Текст книги "Первая научная история войны 1812 года"

От Москвы до перемирия 4 июня 1813 года – и гражданская война в России

Мне известно, что (фельд)маршал не исполнил ничего из того, что должен сделать. Он избегал, насколько сие оказывалось в его силах, любых действий противу неприятеля. Все его успехи были вынуждены внешнею силою.

Александр I – в личной беседе с генералом Р.Т. Вильсоном 12 декабря 1812 г.

Самое легкое дело – идти теперь за Эльбу, но как воротимся? С рылом в крови!

Высказывание М.И. Кутузова против перенесения войны в Европу в конце 1812 г.

Свет, озарявший его, не потухал ни на минуту; вот почему жизнь его так лучезарна. Мир никогда еще не видел и, может быть, не увидит ничего подобного.

Иоганн Вольфганг фон Гёте о Наполеоне

Не сила народов повергла тебя,

Не встал тебе равный противник…

А.С. Хомяков о Наполеоне, 1841 г.

I

Сейчас мы начинаем рассказ о следующей драматичной части Русской кампании Наполеона. Речь пойдет об осенне-зимнем походе, который характеризует следующий период войны и завершается (исходя из цели достижения переговоров с русским царем) весной 1813 года, когда после ряда поражений русской армии царь Александр I был все же вынужден заключить с Наполеоном перемирие.

Однако начну я данную главу с документа, который почему-то обошли вниманием все мои предшественники – тем не менее он весьма живо и колоритно выявляет суть происходившего в России в эпоху 1812 года (но и конкретно в октябре упомянутого года). В дневнике поручика лейб-гвардии Измайловского полка Луки Александровича Симанского (1791–1828) мы находим (запись от 24 октября) описание беседы с одним пожилым и осведомленным простолюдином, жившим в районе Малоярославца: «…Отошед версты 2 или 3 пришли к Уготскому железному и медеплавильному заводу… Проходя деревню я сошел к озеру и реке, тут увидел почтенного одного старика, который мне рассказывал вот что такое… «Я слышал, здесь завод, где же он?» «Был прежде, уже давно, лет 40 назад, а теперь одна плотина осталась». «Чей это завод?» «Завод и деревня принадлежит графине Екатерине Алексеевне Головиной». «Сколько здесь всего душ?» «Здесь около етой деревни всего три тысячи душ, а во всей етой губернии до 30 тысяч всего, вот сударь и с этим всем не можем прокормить нашу барыню, всио еще мало, последний перед этим год совсем нас разорила, налог за налогом». «А кто управляет вами?» «Управители, сударь, сама же живет во Франции с каким-то Булгари и как мы слышали много еще должна; вот, сударь, житье наше». «Бог поможет вам….» [1411]1411
  Малоярославецкое сражение 12/24 октября 1812 года. Документы. Воспоминания. Дневники. Письма. Калуга, 2012, с. 187.


[Закрыть]

Это потрясающе! За что страдают русские крестьяне и за что гибнут солдаты? За желание Александра I гарцевать в Европе (чем он и занимался в 1813–1815 гг., так и не посетив, кстати, Бородинское поле), за то, чтобы в 1812 году хозяева русских крепостных рабов продолжали жить во Франции и наслаждаться всеми радостями «бездуховности»?! Отмечу, что жителей империи Наполеона подобными непомерными налогами не мучили (не говоря уже о крепостничестве). Но все же самое интересное в данном источнике – то, что русская барыня живет во Франции (вам это не напоминает некое другое, более актуальное время?..). И ведь подобное было явлением обычным, но до сих пор не стало предметом исследования со стороны историков. Сейчас я первый, кто извлекает процитированный сюжет из небытия. Еще в прежних главах я рассказывал о жизни русских аристократов во Франции до и даже в начале Великой французской революции, затем при Наполеоне – и уже о тех, кто смотрел из европейских окон на проходящие полки Великой армии, шествующие в сторону России весной 1812 года.

Инертность сознания, штампы, лень мысли – вещи сложнопреодолимые. Поэтому я снова и снова напоминаю обо всех трагедиях, постигших население России в 1812 году и произошедших по вине собственного правительства. И сейчас я процитирую еще один источник (не упомянутый в прошлой главе), рассказывающий о сожжении заживо русских раненых в Москве (а вы одновременно представьте жизнь помещицы в Париже и Гольштейн-Готторпского царя Александра, говорящего на французском и обливающегося привезенными из Европы духами, в Петербурге). Офицер итальянской Королевской гвардии в составе Великой армии Цезарь Ложье де Беллекур (1789–1871) вспоминал: «…среди всех этих зрелищ самое ужасное, самое плачевное – пожар больниц. Там было более 20,000 тяжело больных и раненых русских солдат (подчеркну: 20 тыс. чел. находились только в больницах и по оценкам Ложье в частных же домах и на улицах оставалось еще несколько тысяч несчастных – прим. мое, Е.П.). Только что пламя охватило эти здания, как из открытых окон послышались страшные крики: несчастные двигались, как призраки, и после, томительных, мучительных колебаний, бросаются вниз».[1412]1412
  Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004, с. 209.


[Закрыть]

Я продолжаю применительно к характеристике происходящего в русском обществе 1812 года настаивать на определении «война всех против всех». Как мы уже знаем из прошлой главы, Москву разграбили, прежде всего, русские солдаты, казаки и подмосковные крестьяне. Но в документах эпохи мы узнаем, к примеру, и о том, что бравые служители правопорядка, московские полицейские не только выполняли преступные приказы Ростопчина, но затем отправились бесчинствовать по окрестным уездам! Так, выпускница Смольного института, московская великосветская дама М.А. Волкова (1786–1859) в письме к хозяйке известного литературного салона В.И. Ланской (1790–1845) сообщала о московской полиции следующее: «…выйдя из города в беспорядке, грабила во всех деревнях, лежащих между Москвой и Владимиром».[1413]1413
  Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты. М., 2012, с. 295.


[Закрыть] При этом бывали и особо курьезные случаи: так, квартальные поручики В. Галданов и П. Лакруа специально остались в Москве, чтобы перейти на службу к Наполеону.[1414]1414
  Там же.


[Закрыть] И в это же самое время по всей России поднимается волна крестьянских восстаний против помещиков, которые давит в крови деклассированная, никак уже не связанная с каким-либо классом населения русская армия по приказу «старого сатира» Кутузова. Помещики бросают свои имения, крестьяне выгоняют или убивают их дворню и приказчиков, генералы сжигают за собой села и города, национальные окраины (вроде Литвы) помогают армии вторжения, а царь трусливо отсиживается в Петербурге. Это и есть самая настоящая гражданская война!

Базисные противоречия, заложенные в русском обществе, напоминают о себе на каждом шагу истории 1812 года. Начнем с того, что в высшем свете и возле него говорили и молились (!) по-французски. Были еще англофилы и германофилы, но по-французски говорили почти все. Одевались по-европейски, читали европейские романы (потому что популярных русских сочинений тогда еще практически не существовало), слушали европейскую музыку, изучали науки по европейским учебникам, помнили только античную мифологию. Да и географию Франции, Австрии и части Италии знали неизмеримо лучше своей, во многом чужой и чуждой родины. Многие обеспеченные дворяне и жили-то в Европе, возвращаясь в Россию только наездами. Подобное замечательно описано в мемуарах графа Е.Ф. Комаровского – одного из любимцев Александра I, который годами не встречался со своим монархом, а воспитательницей своей дочери взял няньку дочери Люсьена Бонапарта![1415]1415
  Подробнее: Записки графа Е.Ф. Комаровского. М.: Внешторгиздат, 1990.


[Закрыть] Тот же Комаровский обожал все французское – и даже в 1786 профессионально (но авторизированно) перевел и опубликовал роман Никола Ретифа де ла Бретонна (1734–1806) «Невинность в опасности, или Чрезвычайные приключения» (неплохое, кстати, название для книги о 1812 годе с тезисами об «исконной» «духовности», на которую посягнул «антихрист»-Буонапартий…). Что характерно, записки Комаровского вышли на излете советского режима (в 1990 году), причем во Внешторгиздате…

Но отсюда вопрос: а зачем воевать? И снова вспоминается современник 1812 года – А.С. Пушкин (из 10-й главы «Евгения Онегина»):

 
«О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле…»
 

Воюют с теми, кто хочет заставить вас жить по-своему, одеваться по-своему и т. д. Как можно заставить делать то, что уже давно сделано, причем добровольно?! Не лишним будет заметить, что схожая ситуация была и в СССР. «Любовь к родине» – для крестьян (у которых даже не было паспортов до конца 1970-х гг.!) и пролетариев, а для детей крупных партийных функционеров, больших чинов КГБ и министерства иностранных дел, а также для послушных холопов (признаю, нередко весьма и весьма талантливых) из числа «творческой интеллигенции» – вольница за границей. Знаменитый режиссер-комедиограф Г.В. Александров (наст. фам. Мормоненко: 1903–1983) вместе с артисткой Л.П. Орловой (1902–1975) изображали образцово-показательную советскую семью (хотя интимные предпочтения Григория Васильевича в основном лежали в ином направлении)[1416]1416
  Об этом среди прочего – см.: Клейн Л.С. Другая сторона светила. Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие. СПб., 2002, с. 511 и др.


[Закрыть] – и воодушевляли советских людей на «стройки коммунизма», а сами уезжали в длительные путешествия по «загнивающему» капиталистическому раю.[1417]1417
  О прославленной чете детальнее: Кушниров М. Любовь Орловой и Александрова. Жизнь как кино. М., 2015.


[Закрыть] При этом сам экранный образ и, так сказать, имидж Любовь Петровна заимствовала у Марлен Дитрих (Мария Магдалена «Марлен» Дитрих: 1901–1992): то есть снова с Запада, хотя казенная пропаганда не переставала кичиться превосходством над ним.

Вспоминается старый анекдот: капитализм – это эксплуатация человека человеком, а социализм – это когда наоборот! И в это же самое время (пока Орлова и Александров пропагандировали советский образ жизни и наслаждались Западом) сталинские холопы от истории (вроде П.А. Жилина, Л.Г. Бескровного и Н.Ф. Гарнича /1901–1961/) кропали брошюрки о «великом полководце Кутузове», оправдывая сожжение русских солдат в Москве и выдумывая «победу» при Бородине (чтобы оправдать типологически сходные преступления и поражения уже сталинского режима во время Второй мировой войны). Причем все вышеперечисленное происходило уже под защитой оружия, изобретенного в Германии и после 1945 г. вывезенного из нее.[1418]1418
  По данной теме – см., например: Храмов Ю.А. Арденне Манфред фон. // Физики: Биографический справочник. Под ред. А.И. Ахиезера. М.: Наука 1983, с. 18; Barkleit, Gerhard. Manfred von Ardenne. Selbstverwirklichung im Jahrhundert der Diktaturen. B.: Duncker & Humblot, 2006.


[Закрыть] А промышленную базу режима, чьими идеологическими «бойцами» прислуживали псевдоисторики той поры, обеспечивали заводы, практически полностью собранные в СССР американскими и немецкими конструкторами и инженерами (снова к вопросу о «превосходстве» над Западом и «особом пути»).[1419]1419
  Современное репрезентативное исследование сталинской индустриализации: Davies R.W. The Industrialisation of Soviet Russia. In 5 Volumes. London: Palgrave Macmillan, 1980–2003.


[Закрыть] Сегодня же, как вы сами прекрасно знаете и лично наблюдаете, крупные чиновники читают пафосные речи подле невозможной безвкусицы памятников 1812 года – и улетают в свои имения во Францию, в Италию – и далее по списку стран-участниц Великой армии Наполеона.

Но вернемся снова в 1812 год: хотя, с точки зрения сути российского пространственно-временного континуума, мы тот год и не покидали. «Кто не испытывал того скрытого неприятного чувства застенчивости и недоверия при чтении патриотических сочинений о 12-м годе», – был вынужден откровенно признаться и резюмировать граф Лев Николаевич Толстой.[1420]1420
  Мельгунов С.П. Александр I. М., 2010, с. 238.


[Закрыть] За байки про «патриотизм» в 1812 году было стыдно и А.С. Пушкину, который высмеивал эти пошлые игрища в своем «Рославлеве»: «Гонители французского языка и Кузнецкого моста взяли в обществе решительный верх, и гостиные наполнились патриотами. Кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюр; кто отказался от лафита и принялся за кислые щи».[1421]1421
  Там же, с. 239.


[Закрыть] Очень ярко описывает ту же клоунаду жительница Москвы мадам Хомутова: обеспеченные девушки воображали себя «то амазонками, то странницами, то сестрами милосердия» и примеряли подходящие театральные костюмы.[1422]1422
  Там же.


[Закрыть] Так было в начале войны, но уже 10 августа (когда наступление Наполеона набрало обороты) те же лицемерки «с видом отчаяния думали только о бегстве и о том, чтобы увезти свое добро или зарыть его в землю, или замуровать в стену».[1423]1423
  Там же.


[Закрыть]

Однако это в Москве. Основная часть России войну не замечала: в Тамбове, например, как пишет 30 сентября мадам Волкова, «все тихо, и если бы не вести московских беглецов, да не французские пленные, мы бы забыли, что живем во время войны!».[1424]1424
  Там же.


[Закрыть]

Обратимся теперь к вопросам стратегии и тактики. 19 октября Великая армия (за исключением некоторых временно оставленных в городе соединений) выступила из Москвы. В ней состояло 89 640 пехотинцев и 14 314 кавалеристов, а всего: 103 954 «комбатанта» при 569 орудиях. Кроме того, значились около 12 000 «некомбатантов» – записанных в жандармерию, квартирмейстерскую часть и артиллерийские парки.[1425]1425
  Chambray G. Histoire de l'expédition de Russie. P., 1838, v. 2, p. 314–315.


[Закрыть] Эти цифры важны нам еще и для того, чтобы потом «схватить за руку» лживые реляции русского командования и байки пропагандистов от истории, которые выдумывали потери армии Наполеона, в несколько раз превосходящие по числу всю его армию (подобные штуки очень походят на подсчеты бюллетеней проголосовавших за местную «партию власти»: за нее нередко голосует больше, чем на том или ином избирательном участке живет – вместе с несовершеннолетними, туристами и гастарбайтерами). Итак, Наполеон неожиданно начал маневр на фланге русской армии. Отдохнувшие воины были в хорошей форме, а граф Адриен де Майи записал: «Они шли весело и громко распевали песни».[1426]1426
  Замойский А. 1812. Фатальный марш на Москву. М., 2013, с. 192.


[Закрыть] Однако боевые колонны отягчали несколько тысяч нестроевых и гражданских лиц: слуг, членов семей офицеров, пожелавших оставить Москву иностранцев (не только французов, но и немцев, и даже англичан), а также немалое число русских, которые успели связать себя теми или иными отношениями с наполеоновской армией. Все сие влекло за собой и многочисленные повозки – от изящных прогулочных карет до грубых колымаг, которые затрудняли движение.[1427]1427
  Там же, с. 191–192.


[Закрыть]

С периодом оставления французами первопрестольной связана одна история, которая весьма рельефно демонстрирует то, как на пустом месте благодаря обману в невежественном населении поддерживается религиозное мракобесие. Князь (кстати, из рода Рюриковичей) Александр Александрович Шаховской (1777–1846), известный драматург и театральный деятель, который одним из первых оказался в Москве (с ратниками Тверского ополчения), увидел в Спасских воротах образок и серебряную лампаду. Он приказал их затеплить, а затем записал, что «собравшимся после меня народом распущен был слух, будто лампада Спасских ворот не угасала во все время пребывания неприятеля в Москве, и что, пораженный этим чудом, он не смел дотронуться до иконы».[1428]1428
  Соболева И.А. Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года. СПб., 2012, с. 333.


[Закрыть]

Однако религиозные штуки во все эпохи не могли помешать простым радостям приматов – например, грабежу. Назначенный комендантом Москвы А.Х. Бенкендорф свидетельствует: «Город был отдан на расхищение крестьянам, которых стеклось великое множество, и все пьяные; казаки и их старшины довершили разгром… люди убивали друг друга на улицах, поджигали дома… Мне пришлось выдержать несколько настоящих сражений».[1429]1429
  Там же.


[Закрыть] Вот вам и настоящая гражданская война! «Несколько сражений» уже в Москве: когда Наполеон входил в город, крестьяне с ним не сражались (впрочем, как и армия). Одним словом: «патриотизм»… Только про подобные сражения отечественная пропаганда не создала ни эффектных полотен кистей больших художников, ни карт с расстановкой противоборствующих «войск» – это было бы весьма интересно и показательно.

21 октября передовые части авангарда Великой армии под командованием Евгения (Эжена) Богарне вступили в село Фоминское (сегодня это Наро-Фоминск) на новой Калужской дороге. М.И. Кутузов, как обычно, был в состоянии перманентного сна, он не знал о новой операции Наполеона, не предполагал направления движения неприятельской армии, не зная о местонахождении ее авангарда. Это вновь сыграло на руку французам. Очень поздно и без анализа ситуации он поручил атаку на Фоминское генералу Д.С. Дохтурову (с его 6-м пехотным корпусом), дав в придачу 1-й кавалерийский корпус генерал-адъютанта барона Е.И. Меллера-Закомельского (1767–1830). Легкие кавалерийские отряды А.Н. Сеславина (1780–1857) и А.С. Фигнера наблюдали за французами. Совершенно неожиданно А.Н. Сеславин обнаружил вражеские войска, причем лично увидал Наполеона и его штаб. Об этом он незамедлительно донес Д.С. Дохтурову, который уже собирался выполнять нелепый приказ М.И. Кутузова и начать атаку (не понимая, что перед ним главные силы Наполеона – и подобная атака означала бы крах и гибель), но узнав эти сведения, Д.С. Дохтуров немедленно поспешил в Малоярославец.

О том, как «героический» и «прозорливый» Кутузов узнал о новом наступлении Наполеона, живописно повествует отрывок из юбилейной поэмы 1912 года Ф.Ф. Пастухова:

 
Скачет вестник в тиши ночи,
Пеленой туман висит,
Не смыкая зорки очи,
В «Леташевку» он спешит.
Там в лачуге спит Кутузов,
Вестей радостных не ждет…[1430]1430
  Пастухов Ф.Ф. Наполеон I. Сон великого завоевателя: Поэма. М., 1912, с. 245.


[Закрыть]
 

О полном хаосе в штабе русского командования и трагикомической прострации фельдмаршала повествует очевидец событий – знаменитый генерал Алексей Петрович Ермолов: «Испросивши позволение генерала Дохтурова, я поручил генерал-адъютанту графу Орлову-Денисову от имени моего донести фельдмаршалу во всей подробности о положении дел наших и о необходимости ускорить движение армии, или город впадет во власть неприятеля. Армия стояла на реке Протве у села Спасского. Неприятным могло казаться объяснение мое фельдмаршалу, когда свидетелями были многие из генералов. Он отправил обратно графа Орлова-Денисова без всякого приказания. Не с большою благосклонностью принят был вторично посланный от меня (также многие из генералов находились при фельдмаршале), и с настойчивостию объясненная потребность в скорейшем присутствии армии могла иметь вид некоторого замечания или упрека. Он с негодованием плюнул так близко к стоявшему против него посланнику, что тот достал из кармана платок (выделено мной, Е.П.), и замечено, что лицо его имело более в том надобности».[1431]1431
  Записки А.П. Ермолова. 1798–1826 гг. М., 1991, с. 223; О действиях М.И. Кутузова на данном этапе – см. также: Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004, с. 210.


[Закрыть]

И снова не русский главнокомандующий, а французы на данном этапе владеют стратегической и тактической инициативой. Именно так это расценивали в русской армии. К примеру, гвардейский офицер, поручик 9-й роты лейб-гвардейского Семеновского полка А.В. Чичерин (ок. 1793–1813) в своем дневнике признавался (25 октября): «Теперь неприятель решает, когда у нас будут дневки, а когда марши».[1432]1432
  Малоярославецкое сражение 12/24 октября 1812 года… с. 185.


[Закрыть]

Кутузов был растерян, войска Наполеона активно продвигались, а попы занялись важным делом – сокрытием ценных металлов и разной дорогостоящей утвари. Об этой деятельности после войны были составлены соответствующие «показания». В одном из них (находится в РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3465. Ч. 10. Л. 116–121) среди прочего сказано: «При появлении французской армии на Горе Буниной», церковь была отперта – и находящееся в ней имущество (1 000 рублей денег, серебряный вызолоченный потир, Евангелие, обложенное медью и местами вызолоченное) «скрыто в кочке церковного болота». Чем не подвиг?! Но возникает только вопрос, тянущий, как минимум, на диссертацию по новой «научной» (по мнению ВАКа) дисциплине – я имею в виду теологию: а почему же эти вещи чудесным образом сами не спаслись от неприятеля (например, в той же кочке на болоте), или на каком основании церковный староста не надеялся на их чудесное спасение от возможных притязаний «нехристей»?..

Итак, корпуса Кутузова оказались растянуты – и далеко не все понимали, что происходит. Многие не предполагали нового большого сражения. Уже упомянутый молодой поручик Л.А. Симанский был весьма расслаблен – вот что мы читаем в его дневнике: «Не доходя верст 7 от города (Малоярославца – прим. мое, Е.П.) мы немного отдохнули, я лежал с Иваном Семеновичем Чайковским (1786 г. р, штаб-лекарь лейб-гвардии Измайловского полка – прим. мое, Е.П.), вскоре мы пошли, подходя ближе пальба гораздо была слышнее…»[1433]1433
  Там же, с. 188–189.


[Закрыть] В свою очередь Наполеон заметил несколько полков русской армии – и, переоценивая полководческие таланты и интуицию Кутузова, решил, что тот разгадал его маневр – и успел преградить ему дорогу своей армией. Поэтому он подумал о новом большом сражении, из-за чего приостановил движение авангарда – и послал вперед лишь 13-ю дивизию Алексиса Жозефа Дельзона (1775–1812). Теперь обратимся к описанию сражения при Малоярославце (около 110 км к юго-западу от Москвы), которое состоялось 24 октября.[1434]1434
  Современное документальное исследование о сражении: Васильев А.А. Сражение при Малоярославце 12/24 октября 1812 года. Малоярославец, 2002. Также по теме маневра Наполеона: Никулищев Б.А. Марш-маневр Наполеона на Малоярославец. // Военно-исторический сборник, 1911, № 2, с. 135–149; Абалихин Б.С. О стратегическом плане Наполеона на осень 1812 года. // Вопросы истории, 1985, № 2, с. 62–79.


[Закрыть]

Несколько слов о самом городке Малоярославец. В 1812 году он был невелик, и в нем обитало 1 500 жителей. По обыкновению, когда стало известно о движении французов, местный городничий П.И. Быков приказал уничтожить мост через речку Лужу. Однако эта комическая мера никак не смогла остановить европейскую армию: солдаты А.Ж. Дельзона быстро навели понтонный мост через Лужу – и 2 его батальона заночевали в городе (основные силы дивизии расположились перед городом, а ставка Наполеона заняла Боровск). До нашего времени дошел весьма «гоголевского» или даже «чеховского» стиля документ (хранится в: ГАСО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 30. Л. 157–158): послевоенное письмо уже помянутого П.И. Быкова саратовскому губернскому предводителю дворянства М.Н. Чегодаеву. В нем титулярный советник указывает, что в 1812 году он вносил какое-то (какое – он не уточнил) «пожертвование», но документы об этом грандиозном поступке сгорели в самом Малоярославце – и теперь он просит без документов выдать ему «бронзовую медаль», которую выдавали другим дворянам, если те вносили пожертвования на войну. Но вернемся к бою.

24 октября разгорелось сражение. Город несколько раз переходил из рук в руки, новые русские части все прибывали, но к вечеру наполеоновские солдаты их выбили и окончательно завладели еще одним городом, который практически полностью выгорел. Солдаты М.И. Кутузова отступили.

«Французы и итальянцы считали себя победителями, о чем свидетельствуют все их реляции, мемуары и другие источники. «Вчера был великолепный день для моего армейского корпуса, – писал после сражения принц Эжен Богарне своей жене, – я имел дело с утра до вечера с восемью дивизиями противника, и я закончил его, сохранив мою позицию. Французы и итальянцы покрыли себя славой». Генерал Компан в письме к супруге Луизе сообщал, что его дивизия 12 (24) октября «получила приказ поддерживать армейский корпус, возглавляемый вице-королем. В довольно упорном бою, закончившемся, по обыкновению в нашу пользу». На протяжении всего боя войскам Богарне пришлось действовать против постоянно усиливавшихся русских войск, располагавших более многочисленной и выгодно расположенной артиллерией. «Ваше величество могли судить сами, – отмечал вице-король Италии в своем рапорте Наполеону, – о тех усилиях, которые 4-й армейский корпус должен был сделать, чтобы отнять у превосходящих сил (противника) столь грандиозную позицию, как малоярославецкая».[1435]1435
  Васильев А.А. Указ. соч., с. 91.


[Закрыть]

Важные цифры, которые признаны сегодня даже официозной российской «Энциклопедией»: непосредственно в бою участвовало 31,8 тыс. чел. русских и всего 24 тыс. наполеоновских солдат![1436]1436
  Отечественная война 1812 года и освободительный поход русской армии 1813–1814 годов. Энциклопедия. М., 2012, т. 2, с. 418.


[Закрыть] Внимательный исследователь военных аспектов наполеоновской эпохи, А.А. Васильев, проанализировав хранящиеся в РГВИА ведомости и строевые рапорты, высчитал цифру потерь русских в 6 930 человек, отметив, что сюда следует добавить неучтенный в ведомостях урон нескольких артиллерийских рот, казаков Платова и конных отрядов Дорохова и Сеславина. Вместе с ними потери превышают 7 тыс. человек.[1437]1437
  Васильев А.А. Указ. соч., с. 98–99.


[Закрыть] Автор уточняет: «Обращает на себя внимание значительное количество пропавших без вести нижних чинов русской армии (2 316 человека), однако, в подавляющем большинстве их следует считать погибшими. Неопознанные, зачастую полностью обгоревшие трупы этих солдат остались в занятом французами Малоярославце».[1438]1438
  Там же, с. 99.


[Закрыть] Потери французов составили не менее 5 тыс. чел. (в рапорте Э. де Богарне сразу после сражения говорится о «примерно 3 500»).[1439]1439
  Там же, с. 91, 93.


[Закрыть]

План боя при Малоярославце из книги адъютанта М.И. Кутузова А.И. Михайловского-Данилевского (в частном собрании Е. Понасенкова). На этой русской карте хорошо виден численный перевес непосредственно задействованных в бою войск М.И. Кутузова: но даже в оборонительной позиции, находясь в городе, русские сражение проиграли, понесли бóльшие, чем Великая армия, потери – и отступили.

И снова, находясь в укрепленном пункте, имея (если верить казенной пропаганде) колоссальную мотивацию «защиты родной земли» (плюс к этому можно было бы изыскать желание поквитаться за поражение при Бородине и оставление Москвы), русские войска при численном перевесе проиграли и отступили (аж на 25 верст – к Полотняному заводу), потеряв более противника! Но молебен все же провели. Послушаем записки Л.А. Симанского: «Полки всей гвардии были собравшись, на нескольких барабанах поставлен образ Знамения Божией Матери, поддерживаемой ружьями. …Молебен служил полевой обер-священник Торопотрицкий…»[1440]1440
  Малоярославецкое сражение 12/24 октября 1812 года… с. 192.


[Закрыть] «Обер-священник», икона на ружьях – какое чудовищное надругательство над новозаветными заповедями, какое комическое, гоголевского запаха, провинциальное варварство с полицейскими обертонами.

Причины отступления Кутузова очевидны: сражение проиграно, его продолжение сулило стать вторым Бородиным – а такого удара по репутации, когда зима-благодетельница (для карьерного роста) уже надвигалась, он допускать не желал. Л.Л. Беннигсен в письме жене негодовал: «Степень его малодушия превосходит меру, дозволенную даже трусу».[1441]1441
  Замойский А. Указ. соч., с. 196.


[Закрыть] Кроме этого, мы помним, что русская армия была не в лучшем состоянии – подорванная дисциплина и мародерство не добавляли ей эффективности в бою. Так вышло, что я первым обратил внимание: еще при Бородине пришлось срочно «изобретать» то, что в период Второй мировой войны на территории СССР получило название «заградотрядов». Об этом умалчивают мои коллеги, но не только солдаты, но и офицеры пытались трусливо покинуть линию обороны на Бородинском поле: и ополченцам отдали приказ пресекать подобное, возвращая армейцев под огонь. Об этом свидетельствует, к примеру, старший адъютант Барклая де Толли, майор Владимир (Вольдемар) Иванович Левенштерн (1777–1858) – в своих до сих пор полностью не изданных на русском языке воспоминаниях.[1442]1442
  Löwenstern W. H. von. Mémoires du Général-major russe Baron Löwenstern (1776–1858) publiés d`aprés le manuscrit original et annotés par M.-H. Weil. Tome premier (1776–1812). P., 1903, p. 273.


[Закрыть] В докладе своему монарху посланник Сардинского короля в Петербурге Жозеф де Местр свидетельствует: «Если вспомнить, что после оставления Москвы у фельдмаршала князя Кутузова было в собственной его армии 18 000 мародеров, а всеобщий беспорядок доходил до того, что, как мне доподлинно известно, писал он в С.-Петербург: «У меня более помех от своей армии, нежели от неприятельской», то можно представить, каковы были бы последствия, будь он атакован самим Наполеоном…»[1443]1443
  Местр Ж. де. Петербургские письма (1803–1817). СПб., 1995, с. 239.


[Закрыть]

Приходится признать и постулировать: именно в Бородинском сражении русской армии был нанесен непоправимый урон, от которого она уже не оправилась. Армия М.И. Кутузова была тогда обескровлена – и на следующем этапе кампании (хотя, по сути, «этап» был все время одинаковый – русские отступали, а Наполеон владел инициативой) уже не могла вести активной деятельности. Вспомним, что писал о прошедшей баталии генерал Н.Н. Раевский А.Н. Самойлову еще 19 сентября: «Мой корпус, бывший в первой линии, до тех пор держали, пока его истребили. Мы ретировались до Москвы… войска в упадке духа, укомплектованы ратниками с пиками (вынужденная мера из-за колоссальных потерь регулярных частей – прим. мое, Е.П.), хлебом в своей стране нуждаемся (потому что, во-первых, бедная крепостническая страна, во-вторых, крестьяне часто не желали помогать русской армии, в-третьих, никаких продуманных планов глубокого отступления изначально не заготавливалось – прим. мое, Е.П.), раненых всех бросили, бродяг половина армии (хороша армия православных «патриотов» – прим. мое, Е.П.), капитаны командуют полками (в связи с тем, что старших офицеров убили в бою – прим. мое, Е.П.). Чем все сие кончится, не знаю и придумать не могу. Естли заключить мир, то он будет постыдной».[1444]1444
  1812–1814: Секретная переписка генерала П.И. Багратиона. Личные письма генерала Н.Н. Раевского. Записки генерала М.С. Воронцова. Дневники офицеров Русской армии. М., 1992, с. 218 (на странице 219 приведена фотокопия подлинника письма).


[Закрыть]

Среди прочего в этом документе речь идет о возможном (и логичном) мире: поэтому, если русский генерал предполагал подобный сценарий развития событий, если мать царя, брат царя Константин, А.А. Аракчеев, Н.П. Румянцев выступали за заключение мира, то и Наполеон имел все логические основания этого мира ожидать. И только пренебрегающие этими фактами невежественные или нечистоплотные сочинители могут укорять полководца в том, что он ждал мира в Москве: Наполеон же не знал, что Александр I подвержен прогрессирующему психическому недугу (помимо уже имеющейся завистливости, мстительности и бесконтрольности).

25 октября Кутузов отступил на несколько верст. В дальнейшем его преследовании не было никакого смысла, кроме того, цель бы достигнута – теперь Наполеон мог совершить задуманный маневр к Смоленску, отпугнув Кутузова, который в итоге пошел своим известным «параллельным маршем». Французская армия продолжила путь по уже устроенной в начале сентября коммуникационной линии – через Верею и Можайск. Переживал ли М.И. Кутузов новое поражение и гибель тысяч русских солдат и жителей в горящем от бойни Малоярославце? Не думаю, чтобы сильно – это было не в его характере. Во всяком случае, ничего подобного мы не наблюдаем в его письмах и беседах с помощниками. Даже во время катастрофического отступления-бегства русской армии летом хрестоматийного представителя восемнадцатого века, М.И. Кутузова, часто видели в театре.[1445]1445
  Бантыш-Каменский Д.Н. Российские генералиссимусы и генерал-фельдмаршалы. М., 2011, с. 315.


[Закрыть]

Современный российский талантливый исследователь, крупнейший знаток русской периодики эпохи Александра I, И.А. Бордаченков, справедливо резюмирует и строит небезосновательное предположение: «Русская армия была практически уничтожена в сражении при Бородино – из 155,000 человек, защищавших Россию на этом поле, было убито, ранено и попало в плен около трети, а до Тарутино вообще дошло чуть больше 60,000. Можно было и дальше гнать ее остатки. Но куда? К берегам Волги? За Урал? В Сибирь? На Камчатку? Будь Наполеон на 15 лет моложе, он надел бы армяк, взял в руки крест, провозгласил бы себя православным пророком… и погнал бы русские полки в сторону Китая. …Ведя эту войну, он не думал о завоеваниях, добыче и великих свершениях. Он хотел мира. А его противник хотел войны».[1446]1446
  Эпоха Наполеона. Русский взгляд. Книга четвертая. М., 2017, с. 16.


[Закрыть]

Итак, Великая армия Наполеона вновь одержала победу, М.И. Кутузов снова отступил. И совершенно абсурдно после этого пытаться писать о каком-то «контрнаступлении» М.И. Кутузова. Такого понятия не существовало полтора века (!) до всего лишь одной полуфразы И. Сталина (в 1947 г.): после чего советские сервильные писаки стали клепать типовые брошюры вроде «Контрнаступления Кутузова в 1812 году» (за подобную тоненькую по объему книжонку-фальсификацию П.А. Жилин получил аж Сталинскую премию!). Если бы отечественные исследователи были а) свободны от пропаганды или необходимости ее создавать и б) владели бы иностранными языками, то читали бы источники противоборствующей стороны. Все они формулируют ситуацию просто: мы побеждаем, русские убегают – и нет смысла за ними гоняться. А раз нет смысла гоняться – значит, просто путешествуем обратно. Ну, если царь и его подданные сами сжигают свои селения, а армия убегает – и мира никто здесь не хочет: что еще делать? Процитирую победителя в Малоярославецком бое, командира IV корпуса Великой армии вице-короля Италии Евгения (Эжена) де Богарне. В письме жене (к сожалению, этот важный источник не был замечен отечественными «историками») он резюмировал: «Нам бы пришлось зайти глубоко в Сибирь, чтобы поймать этих проклятых русских».[1447]1447
  Montagu V.M. Napoleon and his adopted son. N.Y., 1914, p. 265.


[Закрыть]