Текст книги "Международное частное право. Общая часть: курс лекций"

§ 3. Международный договор как источник международного частного права

Ученые придерживаются различных точек зрения относительно признания международного договора источником МЧП. С некоторыми их них можно ознакомиться в учебнике Л.П. Ануфриевой[50]50
  Ануфриева Л.П. Указ. соч. С. 145–155.


[Закрыть]. Нами отмечалось, что независимо от теоретических баталий практика регулирования частноправовых отношений международного характера, особенно в сфере внешнеэкономической, свидетельствует во всех странах о признании международного договора в качестве источника МЧП[51]51
  См., напр.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. № 29; Постановление Пленума ВАС РФ от 11 июля 1999 г. № 8.


[Закрыть].

В наши дни международное регулирование отношений гражданско-правового характера договорным путем приобретает все большее значение. Достаточно сказать, что в ряде областей в связи с отсутствием во внутригосударственном праве соответствующих норм (особенно это касается регулирования непосредственных внешнеэкономических отношений) регламентация осуществляется во многом нормами международных договоров.

Современные международные договоры, направленные на регламентацию отношений гражданско-правового характера, содержат как материально-правовые, таки коллизионные нормы. Наилучшим методом договорно-правовой унификации, как правило, считается создание единообразных материально-правовых норм, однако достичь такого регулирования удается далеко не по всем вопросам. Ранее при характеристике материально-правового способа правового регулирования мы называли основные сферы его применения. Более того, это регулирование во многих случаях недостаточно, поэтому в ряде договоров наряду с материально-правовыми содержатся унифицированные коллизионные нормы (например, конвенции КОТИФ 1980 г.). Существует множество международных договоров, устанавливающих исключительно коллизионное регулирование тех или иных отношений гражданско-правового характера (например, Кодекс Бустаманте 1928 г.; конвенции, заключенные в рамках Гаагской конференции по международному частному праву; Конвенция стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. с Протоколом к ней 1997 г. и др.).

Таким образом, международные договоры, содержащие нормы МЧП, с известным допущением можно разделить на несколько групп:

1) МД, состоящие из единообразных коллизионных норм;

2) МД, содержащие материально-правовые нормы;

3) МД смешанного характера, т. е.такие, в которых сформулированы и коллизионные, и материальные нормы;

4) МД, регулирующие вопросы международного гражданского процесса, т. е. процессуальные нормы.

При этом необходимо учитывать, что, как уже было сказано, существует группа договоров, предусматривающих как коллизионно-правовое, так и материально-правовое регулирование.

Число международных договоров, действующих в настоящее время, весьма велико, что влечет за собой ряд последствий, на два из которых следует обратить особое внимание.

1. Прежде чем применить к конкретному правоотношению внутреннее право, необходимо убедиться, что отсутствует принятый по данному вопросу международный договор.

2. Некоторые авторы отмечают, что в связи с наличием большого числа договоров иногда возникает коллизия между положениями соответствующих международных договоров, что, видимо, предполагает внимательное изучение как состава их участников, так и положений самого договора с целью уяснения сферы его действия.

Представляется невозможным и, более того, не столь необходимым дать в рамках настоящей лекции анализ существующих в сфере МЧП международных договоров, тем более что о многих из них пойдет речь при рассмотрении конкретных видов правоотношений. Здесь хотелось бы высказать ряд общих положений.

К международным договорам, содержащим нормы международного частного права, полностью применимы общепризнанные принципы международного (публичного) права, а также положения Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров и Венской конвенции 1986 г. о праве договоров между государствами и международными организациями и между международными организациями – нормы международных договоров начинают действовать на территории соответствующего государства только после процедуры, предусмотренной его внутренним правом. В рамках этой процедуры, конкретные формы которой также определяются внутренним законодательством, происходит своеобразная «прописка» общепризнанных принципов и норм международного права и положений международных договоров в правовой системе страны, при которой эти принципы, нормы и договоры, не вторгаясь прямо во внутригосударственный правовой комплекс, взаимодействуют с ним при регулировании правоотношений.

Став частью правовой системы страны, международные договоры существуют и действуют, тем не менее, достаточно автономно, что объясняется рядом причин, а именно:

1) правовые термины, используемые в нормах международных договоров, подлежат толкованию в соответствии с их целями, задачами, а иногда и конкретным толкованием, сформулированным в самом договоре, а оно (толкование) может не совпадать с толкованием во внутреннем праве;

2) пространственная сфера действия международного договора всегда уже действия норм внутригосударственного права, ибо его положения действуют только в отношениях между его участниками;

3) положения международного договора являются обязательными только в течение срока его действия; выход государства из договора означает прекращение его действия в отношении данного государства.

Действующий в настоящее время в большинстве стран мира принцип примата норм международного права над нормами внутригосударственного права означает, что в случае возникновения коллизии между ними приоритет будет иметь норма международного договора (п. 4 ст. 15 Конституции РФ; ст. VI Конституции США; ст. 55 Конституции Франции и др.).

Исходя из того, что положения международных договоров в сфере МЧП адресованы не государству, а физическим или юридическим лицам – участникам гражданско-правовых отношений, а в этой сфере широко применим принцип «автономии воли», многие из международных договоров содержат нормы, предусматривающие возможность участникам соответствующих отношений отказаться полностью или частично от правил, в нем содержащихся, и избрать иное право, несмотря на то что они принадлежат к странам – участницам договора, однако данный отказ должен быть явно выражен.

Таковы, на наш взгляд, основные положения, относящиеся к характеристике международных договоров в области МЧП.

Международные договоры подразделяются на: многосторонние, или универсальные; региональные; двухсторонние.

В сфере МЧП количество универсальных международных договоров относительно невелико, и в основном они посвящены регулированию тех вопросов, которые имеют значение для всех стран. Это отношения в сфере международной торговли, морской и воздушной перевозки грузов и пассажиров, защиты прав интеллектуальной собственности и иностранных инвестиций, международного гражданского процесса.

Гораздо большее значение имеют региональные и двухсторонние договоры. Среди первых особое место занимает правовое регулирование частноправовых отношений международного характера в странах Европейского Союза. Интеграция внутри ЕС достигла значительного уровня, что позволяет говорить о том, что «европейское право все более дополняет МЧП и даже частично замещает его: там, где действует право Сообщества, исключается конкуренция между нормами национального права государств-членов и применение коллизионного права становится излишним… В области частного права гармонизация затрагивает прежде всего торговое и обязательственное право, право компаний, в меньшей степени семейное и наследственное право»[52]52
  Кох X., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение/ Пер. с нем. докт. юрид. наук Ю.М. Юмашева. М.: Международные отношения, 2001. С. 19.


[Закрыть]. Среди иных региональных соглашений необходимо назвать Кодекс Бустаманте 1928 г. (действует на территории 15 стран Центральной и Южной Америки). На американском континенте начиная с 1975 г. каждые три года проходят конференции по международному частному праву, в ходе которых принято уже свыше 20 конвенций: Соглашение о северо-американской зоне свободной торговли (НАФТА) 1994 г. (участники – США, Канада, Мексика). Действует Конвенция стран СНГ о правовой помощи и правовым отношениям по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. В других регионах (Азия, Африка) процесс создания региональных соглашений только начался.

«Важное место, – отмечает Г.К. Дмитриева, – в развитии международного частного права занимают двухсторонние договоры, заключаемые между государствами. Особая роль принадлежит договорам об оказании правовой помощи. Они предусматривают применение взаимоприемлемых коллизионных норм по широкому кругу частных правоотношений с иностранным элементом (право – и дееспособность физических и юридических лиц, отношения собственности, наследственные и семейно-брачные отношения и др.), а также содержат правила по гражданскому процессу. Среди двухсторонних договоров заметную роль играют консульские соглашения, соглашения о взаимной защите инвестиций, по интеллектуальной собственности, перевозкам, гражданскому процессу, соглашениям об экономическом, промышленном и научно-техническом сотрудничестве, торговые договоры и др.»[53]53
  Международное частное право: Учеб. / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2000. С. 96.


[Закрыть].

Российская Федерация по разным причинам не участвует в целом ряде международных договоров в сфере МЧП, в первую очередь европейских (к примеру, из 32 Гаагских конвенций участвует только в двух), в связи с чем для России важное значение имеют двухсторонние соглашения, число которых по различным вопросам достигает более двухсот.

Отдельного упоминания заслуживает законодательство СНГ в области международного частного права. Не вдаваясь в его подробный анализ, необходимо отметить следующее.

1. В целях сближения и гармонизации законодательства в сфере МЧП в феврале 1996 г. Межпарламентской Ассамблеей СНГ была принята часть третья Модельного гражданского кодекса, где имеется раздел «Международное частное право»[54]54
  Гражданский кодекс. Часть третья. Модель. Приложение к «Информационному бюллетеню Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств». 1996. № 10.


[Закрыть]. Содержание данного раздела оказало существенное влияние на законодательство таких стран, как Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан. В остальных странах СНГ влияние Модельного гражданского кодекса по разным причинам менее ощутимо.

2. Помимо Модельного гражданского кодекса между странами СНГ заключен целый ряд многосторонних и двухсторонних договоров, регулирующих частноправовые отношения:

Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с разрешением хозяйственных споров, 1992 г. (Киевское соглашение);

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (Минская конвенция)[55]55
  В октябре 2002 г. в Кишиневе текст Конвенции был пересмотрен, но Россия не ратифицировала эту новую редакцию. – См. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. № 2(41), 2002.


[Закрыть];

Евразийская патентная конвенция 1994 г.;

Соглашение о порядке взаимного исполнения решений арбитражных, хозяйственных и экономических судов на территории государств – участников Содружества 1998 г. (Московское соглашение);

Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о порядке взаимного исполнения судебных актов арбитражных судов Российской Федерации и хозяйственных судов Республики Беларусь 2001 г. (Московское соглашение).

Указанные международные договоры содержат как унифицированные коллизионные, так и единообразные материальные нормы, которые значительно облегчают регулирование соответствующих правоотношений.

В последние годы Межпарламентской Ассамблеей СНГ принят ряд модельных законов о правовом регулировании налоговых, таможенных вопросов, отношений в сфере интеллектуальной собственности.

§ 4. Обычай как источник международного частного права

В самом широком смысле правовой обычай в частноправовых отношениях является старейшей формой права, но значимость его в современных условиях весьма ограниченна. Юристы многих стран видят в нем устаревший источник права[56]56
  См., напр.: Теория государства и права: Учеб. для юрид. вузов и факультетов/ Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М.: НОРМА-ИНФРА-М,
  1999. С. 531, 532; Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1997. С. 389 и сл.; Романов А.К. Правовая система Англии: Учеб. пособие. 2-е изд., испр. М.: Дело, 2002. С. 180 и др.


[Закрыть]. Тем не менее в ряде сфер, особенно предпринимательской, коммерческой, торговом мореплавании, финансово-кредитных отношениях, а во многих странах Африки (особенно экваториальной), Азии – и в семейно-брачных, наследственных, обычай является регулятором правоотношений.

Так, характеризуя современное правовое регулирование семейно-брачных отношений в Индии, Н.А. Крашенинникова отмечает, что они регулируются «с одной стороны современными правовыми нормами, основанными на конституционных принципах равенства мужчины и женщины в обществе, в семье, в браке, и с другой стороны, – архаическими, продолжающими действовать кастовыми обычаями, брачными запретами, предписаниями, отводящими женщине роль неполноправного, зависимого от отца, мужа, родственников мужа существа»[57]57
  Крашенинникова Н.А. Брачно-семейное право Индии: современный и традиционный аспекты // Вестник Московского университета. Серия 11. Право.
  2000. № 4. С. 69.


[Закрыть].

Весома роль обычаев в шариате (мусульманском праве). «Так, Сунна (священное предписание, т. е. сборник многочисленных рассказов (хадисов) о суждениях и похождениях самого Мухаммеда) признавала правовые обычаи, сложившиеся в самом арабском обществе и существовавшие еще при жизни Мухаммеда (урф), а иджма – даже некоторые обычаи иностранного происхождения»[58]58
  Арсанукаева М.С. Арабский халифат. Шариат (мусульманское право): Лекция. М.: Издательско-книготорг. центр «Маркетинг» МУПК, 2002. С. 18.


[Закрыть].

Интерес представляет отношение к обычному праву в государстве Израиль. Во вступительной статье к изданному в 2003 г. Гражданскому законодательству Израиля отмечается: «В связи с тем что Израиль представляет собой государство, где религия и государство не разделены, в нем существует система как светских, так и религиозных судов. Так, деятельность раввинатских судов строится на основе норм религиозного еврейского права – Галахи, мусульманских – на основе мусульманского религиозного права (законов шариата), христианских судов – на основе норм соответствующих христианских общин. При этом ряд вопросов отнесен к исключительной компетенции религиозных судов, например вопросы брака и развода супружеской пары, в которой оба супруга относятся к одной и той же религии. В то же время ряд гражданско-правовых споров рассматривается как в светских, так и в религиозных судах (например, споры об алиментах, воспитании детей, разделе имущества супругов и др.)[59]59
  Гражданское законодательство Израиля/ Сост., предисл., пер. с иврита члена Адвокатской палаты Санкт-Петербурга и Коллегии адвокатов государства Израиль М.С. Хейфец; науч. ред. – директор Института независимых правовых и экономических исследований «Юридический центр – Наука» Н.Э. Лившиц. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. С. 13.


[Закрыть].

На наш взгляд, одним из важных факторов, определяющих роль и место обычая как источника международного частного права, является разграничение обычаев, существующих во внутреннем праве, и международных обычаев, т. е. используемых в сфере международного общения.

Анализ начнем с внутреннего права. Под обычаем понимается единообразное устойчивое правило, сложившееся в практике и имеющее обязательную юридическую силу, приобретаемую посредством санкционирования (разрешения) со стороны государства. Примечательны признаки правового обычая в Великобритании. К их числу относятся существование обычая с незапамятных времен (конец «незапамятных времен» определен в Первом вестминстерском статуте 1275 г. 1189 годом); разумность, определенность, обязательность и непрерывность действия[60]60
  Романов А.К. Указ. соч. С. 181


[Закрыть].

В современных условиях санкционированный обычай крайне редко выступает в качестве источника права, особенно в праве развитых стран, где считается, что правовые обычаи противоречат целям унифицированного и кодифицированного законодательства. В странах общего права, в частности в Великобритании, правовому обычаю придается самостоятельное значение в таких сферах, как местное самоуправление, торговый оборот, конституционный процесс.

Близка к этой позиция российского права. Пункт 1 ст. 6 ГК РФ содержит общее положение, в соответствии с которым если отношения прямо не урегулированы гражданским законодательством или соглашением сторон, то к ним применимы обычаи делового оборота. Данный подход законодателя конкретизируется в ряде статей Гражданского кодекса (п. 5 ст. 421,ст. 836, 848, 853, 862 и др.). Само же определение обычая делового оборота дано в ст. 5 ГК РФ, в соответствии с которой под ним понимается «сложившееся и широко применяемое в какой-либо отрасли предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо оттого, зафиксировано ли оно в каком-либо документе». Допустимость применения правового обычая к регулированию частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, сформулирована в ст. 1186 ГК РФ, ст. 414КТМ РФ, а также вытекает из смысла ст. 28 Закона о международном коммерческом арбитраже 1993 г.

Помимо различий в сфере применения обычая национальное право разных стран по-разному определяет его место в иерархии правовых норм. В законодательстве Италии и Австрии содержится положение, в соответствии с которым обычай применяется лишь тогда, когда закон прямо отсылает к нему, а в ФРГ, Швейцарии, Греции закон и обычай – источники одного уровня. В Великобритании и других странах общего права вопрос о применении обычая решает правоприменительный орган.

«Последний прецедент, – отмечает А.К. Романов, – которым обычай был признан в качестве источника права Англии, состоялся в 1898 г. В решении по одному из дел суд определил, что переуступка требований по долговым обязательствам должна рассматриваться как субъективное право, существование которого предусматривается не законом, а обычаями торгового оборота»[61]61
  Романов А.К. Указ. соч. С. 187.


[Закрыть]. По мнению Р. Давида, закон в ряде случаев для своего понимания нуждается в обычае[62]62
  Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 128, 129.


[Закрыть]. Анализируя гражданское законодательство России, Г.К. Дмитриева делает вывод, что «из содержания ст. 5, 6,421,422 следует, что обычаи делового оборота применяются только в области предпринимательской деятельности, которая регулируется гражданско-правовыми нормами в следующей последовательности: 1 – императивными нормами законов и подзаконных актов; 2 – соглашением сторон (договорными условиями); 3 – диспозитивными нормами законов и подзаконных актов; 4 – обычаями делового оборота; 5 – гражданским законодательством по аналогии»[63]63
  Международное частное право: Учеб. / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М.: Прогресс, 2000. С. 73.


[Закрыть].

И далее следует парадоксальная, на наш взгляд, фраза «…обычаи делового оборота источником международного частного права не являются». Почему? Непонятно.

Вторым видом правового обычая, признаваемого в качестве источника МЧП, является международный обычай, под которым в соответствии со ст. 38 Статута Международного Суда ООН понимается «доказательство всеобщей практики, признаваемой в качестве правовой нормы». Исходя из этого понятия, выделяются два признака международного обычая: 1 – длительность применения какого-либо правила поведения в отношениях между государствами; 2 – использование данного правила как регулятора правоотношений всеми или большинством государств. В международном (публичном) праве существует ряд подходов относительно момента превращения правила поведения в обычно-правовую норму, исходя из которых он (т. е. этот момент) наступает тогда, когда правило поведения рассматривается как доказательство при разрешении спора и (или) государства ссылаются на него в официальной переписке. Но данные положения действуют в сфере публично-правовых отношений. Применительно к частноправовым отношениям международного характера международный обычай можно рассматривать в качестве источника МЧП лишь в том случае, если государство в той или иной форме явно признает его в данном качестве. Так, например, ч. 2 ст. 285 КТМ РФ содержит прямую отсылку к Йорк-Антверпенским правилам об общей аварии в ред. 1994 г., в Законе Украины от 16 апреля 1991 г. о внешнеэкономической деятельности говорится, что «при составлении внешнеэкономических контрактов их субъекты имеют право использовать известные международные обычаи». Иногда такое санкционирование применения международного обычая содержится в разъяснениях или обзорах высших судебных и арбитражных органов. В пункте 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 декабря 96 г. № 10 установлено, что «арбитражный суд при решении спора применяет обычаи в сфере международной торговли, используя формулировки «ИНКОТЕРМС», если стороны договорились об этом при заключении внешнеэкономического контракта».

Таким образом, если государство признает тот или иной международный обычай в качестве регулятора частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, его можно рассматривать как источник международного частного права. Наиболее широко распространены обычаи в таких сферах, как:

международная торговля;

международные финансово-кредитные отношения;

международное торговое мореплавание;

третейское рассмотрение внешнеэкономических споров;

международное торговое страхование.

Рассматривая причины возникновения обычаев международной торговли (они в целом характерны и для остальных вышеуказанных отраслей), Ж. Шапира называет следующие: «необеспеченность со стороны государств и различия в национальных законодательствах»[64]64
  ШапираЖ. Международное право предпринимательской деятельности. Пер. с фр. примеч. автора Островской и Д.Г. Малькова. М.: Прогресс, 1993. С. 47 и далее.


[Закрыть]. Действительно, торговое право государств различно по своему содержанию, а процедура создания единообразных (коллизионных и материально-правовых норм), как правило, занимает длительное время (созданной в 1966 г. Комиссией ООН по праву международной торговли только в 1980 г. был окончательно подготовлен текст конвенции о договорах международной купли-продажи товаров, вступивший в силу в 1988 г.). Отсутствие или неполная правовая реализация вынуждает участников соответствующих правоотношений искать иные способы регулирования своих отношений. Один из них – применение обычаев международной торговли, сложившихся на протяжении веков первоначально в рамках так называемого купеческого права[65]65
  О возникновении, развитии и современном этапе купеческого (торгового, предпринимательского) права см., напр.: Шапира Ж. Указ. соч. С. 6—13.


[Закрыть]. Но, как отмечает Г.К. Дмитриева, «главная трудность в применении торговых обычаев заключается в том, что они неписанные»[66]66
  Международное частное право: Учеб. / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М.: Прогресс, 2000. С. 384.


[Закрыть] и, следовательно, воспринимаются участниками по-разному в разных регионах, в разных странах. Для предотвращения возникающих при этом проблем широкое распространение получила неофициальная кодификация или унификация обычаев международного делового оборота, осуществляемая в рамках как международных правительственных организаций (Европейская экономическая комиссия ООН, Комиссия ООН по праву международной торговли и др.), так и неправительственных организаций (Международная торговая палата, Международная ассоциация воздушного транспорта). Среди подобных унификаций наибольшей известностью пользуется подготовленная в рамках МТП Международная коммерческая терминология (ИНКОТЕРМС), последняя редакция которой подготовлена в 2000 г.