху дать.

Я монаху одному —

Он не скажет никому…»

Вот кому жить хорошо. Водочки хлебнул, похабные стишки прочитал, и жить стало веселее. А что делать ему? Ведь не отстанут, хотя уже знают, что ничего не выбьют. Видно, сам президент Московской автономии недоволен. Секрет «чёрного света» ему не раскрыл, да еще бежать осмелился. Российские тираны часто бывают мстительны. Как фамилия поэта, который написал стихи про Сталина?

«Мы живем, под собою не чуя страны.

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца…»99
  Осип Мандельштам


[Закрыть]

Вроде, ничего особенного. И за эти стихи его отправили в колымские лагеря, где он и погиб. Колыма… далекий край, вряд ли когда-нибудь его увидит.

Варламов встал с койки и умылся, а вскоре принесли завтрак, такую же китайскую лапшу. Поев, Варламов выкинул посуду в мусорное ведро, пластиковой ложкой каменную стену не расковыряешь. К счастью, есть и другой вариант, за ночь в голове прояснилось. Что Хозяйка сказала про ключ?

Варламов подошел к скальной стене, видимо подвальный этаж был частично вырублен в скале. Ну да, на Алтае скал хватает, а эта похожа на гранит. Варламов приложил к скале изумруд. Отец Вениамин смотрел с любопытством.

– Что ты делаешь?

– Да так…

Никакой реакции. И замочной скважины для этого «ключа» не видно. Варламов с досады постучал изумрудом по стене. Музыкальный звук неожиданно возник в каменной толще, словно прозвенела одинокая струна, поколебался и стих. Попробовал еще раз – то же самое. Варламов поспешил отойти, вдруг за ними наблюдают? Но дверь никто не открывал, да и вообще ничего не происходило. Он вздохнул, наверное Хозяйка имела в виду что-то другое. Отец Вениамин лежал на койке и насвистывал. Прошел, наверное, час…

Часть стены внезапно обратилась словно в толстое стекло. За ним вырисовывалась человеческая фигура. Сердце Варламова сильно забилось, он вскочил и подошел к стене. Неясно виднелась коренастая фигура, бородатое лицо и что-то вроде кирки в руке. Гном? Ну да, если есть Хозяйка Медной горы, то должен быть и подземный народ. Вот только языка гномов не знает.

– Кто вы? – спросил он на всякий случай.

К его удивлению, «гном» ответил по-русски, хотя с непривычным выговором.

– Кемень. Мы служим Хозяйке Серебряных чертогов. У тебя ее камень, поэтому я пришел на зов.

Наверное, Хозяйка Медной горы имела много имен.

– Меня зовут Евгений. Забери нас отсюда.

– Сам проходи, – сказал Кемень, заметно налегая на «о».

– А как? – Варламов потрогал «стекло» рукой. К его удивлению, пальцы легко прошли насквозь. Он сделал шаг сквозь преграду, она оказалась вязкой, а сердце сделало перебой, как когда-то при входе в чертоги Хозяйки. Теперь он стоял в подземном коридоре и яснее видел Кеменя. Невысокий, по-мужицки грубоватое лицо, проседь в бороде. В одной руке кирка (или правильнее будет кайло?), а в другой фонарь. Как ни странно, электрический.

– Эй, а я? – пискнули за стеной.

Отец Вениамин подпрыгивал у прозрачной преграды. Отсюда их камера и фигура священника казались размытыми, но было видно, что дверь в коридор начинает открываться. Сейчас ворвется стража!

– Дай руку, – сказал Варламов.

Отец Вениамин тыкал пальцами, но те не проходили. Тогда Варламов протянул руку, ухватил священника за предплечье и сильно рванул. Тот вылетел на их сторону как пробка из бутылки шампанского. По ту сторону уже орали и размахивали дубинками двое охранников, один вытащил пистолет. Было неприятно, когда чуть не в лицо наставили дуло. Вспышка, приглушенный грохот, душераздирающий вопль. Обливаясь кровью, охранник упал – похоже, преграда отбрасывала пули назад. Тут же она исчезла, перед ними снова была каменная стена. Отец Вениамин испуганно озирался.

– Где мы?

– Во владениях Хозяйки, – сказал Кемень, тоже явно напуганный. – Она забирала нас сюда из поколения в поколение. Кого-то завалило в выработках, кто-то попросил ее о помощи, кого-то пригласила сама. Многих отпускала за женами. Так что мы ее народ.

Теперь понятно, откуда прислужницы в чертогах Хозяйки. Никакие не гномы, возникло даже легкое разочарование.

– Пошли, – сказал Кемень. – Хозяйка что-то увидела, и мы провели сюда туннель. Но наши места дальше.

– Постой. – Пистолет охранника напомнил, что они безоружны. Не всегда их будет защищать чудесная преграда. – Мне надо забрать кое-что с той стороны. Только я не знаю, где это.

– Пока топаем, прикладывай изумруд к стене, – ворчливо сказал Кемень. – Это редкий подарок. Но даже с ним мы не можем проходить сквозь стену между мирами.

Через несколько шагов Варламов коснулся изумрудом стены. Подождали, и вместо камня появилось мутноватое стекло – за ним темно. В свете от фонаря Кеменя различима пустая камера. Еще несколько шагов. Кабинет, где допрашивали Варламова – тут свет включен, но тоже пусто. Видно, все забегали. Еще…

Комната, уставленная коробками и ящиками. А вот и «Сайга», прислоненная к стене. Варламов протиснулся сквозь вязкую преграду, схватил карабин и сразу передернул затвор. Рядом лежали поясная сумка и чехол. Торопливо огляделся: хорошо бы еще найти планшет и карточку «Сидорова», но тех не было, наверное изучают… Он снова оказался в коридоре, отец Вениамин с неудовольствием поглядывал на Кеменя с кайлом в руке.

– Небось, и Господа позабыли в своих подземельях? – прогудел он.

– Почему же? У нас наверху храм есть, Хозяйка не запрещает. Там и венчаются.

Хотя помнится, к христианству она относится не очень. Варламов разглядывал стены туннеля: не вырублен, а скорее проплавлен – какая-то неизвестная технология. Хотя у Хозяйки немало чудес: она упоминала, что ее мать живет с глубокой древности. Только видно, бывает скучно одной… От воспоминания стало неловко.

Коридор пошел вниз, здесь ступени были вырублены в скале.

– Это вы кайлом? – уважительно поинтересовался Варламов.

– Нет, у нас электроинструмент есть. Наверху текут горные реки, так что поставили гидроэлектростанцию. Что-то Хозяйка подкинет, что-то новоприбывшие, вроде вас, подскажут. А народ у нас мастеровой.

Варламов покачал головой – похоже на зеркальное отражение земной цивилизации, далеко шагнула со времен Бажова. Все-таки хорошо бы тут не задерживаться. Впереди открылось освещенное пространство, и Кемень выключил фонарь. Зал с колоннами, перрон, рельсы уходят в тускло освещенный туннель. Варламов чуть не рассмеялся, опять метро! Популярен этот вид транспорта оказался на родных просторах. Только путь всего один, видимо пассажиров немного, да колонны красиво серебрятся…

Он подошел ближе и присвистнул: колонны были из мрамора и, похоже, отделаны чистым серебром. Сколько же это стоит?!

– Один попал к нам после Отечественной войны и рассказывал про московское метро, – довольным голосом сказал Кемень – Хозяйка отвела наших мастеров поглядеть. Ну, мы и сделали похоже. Добро пожаловать в Pax Argentum.

Серебряный мир! Вот почему не только Хозяйка Медной горы, но и Серебряных чертогов.

– Впечатляет, – сказал он. – Дальше мы поедем на метро?

– Да, оно связывает горные выработки. Так проще, туннели не мы прокладываем. А живем наверху, туда ведут подъемники.

Выходит, не совсем подземная цивилизация.

Сели на скамьи: сидения из деревянных досок, а подлокотники в виде серебряных ящерок. Так и хочется унести одну с собой, здорово бы смотрелась в их гостиной в Торонто… Хватит, ты уже получил подарок.

– Это бы все на украшение храма, – вздохнул отец Вениамин.

Кемень хмыкнул: – Там и не такое увидите. А пока пождем, скоро будет рабочий поезд. Свою дрезину я поставил в тупик, чтобы не мешала. Вы вообще куда направляетесь?

Варламов вздохнул:

– Хотели доехать до Монголии, а оттуда в Боли, прежний Хабаровск. Я оттуда в Канаду, а его, – Варламов кивнул на отца Вениамина, – должны где-то в Сибири пристроить. Но у вас география, наверное, другая.

Кемень пожал плечами.

– Ну, в школе географию Верхнего мира проходят, чтобы легче общаться с новенькими. Но больших городов на поверхности у нас нет, и дорог тоже. Хабаровск – это на Амуре?

– Ну да.

– У нас восточная ветка доведена только до Яблонова хребта. Не знаю, какой ваш город там близко.

Варламов еще не забыл географию России.

– Так это за Байкалом, – удивился он. – Далеко!

– Хотели дальше, до Станового, – вздохнул Кемень, – там много золота. Но это позже… А вам придется с пересадками, на рабочих. Или дождитесь туристического, там и поспать можно.

Далеко раскинулось подземное царство, и даже туризм развит!

– Поеду с вами, – продолжал Кемень, – раз услышал изумруд Хозяйки. Ничего, за это награду дадут.

Он умолк, возможно боялся наболтать лишнего. Варламов уложил «Сайгу» в чехол и пощупал карман в поясной сумке: повезло, дубликат канадской карточки оказался на месте. Видимо, тщательный обыск отложили до приезда «специалистов»… Часов не было, время тянулось медленно. Наконец из правого туннеля подул ветер, и с тарахтением выкатился состав из двух, тоже серебристых вагонов. Остановился, с шипением открылись двери. Несколько человек в рабочих комбинезонах поздоровались с Кеменем, с любопытством оглядели двух путников. Тронулись.

Поезд шел медленно, в свете из окон мимо проплывали наросты на стенах, иногда темные полости. От привычного перестука колес стало клонить в сон. Как странно: он едет в поезде по подземному царству, общается с работниками Хозяйки Медной горы. Рассказать в Канаде, никто не поверит. Только доберется ли до нее? Казалось, что поезд уходит все глубже, за окнами разливается розоватый свет, превращаясь в зловеще-красный, и становится жарко… Варламов проснулся от толчка.

– Прибыли, – сказал Кемень, – пункт Белогорье. Поднимемся наверх, там передохнете, а я узнаю про поезд.

На этой станции колонны были из темного камня, а потолок – серебряная филигрань. Все вошли в просторную клеть, и она пошла вверх, с эскалаторами тут мудрить не стали. Выход был вделан в склон холма и окружен небольшой колоннадой. Площадь красиво вымощена плитами, вокруг каменные дома в два этажа, только один повыше. Балкончики с резными балюстрадами, стены изукрашены резьбой. У домов аккуратные палисадники, сзади проглядывает зелень огородов – красиво и чисто. Но больше удивил пейзаж.

Какой-то угрюмый: густые тени облаков ползут по сизым горам с пятнами снега. По безлесной равнине извивается серо-стальная лента реки. Леса вообще не видно, только темные заросли кое-где. Багровое солнце висит над горами и, похоже, клонится к закату. Видимо, главные красоты этого мира скрыты под землей. По контрасту с сумрачным пейзажем цветы в палисадниках очень яркие: алые, синие, нежно-розовые…

Кемень проследил взгляд Варламова и вздохнул:

– Наши женки стараются, тоскуют по зелени и березовым рощам. Но такое уж наше Белогорье. У меня дед родом с Урала, там сказывали о Белых горах, о Беловодье. Многие уходили искать, только не знали, что это не в нашем мире. Рядом локоть, а не укусишь.

– Не жалеете о том мире? – спросил Варламов.

– Да я там не жил, – удивился Кемень. – Чего у вас хорошего? Войны и грызня за власть. Это при таких богатых недрах.

Варламов даже глазами захлопал, он оценивал ситуацию примерно так же.

– Зайдем в столовую, – предложил Кемень, – а потом ко мне. Я один живу.

Нотка грусти прозвучала в голосе. Столовая была небольшой и, похоже, работала допоздна.

– Надо же людям пообедать или повечерять после смены, – пояснил Кемень. – Не у всех есть жены, да и лишней работой их загружать незачем.

Похоже, к женщинам здесь относились трепетно. Но обед принесла девушка: передничек и головной убор с золотой каймой (сразу вспомнились золотистые девушки в покоях Хозяйки), взгляд насмешливый. Расставляя блюда, стрельнула глазами на Варламова.

– Новоприбывшие, Кемень?

– Скорее, проезжие. С позволения Повелительницы.

– О! – глаза девушки приняли мечтательное выражение, она приняла монеты от Кеменя. Варламов бегло глянул: серебряные, с профилем Хозяйки Медной горы.

Обед состоял из салата и тушеного картофеля с мясом. Запивали ядреным квасом из высоких кружек.

– Земли здесь плодородные, непаханые, – сказал Кемень. – Только хлеб привозной, в горах растет плохо.

После ужина прошлись по улице, миновали церковь. Уже закрыта, купол и крест горят багряным золотом.

– Настоящее, – пояснил Кемень. – И вся утварь из золота. Можете завтра посмотреть.

– Да уж! – покачал головой отец Вениамин.

Дом Кеменя был невелик, гостям постелили на лавках в горнице. Подлокотники и спинки из кружевного металла, постельное белье льняное. Не китайский ширпотреб, похоже есть своя текстильная промышленность. Спалось хорошо, мучившая долгое время тревога – что с ним станет, правильно ли поступает? – ушла на время. Выбрался из очередной передряги, а о новых думать не хотелось.

Утром умылся в маленькой ванной (сантехника напомнила чертоги Хозяйки, но была скромнее). Кемень насыпал каждому по горсти монет и ушел по делам. Отец Вениамин поспешил в церковь, а Варламов решил побродить по городу. Дверь дома не запиралась, даже замка не было – своего рода коммунизм.

Утро было хмурое, из ярких красок только цветы. Солнце просвечивало сквозь серую пелену ярким пятном. Наверное, это то же солнце, что в их мире, да и рельеф местности скорее всего тот же. Различие в ходе времени, но понять это было трудно. Варламов вздохнул и пошел осматривать город. По пути позавтракал в столовой, утром тут оказалось самообслуживание.

Городок был небольшой, на улицах никого, все при деле. Миновал здание с вывеской «Белогорская гимназия». Наверное была перемена, потому что слышались детские голоса. Здание побольше оказалось городской ратушей. Автомобилей не попадалось, только стоянки для велосипедов, всюду чисто и благоустроено. Увидел вывеску библиотеки и зашел.

Библиотекаршей была пожилая женщина, она приветливо поздоровалась с Варламовым. На полках стояли бумажные книги, электронных гаджетов не было вообще. Варламов походил вдоль полок: в основном русская классика, много по минералогии и геологии, есть и переводная литература. Интересно, откуда все это, ведь кто-то должен доставлять? Хотя с золотом и серебром, чтобы расплатиться, проблем похоже нет.

Он взял учебник географии, хотя главное внимание в нем уделялось скорее геологии. Еще толстую книгу местного автора – исторический роман о переселенцах в Белогорье. Записали Варламова в библиотеку без проблем: достаточно было сказать, что живет у Кеменя. Больше в городке делать было нечего, Варламов вернулся домой и стал изучать учебник географии.

Первым делом отыскал схематическую карту Восточной Сибири. Там была показана линия здешнего «метро», которая заканчивалась в Яблоновом хребте, рядом значилось поселение «Верхнего мира» – Чита. Варламов облегченно вздохнул: если доберутся до Яблонового, не придется долго плутать по тайге… Тут скрипнула дверь, и вошел Кемень. Некоторое время глядел на увлеченного Варламова, потом взял у него книгу, закрыл и отложил в сторону.

– Это лишнее, – твердо сказал он. – Не надо верхним людям много знать о нашем мире. Мало ли что. Я сам верну в библиотеку.

Вторую книгу он полистал и вернул, снисходительно сказав: – Беллетристика.

– Когда поезд? – обиженно спросил Варламов.

– Завтра утром.

В общем, разговор сегодня не клеился. Похоже, Кемень получил нагоняй за то, что откровенничает с незнакомцами. Варламов стал читать роман – начинался с того, как во времена Петра I на Урал переселяли крепостных людей… Вернулся довольный отец Вениамин.

– А церковь-то у вас старообрядческая, – сказал он. – Хорошо, что Московская патриархия со староверов запрет сняла. Я уж и крестился по-вашему, двоеперстием. Это тоже не возбраняется.

Похоже, отец Вениамин не терял надежды вернуть прежний сан.

– Молодежь в церковь почти не ходит, – сухо заметил Кемень.

Пообедали картошкой с салом, потом Кемень исчез по своим делам. Отец Вениамин порыскал по городку и вернулся разочарованный.

– Водку нигде не продают, только кагор. И бабы уж больно неприступные.

Впрочем, уговорив бутылку кагора, он, довольный, раскинулся на лавке и вскоре захрапел.

Варламов почитал, как измывались Демидовы над работными людьми, как приковали одного под землей, и к тому явилась Хозяйка. Походило на сказы Бажова… Настал вечер, солнце на минуту показалось над горизонтом как раскаленный медный круг.

Утром после завтрака отправились на станцию. Поезд в этот раз оказался длиннее, вагоны разделены на купе, одно и заняли путники. Когда поезд втянулся в туннель, Варламов спросил у Кеменя:

– Как все-таки копают эти туннели? И стены… у нас используют железобетонные кольца, а тут никакого крепления, но стены будто оплавлены. Или это тоже секрет?

– Да нет, – хмуро ответил Кемень. – Копают борги, у вас все равно таких нет. Это существа с особым метаболизмом, их давно приручила Хозяйка. Они поглощают минералы и подвергают горные породы метаморфизации.

Мудреное слово Кемень выговорил без запинки. Подумав, добавил: – Но это опасное дело, быть погонщиком боргов. Поэтому туннели проходим медленно.

Медленно, а от Алтая до Забайкалья прокопали. И наверное куда-то еще, только ведь больше ничего не скажут. Так что технология интересная, так бы подкапываться под Тёмные зоны, однако в земном мире вряд ли применимая. Через пару часов сделали первую остановку: поезд поставили на второй путь, и пассажиры отправились на экскурсию. Варламова с отцом Вениамином не пригласили, да и Кемень остался.

– Не затем, чтобы вас стеречь, ребята. Я просто тут был. Здесь водоотвод на электрические турбины интересно устроен, с выводом на дно ущелья.

Похоже, туризм носил в основном познавательный характер. Очень скоро Варламову надоело: на долгих стоянках экскурсанты осматривали технические или геологические достопримечательности, потом ехали дальше. Особенно изнывал отец Вениамин, в вагоне-ресторане даже кагора не было.

Когда прибыли на пункт Яшмовый, Кемень предложил выйти на перрон. Станция оказалась невероятно красива: колонны облицованы многоцветной яшмой и затейливо отделаны серебром. После осмотра Кемень посоветовал подняться наверх, там предстояла экскурсия в яшмовые каменоломни, а гости могли просто отдохнуть. Павильон наверху тоже был отделан яшмой, а селение меньше, чем Белогорье – пара десятков домов. Туристы погрузились в вагончики и уехали на выработки. Узкоколейка была электрифицирована, над путями тянулся провод. Напротив станции стояла гостиница или скорее общежитие, Варламов и отец Вениамин сели на веранде.

Хозяйка предложила домашний обед и даже нацедила отцу Вениамину кружку светлого пива. Варламов ел вареники, поглядывая по сторонам. Снова невеселый пейзаж: под обрывом темно-синее озеро или речка, по берегам сумрачные лесочки, а дальше безлесные горы. Еле виднелось низкое солнце.

– Интересно, где мы находимся? – спросил отец Вениамин

Варламов прикинул.

– В нашем мире это должна быть Тува, где-то недалеко от Монголии.

Он поглядывал на горы: из-за отрога, куда уходила узкоколейка, стал подниматься дым. Затем послышалось буханье, словно отдаленные взрывы. Подошла хозяйка и, взяв деньги, стала настороженно смотреть на дым.

– Взрывные работы? – спросил Варламов.

– Не должно бы. – Хозяйка подошла к стойке, сняла трубку телефона и быстро что-то проговорила.

И проводная связь у них есть!

Хозяйка ушла, путники продолжали сидеть. Отец Вениамин потрогал пустую кружку, но сам наливать не решился. Дым стал гуще.

Раздался скрежет – открылись ворота ангара неподалеку от станции. Выехал короткий состав, и Варламов присвистнул. Милитаристский вид: две башенки с пушечками или пулеметами, а посередине вагон, похожий на удлиненный бронетранспортер. Поезд быстро укатил в сторону отрога. Войны на изнанке мира?.. Вскоре действительно послышалась отдаленная стрельба. Снова подошла хозяйка, встревожено глядя в сторону долины с лесочками.

– Дочка ушла загонять коров, и все нет. Не сходите за ней? Это за вторым лесочком, там еще озерко есть. Женщинам нельзя, когда такое… – она кивнула в сторону отрога.

Варламов тоже посмотрел в ту сторону.

– А к то там может быть? По кому стреляют?

– Сами не знаем, – вздохнула хозяйка. – Стали в горах появляться странные существа. Не то живые, не то машины. Погодите, я сейчас…

Она убежала. Варламов вздохнул и стал собирать «Сайгу». Отец Вениамин поежился. Вернулась хозяйка, неся что-то в переднике, и со стуком выложила на стол два металлических предмета. Варламов глянул: похоже на револьверы – с барабаном, но дуло непомерно толстое. Это какой же калибр?

– Стреляют иглами, – пояснила хозяйка. – Металла не пробьют, но у этих тварей какие-то биологические придатки. Если их отстрелить, то не смогут двигаться. Предохранитель вот здесь. Вам на всякий случай, они далеко от гор не отходят.

Где-то Варламов читал про иглометы, но в его мире это оружие так и не появилось. Видимо, здешние мастера сумели сделать. А еще удивительно, как грамотно выражаются здесь даже простые люди – образование явно на высоте.

– Мне нельзя, – запротестовал отец Вениамин. – Я лицо духовное.

– Ничего, – сумрачно сказал Варламов, – в лесу дубину выломаешь.

Он подумал и перезарядил «Сайгу», вставив обойму с бронебойными пулями (так и лежала в поясной сумке). К поясу подвесил игломет.

– Как зовут девочку?

– Анютой, вы покличьте. Может, коров ищет, они порой разбредаются.

Отец Вениамин вздохнул и перекрестился. – С Богом!

Они спустились по проселочной дороге к перелеску. За кустами проблескивала речка, бегущая с гор. Отец Вениамин действительно сделал дубину, сломав деревцо и сострогав сучья. В глубине леса уже сгущались сумерки. Вышли на поляну, за ней темнел другой лесок.

– Анюта! – позвал Варламов.

Тишина.

– Эй, Анюта! – зычно крикнул отец Вениамин. – Нас мама послала тебя искать.

Ничего в ответ.

Вошли во второй перелесок, этот погуще. Последние лучи солнца красновато отсвечивали на верхушках деревьев. Вот и поляна, посередине поблескивает озерцо. Варламов опустил взгляд ниже…

Черная рогатая голова уставилась на него обезумевшими глазами!

Варламов содрогнулся, его словно нагишом выкинули на мороз. Он вскинул «Сайгу» и лишь секунду спустя понял – это отрезанная коровья голова пялится на него из окровавленной травы. Рядом валялись куски туловища, словно мясник покромсал тушу в приступе безумия. Валялись?.. Скорее, были аккуратно разложены.

– Господи, помилуй! – забормотал отец Вениамин.

Варламов облизнул пересохшие губы и стал осматривать поляну через прицел «Сайги». Мимоходом отметил русую головку – это девочка сидит в траве, значит живая! Боковым зрением поймал металлический блеск и резко повернулся: словно в кошмаре, на него летела огромная белая сова, голова и грудь отсвечивали металлом!

Варламов выстрелил.

Бронебойная пуля сбила чудовище на землю, крылья затрепетали, будто сломанные, однако вместо них уже быстро отрастали белесые конечности. Шатаясь, «птица» привстала на них. Варламов схватился за игломет, подбежал на несколько шагов и выпустил заряд по «ногам». Раздался оглушительный звон, во все стороны полетели ошметки. Подоспел отец Вениамин и обрушил дубину на металлическую голову. Хрустнуло, и чудище затихло. Из дыры в груди с хлюпаньем вытекала белая жидкость.

Варламов бегло оглядел существо: металлическое туловище, голова похожа на птичью, но с глазами из стекла или пластика. Крылья и остатки «ног» из белесого материала, возможно, меняющего форму. В общем, тварь из фантастического боевика.

– Еще одно исчадие ада! – подтвердил отец Вениамин.

Варламов вспомнил про девочку и поспешил к ней. – Анюта, ты в порядке?

Похоже, в норме. Только губы дрожат, а глаза тоже остекленели и смотрят мимо Варламова.

Озерцо!..

Варламов круто повернулся, вскидывая «Сайгу». Вторая кошмарная птица пикировала на него, с крыльев еще веером разлеталась вода. На этот раз бронебойная пуля попала в голову. Глаза «птицы» полыхнули желтым огнем, а следом голова разлетелась на куски, и чудовище рухнуло в траву. Варламова забрызгало белой жидкостью, вокруг отвратительно засмердело.

Он опустил карабин. На траве была кровь и белые лужи, холодный ветер веял от речки. Все это уже было! На берегу темной реки белый призрак пикировал на него и Джанет, только там стрелял пограничник. Доколе все будет повторяться?.. Он снова задрожал от озноба.

Отец Вениамин приблизился с опаской, но на этот раз дубина не понадобилась.

– Ладно, Анюта, – чужим голосом сказал Варламов. – Пойдем домой.

Он помог девочке встать. С ней вроде все в порядке, только тело бьет дрожь. В какой адский мир утащили бы ее? Или просто расчленили, как корову?

– Они убили Чернуху! – всхлипнула Анюта. – Потом я услышала ваши голоса, а они попрятались.

– Еще коровы были?

– Только Тихоня. Но она так спрячется, что не найдешь.

Варламов еще раз оглядел поляну – настоящая скотобойня! – и повел девочку к дороге. Отец Вениамин с дубиной последовал. За перелеском к ним действительно вышла другая корова, Анюта обняла ее за шею, и молчаливой процессией поднялись в поселок. Экскурсанты с Кеменем уже вернулись, на соседнем пути стоял и «бронепоезд». Судя по довольным лицам, нападение или что это было, отразили.

– Кто эти твари? – спросил Варламов у Кеменя.

Тот бросил взгляд на хозяйку, которая обнимала девочку. Корова уныло стояла рядом.

– Видели кого-то?

– Прикончил двоих вон за тем леском. Они расчленили корову, и наверное хотели что-то сделать с Анютой. Существа из металла и плоти, похожи на роботов.

Видимо, Кемень имел представление о роботах.

– Ого! – удивился он. – Нам ни одного не удалось захватить, подбитых всегда утаскивали… Эй, Прохор. Возьми людей и грузовичок, привези этих тварей.