Текст книги "Проблемы поликультур и полиязычий в гуманитарном образовании"

Культура, выступая как исторически концентрированный опыт, предоставляет через образование каждому человеку возможность превратить этот опыт в личностный смысл, являясь противоречивым единством культуры как целостности и личностной культуры. Каждая личность выступает как носитель личностной культуры, т.е. культурного богатства личности. Личностная культура отличается от всего накопленного богатства культуры, в частности, тем, что всегда несет в себе представление об условиях, средствах и целях, мотивах и потребностях, характерных именно для данной личности, именно в данный момент и в данном обществе. Отсюда возникает необходимость постоянной коммуникации, перехода друг в друга культуры общества и личностной культуры [201]. Но культура – это не только вещи, но и технические и технико-эстетические изображения в виде планов, карт, схем, картин, музыки, книг, рукописей и т.п. Она хранится в знаках, знаково-символических структурах. Таким образом, семиотическая представленность культуры соединяет в единое целое знаковое представление материальной и духовной культуры. Существуют понятия формы культуры и культурной деятельности, т.е. текущей деятельности на основе культуры. Различие форм культуры связано с видами культуры – личная, коллективная и общественная. Личная культура – культура отдельного человека, хранимая в знаниях и навыках, в вещах и знаково-символических структурах. Культура общества объективирована в вещах и знаках и является общедоступной. Культура коллектива известна каждому его члену и воплощается частично в искусстве труда, в знаниях и навыках отдельных людей, составляющих коллектив. Язык и культура составляют единство. Взаимодействуют и языки, так как «человек воспитывается в культурной среде, незаметно вбирая в себя не только современность, но и прошлое своих предков» [170, с. 81]. Человек живет также и в полиязыковом пространстве общества. Всякая языковая система есть общественно-исторический продукт, в котором находит отражение история народа, его культура, система отношений, традиций, фольклора и этноса. Языки (вербальные, невербальные), являясь фактом культуры, есть важное средство человеческого общения в передаче культурного опыта. К искусственным стимулам-средствам относят язык, различные формы нумерации исчисления, мнемотехнические приспособления, алгебраическую символику, произведения искусства, письмо, диаграммы, карты, чертежи, условные знаки и др.

Однако слова, означавшие базисные понятия жизни древних людей, различимы даже сегодня. Признается, что звуковые соотношения между языками разных основ – славянским, латинским и другими – обнаруживаются в словах, отображающих самые основные, коренные понятия человеческой деятельности и среды обитания человека. Это слова, относящиеся к миру «живого»: богам, человеку, животным. Это названия растений, деревьев и культурных злаков, слова для обозначения явлений природы, слова из области хозяйственной деятельности, материального быта, ремесел, транспорта и т.д.

В неопределенный момент до нашей эры группы представителей первичного индоевропейского племени начали расселение по Европе. Это было также переселением культуры и языка. Развитие деятельности развивает и язык, соответственно, требует общения с соседними племенами и народами. Начинается обратный процесс объединения, интеграции языков. В уже сложившиеся национальные языки приходят иноязычные слова или создаются так называемые кальки, точные воспроизведения этих иностранных слов на своем языке.

При этом человек как бы погружен в триаду «язык-речь-общение», где прежде всего через выбор языка общения и самовыражения он приходит к культуре. В свою очередь речевая культура личности является творческим трамплином для самосовершенствования, для ее самореализации. Речевая культура – составная часть культуры народа, связанная с использованием языка. Она включает в себя сам язык сего национальной спецификой, сего социальными и функциональными разновидностями, различиями в формах воплощения в речи (устная и письменная). Речевая культура – это также совокупность общезначимых для данного народа речевых произведений, система речевых событий и речевых жанров, обычаи и правила общения, присущее данному народу соотношение вербальных и невербальных (лингвистических и экстралингвистических) компонентов общения, способы сохранения и передачи языковых традиций. Каждый народ имеет свою речевую культуру и «…если мы обращаем внимание на манеру человека себя держать, его походку, его поведение, на его лицо и по ним судим о человеке, иногда, впрочем, ошибочно, то язык человека – гораздо более точный показатель его человеческих качеств, его культуры» [198, с. 80].

Особый тип взаимодействия языков связан с культурными контактами между народами и их языками. Для нашего времени, шире – для «нового времени», характерно формирование больших культурно-исторических общностей, включающих широкий круг этносов и языков. Это тоже своего рода «языковые союзы», которые не исключают ссор между участниками союза, и войн, и конкуренции, борьбы за ведущую роль, но эти поверхностные отношения не препятствуют глубокому взаимодействию культур и языков, а сами предстают как частный случай взаимодействия [210; 225; 231; 352; 354; 384].

Культурная практика посредством коммуникаций осуществляется в определенных границах, очерчивающих ареал. Ареал – реальная форма языкового существования. В зависимости от уровня развития языковое существование претерпевает качественные изменения. Как варианты транскультурного общения языки делятся на лингва-франка, койнэ и пиджинизированные языки [211; 240; 283; 313; 352; 371; 372; 373; 374; 381].

Лингва-франка – особый упрощенный язык в Средиземноморье ХII – ХVI веков, который возник во время крестовых походов. Лексика включала итальянские, французские, греческие, арабские и турецкие слова. Грамматика напоминала вульгарную латынь. Это искусственный, торговый язык, создавать литературные произведения на нем невозможно. Общающиеся между собой на лингва-франка «коммуницировали», а не разговаривали. Часто они были равнодушными и даже враждебными друг к другу, их объединял по преимуществу коммерческий интерес. Современный вариант – технический английский.

Койнэ представлял собой утонченный, необычайно гибкий аттический диалект древнегреческого языка, возникший в период расцвета афинской демократии. С армиями эллинистических монархов он распространился от Индии до Галлии. Заведомо враждебные грекам индийские брахманы и карфагеняне изъяснялись на койнэ. Эта форма греческого языка, будучи порождением высокой культуры, сама служила транслятором межкультурных контактов; нравы смягчались, ксенофобия угасала. Под влиянием койнэ латинская речь стала проводником культуры у варварских племен Европы.

Пиджин-языками называют предельно упрощенные формы английского языка в Океании, это компромисс между языками совершенно противоположных и разноуровневых культур.

Таким образом, в любом языке наличествуют как минимум три формы языкового существования: лингва франка (к которой часто приближается официальная, «протокольная» речь без образов и сложных ассоциаций); пиджинизация (жаргоны, сленги), особенно заметная в среде маргиналов и молодежных квазисообществах; койнэ как стимулятор изысканных, сложных, интеллектуальных форм выражения языка-акцептора. Подобную роль по отношению к русскому языку в середине ХVIII – начале ХIХ века играл французский. Что делать! Повторяю вновь: Доныне дамская любовь / Не изъяснялася по-русски. / Доныне гордый наш язык / К почтовой прозе не привык (А.С. Пушкин).

Сравнительное изучение цивилизаций относительно всего времени существования человека доказывает их фактическое сосредоточение на одном отрезке (примерно 3500–2000 лет до нашей эры). За это время прошло полный цикл развития множество языков. Некоторые, в прошлом языки транскультурного общения и так называемые общеимперские языки в реликтовом состоянии, существуют и в наше время (ассирийский, потомок арамейского; санскрит; латинский). Полилингвистичность эпохи Средневековья отличалась большим разнообразием, чем в период гегемонии на Востоке империи Хань, а на Западе – Римской империи (I–II вв. н.э.). Мировые религии придают особый статус латинскому, арабскому языку и санскриту. Технологические сдвиги раннего Средневековья (возможность получения дешевого железа в больших количествах) привели к размыванию границ урбанизированных центров и ойкумены варваров. С конца ХVII века французский язык становится международным средством общения западноевропейской аристократии. Английский и немецкий языки получают широкое распространение благодаря сдвигам в технологии, приведшей к бурной индустриализации Великобритании, США и Германии в ХIХ веке.

Подобно тому, как в культуре каждого народа есть общечеловеческое, так и в семантике каждого языка есть отражение общего, универсального компонента культур и своеобразия культуры конкретного народа. Универсальный семантический компонент обусловлен единством видения мира людьми разных стран и культур. Это проявляется на разных уровнях семантической организации языка. В любых культурах говорящие нуждаются в различении субъекта и объекта действия, предмета и признака, тех или иных временных и пространственных отношений. Межкультурное сходство самих процессов языкового общения проявляется в том, что все языки различают говорящего (и слушающего) и неучастника общения (в этом назначение категории лица), вопросы и утверждения; всюду в сообщение вплетаются модальные или эмоциональные оценки того, о чем идет речь, или самой речи [140; 156; 157;163; 184; 185; 194; 196; 202; 203; 205; 215].

Современная полиязыковая ситуация в условиях разных культурных практик может быть представлена совокупностью факторов, воздействующих как на личность, так и на общество в целом, на взаимоотношения между государствами, и, следовательно, уже сейчас создающих определенную среду, в которой возможно апробировать концептуальные подходы решения тех или иных проблем – социально-политического, психологического, нравственного, экономического и образовательного порядка [133; 158; 160].

Активность информационных процессов столь высока, что заставляет подчинить себе традиционные элементы культуры и изменяет традиционную систему культурной коммуникации. Расширяется «псевдокультурное» поле общения, где диалог осуществляется по принципу познания наиболее доступных, совпадающих или почти совпадающих смысловых структур [130; 150; 192; 207; 222; 223; 225; 356; 380; 381; 382; 384].

Такая демонстративная характеристика языковой обстановки в мире, как полиязычие (к примеру, многообразие языков индоевропейской семьи, наличие диалектов практически во всех странах, существование книжного и разговорного, литературного и простонародного подъязыков, сленга, многообразие жестов и мимики) сосуществует с идеей создания единого языка общения между людьми разных стран. Идея формирования единого духовно-нравственного, интеллектуального и информационно-образовательного пространства на основе всеобщего языка не лишена смысла.

Итальянец Диего Марани, долгое время работавший переводчиком, заметил необычную деталь. Во время застолий разноязыкий переводческий люд выбирал для разговоров не какой-то один язык, а интернациональную смесь. Марани установил, что каждый «среднеобразованный» европеец имеет в запасе сотни общеупотребительных слов и выражений из основных европейских языков. Если из памяти вылетел английский вариант сочетания «ай эм» («я есть»), его заменяют французским – «же суи», итальянским – «ио соно», немецким – «их бин». Марани в шутку назвал такую разговорную смесь «европанто». Шутка имела глубокие последствия. «Европанто» распространился по Европе со скоростью эпидемии. А некоторые европейские газеты, в том числе и в консервативной Швейцарии, ввели у себя отдельные рубрики на этом языке. Не исключено, что «европанто» в ближайшем будущем затмит собой языки общемирового употребления – английский и французский.

Не менее значимым фактором следует признать тенденцию к использованию нескольких основных «рабочих» языков (английский, немецкий, французский или итальянский/испанский, японский, китайский/корейский) в ходе совместных научно-исследовательских, образовательных и деловых проектов. При этом все интенсивнее прослеживается ориентация на преобладание одного из них, а именно английского. Даже самый беглый взгляд на современную языковую обстановку в России позволяет отметить ее демонстративную характеристику – интернационализацию за счет многочисленных заимствований из европейских языков, прежде всего английского. На английском языке можно найти множество специальных, научных и повседневных газет и журналов, по-английски дублируются многие уличные объявления, рекламные щиты и торговые точки, в основном в расчете на посещающих Россию иностранцев и из престижно-имиджевых соображений.

Средства массовой информации – радио и телевидение – также интенсивно приобщают россиян вольно и невольно к иной языковой культуре (примером могут служить радиостанция «Европа плюс», рекламные ролики, специализированные программы на английском языке CNN, художественные фильмы ит. д.).

Исследование феномена языковой культуры современного информационного общества показывает, что в наше время повседневной речевой коммуникации русский литературный язык испытывает, с одной стороны, серьезное давление ненормированной речевой стихии; с другой стороны, отмечается наплыв иноязычной лексики («полиязыковая экспансия»), преимущественно англо-американского происхождения, неумеренное использование такого рода слов главным образом из сферы финансов, торговли, шоу-бизнеса, спорта, политики чаще всего в текстах СМИ и рекламы. Существенные изменения происходят и в деятельности звучащих средств массовой информации, вектор их развития значительно либерализирован, снизилась ответственность за выпускаемый в эфир информационный продукт. Отсюда – лавина ошибок, стилистических, синтаксических и прочих.

Язык таков, каким является общество, на нем говорящее. Оно изменилось. Во многом – под влиянием средств массовой информации, интенсивно использующих все блага высоких технологий (Интернет, мобильная связь, телефон и т.д.). Здесь уместным будет предположить, что зеркало состояния русского языка – зеркало коммуникативной возможности языка и речи средств массовой информации. Язык существует в языковой форме говорящих индивидов, а речь – в звуковой или письменной форме. По мнению Л.Д. Реймана, тот факт, что среди наших современников много безграмотных людей, очевиден. Человек, который постоянно пересыпает свою речь иностранными словами или нецензурными выражениями, канцелярскими оборотами или словами-паразитами, засоряет именно свою речь, делает ее неприятной или невразумительной, но язык здесь ни при чем. Язык – явление социальное, а не индивидуальное. Сегодня именно звучащие средства массовой информации, особенно электронные, создают «благодатную» почву для неуважительного отношения к русскому языку. В политику, во власть, в СМИ пришли новые люди, которые по-новому устанавливают планку нормативов (литературности) использования выразительных, языковых средств. Очевидно, единственным способом соблюдения баланса между необходимым и допустимым в условиях действия обоих факторов остается целенаправленная работа по «формированию» нового уровня феномена языкового, а значит, и национального сознания и самосознания тех, кто выступает в телепрограммах и в радиоэфире.

Однако нельзя умолчать о том, что под знаком неосознанного протеста против жестко предписываемых нормой правил словоупотребления и построения речи произошло снятие запретов на использование в средствах массовых коммуникаций стилистически сниженных, эстетически безобразных слов и выражений. Насыщение публичной речи вульгарными выражениями превратилось в признак доверительного общения, языковая раскованность приблизилась к языковой распущенности. Многие журналисты, комментаторы и ведущие, пришедшие на смену профессиональным дикторам, слишком смело «обогащают» русский язык новой лексикой и фразеологией, произношением, ударением и интонацией.

Стремление к тому, чтобы русская речь в средствах массовой информации приближалась к образцу, – главный вектор позитивного развития СМИ. При решении оперативных задач повышения культуры русской речи возникает необходимость стимулировать работу специалистов по развертыванию языковой критики с целью анализа текущей языковой жизни общества, условий языкового взаимодействия личности и социума, языка средств массовой информации. На радио и телевидении целесообразно организовывать консультационные службы, в задачи которых входила бы языковая подготовка журналистов, выходящих в эфир. Следует также создавать условия, при которых ведущие и комментаторы были бы заинтересованы в повышении индивидуальной речевой культуры и научились бы строго следить за собственной речью в теле– и радиоэфире. Развитие СМИ в ХХ веке и особенно во второй его половине сделало их главным каналом распространения социальной информации в обществе. Во второй половине века центр тяжести потоков социальной информации все более смещался в область электронных СМИ. По данным исследований, в последние десятилетия до 80% массовой социальной информации потребители получают по каналам радио– и телевещания и лишь 20% – через печатные периодические издания. В Российской Федерации смещению интереса потребителя в сторону электронных СМИ способствовало и присущее только нашей стране явление – резкое подорожание периодической печати. Электронные СМИ на рубеже веков получили возможность во всех возрастных слоях миллионных масс людей формировать языковое сознание, словарный запас языка и языковые нормы.

Ряд специфических особенностей, имманентных электронным средствам массовой коммуникации – невозможность приостановить поток информации с целью осмыслить непонятное, переспросить неясное, выборочно получать лишь желательное из потока информации и подобное, вплоть до приемлемости или неприемлемости диктора или ведущего, – еще в большей мере превращают электронные СМИ в доминирующий инструмент в процессе формирования языка, «диктующий» свои условия и ставящий потребителя в безвыходное подчиненное положение [193]. Степень «пленения» радиослушателя и телезрителя языковыми нормами в электронных СМИ значительно выше, чем нормами языка печатной периодики, поскольку потребитель получает не только понятие, термин, но и его звучание, мелодику фразы, акцентацию, манеру произношения. К факторам отрицательного влияния на языковую культуру современных электронных СМИ надо отнести стремительную смену кадров в СМИ в годы перестройки, что было вызвано как политическими причинами, так и бурным ростом числа органов СМИ. В настоящее время только в Российской Федерации зарегистрировано более 26 тысяч образований различного типа. В радиовещании и телевещании их число увеличилось примерно в 6–7 раз. К этому следует добавить и возникновение большого числа отделов рекламы и служб по связям с общественностью в сфере частного предпринимательства, которые также нуждаются в профессиональных журналистах. Следует учесть также, что развал экономики России в первые годы реформ привел к росту безработицы, особенно среди молодежи. Значительный контингент такой молодежи, не имеющей высшего журналистского образования, работает в средствах массовой информации. Новые кадры принесли в электронные, да и в печатные СМИ свой язык, свой уровень понимания культуры речи, свою лексику, иногда механически заимствованную из иностранных языков, в первую очередь англо-американского.

Важным фактором влияния на формирование языковой культуры российских электронных СМИ стало также зарубежное влияние. Распад СССР, перестройка экономики на рыночной основе привели к неконтролируемому государством культурному обмену. А в условиях коммерциализации отечественных средств массовой информации, в том числе и электронных, этот неконтролируемый обмен сочетался с заинтересованностью органов электронных СМИ в получении оплачиваемой рекламы из западных стран. В результате культурный обмен превратился в «улицу с односторонним движением», по которой в Российскую Федерацию хлынул поток «непереводимых» слов, преимущественно из английского языка, сформировавшегося в США. Однако «свободное движение людей и идей» привело лишь к выплеску проблем, связанных с негативным формированием языкового сознания общества, а язык СМИ стал персонифицированным. Идет перенасыщение языка СМИ американизмами и обилием в нем жаргонной, «блатной» и даже матерной лексики, а также новой особенностью столетия – стебом. Понятия «правило» и «норма» в русском языке СМИ все же присутствуют, однако не в должной степени. В большей части виновники сложившейся ситуации – не столько СМИ, сколько отсутствие правил игры в соотнесении стиля с нормой. Язык меняется, но его искажение не тотально в СМИ. У нас еще много мастеров образцовой русской речи, и их усилиями, а также проявлением политической воли власти и общественных институтов ситуации нынешнего «беспредела» может быть поставлен надежный заслон. К сожалению, разрушением и дегуманизацией российского образовательного пространства активно занимается, как это ни парадоксально, российское министерство, ответственное за положение дел в этой сфере. Его политику, основанную «на рабском заимствовании всего худшего из американского опыта», академик В.И. Арнольд считает «антинаучной и антиинтеллектуальной». Одним из ее проявлений называет «безобразный проект „стандартов“», в результате реализации которого уровень подготовки школьников опустится гораздо ниже обычного уровня реальных училищ царского времени, а кое в чем – даже ниже уровня церковноприходских училищ. Неслучайно подготавливаемая реформа финансируется иностранцами, давно мечтавшими избавиться от конкуренции со стороны российской науки и техники» [19а].

Интенсивно организуемая сеть учебных лингвистических центров (как на базе образовательных учреждений, так и за их пределами), где предлагается целый комплекс образовательных услуг; расширение системы государственных и частных языковых школ, колледжей, университетов и академий; многочисленные российские проекты (профессиональные, учебные, научно-исследовательские), осуществляемые на предоставленные из-за рубежа гранты, должны быть призваны «работать» на нейтрализацию перечисленных деструктивных факторов, препятствующих полноценному развитию жизненных сил человека как социального субъекта. А потому следует всячески поддерживать культурные контакты стран и народов. Все чаще преподаватели, школьники и студенты, ученые, специалисты самого разного профиля выезжают за границу не только в качестве туристов, а прежде всего в целях взаимодействия, взаимообогащения и обмена профессиональными, культурными ценностями и потребностями; опрос работников фирм, банков – в особенности молодых специалистов – показывает, что владение одним или несколькими иностранными языками часто рассматривается как дело первоочередной важности, которое всячески поощряется в целях повышения конкурентоспособности россиянина в мировом сообществе.

Таким образом, можно констатировать, что полиязыковая ситуация, лежащая в основе полиязычия человеческого сообщества в условиях коммуникации, самый чуткий индикатор изменений в мировоззрении и мироощущении людей, фиксирует различные процессы, происходящие в мировоззрении личности, проявляясь в ее культурных и языковых концептах.

Явления же глобализации и полиязычия связываются напрямую с таким понятием, как полиязыковая ситуация. Геополитическая ситуация, от которой также зависит направленность этих процессов, сегодня характеризуется однополярностью – гегемонией США. Глобализация по-американски стремится захватывать все сферы жизнедеятельности народов земного шара, включая их языковое пространство, которое в современном мире все чаще в той или иной мере является полиязычным. Современный глобализм – это прежде всего американский глобализм, а его сущность – тоталитарная экономическая власть (финансовой олигархии в первую очередь), преследующая планетарные амбиции. Полиязычие как проявление жизненных сил народов, его творческого потенциала через языки культуры – прогрессивный феномен, так как способствует взаимопониманию и сотрудничеству народов, обогащению и развитию родных языков, повышению общей культуры человека как социального субъекта. Поскольку различные социальные системы вынуждены сотрудничать для решения общих, глобальных проблем, возникает потребность в выработке согласованных представлений о правах, достоинствах и свободе человека. Но принимаемые решения на глобальном уровне не должны приходить в противоречие с традиционными национальными культурными ценностями (главный тезис настоящего исследования). Однако глобализаторы стремятся полиязычие каждой страны использовать в целях подавления, разрушения национального самосознания, самобытной культуры и насаждения вульгаризированных англоамериканизмов, о чем подробно говорится в работе. Одновременно оно может оказывать сильнейшее негативное влияние в целом на развитие общественной жизни, культуры и образовательных систем в условиях языковой интеграции современного коммуникационного пространства.

Анализ полиязыковой, не всегда позитивной, ситуации, сложившейся в России в связи с открытостью коммуникационных каналов (Интернет, СМИ, и т.д.), показывает, что к защите от деструктивных языковых явлений российское общество фактически оказалось не готово, в том числе и непосредственные участники образовательного процесса. Причем исследование положительного социального потенциала полиязычия народов и многообразия культур с необходимостью может быть использовано через систему образования в качестве важного механизма как гуманизации общественной жизни, человеческой культуры и образовательных систем, так и преодоления дегуманизации. Характер взаимодействия в системе общество – человек – образование определяется через способы ориентации в полиязыковой ситуации и нейтрализации негативного эффекта глобализационных процессов в полиязыковом социокультурном пространстве.

Полиязычие при соответствующих принципам гуманизма условиях может стимулировать гуманизацию в национальной образовательной системе. Обоснование необходимости приоритета родного языка (русской литературы, русской культуры в целом), который, активно адаптируя языки других народов, укрепляется в своем богатстве и уникальности, – это тот методологический принцип, который выдвигается в качестве концептуального решения социально-философских проблем гуманизации полиязыкового образовательного пространства современной России.