Текст книги "Майская ночь, или Утопленницы"

* * *

Все-таки есть разница между днем и ночью, правда слабенькая-слабенькая. Камуфлированные сумерки становятся то ярче, то темнее. День (если легонькое это просветление можно назвать днем) раза в полтора короче нашего. А может, и в три, поди пойми, без часов-то! Но что самое, на мой взгляд, забавное: в условно-светлое время суток Мымра меня почти не тревожит, зато в условно-темное гоняет, как новобранца. Хотя, возможно, пик активности у местных жителей приходится на ночь. Еще мне не нравится, что меня продолжают тестировать. Не то чтобы я жаждал окунуться с головой в работу – вполне хватает и проверки функций, однако чую нутром: что-то не так. Что-то тут, братцы, не так…

Лицензионные не тревожат. Скорее я их тревожу, потому что полюбил ходить на прогулки. Промахнулась со мной Карина Аркадьевна. Думала, раз я в село за водкой не сбежал, значит и здесь никуда не сбегу… Еще как сбегу, Карина Аркадьевна! Это на даче можно скважиной заняться, калиткой, плетнем… А тут, кроме удовлетворения собственного любопытства, и радости никакой. Кстати, гулять со спичкой – милое дело! И куда возвращаться знает, и вспыхивать умеет, когда на службу требуют.

Лицензионных как минимум трое. Два андроида и одна андроидиха – та самая. Других не видел. При встрече со мной механические соседушки цепенеют, затем резко меняют курс. Я – тоже.

А приспособление, напоминающее заложенный за ухо карандаш, действительно съемное. То оно у нее на правом виске, то на левом, то вообще отсутствует.

Вскоре осмелел до такой степени, что решил сходить в гости, иными словами, осмотреть чужой футляр, на который наткнулся во время первой своей вылазки. Маршрут известен: идем по прямой на загадочную темную блямбу, делаем восемьдесят четыре шага, а там видно будет. Воспользовался отлучкой Мымры – и двинул. Все было, как в прошлый раз: сначала блямба раздвоилась, затем обе ее доли разъехались, расплылись и в итоге растаяли.

Побродил по округе, высматривая холмообразный волдырь льдистых оттенков, но так нигде и не высмотрел. Хотя «побродил» – не совсем то слово. Андроиды не бродят, они движутся в заданном направлении. Пластику их я уже к тому времени, можно сказать, освоил. Ну и двигался, стало быть, в разных заданных направлениях, пока бурая мгла впереди не шевельнулась.

Залег, подполз, выглянул из-за бугорка, но тут что-то шершавое и, как показалось, живое ткнулось мне в ногу. Я чуть не вскрикнул. Это был небольшой ежик, почему-то одинокий, и он явно претендовал на мое место. Толкал то в бедро, то в ребра, как будто пытался согнать. Я не выдержал и перелег. Вроде отстал…

Выглянул снова. На ровном, как плац, пятачке вовсю шел тренаж. В центре плаца колыхался комок шерстистых щупалец, а перед ним, стоя на одной ноге, замерла моя знакомая. Я привычно расфокусировал зрачки, пытаясь понять, чего от нее хотят. Ага… Опустить ногу… Повернуться… Следующую команду я не понял. Мымра, во всяком случае, ничего похожего не требовала. Ах, вот оно что: бегом марш! Всего-навсего…

Лицензионная андроидиха побежала. С неуклюжей грацией автомата нарезала она круги, центром которых был ее владелец. Или владелица. Гладкие белые локти и колени ходили как шатуны. Зрелище, прямо скажем, не слишком эстетичное. Ничего, Володенька, не горюй, со временем и мы так научимся…

И еще бы наблюдал, да полыхнула спичка. Мымра вернулась. Зовет. Чуть отполз, поднялся, сверился с направлением и побежал, старательно двигая локтями и коленями.

* * *

Одного не понял: соседку-то мою зачем тестировать? Ну я ладно, я новичок. Но она-то лицензионная, приобретена раньше меня. Хотя откуда мне знать: раньше, позже? Очень даже может быть, что купили нас одновременно и теперь доводят до ума. Честно сказать, последнюю вылазку я учинил с единственной целью – разведать, что за работа мне предстоит. Не век же заниматься физзарядкой!

– Те чо надо? – не понял Обмылок, когда я поделился с ним своими сомнениями.

– Работу, – честно сказал я.

– От работы кони дохнут, – прогнусил он и неспешно слился с окружающей средой.

Истинная правда. Кони – от работы, люди – от безработицы… Совершил еще несколько вылазок, посмотрел, чем занимаются два прочих андроида, и к разочарованию своему удостоверился, что тем же самым. Ать-два, левой-правой… Такое впечатление, что все мы только-только приобретены.

Вскоре начались неприятности. Помню, Мымра проверяла исправность моей правой кисти, предлагая волнообразно пошевелить пальцами, сжать кулак и все такое прочее в том же роде, когда я заметил вдруг, что за мной наблюдают. На незримой границе, за которой однообразная здешняя действительность начинает расплываться, становясь еще более однообразной, неподвижно стояли плечом к плечу оба изделия мужского пола. Лица их были повернуты в мою сторону. Все это очень напоминало проверку.

Разумеется, занервничал. Неизвестно, было ли связано появление лицензионных с моими опрометчивыми рейдами, но легче мне от этого не стало. Проклял себя, как водится, за беспечность и, стараясь не покоситься случайно на цепенеющих неподалеку страшных белесых соглядатаев, с удвоенным старанием продолжал исполнять, что велено.

Не знаю, сколько они еще там торчали. Когда решился наконец взглянуть, их уже и след простыл.

Дальше – хуже. Повадились то вдвоем, то поодиночке. Однажды гостечки дорогие заняли позицию точно между мною и футляром. А Мымра как раз дала команду «отбой». Выбора не было – с неподвижным лицом кретина двинулся прямиком на зрителей. Тут же развернулись и сгинули. Причем в разных направлениях.

С тех пор – как отрезало. Мало-помалу вновь обрел уверенность, проще сказать, обнаглел, и вот в один прекрасный день (именно день, поскольку сумерки чуть просветлели, а Мымра погрузилась то ли в сон, то ли в меланхолию) я взял свою верную спичку и вновь отправился на поиски приключений. Похоже, предположение, что господа негуманоиды склонны к ночному образу жизни, можно было считать доказанным: владелец андроидихи тоже едва колыхал лианами и других признаков жизни не подавал. Я нахально прошел мимо него, не скрываясь, – никакой реакции.

Шагах в пяти от футляра приостановился. Крышка была откинута, а это означало, что лицензионное устройство на месте. Я и сам уже мог проделывать такой фокус, открывая свой гробик изнутри, когда вздумается. Невелика премудрость. Поразило другое: над раскрытым саркофажиком крутилась стайка некрупных медуз, а со дна его поднимался тонкий сизоватый дымок. Да уж не перегорела ли моя соседушка?.. Вот они, лицензионные-то! Видать, Володенька Турухин понадежней сработан. Хотя почему обязательно перегорела? Механизм – он и есть механизм. Может, у него выхлоп такой… или подзаряжается… Залетная дымная прядка коснулась моих ноздрей – и я не поверил обонянию.

Впереступочку приблизился почти вплотную, затем, приподнявшись на цыпочки, с замиранием запустил глаз внутрь. И что же я увидел? Андроидиха лежала на спине и, бесстрастно глядя в сумеречный зенит, – курила!

Мало того, что остолбенел, – я, братцы вы мои, пережил тяжелейшую умственную контузию. Первая мысль, робко проникшая в голову, мне вообще не принадлежала. Эта была цитата из классика, и я чудом не воспроизвел ее вслух: «Кухарка брилась!»

– Дай дернуть… – хрипло выговорил я наконец.

– Облезешь, – равнодушно прозвучало в ответ. – И неровно обрастешь.

Потом последовала пауза. Должно быть, андроидиха сообразила, что кто-то ее о чем-то спросил, а она ответила! Села рывком, уставилась.

– Ёшки-матрешки… – потрясенно вымолвила она. – Так ты тоже, что ли?..

Растерянно взглянула на тонкую, почти уже до фильтра докуренную сигарету и дрогнувшей рукой протянула мне.

– Н-ну… н-на…

Я машинально принял бычок и затянулся. Ничего доброго из этого, разумеется, не вышло – два года, напоминаю, не курил.

– Где погасить? – просипел я.

Она молча протянула карманную пепельницу с крышечкой.

Глава 6. Лера

Убить Обмылка мало! Нет бы по-человечески сразу растолковать: так, мол, и так, тот – лицензионный, а вон тот – такой же Володенька Турухин, просто другого пола и звать его по-другому. Того опасайся, этого – не надо… Зла не хватает!

Понимаю: секретности ради… Вернее – нет, не понимаю! Рано или поздно все бы так и так выплыло наружу. Почему не предупредить заблаговременно? Сколько бы нервов сэкономил!.. Ах да, некогда ему… балаболу…

– Тебя как зовут? – спросила она.

– Владимир.

– А я Валерия. Можно просто Лера.

И почувствовал я себя, братцы мои, словно бы в Эдеме. Вкусил Адам яблочка (в данном случае – затянулся окурком) и осознал, что стоит перед ним совершенно голая Ева, да и сам он совершенно гол. Крякнул, прикрылся. Двумя руками. Накрест.

– Ошизел?! – злобно прошипела она. – Никогда так не делай!..

Верное замечание. Андроиды срама не имут. Я совершил над собой усилие и убрал руки.

– Спичку подбери, – велела она. – Уронил.

Да, действительно… Нагнулся и долго пытался ухватить махонькое путеводное устройство. Как они все-таки любят командовать! Пальцы не слушались… Хорошо еще, лысые девушки не способны вызвать во мне ничего, кроме шока…

Подобрал наконец. Выпрямился, не рискуя отвести взгляда от спички.

– Так и будешь ее в руках держать?

– А куда?

– За ухо. Как сигарету.

Или как плотницкий карандаш. Ну да, ну да… Та самая антенка… Попробовал пристроить, куда было сказано, – улеглась идеально.

– А если потеряю?

– Другую выдадут. Но лучше не терять.

Руки опустели, и стало совсем неловко.

– Вы давно здесь, Лера? – блудливо откашлявшись, спросил я. На всякий случай перешел на «вы». Какая-никакая, а отстраненность. Дистанция. Пусть словесная, но одежда. Подозреваю, что вежливый мой вопрос, учитывая обстановку, прозвучал довольно-таки идиотски.

– С января.

Почти четыре месяца. Однако…

– Домой не тянет? – Взор мой блуждал по нашей замкнутой сумрачной вселенной.

– Нет.

– Почему? – пораженно пробормотал я и все-таки взглянул ей в лицо. Только в лицо. Нижняя точка – подбородок.

– Есть причины… – уклончиво отозвалась она.

Ну ясно… Тоже, наверное, ищут. Дальше можно не выспрашивать – на собственной шкуре испытал. В следующий миг меня осенило. Казалось бы, мелочь, но эта мелочь опрокидывала все мои представления о здешней жизни.

– А где вы тут сигареты берете?!

– Обмылок приносит…

Даже не скажу, что именно потрясло больше: то, что Лера тоже завербована Обмылком, или то, что он, рискуя провалить своих подопечных, снабжает их куревом.

– В счет выплаты? – ахнул я.

Кажется, она удивилась.

– Н-нет… Просто. Закачу истерику – и приносит…

– К-как?..

– Так. Видит, что вот-вот завизжу, ногами забью – спрашивает: «Чо надо?» (Произношение Обмылка соседка скопировала весьма точно.) Ну и приносит. Только помалу. Может, и правильно…

– И спиртное?

– И спиртное тоже…

– Рискуешь, – заметил я, глядя на нее с уважением.

– Рискую, – согласилась она. – А иначе сдвинешься…

– А заметят, что куришь?

– Кто? Лохматые, что ли? – презрительно хмыкнула она.

Под лохматыми Лера, надо полагать, подразумевала местных жителей. Что ж, словцо довольно точное. И впрямь лохматые.

– Да нет… эти… лицензионные…

По-моему, она испугалась. Даже зрачки расширились. И не то чтобы мне стало жалко ее – просто я вдруг осознал, насколько одинок каждый из нас в этом нечеловеческом мире. Загнанные, спасшиеся ценой унижения, бритые, как каторжники, безбровые, вынужденные прикидываться черт знает чем, мы стояли посреди обжимающей нас чуждой полумглы и беспомощно смотрели друг на друга.

– Лицензионные?.. – переспросила она.

Я был полностью сбит с толку. Неужели за четыре месяца Лера ни разу с ними здесь не столкнулась? Быть того не может! У кого бы иначе она переняла эту свою угловатую механическую пластику?

– Двое их… – с запинкой пояснил я. – Самцы…

– А-а… ты вон про кого… – облегченно сказала она. – Ну, с этими – ладно… Я думала, новых завезли… модернизированных…

– А со старыми почему ладно?

Махнула рукой.

– А! Барахло! Но ты с ними все равно осторожнее… Тебя кто сюда сосватал?

– Карина Аркадьевна…

– Слышала, – с недоброй усмешкой отозвалась Лера. – Та еще пройда…

Слышала? Интересно, от кого? Не от Обмылка же! Хотя вполне возможно. Раз сигареты проносит контрабандой, значит, и беседы ведет… Иными словами, агентов у него на Земле как минимум несколько. Можно было и самому догадаться…

– Как она тебя окрутила-то? – спросила Валерия.

– Задолжал.

– Много?

– Триста тысяч, – привычно соврал я.

– Сколько?! – не поверила соседка.

Я повторил. Лера недоверчиво на меня уставилась.

– А там ты их заработать не мог? – с неожиданной злостью спросила она.

Ответить мне помешало негромкое прерывистое гудение. Изнанка откинутой крышки затлела фиолетовым. На службу требуют. По привычке я чуть было не подхватился и не кинулся стремглав к месту исполнения обязанностей, но вовремя сдержал свой трудовой порыв. На службу-то ведь требовали вовсе не меня, а Леру. Такое, однако, впечатление, что моя соседка сигнала вообще не заметила.

– Зовет… – нерешительно намекнул я.

– Обождет, – цинично скривив рот, выговорила она. – Не растреплется… Да хоть бы и растрепался! Задолбал уже…

Я в изумлении взирал на отчаянную свою соседку. Похоже, за четыре месяца пребывания здесь Лера напрочь утратила страх божий. Повернулась к футляру, перегнулась через борт (в панике я вновь отвел глаза) и достала целенькую сигарету.

– Может, еще одну? На двоих…

– Да я вообще-то не курю. Бросил…

– Прямо сейчас?

– Н-нет… года два назад…

– А чего ж тогда докурить просил?

– Растерялся…

– М-дя… – Она с сожалением оглядела меня с головы до ног, чем опять-таки сильно смутила. – Тогда и я не буду.

Кинула сигарету обратно, вздохнула:

– Ладно. Пойду принесу пользу.

Вскинула руку, пошевелила на прощание пальчиками и двинулась нормальной человеческой поступью, без дурацких этих шатунных тычков коленями и локтями. Крутившиеся над футляром медузы почему-то двинулись за нею следом.

– Лера… – растерянно окликнул я.

Обернулась.

– Лера… А почему вас до сих пор тестируют? Вы же уже четыре месяца здесь…

– Тестируют?

– Н-ну… проверяют. Лечь-сесть, сесть-встать… А сама-то работа в чем заключается?

Засмеялась.

– Глупенький, – сказала она чуть ли не с нежностью. – Это и есть наша с тобой работа.

* * *

Вот оно как. Стало быть, это и есть наша с тобой работа, наивный мой Володенька Турухин… Стою на четырех мослах, верноподданно вывернув голову в сторону Мымры, и пытаюсь хоть что-то сообразить. Надежда на обретение смысла почти утрачена. Получается, лохматые покупают у обмылков (возможно, на другом конце галактики) уникальную технику только для того, чтобы та по команде совершала нелепые телодвижения и принимала малоприличные позы… А кому такая роскошь не по карману (или что у них там взамен карманов?), те вынуждены втихаря приобретать леваков: Леру, меня… Карина вон даже предположить не решилась, сколько может стоить настоящий лицензионный андроид.

«Послушайте!.. – гулким мечтательным басом декламирует кто-то в моей голове. – Ведь, если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно? Значит – это необходимо…»

Я даже догадываюсь, кому необходимо. Мымре необходимо. Знать бы еще, на кой…

Главное, Володенька, не спешить с выводами. Для начала перевернись на спину и отвесно подними левую ногу. Вот так. Теперь можешь размышлять дальше…

Работа… Тогда уж скорее служба, чем работа. Работа, в моем понимании, – это когда что-нибудь производишь. Приносишь зримую пользу… Кстати, Лера так и сказала: «Пойду принесу пользу…»

Может, шутила, а может, и нет…

Так какую же мы с тобой, Володенька, приносим пользу, лежа на спине и стараясь удержать левую ногу в вертикальном положении? Не исключено, что никакой. Мало ли на Земле обессмыслившихся занятий! Взять, к примеру, строевой устав. Веке в семнадцатом он и взаправду был необходим: шагнешь не в ногу – смешаешь ряды. Смешаешь ряды – каре прорвано. А в нынешние времена, поведи себя кто-нибудь в бою, как на плацу, – тут же и прихлопнут. Так что шагистика теперь не более чем традиция…

Ты себя самого вспомни! Треть жизни проторчал в офисе, занимался бог знает чем, а теперь вдруг смысл тебе подавай!

И потом с чего ты взял, будто принимаемые тобою позы неприличны? Это они в твоих глазах неприличны, а Мымра от тебя, андроида-гуманоида, возможно, эстетическое удовольствие получает. Опять же экзотика… Сама-то она правой рукой за левое ухо при всем желании не возьмется. Ни рук, ни ушей – щупальца одни…

Да, но Лера сказала: «пользу…» Погоди, Володенька, погоди! Эстетическое удовольствие… настроение… самочувствие… А не вывозят ли нас в качестве медицинского препарата? Нет, не препарата – аппарата! Хм… Собственно, почему бы и нет? Может, лохматые с нашей помощью стресс снимают… Взять те же четки. Очень похоже, между прочим: перебираешь бусины – и успокаиваешься. Но самих обмылков вывозить нельзя. Потому что разумные существа. А вот механические копии их…

Стоп! Быстро поменял ноги местами. Левую – вниз, правую – вверх. Молодец…

Тэк-с… На чем мы остановились? Лечение… Да, тогда это, пожалуй, именно работа, а никакая не служба. И должен сказать, что подобная трактовка нравится мне куда больше.

Но если так, то почему Лера столь бесцеремонно обходится со своим пациентом? «Скорая помощь» и та быстрее выезжает. Хотя, с другой стороны, не фиг было приобретать бракованную продукцию! Без сертификата, без гарантии…

Опуститься на колени и откинуться далеко назад… Вы ставите меня в неловкое положение, госпожа Мымра!

* * *

– Как там травка?.. – со вздохом спросила Валерия, мечтательно глядя в серенькое пятнистое ничто.

Я, признаться, слегка одурел от такого вопроса. Потому что неправильно понял.

– В каком смысле?

Обернулась, уставилась.

– Травка!.. – повторила она возмущенно. – Обыкновенная травка… Ты что, наркоман?

– Н-нет… Вообще не курю.

Боже, она же здесь почти четыре месяца! А у нас там апрель… Или уже май?.. Хамло я все-таки, что ни говори! Не злоумышленное, правда, но хамло…

– Зеленеет… – произнес я как можно более нежно.

– А солнышко блестит… – процедила Лера. – Надо же память какая! Иззавидуешься…

– Все время снится… – попытался исправиться я.

– Мне – тоже…

Беседовали мы неподалеку от Лериного футляра.

– Ты лохматому своему кликуху дал уже? – спросила она.

– Дал…

– Ну?

– Мымра… – признался я с неловкостью.

Лера оживилась.

– Думаешь, самка?

– Не знаю, не заглядывал…

После этих моих слов, кстати, произнесенных просто так, вполне меланхолично, без малейшего желания рассмешить, с Лерой приключилась форменная истерика. Завизжала, забила ногами.

– Не заглядывал… – стонала в изнеможении Лера. – Не заглядывал он…

Наконец отхохоталась.

– Ну, спасибо… – вымолвила она, кое-как переведя дух. – Развлек…

– А твоего лохматого как зовут? – в свою очередь полюбопытствовал я, заходя издалека на главный для меня вопрос. О смысле работы.

На этот раз приступ веселья был куда короче.

– Ну так как же? – настаивал я.

– Не скажу.

– Почему?

– А неприлично… – пояснила она, досмеиваясь. – Мымра у тебя кто?

– То есть как… Владелица.

– Да нет! Это она тебе владелица. А среди своих?

– Откуда ж я знаю!

– Ну а как на твой взгляд?

Вконец озадачила. Мне раньше и в голову не приходило, что у моей Мымры может быть какое-то общественное положение… статус… Мымра и Мымра.

– М-м… – сказал я и беспомощно развел ладони.

– А вот мне повезло, – похвасталась Валерия. – К крутому попала. Не знаю, кто он там у них, но серьезный дядечка. Солидный.

Видел я этого дядечку. Такая же связка мохнатых веревочных обрывков. Ничего не вижу в нем солидного…

– И в чем крутизна?

– Во-первых, с прозеленью, а Мымра твоя – так, серебрушка. Во-вторых, на месте сидит, никто его никуда не гоняет… Ну и еще кое-что… – добавила она с загадочным видом.

– А кликуху дала неприличную, – напомнил я.

Мы сидели нагишом на колкой шершавой выпуклости, поглядывая изредка на прильнувший к полу льдистый блик, поскольку больше поглядывать было не на что, а вокруг смыкался куполом серенький мертвенный абсурд. Сумерки всмятку.

– Что носят? – полюбопытствовала она.

– В смысле?

– В смысле прикида. У вас же там весна сейчас…

Откровенно признаться, за женской весенней модой я никогда особо не следил. Один только раз заметил ее – и содрогнулся. Было это в тот год, когда городские дуры все подряд напялили укороченные маечки и брючки с низким поясом, вывалив наружу серые целлюлитные животы. И каждая была горда собой…

– Ну, ясно… – недовольно сказала Валерия. – Ботаник. То-то тебя Мымра гоняет почем зря!..

Я моргал.

– Неужели ты и дома такой был?.. – спросила она. – Что прикажут – выполнишь, на фиг никогда не пошлешь…

– Ну а как иначе? Работа…

Усмехнулась.

– Мы ведь тебя взаправду за лицензионного приняли…

– Мы?! – всполошился я. – Кто это – мы? Тут что… еще есть кто-то?..

– Мы – это я, – с простотой Людовика Четырнадцатого пояснила она. – Мы с Лерочкой.

Ну, ясно. Родственная душа. Тоже, видать, сама к себе на «ты» обращается. Других сюда, наверное, и не берут. Другие здесь удавятся… Кстати, на чем? Разве что лиану у Мымры одолжить…

– Заездит она тебя, – предрекла Валерия. – И правильно сделает. Шестеришь, суетишься. Умей себя поставить. Тут так: чуть дашь слабину – на шею сядут…

Внезапно вскочила, повернулась ко мне, в глазах – чертики, рот – до ушей.

– Пошли посмотрим, как лицензионных муштруют!

Надо полагать, иных развлечений тут не имелось. И двинулись мы в неизвестном направлении. Вернее, известном, но только ей, Лере. Мне – нет. Я старался держаться вровень с моей спутницей, не обгоняя, чтобы не попасть в поле ее зрения, но и не отставая, чтобы не подумала, будто пялюсь сзади. Хотя пора бы уже привыкнуть, перестать стесняться. Скандинавы, говорят, со скандинавками вместе в общественных банях моются – и не потому что темперамент северный, а потому что разницу сознают между койкой и парилкой. Так и тут. Если на то пошло, что есть нагота? Рабочая одежда андроида.

А Леру, похоже, и дома трудно было чем-нибудь смутить. Развязная особа, ой развязная… Кто ее такую в андроиды пропихнул? И курит вдобавок… Шла чуть ли не вприпрыжку, болтала не переставая, выпытывала подноготную, донимала вопросами:

– А тебя-то чего трясли? Шурин должен, а ты при чем?

– Наверное, думали, что мы с ним на пару…

– Развели тебя, как лоха, понял? Никто тебя не искал…

– Как же не искал? – сердито возражал я. – Карина Аркадьевна специально выясняла… справки наводила…

– Ага! Наводила она там… Нашел, кому верить! Сколько, ты говоришь, им должен был? Триста штук? Ну так эта Карина твоя им сразу же за тебя триста штук и вернула…

– Да нет же! Они за мной на двух машинах приехали! Прямо туда, на дачу…

– Значит, еще и доплатила, чтобы пугнули…

Меня настолько поразили Лерины слова, что я едва не споткнулся. Неужто правда? Ну если так, то Карина Аркадьевна просто сволочь!

– Это сколько ж доплачивать! Там такие крутые ребята…

– Сколько надо. Ты прикинь, какие на тебе бабки срублены!..

– А на тебе?

Валерия остановилась, нахмурилась. Правда, как выяснилось, совсем по другому поводу.

– Дрыхнет, – разочарованно сообщила она.

– Кто?

– Андроид. В спящем режиме он. Фиг с ним, пойдем другого поглядим…

Я всмотрелся в обозначившийся впереди искривленный светлый блик. Очертания футляра расплывались, но крышка точно была закрыта.

– Думаете, он внутри, Лера?

– Конечно, внутри! Змейки видишь?

Мы подошли поближе. Действительно, если приглядеться, по льдистой оболочке чужого футляра вились подобно языкам поземки струйки белых искорок. Не представляю, как Валерия ухитрилась заметить их издалека. Впору предположить, что зрение здесь со временем обостряется. Оно и понятно – в сумерках-то…

– А если крышка откинута? – спросил я.

– Тс-с… – Лера приложила палец к губам и опасливо указала глазами на закрытый саркофажик. Надо полагать, слух у лицензионных тончайший. Даже в спящем режиме.

Я испуганно покивал, и мы отступили подальше.

– Если крышку откинуть?.. – шепотом повторил я.

– Тогда тишина, – ответила мне Лера, тоже шепотом. – Тогда никаких змеек…

Что ж, запомню. Но Карина-то, Карина! (Похоже, я уже и думал шепотом.) Это ж надо было все просчитать, спланировать… Хотя схемка-то, наверное, наигранная… Ты ж не первый и не последний… А вдруг и Обмылок возник на дачной скамейке вовсе не самочинно, а по предварительному сговору? Не зря ж она с ним перемигивалась… когда он еще мимикрию не вырубил. Очень может быть.

Ладно, об этом потом. Спросим-ка наконец о главном.

– Лера, – сказал я, осторожно откашлявшись. – А в чем все-таки смысл нашей работы?

Пожала голыми плечами, покосилась на меня удивленно.

– Ну а в чем смысл любой работы? В том, что деньги платят.

– Да нет… Зачем это нам – понятно. А вот им это зачем?

– Лохматым?

– Ну да…

– А мода такая, – не задумываясь ответила Лера. Такое впечатление, что она вообще никогда не задумывалась, отвечая. – На Земле все по япошкам тащатся, а тут по андроидам… Сами-то они их делать не умеют!

Резонно. Но как-то, знаете, оскорбительно. Выходит, мы здесь в роли механических игрушек. Те же тамагочи, только наоборот… А с другой стороны, чего бы ты хотел, Володенька Турухин? С самого начала русским тебе языком было сказано, что это за работа…

Лера тем временем ухватила меня за локоть и повлекла дальше, в отступающую перед нами мглу. Смотреть, как лицензионного муштруют.

– Сколько тебе платить обещали?

– Пять тысяч в день.

– А чего так мало?

– Н-ну… кризис…

– У вас там еще кризис? – удивилась Лера. – Я думала, он кончился давно…

– Ага, кончился!.. А тебе сколько платят?

– Коммерческая тайна, – самодовольно отозвалась она.

По-моему, соседка надо мной просто издевалась…

Впереди на манер северного сияния проклюнулись, шевельнулись белесые пятна. Подобно ртутным каплям сползлись воедино и образовали огромный силуэт питекантропа. Лицензионный андроид! Больше некому. Тот в спящем режиме, а этот гуляет.

– Нарвались… – услышал я свистящий Лерин шепот. – Навстречу прется… Значит, так! Морду – ящиком, и расходимся по касательной…

Я сделал морду ящиком и, приняв выправку, двинулся по касательной. Краем глаза успел ухватить механическую тварь, прошедшую от меня в каких-нибудь пяти-шести шагах. Белесую, гладкую, чуткую.

Боже, как я их ненавижу!