Текст книги "Братство Конца"

В этом месте своего выступления карлик неожиданно, с изумившей присутствующих скоростью вскарабкался на стоявший под ним стул с ногами и выпрямился во весь свой карликовый рост.

– Правитель! – заорал он, встав на стуле в третью позицию и выкинув вперед и вверх правую ладошку. – Я взываю к тебе как к совести королевства! Не позволяй заезжим чародеям осквернять священные залы Замка черным, непонятного содержания, колдовством! Еще неизвестно, какую такую королеву собирается посадить нам на шею этот подозрительный Конец! Ведь достаточно посмотреть на членов этого самого Братства, чтобы заподозрить самое скверное! Нет, нет!!! Вы посмотрите на них!!! Особенно вон на того мохнатого верзилу, который не расстается со своей кошмарной дубиной и жуткой цепочкой для карликов! И имя у него – Душегуб! Еще разобраться надо, чьи души он губит и в каких количествах!..

Я так думаю, что Твист вполне мог поспорить с незабываемым Фиделем по части произнесения зажигательных экспромтов, но в этот момент правитель наконец пришел в себя.

– Сядь и заткнись! – рявкнул он на весь зал, перекрывая истошные вопли цветастого маломерка.

Тот «заткнулся» и с возмущением оглядел собравшихся, пытаясь определить, кто это посмел оборвать его обращение к властям. Сообразив, что это был сам Качей, карлик кивнул и деловито полез с «трибуны».

Правитель повернулся ко мне и недовольно поинтересовался:

– Ты действительно собираешься производить все эти… действия непосредственно в Замке? Может, тебе лучше это… на открытом воздухе? Я выделю для этого обширную площадку в королевском саду…

– Пропал сад! – послышался фальцетный возглас с дальнего конца стола, мгновенно смолкший под яростным взглядом правителя.

Я сделал вид, что обдумываю предложение правителя, подавая при этом знак Шорму, чтобы мне положили жаркого. Краем глаза я заметил, что даже мои товарищи по Братству отложили в сторону столовые приборы и с интересом ожидают продолжения нашего разговора.

Отрезав кусочек жаркого и с удовольствием прожевав его, я, словно размышляя про себя, начал говорить:

– За всеми этими рассуждениями о возможности возврата королевы Кины мы совершенно упустили вторую задачу, которую поставил нам наш гостеприимный хозяин…

Собравшиеся за столом, включая самого Качея, напряглись, вспоминая, какую еще задачу ставил своим непоседливым гостям правитель.

– Я имею в виду пропажу перстня, пояса и меча, – пояснил я.

Качеевы глазки сразу заинтересованно заблестели.

– Так ты можешь отыскать эти вещи? – тут же вкрадчиво поинтересовался негодяй.

– К сожалению, ты, уважаемый правитель, глубоко заблуждаешься, предполагая, что эти вещи находятся в Замке… – внушительно проговорил я, не отвечая прямо на заданный вопрос. На корявой физиономии Качея отразился неприкрытый испуг, и я понял, что нащупал его самое слабое место.

– Как мне стало ясно в результате проведенных мной в библиотеке эксклюзарно-космогонических поисков, указанные тобой вещи были внематериально похищены и находятся сейчас у недружественной тебе личности!..

Я внимательно посмотрел прямо в лицо Качея, и он дрожащим голосом спросил:

– Что значит «внематериально»?..

– Внематериально значит с использованием потусторонних оккультно-спиритических сил! – внушительно ответил я, а Фродо неожиданно пояснил:

– Колдонули их из Замка! Чего ж тут непонятного?..

Качей перевел растерянные глаза на хоббита, и тут в этих глазах мелькнуло понимание. А я, продолжая удерживать инициативу в разговоре, грозно поинтересовался:

– Кто из твоих недругов обладает сильными магическими способностями и обширными знаниями?!

Качей открыл было рот, но с дальнего конца стола донеслось пронзительное:

– Епископ, паскуда!!!

Правитель бросил быстрый взгляд в направлении возгласа и подтвердил:

– Точно!.. Паскуда!

– Значит, нам придется отправляться к этому самому Епископу, – с огорчением проговорил я.

– Так ты там будешь заниматься своими колдовскими… манипуляциями? – немедленно отреагировал Качей.

– Да. Придется мне отклонить твое великодушное и мудрое предложение насчет королевского сада. – Я покачал головой. – К тому же, как я выяснил, земное существование королевы Кины прочно связано с этими тремя предметами, и если нам удастся вернуть их в Замок, вероятность возвращения королевы многократно увеличится…

Я пристально посмотрел в зажегшиеся радостным блеском глазенки правителя и внушительно добавил:

– От тебя потребуется дать нам знающего проводника до логова этого… Епископа, выделить небольшой военный отряд для сопровождения и выдать нам необходимый запас провизии и денег. А мы беремся вернуть названные тобой предметы и, может быть, самою королеву!

– Нет проблем! – немедленно воскликнул Качей. – Когда думаете выйти?

– Ну не на ночь же глядя нам из Замка топать! – встрял в разговор Фродо.

– Да… Мы отправимся в путь завтра после завтрака, – поддержал я маленького хоббита. – Провизию, деньги и снаряжение у твоих людей примет Фродо. Эльнорда и Душегуб проверят боеспособность сопровождения!.. Кстати, – обратился я к эльфийке и троллю, – посмотрите, что у нашего хозяина из оружия имеется. Мне-то самому оружие ни к чему, – пояснил я открывшему было рот Качею, – а этим ребятам оно очень даже сгодится.

Качей захлопнул рот и согласно кивнул. Мне кажется, что сейчас он был готов согласиться на любое мое, самое невероятное требование, лишь бы я достал вожделенные королевские регалии и не проводил сеансов всеразрушительного колдовства в стенах его Замка.

Однако по здравом размышлении я решил, что больше мне вряд ли что понадобится. А поскольку к этому моменту я уже допивал кисель, мои товарищи по Братству отложили столовые приборы за ненадобностью, а Качею и его приближенным было не до еды, обед был завершен, и мы, с разрешения радушного хозяина, покинули трапезную залу. Вместе с нами, поймав разрешающий кивок правителя, отправился и наш знакомец, Шалай.

Мы спустились во двор и тут, совершенно неожиданно для нас, воевода левой руки внимательно посмотрел по сторонам и тихо-тихо спросил:

– Гэндальф, вы действительно думаете вернуть Кину?

Я также оглядел совершенно пустой двор и молча кивнул.

– Тогда не верьте Качею… Мне кажется, он совсем не заинтересован в ее возвращении! Ему нужны только королевские регалии…

– Тебе кажется, а мы это знаем совершенно точно! – очень тихо и очень музыкально пропела Эльнорда.

– Ага… – глухо добавил Душегуб. – И мы уже договорились, что я с ним на эту тему побеседую… Когда у меня появится свободное время…

Шалай широко улыбнулся и громко сказал, обращаясь ко мне:

– Я предлагаю осмотреть арсенал правителя и подобрать оружие для ваших людей.

Затем, даже не дожидаясь моего согласия, он повернулся и направился в сторону малоприметной дверцы, врезанной в каменную стену основного здания Замка почти у самого его правого угла.

Когда Шалай, на секунду остановившийся зачем-то около выбранной им двери, резко толкнул ее, за ней раздался страшный грохот. Воевода буквально прыгнул за отворившуюся дверь, а мы столь же поспешно последовали за ним.

Прямо за дверью располагалась небольшая, абсолютно голая каменная площадка, с которой начинался крутой спуск в подвальное помещение. Каменная лестница, резко уходившая вниз, освещалась неровным светом сильно чадящего факела, и в его мерцающем, неровном отблеске мы увидели, что на скрытой полумраком нижней площадке что-то неуклюже ворочается, погромыхивая железом. Шалай, не раздумывая, начал спускаться вниз, и нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

На нижней площадке обнаружилось, что погромыхивающее железом нечто – это облаченный в уже привычные для наших глаз стандартные доспехи ратник, с трудом пытающийся подняться с каменного пола.

Воевода некоторое время наблюдал за попытками запутавшегося в собственной амуниции воина самостоятельно принять вертикальное положение, а затем схватил его за торчащий из-под кольчуги воротник рубахи и одним могучим рывком поставил его на ноги. Правда, Шалаю пришлось несколько секунд подержать бедолагу в воздухе, пока тот не разобрался со своими ногами и не утвердил их на плитах пола. После этого воевода зло крякнул и задал своему подчиненному довольно странный вопрос:

– Ну что, опять?!

Тем не менее окольчуженный молодец, видимо, сразу понял суть поставленного вопроса, хотя и ответил вполне непонятно:

– Так ведь жарко…

– Я тебя, рожа касамская, велю в доспехах на костер посадить, тогда, может быть, тебе в них прохладнее будет! – негромко, но очень свирепо прорычал Шалай.

– Может быть!.. – с неожиданной надеждой в голосе ответствовал воин.

– Это за что же, воевода, ты хочешь беднягу запечь в мундире? – пропищал Фродо – самый любопытный из нас, явно вмешиваясь не в свое дело.

Шалай повернулся в его сторону, и я увидел, как на его доселе строгую физиономию вползает лукавая улыбка.

– Да вот, изволите ли видеть, дылда из Касамы! – приступил он к объяснениям. – Уже больше двух лет в королевской гвардии, а до сих пор твердит, что ему жарко в доспехах! И вместо того чтобы стоять в карауле, как положено, перед дверью в арсенал, постоянно прячется за ней и утверждает, что здесь ему прохладнее! Я что только не делал, а он все равно стоит не перед дверью, а за ней. Его уже раз пять вот так сшибали вниз, а он так ничему и не научился…

– Я просто не успел отскочить… – лениво протянул касамец.

– И куда же это ты отскочил бы?! – рявкнул на него воевода.

Парень хлюпнул носом и задумчиво уставился на крохотную верхнюю площадку.

– Ладно! – прервал его раздумья воевода. – Охранный староста на месте?

– Так куда ж ему деваться? – ответил вопросом на вопрос гвардеец. – Только вы стучите погромче… Раз уж он не выскочил наружу, когда я по лестнице загрохотал, значит, крепко спит…

Воевода только покрутил головой и молча шагнул по каменному полу короткого коридорчика в сторону массивной деревянной двери, обитой широкими металлическими полосами. Оказавшись около этой могучей дверки, Шалай повернулся к ней спиной и несколько раз саданул в створку кованым каблуком. Грохот разнесся по всему подземелью, но ответом на столь энергичный стук была гробовая тишина.

Только после третьей или четвертой серии каблучных ударов, приправленных грохотом Душегубовой дубины, за дверью раздалось вялое шевеление, и явно заспанный голос недовольно проорал:

– Я тебе, Федха, сейчас постучу! Я тебе постучу! Ты у меня живо без сапог останешься!.. Ишь, моду взял, каблуки об дверь стесывать!

Послышался скрежет отпираемого замка и грохот отодвигаемого засова, вслед за чем дверь со скрипом приоткрылась.

Едва между дверным полотном и косяком образовалась небольшая щелка, Шалай с наслаждением вмазал ногой по открывающейся двери. Дверной проем распахнулся в довольно темное пространство, и за ним послышался грохот, весьма похожий на уже слышанный нами при входе в подвал с улицы.

Шалай широко шагнул в проем. Мы с нетерпением двинулись за ним и узрели новую каменную лесенку, круто сбегавшую вниз десятком ступеней. Внизу на каменной площадке барахталось еще одно нечто. Воевода быстро сбежал вниз и повторил операцию по вертикальной установке окольчуженного воина.

На сей раз он потревожил воротник невысокого, коренастого мужичка, отличительной чертой которого была роскошная, длинная, темная борода, густой волной стекавшая на совершенно необъятное брюхо. Кольчугу для этого мужика явно делали на заказ, поскольку обычная на такое чрево ни за что бы не налезла.

Мужик, слегка оглушенный падением с лестницы, переводил испуганно вытаращенные глаза с Шалая на нашу компанию, не совсем, видимо, понимая, как мы попали в его конуру.

А помещение, в котором мы оказались, действительно весьма напоминало конуру. Маленькая, четыре на четыре метра, комнатка с каменным полом и голыми каменными стенами была оборудована крошечной печкой с трубой, уходящей в потолок, и узкой, низенькой кроватью, на которую было навалено огромное количество несвежего тряпья. Было ясно, что именно в этом смрадно попахивающем логовище обреталось кольчужное брюхо до нашего прихода.

Шалай, поставив пузана вертикально, продолжал молча держать его за воротник. Пауза, сопровождаемая взаимным разглядыванием, чересчур затягивалась, а мужичок постепенно приходил в себя.

Наконец он встряхнулся, как выбравшаяся из воды собака, засунул большие пальцы рук за опояску штанов, рыгнул, обдав нас кислым винным перегаром пополам с чесночным духом, и непочтительно спросил сиплым басом:

– Это кого это господин воевода ко мне притащил?

– Охранный староста, значит… – задумчиво пропела Эльнорда, не обращая внимания на хамство хозяина каменной конуры. – Эк его от чеснока раздуло!

– А что ж ты хочешь? – в тон ей заявил Фродо. – Если тебя поить прокисшим вином, а на закуску давать один чеснок, у тебя тоже брюхо вздуется…

– У нее брюхо вздуется по другой причине… – снова схамил пузан и ощерил в кривой ухмылке черные пеньки, оставшиеся от зубов.

В то же мгновение Душегуб сделал неуловимо быстрое движение, и вырванный из кулака воеводы хам повис вниз головой, над камнями пола. Его левая нога была крепко зажата в огромном кулаке тролля.

– Ты, кажется, не слишком удачно пошутил? – прорычал наш великан, пристально разглядывая медленно багровеющую рожу мужика, болтающуюся где-то на уровне его колен.

– А ну, отпусти меня сейчас же! – прохрипел тот, царапая плитки пола скрюченными пальцами.

– Извинись перед госпожой Эльнордой со всевозможным почтением, тогда я, возможно, выполню твою нижайшую просьбу, – прогудел в ответ тролль.

– Да чтобы я, да перед бабой… – начал было хриплый пузан, но в тот же момент шерстяной кулак тролля разжался, и мужик резко спикировал вниз. Однако башкой об пол он все-таки не треснулся. В последний момент Душегуб вновь подхватил его за ногу и вздернул до прежнего уровня.

– Я что-то не расслышал твоих извинений… – гулко пророкотал тролль.

– Не дождешься, чтобы я перед бабой извинялся… – прохрипел в ответ пузан с уже совершенно лиловой рожей.

– Дождусь! – пообещал Душегуб. – И пока как следует не извинишься, будешь так вот висеть!

– Устанешь! – еле выдохнул пузан и поскреб правым каблуком о левое голенище, безуспешно пытаясь достать до троллева кулака.

– Не устану… – спокойно пообещал тролль.

Фродо присел на корточки рядом с висящей рожей и принялся с интересом наблюдать за изменением ее цветовой гаммы.

Однако тут в ход добычи извинения вмешался Шалай:

– Отпусти ты этого мерзавца, уважаемый Душегуб. Он где-то прячет ключи от оружейного хранилища, и если он издохнет, мы долго не сможем туда попасть!

– Ключи?.. – задумчиво переспросил тролль и внимательно посмотрел на свою жертву. Та сделала попытку еще раз повторить свою мерзкую ухмылку, но мимика собственного лица ему уже не повиновалась, так что тот оскал, который у него получился, вполне можно было принять за привет с того света.

Однако эта попытка показывала, что мерзавец прекрасно понимает свою ценность и не собирается уступать.

– Ключи… – еще раз протянул тролль и вдруг совершенно неожиданно резко встряхнул мужика.

Я, грешным делом, подумал, что Душегуб собирается оторвать бедняге ногу, но тот, как оказалось, преследовал совершенно другую цель. В результате этого рывка из-за ворота пузановой кольчуги вывалилось металлическое кольцо со связкой здоровенных ключей. Кольцо было подвязано на каком-то замусоленном шнуре. Висящее вниз головой хамло в кольчуге попыталось ухватить ключи, но в результате не слишком удобной позы координация его движений явно разладилась, к тому же он стал недопустимо медлителен.

А вот Фродо, напротив, располагался в очень удобной позе рядышком с вывалившимися ключами и прекрасно владел своим телом. Поэтому через секунду маленький хоббит зажал связку в своем кулачке и, резко дернув, оборвал шнурок, привязывавший кольцо с ключами к пузану. Тот только крякнул и запыхтел.

– Вот теперь тебе ничто не помешает как следует обдумать свои извинения, – довольно прогудел Душегуб. – Только помни, что извиняться ты должен долго и униженно! – Тролль довольно улыбнулся.

Пузан проводил выкаченными, налитыми кровью глазами хоббита, который вместе с Шалаем быстро направился к небольшой, обитой листовым железом двери, позвякивая на ходу ключами. Затем он тяжело вздохнул, от чего его опояска лопнула. Кольчуга, звякнув, упала вниз, и из-под нее обреченно донеслось:

– Госпожа, прости меня, я был нетрезв…

– Ты должен извиняться долго и униженно! – перебил его грозный рык тролля.

– Я не перед тобой извиняюсь! – огрызнулся из-под кольчуги пузан. – Пусть госпожа сама решает, достаточны ли мои извинения… – И он дернулся, словно пытаясь скинуть с себя мешавшую ему железную рубашку.

– Отпусти, Душегубушка, эту падаль… – проворковала эльфийка, отворачиваясь от висящего толстяка и направляясь следом за Фродо и Шалаем.

Тролль бросил ей вслед обожающий взгляд, а затем раздумчиво посмотрел на свою жертву, словно решая, стоит ли ее отпускать на свободу.

Я оставил размышляющего тролля и последовал за Эльнордой в открывшуюся дверь хранилища.

Арсенал правителя Качея представлял собой довольно большой подвальный зал с пустыми каменными стенами, каменным же полом и высоким сводчатым потолком. В верхней точке свода располагался странного вида светильник, бросавший в зал тусклый, нездорового синеватого оттенка свет, который с трудом превращал мрак подземелья в некий нереальный сумрак.

Шалай, не впервой, по-видимому, посещавший этот арсенал, уверенно проследовал в центр зала, а мы втроем сгрудились у входа, с некоторым удивлением оглядывая это странное помещение.

Вправо от входной двери до самой противоположной стены тянулся ровный ряд мощных металлических крючьев, на которых были вывешены доспехи. Ни о каких кольчугах не было и речи, вся представленная на стене броня была цельнометаллической и с хитрыми шарнирными соединениями во всех необходимых местах. При этом ни один из комплектов не повторялся, и особенно разнились глухие шлемы.

Влево от двери, также до противоположной стены, в три ряда были вбиты более легкие крючки, несшие разнообразные щиты, поножи и наручи, тяжелые двуручные мечи и широкие короткие кинжалы. У дальней от входа стены был установлен длинный стол, скорее даже верстак из плохо оструганных досок, на котором навалом лежало самое разнообразное боевое железо. Было видно, что в отличие от развешанного по стенам это оружие давненько не чистилось и не точилось. Часть из этой кучи свалилась на каменный пол, и его никто не удосужился водрузить на место. И вообще весь этот зал под тусклым, синевато-мертвенным светом казался заброшенным и редко посещаемым.

– Ну вот, – глуховато проговорил Шалай, – можете выбрать что вам приглянется… А за освещение прошу извинить, светильничек древний, еще прадедом нашей королевы зажженный. Правда, до исчезновения королевы сиял, как солнышко, а после того, как Кина исчезла… Сами видите, что с ним стало. И никто понять не может, в чем здесь дело.

– А чего здесь понимать, – негромко проговорила Эльнорда, двинувшись вдоль стены с развешенными мечами. – Тоскует он о хозяйке… Он же живой…

– Вот вернется Кина, и светильник снова засияет, – в тон эльфийке проговорил Фродо, оглядывая зал. – А пока и так разберемся, что здесь к чему.

– А не разберемся, так вот хозяин, он поможет! – пророкотал за моей спиной хрипловатый бас Душегуба.

Я посторонился, и в зал протиснулся тролль, ведя за собой извинившегося пузана. Толстую шею охранного старосты украшала сияющая троллева цепочка, а ее рукоять наш верзила сжимал в своем мохнатом кулаке.

Быстро оглядев арсенал, Душегуб неожиданно сунул рукоять своей цепочки мне в ладонь и, буркнув: «Подержи», – направился в дальний темный угол, уронив по пути свою огромную дубину. На мгновение он практически полностью слился с царившим в углу зала мраком, но тут же вновь появился на свету. В его лапе было зажато древко чудовищной палицы. На длинное, величиной чуть ли не с человека, ратовище был насажен металлический эллипсоид размером с хороший астраханский арбуз. И этот матово поблескивающий арбуз был часто утыкан широкими шипами. «Гердан», – всплыло у меня в голове имя этого экзотического оружия.

По тому, как нежно тролль прижимал к себе это варварское орудие убийства и как умильно он при этом улыбался, сразу становилось понятно, насколько ему дорога его находка.

В этот момент цепочка, зажатая в моем правом кулаке, резко дернулась. Я оглянулся и увидел, что охранный пузан пытается покинуть помещение на полусогнутых ногах. При этом он не сводил выпученных, остекленевших глаз с довольного Душегуба.

Дернув цепочку, я остановил пузатого старосту, но вернуть осмысленность его взгляду мне не удалось. А тут меня дернули с другой стороны за рукав. Я оглянулся и сразу наткнулся на горящий взгляд Фродо.

– Смотри, что на верстаке лежит! – горячо, но при этом очень тихо зашептал он.

Я принялся шарить взглядом по заваленному верстаку, но хоббит снова дернул меня за рукав:

– Да вон… в самом углу. Из-за последней кирасы выглядывает!..

Я впился взглядом в указанный угол и охнул. Из-под довольно ржавой железяки прямо мне в глаза смотрели два красных, мерцающих рубина. Видна была только змеиная морда с раскрытой в атаке пастью, оснащенной двумя длинными острыми зубами. Развернутый капюшон изящной полусферой уходил под ржавое полотно кирасы, но мое воображение быстро дорисовало и изгиб необычной гарды, и обвитую телом змеи рукоять, и клинок в роскошных ножнах. Но в этот момент словно мягкая тень окутала мерцающие рубиновые глаза, и через мгновение они исчезли, а вместо змеиной морды мы увидели покрытую неопрятными ржавыми потеками рукоятку какой-то старой сабли.

– Ну?! Ты успел?! Ты увидел? – теребил мой рукав Фродо.

Я только утвердительно кивнул, поражаясь выдумке юной королевы.

– Ого! – раздался сбоку мелодичный голос Эльнорды. – Вот как раз то, что мне надо.

Я оглянулся и увидел, что эльфийка сняла со стены длинный узкий меч с витой гардой, напоминавший скорее тяжелую кавалерийскую шпагу. Вытянув клинок из ножен, девчонка любовно провела левой ладонью по матово блеснувшему лезвию и изящно повела им в сторону.

Фродо, уже успевший отойти от меня и делово прилаживавший к своему поясу ножны длинного, широкого, обоюдоострого ножа, поднял голову и с усмешкой пропищал:

– Ну и что ты с этим эстоком делать будешь, фехтовальщица? Владеть таким оружием с детства учатся, а ты увидела красивую железку и думаешь, тебе по силам будет ею размахивать… Пускай лучше свои стрелки…

Эльнорда каким-то неуловимым, но весьма грациозным движением переместилась по залу и оказалась в боевой стойке в двух шагах от опешившего хоббита. Кончик смертоносной стали описал у его толстого курносого носа замысловатую восьмерку, и яростное шипение, нисколько не похожее на привычный голосок нашей феи, сопроводило этот изящный финт:

– Я, чтоб ты знал, – третий клинок Дольна! И не позволю какому-то мохнатому недомерку, пусть он даже будет трижды моим другом, сомневаться в моем искусстве фехтования!

Однако хоббита эта тирада не испугала. Он набычился, бросил на прекрасную фехтовальщицу угрюмый взгляд исподлобья и неожиданно низким голоском пропищал:

– За мохнатого недомерка ответишь!

– Ха! – яростно воскликнула та. – Хоть сейчас! – И снова выполнила какое-то замысловатое фехтовальное «па».

Несколько секунд они неподвижно стояли друг против друга. Маленькая, коренастая фигурка хоббита с покатыми плечами и обиженно опущенной шерстяной головой против высокой, стройной эльфийки, замершей в изящной боевой стойке со шпагой в руке. И тут я неожиданно для себя осознал, что вижу обе фигуры очень отчетливо. Свет в доселе темном зале разгорелся до вполне дневного. Я растерянно поднял глаза и увидел, что едва тлевший потолочный светильник засиял, как маленькое солнышко!

– Послушайте! – раздался несколько растерянный голос Шалая. – Как вам удалось запалить этот угасший светильник?!

И Фродо и Эльнорда, мгновенно позабыв свои разногласия, синхронно подняли лица к потолку. Тролль последовал их примеру, и вся наша компания принялась сосредоточенно разглядывать местный светотехнический прибор. А тот как ни в чем не бывало заливал арсенальную комнату щедрым голубоватым светом.

В этот момент цепочка у меня в кулаке снова зашевелилась. Я оглянулся и увидел, что охранный староста сидит, привалившись к стене, около самого входа и совершенно обессмыслевшим взглядом разглядывает ярко освещенный зал. Повернувшись к своим друзьям, я предложил:

– Вы, я смотрю, подобрали себе оружие по вкусу, так что давайте двигать отсюда. А то у местного руководства совсем с нами крыша поедет…

Тролль скосил глаза в сторону притихшего пузана и недовольно пробурчал:

– Да ничего с ним не будет. Вишь, сухой сидит – значит, все в норме.

– Да к тому же ты, Серенький, еще ничего себе не присмотрел… – добавила Эльнорда, убирая свою шпагу в ножны и вешая ее на пояс.

Фродо сделал вид, что никакого конфликта между ним и нашей прелестной спутницей не было, и, молча повернувшись, побрел вдоль стены, рассматривая висевшее на ней железо.

– А мне ничего железного не надо, – ответил я на замечание эльфийки. – Мое оружие – слово, жест, мысль. Зачем мне сталь?

– Ну тогда пошли, – легко согласилась та. Тролль сразу двинулся к выходу, совершенно забыв о брошенной им дубине. Хоббит тоже прекратил свои исследования и двинулся за Душегубом. Но оба они остановились перед входом в арсенал, по-джентльменски пропуская вперед девушку. Впрочем, меня, видимо, принимая во внимание мой возраст, они тоже пропустили.

Проходя мимо Душегуба, я сунул ему в свободную лапу ручку от его замечательной цепочки и, оглянувшись, увидел, как он отстегивает карабин, освобождая толстого старосту.

– А я думал, ты его жарить будешь… – разочарованно пропищал кровожадный Фродо. – И зачем ты его на цепь сажал, если сразу освобождаешь?

– Жарить его неинтересно, – авторитетно ответил тролль. – Сало вытопится, а пожрать-то и нечего будет. Пустой он внутри… А на цепку сажал, чтобы он не выкинул чего вгорячах. Кто знает, может, у него еще комплект ключей есть, а мы все внутри были… Соображаешь?

Хоббит уважительно посмотрел на своего рослого друга. А тот, отстегнув цепочку, аккуратно спрятал ее в неприметный карман и легонько подтолкнул малыша:

– Пошли, этот пузан сам очухается… – И, внимательно посмотрев в остановившиеся глаза старосты, задумчиво добавил: – Или караульный о нем позаботится.

И дружная парочка поспешила за нами к лестнице.

Вышедший из арсенала последним Шалай тоже внимательно оглядел охранного старосту, но в отличие от Душегуба не доверился естественному ходу вещей, а громко позвал:

– Федха!

Через мгновение перед воеводой вырос уже знакомый нам часовой. Шалай кивнул в сторону сомлевшего старосты и распорядился:

– Отнеси-ка ты его на кроватку, что ли… Видишь, нехорошо ему стало, наверное, съел что-нибудь несвежее…

– Крысу дохлую… – донесся до меня едва слышно говорок Фродо, но часовой, похоже, его услышал.

– Да он давно уже всех крыс подъел, – махнул Федха рукавицей. – Скорее сухарь сильно червивый попался, а он, жила, червяков-то не выковыривает, говорит, с мясом вкуснее…

При этих словах даже физиономия Душегуба свернулась в гримасу отвращения, а наша эльфийка стрелой взмыла вверх по лестнице. Шалай торопливо сунул в ладонь Федхи кольцо с ключами от арсенала и, через силу бросив:

– Запрешь! – бросился вдогонку за нашей компанией.

А во дворе уже темнело. И перед входом в покинутый нами странный арсенал в нетерпении выплясывал малыш Твист.

– Ну сколько вас можно ждать! – заверещал он, едва мы показались из дверей. – За то время, какое вы пропадали в оружейном подвале, половину его содержимого вынести можно!

Последнюю фразу он проорал в явном запале, не думая, что говорит. Но едва она прозвучала, карлик захлопнул свой рот и с величайшим подозрением покосился на закрытую дверь подвала. Видимо, ему в голову пришло, что его поспешные слова вполне могут обернуться чудовищной правдой.

– Так ты что, не видел?.. – пробасил Душегуб.

– Кого? – поинтересовался Твист, на всякий случай отступая подальше от страшного тролля.

– Кого! – передразнил его тот. – Три подводы! Только что груженые отъехали…

Карлик мгновенно присел, словно собирался дернуть к правителю с докладом о новых негодяйствах его гостей. Однако ухмылка, расползшаяся по троллевой физиономии, остановила шустрого маломерка. До него дошло, что слова Душегуба – просто розыгрыш. Поэтому он, приосанившись и напустив на себя вид официального лица, проговорил своим недовольным фальцетом:

– Ладно! Некогда мне с вами здесь тары-бары разводить! Правитель приказал проводить вас в гостевые покои… – С этими словами он развернулся и двинулся уже знакомым маршрутом к отведенным нам апартаментам.

Когда мы притопали к своим спальным местам, оказалось, что развеянные мной перегородки восстановлены, однако никаких гобеленов, конечно, не было и в помине. Это обстоятельство почему-то очень радовало Твиста, а на нас серый камень, скрепленный еще не просохшим раствором, навевал уныние. Может быть, именно поэтому мы решили поужинать вместе в общей комнате.

Как только речь зашла об ужине, Твист, видимо, вспомнив о гастрономических пристрастиях Душегуба, скоренько раскланялся и, пожелав нам приятного аппетита, смотался. А мы вытащили приготовленные для нас харчи из спален в общую прихожую, расставили все это на столе и, усевшись вокруг, принялись за еду. Правда, назвать наш ужин роскошным было нельзя – все те же несколько сырных бутербродов и все то же пиво, на которое я и смотреть-то не хотел, но которое чрезвычайно нравилось моим товарищам. Так что от общего ужина больше выиграли мои друзья – им достался и мой кувшин с пивом.

После того как мы прикончили нехитрую снедь, я сделал знак ребятам, чтобы они помолчали, а сам встал из-за стола и внимательно осмотрел голые стены. Ничего подозрительного вроде бы не было, и все-таки, собравшись с духом, я негромко проговорил один из прочитанных в книге наговоров, одновременно производя описанные там же сопроводительные жесты. Едва последнее слово сорвалось с моего языка, в комнате что-то тоненько звякнуло, словно на гитаре порвалась третья струна, и по стенам проплыло призрачное багровое облако.

Ребята вскочили со своих стульев и, широко открыв глаза, наблюдали за моими колдовскими манипуляциями. Когда облако всосалось в стены, маленький хоббит вздрогнул и неуверенно поинтересовался:

– Ну и что это все должно обозначать?

– Ничего, – спокойно ответил я. – Просто теперь мы сможем поговорить, не опасаясь, что нас подслушают.