Текст книги "Ботаник"

Уже уходя из замка Храмовник заявил, что бессилен против адской твари, которую не берут даже Слезы господни, и что он настоятельно рекомендует не ходить в этот мерзкий коридор. Правда деньги за освящение и экзорцизм все-таки взял. Работал же! И ведь не просто так, ради бога деньги берет.

В общем – отвадил я желающих прохаживаться по Черному Коридору, и теперь никто не сможет услышать сквозь стену, как я постукиваю чугунным пестиком в чугунной же ступке. Прежде чем сделать снадобье – растение ведь надо высушить и растолочь.

Вот и сейчас – мне нужен был абсолютно сухой порошок, такой сухой, такой мелкий – чтобы при выбросе в воздух он висел в нем как утренний туман. Некоторое время висел.

Я нажал камни в определенном ритме, дверь развернулась, пропуская меня в тайное помещение, и повинуясь моим рукам снова закрылась, образовав со стеной ничем не отличающийся от кладки рядом монолит. Даже на ярком солнце вряд ли кто-нибудь без специальных приспособлений типа лупы смог бы найти тонкую щель-шов. А может и с лупой бы не нашел.

Войдя в потайную комнату, сразу же отправился к тяжелому грубому столу, сколоченному из толстых досок и брусков. Альгису стоило больших усилий перетаскать эти доски в лабораторию, а потом сколотить из них этот…то ли верстак, то ли лежак, то ли…не знаю, как его назвать – главное, что он исполнял свое предназначение. На нем стояли ступка для истирания ингредиентов снадобий – с торчащим на пятнадцать сантиметром пестиком, рядом что-то вроде спиртовки, заправляемой маслом. Стеклянные реторты и колбы, ничем не отличающиеся от земных – их было штук пять, остальное – какие-то плошки, кружки, ковшики, судя по всему сделанные из меди или бронзы. Все то, что Альгис сумел попереть из замковых кладовых.

Даже шкафчик имелся с многочисленными в нем ящиками. Я даже улыбнулся, вспомнив, как Альгис тащил его по тоннелям, ругаясь и шипя, как разъяренная змея. Шкафчик оказался очень тяжелым, хотя Альгис освободил его от содержимого – соли, сахара, других кухонных припасов.

Кстати, пропажа шкафчика вызвала скандал, и он сам не рад был, что решился на такой поступок. Ну, в самом-то деле – куда мог подеваться кухонный шкаф, если кладовые и другие подсобные помещения всегда закрыты, а ключи от них находятся у Старшего Кухаря?! КТО упер шкаф? Уж точно не привидение Черного коридора! Слава богам – решили просто забыть об этом происшествии и не докладывать Главе. Не поверит, да еще и выпорет. А оно кому-то надо?

Пучок травы положил на широкую дубовую разделочную доску, поднял с крышки стола разделочный нож, аккуратно обрезал стебли возле корней. Это было похоже на то, как если бы я готовил некий салат. Доска, ножик, капуста…ностальгия, да и только!

Из стеблей сразу закапал молочно-белый сок, и я тут же ускорился – не надо, чтобы сок вытекал. В нем вся и сила! Тут же сосредоточился и направил на пучок травы поток магической энергии, вытягивая, испаряя содержавшуюся в растениях воду.

Через пятнадцать минут все было закончено, и вытерев пот со лба я приступил к делу: аккуратно, не теряя листья, сделавшиеся хрупкими, будто воздушными, поднял пучок и опустил его в ступку. Получилось что-то вроде натюрморта с засохшим букетом. Аккуратно прижал «букет» ступкой, и приступил к второму этапу работы. Теперь нужно было сделать противоядие.

Взял другой пучок травы – небольшой такой, который когда-то был обычной петрушкой, бросил его в реторту, залил водой и послав импульс в масляную горелку, зажег пламя. Забавно, как я все это делаю – абсолютно автоматически! Тело, мозг делают будто сами по себе. Память – и «мозговая», и мышечная. Интересно, где сейчас личность Альгиса? Где его сознание? Надеюсь, ему сейчас лучше, чем было в замке. Он точно заслужил любви и покоя. Я так считаю.

Добавил в реторту еще кое-какие ингредиенты, нагрел до кипения, и сидел смотрел, как из носика реторты капают капельки в стеклянную колбу. Получившуюся жидкость слил в стакан, посмотрел на свет – должно получиться! Прозрачная жидкость слегка опалесцировала, видно было, что магии я в нее закачал выше крыши.

Интересный, кстати, эффект – опалесцирует только напитанная магией жидкость, и так можно отличить магическое снадобье от обычного.

Впрочем – отличить сможет только лишь человек, у которого есть хотя бы зачатки способности управлять Силой, да и то, лишь те, кто ближе к лекарскому искусству и магии Земли. Те же огнеборцы ни черта ничего в таких снадобьях не видят. Зато могут сжечь лекаря вместе со снадобьем, и даже не слишком при этом напрячься. Каждому свое.

Отдохнул, посидел минуты три, решился – взял стакан и выпил снадобье, борясь с позывами рвоты. Горькое, аж жуть! И по пищеводу будто иголочки – жжет. Брр…какая гадость!

Вот теперь можно приступать и к изготовлению основного снадобье, ради которого все и было затеяно. И первое, что надо сделать – растолочь лютик в порошок.

Полчаса понадобилось, чтобы изготовить порошок, который при распылении в воздухе изображал что-то вроде газового облака, а когда садился на кожу – тут же впитывался в нее, как вода в песок. Тут и ядовитая трава, и магия, и еще кое-какие ингредиенты – например, порошки, сделанные из нескольких, уже имевшихся у меня трав. Старый рецепт! Библиотека – вот источник знаний. Хоть и банально это говорить, но и на самом деле: «Знания – сила!».

Закончив, порылся в шкафе и достал из него трубочку, сделанную из железного дерева. Небольшая трубочка, всего сантиметров тридцати длиной. Такие трубочки южные племена, живущие в джунглях, применяют для охоты на мелких зверей и на белых супостатов, шастающих по джунглям в поисках скрытых там несметных сокровищ. Закладывается иголка, отравленная ядом (обычно шип некого растения), что-то вроде пыжа, сделанного из подобного вате материала, взятого из отцветшей кубышки одной из лиан, дунул в трубочку, и полетела игла! Недалеко, но точно – а в джунглях, где за два метра уже ничего не видно за сплошной стеной растений большего и не надо. Кольнуло, как ужалил москит, и нет человека. Упал и помер.

Это мне рассказывал торговец редкостями, у которого я и купил эту трубку. Дорого купил, между прочим – лишился карманных денег за две недели. Потом жалел, что потратился – ну что такого в дурацкой трубке? А сейчас доволен. Иглы у меня нет, и умения стрелять из трубки – тоже. А вот использовать ее немного по-другому – это запросто. Тут главное – самому ласты не склеить.

Ну, все готово. Теперь к себе в комнату, иначе сейчас всполошатся – пропал Наследник! Впрочем – кто всполошится? Если только Скарла… Другое дело, что очень не хочется, чтобы связали события с моим исчезновением накануне. Нет, тут надо все делать поумнее…

Собрал склянки, сунул за пояс трубочку – готово! Когда вышел из тоннеля, в коридорах было уже совсем темно. Поздний вечер, практически ночь. Только свет двух лун – красной и желтой – заливает двор, террасу, и через небольшие окна – галерею, по которой иду.

Скарла, само собой не спит, меня ждет. Остывший обед стоит на столе, и я быстро ем, не обращая внимания на вкус еды. Остывшее жаркое, сладкая картошка, пирожки с ягодами, сок. Тут еще не задумываются о том, что на ночь есть вредно, и что надо держать какие-то там диеты. Тут совсем другие проблемы – тут вредно совсем не есть. Или есть из помойки, разыскивая не совсем обглоданную кость. Здесь – никаких «социальных пакетов», и никаких кетодиет. Жри, что имеется, и радуйся, что есть что пожевать. Свобода!

Две рабыни – тоже тут. Уже как-то и привык к их присутствию. К хорошему быстро привыкаешь, точно. Но такими темпами я совсем исхудаю – высосут меня досуха. Очень уж энергичные девчонки! Но хороши. Очень хороши! Одеть бы их в современные земные одежки, мини-юбочки, шортики, топики…это просто смерть мужикам! Или вообще не одевать. Никак. Пусть голые бегают! Хе хе…

После секса спать не стал, хотя это и стоило мне большого труда – не удержался и активно поучаствовал в процессе сексования. Устал. Завершив – отправил недовольных девчонок из своей постели туда, где они обитают. Кстати – так и не удосужился узнать, где и как они живут. Ясное дело – спят они у себя не так, как в моей постели на пуховой перине, потому и были так недовольны, уходя.

Скарлу тоже выгнал, сказал – храпит сильно. Она обычно пристраивалась на кровати за занавеской, в углу комнаты. Вот в этом случае – я знаю, где она живет. И живет кстати сказать вполне недурно. У нее имеется своя комната, поменьше площадью чем моя (естественно!), но все нужное для жизни у нее есть. Вот только предпочитает спать у меня в комнате – типа, она меня охраняет, а еще – прислуживает, потому всегда должна быть наготове. Ну что сказать…наверное – должна. Но не сегодня. Прогнал. Главное, чтобы под дверь у порога не улеглась – со старой чертовки станется!

С трудом борясь со сном, терпел еще два часа. Даже выругал себя – надо было выпить что-нибудь бодрящее, чтобы не спать. Но после размышлений обвинение с себя снял – после бодрящего сутки потом хрен уснешь, а зачем мне бессонница? Да и кто знает, как бодрящее снадобье будет взаимодействовать с противоядием. Не дай бог чего случится…

Когда вышел на акцию, было уже около трех ночи – тот самый «час Быка». Когда в мир вылетает всякая пакость – демоны, бесы, нечистая сила. Это даже в тему – то, что я собираюсь сделать, вроде бы и логично, спасаю множество людей, но ведь для спасения мне нужно отравить двух самых близких для меня…отца и сестру. Перевешивает ли добро? Неприятное ощущение.

В тоннель вошел в «бендешке», и тут же отправился к покоям сестры. В ее покоях, как и в покоях отца имелись слуховые и вентиляционные отверстия. Слуховые – на уровне головы, вентиляционные – под самым потолком. Лестница у меня имелась, стояла у этого самого входа. Давно приготовил, и пользовался, когда лазил в библиотеку. Это уже потом я придумал лазить по самим полкам, как обезьянка, тем более что самые старые, а значит самые интересные манускрипты находились на верхних полках, практически у самого потолка. Лестница туда не доставала. Ну и…долазился. Подселил в себя демона по имени Фролов.

Дошел до покоев сестры минут за десять – пришлось тащить лестницу, а это неудобно и тяжело. Лестницу тоже я делал…хмм. Альгис. Получилась крепкая, но…да, мальчик не плотник. И пусть криво, но зато прочно!

Приставил лестницу к стене, влез, прислушался. Ничего не слышно – Анита не храпит, так что… Но она там, точно. И отверстие ничем не закрыто. Сантиметра четыре в диаметре, глубиной…не знаю, сколько глубиной. В толщину стены само собой!

Достаю заранее набитую порошком духовую трубку, вставляю ее в вентиляционное отверстие, набираю полную грудь воздуха…выдох! Изо всей силы! До боли в легких!

Содержимое трубки вылетело легким летучим облачком и помчалось вперед, в комнату. Все. Дело сделано. Теперь к папаше. Его покои дальше. И у него тоже не закрыта вентиляция – что само собой разумеется. Стены обиты шелковыми обоями, но на вентиляцию рука ни у кого не поднялась. Дышать-то надо?

Все, как у комнаты сестры. Кроме звуков. Послушал, услышал вполне различимый храп. Трубку в дырку…фффыххх! Чуть не закашлялся, черт подери! Все, теперь в комнате висит «туман». «Дышите глубже, вы взволнованы!»

К себе в покои, скорее. Вдруг обнаружат мое отсутствие? Хотя даже если и обнаружат – и что тогда? Да ничего. Попробуйте доказать, что это я причастен к смерти Главы Клана. Никто не сможет заподозрить в отравлении Главы его сына. Слишком уж это запредельно…даже для средневековья. Тяжкий грех! Тем более что отравлена и моя сестра, а мы с сестрой любили друг друга. Она всегда меня жалела, относилась ко мне очень хорошо – и вдруг я ее убил?! «Что вы за чушь несете, идиоты?!»

Дело сделано. На пыль, распространившуюся по комнате никто не обратит внимания, а ее токсичность полностью исчезнет через два-три часа. Я хороший ботаник! Может быть даже – лучший.

И это правильный яд. Даже пыль через несколько часов исчезнет, распадется на такие мелкие частички, что ее трудно будет найти. Ну даже и найдут – и что? Опять же – кто подумает НА МЕНЯ?! Происки врагов Клана, да и только. Приглашать магов-расследователей из Инквизиции не будут – или я не знаю моих братьев. Он люто ненавидят инквизиторов. Ну, хорошо – пригласили. И что те скажут? «Кто-то отравил главу и его дочь!» – правда же, откровение? А то и без него не знали. Начнет допрашивать, начнет нос совать куда не надо. Нет, не пригласят, уверен.

Теперь отца и дочь положат в семейный склеп, защищенный от крыс, плесени, червяков и…в общем – от всего на свете. К тем десяткам мумий, что уже там лежат. И будут папаша и Анита там лежать столько, сколько…я захочу. Не мертвые, и не живые. Пока я не волью им в рот снадобье. Простите, но я должен был так поступить. Прости, сестренка.

А ты, папаша, радуйся, что я тебя не грохнул. А ведь хотел и мог. И возможно – надо было грохнуть. Только вот сердце у меня доброе…Альгиса сердце.

Глава 10

Господи, как же мне плохо! Давно не было так плохо! Буууээээ…тьфу…тьфу…

Лезет какая-то дрянь – полупереваренные остатки вчерашнего ужина…розовая водичка вместо сока… Или это кровь?! Даже страшно… Что-то я переборщил с рвотным. Дымовая завеса – это, конечно, хорошо, но…

– Ты что-то ел вчера? – требовательно спрашивает лекарь, и мне хочется наорать на него: «Нет, сцука! Я вообще ничего и никогда не ем! Три раза в день ничего не ем!» Но я только лишь промычал и кивнул головой.

Лекарь вздохнул, подал мне кружку:

– Пей. Все сразу. Залпом! Тебя вырвет и желудок очистится. Наверное съел что-то несвежее…

Очень даже свежее. Свежеприготовленное рвотное снадобье. Да такое, что полное ощущение – отравился. Плохо только что это ощущение не только у лекаря, но и у меня. Фактически я и отравился. А что было делать? Как-то надо себя защитить? Вдруг и в самом деле предъявят обвинение, мол – это ты постарался, папеньку грохнул! А теперь – никаких претензий. «Мы тоже пострадавшие, а значит – обрусевшие…»

– А что там случилось? – спрашиваю тонким, слабым голосом обгадившегося ботаника – Чего топочут и бегают?

Лекарь молчит, вздыхает, потом решается:

– Крепись, Младший Наследник! Твой отец умер. И твоя сестра. Их готовят к погребению.

– Что?! – вскакиваю на постели, делаю такую потрясенную рожу, что мне должны дать Оскара только за нее – Как это умерли?! Почему?! Как это случилось?!

– Ночью. Легли спать, и не проснулись. Так бывает – вздохнул лекарь, и сделался таким старым, таким измученным. Мне его стало даже жаль. Но приступ рвоты заставил забыть о жалости. Буэээ… Да, что-то я переборщил с размером порции принятого снадобья.

– Сейчас, сейчас! – лекарь засуетился, стараясь на наступить в лужу слизи и желчи, растекающуюся возле кровати на полу, и сунул мне в руку склянку с черной опалесцирующей жидкостью – Пей! Залпом! Вкус противный, но…

Я послушался и выпил. И меня снова чуть не выдрало. Вкус действительно был отвратным, наверное такой вкус бывает у вытяжки из дождевых червей. И запах соответствующий.

– Держи! Держи в себе! – завопил лекарь, видя как меня корежит в приступе рвоты, я постарался удержать снадобье, и…секунда, две, три…ффуххх… Мне и правда стало легче. Уж не знаю, что такое он мне дал (хотя и есть предположение, я ведь все-таки почти лекарь, специалист по растительным снадобьям), но это лекарство подействовало. Приступ рвоты прекратился, и я облегченно упал на смятые подушки. Хорошо!

Следующие несколько часов я не вставал с постели – пил бульон, заправленный перетертым мясом (видимо так велел лекарь), спал, снова пил и ел – уже пюре из картошки и молоко. В общем – ничего нового, все как у обычного больного.

И слушал то, что происходит за стенами моих покоев. А там…там стоял крик, плач, бегали люди, гремели доспехи и оружие, казалось – весь замок встал на дыбы и к чему-то готовится. К чему – я не знал (ну не к похоронам же гремели оружием!), а Скарла отмалчивалась, не отвечая на мои вопросы. Просто подавала бульон, подтыкала подушку, накрывала одеялом – не говоря ни слова, и даже не смотря мне в глаза. Такое ее поведение мне очень не нравилось. Очень. Но и настаивать на разговоре я не хотел, досконально зная характер упертой старухи. Захочет – сама поговорит. Не захочет – ты ее хоть пытай, не выдавишь из нее ни слова.

Уже под вечер ко мне пришел Первый. Он был хмур, одет по-военному, то есть в кольчугу, наголенники и все такое. Как для войны со степняками. На поясе и меч, и кинжал, и даже что-то вроде моргенштерна – не знаю, как тут это называется, Альгис военным делом мало интересовался.

Брат осмотрел меня пристальным взглядом, сел рядом на принесенную ему табуретку, сложил руки на груди, и замолчал. С минуту молчал, потом выдал:

– Значит, тебя тоже хотели убить. А как ты выжил? Почему они умерли, а ты жив?

– Я почувствовал недомогание и сразу же сунул два пальца в рот – соврал я – На меня уже было покушение, вот я и подумал, что оно может повториться. Потому и выжил. Правда – с трудом. Лекарь сегодня весь день меня лечил.

– Знаю, знаю… – задумчиво протянул брат – Как думаешь, кто это сделал? Только не говори, что Союти.

– А кто еще-то? – скривился в ухмылке я – Неужто степные шаманы?

– Кстати, и это мысль, да – поднял брови брат – Вполне может быть. Мы им как кость в горле, сколько степняков порубили! А у них там появился новый император, теперь все племена ему подчиняются. Вот он мог и распорядиться нас убрать.

– Расследование что показало? – деланно-равнодушно спросил я.

– Ничего – скривился Первый, вернее, теперь уже Глава – Никто ничего не знает, никто ничего не видел. Да и не входил никто чужой на кухню, а кухонные работники все проверены, и не раз. Отец всегда очень строго подходил к этому делу. Ни грязных, ни чужих людей на кухне никогда не было.

Помолчали, а потом я эдак невзначай спросил:

– К императору наверное не поедем?

– Почему?! – искренне удивился брат – Через три дня и поедем, как задумано. Это была воля покойного отца, так что я должен ее выполнить. Обязательно поедем!

«Ох, дуболом!» – чуть с досады не сказал я. Но не сказал. И даже не скривился и не сплюнул. И тут же ударил орудием главного калибра:

– Так сестра умерла, не будет свадьбы – зачем тогда ехать?!

– Умерла – вздохнул новый Глава – Эх, сестренка, сестренка! Она так тебя любила! Так всегда защищала! Знаешь, она ведь ходила к отцу после того, как тебя едва не убили, и требовала, чтобы он извинился перед тобой. Что он несправедлив, и должен радоваться, что ты остался в живых, вместо того, чтобы тебя ругать! Бесстрашная девчонка, вся в братьев!

Взгляд его вдруг вильнул в сторону, и я понял – что сестренка характером не во всех братьев. Точно – не в того брата, который отсиживался в кустах, пока охранники и старуха спасали его жизнь. Вышло так, как если бы я был инвалидом, а братец в разговоре прошелся по моему увечью, и ему от того стало не по себе, даже как-то и стыдно. Не толерантно в разговоре с моральным уродом упоминать о его уродстве!

Смешно… Но почему-то смеяться не хочется. Альгис привык к такому положению дел, а Фролов – нет. Фролов много, много лет был высококлассным специалистом, слово которого значило очень многое.

Впрочем – на государственной службе у меня как раз такая маска и была – маска интеллигента, безобидного лоха, на которого никогда и ничего плохое не подумаешь. Который просто физически не может сделать ЭТО. А я мог. Еще как мог! И вот – все вернулось на круги своя.

А девчонку искренне жаль. Славная девчонка. Но ничего…вот разгребусь с делами, выживу, сохраню Клан – вот тогда ее и оживлю. Скажу, что пошел с ней попрощаться, а она возьми, да и открой глаза! Чудо, ага. Но в этом мире верят в чудеса. И кстати – они тут случаются.

– Так что ты задумал? Почему мы все-таки должны ехать? Без отца, без сестры? – снова спросил я, и меня охватило нехорошее чувство. Что-то я упустил, что-то недодумал. Но скорее всего – чего-то я не знаю, и это хуже всего. Надо было подслушивать и подсматривать, а не валяться, изображая коммуниста, отравленного злыми буржуинами. Похоже, что переиграл сам себя.

– Узнаешь! – невесело улыбнулся брат – На месте узнаешь! Пока что это тайна. Мы должны ехать. Тем более что Император не простит нам отсутствия на приеме. Завтра похороним отца и сестру, послезавтра – поедем. Готовься – лечись, чтобы к выезду был свежим, как садовая роза. И вот еще что…завтра ты должен присутствовать на похоронах. Тебе готовят белую траурную одежду, сегодня принесут. Проводи сестренку в последний путь…отца, наверное, ты оплакивать не будешь, он тебя обижал – несправедливо обижал – но сестренку оплакать просто обязан. Она была очень хорошей девочкой, и тебя любила.

Брат поднялся, и пошел к двери. И мне показалось, что глаза его стали влажными. И в самом деле – Анита очень хорошая девчонка. На удивление хорошая. Может потому, что папаша не занимался ее воспитанием?

Снова тишина в комнате, и только Скарла чем-то тихо скрипит, по звуку судя – то ли стол передвигает, то ли кровать двигает. Вот неугомонная старуха! Скрип прекратился, легкие, едва слышные шаги по каменному полу, и вот я слышу ее тихое, очень тихое дыхание. И голос. Почти шепот, с двух шагов уже не расслышишь:

– Это ведь ты сделал?

Едва не вздрагиваю, поворачиваю голову в старухе. Ее лицо искажено болью, как если бы она держалась за раскаленную сковороду.

– Ты, я знаю! Больше некому! Ты их отравил! Думал, что теперь не поедут в столицу? Думал, спасешь Клан? Дурачок! У Союти кроме трех парней еще и четыре дочери! Догадываешься? Понял?

– Они хотят женить Первого на невесте из Союти?! – едва не ахнул я – Да чтоб их демоны забрали!

– Не заберут – мрачно сказала Скарла – Они и есть демоны. А демон демону сердце не вырвет. Нет, не Первого. Второго. А понадобится – и Третьего! И Четвертого! Ты что, будешь убивать всех своих братьев? Или побежишь убивать невест?!

– Никого я не убивал! – буркнул я, даже не задумываясь, как воспримет мои слова Скарла. А та только презрительно фыркнула и занесла надо мной руку, будто хотела ударить. А может и хотела. Только не ударила. Опустила руку и встала у моей постели, бессильно сгорбившись и сделавшись старой – соответственно возрасту. А потом грустно и так же тихо сказала:

– Я считала, что ты лучше других. Что у тебя доброе сердце. Все понимаю – ты хотел устранить опасность, твой отец завел Клан в тупик. Клан трещит по швам! Но убить свою сестру, которая тебя любила, которая душу бы за тебя отдала…этого я понять не могу. Душой не могу. Разумом – могу.

– Да не убивал я никого! – яростно зашипел я сквозь зубы – Отстань от меня!

Я чуть не выдал ей тайну про летаргический сон отца и сестры, но что-то меня остановило. Может то обстоятельство, что Скарла так плохо обо мне подумала? Что она разочаровалась во мне, а я решил назло ей поддержать свой образ бессердечного говнюка? А может я опасался, что Скарла донесет эту информацию до моего брата, и моя затея раскроется? Я ведь до сих пор не знаю, на кого на самом деле работает Скарла. Кому служит. Мне все время чудилось, что через нее мой отец за мною следит. Но…это может быть и не отец. В любом случае – я ей не сказал. Идет она к черту! Пусть думает обо мне все, что захочет, А я буду делать свое дело.

Итак, ситуация ничуть не изменилась. Теперь вместо отца Первый, и он тащит нас на погибель. Вернее, так: это отец продолжает тащить нас на погибель руками Первого – почитай, из самой могилы. Из склепа, если быть точным. И я ничего не могу поделать – кроме как отправиться в столицу и попытаться там помешать планам врага. Ну не убивать же всех моих «братьев»?! Я же не зверь, не какой-то там маньяк!

Значит, придется ехать в столицу и разбираться на месте. Как смогу. Как получится.

* * *

Не знаю, почему надо было хоронить именно вечером, но только это все было настолько жутко, что я до хруста в зубах стискивал челюсти, а все равно не мог унять дрожь. Ну только представить: молчаливая процессия – впереди идет храмовник, настоятель Храма Создателя, весь в белом, с украшенной золотом шапке на голове и с посохом в руке. Не знаю, как называется эта шапка – тиара, что ли. А может и не тиара – какая разница? Посох тоже весь в золоте – богато живут храмовники. Мы кстати тоже отчисляем им часть доходов, и неслабую часть.

Храмовник символизирует поход душ умерших прямиком на небеса – типа сам Создатель их ведет по Нетленному Пути. Если грехов у них много – Путь начинает шататься, а то и обламывается, и тогда грешник падает в Преисподнюю, где им закусывают бесы. Демоны, то есть. Что впрочем суть одно и тоже. А может они его там слегка мучают – жарят на сковородах, поливая раскаленным маслицем, и грешники визжат, как жарящиеся сосиски (видел я такой ролик на Ютубе).

В общем – все, как всегда. Я даже подозреваю, что эти рассказки об Аде и Рае гораздо древнее, чем само человечество. Только у рептилоидов, сочинивших эти пугалки возможно варианты мучений были гораздо интереснее. Как-то: отрубание хвоста с дальнейшей поджаркой обрубка, и всяческие другие удовольствия, недоступные человеческим душам. Например – сдирание чешуи.

Создатель нужен, чтобы удержать душу на Пути – кстати, я так и не понял одного момента: если грехов нет, душа так и так пройдет в рай. А если грехи есть – так на кой черт держать грешника и не давать ему свалиться и получить заслуженное наказание? Во всех религиозных историях всегда таится масса нелогичностей и откровенных глупостей, потому лучше над такими вещами не задумываться.

Итак: вечер, впереди бесшумно в войлочных тапочках ступает священник, за ним несут два черных гроба – на плечах крепких рабов. Гробы из железного дерева, и скорее всего просто неподъемные. Рабы идут потные, красные, похоже что проклинают и покойников, и их чертову родню. Те-то идут налегке, свеженькие, в белых траурных одеждах вроде тог.

Я в последних рядах, рядом с приближенными служащими – Мастером над Оружием, управляющим, Главным Конюхом. И тут сразу виден статус каждого человека из процессии. Но это и понятно.

В склепе отвратительно пахнет. Запах тлена пропитал каждый камень, каждую решетку и каменную вазу. И немудрено! Тут хранятся поколения людей Клана Конто. Не все, конечно, некоторые сгинули в степи, или были сожраны «пираньями» в море или в реке, но большинство все-таки лежат здесь. А раз лежат – значит, испускают всевозможные запахи. А я с полной ответственностью могу заявить, что мертвые люди пахнут очень неприятно. Особенно, если полежат на солнцепеке. Брр…даже вспоминать не хочется.

Кстати, я бы никогда не решился на эту акцию, если бы не знал, что здесь не проводят никакого вскрытия, и не бальзамируют трупы. Надеюсь, эти двое сейчас спят и не слышат, не чувствуют того, что с ними делают. Было бы очень неприятно узнать, что они осознают все, что происходит вокруг – как те, кто на Земле лежит в летаргическом сне. В старом трактате сказано, что они просто засыпают и видят сны. Очень надеюсь, что трактат нас не обманывает. Иначе…все очень плохо.

Да, в склепе сухо, тут проветривается ветерком, но все равно воняет трупами. И лежать рядом с покойниками понимая, где ты находишься – я и врагу этого не пожелаю. А уж тем более родной сестренке. Да, на папашу я зол. О нем не думаю.

Пустых постаментов в этом помещении еще несколько десятков. Кстати – подозреваю, что этот гигантский склеп является ровесником замка, что раньше тут лежали мумии Предтеч. Куда они делись? Понятно – куда. Выкинули. И забыли. Человек существо такое – ему бы только разрушить…до основанья. А уж затем…чего-то там построить. Или забросать своими гробами.

Гробы на постаменты – потом сделают надписи, кто есть ху. Священник читает молитву – похожую на земную. Все по очереди желают царствия небесного и осеняют себя кругом, долженствующим означать, что мы поклоняемся солнечному диску-Создателю, а не проклятой злобной Тьме. Система религии здесь сложная, я в ней особо и не разобрался. Альгису было неинтересно, а я никогда не отличался любовью к теологии. В этом мы с парнем точно родственные души.

После того, как сказали свои слова – пошли на похоронную трапезу. Опять же – почему ее надо было делать ночью – я не знаю. Столы, факела, все жрут, пьют, и плевать им по большому счету на покойников. Пожрать бы послаще, да выпить побольше – и на боковую, и лучше не одному. Впрочем – в этом местный люд ничем не отличается от земного. Люди – они везде люди.

Сюда все пришли (кроме постовых на стенах) – даже рабы. Они сидят у дальних столов, так как являются самыми низшими существами социальной лестницы, и блюда у них гораздо проще. Но и их никто не обидел – смерть Главы Клана – горе общее. Хотя по моему разумению рабы должны только радоваться смерти самого главного их угнетателя. Ну…как и положено. «Барин, постель готова! Идите угнетать!»

Кстати сказать – наложницы папаши рыдали навзрыд. Искренне, между прочим. Я это чувствую. Так что видимо система угнетения и ее способы (точнее позы) рабыням очень нравились. Их было трое – две девицы лет по семнадцать-восемнадцать, и одна совсем молоденькая, хорошо, если пятнадцати лет. Папаша был гурманом, ага… Хорошо, что не любил оставлять наложниц у себя в постели, иначе я бы не решился на свою акцию. Его-то в склеп, а рабынь просто закопали бы в землю – как обычных мертвецов-рабов или простолюдинов. Живьем, получается, закопали. Склепы только для аристократов.

Я слегка поел, слегка выпил, и быстренько свалил к себе в апартаменты, сказавшись больным и слабым. Что в принципе соответствовало действительности. Даже после снадобья лекаря меня слегка потряхивало. Сказывалась и нервная перегрузка.

Следующие два дня прошли в сборах и суете – не моих сборах и суете. Я забил на все огромный стальной болт. Сказал, что я против поездки, а если кому-то надо – пусть он меня и собирает. Сам-то я то валялся на постели, то потихоньку сваливал в сад и в свою лабораторию – снадобья в дорогу не помешают.

Само собой – собирала меня Скарла, ругаясь и шипя сквозь зубы. А еще – девчонки-наложницы. Они укладывали дорожные сумки, подбирали мне камзолы и носки, а я только зевал и валялся на постели, с удовольствием разглядывая их зады, обтянутые тонкой тканью туники (трусики они не носили), и груди, мелькающие в разрезе этих самых туник – когда девчонки наклонялись. Впрочем – девки совсем были не против, чтобы я их разглядывал. Горячие девки! Просто мечта!

Ночи я с ними проводил в безудержном разврате, отрываясь так сказать за все годы воздержания. Скарлу при этом прогонял – нечего старухе тут командовать, она своими дурацкими замечаниями меня смущает и портит удовольствие. Да и злой я был на нее.