Текст книги "Истринский цикл: Лекарь. Маг. Военачальник. Серый властелин (сборник)"

Глава 4

Уже стемнело, замок отходил ко сну, когда в дверь Влада кто-то постучал. Он ответил, и в дверь неслышно вошёл архимаг Борута.

– Извините, барон, что я беспокою вас – вы, наверное, собирались отходить к сну? Но мне хотелось переговорить с вами окончательно, по поводу наших дел. Разрешите присесть?

– Конечно! – Влад придвинул архимагу кресло возле камина, и сам уселся напротив, незаметно рассматривая его лицо. Лицо архимага было непростое – определить по лицу, что он думает, какие эмоции испытывает – было практически невозможно. «Старый интриган, скорее всего, научился держать свои эмоции при себе, за те сотни лет, что он живёт» – подумал Влад – «Ну-ка прощупаю его эмпатически – тееекс… удовольствие, опасение, доброжелательность, спокойствие… похоже ты договорился, видать, с гильдией» Влад сразу решил перехватить инициативу и повести разговор в нужном ему ключе:

– Господин Борута, не проясните ли вы мне один вопрос?

– Что именно. Проясню… если это в моих силах.

– Скажите, на гостевых трибунах во время турнира, не было смерти кого-либо? Или какого-то другого странного происшествия?

Влад сосредоточился и опять начал сканировать чувства архимага: «Удивление, опасение, доброжелательность…»

– А откуда вы знаете? Магику герцога на трибунах неожиданно стало плохо, он потерял сознание и не приходит в себя… вернее – пришёл, но в виде растения – пускает слюни, мочится под себя – даже есть сам не может. Хммм…

Архимаг поднял глаза на Влада, остро взглянул на него:

– Ваша работа? Каким образом?

– Вначале, скажите мне – это не вы его на меня натравили? Только давайте без увёрток, честно, я всё равно увижу – ваша работа или нет? С ведома гильдии, или нет?

– Господин барон, надеюсь, вы не считаете меня и гильдию идиотами? Скажите – ЗАЧЕМ нам резать курицу, несущую золотые яйца? Тем более, что в общем и целом, ваши предложения были приняты и одобрены, за исключением одного – проценты подняты до десяти – Архимаг развёл руками с сожалением – Я ничего не мог сделать. Даже так это очень хорошо, заверяю вас. Вы могли пострадать гораздо больше. Теперь с вас пылинки сдувать будут, чтобы ничего не случилось, а вы про какие-то натравливания. Я вообще не в курсе, что случилось – не поясните мне?

Влад посмотрел на архимага, внимательно сканируя – нет, тот не врал. Он действительно был не в курсе происшедшего.

– Во время последнего боя я почувствовал давление на моё сознание – мозг был одурманен, заторможен, меня кидало в сон, я засыпал на ходу. Я понял, что кто-то воздействует на меня с трибун, и постарался наказать напавшего на меня, отправив всё обратно. Вероятно, я, не умея управлять этими способностями – доставшимися мне недавно – выжег сознание этого менталиста. Тем более, что я был в ярости, и постарался надавить как следует. Ну, вот и вся история.

Влад откинулся на спинку кресло, взявшись за его поручни:

– Я сам удивился – решив, что вы напустили на меня этого менталиста – ведь это на самом деле нелогично, я определил вас, как умного и умелого интригана – простите за откровенность – который умеет понять – что выгодно ему и гильдии, и вот это нападение не вписывалось в картину. Теперь – мне кое-что понятно. Непонятно только одно – вы что, не контролируете магиков? Как он мог, рядом с вами, проводить ментальную атаку? Вы что, не говорили с герцогом? Почему он пошёл против вас?

Архимаг скривился:

– Герцог – та ещё штучка – на глазах говорит одно, за спиной делает другое. Я говорил с ним, он обещал не вмешиваться в процесс турнира, не мешать – ну вот результат. С ним, особо-то, и сделать ничего нельзя – нельзя воздействовать магией на членов императорской семьи…

Архимаг вдруг замолк – видимо понял, что сболтнул лишнего – ведь если нельзя воздействовать магией на только членов императорской семьи, значит на остальных людей – можно! Потом добавил:

– По поводу контроля за магиками – мы же не можем контролировать ВСЕХ магиков – часть работает на членов императорской семьи, часть на родовитых дворян – в общем, на тех, кто может оплатить их услуги. Я и не мог проконтролировать его никаким образом. Вообще – вы меня удивили – магики-менталисты редки. А уж такой силы, как у вас, чтобы выжечь мозг напавшего – я о таком вообще не слыхивал. Может, вы что то мне не договариваете? – архимаг впился взглядом в глаза Влада.

– Уважаемый Борута – вы тоже мне не всё рассказываете. Но всё обстоит именно так, как я рассказал: у меня есть способности, о которых, часто, я и не предполагал. Я не могу вам помочь с этим – многого я не знаю. Я и просил вас предоставить мне учителя, если возможно. Что же касается процентов – конечно, мне это неприятно. Но я понимаю, что должен показать своё желание сотрудничать. Предлагаю вернуться к обсуждению процентов отчислений через полгода-год, как вы, не против? Может за это время гильдия решит, что с меня проценты брать вообще грех, как со святого! – Влад улыбнулся и взял со столика бутылку с вином – вам налить?

Архимаг кивнул головой и тоже улыбнулся:

– Сомневаюсь, конечно, что срежут проценты, или совсем уберут – деньги есть деньги, но кто знает? Может вы проявите себя очень нужным гильдии, а может вообще станете Верховным магом! Чего только не бывает… Что касается учителя – после церемонии вступления вас в права, после женитьбы, я отправлюсь в Лазутин и пришлю вам учителя – магистра. Он попробует вам помочь. Есть у меня один старый магик, немного эксцентричный, но очень, очень знающий.

Он допил бокал красного вина:

– Ну что же, теперь я вас покидаю – до завтрашней церемонии. Увидимся. Спокойной ночи… граф.

Они простились и архимаг вышел из комнаты. Влад разделся и улёгся под шёлковое одеяло, с удовольствием ощущая кожей прикосновение натурального шёлка: «Всё-таки в богатстве есть свои прелести… и ещё какие!»

Он стал вспоминать прошедшие дни, визиты графини и архимага и размышлять: «Самое большое достижение – это перемирие с гильдией. Конечно, в конце концов, я их пошлю подальше, но сейчас – это лучший выход. Пусть подавятся своими процентами. Забавно, как я, вроде бы с готовностью всё выложил архимагу. Но и ничего не сказал! Он может видеть, когда ему врут – как и я. И я не дал ему ни одного ложного ответа, но и не сказал правды – он ничего не знает ни о моём родном мире, ни о том, что я могу омолаживать людей, ни о драконьей магии. Всё-таки я сумел выкрутиться и безболезненно выйти из положения. Беспокоит герцог: он так и не оставил попыток устранить меня. Что делать? Убить его? Это большой скандал, может быть расследование, которое мне навредит. Зомбировать его? Это непросто – надо захватить герцога, привести его в бессознательное состояние, а потом – где гарантия, что зомбирование получится? Не зря ведь дракон как-то упоминал, что это можно проделать, если существо согласно на такую процедуру – а значит и не сопротивляется… а если не желает? Если его сознание сопротивляется контролю, да у него ментальный блок против таких штучек? Ну да, можно сломать блок, ворваться в мозг человека – а что потом будет? А если мозг выгорит, как у того менталиста, и получится овощ – на кого сразу подумают? Кому предъявит претензии вся империя, вся карательная система государства? Это притом, что воздействие на членов императорской семьи запрещено. Легче тогда просто убить его. А как? Прислать к нему манкурта, сделав его, к примеру, из племянника? Ага – разбил ему башку на турнире, потом являюсь его лечить – с какого-то хрена, лечу того, кто со мной подло поступал и чуть не убил – вот я какой благородный идиот! – вбиваю в башку мысль убить дядю. Если и получается, и он не выгорает (!) – вдруг он ррраз – и грохнул дядю – и все вспоминают – а кто заходил к нему из магиков-менталистов? АААА! – его враг, граф такой-то? Да он же лекарь-менталист! Люди же не идиоты, связать такие вещи легко. Нет. Не так надо. И не сейчас. Сейчас – точно нельзя. Это настолько всё шито белыми нитками… всё точно вылезет. Позже. Всё позже… Графиня – не могу её понять. Вроде симпатичная девица, явно перезрелая, так и хочет мужика – время пришло. Одновременно какая-то слишком инфантильная, может играет? Их с детства учат интригам и политическим играм. Ну, там посмотрим, что получится. Отдыхать. Завтра свадьба…»

Утром его разбудил распорядитель – и понеслось: ванна, свадебный костюм, инструкции распорядителя, беготня слуг… наконец, в сопровождении большой свиты, будущий граф Савалов двинулся по коридору на встречу будущей жене. Влад был одет в тёмно-синий камзол, украшенный кружевами и сверкающими небольшими алмазами. Он был ужасно тесным и неудобным – Влад всё время прикидывал – как в нём двигаться и махать мечом – получалось – никак.

Наконец – в коридоре показалась невеста. Она была в ярко-красном атласном платье, цветом как пожарная машина. Владу с усмешкой вспомнилось, как кто-то писал про наряды невест средних веков – казалось, что они отправляются не на свадьбу, а на костёр. Белый цвет у богатых и родовитых людей считался цветом простолюдинов, недостойным праздника, а посему – вот такая «пожарная машина». Невеста была укрыта от любопытных глаз фатой, а по её платью узорами были рассыпаны сверкающие камни. Влад подумал – небедный, вообще-то, был граф. И усмехнулся – сколько можно наделать амулетов из этих камней…

Церемония шла своим чередом – жениха и невесту водили, выводили, подводили… вокруг суетились какие то люди, потом их привели в часовню, где ожидал приглашённый священник – вся церемония венчания прошла быстро и незаметно – гораздо быстрее, чем в земном загсе, Владу показалось, что всё было как то смазано, урезано… или ему показалось это… наконец, они вышли к народу, с утра ожидающему во дворе замка – собрались люди с окрестных деревень, съехались из каких-то городков, много было и рыцарей, оставшихся после турнира на свадьбу – со своей свитой, жёнами, любовницами, прислугой. Часть этих жён, особо родовитых и важных, сопровождала невесту в свадебном шествии. Влада сопровождали его телохранители – по случаю приодевшиеся, но при этом не переставшие быть смертельно опасными, а также какие-то родовитые и важные господа, оказывающие ему внимание, как графу Савалову – видимо рассчитывая на различные куски со стола графа – жирные, и не очень. Влад отказался надеть какие-либо украшения – ограничившись лишь кольцом-амулетом с красным алмазом. Следом за ним вынесли мешки с серебряниками и начали разбрасывать их горстями, в толпу. Народ давился, кидался за монетами, засовывая найденное прямо в рот – Влада от вида такой антисанитарии даже передёрнуло. Наконец – герольд объявил:

– Приветствуйте графа Савалова и графиню Савалову!

Люди закричали, что типа «Многие лета! Славься!» – и так далее – то, что нужно было кричать в таких случаях.

Неожиданно Влад почувствовал опасность – слева из толпы на него кинулись два человека, с обнажёнными кинжалами – в графской свите закричали, дамы визжали, кто-то упал в обморок, телохранители Влада сработали молниеносно и нападавшие ту же были разрублены чуть не пополам. Всё успокоилось – когда из толпы вылетел арбалетный болт прямо в грудь Владу, немного наискосок. Амулет принял удар на себя, болт скользнул по его груди, отрикошетил и вонзился графине чуть ниже левой груди. Она ахнула, посмотрела, неверяще, на торчавший из тела металлический черенок, глаза её закатились и она медленно осела на камни площади. Из уголка рта графини потянулась тонкая струйка крови и выдулись розовые, радужные на солнце пузыри. Влад оцепенел на секунду, краем сознания отмечая, как Борислав и Степан кинулись в толпу, откуда прилетел болт, рассекли её как ледоколы и уже сбили с ног неизвестного мужчину с арбалетом.

Влад очнулся, в уши ему бросился шум толпы и крики людей – он, не обращая внимания на окружающих, подхватил на руки умирающую графиню – она синела и захлёбывалась выкашливаемой кровью – и рванул назад, в замок, как спринтер на старте. По дороге он свалил несколько не успевших отбежать гостей, слуг, добежал до своей комнаты, положил графиню на кровать и рванул с неё платье, оставив совершенно голой. Быстро вошёл в транс. Посмотрел ауру – она была слаба и мигала – накачал Силой, потом вырвал из тела болт, уцепившись за скользкий кончик, из раневого канала хлыстнула кровь, фонтаном, забрызгав его новый красивый камзол и попав в глаз. Он вытер кровь, размазав её по лицу, усилием воли остановил кровотечение и сосредоточился: рана стала медленно, но верно смыкаться, перебитая артерия залечила пробоину, медленно нарастали разбитые ячейки лёгких. Наконец – на месте раны остался лёгкий шрам, ямка. Потом и он исчез. Влад, уже по привычке, осмотрел тело графини – отметил прекрасное здоровье – даже все зубы были целы, посмотрел на её формы – немного коротковаты ноги и толстоваты лодыжки – сосредоточился – бедренная кость и кости голени стали удлиняться, высасывая энергию из тела. Есть, готово – грудь пусть остаётся как есть – второй размер тоже недурно. Подумал – разом удалил все волосы с тела – да здравствует гигиена! Если спросит – удалил магически. Вот такая прихоть и всё тут – когда лечил. И вообще-то соответствует правде. Посмотрел магическим зрением на низ живота – девственница. Хотел дефлорировать магически – не стал – он знал, что надо будет потом, как идиотам, демонстрировать, что половой акт совершился – без этого женитьба не имеет завершения и может быть расторгнута. Простынёй, с кровью на ней, будут потом размахивать как флагом. Не стал рисковать – потерпит немного, все женщины через это проходят, и даже иногда не умирают.

Влад провёл рукой над головой графини – она очнулась, недоумённо посмотрела на него и вдруг спросила:

– Что, уже? Я стала женщиной? Столько крови… А почему вы одеты?

– Ну как вам сказать, Лесана… женщиной в полном смысле слова вы ещё не стали, а вот покойницей – едва не стали.

Лесана непонимающе осмотрелась, заметила на полу валяющийся арбалетный болт, вскрикнула, зажав рот:

– Вспомнила! Я умирала! Вы меня спасли?

– Спас. Я же лекарь, и магик. Вам же говорили, наверное…

– Говорили, но я не поверила. Вы не похожи на магика… ой! – я совсем голая! А где мои волосы? – она прикрыла ладонью голый лобок и с недоумением посмотрела на него – это вы сделали? Зачем?

– Тьфу! Чувствую себя просто извращенцем каким-то! Ну нравится мне так, да и полезнее для организма, и чище. Вам что, не нравится?

– Нравится… странно только как-то… а я вам нравлюсь? – она убрала руки с низа живота и от груди – у меня хорошее тело? Идите ко мне…

Она протянула руки, глаза графини стали глубокими и влажными…

Влад подумал – «Правда – а какого чёрта ночи-то ждать? Я уже без женщины целую вечность!» Он сбросил с себя одежду и нырнул в её упругие объятья…

Через полчаса, Лесана, водя пальчиком по его груди, сказала:

– А совсем и не больно было… давай попозже ещё повторим?

– Повторим – усмехнулся Влад. Вот только теперь нам как то на люди надо выйти. Одежда-то наша пришла в негодность.

– Я боюсь на улицу… а вдруг опять нападут? Мне так страшно вспоминать. Они в тебя стреляли?

– В меня. Ты просто случайно попала под выстрел. Из-за меня.

– А всё равно, так хорошо получилось… может ещё повторим? Ой! – болит ещё. Наверное не смогу пока дня два. Или больше.

– Ну я тебе могу помочь – хочешь?

– Хочу…

Влад быстро ввёл её в транс и залечил повреждения и разбудил супругу. Через несколько минут они снова сплелись в объятьях.

На сигнал колокольчика к ним в комнату вошёл слуга. И не обращая внимания на валяющиеся на полу и окровавленные одежды новобрачных, спокойно спросил:

– Что желают господа?

– Принесите одежду, чего-нибудь поесть и попить… и ещё – пусть Борислав ко мне зайдёт.

Слуга удалился, а Влад быстро надел штаны, закрыл занавеси балдахина и открыл дверь. На пороге стоял Борислав, спокойный и невозмутимый.

– Привет Борислав. Вы определили, кто это напал?

– Это были трое из бывшего окружения покойного графа Савалова, вы ещё их в плен брали, и выпустили. Вот они и напали. Одного мы взяли живым, но добиться ничего не можем – только повторяет: «Я должен убить графа Савалова, должен убить графа Савалова» – и всё.

Влад нахмурился – он понял, кто это был.

– Борислав, убей его. Он опасен, пока жив. Для меня. Как там обстановка на улице? Народ не разбежался?

– Да какое там… празднуют вовсю. Им объявили, что брак свершился, графиня жива и здорова и всё нормально.

– А откуда ты знаешь, что она жива и здорова?

– Хммм… ну, во первых – её потащил лучший лекарь империи – и что, неужели вы бы дали ей умереть? А во-вторых – он ухмыльнулся в усы – мёртвые так не кричат, на весь замок. Так что тут уже все в курсе, что брак совершился. И не один раз… – он ещё раз ухмыльнулся. Только вот надо, чтобы распорядитель и нотариус засвидетельствовали совершение брака – сейчас они придут, а вы им дайте простыню со следами крови и они посмотрят на вас, лежащих в постели. Вот тогда всё будет официально завершено.

Через час так и случилось – торжественная «комиссия» зафиксировала факт завершения брачной церемонии и Влад с Лесаной спокойно продолжили свои занятия, прерываемые на поедание различных яств, принесённых в комнату в огромном количестве.

Уже поздно вечером, Влад лежал на кровати, рядом с усталой посапывающей Лесаной, и думал: «Странно как всё закрутилось – я изготовил живые торпеды, и направил их на врага… и эти торпеды вернулись, чуть не погубили людей, практически не имеющих отношения к происшедшему. Манкурты были нацелены на графа Савалова. И когда меня объявили графом Саваловым – сработал спусковой механизм мозга, и три торпеды, оставшиеся в живых, пошли в цель. Если бы не амулет, если бы на моём месте стоял обычный человек – я бы уже лежал в склёпе. Впрочем – если бы я был обычный человек – и манкуртов этих бы не было. Круг замкнулся…» Он закрыл глаза и постарался уснуть – через полчаса, у него это получилось.

Последующие несколько дней прошли в суете – Влад разбирался с системой безопасности замка, делал смотр гарнизона – порядком уменьшившегося после войны с Клиникой. Командиром гарнизона он поставил Борислава – опытней его у него в окружении не было, да и был он абсолютно лоялен. Сейчас гарнизон состоял из восьмидесяти латников, довольно потрёпанных и не вполне умелых. Работа предстояла большая. Хозяйство замка было сильно запутано, непонятно – откуда и сколько причитается доходов, куда идут расходы. Влад попытался разобраться – так и не смог. Оставил это на будущее.

Герцог покинул замок со своей свитой, сухо попрощавшись и уехал не оглядываясь – ясно было, что теперь оглядываться в ближайшие годы придётся Владу. Впрочем – ему было на это наплевать.

Как-то, в один из дней, он попросил Лесану показать ему замок, в котором она выросла. Они долго бродили по замку, она показывала ему портреты предков – засиженные мухами и закопчённые. Он вначале с интересом слушал, потом ему это надоело и после трёх часов хождения Влад отправил её заниматься своими делами, а сам решил спуститься в подвалы замка – он так и не удосужился туда зайти. Пройдя длинными коридорами, он подошёл к тёмному спуску в подземелье. Возле него стоял охранник, который, было, заступил ему дорогу, но узнав графа – отступил в сторону.

– Что там находится? – Влад с интересом смотрел на тёмный зев, начинающийся крутыми ступеньками.

– Ну, вначале, господин граф, тюремные камеры. А потом, дальше – запертые помещения, и я не знаю что там. Может управляющий знает?

– А где он, управляющий?

– Где? Да там же, в тюрьме и есть. В одной и камер.

– А кто его туда посадил-то? С какой стати? – Влад очень удивился, так как знал, что управляющий был доверенным лицом старого графа и он во всём на него полагался.

– Молодой граф… покойный. Какие-то у них с управляющим вышли неприятности, вот он его и посадил. А потом все о нём забыли. Так и сидит с тех пор.

– Ну-ка пошли – покажешь мне, где он сидит.

Они спустились по крутой лестнице, с выщербленными и грязными ступеньками, натоптанными поколениями узников. Факел трещал, отбрасывая неверные, призрачные блики на стены подземелья. Влад заметил странную вещь – явно, основание замка, подземелье, было гораздо старше, чем сам замок. Они отличались по цвету камня, по строению кладки. Более того – тоннель, ведущий к камерам был как будто высечен из целикового камня, напоминал древнюю пещеру. Вдоль коридора тянулись закрытые решётками комнаты, где на полу лежали множество людей в разной степени измождения. Некоторые высовывали руки из-за решётки и слабым голосом просили:

– Еды! Бога ради еды!

Кто-то уже не поднимался и лежал на полу, в охапках соломы. Владу показалось, что охапки эти как то странно шевелятся – он присмотрелся – на соломе и на ещё живых (а может и мёртвых) людях копошились мириады клопов, вшей, тараканов, солома будто шелестела от насекомых.

– Эт-то что за блядство?! Это что тут за концлагерь?! – Влад с ужасом и отвращением смотрел на это торжество человеческой подлости и бессердечия.

– Так всегда было… при старом графе ещё как-то о сидельцах заботились – еда была получше, прибирали в камерах, а уже молодой граф запретил что то делать для заключённых.

– А кто здесь вообще сидит?

– Ну, в основном, те, кто бунтовал против графской власти, преступники. Есть часть заключённых – пойманные разбойники, но таких мало. В основном крестьяне, те, кто был против, чтобы молодой граф позабавился, с его женой или дочерью. Но они тут долго не задерживались – молодой граф любил сам их пытать – там, в конце коридора дверь пыточной, граф забирал туда узников, потом их уже никто не видел. Стражник понизил голос и сказал – сказывали – молодой граф якшался с нечистой силой, совершал какие-то древние обряды. Если честно – мы все вздохнули, когда его убили.

– А вы-то как могли служить этому уроду? Вы же видели, что творится?

– А жить как то надо? Деньги нужны опять же… Напьёшься после службы, вроде и забыл… а начнёшь возмущаться – тут и окажешься – стражник указал на страшную дверь в конце коридора – были такие случаи. Панас как то обратился к графу, что надо прибраться в камерах и хоть немного помочь узникам – там и пропал, в пыточной. Мы все и молчали…

– Ладно, разберёмся. Где тут управляющий сидит, в какой клетке? Если он ещё живой…

– Живой – вон, шевелится – стражник показал рукой на крайнюю у пыточной клетку – живой, родимый. Он так-то мужик хороший, справедливый. Похоже это молодому графу и не понравилось. Сейчас я открою.

Стражник погремел огромной связкой ключей, дверь с лязгом распахнулась и Влад с отвращением вошёл к клетку. Его замутило от запаха человеческих испражнений, гниения, к ногам тут же бросились толпы насекомых. Он подался назад и выскочил из камеры, чувствуя, что его сейчас вырвет – сколько бы он не был опытен, видал жизнь, но такого пакостного места не видал.

– Сейчас идёшь в стражницкую, берёшь людей – побольше, в конюшне освобождаете помещение, застилаете его соломой и накрываете тканью – скажи Бориславу – я велел. Сюда тащите воды, острые ножницы, ножи – всё, что угодно, много мыла – что используют для стирки тканей, вонючее которое, хозяйственное. Давай шустрее.

Влад выпроводил стражника, потом создал под потолком тоннеля несколько ярких магических светляков – они осветили весь этот ужас до последней трещинки в стене. Через минуты томительного ожидания в мерзком тоннеле, по ступенькам спустился Борислав:

– Я распорядился, господин граф. Сейчас люди подойдут с водой, мылом и тряпками. Может выйдете отсюда – а то ещё вшей наберётесь. Лучше вы на воздухе подождёте. Или там, в помещении – мы освободили несколько стойл под приём заключённых.

Влад подумал и согласился. Торчать ему тут было и противно, и не имело смысла. Лучше принимать больных наверху, в конюшне и сразу лечить. Он взбежал по лестнице, вышел на свежий воздух и с наслаждением стал его вдыхать, выветривая из лёгких мерзкий смрад тюрьмы. Даже для тюрем средних веков, это было запредельно – Влад бывал в городской тюрьме, так она была, в сравнении с этим вертепом – просто санаторием. Граф, на своих землях имел право карать и миловать как угодно, и вот результат – десятки, а то и сотни людей сгинули в страшном подвале, в муках, без надежды на освобождение.

Влад вошёл в конюшню, пахнущую свежей соломой и конскими яблоками, там было чисто прибрано, выметено – явно, о лошадях заботились гораздо лучше, чем о людях – да и стоили они многократно дороже. Начали приводить и приносить первых узников – с них срезали одежду, волосы, вымыли на месте вонючим мылом, убивающим насекомых, смывающим липкую грязь и и нечистоты. Большинство были буквально при смерти – Влад вливал в них силу, ремонтировал изношенные тела – сразу сильно воздействовать на них было нельзя, они могли не выдержать. Им принесли бульон с кусочками белого хлеба – давали понемногу – заключённые захлёбывались пищей и выпрашивали ещё – но Влад запретил давать больше – это было смертельно для них. Наконец – их всех уложили рядами на подстилках и накрыли одеялами.

Влад вышел из конюшни после нескольких часов целительства опустошённый – и физически, и морально. Сколько бы не рассказывали и не писали о пренебрежении к человеческой жизни в старину – пока это не увидишь своими глазами – не поверишь. Он пошёл снова в тюрьму, спустился вниз – подождав, когда вынесут последние вёдра и бочки с водой, после омывания узников – пол был залит мыльным раствором, но это мало заглушало смрад. А насекомые в камерах как будто не заметили, что исчезли источники пищи. Везде валялись кучи тряпья, сорванные и срезанные с заключенных, кишащие клопами и вшами. Влад подумал, встал на порог крайней камеры и сосредоточившись стал Силой подымать температуру в ней, пока солома и тряпьё не начали дымиться. Он, вначале, хотел ударить файрболлами, потом решил, что это неэффективно и попробовал просто поднять температуру в помещении, накрыв его каким-то куполом – как некогда сделал с трупом погибшей девушки в клинике. Он примерно запомнил, что тогда сделал, и теперь повторял это, только в более большом объёме. Влад обходил все камеры – их было около двадцати – выжигая дотла, пока в них не осталось ничего, кроме голого раскалённого камня и пепла. Эта работа и лечение опустошила его магический узел почти досуха. Он потянулся к Реке, заправить узел, и с удивлением обнаружил, что в этом подземелье не может дотянуться до источника Силы. Влад поспешил выбраться по ступенькам наверх и с облегчением констатировал, что наверху способность касаться Реки вернулась. Он подумал, что или это на глубине, под толщей камня способность дотягиваться до Реки слабеет, или само подземелье обладает таким свойством. «Хорошо хоть, что способность пользоваться магией не исчезает» – думал он и отправился искать управляющего среди узников.

Стражники указали ему на исхудавшего человека, неопределённого возраста – от тридцати до шестидесяти – слишком он был истощён и измучен, чтобы определить возраст, Влад приказал поместить его в замок, отдельное помещение и приставить к нему сиделку. Когда всё было сделано, он ещё раз осмотрел его – поправил организм, убрал язву желудка и вылечил раны на спине, оставленные плетями – они гноились и глубоко изъязвляли спину. В первый курс лечения он только заставил их зарубцеваться, теперь же, определив, что тот выдержит более радикальное лечение – убрал их до конца. Закончив. Разбудил управляющего:

– Здравствуйте. Я новый граф Савалов, муж Лесаны. Вы управляющий поместьем Саваловых?

– Был управляющим, пока молодой граф не заточил меня в тюрьму – управляющий открыл глаза, глубоко впавшие в череп и внимательно посмотрел на Влада – я приветствую вас, ваша светлость. А куда делся молодой граф?

– Он умер. Нет – его убил один из приближённых, впав в безумие, не я – Влад ответил на немой вопрос управляющего.

– Вас как звать?

– Михаил Зиланин. Я служил этому роду с младенчества, старый граф за способности выдвинул меня на эту должность и я был на ней до заключения в тюрьму.

– А за что вас заключили?

– За что? – переспросил Михаил – за то, что я осмелился противиться воле графа, был против его экзотических развлечений – как то – потрава крестьян собаками, скачки с человеком на верёвке, волочащемся по земле, испытание мечей на крестьянах – хорошо ли они рубят плоть. За возражения я был высечен плетью и заключён. Вы как, ваша светлость, относитесь к таким удовольствиям? Одобряете их, или же равнодушны?

– Я категорически против этих развлечений и считаю, что за них графу надо было башку снести. Я Влад – тот, с кем молодой граф воевать ходил, при вас он отправился в поход?

– Нет, в поход не при мне, но вернулся, когда вы его выпороли – при мне. Честно говоря, я был просто счастлив, когда узнал от солдат, как это происходило – управляющий слабо улыбнулся – хоть кто-то надрал ему зад.

– Ну, в общем – я разбил его войско, потом граф умер от руки соратника. Потом объявили турнир, на руку графини и титул графа Савалова, и я его выиграл. Честно говоря – мне было некогда разбираться с делами графства, на первых порах, потом я стал вникать и обнаружил, что всё очень запутано и без управляющего не разобраться, стал искать управляющего – вот и нашёл вас. А так бы вы и до сих пор кормили вшей в камере.

– Слава богу, чтобы нашли меня… ещё бы неделю, и разговаривать вам было бы не с кем. Молодой граф был страшным человеком – рядом с моей камерой есть комнаты, в которые вошло очень много людей, при мне только – несколько десятков – молодые и старые мужчины, девушки, женщины, и даже дети. Никто оттуда не вернулся, а я слышал страшные крики, доносящиеся после того, как туда входил граф. Я не знаю что он там делал – по слухам, он занимался какой-то чёрной магией, иногда оттуда неслись не только крики истязаемых, но и странные звуки – я не могу их описать. Ключи от помещения были только у графа, никто кроме него туда не входил. После смерти старого графа тут всё изменилось, стали наведываться какие-то люди в чёрных капюшонах, надвинутых на голову, граф уединялся с ними внизу и никто не знает, что там происходило.

– Скажите, а Лесана как то участвовала в этих пытках и издевательствах?

– Да нет, что вы – она жаловалась отцу на своего брата, занимавшегося бесчинствами над крестьянами, но тот был занят своей болезнью и ему было ни до чего. Вообще – Лесана и молодой граф сводные брат и сестра, они ненавидели другу друга всю жизнь – Лесана младше его, и от любимой последней жены графа, которая погибла в лесу при странных обстоятельствах, на прогулке – её, вроде как, сбросила лошадь. Поговаривали, что она не сама умерла, что ей помогли – но возможно это досужие слухи. Когда её нашли, у неё был разбит висок и свёрнута шея. Никто ничего не знает о происшедшем. Так что, как старый граф умер – Лесана, фактически, находилась под домашним арестом, и брат собирался её выдать за какого-то дальнего родственника, со стороны его матери. Надо сказать и о его матери – ходили слухи, что она занималась чёрной магией, и сынка приучала. В общем – Лесана, девица вполне приличная, добрая, любила отца. Тут и с ним-то история странная – он как то быстро и странно ушёл из жизни – такое впечатление, что и ему поспособствовали. Вы, господин граф, осторожнее принимайте тут пищу и напитки – многие из тех, кто служил старому графу и, главное, молодому – остались на своих местах. Осторожнее со стражниками – часть из них участвовала в оргиях с молодым графом.