Текст книги "Чувства"

Глава 7

В тот день всё пошло наперекосяк. Вставать Юрию пришлось рано – на восемь утра назначено заседание научного совета, потом нужно было успеть сделать кучу бессмысленной бумажной работы – отчёты, учебно-тематические планы, фонды оценочных средств. На кафедре требовали использовать новые, современные методы обучения: интерактивные семинары, круглые столы, видеоконференции, мозговые штурмы (почему мозговые, откуда у нынешних студентов мозги?). Приходилось изобретать дурацкие игры, составлять идиотские тесты, готовить дебильные презентации, всячески развлекать студентов. Красовскому казалось, что это какая-то клоунада, его жутко раздражало, что нормальная преподавательская работа превращается в балаган. Причём сценарии псевдонаучных шоу должны быть оформлены в соответствии с многочисленными инструкциями, утверждены, подписаны и сданы в учебный отдел к определённому сроку. Это физика, господа! Если студенты настолько тупы, что не в состоянии усвоить материал без комиксов и весёленьких видеоклипов, если они после школьного курса не отличают полевого транзистора от биполярного – это их проблемы. Как лектор Юрий Алексеевич был великолепен, как специалист в своей области – вне конкуренции, но он не желал превращаться в шоумена.

Да ещё в последнее время в институте задерживали зарплату. Красовский нервничал, поскольку чувствовал ответственность за материальное благополучие своей семьи. Заработки жены не отличались особой регулярностью, а дочери снова нужно выслать денег – столичная жизнь требует серьёзных расходов даже при самых скромных запросах, не оставлять же ребёнка, обучающегося в престижном вузе, без средств к существованию. Из-за всех этих проблем Юрий полночи проворочался без сна, не выспался и чувствовал себя наутро совершенно разбитым, у него снова разболелось колено, а поясница налилась свинцовой тяжестью.

– Я сварю тебе кофе. Яичницу с беконом пожарить? – Люся была единственной из всех его жён, которая вот уже на протяжении десяти лет совместной жизни каждое утро готовила ему завтрак.

– Да, конечно, Мусь, а я пока в ванну плюхнусь, чтобы проснуться.

Но в помещениях общего пользования хозяйничала Вера Ивановна. Ей было наплевать, что сын на работу должен успеть вовремя, вымыть вонючие кошачьи лотки – гораздо важнее.

– Ну, чего стоишь над душой? Не видишь, убираюсь? – вместо человеческого «с добрым утром» Юрий получил от матери первую на сегодня порцию бытового хамства.

Люся тихонько прошмыгнула на кухню, засыпала кофе в кофемолку, воткнула вилку в розетку, и машинка весело зажужжала.

– Что это у тебя? Кофе? – теперь свекровь решила потолкаться на тесной кухне.

– Да, бразильская арабика.

– Ерунда это, а не кофе, – безапелляционно заявила старуха. – Разве это запах? Никакого аромату! И на вкус – дрянь.

– Не знаю, нам нравится…

– Нормального кофе сейчас вообще нет! Я вот передачу смотрела, – завела она свою обычную песню, засыпая в кружку бурый порошок дешёвого растворимого суррогата, – там говорили, что кофе производят на подпольных фабриках в антисанитарных условиях. А на плантациях деревья опрыскивают химикатами.

– Вера Ивановна, хотите я вам тоже сварю?

– Ещё чего! Сами травитесь, если так нравится. Ещё, небось, дорого стоит?

– Обычно стоит.

– Совсем цену деньгам не знаете, экономить нужно, а вы шикуете.

Люся примолкла, спорить с Верой Ивановной было бесполезно, обычно она вещала в режиме монолога, собеседники ей были не нужны – только молчаливые слушатели.

– Яйца есть каждый день вредно. А вот это твоё блюдо, – она с презрением кивнула в сторону шкворчащих на сковородке румяных полосок бекона в окружении нарядной бело-жёлтой глазуньи, – сплошной холестерин. Бляшки себе заработаете. О здоровье своём не думаете! И вообще, как свиньи себя ведёте. Опять всю плиту мне загадила.

Люся едва успела снять с огня турку и сковороду, как Вера Ивановна начала яростно скоблить поверхность плиты вокруг газовых горелок, хотя ни одной капли жира на неё не попало и кофе не сбежал. Но для свекрови чистота плиты – святое. Она тёрла её всякий раз, когда Люся приближалась к ней ближе, чем на полметра, чистящие средства при этом она не использовала – только нож, металлическую мочалку и туалетную бумагу. Эмаль на плите от такого обращения вся была покрыта глубокими царапинами.

– Мать, дай нам спокойно позавтракать, что ты привязалась? – Юрий торопился, и выслушивать все её претензии у него не было ни малейшего желания.

– Это я привязалась? Это вы меня со свету сживаете! Обнаглели! В моей собственной квартире они мне будут указывать, – завести старуху труда особого не составило, она только и ждала повода, чтобы устроить тонизирующий скандальчик. – Грубиян, тварь неблагодарная. И эту свою в дом ко мне привёл. На старости лет такое унижение терпеть!

– Началось… – Юрий отодвинул недопитую чашку кофе, аппетит у него сразу пропал. – Люсь, я пойду, пожалуй.

Оставив посуду на столе, Люся вышла проводить мужа. Им нравился ритуал с поцелуем на прощание каждый раз, когда кто-нибудь уходил из дома, в этом было что-то трогательное и очень интимное.

– Когда тебя на обед ждать?

– Около двух забегу, а потом у меня три пары в районном филиале.

Но в разговор самым бесцеремонным образом вмешалась Вера Ивановна.

– Ой, ой, тоже мне вырядился, как жених! Галстук напялил. А ты чего вокруг него вьёшься? На войну, что ли, провожаешь? Устроила тут прощание славянки! Иди лучше на кухне приберись, неряха. Я, что ли, за вами прислуживать буду? Живут тут как баре, поедят и всё бросят.

– Господи, – прошептала Люся, – ну сколько можно…

Она закрыла за мужем дверь и пошла убирать со стола. Мыть посуду по правилам Веры Ивановны нужно было так: сначала вытереть все туалетной бумагой, плеснуть чуть-чуть воды, слить это всё в унитаз и, насухо обтерев полотенцем, рассовать по шкафам. Не дай бог в раковине останется хоть капля воды, она должна оставаться сухой! Зачем? Люся не понимала. У Веры Ивановны были какие-то особые представления о порядке в доме.

Готовить на кухне свекрови тоже было настоящей мукой. Для Люси кулинария была процессом творческим, она никогда не следовала рецептам, действовала по вдохновению. Понятно, что во время приготовления случался беспорядок: чистить овощи, резать мясо невозможно, соблюдая абсолютную чистоту. После того как всё закончишь, можно и прибраться, сделать красивую сервировку. Но Веру Ивановну это не устраивало. Она врывалась на кухню в самый разгар творческого процесса. Со злобным шипением начинала вытирать каждую каплю под ногами, чуть ли не из рук выхватывать картофельные очистки, заворачивать их в целлофановый пакетик, чтобы утащить в мусорное ведро, которое, по её убеждению, должно стоять на балконе. «Я же ещё лук не почистила и морковку», – Люся в растерянности наблюдала за странными телодвижениями свекрови. «Нечего мне тут бардак устраивать!» – отвечала та. После этого совсем не хотелось продолжать кулинарные эксперименты, настроение портилось, а блюдо получалось невкусным.

Юрий вернулся домой поздно. Дорога из района, где он читал лекции в институтском филиале, была очень утомительной: два часа в микроавтобусе, набитом людьми, да ещё блатной шансон, который с огромным удовольствием слушал водитель и все пассажиры, за исключением Красовского. Он предпочитал авангардный джаз.

Дома его ждали испуганная жена и разъярённая мать. Вера Ивановна в тот вечер была просто в ударе. Она дирижировала разгорающимся скандалом с таким искусством, какое не снилось и хвалёному фон Караяну.

– Явился не запылился. Опять грязи на башмаках в квартиру нанёс. А я потом у кошек глистов выводи, они же, бедняжки, не понимают, что башмаки грязные, их нюхать запрещается. Они же не люди – дубина, совсем ничего не понимаешь. А ещё профессор!

Юрий молча ушёл в свою комнату и плотно притворил за собой дверь. Люся тихонько занималась сервировкой вечерней трапезы. Мужчина скинул пиджак, развязал галстук, снял брюки и рубашку. Оставшись в одних трусах, Юрий лениво потянулся. Вкусный ужин, ласковая улыбка жены – что ещё нужно человеку после напряжённого рабочего дня?

Внезапно дверь в комнату распахнулась под агрессивным напором Веры Ивановны. Мать Юрия ещё не успела войти в комнату, как весь объём этого небольшого помещения заполнили её пронзительные вопли: «Нет, ты скажи корове своей гигантской, чтобы она мне на кухне пакостить прекратила…»

Говорят, что чувство гнева по-разному отражается на внешности человека, его мимике, цвете его кожи. Кто-то в моменты сильного нервного возбуждения бледнеет, кто-то краснеет. Юрий Красовский позеленел. Его мать испугалась так, как она не пугалась никогда в своей жизни. А ведь покойный муженёк регулярно охаживал Веру Ивановну пудовыми кулачищами вплоть до полной потери дамского сознания, до перелома хрупких женских ключиц и челюстей. Но сейчас вздорная старуха увидела перед собой ожившую картину из фильма ужасов. Искажённое лицо, покрытое зелёной маской, дико оскаленные, покрытые пеной зубы непонятного существа, которое, растопырив лапы, ковыляющей походкой зомби неумолимо надвигалось на перепуганную скандалистку. Юрий потом так и не смог восстановить в памяти этот жуткий эпизод. Увидев через плечо вопящую, словно потерпевшая в серьёзном ДТП, мать, он ощутил мощный удар невидимого молота где-то внутри своей черепной коробки. Прямо в темя – но только с внутренней стороны. Потом его взор застелила ярко-красная пелена, и сознание Красовского полностью отключилось. О том, что последовало за вторжением Веры Ивановны в его интимное пространство, Юрию рассказала жена.

– Слышу какой-то грохот. Мамашка твоя ковыляет на кухню, собирая по пути все косяки, из-под ног у неё кошки, словно птички, разлетаются. Орёт: «Люська, твой меня прибьёт щас насмерть!» Смотрю – как кино на замедленной съёмке. Мамочка твоя, а за ней – я тебя, Юсик, просто не узнала – прямо Шрек какой-то: весь зеленый, как крокодил. И зубы такие же. Ужас! Я тебя не люблю такого! Тут я ей поверила: такой точно убьёт. Потом догонит и ещё пару раз убьёт. Снова всё на нормальную скорость поменялось: Шрек пригнулся так, к прыжку готовится. А старуха смыться не успевает. Ну, я и прыгнула. Все коленки сбила. Что тёткам на работе сказать – ума не приложу. Как девчонка прям. На асфальте в классики играла – свекровку выручала. Да вот только не выручила.

– Марго! Работаем! – Игорь Александрович поднялся с кресла.

Люсин прыжок спас Веру Ивановну. Но ненадолго. Подобно опытному регбисту неуклюжая вроде бы женщина в прыжке отбросила старушечье тело с линии атаки безумного монстра. Юрий, пытаясь на лету вцепиться в горло матери, прямиком влетел головой в стенку Этот удар вывел его из жуткого шрекообразного состояния. Через пару минут мужчина пришёл в себя. Его взору открылась следующая картина: в двух метрах от него ничком лежит мать, в углу жмётся его обалдевшая жена, а посреди кухни стоит невесть от куда взявшийся врач скорой помощи.

– Люсь, всё нормально?

– Ни хрена себе нормально!

– Что я могу сказать: смерть была мгновенной. Сердечный приступ. А чего вы хотите – восемьдесят два года, это вам не шутки.

Врач неотложки выпил предложенную Юрием стопку коньяка и отправился, видимо, на следующий вызов. Вопрос, как он попал в квартиру, ему так никто и не задал – вовремя и ладно, а запах озона – разве это существенно в такой трагический момент? Да и вообще, это лекарствами, наверное, пахнет.

– Браво, Маргарита Терентьевна! Изумительный эмоциональный всплеск! Я такого просто не припомню. Так называемая «зелёная ярость» мне в натуральном виде никогда не встречалась. В литературе подобные случаи описаны – но только в качестве редчайших феноменов. Блестящий результат! Я нами горжусь. И кстати, в этот раз всё прошло без эксцессов. Никто нам не помешал.

– Ау меня, если честно, смутные чувства. Вроде старуху надо бы пожалеть, а мне вот не жаль её ни капельки.

– Ну, как говорится, каждый человек – кузнец своего несчастья. А жалеть её не надо. Лёгкая смерть – серьёзная награда. Она её по большому счёту не заслужила.

– Добрый вы какой сегодня! – подытожила Марго высказывание босса и потянулась, сбрасывая усталость.

Эпизод 7
Чувство несправедливости

Глава 1

Однажды утром Маргарита Терентьевна стала свидетельницей непонятного для неё телефонного разговора. Удивительным было и то, что её босс говорил каким-то странным «несвоим» голосом.

И вот что она услышала:

«Да, безусловно… Думаю, вы нам подойдёте… Собеседование?.. Давайте завтра. В три вас устроит?.. Прекрасно!.. Нет, это бизнес-центр. Мы находимся в самой высокой башне на самом верхнем этаже… Нет, не беспокойтесь, вас встретят, пропуск мы закажем… Ах, да, фамилия. Конечно, скажите… Договорились, всего хорошего, жду вас завтра».

Немой вопрос секретарши, с которым она смотрела на Игоря Александровича, был вскоре удостоен ответа.

– Это она!

– То есть она сама позвонила?

– Я же вам обещал.

– Что, жучок помог?

– И да, и нет, но скорее жизненная ситуация. Она ищет работу, и… я дал объявление!

Игорь Александрович был так доволен собой, что не заметил, как грустно смотрела на него его верная помощница. Её взгляд выражал примерно такую мысль: «Эх, вы, можно сказать, при живой жене, ой, вернее, секретарше, и так открыто ей замену искать, не ожидала я такого от вас».

Хорошо, что он вовремя спохватился и проявил себя прекрасным дипломатом.

– А вы, горячо любимая Марго, в своей нужности даже не сомневайтесь. Вас я увольнять даже и не думал. Во-первых, никто не знает, на что эта новенькая способна, а во-вторых, именно вам её всему учить и напутствовать.

– А когда отнапутствую? – задала законный вопрос Маргарита Терентьевна.

– А там и видно будет, но ваше место я никому не отдам, так и знайте.

Слова шефа немного ободрили Марго, и она с воодушевлением взялась за работу.

На другой день она призвала на помощь весь свой многолетний опыт и вкус – её наряд можно было смело отправлять на конкурс красоты, в программу «Модный приговор» или на аналогичное по сути штатовское шоу «Быстро и модно». Тёмно-бирюзовое платье-плащ почти до пят, распахиваясь, открывало клетчатые слаксы длиной до щиколотки. В клетке сквозили нотки бирюзы, морской волны и благородного красного. Кричащие небесно-голубые туфли на шпильке и винно-бордовый клатч. Появившись в офисе с невидимым транспарантом над головой «От-кутюр отдыхает», Маргарита Терентьевна поймала на себе скептический взгляд босса и немного смутилась.

– Я вроде вас в Париж не отправлял. С чего такой марафет?

– Ну… – замялась модница. – Это я к встрече…

– А, тогда понятно, решили убить конкурентку на корню. Не парьтесь, как у вас говорят, она обычная женщина, и добрая к тому же. Так что… А, вот нужное слово поймал – не выделывайтесь!

Марго была окончательно смущена, но менять наряд было поздно, да и остаться при своём она всё же считала более достойным.

В назначенное время она спустилась на ресепшен бизнес-центра.

Глава 2

– Алиса Михайловна?

– Да, это я.

– День добрый! Следуйте за мной, пожалуйста.

Алиса поздоровалась и пошла к лифтам вслед за экстравагантно одетой женщиной влетах, вовсе не похожей на обычную секретаршу. Алиса с трудом сдерживала желание разглядеть детали наряда своей провожатой. Она ведь сама иногда посматривала «Модный приговор», а тут такое и в шаговой доступности. Но воспитание брало верх над любопытством, к тому же предстоящее собеседование вызывало у девушки смутную тревогу. По сути, она шла не зная куда.

Объявление прочитала в журнале. Условия её более чем устроили, заработок тоже. Работа в центре Москвы, бизнес-центр европейского уровня, профессиональные требования – литературное редактирование, ведение реестра библиотеки, секретарская работа – на первое время вполне подойдёт, а дальше посмотрим. – Проходите!

Двери лифта раздвинулись, и Алиса оказалась в огромном помещении. Главным его украшением являлась «стена с закатом», как её окрестила соискательница. Лицом к этой стене стоял высокий, крепкого телосложения мужчина и покачивался: носок – пятка, пятка – носок. При появлении Алисы, о котором доложила пожилая леди, он резко обернулся.

Что ж, Алиса оценила этот театральный приём. В древнегреческом театре он, кажется, назывался «Бог из машины» и представлял собой внезапное появление какого-нибудь мифического существа, читай – бога, которое вмиг решало проблемы положительных героев или насылало наказание на противных и непослушных.

Как вы уже догадались, Алиса увидела знакомое лицо – перед ней стоял тот самый господин с бульвара, так странно и «своевременно» встретившийся ей во время одной из прогулок.

– Приветствую вас, вот мы и встретились снова.

– Добрый день, вернее вечер, – кивая на закат, произнесла Алиса.

– Вас это не удивляет?

– Что? Закат за окном в три часа дня или ваше здесь присутствие?

– Оставим первое!

– Ничуть, мне в этом смысле везёт.

– То есть?

– У нас странное собеседование. Но, насколько я уловила, оно тут, собственно, ни при чём. Так?

– И да, и нет. Вы заинтриговали меня. Откуда у вас тот рассказ?

– А вы не приучены сопли жевать, – рассмеялась Алиса. – С места и в карьер.

– Также, как и вы. Помните, это же ваше предложение – с первых слов и по существу вопроса? Вот я и выполняю. Но вы не ответили.

– Рассказ… Вот, – девушка указала на голову. – Вообще хочу сказать на будущее, если оно, конечно, у нас предвидится, всё, что я пишу, – это из моей головы и только из неё. Попрошу запомнить.

– О! Да вы задира! – Игорь Александрович почувствовал, что странным образом втянулся в эту словесную перестрелку и ему это нравится. – Впрочем, мне это импонирует. Именно такие качества необходимы для нашей работы.

– Я должна оценить сию фразу как положительный ответ?

– Безусловно, а разве вы сомневались в своём везении, – немного язвительно ответил новый начальник.

– В своём – нет, были сомнения в вашем!

На этой фразе за спиной у девушки послышался сдавленный смех – это Марго не выдержала и расхохоталась у себя за столом. Не удержался от смеха и их босс.

– Прекрасно, вы ещё раз доказали, что подходите. Поздравляю! Вы приняты, можете приступать.

– Как приступать? А…

– Никаких «а»… Маргарита Терентьевна, – кстати, вы уже успели познакомиться с моей помощницей, – так вот, она вам всё расскажет и проведёт инструктаж. Обязанности строго, как было написано в объявлении, правила уясните по ходу дела. Что-то ещё?

– Но я ушла, сказав своим, что собеседование займёт не более чем пару часов. Они будут волноваться.

– Не беспокойтесь, никто волноваться не будет. Они даже не заметят вашего отсутствия. Поэтому пара сотен лет у нас есть. Впрочем, может быть, вы хотите уйти? Сейчас у вас ещё есть такая возможность.

Алиса решила ничему не удивляться. С одной стороны, она беспокоилась, собственно, было отчего. В её планы вовсе не входило попасть в тюрьму «на какие-то пару сотен лет», даже если где-то там её отсутствие и не заметят. Её смущал закат за огромным окном, который доказывал, что здесь всё не так, как в обычных офисах. Её много что смущало, но, будучи исследователем и отчасти дивергентом, она всё же решила пойти на эксперимент. К тому же ведь это она сама спровоцировала ситуацию, показав новоявленному боссу тот злосчастный рассказ. Её никто за руку не тянул, кроме её необъяснимой тяги ко всему загадочному и необычному. Вспомнив о рассказе, она на миг задумалась, откуда же он появился в её голове, но разве может человек, обладающий каким-либо неординарным знанием или представлением, сказать, из каких учебников он их получил. Таких книг просто нет. А если и есть, то хранятся они обычно вовсе не в тех библиотеках, в которые разрешено ходить обычным людям. Алиса там пока точно не была, а значит, её голова и была тем самым единственным источником. Вопрос, как попали туда те или иные мысли, девушка пока не рассматривала, ввиду того что точный ответ был ей недоступен, а теряться в догадках её не прельщало. Вот и остановилась на формуле – знаю, и всё.

Она вернулась мыслями обратно.

– Нет, я не уйду. Вы же сами сказали – мне повезло, так кто ж отказывается от везения.

– Браво! Я так и думал. Вы с нами, и это замечательно. И ещё один момент. Вы здесь пока новенькая, поэтому прошу вас, не суйте нос куда не следует. Куда следует – объяснит Марго, остальное не ваше дело. Потом посмотрим, а пока ваше место библиотека.

Немного смутившись последней фразой, Алиса зашагала следом за разодетой Марго. Та показала ей небольшую двухкомнатную квартирку – как поняла девушка, по соседству со своей, – где было всё необходимое для комфортной жизни. Вход в жилую зону находился за зеркальной поверхностью, так что с первого взгляда о существовании дополнительных помещений догадаться было невозможно. Краткую экскурсию по офису секретарша сопровождала совсем даже не краткими комментариями, что должно было с порога убедить новенькую в её компетентности, опытности и незаменимости. Она посвятила новобранку в секреты заказа одежды через интернет-магазины, в тонкости офисной жизни, нюансы приготовления кофе для начальства, а главное – в запреты и табу, к числу которых относились выход за пределы помещения без жесточайшей на то необходимости, приставания с расспросами к ней и в особенности к Игорю Александровичу, встревания в их ежедневную работу и прочие свойственные юным барышням типа Алисы глупости, которые в конечном итоге рушат спокойную атмосферу и приводят к распрям в рабочем коллективе.

Что и говорить, половину Маргошиной болтовни новая помощница пропустила мимо ушей. Резануло только одно – вынужденное сидение в замкнутом пространстве, о чём она мгновенно и сообщила своей наставнице. В ответ последовал глубокий вздох и короткий ответ: «Вы уже на все согласились, так что теперь не выступайте».

«И то правда», – подумала Алиса и решила не выступать. По крайней мере пока. К тому же жизненный опыт говорил: борьба за права бывает двух видов – сверху и снизу. Первый путь – говорить с теми, кто решает, второй – восстание Спартака. Но пока не опробован первый – за второй не берутся. Так что пусть пока Маргарита Терентьевна упивается своим кусочком дедовщины. Всему своё время. А на данном этапе не грех просто оглядеться.

Иона огляделась.