Текст книги "Мечта идиота-2, или «Мечта идиота. Бойся своей мечты, она может и сбыться»"

Очередь из пятнадцати патронов, снаряженных пулями со стальными сердечниками ударили сбоку, вырубая всю толпу, как утреннюю траву хорошо отбитая коса. Титановые пластины закрывают спереди и сзади, так что самое опасное место – бок. Но и пластины вряд ли удержали бы бронебойные пули 7.62. А вот щит – да.

Пятерых штурмовиков, в том числе и щитоносца буквально унесло к противоположной стене, не оставив им ни малейшего шанса на выживание. Остальные, что шли сзади – успели броситься назад и укрылись за стенами хранилища. Перед воротами теперь торчали только два бронетранспортера М113, поводившие стволами крупнокалиберных пулеметов, как змеи, своими язычками вынюхивающие, в какую сторону удалилась их добыча.

Константин и двое его соратников мгновенно залегли за оставшимися коробками, матерясь под нос и ожидая, что сейчас грянут очереди «крупняка», и тогда им всем тут будет очень даже кисло. Пуля пятидесятого калибра, а если по европейским стандартам – 12.7 мм, это, конечно, не четырнадцать миллиметров, но вообще-то никакой разницы для попавших под его огонь не имеется. Он так же легко как и его собратья российские «крупняки» пробивает навылет кирпичные стены, и разносит в клочья, вдребезги, неосторожных людей вооруженных обычным стрелковым оружием, которые посчитали что могут соревноваться с Браунингом М2 в огневой мощи. Этот пулемет был разработан еще в 1918 году, и находится на службе до сих пор – даже в армии США (после некоторой модификации), и где угодно по миру (и без модификации), там, где за него могут заплатить адекватные по нынешним меркам деньги. В том числе и у наркобаронов, китайских триад, японских якудза – и у прочих не менее уважаемых организаций и структур. Десятки, если не сотни тысяч этих пулеметов несут свою нелегкую службу от экватора до самых что ни на есть северных широт, прославляя бессмертное и уже нарицательное имя своего изобретателя. Браунинг и Калашников – эти имена знает всякий, даже тот, кто никогда не брал в руки ни одно из замечательных устройств, придуманных этими конструкторами исключительно для эффективного убийства живых существ.

Но Константин сейчас был менее чем склонен размышлять над такими эпическими вещами. Он лихорадочно думал как выжить, и решение пришло в считанные мгновения. Нажал на кнопку переговорного устройства, скомандовал:

– Парни – гранаты! Как только начнут рваться – Маша – в портал! И все в портал! Здесь – все, уходим!

Они сорвали с подвески «бейсбольные мячи» гранат М67, и круглые шарики заскакали, запрыгали в дверной проем. Следом еще, еще! А потом началось. Взрывы были таким мощными, так били по ушам, что Константин сразу оглох, и…едва не потерял контроль за порталом. От легкой контузии, нанесенной ударно-звуковой волной и усилия по удержанию портала из носа потекла кровь, голова закружилась, перед глазами заплясали красные мошки. Он с трудом мог следить за происходящим, и только когда мимо согнувшись и зачем-то волоча за собой пулемет проковыляла Маша в ее роботообразном снаряжении, он понял – пора домой. Если уж Маша прошла, то мужики уже точно на той стороне – они и ближе к порталу, и покрепче чисто физически. И тогда он рванулся через барьер, и уже падая на ту сторону, с облегчением, едва не закричав от боли, наконец-то отпустил портал.

Тишина. Ее начинаешь ценить только тогда, когда побываешь в аду, где громыхает все вокруг тебя, и над головой проносятся смертоносные «шмели». Когда лицо тебе чернит кислый, едкий пороховой дым, а перед глазами проносятся светляки трассирующих пуль, указывающих своих собратьям – где находится твое мягкое, такое желанное для стали тело.

Константин медленно повернулся на бок, с невольно вырвавшимся из его глотки стоном сел, опершись руками об пол, и с затаенным страхом осмотрелся вокруг себя, боясь того, что кто-то из его соратников остался на той стороне. Раз, два, три…все! Слава богу, все!

– Не ранены? – спросил он хриплым голосом, сбрасывая с себя карабин, подсумки, все, что недавно навьючивал на себя, подгоняя ремни, ремешки, ремешочки.

– Я цел! – откликнулся Лось.

– Руку цапануло, но несерьезно – откликнулся Михаил – То ли осколок, то ли пуля, пока не пойму.

– Маша? МАША! – уже взревел Константин, как пружиной подброшенный с пола.

– Цела…вроде бы – слабым голосом ответила Маша – В шлем попали. Думала – конец. Голова гудит.

Она осторожно сняла тяжеленный швейцарский шлем и с грохотом бросила его на пол. Константин поднял его, посмотрел – на титане шлема красовалась глубокая вмятина, похоже что от калибра подобного «печенеговскому». Если бы шлема не было – точно бы ей пришел конец.

– Больше ничего? – выдохнул. Костя, вглядываясь в красное, как после бани лицо девушки.

– Больше ничего – кивнула она, и прикрыв глаза, вдруг криво усмехнулась – Как хорошо без шлема! Голова того и гляди взлетит над шеей!

– Смотри, чтобы к звездам не улетела! – хохотнул Лось, и вдруг взгляд его уперся в пулемет, стоявший рядом с Машей – Ты какого черта его сюда перла?! Бросить надо было! Шеф же сказал тебе! В случае чего – бросай, и беги в портал! Маш! Ты чего?!

– Маш, в самом деле…я же ведь говорил – построжел лицом Константин – Черт подери, мы эти пулеметов натаскаем, как грязи! Не жалко! Он восемь килограммов весит, пока ты его тащила, тебя десять раз могли убить!

– Простите… – растерянно-устало ответила Маша – Автоматически. Схватила, и потащила. Сама не поняла, как это вышло. Тут как раз по башке прилетело, я и не сообразила. Только одна мысль – схватить пулемет и выбраться. Тут еще и загрохотало – я не ожидала такой силы звука. До сих пор в ушах как вата!

– Ладно…забей! – вздохнул Константин – но на будущее учти: приказы исполнять так, как в них сказано. Сказали тебе бросать пулемет – так нечерта жадничать, бросай железку, да и все тут.

– Шеф, а чего они стрелять не начали? Они бы нас могли разнести в клочья! Два крупняка – это же просто атас!

– Лось…ты Лось и есть! – ворчливо ответил Михаил вместо Константина – В коробках – деньги. Начни сейчас палить через коробки, представляешь, сколько денег превратится в прах? Похоже что они все-таки не решились это сделать.

– Точно – кивнул Константин – Не решились. Иначе нам бы…

– Глупо. Валить надо было нас – вздохнул Лось, сбрасывая на пол снаряжение. Майка его была насквозь мокрой, впрочем – как и у всех в группе.

– Надо было – хмыкнул Константин, и вздохнув, мрачно добавил – Да, кончились наши веселые прогулки за деньгами. Теперь каждая такая операция смертельно опасна. Нас практически поймали в ловушку. Если бы мы не успели уйти в портал…

– Интересно, а что они себе придумали? – хмыкнул Михаил, уже успевший снять с себя все снаряжение и теперь сидевший на полу в позе лотоса – Как мы туда попадаем? Куда переносим деньги? Может они считают нас инопланетянами?

– Сомневаюсь – ухмыльнулся Лось, сбрасывая на пол мокрую, хоть выжимай – майку. Майка шлепнулась, как лягушка, и от нее во все стороны полетели брызги.

– Сомневаюсь! – повторил Лось, и рукой изобразил что-то вроде пистолета – У инопланетян пиу-пиу бластеры, и они вряд ли будут палить из единого пулемета. И надевать на себя ТИГ или «Алтын». Кстати, Шеф – молодец. Пулька-то прямо в башку шла. Полголовы снесла бы – только в путь.

Маша задумчиво стянула майку, не менее мокрую, чем у Лося, и тот сразу закашлялся – бюстгальтера на ней не было. Маша никогда не заморачивалась таким мелочами, а уж теперь, после того, что перенесла – тем более. Она вела себя согласно выработавшемуся у нее после той трагедии определенному видению жизни: во-первых, Маша не считала себя полноценной женщиной, а чем-то средним между мужчиной и женщиной. А еще – она фактически умерла там, на палубе проклятой яхты. Так что теперь Маша живет можно сказать по инерции и ради него, Константина. По крайней мере так она ему некогда сказала. И в рамки этого мировоззрения укладывается многое – например, наплевательское отношение к каким-либо условностям, приобретенным человеческой цивилизацией в процессе ее взросления. Теперь она не задумывается над тем, чтобы как-то уберечь нежную душу собеседника – говорит то, что думает, если только рабочая ситуация не требует иного подхода к правде (и это она сообщила Константину). Не заботится о таких вещах, как, к примеру, запрет цивилизованного общества на наготу. Если ей неприятно сидеть в мокрой майке – она скинет ее, не задумавшись ни на секунду. Ведь вокруг только те, кто входит в круг ее общения, а перед ними ей незачем что-то из себя изображать и придерживаться каких-то там дурацких условностей.

Фактически сейчас это другая Маша. Не та веселая, умненькая, хитрая и продуманная девчонка, легкая в общении любительница развлечений. В том числе и постельных. Вместо пушистого игривого волчонка миру предстала жесткая, злая, яростная волчица, для которой убить противника – как высморкаться. И никаких душевных терзаний по этому поводу, никаких угрызений совести и колебаний. Если он ей прикажет – она вырежет всех, на кого Константин укажет пальцем. Человек, которому нечего терять (как он считает), опаснее всех людей на свете. А Маша считает, что после потери способности родить ребенка она просто перестала существовать. Умерла. А чего может бояться зомби? Смерти? Смешно…

Лось проводил Машу взглядом, но ничего не сказал, покосившись на мрачно-безмолвного Константина. Хороший парень Лось, верный, сильный, умелый…вот еще и язык бы умел сдерживать в некоторых ситуациях…

Они разделись по пояс, и еще полтора часа таскали и укладывали ящики с деньгами в хранилище, забив его практически под завязку. Константин открыл несколько ящиков, посмотрел – это были в основном пятисотевровые купюры в банковских упаковках. Пачки укутаны в полиэтилен специальными машинами – явно или в банке, или там, где их печатали. И это обеспокоило Константина. Если его группа умудрилась вломиться в какое-нибудь банковское хранилище, что вполне можно было допустить, то сейчас над ними может нависнуть опасность. Если эти деньги объявятся в том банке, через который Константин отмывает эти деньги. Переписанные номера купюр сразу выведут на банк, а способов заставить банкиров выдать имя того, кто сдал эти деньги на свой счет – превеликое множество. Константин и сам знал таких способов более, чем достаточно – начиная с инъекции «сыворотки правды», и заканчивая банальным ударом молотка по фалангам пальцев. Никто не ляжет костьми защищая каких-то там белых «фарангов». Или как там еще называют белых местные черные аборигены… Нужно хорошенько подумать, прежде чем попытаться отмыть эти чертовы деньги.

В тех коробках, что достались группе после двух первых акций оказались и доллары, и евро – примерно в равных пропорциях. И не в банковских упаковках. Эти деньги явно были уложены черной кассой на длительное хранение, и просто перевязаны резинками и бумажными полосками. Их номера точно не были никем переписаны.

По прикидкам Константина, без евро в банковских упаковках, их сегодняшний «улов» вытягивал примерно на двести с лишним миллионов долларов. Они сегодня перекидали ящиков весом примерно на двадцать тонн (даже плечи гудят), из них больше всего веса пришлось на предположительно засвеченные купюры евро, остальные – на относительно «чистые» деньги.

Уложив оружие и снаряжение в оружейную комнату, группа отправилась отдыхать. Им сейчас было совершенно не до пересчета новообретенного богатства. Константин переправил Михаила и Сергея на остров, а сам остался на вилле, рядом с Машей, договорившись со своими подчиненными, что в случае чего они свяжутся с ним или по сотовой связи, или по спутниковому телефону. У Константина такой был, у Михаила – тоже.

– Шеф, вы ночуете на вилле? Или в замок? – бесстрастно спросила Маша, собирая оставленное на полу барахло в кучу.

– Ночую здесь – кивнул Константин, сбрасывая одежду прямо на пол. Подумал, поднял кучку – Куда положить? Для стирки.

– Оставьте. Я все сделаю – Маша взяла у него из рук ком пыльной, пропахшей порохом одежды, прижала к груди – Идите мыться.

Она проводила взглядом Константина Петровича, и отметила для себя, что он за эти месяцы, пока она выздоравливала, заметно изменился. Разворот плеч, рост – все осталось прежним, но…изменился. Если бы она не видела его раньше, то и не заметила бы, а сейчас… Он был как-то мягче, домашнее – если можно так выразиться. Немного лишнего веса, накопленного в спокойной семейной жизни на пенсии, взгляд спокойнее, движения не такие точные, резкие, выверенные. Теперь – жир ушел, из-под него резким рельефом проявились мышцы – крепкие, перекатывающиеся на спине, на ногах, на руках. Сейчас, когда он остался совсем обнаженным, это было заметно как никогда. И Маша уже давно не видела его голым, очень давно, так давно, что уже и забыла, когда это было в последний раз. Утром того дня, когда она стала неполноценной, перестала быть женщиной.

Маша вздохнула, сильнее прижав к себе потную одежду своего мужчины и глубоко вдохнула резкий, кислый запах пота, смешанный с ружейной гарью. Запах настоящего мужчины! Как давно она его не ощущала! В другой жизни. В совсем другой жизни.

Она постояла посреди комнаты секунд десять, затем подошла к стене, бросила ком одежды на пол и в два движения, расстегнув свои штаны стянула их, присоединив к одежде Шефа. Туда же отправились носки, а следом – узкие трусики. Шлепая босыми ногами по паркету она пошла туда, где слышался шум воды из душевой «лейки». Очень тихо вошла в ванную комнату, подошла к огромной душевой кабине, стоившей очень даже немалых денег – самая большая душевая кабина, которую они сумели найти и заказать. Вроде как немецкая. Или швейцарская. Два с половиной метра на два с половиной – в этой кабине можно было разместиться вдесятером. Так что им с Константином Петровичем вполне хватало тут места. Здесь можно было заниматься сексом даже лежа – упругий шершавый пол очень даже этому способствовал. Проверено, и не раз.

Иногда хочется чего-нибудь экзотичного – чтобы твой мужчина взял тебя на пляже, за кустом, и ты боялась, что выдашь себя стонами и криками. Или в примерочной, пока рядом ходят посетители магазина и продавщицы, расстегнуть ему брюки, встать на колени, и… И в воде хорошо – прямо на виду у купающихся людей, которым и невдомек, что волны, которые от них расходятся, это просто такие волны… В этом есть свой фан! Романтика!

Вот так же и в душе – это же классика, войти к своему любимому под струи воды и сделать все, что он от тебя попросит. И что не попросит – тоже.

Маша открыла дверцу, открывшуюся очень мягко и бесшумно, утапливаясь в толстую стену, и закрыла за собой вход, погружаясь в какофонию шума струй, бьющих со всех сторон – снизу, сверху, с боков, и фырканья Шефа, который с наслаждением подставлялся под упругие, колючие струйки текучей воды, уносящей с тела весь негатив, накопленный за этот трудный день. Шеф даже не услышал, как она вошла, и только когда ее руки обвили его талию – вздрогнул, и резко повернулся. А потом прижал ее к себе – ласково, нежно, но сильно – так, что у Маши перехватило дыхание.

Они стояли так под струями воды минуту, или две, или три, потом Маша мягко отстранилась, убавила напор воды почти до ноля, и руковичкой, которую заранее надела на руку, стала медленно и нежно натирать тело мужчины. Он стоял, прикрыв глаза, а Маша обходила его вокруг, и терла, гладила, ласкала… А потом опустилась на колени, взяла его за бедра двумя руками, и сделала то, что ей сейчас хотелось больше всего. Он пытался ее отстранить, сделал попытку поставить на колени и пристроиться сзади – как это делал всегда, Шеф больше всего любил эту позу. Но Маша только отрицательно помотала головой и негромко, едва перекрывая шум слабых струй воды сказала:

– Простите…я еще не готова. Расслабьтесь…

И он расслабился. И Маша закончила то, что начала. И ей было хорошо – правда, было очень хорошо! Она даже не представляла, что от ЭТОГО ей будет ТАК хорошо. Практически она получила оргазм. Наверное, слишком долго у нее не было секса, и слишком сильно она любила этого человека.

Потом Шеф мылил ее, несмотря на Машины протесты – он просто плевал на ее протесты, и намылил, погладил каждый сантиметр ее тела. Затем Маша снова намылила его, и сколько времени они так терлись друг об друга и ласкали обнаженные скользкие тела – неизвестно. Полчаса, может час, может побольше. В такие минуты время летит со скорость. космической ракеты, летящей на Луну. Это только плохое тянется бесконечно.

Спали они в одной постели, на огромной кровати, застеленной черным шелковым бельем – обнаженные, чистые и почти счастливые. Константин Петрович уснул почти сразу, прижав Машу к своему боку и положив ее голову себе на плечо. А Маша долго не могла уснуть. Перед глазами стояли картинки сегодняшнего боя, но теперь он не казался таким…важным. Таким…стоящим воспоминаний. То, что произошло под душем – для нее все-таки гораздо важнее.

Маша счастливо улыбнулась, погладила Константина Петровича по животу, ниже…и так и уснула, закинув ногу на любимого и держась за него, как за причальную скобу. Этот человек для нее – все, что есть на свете. Ее надежный причал. И оторвать Машу от него может только смерть.

Глава 5

На пересчет денег ушло три дня. И это дело было самым отвратительным во всей проведенной операции. Это признали все – даже Маша. Скакать под пулями, волоча за собой тяжеленную железку – и то не было так гадко. Перво-наперво нужно отделить доллары от евро и фунтов. Благо, что фунтов было мало – «всего» пятьдесят миллионов. Больше всего евро – в самой что ни на есть популярной купюре: пятьсот евро. Оно и понятно – хранить лучше всего в самой крупной купюре, чтобы занимало как можно меньше места. Тонна пятисотевровых бумажек – четыреста сорок шесть миллионов евро. В этот заход группа из четырех человек умудрилось утащить двадцать тонн денег, из которых десять тонн – именно в евро. Всего они сумели взять четыре с половиной миллиарда евро и миллиард долларов в разных купюрах (большинство стодолларовые).

Все деньги разделили по степени «нагретости». Например те, что были в банковских упаковках – решили пока не трогать, чтобы не засветиться. По крайней мере – пока не засветиться. Вот когда оборона острова будет готова полностью, тогда можно вбросить на счет и эти деньги.

Хотя…был и еще один способ: по договоренности с банком, Константин отдавал «отмывочному» банку на Багамах пять процентов со всей суммы наличных. То есть они клали деньги на счет за вычетом пяти процентов. Если сумму увеличить вдвое, и предупредить, что эти деньги горячие…скорее всего они бы на это согласились. Но все равно существовала опасность, что банкиры выведут обиженных владельцев черных касс прямиком на похитителей. Потому на счет отправятся только доллары, фунты и евро, перевязанные бумажками и перетянутые резиночками. И только они. Общей суммой – полтора миллиарда долларов. Остальные – в подписанных коробках, по счету – в бронированную несгораемую комнату– хранилище, в которой, кстати, находится и арсенал виллы. Не все же оружие держать на острове Дарби. Надо иметь небольшие склады и оружия, и денег.

Часть оружия и денег Константин припрятал у себя дома, в стареньком своем домике, сиротливо тоскующем без своих хозяев, засыпанный снегом по самую крышу. Часть разбросал по виллам, которые по его поручению купил бессменный адвокат Константина Игнат Зильберович. Он теперь работал только на Константина, улаживая все его самые щекотливые дела. Адвокату пришлось нанять целый штат помощников, которые носились по миру, как ракеты, и едва успевали выполнять поручения своего босса. Игнат получал от Константина огромные деньги, которые он вряд ли заработал бы без своего главного клиента, и теперь не видел смысла распыляться на другие темные делишки.

То, что Константин занимается какими-то темными делишками, приносящими сумасшедшие, просто ненормально огромные деньги – Зильберович не сомневался. Но к чести его – никогда не спрашивал, и даже не намекал на вопрос: чем занимается клиент и откуда у него такое дурное богатство. Платит огромные деньги, в душу не лезет, чего еще надо? А то, что в свои дела не посвящает – так и целее будешь. Меньше знаешь – крепче спишь.

Теперь Зильберович ездил исключительно на кремового цвета «Роллс-ройсе» с личным водителем, у него имелись несколько вилл – на Багамах, поближе к клиенту, на Корфу – потому что нравится, и потому что там тоже бывает клиент, и еще в нескольких местах – Константин даже не интересовался, в каких именно. Надо будет – его и так найдет.

Так же у Зильберовича имелась своя яхта за десять миллионов долларов, личный небольшой самолет, и личный вертолет. Как он сказал Константину – исключительно для того, чтобы быстрей исполнять распоряжения клиента.

Вообще, Зильберович Константину нравился. Большие деньги адвоката не испортили. Он так и остался – ироничным, доброжелательным парнем, уважительно, но без подобострастия разговаривающий со своим «благодетелем». Денег у него было уже не менее двадцати (а то и больше, Константин не считал) миллионов долларов, это кроме уже купленной недвижимости, яхты и самолетов-вертолетов, он мог бы бросить все и отправиться отдыхать до конца жизни, но Зильберович Константина не бросил. Вел его дела как и всегда – быстро, четко, и в высшей степени профессионально. Когда Константин прямо спросил его, не надоела ли Игнату эта беготня, не хочет ли он на отдых – ведь всех денег все равно не заработаешь – тот с улыбкой сказал, что отойдя от дел просто сдохнет от тоски. С ним, Константином, он точно не соскучится.

А еще – почему бы не заработать еще больше денег? Чтобы о них совершенно не думать. А то ведь деньги такая вещь – они имеют способность утекать между пальцев. Сегодня они есть – а завтра уже нет, и приходится распродавать свои автомобили (их у Зильберовича было десять, самых эксклюзивных марок и причудливых моделей).

И этот ответ про деньги Константину понравился. Он не доверял адвокатам, которые работают только за идею. Все адвокаты жаждут денег, и если «стряпчий» пафосно говорит о том, что ему интересен только процесс и деньги не самое главное – жди беды. Он или идиот, который не может как следует вести дела, или с какой-то целью тебе лжет. А с какой – догадаться несложно. Чтобы тебя как следует «обуть». Жизненный опыт как говориться не пропьешь! А опыт у Константина был.

Досчитав деньги, четверка грабителей, или «Красных дьяволят» – как назвал их хохмач Лось – отправилась отдыхать. Маша – в подвал, палить по бегающим и выскакивающим мишеням, Лось – кувыркаться со своей новой девушкой – прежнюю он прогнал за посягательство на его личное пространство и вынюхивание своим красивым носиком (Куда исчезаешь? Что делаешь?). Михаил – просто дрыхнуть…и тоже отдыхать с девушкой. Ну а Константин позвонил Зильберовичу, в этот момент как раз находящемуся у себя на вилле с девицами модельной внешности, кстати, удивительно похожими на Машу. Эдакие три суррогата Маши – Константин когда их увидел, немало поразился невероятному сходству. Ощущение было таким, что чертов Зильберович не погнушался оплатить пластические операции всем трем, превратив их в двойников Маши. Константин видел их, когда встречался с Зильберовичем в Провиденсе.

Зачем Зильберович взял их с собой, оставив сидеть в кабриолете – Константин так и не понял. Хотел похвастаться, что у него имеется сразу три Маши? Спрашивать не стал. Хочется парню почумиться, так почему бы и нет? Его же деньги. Пусть хоть десяток Мерилин Монро себе забабахает, да и меняет их каждый день, определяя по татуировке на руке: «Первая…Вторая…Третья…»

Удивило только то, сколько мужиков, оказывается, были влюблены в его Машу. И Зильберович не исключение. Кстати сказать, ведь он когда-то с ней ведь встречался, и вроде как они переспали, и не раз. Но углубляться в тему Константин не хотел – что было, то прошло. Это все прошлое. Мало ли кто с кем спал. Главное – что сейчас. А сейчас Маша на предложение Зильберовича переспать с ней, только рассмеялась бы ему в глаза, или хуже – врезала кулаком прямо в нос. А рука у нее ох, какая крепкая! Константин с ней спарринговался, и был вынужден признать – обычного мужика она завалит на-раз. Его, Констанина, не сможет, и Лося не сможет, и Михаила – они тренированные волкодавы. Но такого как Зильберович, пусть даже он регулярно посещает тренажерный зал – запросто. Не зря она занималась то ли карате, то ли кикбоксингом. Удар у нее мужской, поставленный. И реакция молниеносная.

Зильберович поднял трубку почти мгновенно – три гудка, и вот уже его густой баритон мягко гудит в трубке:

– Слушаю, Константин Петрович! Чем порадуешь? Или побалуешь! (Они давно перешли на «ты» – в знак уважения друг к другу)

– Пускай балуют тебя твои телки. А у меня работа – хмыкнул Константин – Можешь ко мне подъехать?

– Когда?

– Вчера.

– Выхожу! – ничуть не удивился Зильберович – Можно захвачу с собой куколок?

– Эээ… – слегка растерялся Константин, не найдясь, что ответить. Зильберович еще ни разу не обращался к нему с такой просьбой.

– Тебе что, оставить их не с кем?

– Если только с кошкой – тоже хмыкнул Зильберович – Они не помешают, если что…и Маше веселее будет.

– Откуда знаешь, что Маша на вилле? – нахмурился Константин.

– Я как-то заезжал…мимо ехал, думаю – дай, заеду. Позвонил в ворота, а там Маша. Только не пустила – сказала, что без твоего разрешения никто на виллу войти не может. Даже я. Даже не вышла ко мне. Но это неважно. Мои куколки хотят посмотреть на оригинал…очень просили. Честно – они никак не помешают! А мы с тобой посмеемся – пусть посмотрят и поймут свое ничтожество по сравнению с иконой!

– Мда… – Констанину вдруг стало весело – Что, достали? А я говорил тебе – три девки одновременно – это триста проблем сразу! Они еще за тебя не передрались?

– Хочешь, одну тебе отдам… – вздохнул Зильберович – На обучение манерам! Маша ей волосенки повыдергивает, вот и будет знать, как себя вести! Француженка чертова!

– Ладно…бери своих ведьм – ухмыльнулся Константин – И приезжай побыстрее. Нужно кое-что быстренько сделать…как обычно. Можешь заранее поговорить с банкиром.

– Еду.

Зильберович отключился, а Константин прикрыл глаза и замер на кожаном диване, положив голову на толстый кремовый валик-поручень. Проблема, однако. Придется нанимать фуру, в эту фуру грузить десять тонн денег, деньги везти в банк, сдавать… А еще писать обоснование – что это за деньги, и ради чего они капнули на счет русского бизнесмена. Откуда они вообще взялись. Экономил на курении? Недоедал? Такой суммы он еще ни разу не сдавал. Обычно – несколько сот миллионов. В одиночку, да еще и удерживая портал много не вытащишь. Даже с Машей не вытащишь. В этот раз они взяли много только потому, что на «погрузке» работали двое сильных здоровых мужиков – помимо самого Константина.

– Шеф…кто-то должен приехать?

Константин открыл глаза и посмотрел на Машу, одетую лишь в узкие трусики. Она всегда так ходила по дому – если не было никого чужих. Волосы после душа у нее были еще влажными и блестели, будто их специально намазали каким-то гелем. Константин невольно залюбовался – хороша! И дура. Вот умная баба – а дура! Ну почему она решила, что стала уродиной?! С сеткой шрамов на теле она и в самом деле выглядела какой-то дикой, как африканская шаманка. И очень даже привлекательной.

– Ты знаешь, что Зильберович в тебя влюблен? – расслабленно, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за Машей спросил он.

– Всегда был влюблен – равнодушно пожала плечами Маша и груди ее упруго вздрогнули – Приезжал недавно. Хотел зайти. Я не пустила. Одеваться ради него…да и что ему тут делать, если нет вас?

– И правда, что ему делать? – так же равнодушно прокомментировал Константин.

– Если вы ревнуете меня, то совершенно напрасно – так же равнодушно заметила Маша – Он мне не интересен как мужчина. Как человек, да – он хороший парень. Случись что-то, поможет. И как ни странно – даже без денег. Он не стандартный еврей-адвокат. Но как мужчина…нет, мне кроме вас никого не нужно.

– Он завел себе трех девушек, похожих на тебя как две капли воды. И по-моему даже сделал им пластические операции, чтобы еще больше были на тебя похожи. Хочет привезти их с собой.

– И на кой черт они тут нужны? – искренне удивилась Маша, потом нахмурилась – Если он хочет подарить одну из них вам…чтобы занималась сексом вместо меня…я так-то не против, пожалуйста. Я ведь не могу удовлетворить вас как полагается. Только я бы не стала пускать сюда жить чужого человека.

– Он предлагал – усмехнулся Константин – Ты как ни странно угадала.

– Хочет заслать к вам шпионку? – усмехнулась Маша.

– Не исключено – тоже усмехнулся Константин – Он не в курсе наших дел, а ведь любопытно. Но вряд ли, это было бы слишком грубо. Может просто хочет похвастаться наличием у него сразу трех Маш?

– Такой как я больше нет. Резиновой женщиной настоящую не заменишь.

– Мда…согласен! – уже во весь рот улыбался Константин – Иди накинь что-нибудь на себя. Не шокируй влюбленного в тебя парня! И кстати – ты убережешь его подруг от неприятностей. Вдруг он, увидев твои шрамы захочет чтобы подруги выглядели точно так же? С него станется!

Маша поглядела на Константина бесстрастно, без улыбки, и он досадливо поморщился:

– Прости. Я все время забываю, что для тебя значат эти чертовы шрамы!

И тут же вдруг разозлился:

– Маш! Какого черта?! Ну-ка, давай поговорим! Ты осталась такой же красивой, как и была! А с этими чертовыми шрамами даже интереснее! Ни у кого нет – у тебя есть! Ну, хочешь, мы тебе сделаем татуировки? Во все тело! На спине, груди, на ногах – везде, кроме шеи и головы!

– А вы позволите? – искренне заинтересовалась Маша – А какие татуировки?

– Цветные! Драконов, например! Цветущую сакуру! Все, что захочешь! Только загорать нельзя будет – татуировки выгорают. И еще…а ты выдержишь? Я слышал – это больно. Особенно на груди и на животе.

– Шеф…после того, что у меня было…я все выдержу – глядя в глаза Константину ответила Маша – Когда я могу надеяться на…когда можно сделать?

– Ты найди в сети татуировки, которые хочешь сделать – любые, какие хочешь! А еще – найди самую лучшую, самую дорогую тату-мастерскую. Такую, чтобы давала гарантию, и чтобы делала татуировки быстро, за один день. Под наркозом. И я все оплачу. Любые деньги.

– Договорились, – кивнула Маша, и спокойно добавила – Только никто не делает тату под наркозом. И за один день. Но мне все равно.

Она подождала несколько секунд, дожидаясь, что Константин что-то еще скажет, но он молчал, прикрыв глаза, будто спит, и Маша пошла к себе в комнату. Одеваться. Выбрала белый костюм – полупрозрачный, не скрывающий формы тела, но и не совсем прозрачный как стекло, и самое главное – легкий, пропускающий воздух, надела его. На ноги – легкие белые же босоножки. Посмотрела в зеркало – нахмурилась. Трусики слишком темные, глупо выглядит. Сняла штаны, надела другие трусики, светлые, снова оделась. Теперь все нормально. Подумала – не нацепить ли пояс для скрытого ношения пистолета и ножей (Шеф притащил ей несколько комплектов, используемых профессиональными телохранительницами), но передумала. Чужих, кроме трех девок, не ожидается. А Игната остерегаться глупо – он свой. Да и просвечивать будет сквозь костюм, а ей одеваться в костюм поплотнее не хочется.