Текст книги "Один миг и вся жизнь"

Придя к столь неутешительным выводам, Фёдор решил ещё чуть-чуть порыдать, а затем подумать о будущем.

Сколько прошло времени, Фёдор не понял, однако очнулся он от холода и озноба, который жил во всех клеточках тела, даже тех, которые уже не ощущались. Оттолкнувшись от ствола дерева, Фёдор решил, что спать даже стоя нельзя, так как тогда уж наверняка загнёшься. Медленно шагая под непрекращающимся снегом, он раздумывал о том, что ещё у него осталось. Оставался он сам, его тело и голова. Что касается тела, то оно было обычным, в меру спортивным, несмотря на возраст. За два месяца Фёдор оброс густой бородой и обветрился. В общем-то, шкура вполне сносная и могла бы ещё послужить. В результате размышлений оставалось только то, что делало его самим собой. Фёдора всегда хвалили в глаза и за глаза с незапамятных времён, за основательность, сообразительность, готовность выслушать собеседника и оказать посильную помощь, способность отдать последние деньги и не забыть об этом до конца жизни. Всю сознательную жизнь Фёдор прятал от окружающих свою гордость и пренебрежительное отношение к людям. С интересом рассматривая себя изнутри, Фёдор пытался понять – ради чего ему стоит бороться за выживание, и никак не мог найти ответа. Движение по глубокому снегу сделало своё дело – Фёдор отогрелся и приобрёл способность спокойно думать. Мысли, однако, были невесёлые. Уже перестал пугать страх расстаться с жизнью. Более того, пришло умиротворение и согласие с судьбой. Очень удивился он мысли, что остаться здесь совсем неплохо и, вообще, намного лучше, чем на постели в вонючей больничной палате, которых в жизни он повидал предостаточно, к счастью, в роли посетителя.

Холод, усиливающийся насморк и невероятная усталость уже не доставляли таких неудобств как раньше. Медленно переступая ногами в тяжеленных промокших сапогах, Фёдор ощущал, как уходит вся прошлая жизнь, стекает с подошв сапог в покрытую снегом набухшую землю. Вместо неё приходит что-то новое. Подняв руку к глазам, Фёдор увидел большую снежинку, которая показалась ему чудом природы и верхом гармонии. Падающие снежинки уже не выглядели сплошной стеной, каждая была сама по себе и порхала в холодном чистом воздухе, стремясь к земле, где её ждали сестрички. Занесённые мокрым снегом кусты выглядели как абстрактные статуи. Откуда-то послышалось журчание воды. Обалдев от происходящих изменений, Фёдор с размаха врезался в сосну, которая сбросила на него целый сугроб мокрого снега. Фёдору показалось, что весь сугроб оказался у него за шиворотом. Наваждение исчезло, однако мир уже изменился. Фёдор почувствовал, что ничем, по сути, не отличается от всего живого, что его окружает, и это ощущение моментально согрело его и успокоило. Фёдор шёл вперёд, совершенно не задумываясь, куда он идёт. Мысль о возможной смерти перестала пугать его, а даже наоборот, очищала нутро от залежей всякой дряни, накопившейся за много лет сознательной жизни.

Удивительное ощущение свободы от невероятного количества дурацких правил, обещаний и привычек совершенно меняло мир вокруг. Он уже не казался Фёдору чужим и незнакомым. Ветки под снегом перестали хватать за ноги, глубокий снег мягко проминался под сапогами, которые почему стали легче. Что-то внутри заставляло Фёдора идти не останавливаясь, совершенно не замечая времени. Постепенно Фёдор осмелел и решился подумать о месте, где он находится. Снежный вихрь перед ним превратился в яркий белый свет, который заставил закрыть глаза. После этого Фёдор почувствовал лёгкую дурноту от развернувшейся перед ним картинки. Он видел долину речки сверху, с высоты полёта хищной птицы в мельчайших деталях. По мере разглядывания он увидел избушку, свои следы под слоем снега, понял, что несколько часов топтался на пятачке размером меньше футбольного поля и, наконец, обнаружил самого себя, стоящего спиной к избушке на расстоянии нескольких метров от дверей.

Увиденная картина растворилась, и Фёдор открыл глаза. Снег всё ещё шёл, однако заряд явно слабел, небо из белого стало местами серого цвета. Боясь спугнуть весь изменившийся вокруг него мир, Фёдор медленно повернулся на сто восемьдесят градусов и в пяти шагах увидел слегка покосившуюся дверь избушки. Через несколько секунд Фёдор уже был внутри и стаскивал с себя мокрую одежду. Больше всего его удивило сухое пятно на рубашке величиной с полтинник. Полностью раздевшись, Фёдор бросил в потухшую печь растопку и несколько сухих поленьев. Печь загорелась с первой спички, как будто бы ждала этого момента много лет.

Тепло пошло по избушке и Фёдор, охмелев от счастья, растянулся на лежаке, пытаясь понять и принять прошедшее с ним. Глаза сами по себе следили за очумело летающей под потолком большой мухой. Не было никаких мыслей, никакого прошлого, никакого будущего, лишь одна совершенная пустота в сознании. Убаюканный пустотой и теплом Фёдор закрыл глаза и уснул.

Потерянные сутки

Произошло описанное в то время, когда ночи короткие, а дни длинные, в уже институте закончились экзамены, а студенты ещё не разъехались на каникулы. Игорю позвонил его приятель и пригласил провести вечер в хорошей компании. Не было никаких причин отказываться, посему он быстро переоделся, и через час стоял у выхода из метро. Его приятель и ещё двое ребят появились вовремя и, компания, быстро познакомившись, бодро зашагала по улице. С этого момента у Игоря появилось и больше не исчезало ощущение нереальности происходящего, хотя он несколько раз ущипнул себя, и разок это сделал с удовольствием его приятель,

Минут через десять они вошли в большой старый дом с колоннами у входа. Огромная двустворчатая дверь сохранила с одной стороны бронзовую ручку в виде головы льва, а с другой её пару сменила железная скоба производства артели «напрасный труд». Несколько лестничных пролётов с раздолбанными перилами, и они оказались в большой квартире со старой массивной мебелью. Несколько ребят и девушек деловито накрывали на стол и шугали всех, кто пытался полакомиться раньше срока. Устроившись в углу, Игорь изучал присутствующих и, особенно, девушек. Три девчонки, совершенно разные и при том чем-то очень похожие друг на друга, щебетали и проворно готовили перекус. Рядом с ними крутились трое парней, помогая и мешаясь. Четвёртая выполняла свою работу спокойно, периодически отлавливая ребят и приспосабливая к мелким делам. Она была повыше и покрепче остальных. Игорю понравилось, как она решила вопрос о резке хлеба. Положив батон на стол и взяв внушительный тесак, она огляделась и заметила неосторожно приблизившегося к тарелке с колбасой парнишку. Наткнувшись на взгляд, он медленно подошёл, как кролик к удаву, взял из её рук нож и покорно начал резать буханку на тонюсенькие кусочки.

Далее всё шло как обычно, выпили, закусили, играла музыка, все танцевали и рассказывали анекдоты. Игорь потанцевал с тремя подругами, а затем решил поближе познакомиться с несколько странной, как ему показалось, девушкой. Распустив хвост, он начал рассказывать о своих планах, предлагать разные варианты совместного проведения времени на каникулах, однако был остановлен сообщением о том, что она завтра уезжает к родителям.

Получив мягкий отказ, Игорь, наконец, рассмотрел девушку поближе. Правильные черты лица, непокорные светлые волосы и слегка раскосые большие глаза, цвет которых менялся в зависимости от настроения. Больше он ничего не мог зафиксировать. Как он не старался, картинка всё время распадалась на детали, которые он хоть и видел очень отчётливо, никак не складывались воедино. Особенно удивил его серебряный кулон на короткой цепочке. Он как-то умудрялся оставаться на своём месте, ровно посередине груди, несмотря на любые движения хозяйки, даже при танце.

Прошло несколько часов, всё было съедено и выпито, пары определились. Однако, оставаться в душной квартире никому не хотелось, и вся компания вывалилась на улицу, которая была хорошо освещена фонарями. На улице группа рассеялась. Ребята, которым не досталось девушек, неспешно побрели к метро, весело переговариваясь. Пары разбрелись.

Игорь остался вдвоём с девушкой и только теперь догадался спросить, как её зовут. Она фыркнула что-то насчёт гусаров и джентльменов и сообщила, что уже много лет её зовут по прихоти родителей Ольгой. На предложение погулять она весело сообщила, что это запросто, благо ей надо попасть домой, чтобы спокойно собраться, а с транспортом уже проблемы. Игорь сначала напрягся, но поняв, что ходу минут сорок, а то и больше, успокоился.

Прохладный ветерок покачивал ветви деревьев, огромная полная луна висела прямо над головой. Они шли по улицам, заглядывая в окна, весело и беззлобно комментируя увиденное. Яркие окна, блики фонарей на мостовой, редкие автомобили и прохожие, шуршание ветра в листве и летние запахи создавали какой-то нереальный фон всему вокруг. В крови бродило выпитое спиртное. Несколько раз Игорю казалось, что он стоит, а мир кружится вокруг него и каждый раз останавливается, как только взгляд его падал на кулон. Они шли какими-то переулками, поворачивая то направо, то налево. Названия улиц ничего не говорили Игорю, хотя он полагал, что хорошо знает свой город. На одном перекрёстке над улицей висел на тросе фонарь, который слегка покачивался, а пятно света на асфальте выводило причудливый узор. На ветке дерева, слабо освещаемой фонарём, сидело несколько ворон. Только Игорь подумал, что впервые видит ночью ворону, как Ольга слегка присвистнула и вороны взлетев, исчезли в темноте, описали круг почёта. Игорь изумлённо уставился на спутницу. Её глаза светились зелёным огнём. Заметив взгляд, она улыбнулась, огонь погас.

Когда они вышли на набережную, их обдал прохладный влажный воздух с реки, Игорь обнял девушку за плечи, которая отнеслась к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Луна светила в лицо и казалась ярче фонарей. В какой-то момент Игорю показалось, что всё это уже было, все слова говорились. Он поделился с Ольгой своим наблюдением, которое вовсе её не впечатлило. Она обругала это явление каким-то умным французским словом и посоветовала обратиться в психушку на предмет лечения, за что была наказана образцовым объятием с придушиванием. Вырвавшись, она порекомендовала Игорю не путать девушек с силомером, однако по всему было видно, что ей понравилась реакция юноши. Набережная как-то неожиданно закончилась. Теперь они шли по улицам с большими деревьями, а луна лишь изредка выглядывала из-за домов.

Начинало светать. Неожиданно Ольга остановилась перед подъездом большого кирпичного дома. Игорь заметил только то, что в нём не было освещённых окон. Сглотнув комок и кашлянув для уверенности, он осторожно спросил, нельзя ли чего попить, а то после выпивки как-то сухо в организме. Ольга, недоуменно посмотрев на него, поинтересовалась, как он собирался в такое время добираться домой и, не получив ответа, толкнула дверь подъезда. Очнулся Игорь в квартире, в которой одна комната была заперта, а другую снимала с подругой Ольга. Игорь проявил заботу о подруге, которую они могут разбудить, но, как выяснилось, совершенно напрасно, она уже уехала на летние каникулы. В какой-то момент он почувствовал себя мышонком, бодро топающим в мышеловку. Решительно встряхнув головой, Игорь прогнал наваждение, и осмотрелся. Комната выглядела уютным гнёздышком, хотя подготовка к отъезду чувствовалась повсюду. Впечатляющего размера коричневый чемодан с жёлтыми замками лежал на видном месте, а точнее посередине комнаты.

Оглядевшись и, слегка обнаглев, Игорь попросил чаю или чего там найдётся попить. Ольга усмехнулась и пошла на кухню ставить чайник, а Игорь стал рассматривать картинки на стенах. Большая часть из них была нарисована углём, без правки, на одном дыхании. В основном природа, изредка люди, да и то очень необычные. «Ну что, нравится?» услышал он голос за спиной и, повернувшись, неловко столкнулся со стоящей за спиной девушкой. Вновь, как это было несколько раз на улице, мир завертелся рассыпаясь и собираясь вновь, словно в калейдоскопе. Когда Игорь очнулся, перед его глазами был тот самый кулон, который непостижимым образом оставался на месте. Игорь поднял голову и увидел ехидный и, в то же время, озабоченный взгляд Ольги.

– Ну ты, герой-любовник, и балбес, однако, – беззлобно сказала она и свирепо укусила его за руку.

До Игоря дошло, что он натворил. Рассматривая укушенную руку, Игорь обругал девушку дикой кошкой, что вызвало приступ веселья и сообщение, что он не одинок в своём мнении. Увидев в его глазах блеск ревности, Ольга ещё больше развеселилась и сказала, что так её называл отец за то, что попытка её отшлёпать в трёхлетнем возрасте кончилась серьёзными покусами. После этого отец, прежде чем наказать ребёнка, спрашивал разрешения, которое он иногда получал, так как Ольге было жалко отца. После этого она спихнула Игоря с кровати и велела озаботиться чайником, который уже зажарился, а сама скрылась в ванной.

Чайник уцелел, поскольку стоял на слабом огне, и уже через несколько минут они сидели рядом за небольшим столом и пили свежезаваренный чай с печеньем, найденном в шкафу. На Ольге был огромный пушистый халат, и Игорю казалось, что он стал меньше девушки на полголовы. А кулон блестел на своём обычном месте и вызывал лёгкое чувство страха.

Оклемавшись, Игорь понёс ахинею о том, что если что, то он в общем готов и… Ольга посмотрела на него в упор, в глазах вновь вспыхнул зелёный огонь. От взгляда Игорь поперхнулся и замолчал. Пауза затянулась и Ольга, усмехнувшись, предложила представить Игорю реакцию его родителей, учитывая, во-первых, что она старше его, а, во-вторых, иногородняя. Игорю не составило труда всё это представить. Судя по смеху Ольги, на его лице выразилась то же, что должно было появиться при поедании полудюжины дохлых жаб без гарнира. Чай они допили в молчании, Игорь с тоскливым выражением, а Ольга с ехидной улыбкой. Решив, что мальчик достаточно помучался, она взяла его за руку и основательно укусила за палец, что было воспринято как команда переключиться и забыть сказанное.

Поезд уходил ближе к вечеру, и Игорь предложил ещё прогуляться по городу. Он, почему-то, очень хотел определить место, где они находятся. Ольга согласилась, благо почти всё было собрано, и они вышли на улицу. Было летнее утро, дворники мели улицы и незамысловато ругались. Названия улиц опять ничего не говорили Игорю. На набережной стояли несколько рыбаков, которые надеялись порадовать своих котов свежей рыбой в бензиновом соусе. Игорь почувствовал сильную усталость. У его спутницы глаза тоже чуть ввалились, но сохранили свою прозрачность. Побродив ещё немного, они проголосовали за возвращение домой и отдых от прогулки.

В квартире было тихо и спокойно. Игорь устроился в кресле и отключился. Очнулся он от лёгкого прикосновения к руке. Ольга стояла перед ним в том же невероятном халате и чего-то говорила. Когда способность воспринимать слова вернулась к Игорю, он понял, что его приглашают подкрепиться, чем бог послал. Идея показалась просто превосходной, и вскоре на столе осталось несколько крошек хлеба. В углу комнаты стоял огромный коричневый чемодан, готовый к старту. Игорь осторожно посмотрел на часы – до поезда оставалось более трёх часов. Его действия были обнаружены и прокомментированы должным образом. В результате Игорь зарычал и набросился на обидчицу. Мир снова завертелся и взорвался, но на этот раз он вёл себя достойно, как ему показалось.

Когда они открыли глаза, до поезда оставалось менее получаса. Ещё через три минуты они были на улице. Неизвестно откуда на пустынной улице появилось пустое такси, которое довезло их до вокзала. Когда, обливаясь потом, Игорь донёс тяжеленный чемодан ко второму вагону через всю платформу, до отправления поезда оставалось всего несколько минут. Ольга отдала билет проводнице с седыми волосами и грустным взглядом. Потом она сняла кулон с цепочки и вложила его в руку Игорю, чмокнула его в щёку, и, легко подняв чемодан, исчезла в вагоне. Игорь, судорожно сжав кулак и ничего не понимая, стоял рядом с проводницей, которая безуспешно пыталась найти свободное место в своей билетной сумке для полученного билета. Что-то толкнуло Игоря и он со словами «забыл отдать ключи» бросился мимо проводницы в вагон. Проходя по коридору, он заглядывал во все купе, но Ольги нигде не было. Дважды осмотрев вагон, он вышел в тамбур, где стояла с флажком проводница. Она подозрительно и, в то же время, с жалостью посмотрела на Игоря, но ничего не сказала. Раздался близкий гудок. Поезд тронулся, и Игорь выпрыгнул в последний момент на самый край платформы.

Оставшись один на перроне, он осторожно разжал пальцы. В руке было пусто. Всё вокруг казалось серым и противным. Квадрат свежего чёрного асфальта на краю платформы слегка привёл его в чувство. Качаясь, как пьяный, он пошёл вдоль платформы. К счастью до дома было недалеко. Добравшись до родного дивана, он упал и отключился.

Когда Игорь проснулся, был полдень. Мать за обедом ворчала, что надо всё-таки сообщать, если не собираешься возвращаться домой, а то они с отцом все морги обзвонили и очень волновались. Если бы утром не позвонил его приятель и не сказал, что Игорь ушёл с вечеринки с девушкой, то они бы и милицию на уши поставили. Слова домочадцев и горячий обед медленно возвращали Игоря в реальность. Успокоив предков, он выяснил, что вернулся вечером и проспал всю ночь, не снимая даже сандалий и злобно шипел, когда его пытались уложить спать как положено.

На следующий день он выловил приятеля и пообещал ему пару пива, если тот покажет место, где они провели вечер. Однако дом с колоннами и разными ручками на дверях они так и не нашли. Ещё неделю Игорь шатался по набережным, пытаясь найти улицу, по которой они гуляли с Ольгой, но это тоже ни к чему не привело.

С тех пор прошло много времени, но Игорь так и не понял, было в действительности то, что осталось в памяти или это был длинный тревожный сон.

Приключения ДДВВ

Байки маленького посёлка

Перед вами три коротких рассказа о жизни братьев, которых все в округе называли ДДВВ. Кликуха расшифровывается как «Два Дятла Вася и Витя», хотя обычно вместо дятла использовали матерный синоним. Жили мужики в двушке старого панельного дома времён развитого социализма, доставшейся им по наследству от родителей алкоголиков. Там же и работали вместе в полуподвальном магазинчике. Работы было немного, платили копейки, зато подкармливали списанной жратвой исправно. Алкоголиками они не были, лишь иногда, не чаще трёх раз в неделю они тихо напивались и душевно спали после этого. Иногда курили травку и нюхали всякую гадость, но только с целью познать мир.

Часть 1. Мироустройство

В тот день ДДВВ тихо сидели на лавочке около дома. Солнце прошло зенит, но для них это было ранее утро и здоровенные парни радовались жизни, как дети. Вот и сейчас, Вася, вспоминая вечер, рассказывал брательнику о том, что ему привиделось. Тот слушал, не перебивая, щурясь от яркого света.

– Ты, понимаешь, ко мне пришёл Учитель и велел нести истину людям. Он рассказал мне, как устроен наш мир. Представляешь. А ведь всего-то пять кубиков бензинчика и два десятка пыхов, – вещал Вася, – а, смотри, как круто.

– Да ну, вечно у тебя глюки не как у людей, – проворчал Витя, – вон и торчку с пятого тоже кто-то приходил. Ну, правда, он по жизни тарелочник. Теперь кайфует в больнице, лежит овощем и балдеет. Такое рассказывал, аж завязаться хочется.

Вася разгорячился:

– Ты не понимаешь! Это же учитель. ОН сказал, что мы живём в трубе и ползаем по её стенкам как мухи и не надо спешить, если выползешь – точно подохнешь.

– Э, да твой учитель сам перепыхал, вон торчку с пятого, его Учитель всё лучше объяснил. Он сам говорил, пока не увезли. Мы, говорит, внутри бублика, по стенке ползём. Снаружи черти и ангелы спицами тыкают. Но!!! Спешить не надо, а не то, того гляди, догонишь свою задницу и не дай бог её укусишь. Тут тебе каюк точно наступит, – с жаром ответил Витя и загрустил, – А дело всё наверно в том, что ты бензин фиговый взял.

– Точно! – воскликнул Вася, и со словами, – это надо сейчас же исправить, – быстрым шагом направился в дом.

Войдя в квартиру на первом этаже, которая никогда не запиралась, он почти бегом прошёл на кухню. Там, на подоконнике в бутылке от колы напополам с бензином жил матёрый Глюк. Сев на стул, Вася задумался, а потом достал пачку Беломора, сделал штакет и забил косяка. Травка была слабая, поэтому он почувствовал тепло и лёгкость, только докурив косячок почти до конца. Бросив взгляд на бутылку, он понял, что Глюк выглядит на редкость мерзопакостно.

«Надо что-то делать» – подумал Вася, открыл бутылку и, добредя до сортира, вылил бензин в загаженный унитаз, у которого крышку снесло лет десять назад.

Травка сделала своё дело и вместо того, чтобы дёрнуть за шнурок, привязанный к бачку, Вася промахнулся и схватился за пустоту. При этом он качнулся вперёд, уперевшись рукой на стенку за унитазом и смачно матюгнулся. Ну а почти пустой косяк выпал из зубов аккурат в унитаз.

Очнулся Вася в реанимации. Его зверски тошнило и всё внутри болело. А от весёлого крика медсестры, заметившего, что он приоткрыл глаза, вообще стало невыносимо.

– Смотри-ка, – сказала она напарнице, показывая пальцем на Васю, – я же говорила, оклемается быстро, ничего с ним не будет, такие не помирают. А то Васильевич говорит, кома, кранты, вряд ли выйдет. Ушиб мозга написал, представляешь? А откуда у этого чучела мозг? – и, помолчав, добавила, – сообщи-ка его братику-дебилу, который в коридоре уже сутки дрыхнет, что очухался его родственничек.

Вася попытался пошевелиться, но сестра решительно пресекла его попытки:

– Лежи, чудо, смирно. На боку лежи, как положили, а то или иглу сломаешь, или швы на жопе повредишь. Из неё штук десять обломков от дверной ручки Васильевич выковырял. И вообще, у тебя день удался, расслабься.

Васе стало невыносимо обидно за себя, братика, задницу и вообще за то, что его никто не хочет понять, и он завыл нечеловеческим голосом. После укола Вася сладко уснул, и тихая радость была с ним ещё долго-долго.