Текст книги "Братство Конца"

Душегуб медленно повернулся в сторону нетерпеливого уполномоченного и грозно прорычал:

– Если ты будешь нам мешать, ты очень быстро присоединишься к моему запасу гречневой крупы!

– То есть как это?! – неуверенно, но достаточно заносчиво переспросил карлик.

– Блюдо такое есть, – рыкнул Душегуб. – Карлик, фаршированный козлятиной с гречневой кашей! Не пробовал? Фирменный хит ресторана «У Душегуба»…

Козлы, запряженные в тележку, попятились, то ли испугавшись рычащего тролля, то ли сообразив, о чем идет речь.

– Но-но! – с дрожью в голосе завопил Твист. – Я как– никак уполномоченный его милости правителя Качея по оперативным вопросам!

– Так уполномоченный карлик в три раза вкуснее, чем просто карлик! – прохрипел в ответ тролль и так цыкнул зубом, что даже у меня побежали мурашки по коже.

Но Шалай уже развернул своего жеребца, и они с Эльнордой тронули своих коней вперед неторопливой рысью. Гвардейцы, окружив Фродо на его маленькой лошадке, двинулись следом, а за ними последовал и я. Душегуб тут же пристроился справа от меня, и легшая под копыта лошадей дорога прервала завязавшийся гастрономический диспут.

Только через несколько минут размеренной, неторопливой скачки я оглянулся назад, чтобы посмотреть, чем там занят наш оперуполномоченный. Его козлы довольно бодро тянули алый возок, на сиденье которого покачивался маленький Твист. Было ясно, что карлик прекрасно управляется со столь необычной тягловой скотиной, и его козлики вполне способны поспевать за нашей кавалькадой.

А дорога под этим странным оранжевым небом и ярко-зеленым солнцем была самой обычной, совсем земной. Странным казалось только полное отсутствие каких-либо поселений в такой близости от столицы. Если можно было считать столицей Замок, долго маячивший одинокой темной глыбой у нас за спинами. Желтая, утоптанная глина тракта извивалась сначала посреди недавно выкошенных лугов, затем нырнула между двух довольно высоких, хотя и пологих холмов, за которыми начинались поля. Колосья стояли высокие, и было понятно, что вот-вот должна начаться уборка. Потом справа от дороги появились первые, еще невысокие деревца, напоминающие снегозадерживающие лесопосадки в Курской области. Но постепенно эти небольшие деревья сменились вполне натуральными многолетними дубами, и дорога пошла по опушке самого настоящего леса.

На обед мы не останавливались, решив перекусить всухомятку, не вылезая из седел. Правда, Твист требовал остановиться и развести огонь, утверждая, что без горячей пищи у него будет прободение желудка, прямой, двенадцатиперстной и толстой кишок, а также разлитие желчи и спазмы с судорогами. Но никто ему не внял. Так что его вопли постепенно сменились не менее громким чавканьем.

Постепенно лес перешагнул через дорогу, потеснив пашню, и мы продолжали путь в тени высоких стройных деревьев.

Зеленое солнце уже перевалило через зенит, когда я в первый раз увидел Ворона. Мой спокойный иноходец постепенно пробрался в голову колонны и пристроился сбоку от белоснежной кобылы Эльнорды, чуть пропустив ее вперед. Дорога перед нами напоминала странный ковер, сотканный из короткой зеленовато-серой травки и переплетения светлых солнечных лучей и пятен тени. Мы ехали молча, думая каждый о своем, и в этот момент я совершенно непроизвольно поднял глаза. На нависшем над дорогой здоровенном, узловатом дубовом суку сидела огромная черная птица и, склонив круглую голову с антрацитово поблескивающим клювом, внимательно разглядывала нас черными бусинами глаз.

Мы проехали под птицей, и я, оглянувшись, заметил, что край левого, плотно прижатого к телу крыла несет ясный седой мазок.

Казалось бы, ничего странного или необычного не произошло, ну встретилась нам уверенная в себе и не боящаяся людей птичка, но я ощутил непонятное беспокойство, своего рода ожидание чего-то необычного. Так что, когда, проехав метров триста, я вновь обнаружил большую черную птицу, сидящую на дереве рядом с дорогой и рассматривающую Братство, я даже не удивился.

На этот раз я, чуть ли не развернувшись в седле задом наперед, долго следил взглядом за Вороном и заметил, как он снялся со своей ветки и совершенно бесшумно канул в темноту окружающего леса.

Вновь я его увидел метров через пятьсот. Он уселся чуть ли не на вершине старой рябины, затесавшейся между дубами. Резные рябиновые листья совершенно не скрывали его, да он и не думал скрываться. Наоборот, раскачиваясь на слишком тонкой для его массивного тела веточке, он, казалось, старался в деталях рассмотреть каждого из проезжавших мимо всадников.

Я остановил своего жеребца и внимательно, в упор, уставился на Ворона. Он ответил мне таким же пристальным взглядом. Когда же все мои спутники, и даже Твист на своей веселой повозке, проследовали мимо, недоуменно поглядывая на меня, он внезапно расправил свои огромные крылья и медленно спланировал прямо на навершие моего чудесного посоха.

Сложив крылья и покачавшись из стороны в сторону, он умостился на своем насесте, и мой конь снова двинулся вперед своей неспешной рысцой. А Ворон чуть приоткрыл свой замечательный клюв, и я услышал спокойный хрипловатый басок:

– У тебя на плече было бы, конечно, удобнее, да мои когти, пожалуй что, проткнут твой плащик…

– Хм… Спасибо за заботу, – слегка усмехнулся я. – И чем же вызвано такое пристальное внимание с твоей стороны к нашим персонам?

Ворон искоса посмотрел на меня своим круглым глазом и сердито пророкотал:

– И не надо иронии… Я своими коготками пока еще и зайца могу распотрошить! Не то что какой-то там плащик…

Мне пришлось пожать плечами, признавая неуместность своей усмешки, а Ворон между тем продолжил:

– А внимание к вашим персонам сейчас повышенное со всех сторон, не только с моей! – На этот раз мне показалось, что усмехнулась уже птица. – Что ж ты хотел? Не каждый день неизвестно откуда появившийся маг рвет в клочки Зеркало, сотканное самим Епископом, и походя уничтожает шестерку рыцарей Храма! Да и название у вашего Братства звучное!

На сей раз насмешка была выражена вполне явственно, что требовало незамедлительного ответа.

– Ага!.. Если бы в тот момент Фродо тебя позвал, то ты тоже был бы не Ворон, а Вонон!

– Кто?.. Где?.. – завертела головой птичка.

– Да не вон он, а Вонон! – по слогам пояснил я.

– А… Так у вашего малыша была повышенная гундосость! – сообразила мудрая птица.

– Вот именно, – согласился я. – Повышенная. Так и получилось вместо «Братство Кольца» – «Бнатство Конца»…

– Да-а-а… – протянул Ворон. – Ну а теперь уже название прилипло, не изменишь. Только почему ж тогда тебя-то Концом называют?

– Так Портята решил, что раз Братство Конца, а я в Братстве главный, значит, меня и зовут Конец…

Ворон снова посмотрел на меня одним глазом, и я почувствовал горячее птичье сочувствие.

– Ну ладно, – подвел он черту под началом разговора, – может, это и к лучшему.

– Что к лучшему? – не понял я.

– Да то, что у вас такое название чудное. Оно, знаешь ли, страху нагоняет…

– На кого? – снова не понял я.

– А на всех! Никто ж не понимает, что за Братство и какого именно Конца?! А если ты сам Конец, то Конец чего?..

Я на секунду задумался, и до меня дошел глубокий смысл вороновых слов. Действительно, название получалось заковыристым!

– И куда же теперь ваше Братство направляется? – продолжила свои расспросы любопытная птица.

– Да тут недалеко… – легкомысленно ответил я. – Дело небольшое образовалось…

– Ага, ага… – покивал клювом Ворон. – А дело, я так понимаю, в Храме у Епископа?

– Ну… – ответил я, серьезно удивившись осведомленности птицы или ее догадливости.

– А ты хоть знаешь, против кого решил выступить?

– Ну-у-у… – повторил я полюбившийся слог, – это какой-то бывший помощник Качея, здорово поднаторевший в магии, помогавший ему убрать с дороги законную королеву и впоследствии обманувший его.

– Э-хе-хе… – закряхтел Ворон, а затем неожиданно почесал свою круглую голову лапой. – Сведения не просто недостаточные, а просто-таки никакие! Тогда слушай меня… к-хм… Конец!

Он прикрыл свои глаза и начал рассказывать.

– Наше королевство – одно из самых крупных и мощных в этом Мире. Основал его очень давно легендарный король Кин Цветной, и с тех давних пор в нем правят только представители династии Кинов. Династия очень тщательно защищена древней магией, да и любовь и преданность народа к своим правителям общеизвестна. Однако впервые за всю историю королевства на престол взошла женщина!

Ворон внимательно глянул на меня и сделал эффектную паузу, словно для того, чтобы я в полной мере осознал сей необыкновенный факт, хотя я лично ничего необыкновенного в этом не видел.

– А между тем знакомый тебе Качей тоже отпрыск династии Кинов…

Вот тут Ворон меня достал!.. Я никак не ожидал, что правитель окажется в родстве с королевой.

– Он бастард брата деда Кины Золотой, можно сказать, ее дядюшка и по крови действительно ближайший ее родственник. Хотя правды ради надо сказать, что во всем королевстве знают об этом едва ли трое… Знал об этом и дед Кины, Кин Синий, поэтому и произвел Качея в ранг своего канцлера. Только милому мальчику Ваго этого было мало, он очень желал стать королем!

Но, к его горькому сожалению, он был всего-навсего бастардом, а значит, не обладал магической силой Кинов, не находился под покровительством древней фамильной магии и не был способен управлять этим королевством. Сам он, правда, так не считал. Поэтому, как только пропал отец нынешней королевы, Ваго Качеев задумал захватить престол. Он считал, что выдернуть его из-под девчонки гораздо проще, чем из-под истинного Кина. Понимая, что собственной магической силы у него для этого недостает, он пригласил к себе в помощники одного из самых могучих колдунов этого Мира – Седого Варвара из Брошенной Башни.

Как он стакнулся с этим мерзавцем, непонятно, ведь Брошенная Башня располагается чуть ли не на другом конце света. Однако они быстро договорились, и Варвар появился при дворе Кины.

Только Качей, в своем неуемном желании власти, не слишком хорошо разобрался, с кем связывается. За свои услуги Варвар потребовал себе душу Качея, причем, как говорится, со стопроцентной предоплатой. А этот ублюдок так стремился к своей цели, что согласился с этим требованием!

– Так Качей продал свою душу! – ужаснулся я.

– А ты что, не заметил? – усмехнулся Ворон.

Я только изумленно покачал головой:

– Как же он живет без души?!

– Как и многие другие, – спокойно ответил Ворон. – Очень немногие люди не способны жить, лишившись души. Ты лучше слушай дальше…

Ворон снова почесал свою голову.

– Получив плату, Варвар очень быстро обтяпал все дело. Только во власти, как и в любви, каждый старается для себя. Поэтому, получив тело королевы в свои руки, Варвар не спрятал его, как было условлено между друганами, а увез его в свою резиденцию – в Храм и объявил себя Епископом.

– Зачем?! – не удержался я от вопроса.

– Хм… Что можно сказать о замыслах этого странного и страшного чародея? Самое простое – он объявит, что нашел Кину, и вернет на престол ее тело, лишенное души и полностью подчиняющееся его прихотям. А затем будет править королевством от имени этой куклы. Править столько лет, сколько захочет.

– Но он до сих пор не сделал этого! – снова вылез я со своим контраргументом.

– Он знает, что душа Кины еще не пропала, не растворилась и может воссоединиться с телом. А допустить это Варвар никак не может. Ведь если Кина станет прежней, ничто не спасет ни Варвара, ни Качея – она гораздо могущественнее их обоих, а обмануть ее еще раз уже не удастся.

– Значит, мы правильно решили помочь Кине вернуть свое тело! – воскликнул я.

– Решили-то вы, может, и правильно, но вот есть ли у вас для этого возможности? – спокойно возразила мне разговорчивая птица. – У твоих друзей есть сила, ум, отвага, но их очень мало! Значительно меньше, чем рыцарей Храма. А ведь Епископ может создать их еще немало…

– Так они – его создания?! – Ворону снова удалось удивить меня. – Почему же о них говорят, как о настоящих людях?

– А потому, что они и были настоящими людьми. Храм и его рыцари существовали задолго до появления в королевстве и Ваго Качеева и Варвара. Но Варвар, объявив себя Епископом, потребовал от рыцарей Храма присяги. И присяга эта сопровождалась лишением души!

– Но почему?! Почему рыцари Храма давали такую страшную присягу?!

– Да потому что рыцари, лишенные души, ведут прекрасную спокойную жизнь вдали от войн и сражений, а в бой посылаются только их бессмертные души! Душа оживляет куклу, наряженную в доспехи рыцаря, и убить такую куклу очень сложно. Но даже если кукла уничтожена, душа невредимой возвращается к своему владельцу и готова оживить новую куклу!

– Значит, сколько их ни уничтожай, меньше их не становится?! – разочарованно воскликнул я.

– Ну, это не совсем так. Души, лишенные своего тела, в отличие от самих тел стареют и умирают очень быстро. Но… слишком много людей готовы передать Варвару свои души в обмен на безбедное и беззаботное житье для своего тела. Однако и это не самое страшное.

Ворон задумчиво посмотрел на меня.

– Ты представляешь, насколько ты слабее Епископа в магии? Нет, – поспешил он прервать мои возражения, – у тебя, безусловно, имеются замечательные способности, но они совершенно не развиты и пользуешься ты ими… интуитивно…

– Но мне все-таки удалось разрушить епископское Зеркало! – несколько заносчиво возразил я.

– Вот именно – разрушить! – спокойно согласился Ворон. – А ты попробуй создать такое Зеркало!

Поняв по моему ошеломленному лицу, что до меня дошла вся невыполнимость такой задачи, он вздохнул:

– Эх, молодость, молодость! Ломать не делать – много ума не надо!

– Как это – молодость?! – Я погладил свою длинную холеную бороду.

– Ты что, решил под своей клееной бородой спрятать от меня свои двадцать восемь лет?

Я ясно почувствовал Воронову насмешку. Да, пожалуй, от этой мудрой птицы ничего не спрячешь!

А Ворон, лукаво стрельнув в меня своим круглым глазом, продолжил:

– Подучиться тебе надо бы, да некогда!

– И что же мне… нам делать?!

– Я думаю, тебе надо найти серьезного союзника. Мага, способного противостоять Варвару, или, как он себя теперь называет, Епископу. Правда, это достаточно сложная задача, но попробовать стоит. Тем более, совсем недалеко отсюда обосновался один такой маг. Зовут его Отшельник Там. Очень капризный старикашка, но если ты ему понравишься, он сможет очень здорово помочь. Твой проводник наверняка знает, как к Отшельнику пробраться…

И тут я совершенно по-новому взглянул на своего необычного собеседника.

– Слушай, Ворон, а ты сам-то кто такой будешь? И с какой такой стати выдаешь мне столь ценную информацию?.. Да и откуда у тебя такие точные сведения?!

Ворон опять покосился на меня круглым глазом и почесал свою макушку.

– Я-то буду король… Птичий, естественно… И сведения мои от моих же подданных, разведка у меня поставлена качественно. А помогаю тебе исключительно из собственных меркантильных соображений.

Я помалкивал просто потому, что сказать мне особо было нечего, но Ворон сам продолжил свои пояснения:

– Ситуация складывается таким образом, что либо за спиной у лишенной души королевы к власти придет Варвар, либо, если будет доказано, что Кина мертва, и если Качей предъявит королевские регалии, именно его объявят законным наследником. И в том и в другом случае для страны наступят очень поганые времена…

– Да вам-то какое до этого дело?! – невольно вырвалось у меня.

– Э-э-э-х! Да если людям живется плохо, так и всем вокруг приходится очень даже несладко! А это ж наша родина, мы ее не хотим покидать!.. Вот и получается, что вы, ваше Братство, и есть наша последняя надежда на возвращение законной королевы! Понял теперь мой интерес?!

– Понял… ваше величество… – несколько смущенно пробормотал я. И чтобы несколько стряхнуть с себя неприятное чувство смущения, неожиданно спросил: – Трудно, наверное, Ворону быть королем? Я, признаться, думал, что птичий правитель – это орел какой-нибудь…

– Кхм… – В голосе Ворона тоже проскользнуло некоторое смущение. – Орел, конечно, птица серьезная, но уж больно одинокая… Я бы даже сказал – высокомерная, прошу прощения за некий каламбур. А высшая власть обязана знать нужды своего народа, иначе она будет очень плохой властью. Так что… Да ладно! – оборвал Ворон сам себя. – Ты лучше подумай над моим предложением. Я, конечно, со своей стороны постараюсь помочь вам, чем смогу, но для открытого сражения сил у нас маловато.

– Да ну что ты… ваше величество!.. – воскликнул я. – Вы… ты… и так здорово мне… нам… помог! Открыл глаза на состояние дел… так сказать… наметил… подсказал дальнейшие действия…

Тут я окончательно запутался и замолчал. Ворон тоже помалкивал. Далеко впереди, скрытый стволами дубов, изредка мелькал пожарный шарабан Твиста. Ворон, чуть кашлянув, сказал:

– Ну ладно. Я, пожалуй, теперь тебя оставлю. Только напоследок еще один совет. Этот карлик в красной повозке… ты ему не слишком доверяй! Он маг, и неплохой. И повозка его… она, знаешь ли, летать может…

– Как летать?! – изумился я.

– А вот так… Ты что ж думаешь, в нее простые козлы запряжены?

И тут Ворон, не дожидаясь моей ответной реплики, расправил свои огромные крылья, неуклюже оттолкнулся от навершия посоха и взмыл в небо. Легко и непринужденно!

А я почему-то почувствовал себя брошенным. Вздохнув, я толкнул пятками своего иноходца и припустился за ушедшим вперед отрядом.

Первым я, естественно, догнал недомерка-опера и, пожалуй, впервые пристально рассмотрел его козлов. Козлы как козлы. Ничего сверхъестественного. Топчут землю маленькими копытами, потряхивая головами. Бороды и рога на месте, и у левого один из рогов кривой. Хвостишками помахивают, а вот крылышек никаких в наличии не имеется. И с чего бы это им вдруг летать? Хм… А может, они на реактивной тяге? Или вообще у них склонность к левитации?

Твист между тем заметил мой нездоровый интерес к своей гужевой скотинке и начал подозрительно коситься.

– И кто это тебя надоумил козлов в телегу запрягать? – вполне дружелюбно поинтересовался я.

Карлик, вероятно, весьма утомленный обструкцией, устроенной ему остальным составом экспедиции, сразу же пустился в объяснения:

– Во-первых, уважаемый Гэндальф, это не телега, а кабриолет и где-то даже фаэтон. Видишь, у него можно поднять верх. Стал бы я на телеге ездить?! Ха! Что я тебе, крестьянин какой-то!

– Я вообще-то насчет козлов интересовался… – попробовал я направить его красноречие в русло своего интереса.

– А что – козлы? Чем они тебя не устраивают?! Еще скажи, что лошади лучше! Ну сам посмотри – разве можно в такую маленькую повозку запрячь лошадь? Да таких-то лошадей и на свете не существует! А для козликов самый что ни на есть подходящий размер!.. Да и ноша я для них подходящая! Не то что некоторые верзилы!.. О присутствующих не говорим! – тут же уточнил наглый карла.

– Так, стало быть, в твою… кабриолетку любых козлов запрячь можно? – полюбопытствовал я.

– Нет… – как-то не слишком радостно ответил Твист. – Только этих двух. Правда, бежать они могут очень долго, так что я от вашего Братства не отстану.

– Ага!.. Значит, этих козлов специально дрессировали тележку… то есть, кабриолет таскать?

– Никто их не дрессировал! – Карлик начал скатываться к привычному визгливо-истеричному тону. – Волшебные они! Наговоренные!.. Ну, ты сам – маг, понимать должен!

– Значит, если эти козлы вдруг пропадут, ты дальше передвигаться не сможешь? Или, может, сам тележку потащишь?

Карлик поерзал на сиденье, скосил на меня горящий подозрением взгляд и напряженно поинтересовался:

– А с чего бы это им пропадать?

– Ну, козлы, они и есть козлы, животные непредсказуемые! Надоест им тебя возить или там козочек симпатичных унюхают, и ищи их свищи! А как же ты тогда?

– Это твой кобыл непредсказуемый! – враз ощетинился карлик. – А моих козлов от этого кабриолетика ни морковкой, ни козочкой не оторвешь! Они к нему намертво привязаны!

– А! Так им, значит, все равно, кто в кабриолете сидит?! Кому место повезло занять – того и везут! – продолжал я дразнить уполномоченного.

– Да!.. Как же!.. Разбежался!.. Любого!.. – не сдерживая больше темперамента, заверещал карлик. – Им еще слово сказать надо! А вот какое слово, это тебе знать ни к чему! Меньше будешь знать – меньше будешь приключений иметь!

И карла отвернулся, показывая, что разговор о козлах закончен. Я еще несколько секунд двигался рядом с его умопомрачительным шарабаном, а потом прибавил ходу, обгоняя карлика и его козлов. И малыш тут же отреагировал на мои действия:

– Слушай, Гэндальф, вы как, сразу в Храм двинете или какую-никакую разведку учините?

Я не снижая скорости повернулся и высокомерно бросил:

– А зачем тебе это знать? Меньше будешь знать – меньше будешь приключений иметь!

Позади явственно послышался зубовный скрежет, но я не обратил внимания на это проявление дружелюбия.

Скоро я оказался в голове отряда и, подъехав к Шалаю, спросил:

– Воевода, а ты знаешь дорогу к обиталищу Отшельника Тама?

– Конечно, – сразу ответил он. – А зачем тебе этот старикашка?

– Да вот посоветовали мне перед встречей с Епископом побывать у этого Отшельника…

– Побывать можно, – задумчиво проговорил Шалай. – Только это крюк дней в десять. Качей психовать будет…

– Да пусть психует… – индифферентно ответил я. – Нам состояние его нервной системы до лампочки. Наша задача – королеву вернуть, и для решения этой задачи все средства подходят. А мой советчик настоятельно рекомендовал с этим Тамом пообщаться. Вроде бы он может существенную помощь нам оказать.

– Ну, поедем, – согласился Шалай. – Только имей в виду – старикашка этот очень вредный. И очень большого уважения к себе требует!

– Да кто ж к себе уважения не требует?! – тут же вмешалась в разговор подскакавшая к нам Эльнорда. Слышала она только последнюю фразу Шалая, вот и откликнулась на нее:

– Другой вопрос – может ли он это уважение вынести?!

– Ну, Отшельник Там любое уважение вынесет, – заверил нас Шалай.

– А что это за отшельник? – полюбопытствовала эльфийка.

Шалай усмехнулся и неторопливо ответил:

– Если мне не изменяет память, лет пятьдесят назад появился в нашем королевстве старичок…

– Если старичок появился лет пятьдесят назад, то как же его сейчас-то назвать можно?! – перебила рассказчика нетерпеливая девчонка.

– Так ведь он с тех пор и не изменился, – пожал плечами воевода. – Так старичком и остался. Так вот, старичок этот тихо мирно поселился в Вересковой Пустоши, в королевских то есть угодьях. Вырыл себе ямину, накрыл ее дерном, в ней и спал. А днями все ходил по окрестностям. Молча ходил, ни к кому не приставал, увидит людей, подойдет, посмотрит, послушает и дальше себе топает. Ну, сначала людишки-то тоже к нему приглядывались – чужой все-таки, кто его знает, что у него на уме. А месяца через четыре случай вышел. Недалеко от Вересковой Пустоши село есть – большое село. И случилась в этом селе свадьба. Ну народ, конечно, попил и пивка, и медку, и винцом причастились. В общем, как раз в самый разгар гулянья и появился на улице этот старичок. А ему навстречу самый главный местный задира топает, да в полной готовности подраться. Увидел он чужого и к нему. Встал у старика на дороге и ну куражиться. Ты, говорит, чегой-то, дед, с людьми не разговариваешь! Или считаешь ниже своего достоинства с нами слово перемолвить! А ты знаешь, как мы таких гордых учим!.. Ну и все в таком роде.

Конечно, вокруг них сразу толпа собралась, ясно, что парень на драку нарывается, да только уж больно силы-то неравные получались. Вообще-то народец у нас простой и чужих не очень жалует, только старик поселился совсем отдельно и никому не мешал. Так что в толпе собравшейся и у него сторонники оказались, начали орать, чтобы отстал этот драчун от старика. Только тому по пьяни-то уже все равно было, с кем драться.

А старичок постоял, послушал, что пьяный орет да что ему из толпы отвечают, а потом покачал головой и вдруг говорит:

– Эк в тебе хмель-то буянит… Нельзя тебе, молодец, хмельного пить…

А потом быстро протянул вперед правую руку и указательным пальцем легонько так ткнул парня в лоб.

Паренек-то прямо в дорожную пыль и сел. А дед обошел его аккуратно и дальше по своему маршруту пошагал. Люди, которые вокруг собрались, с минуту молча стояли, а потом к этому пьяному забулдыге бросились. А тот сидит на земле и лоб трет, а сам совершенно трезвый. Как будто и не гулял на свадьбе.

Ну, народ потрепался об увиденном да разошелся, а на второй день самое интересное началось.

Парень этот первым, с утра пораньше, на гулянку прибежал. И что бы вы думали! Оказалось, что выпить-то он и не может. Нет, водичку там, квасок – за милую душу, пожалуйста. А вот хмельного – никак! Стоит ему чарочку винца или кружечку пива в руку взять, как руку-то начинает крупной дрожью бить. Как он ни пытается, а не может хмельного до своего рта донести!

В общем, целый день народ пытался его напоить. Пробовали даже налить ему вина в ведро, чтобы он, значит, голову туда сунул, да только он попробовал над этим ведром наклониться, как у него голова затряслась. Только лоб себе о край ведра разбил.

Вот тут народ и понял, что непростой старичок в Пустоши поселился.

Шалай помолчал, а потом задумчиво добавил:

– Серьезным дед колдуном оказался. Кое-кому здорово помог, кое-кого от страшных болезней вылечил. Пару-тройку раз убить его хотели, да только хотельщикам этим солоно пришлось. – Он посмотрел на меня. – Если к нему в ямину попадешь, обрати внимание на кота его. Тридцать лет назад этот кот был атаманом крупной шайки. Безумной отваги и дерзости человек. От королевских гвардейцев дважды отбивался. Да вот задумал Отшельника заставить сделать кое-что… Теперь вот в котах живет, мышей и крыс, говорят, знатно ловит!

– А парень-то этот, ну, драчун который, так до сих пор антиалкогольной трясучкой страдает? – неожиданно поинтересовалась Эльнорда.

– Парень этот два года назад умер, – усмехнулся Шалай. – От старости. Так до конца жизни больше ни капли и не выпил.

Именно в этот момент Шалай свернул с широкой наезженной дороги на хорошо утоптанную, но достаточно узкую тропу, вильнувшую в глубину леса. Мы с Эльнордой послушно повернули за ним, а за нами последовали и остальные наши спутники. Буквально через пару минут сзади послышался вопль до боли знакомого тембра:

– Куда вас понесло!.. Шалай, надень свою кастрюлю, у тебя голова перегрелась, и ты дорогу перепутал!.. Да что вы в этом лесу потеряли!.. Стойте!.. Я не могу ехать по этому бездорожью!..

Наш обозник явно не хотел следовать в арьергарде нашего отряда по узкой лесной тропе. Однако я почему-то был уверен, что его возок вполне укладывался в ширину нашей тропки. Поэтому я остановил своего жеребца, сделав знак воеводе продолжать движение по намеченному маршруту.

Фродо на своем пони и четверо гвардейцев Шалая проехали мимо меня очень быстро, а вот возок оперуполномоченного все не появлялся на тропке, хотя визгливый голосок карлика явственно приближался. Только вот звучал он как-то странно:

– Да-а-а-а… по-о-до-о-о-жди-и-и-те вы-ы-ы ме-е-е-ня-я-я… Не-е-е бро-о-о-са-а-а-йте-е-е ме-е-е-ня-я-я одно-о-о-го-о-о. Я-а-а все-е-е до-о-о-ло-о-о-жу-у-у пра-а-а-вит-вит-вит-те-е-е-лю-ю-ю.

Тут за ближним кустом, скрывавшим от меня изгиб тропы, послышался странный звук, похожий на щелк сработавшего капкана, и визг пропал. А еще через минуту передо мной появились ездовые козлы, бодро перебиравшие тонкими ножками, и следом за ними наконец великолепный Твистов возок.

И тут мне стало все понятно! Возок вполне проходил по тропе, но сама тропа в отличие от дороги была довольно густо перевита древесными корнями. Мы ехали верхом и потому не обратили внимания на сей интересный факт, а вот для лишенной рессор брички Твиста тропка действительно была не слишком удобной. Во всяком случае, Твист сидел на своей скамеечке, бросив вожжи и ухватившись за сиденье обеими руками. И тем не менее все его хрупкое тельце тряслось и подпрыгивало самым причудливым образом.

Козлы дошли до моей лошади и остановились, благоразумно не пытаясь ее объехать. Я смотрел на карлика и удивлялся его молчанию, а он смотрел на меня исподлобья и… почему-то не произносил ни слова! Наконец я не выдержал:

– Ты что это молчишь?

Карлик обиженно шмыгнул носом.

– Неужто язык проглотил?

В ответ – новый шмыг.

– Ну что случилось-то? – не на шутку встревожился я странным поведением маленького визгуна.

– Яжик пўикусиўв… – почти не разжимая губ пробормотал он наконец.

И тут мне стало его невыразимо жалко. Он был таким маленьким, таким несчастным и таким молчаливым, что я совершенно забыл, насколько он нагл и противен. Нагнувшись с седла, я спросил:

– Твои козлы без тебя-то никуда не убегут?

Он поднял испуганные глазки и замотал головой. Тогда я подхватил его под мышки, поднял и посадил на своего жеребца перед собой. Твист и тут промолчал, но когда я тронул своего коня шагом, а Твистовы козлики побежали за нами следом, весело погромыхивая полегчавшей тележкой, я услышал придушенно-искаженное:

– Шпашипо…

Однако, чтобы догнать наших спутников, мне пришлось перейти на рысь, и карлика, не имевшего стремян, снова немного потрясло. И все-таки эта тряска была гораздо более плавной, да и я старался в меру сил придерживать малыша.

Конечно, мои ребята позубоскалили, когда увидели, что я везу Твиста на своей лошади. Но в меру. Грохот Твистова шарабана вполне объяснял мои действия и оправдывал их в глазах моих в общем-то добросердечных спутников.

Таким порядком мы ехали до самого вечера, и когда остановились на ночевку на прелестной лесной поляне, окруженной вековыми дубами и неправдоподобно высоким орешником, как-то само собой получилось, что Твист расположился около общего костра.

Поужинали мы быстро, но укладываться спать не торопились. Общий разговор затянулся за полночь. Правда, никаких планов мы не строили, а просто рассказывали друг другу разные истории. Молчавший карлик был почти незаметен, но, поглядывая на него, я отлично видел, что ему очень интересно, и он с удовольствием внес бы свою долю историй. Если бы мог.

Палатка была поставлена только для нашей прекрасной дамы, хотя она и резко протестовала против такого преувеличенного, по ее мнению, внимания.

Ночь прошла спокойно, а утром оказалось, что Твист забрался в палатку Эльнорды и проспал там до самого подъема. Однако, как ни странно, эльфийка отнеслась к этой вопиющей наглости карлика с презрительным пренебрежением.

С этого дня так и повелось. По лесным тропам, ставшим отныне нашей главной дорогой, Твист передвигался, сидя перед моим седлом, пищу он принимал за общим для всего Братства столом, а ночи проводил в единственной имевшейся у нас палатке. Правда, в полном одиночестве, поскольку Эльнорда наотрез отказалась пользоваться этим временным пристанищем после того, как увидела, что из него выбирается заспанный карлик.