Электронная библиотека » Евгений Сухов » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 29 марта 2016, 23:40


Автор книги: Евгений Сухов


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Евгений Сухов
Смерть никогда не стареет

© Сухов Е., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Глава 1
Его величество случай, или Последняя встреча с хорошим человеком

Что бы ни говорили о Его Величестве Случае, который якобы решает все, однако всякая случайность в нашей жизни закономерна. То есть подчиняется общим законам, которые заложены в матрице возможностей. И если с вами что-либо происходит неожиданное, то возможность случившегося была предопределена загодя и находилась в одной из ячеек той самой матрицы. Поэтому я был уверен, что моя встреча с Нехватовым и то, что произошло дальше, ни в коей мере не являлось намеренностью. Все это было подстроено и выверено едва ли не посекундно, теми составляющими или невидимыми силами, что пишут сценарий жизни до нашего рождения. И контролируют их точное исполнение.

С Геннадием Павловичем Нехватовым я был знаком давно – года два до моего поступления на работу в телекомпанию «Авокадо», тогда я служил корреспондентом в газете «Московский репортер». А Нехватов был ее главным редактором.

Геннадий Павлович был мужик что надо. Стоящий, как о таких говорят. Весовой. Перед сильными мира сего не прогибался, шапку перед ними не ломал, блага и привилегии не выпрашивал. Жил как все.

И газета была весьма приличной. Имела тираж тридцать тысяч экземпляров и освещала жизнь Москвы и москвичей во всем их многообразии: начиная от бомжей и заканчивая президентом. Собственно, на своем многообразии она и погорела, поскольку выдала скандальную публикацию о возможном разводе с супругой одного из главных политических фигурантов страны. После чего «Московский репортер» тотчас прикрыли. Так, как это обычно и делается с неугодными власти изданиями: нет газеты – нет проблемы! Ей попросту перекрыли кислород в плане финансирования. И еще рекламодателям «настоятельно рекомендовали» не давать в «Московский репортер» рекламу ни под каким соусом. Подавляющее большинство рекламодателей послушались, не пожелав ссориться с властями, что снизило для «Московского репортера» приток финансирования извне почти напрочь. Но какое-то время издание держалось на плаву: первые полгода была сокращена половина сотрудников, во втором полугодии крепко урезали зарплату, и вскоре газета из ежедневной превратилась в еженедельную. Так было, пока киоски не перестали ее брать, ссылаясь на то, что «Московский репортер», дескать, не покупают. Что было очевидной неправдой. Просто данная акция была следующим шагом по уничтожению газеты, который ее окончательно и добил, поскольку тиражи стали зависать, а газета стала приносить убытки. Примечательно, что указанный фигурант, из-за публикации о котором и произошел крах «Московского репортера», позже действительно развелся с женой. Так что «Московский репортер» пострадал за правду, что не являлось успокаивающим моментом…

В пятницу двадцать второго мая две тысячи пятнадцатого года я шел себе спокойно на службу в телекомпанию «Авокадо», где я тружусь уже седьмой год и нахожусь на хорошем (к чему излишняя скромность) счету, как вдруг меня окликнули по имени:

– Аристарх!

Я обернулся и увидел на автобусной остановке, мимо которой я уже прошел, нашего бывшего главного редактора Геннадия Павловича Нехватова. Он сидел на лавочке под остановочным навесом и махал мне рукой. Возле его ног стоял коричневый «дипломат» из кожзаменителя, популярный некогда у студентов вузов и мелкой чиновной сошки в конце семидесятых и в начале восьмидесятых годов прошлого столетия.

Я остановился, повернулся и пошел к остановке…

* * *

Шесть с половиной лет! Такой срок отделял нас от последней встречи, когда главный редактор «Московского репортера» Геннадий Павлович Нехватов собрал в своем кабинете нас, четверых патриотов газеты, что остались с ним до конца: двух корреспондентов – Вову Чикина и меня, корректора Полину Шлыкову и заместителя главного редактора и верстальщика в одном лице Витюню Жмуркина (я среди всех был самый молодой). И объявил нам безрадостную весть:

– Сегодня состоялся последний выпуск нашей газеты. Больше такой газеты – «Московский репортер» – не существует.

В кабинете Нехватова был накрыт прощальный, очень хлебосольный стол. С дорогущим вискарем, настоящим французским коньяком, кристалловской водочкой, черной и красной икрой, паштетами, жульенами, изумительной и явно недешевой рыбой холодного и горячего копчения, парной телятинкой, двумя жареными поросятами под хреном и прочими изысками и яствами. Завершал сервировку стола огромный торт, на котором разноцветным кремом не без юмора было выведено:

«МОСКОВСКОМУ РЕПОРТЕРУ – ПОЛНЫЙ КИРДЫК»

Таков был прощальный ужин, который дал нам напоследок Нехватов. Он как-то быстро напился, был очень шумным, пытался шутить, что у него всегда скверно получалось, а в этот раз особенно плохо. В конце застолья, когда уже ни есть ни пить и уж тем более шутить не хотелось, после «стопаря на посошок», он расцеловал нас всех и сказал, что для него было большой честью работать с нами, затем пустил пьяную слезу и запел с надрывом:

 
Черный во-ора-ан,
черный во-ора-ан,
что ты вье-есся надо мно-о-о-ой?
Ты дабы-ычи-и а не дажде-есся,
черный во-оран, а я не-е тво-ой…
 

Меня долго преследовало ощущение тоски и безысходности, когда мы покинули редакторский кабинет, оставив в нем Геннадия Павловича одного. Ведь после окончания факультета журналистики газета «Московский репортер» была третьим изданием, из которого меня выперли. А если быть точнее, из которого мне пришлось уйти отнюдь не по собственной воле. На промозглом ветру теперь уже бывший корректор Полина Шлыкова с высшим филологическим образованием беззвучно заплакала, и слезы текли по ее щекам нескончаемыми ручейками. Тогда ей было пятьдесят два года. А вы наверняка знаете, каково это – устраиваться на работу в таком возрасте, когда большинство организаций при приеме на работу имеют возрастные дискриминационные ограничения для женщин в сорок – сорок пять лет.

Бывший теперь корреспондент Вова Чикин ринулся в кусты блевать, не столько от количества выпитого элитного коньяка и съеденного балыка, сколько от шока, вызванного столь скверной и печальной ситуацией, а бывший заместитель главного редактора и по совместительству бывший верстальщик Витюня Жмуркин просто шел и тупо смотрел прямо перед собой, вряд ли что-либо замечая.

После этой встречи я никого не видел. Хотя нет, была как-то встреча с Витюней Жмуркиным. Мы столкнулись случайно год назад на Белорусском вокзале, где он кого-то провожал. А я занимался тогда вагонами с евро, стоящими на запасных путях. И все. Больше никого из этой четверки я не видел. И тут – на тебе: Нехватов собственной персоной… На мой взгляд, он мало изменился. Ни седых прядей в густых волосах, ни землистого цвета лица. Ровным счетом ничего такого, что могло бы указывать на «сбитого летчика». Правда, костюм на нем был слегка помят и не по последней моде, и вряд ли он надел бы таковой, будучи главным редактором, но времена меняются, а вместе с ними видоизменяются и привычки.

* * *

– Геннадий Павлович! Здравствуйте. Вот так встреча! – Я был натурально рад, и это каким-то образом положительно подействовало на Нехватова, вид которого был до этого хмур и несколько озабочен. Лицо его просветлело, и едва заметная улыбка появилась на приятном полноватом лице. Учитывая его предыдущее угнетенное состояние, мое появление доставило бывшему главному редактору «Московского репортера», похоже, некоторую радость. – Вы чего тут?

– Я тоже рад тебя видеть, – произнес Геннадий Павлович и, привстав, пожал мне руку. – Да вот, автобус жду.

– А куда вы подевали свой «Фольксваген»? – спросил я, усаживаясь рядом. – В ремонте?

– Ага, – как-то быстро ответил Нехватов, глядя мимо меня. И я понял, что он говорит неправду. Только вот зачем?

– Ну как дела? – поинтересовался я, стараясь не замечать его померкшего взгляда.

– Дела? – Геннадий Павлович внимательно посмотрел на меня и задумался. Я прямо-таки нутром чувствовал, что он хочет мне поведать нечто важное, но не решается. Наконец он раздумчиво произнес: – Ты ведь все на телеканале «Авокадо»?

– Да, – ответил я.

– Одно время я следил за твоими успехами. – Нехватов уважительно посмотрел на меня. – Когда ты так ловко вскрыл махинации чиновников из департамента градостроительной политики Москвы по программе «Народный гараж» и исключительно грамотно провел журналистское расследование убийства актера Игоря Санина. А потом я погряз в своих проблемах и потерял тебя из виду… – Геннадий Павлович виновато посмотрел на меня: – Тебя, Старый, мне просто Бог послал. Была ведь у меня мысль к тебе за помощью обратиться, была! Да закрутился вот. И вдруг – ты! Тут невольно поверишь, что случайностей в жизни не бывает…

– Ну, случайности тоже закономерны, в этом я давно убежден, – сказал я. – А за какой помощью вы хотели ко мне обратиться, Геннадий Павлович? – Я посмотрел на своего бывшего шефа и добавил: – Все, что в моих силах, я готов сделать…

– Знаю. – Нехватов как-то опасливо оглянулся по сторонам: – Дело только вот очень непростое. Вот тут, – он слегка хлопнул по своему доисторическому «дипломату», – собраны кое-какие бумаги по делу, которым я занимаюсь уже несколько лет и которое занимает все мое свободное время. Мне очень бы хотелось, чтобы ты ознакомился с этими бумагами. И высказал свое мнение…

– А что это за дело? – заинтересованно полюбопытствовал я.

– Долго рассказывать, – ответил Геннадий Павлович после некоторой паузы. – Ты как сегодня вечером свободен?

– Для вас я буду свободен, – успокоил я.

– Вот и хорошо, – произнес бывший главный редактор «Московского репортера» с некоторым облегчением. – Тогда давай часиков в семь у меня. Я все тебе расскажу и кое-что еще и покажу. Уверен, что это дело тебя заинтересует.

– Хорошо, договорились, – я немного замялся: – А адрес свой вы бы напомнить мне не могли?

– Да, извини, – спохватился Геннадий Павлович. И назвал свой адрес. После чего добавил: – Ладно, ступай. А то на работу опоздаешь.

– Не опоздаю, – улыбнулся я.

– Все равно иди. – Нехватов посмотрел на часы: – Скоро мой автобус… До вечера.

– До вечера, – ответил я и поднялся с лавочки. Не успел я сделать и двух шагов, как освободившееся после меня место возле Нехватова заняла какая-то шустрая старушенция в выцветшей косынке, синей кофте и сереньком платье в горошек. У нее в руках тоже был «дипломат», который она положила себе на колени. Надо же, какой нынче спрос на дешевые «дипломаты»!

Пройдя шагов пять я оглянулся. Геннадий Павлович дружески махнул мне и повернулся к старушке, которая что-то у него спросила. Он начал ей что-то отвечать, и старушенция стала кивать ему в ответ, как это обычно и делают старики, слушая собеседника и стараясь то ли запомнить, то ли понять, что он говорит. А потом старушка повернула ко мне лицо и бросила на меня взгляд с затаенной смешинкой, который показался мне знакомым. Я тотчас попытался вспомнить, где я мог видеть этот взгляд. Ничего путного в голову не приходило. А может, мне показалось, что я его где-то видел?

Подошел рейсовый автобус. Очевидно, не устраивающий Нехватова, поскольку он остался сидеть на лавочке. А вот старушенция бойко так поднялась с лавочки и вошла в автобус.

Я отвернулся, прошел несколько шагов, и тут что-то сильно толкнуло меня в спину, так, что я едва не упал. И одновременно услышал позади себя гром (так мне поначалу показалось). Через какую-то долю секунды я сообразил, что это был взрыв. Я оглянулся и увидел, что остановочный павильон заволокло дымом, в котором слышались стоны и крики.

Нехватов!

Я бросился к остановке. Дым над ней быстро рассеялся, и я увидел, что остановочный павильон завалился вбок, а пластикового навеса над ним как не бывало! И от лавочки остались только погнутые металлические кронштейны, торчащие из земли. Возле них лежал Геннадий Павлович. Вернее, то, что от него осталось. Рядом с изуродованным телом Нехватова, неловко вывернув за спину руку в крови, ничком лежала женщина. Похоже, что она была жива. В двух шагах от нее сидела на асфальте, вытянув ноги, еще одна женщина. Она все время беззвучно открывала и закрывала рот, как это делают, когда закладывает уши. На ней крови не было. Еще два человека, парень и девушка, сбитые взрывом на асфальт, тяжело поднимались на ноги, помогая друг другу.

Полиция приехала первой. Место взрыва было тотчас оцеплено, парня с девушкой, меня и еще одного мужика со ссадиной на лбу записали в свидетели. Парня с девушкой уже начал допрашивать следователь из приехавшей бригады. Остальные из оперативно-следственной группы рыскали вокруг остановки, собирая все то, что могло помочь в расследовании: осколки павильона, разбросанные вещи, фрагменты фугаса…

Нашли остатки «дипломата» Нехватова, почему-то сильно заинтересовавшие полицейских.

Минут через восемь приехала «Скорая помощь». Геннадия Павловича не трогали: с ним все было ясно. В ожидании труповозки его прикрыли какой-то темной тканью, похожей на брезент, а вот женщину с завернутой назад рукой, и ту, что все время беззвучно открывала рот, оказав им первую помощь, провели внутрь «Скорой» и увезли. Допрашивать их сейчас было, наверное, бесполезно…

Еще минут через пять одна за одной приехали еще две оперативные группы из органов: одна из Главного следственного управления Следственного комитета по городу Москве, а другая, как я понял, из антитеррористического комитета Федеральной службы безопасности. Группа из ФСБ состояла из двух невысоких мужчин лет тридцати с хвостиком с прямыми спинами, в хороших, почти одинаковых костюмах. Держались они весьма заносчиво, и если бы на них надеть треуголку с двумя загнутыми к тулье полями – ну вылитые Наполеоны в канун Ватерлоо.

Часом позже из их разговора, который почти полностью доносился до меня, мне стало понятно, что у них возникает не то спор, не то торговля между собой по поводу того, кому вести это дело. Почти так же, как это шаблонно показывается в американских детективах-боевиках, когда к следственной группе, что уже начала оперативно-следственные мероприятия, вдруг подъезжает черный блестящий автомобиль, из которого выходят двое представительных мужчин в одинаковых костюмах и черных очках. Важной и независимой походкой они подходят к старшему полицейской бригады, работающей на месте преступления.

– Мы забираем это дело, – сказал один из подъехавших.

– С какого это перепугу, хотелось бы мне знать? – Удивленно отвечал следователь Главного следственного управления.

– Это приказ генерала Устинова.

– Вашим генералам мы не подчиняемся. У нас свои генералы есть, – ответил он твердо, сведя брови к переносице.

– Ну так достаньте телефон, позвоните своему генералу и узнайте, – ответил подошедший с едва заметной усмешкой.

– Ничего не знаю. Приказа сверху передавать вам дело у меня не было. А вы что молчите? – обратился он к старшему оперативно-следственной группы.

– Мне нет особой разницы, кто из вас будет вести это дело. Забирайте вещдоки, пишите акт и сами допрашивайте свидетелей.

– Пусть к нам подойдет эксперт и принесет все, что осталось от «дипломата» и от того, что в нем находилось, – распорядился следователь Главного следственного управления, обращаясь к старшему оперативно-следственной группы.

– Вам что, неясно? Произошел террористический акт. Такие дела в нашей компетенции, – возразил представитель антитеррористического комитета Федеральной службы безопасности, обращаясь к следователю управления.

– С чего это вы взяли, что взрыв «дипломата» был террористическим актом?

– А иного мнения здесь и быть не может… Взрыв в месте скопления народа и непосредственно вблизи общественного транспорта мы классифицируем как террористический акт.

– Ну это вы так классифицируете… А вы не допускаете, что некто вез бомбу в «дипломате» и она самопроизвольно взорвалась?

– Мы не исключаем и такой вариант… А возможно, что человек, имевший с собой «дипломат», ждал автобус и хотел взорвать бомбу в нем. Если это так, то взрыв бомбы в общественном транспорте – это чистейшей воды террористический акт…

– Ну что, кому дела-то сдавать? – нетерпеливо прервал спор старший оперативно-следственной группы.

– Нам… – произнес представитель антитеррористического комитета.

– Да погодите вы…

– А чего ждать-то? У нас ведь тоже дел выше крыши, – несколько раздраженно ответил старший оперативно-следственной группы.

Подошел эксперт, в руках которого был пакет с остатками «дипломата» и того, что в нем находилось до взрыва.

– Ну а вы что можете сказать? Это похоже на теракт или нет? – обратился к нему следователь управления.

– Нет, не похоже, – отвечал он уверенно.

– Это почему же? Взрыв в общественном месте классифицируется…

– Да погодите, дайте ему сказать. Почему не похоже? Поясните, пожалуйста.

– Во-первых, бомба не была рассчитана на поражение как можно большего количества людей. Мы не нашли ни одной дробинки или резаного гвоздя. Ни одного поражающего элемента, – заговорил эксперт.

– Возможно, бомба была еще не начинена поражающими элементами. Ее не успели до конца изготовить, – произнес представитель антитеррористического комитета запальчиво, перебив эксперта. – И она непроизвольно взорвалась при транспортировке, убив самого изготовителя или курьера, ее перевозившего.

– Нет, – уверенно возразил эксперт. – Бомба была полностью готова к употреблению. И ее взрыв не был произвольным. Он был произведен дистанционно, на что указывают остатки радиоуправляемых детонаторов. Причем взорвали заряд после отъезда автобуса. Так что вероятность поражения пассажиров была минимальной. Что говорит против теракта.

– Это чистая случайность, – возразил представитель антитеррористического комитета.

– Никакая это не случайность. Кроме того, взрывом убит один человек. И ранено двое. Не тяжело… Вот их ранение есть чистая случайность.

– Да им просто повезло!

– Ага, то у вас вмешивается случайность, – отреагировал следователь управления, – то везение. Это как-то непрофессионально, вы не находите?

– Никакого везения здесь нет, – вновь заговорил эксперт оперативно-следственной группы. – Бомба предназначалась для одного конкретного человека, который и был убит взрывом. Тот, кто подорвал бомбу, мог прикончить десяток людей, если не больше. Но убит лишь один. Где вы видите террористический акт?

– А более убедительные доказательства у вас есть?

– Да… Вот, посмотрите. – Эксперт поднял пакет и указал на куски поролона. – Это плотный поролон. Таким набиваются матрасы. Поролон был частью упаковки бомбы, что была размещена в «дипломате». Вы спросите, зачем в бомбе был поролон? Ответ напрашивается лишь один: чтобы смягчить взрыв. А террористам нужен взвыв сильный и эффектный, не так ли? Со всевозможной колющей и режущей начинкой, чтобы положить и изувечить как можно больше людей. Здесь же взрывное устройство было сработано таким образом, чтобы убить только того, кто был рядом с ним. Это продуманное и хорошо подготовленное убийство конкретного человека. В этом я на сто процентов уверен. Убийство не простое, согласен. Но – убийство…

– А непростые убийства – это компетенция Следственного комитета, – заключил следователь, продолжая фразу эксперта.

Фээсбэшники, посовещавшись, отозвались:

– Наш разговор не закончен…

– А я думаю, что уже закончен, – уверенно произнес следователь.

Сотрудники службы безопасности с большим достоинством и неизменно прямыми спинами усаживаются в свое черное авто и уезжают. Инцидент, кажется, исчерпан.

– Значит, дела вам сдавать? – спросил старший оперативно-следственной группы.

– Естественно, нам, – отозвался следователь управления.

Старший оперативно-следственной группы с некоторым облегчением произнес:

– Вот и славно.

Следователь управления, мельком глянув на тело под материей, похожей на брезент, спросил:

– А личность этого убитого установили?

– Пока не удалось. При нем не было никаких документов.

И тут в разговор встрял ваш покорный слуга.

– Я знаю этого человека, – сказал я…

Глава 2
Я – главный свидетель, или Бомба в «дипломате»

Мое заявление вызвало если не ажиотаж, то явно неподдельный профессиональный интерес к моей скромной особе. Особенно у следователя Главного следственного управления, который остро посмотрел на меня и произнес:

– Да? Подойдите, пожалуйста.

Я приблизился.

– Я так понимаю, вы свидетель того, что произошло?

– Да, – ответил я. – Так получилось.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил следователь.

– Пожалуйста: меня зовут Русаков Аристарх Африканыч, – сказал я вполне членораздельно.

– Как, простите? – все же вежливо переспросил следователь.

– Аристарх Африканыч, – повторил я. – Имя у меня необычное. Но вас, наверное, смущает мое отчество? – посмотрел я на следователя и, не дав ему что-либо ответить, добавил: – Оно производно от простого русского имени римского происхождения Африкан. Это имя есть в Святцах, если не верите, можете посмотреть. А именины у меня в марте, апреле, июне и ноябре.

Закончив это, я внимательно посмотрел на следователя, которого мой ответ несколько обескуражил.

– А у вас с собой имеется какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность? – спросил он.

– Конечно, имеется, – ответил я, не без гордости достал из кармана удостоверение сотрудника телекомпании «Авокадо» и показал его следователю.

– Так вы журналист? – Кажется, следователь не очень обрадовался такому обстоятельству.

– Именно так, – ответил я и вскинул голову. – А что, это может как-то помешать вам снимать с меня показания?

– Да нет, – с долей непонятного мне сарказма произнес следователь. – Итак, что вы видели?

– Простите, но вы нарушаете протокольную часть допроса, – заметил я и дружески улыбнулся.

– То есть? – с некоторым удивлением воззрился на меня следователь.

– Вы не представились и не назвали свою должность, – пояснил я. – Что положено делать в обязательном порядке.

– Вы, я вижу, подкованы, – заметил, в свою очередь, следователь, едва улыбнувшись. И добавил не без язвочки в голосе: – Очевидно, вас уже однажды допрашивали…

– И неоднократно! – бодрым тоном сказал я. – Так что – приступайте!

– Спасибо за разрешение, – беззлобно усмехнулся следак, чем мне уже немножко понравился. – Меня зовут Ермаков Вячеслав Всеволодович. Следователь Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве. Капитан юстиции. Москвич. Женат. Двое детей…

– Ну про то, что вы москвич, про жену и детей, вы могли бы и опустить, – промолвил я.

– Итак: что вы видели? – пропустил мимо ушей последнюю мою фразу следователь Ермаков.

– Практически все, – ответил я.

– А именно? – приготовился слушать Вячеслав Всеволодович. – Давайте с самого начала.

– Хорошо, – согласился я. – Поскольку у меня нет автомобиля, то я хожу на работу пешком. Благо что от нашей телекомпании я живу совсем недалеко. Проходя мимо автобусной остановки, вот этой самой, – указал я на покореженный павильон, – я был окликнут. Повернувшись на голос, я увидел, что на остановочной лавочке сидит Нехватов Геннадий Павлович, мой бывший шеф, некогда главный редактор газеты «Московский репортер», закрытой в две тысячи восьмом году. В этой газете под руководством Геннадия Павловича я имел честь проработать с две тысячи шестого года по самый последний день ее существования…

– Как, вы говорите, звали вашего главного редактора? – воспользовавшись паузой, задал вопрос следователь Ермаков.

– Нехватов Геннадий Павлович, – повторил я.

– А за что закрыли газету «Московский репортер»? – спросил Вячеслав Всеволодович не без интереса.

– Из-за одной публикации, очень не понравившейся… одной персоне из первых лиц государства, – уклончиво ответил я, но этого следователю Главного следственного управления вполне хватило. Похоже, что он вообще был догадливый малый.

– Хорошо, – сказал он. – Продолжайте.

– Простите, а на чем мы остановились? – спросил я, поскольку потерял нить своего рассказа.

– Вы остановились на том, что вас окликнул с остановки ваш бывший шеф Нехватов, – подсказал Вячеслав Всеволодович.

– Ах да, – произнес я и благодарно посмотрел на следователя. – Спасибо. Так вот: я обернулся на оклик, узнал в окликнувшем меня человеке моего бывшего шефа Нехватова и подошел к нему. Мы поздоровались. Он был обрадован встречей, я тоже. Оказалось, что он дожидается автобуса, так как его машина в ремонте. Во всяком случае, так он мне сказал…

– Похоже, вы ему не очень-то и поверили, – пристально глядя на меня, произнес капитан юстиции.

– Вы правы, – честно сказал я.

– А почему? – продолжал пристально смотреть мне прямо в глаза Вячеслав Всеволодович.

– Знаете, он имел весьма… непрезентабельный вид, – немного подумав, ответил я. – На нем был старый костюм, брюки были неглаженые, чего он раньше себе никогда не позволял, «дипломат» какой-то, надо полагать, еще брежневских времен… Словом, с достатком у него было худо. Если он вообще не бедствовал. Какой уж тут «Фольксваген». Ну и озабочен он чем-то был сильно…

– Хорошо, продолжайте, – отвел наконец от меня взгляд Вячеслав Всеволодович.

– Потом я поинтересовался, как идут его дела, – продолжил я. – Знаете, такая дежурная фраза…

Следователь Ермаков кивнул. А потом кивнул еще раз. Дескать, я слушаю тебя, слушаю…

Ну раз слушают…

– На мой вопрос Геннадий Павлович ответил не сразу, – произнес я, вспоминая реакцию Нехватова. – Он сначала задумался, а потом спросил: по-прежнему ли я работаю на телевидении. Я ответил: да. Он тогда сказал, что какое-то время следил за моими успехами, перечислил пару моих программ, что были построены на ведении журналистского расследования, а потом сказал, что это для него большая удача, что он встретил меня. Поскольку у него была мысль обратиться ко мне за помощью.

«За какой»? – спросил я.

Нехватов сказал, что дело, каким он сейчас занят, и занят уже давно, очень непростое. И что в его «дипломате» собраны кое-какие важные бумаги по этому делу. И еще он сказал, что хочет, чтобы я с этими бумагами ознакомился. Я был заинтригован и спросил, что же это за дело. На что Геннадий Павлович ответил, что придется долго рассказывать, и лучше, если мы специально для этого встретимся и он обо всем мне расскажет. Уверил, что дело, которым он занимается, меня обязательно заинтересует. Встречу он назначил у себя на квартире на сегодня, в семь часов вечера, если я, конечно, не возражаю. Я не возражал и сказал, что для него у меня время, конечно, найдется… Потом мы распрощались до вечера, и я потопал на работу, а он остался сидеть на лавочке и дожидаться своего автобуса…

Я посмотрел на следователя Ермакова: может, последует какой-нибудь интересующий его вопрос, поскольку подошла очередь говорить о взрыве, а я не знал пока, как об этом говорить и что. И вопрос от капитана юстиции незамедлительно последовал…

– Вы сказали, что у Нехватова был портфель с бумагами… – медленно произнес Ермаков.

– Не портфель, – поправил я Вячеслава Всеволодовича. – «Дипломат». Допотопный такой. Из кожзаменителя.

– Ну да, – в задумчивости сказал капитан юстиции. – А еще вы сказали, что в этом «дипломате» у Нехватова были какие-то бумаги по делу, которым он занимался и к которому хотел привлечь вас.

– Именно так, – ответил я. И опять поправил следователя: – Только это не я сказал, что в «дипломате» были бумаги. Это сказал Геннадий Павлович.

– Ну да, ну да, – пробормотал Вячеслав Всеволодович. – Только если в «дипломате» были бумаги, и это был «дипломат» Нехватова, то как этот «дипломат» вдруг взорвался? Ведь заряд, а в этом нет никакого сомнения, находился именно в «дипломате»…

Сказав это, следователь Ермаков очень внимательно посмотрел на меня. А ведь и правда, откуда в «дипломате» Геннадия Павловича вдруг оказалась бомба? Не сам же он себя подорвал? Тогда кто это сделал?

– Вы ничего странного на остановке не заметили, когда беседовали с Нехватовым? – спросил Вячеслав Всеволодович, прервав мои размышления.

– Все было как обычно, – ответил я. – Остановка как остановка. Стоят люди, ждут автобуса.

– А вы сидели или стояли, когда разговаривали с ним? – задал новый вопрос следователь.

– Сидел рядом с ним, – сказал я.

– А с другой стороны рядом с Нехватовым кто-нибудь сидел? – спросил Ермаков.

– Не помню, – произнес я.

– Надо вспомнить, Русаков, – сказал Вячеслав Всеволодович. – Попытайтесь вспомнить поминутно, постарайтесь не пропустить ни одного эпизода. Может, с вами был кто-то третий?

Я наморщил лоб. Кажется, рядом с Геннадием Павловичем никто, кроме меня, не сидел. Но это мое «кажется» следователя Ермакова не устроит. Вспоминай, Старый. Напрягись!

Мне пришлось снова прокрутить в голове всю цепочку событий, связанных с сегодняшней встречей моего бывшего главного редактора газеты «Московский репортер» Геннадия Павловича Нехватова. Вот я прошел остановку. Услышал, как меня окликнули. Обернувшись, увидел Геннадия Павловича, сидящего на лавочке. Он был один. Собственно, на такой небольшой лавочке могло разместиться только три человека нормальной комплекции. Толстых уместилось бы всего-то двое… Подошел к нему, поздоровался, присел рядышком. Мы стали разговаривать… Переговорив, мы распрощались до вечера. Что-то заставило меня обернуться, и я увидел, что мое место заняла какая-то старушка, причем весьма резво для ее почтенного возраста.

– Нет, – сказал я следователю Ермакову, вернувшись из воспоминаний. – Мы с Геннадием Павловичем сидели на лавочке вдвоем. Но когда я встал, мое место заняла старушка…

– Какая старушка? – быстро последовал вопрос.

– Обыкновенная, – пожал я плечами. – Но шустрая такая старушенция – в косынке, синей кофте и платье в горошек. Сереньком, кажется. Причем она была с «диплома»…

Стоп!

Меня продрал мороз, по спине побежали мурашки.

Старуха тоже была с «дипломатом», таким же допотопным, как и у Геннадия Павловича. И кажется, такого же цвета…

– Ну что вы остановились? – заторопил меня Вячеслав Всеволодович. – У старушки тоже был с собой «дипломат»?

– Да! – едва не вскричал я. – У нее с собой был «дипломат»! Такой же, как у Геннадия Павловича. Я еще подумал, мода, что ли, вернулась на такие допотопные и дешевые «дипломаты» из коричневого кожзаменителя. Она держала его у себя на коленях…

– Так! – было видно, как загорелся Вячеслав Всеволодович. – Что было дальше?

– После того как мы распрощались, условившись встретиться вечером, я пошел на работу и через несколько шагов оглянулся, – продолжил я. – Даже не знаю, что именно заставило меня это сделать, может, какое-то предчувствие… Геннадий Павлович дружески махнул мне, и тут эта старушка что-то спросила у него. И он повернулся к ней…


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 4 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации