Текст книги "Нызга"

– Верес, привет! – звонко говорит Рыся из включенного коммуникатора.

– Привет, – с запинкой откликаюсь я.

– Как дела? – бодро интересуется она.

– Вот сижу, спать как-то не хочется. А ты?

– А я уже готовлюсь. Проторчали в столовой, да? Даже кино не посмотрели.

– Верно. Не посмотрели, – соглашаюсь я.

– Давай тогда перенесем на завтра. Ладно? Как ты относишься к «Волшебным изыскателям»?

– Положительно, – улыбаюсь я. – Занятный фильм.

– Ага. Ну, тогда спокойной ночи?

– Точно. До завтра, Рыся, – говорю я и отключаюсь.

«Ты, главное, доживи, милая!» – думаю я.

Господи, кто прервет эту муку? Смерти я не боюсь, да. Но как обезопасить доверяющее тебе существо от того, кто может таиться внутри? Как отвести руку убийцы? Чертова падь! Привязать себя, что ли? Стискиваю руками голову, склоняюсь к своим коленям. Вот как может быть: боишься не за себя, а за другого.

Если начистоту, думаю, до Ларды не доживет никто. Пятнадцать дней – это слишком долго, нызге требуется подпитка не реже, чем раз в три дня. Нам физически не дотянуть. Сначала она убьет обычного человека, а затем своего носителя. Что же, тогда надо задать программу таким образом, чтобы корабль автоматически затормозил внутри планетной системы. В этом случае спасатели, которые прибудут непременно, сумеют обнаружить наш звездолет. А также тела с искаженными от ужаса лицами. Ха-ха. Еще одна монетка в копилку, где уже покоятся «Таэр», «Гильдэр», «Лэкис», «Вонд», и, наверное, многие другие.

Не понимаю, что нызге все-таки нужно от всех нас. Просто не понимаю. Неужели в космосе, где так редка жизнь, существует вид, добывающий пропитание в межзвездном пространстве? Мне кажется это абсурдным. Можно рыскать сотни тысяч лет и не наткнуться ни на кого. Конечно, у нызги, вероятно, есть что-то вроде нюха, но это ровным счетом ничего не объясняет. Ладно. Тогда если не пропитание, то что? А? Может, ей требуются развлечения? И она элементарно кайфует, нагоняя на нас смертельный ужас? Тоже попахивает бредятиной. Хотя… Здесь уже не требуется обязательного наличия популяции жертв в открытом космосе. Есть Петрушка, есть и представление, а нет, ну и так перебьемся. Верно? Да, да, похоже, именно здесь скрыто зерно истины.

Но что это дает нам? Если бы из таких выводов можно было извлечь практическую пользу, это помогло бы выжить Рысе и мне. Однако ничего подобного я тут не вижу. Заменить одно развлечение другим? Перестать бояться? Все ребята были не робкого десятка, а Глисс и Зордан даже пытались сохранить самообладание и защищаться. И где они сейчас? Похоже, ужас, внушаемый тварью, настолько всеобъемлющ, что сдержать его не представляется возможным. Ладно. А если залечь в анабиоз? Так! Кстати, это мысль. Наверное, мало интересного пугать спящего человека. Верно? Или нызга сумеет проникнуть и в сны? М—да… Однако раньше она нападала только на бодрствующих. Причем соблюдая определенные ритуалы.

Ну, что же, подобьем бабки. Вполне вероятно, анабиоз – это на данный момент единственный путь к спасению. Единственно, нужно получить подтверждение Земли и запрограммировать торможение. И вроде бы явных изъянов в данном решении не видно. Верно? Хорошо, тогда завтра прямо с утра необходимо переговорить с Рысей.

Я устало вытягиваюсь в постели, завожу руки за голову и медленно закрываю глаза. Теперь – спать.

Часть 3. Крики

Суббота

Неужели половина одиннадцатого? С ума сойти. Что-то чем дальше, тем больше я склонен подрыхнуть. Ох, Зордан устроил бы мне выволочку, была бы его воля. И Рыся меня почему-то не будит.

В сердце тут же втыкает игла страха, а все ли с ней в порядке? Я провожу языком по губам, пошире раскрываю глаза и начинаю нащупывать коммуникатор. Где же он? Ага, вот. Нажимаю кнопку вызова. Чего же Рыся не отвечает?

– Восстал наконец-то? – вопрошает бодрый голос.

И я с облегчением падаю обратно в постель. Слава богу, пронесло.

– Ага. А ты давно проснулась?

– Давненько, в общем-то. В девять часов. Уже и зарядку сделала и позавтракала, а ты все никак, – она смеется.

– Так чего же ты меня не разбудила? – шутливо досадую я.

– Ну, решила дать тебе возможность отоспаться. Хотя, честно говоря, мне было страшновато: вдруг с тобой что-нибудь случилось.

– Ну? – преувеличенно изумляюсь я.

– Чего понукаешь то? В общем, решила дождаться двенадцати, а потом уж что-то предпринимать, – голос звучит чуть виновато.

– Ладно! Прощена! – с напором заявляю я. – Посидишь со мной за завтраком? Чтобы мне скучно не было.

– А если ты превратишься в монстра?

– Э-э, – я улыбаюсь. – Постараюсь вести себя прилично. Уж больно тоскливо в одиночку.

– Так и быть, – она вновь смеется. – Стукни в мою дверь, когда пойдешь.

– Есть!

Отключаю коммуникатор, несколько минут лежу под одеялом, рассматривая потолок. Потом встаю. Надо привести себя в порядок, немного размяться – а то того и гляди жирок нагуляю. Затем поесть и попытаться убедить Рысю в необходимости анабиоза.

По пути в спортзал захожу в рубку, чтобы проверить, не отклонились ли мы от курса, и не появились ли проблемы. Но судя по показателям, корабль функционирует в штатном режиме и неуклонно движется к Ларде. Замечательно.

Выглядываю в коридор. Направо и налево мерцающий тоннель, так и зовущий пробежаться. Я подскакиваю и несусь вдоль отсвечивающих стен, мимо слегка утопленных в них дверей. Влетаю в спортзал, торможу. Оборачиваюсь и неизвестно отчего начинаю вопить нечто нечленораздельное. Просто чтобы снять накопившееся напряжение. Потом надеваю перчатки и принимаюсь за боксерскую грушу. Поддаю ей то так, то этак. Луплю то справа, то слева. Словно именно в ней и торчит ненавистная нызга.

Выдохшись, останавливаюсь. Тяжело дышу, вытираю со лба пот. Неплохо размялся, мышцы так и гудят. Теперь в душ и на завтрак.

В душевой настолько непривычно пусто, что мне становится не по себе. Того и гляди, из дальнего закутка кто-нибудь выскочит. Кап, кап. Кап, кап. Похоже, еще и вода где-то не закрыта. Ежась и поминутно оборачиваясь, заглядываю в каждую кабинку. Да, крайне неприятная штука быть одному в столь огромном помещении. Конечно, есть Рыся. Но здесь, не видя ее, кажется, что на корабле больше никого нет. Жуткая вещь, признаться. Надо уж было помыться у себя в каюте, честное слово.

Дома переодеваюсь, приглаживаю волосы и, пытаясь усмирить позывы голода, чинно направляюсь в столовую. Стучу в комнату Рыси.

– Уже? – осведомляется голос из-за двери.

Быстрые шаги. А вот и она сама с большим красным яблоком в руке, откусывает его и вкусно хрумкает. От такой картины у меня даже желудок подводит.

– Ну, что? – осведомляюсь я. – Посидишь со мной? Я, ей богу, голоден как волк.

– Ага, пойдем.

Рыся закрывает дверь и, доверчиво взяв меня за руку, ведет по коридору. В столовой усаживается напротив меня, подпирает руками голову. А я, заказав большой завтрак, с жаром принимаюсь за еду.

– Ну, ты и здоров поесть! – восклицает она с веселым изумлением.

– Дрых, дрых. Потом боксировал долго, – с набитым ртом поясняю я.

– А-а, – строит веселую рожицу она.

Удовлетворив первичный голод, я интересуюсь:

– Надеюсь, сегодня ты ничего не боялась?

– Нет. Спала себе спокойно. Да и по кораблю разгуливала без страха.

– Оружие у тебя при себе? – прищуриваюсь я.

– Неа. Чего его зря таскать?

– Это как? – я даже перестаю есть и выставляюсь на нее.

– А вот так! – задиристо заявляет она. – Я вчера много думала и пришла к выводу, что ты прав. Ну, насчет неизбежности и бессмысленности.

– Нет, это ты брось! – твердо говорю я. – Одно дело я, другое ты.

– Почему? – не уступает она.

– Потому что я мужчина, могу за себя постоять. И вообще побывал в разных переделках.

– Знаешь, ребятам совсем не помогло то, что они были мужчинами, – печально замечает Рыся.

– И в конце концов вчера я тебе излагал свой взгляд на жизнь. И это совсем не означает, что он подходит каждому! – я уже почти сержусь.

– Ты чего злишься? – недоумевает она.

– Ты неоправданно рискуешь! И ведешь себя легкомысленно.

– А ты?

– Слушай, – перевожу я разговор на другую тему. – Как ты смотришь на то, чтобы нам до прибытия спасателей погрузиться в анабиоз?

– Чего? – удивляется она.

– Ну, вчера я тоже много думал и предположил, что если мы будем спать, нызга не сможет причинить нам вреда.

– А как же корабль?

– Сегодня постараюсь добавить к основной программе полета задание на торможение при входе в планетную систему Ларды, – поясняю я. – Будем крутиться вокруг звезды, пока нас не разбудят спасатели, или же пока сами не проснемся по окончании заданного периода.

– М-да. А Земля тебе уже ответила?

– Пока нет. Но, полагаю, они дадут «добро».

– Ладно. А с чего ты взял, что во сне нызга нас не тронет? – Рыся вытягивает губы уточкой и недоверчиво качает головой.

– Ну, во-первых, она еще ни разу не нападала на спящего. А во-вторых, вчера я пришел к выводу, что тварь просто развлекается, пугая людей до смерти. Поэтому возиться со спящим человеком ей будет неинтересно. Реакция, видишь ли, совершенно не та, даже если вторгнуться в сон, – я постукиваю ложкой по столу и внимательно слежу за Рысей.

– Понятно, – с сомнением произносит она. – Хм, хм, – пауза. – Слушай, а ведь это похоже на правду, – в конце концов выносит вердикт Рыся, и в ее глазах загорается огонек надежды.

– Вот и я про то же. Ведь ее действия не похожи на утоление голода. Если питаться раз в миллион лет, то точно и давно окочуришься. Верно?

– Да уж… Нашими кораблями сыт не будешь, – она медлит. – А других мы как-то не встречали.

– Так ты принимаешь мое предложение? – уточняю я.

– Скорее да, чем нет… Давай, я подумаю до вечера?

Я испытующе смотрю на нее, сцепляю и расцепляю пальцы:

– Ну, хорошо. Однако ты должна понимать, что тянуть нам нельзя. Каждый час может стать смертельным для кого-то из нас.

– Я понимаю, – медленно произносит она. – Только хочется спокойно оценить все «за» и «против».

– Ладно. Я пока внесу изменения в программу полета – это потребует некоторого времени – и дождусь ответа Земли. Также хотелось бы, чтобы ты все-таки еще раз обследовала нас обоих. Вдруг нызга расслабилась, и ее можно будет как-то обнаружить.

Рыся поднимает глаза, берет мою руку и пожимает. Потом встает:

– Договорились. Держи меня в курсе.

– Постой. А ты чем собираешься заниматься? Я считал, что ты составишь мне компанию в рубке.

– Я хотела продолжить работу с личными данными ребят. Ведь, мне кажется, эти навязчивые сны были не просто так, – Рыся вытягивает губы и поводит нижней челюстью. – Но все это я вполне могу делать и в рубке. Рядом с тобой.

– Не забудь, пожалуйста, про оружие, – тихо напоминаю я.

Она хмыкает, но возражать не спешит. Вот и славно. Убрав посуду, мы не переговариваясь топаем в рубку. Я сажусь за вычислители, а Рыся пристраивается в углу. Сосредоточенное лицо, плотно сжатые губы, напряженная фигура. Родной человечек, дружок. И никого кроме нас двоих на сотни световых лет.

Часа три безмолвие только изредка прерывается вздохами Рыси да моими чертыханиями. Разбираться в хитросплетениях программы автоматического управления – сложная штука, предназначенная явно не для таких новичков как я. Однако экстремальность ситуации хорошо подстегивает мозги, и в конце концов мне становится более-менее ясно, как можно разрешить задачу. Гудит зуммер нуль-связи. Рыся сразу поднимает голову.

– Что там? – спрашивает она.

– Сейчас посмотрю, – отвечаю я, тянусь к приемнику, пробегаю глазами сообщение. – Ага. Подтверждают мое предложение. Крайне удручены сложившейся у нас ситуацией. Выражают соболезнования. Призывают к предельной осторожности. Спасательный бот предполагают выслать в течение двух дней. По выходе из подпространства он пойдет на сближение с Лардой, где и собирается встретиться с нами.

– Сколько им понадобится времени, чтобы дойти до планетной системы?

– В зависимости от того, где они выйдут, дорога у них займет от двух до четырех недель по корабельному времени.

– Вероятнее всего, они обнаружат только наши трупы, – грустно иронизирует она.

– Чтобы такого не случилось, нам нужно погрузиться в сон, – твердо отвечаю я.

– Да я поняла твою мысль, не беспокойся.

И вновь только мое сопение да скрип кресла со стороны Рыси. Закончив с расчетами, ввожу изменения в программу полета, фиксирую поправки и оглядываюсь на девушку.

– Ну что? Как дела?

– Да непонятно. Физические характеристики и возраст у всех отличаются, учились вы в разных местах, по работе раньше не пересекались, в одних и тех же участках космоса не были, никаких одинаковых заболеваний не наблюдается. Даже родились вы крайне далеко друг от друга. Странно. Что же может объединять вас?

– Может, наше исключительное здоровье? – пытаюсь пошутить я.

– Не смешно, – щурится она. – Мы здесь все исключительные здоровяки с абсолютно устойчивой психикой.

– Особенно Течер, – не могу смолчать я.

– Да, с ним произошло нечто необъяснимое, – поджимает она губы. – Ведь я его давно знаю, мы неоднократно работали вместе. Ни за что бы не подумала, что с ним может такое случиться. Центру точно придется с этим разбираться.

– Слушай, я закончил. Как насчет обследования? Не передумала?

– Ну что же, давай. Что-то ведь надо делать, – Рыся сбрасывает ноги с кресла и поднимается.

Я с улыбкой наблюдаю за ней. Рыжий лучик солнца, гибкий и подвижный. Правда, довольно грустный, словно в преддверии зимы. Ну и пусть. Главное, что он не погас.

– Ты всю жизнь собираешься летать? – спрашиваю я, пока мы идем в медотсек.

– Не знаю, – отвечает она. – Наверное, нет. Участвую в экспедициях, потому что интересно. Хотя в подобные переделки, конечно же, попадать не приходилось. Если выживу, видимо сделаю перерыв. Займусь диссертацией.

– В области медицины или биологии?

– Да я ведь давно изучаю растения с Хареба. Разве ты не знал? Те, что обладают нейро-физиологической структурой. Terra Polaticus. Может быть, слышал?

Я отрицательно мотаю головой. Человечество побывало на многих планетах, в большинстве мест оставило свои станции. Открытий сделано множество, и обо всей совокупности их, думаю, не знает никто.

– А зря, – продолжает Рыся. – Замечательные организмы. Работать приходится, конечно же, урывками. Но если выделить года два-три, выйдет, наверное, что-нибудь любопытное. Жаль только, что Течер больше не будет участвовать в этих работах.

– Вы были партнерами в этих исследованиях? – удивляюсь я.

– Да, – она невозмутимо выдерживает мой взгляд. – И уверяю тебя, он был толковым ученым, – пауза. – Этого у него не отнять, несмотря на смерть Дары.

– Ладно, – стискиваю я зубы. – Будь Дара жива, она что-нибудь придумала бы.

– Да ничего она не придумала бы! – почти выкрикивает Рыся. – И ты отлично это знаешь. Дара была уверена, что ничего изменить нельзя, – уже спокойнее добавляет она.

Несколько недовольные друг другом мы входим в медотсек. Рыся устремляется к своему оборудованию, а я принимаюсь бесцельно блуждать по довольно большому помещению, оглядываясь по сторонам. Вот дверь в изолятор, она не заперта и мягко отходит в сторону. Стол, кресла, пружинящее покрытие. И три бокса, где еще недавно пребывали мы с Глиссом. А также свихнувшийся Течер. Да… Сейчас в живых нет уже ни того, ни другого. Замечательная штука жизнь! Чем дальше, так сказать, тем интереснее.

– Верес, иди сюда! Чего ты там топчешься?

– Да вот, – бубню я. – Решил посмотреть, как мы там жили. Почти двое суток.

– Все готово. Я настроила две капсулы, чтобы исследования велись параллельно.

Мы залезаем в тесные ячейки, передняя панель закрывается, и погружаемся в полумрак, испещренный разноцветными вспышками. Негромкое гудение и щелчки не дают впасть в ступор. Но вот наконец мелодичный звонок дает понять, то процесс завершен. Панель отходит в сторону. Я выползаю наружу, а за мной из соседней кабинки – Рыся.

– Как самочувствие? – интересуюсь я.

– Ты думаешь, мое оборудование способно причинить вред? – усмехается она.

– Да я просто шучу.

– Вот-вот.

Рыся подходит к экранам, касается их пальцами, затем надевает обруч прямого управления. Чтобы не мешать ей, я вновь устремляюсь в изолятор, включаю верхний свет. Даже не знаю, зачем меня туда тянет. Заглядываю в свой бокс, затем в палату Течера. Никаких перестановок не производилось, в ту ночь мы просто унесли тело. Так, смятая постель, отброшенный стул, повсюду изорванная клочками бумага. Ага, а это что? Ногой я сдвигаю обрывки, что лежат кучкой в полутора метрах от кровати. Наклоняюсь ближе. Зажигаю лампу.

Похоже на остатки какой-то жидкости. Желтовато-белой, почти бесцветной. Едва различимой только под определенным углом зрения. Что же это может быть? Две небольшие размазанные капли. Странно.

– Рыся! Рыся, иди сюда, – кричу я в дверь.

– Ну что там у тебя такое? – недовольно отвечают мне.

– Иди сюда!

– Слушай, мне некогда. Что случилось?

Я медленно встаю и осторожно выхожу, прикрывая за собой дверь. Рыся все так же сидит перед экранами.

– В боксе Течера я нашел на полу следы какой-то жидкости. Ты не могла бы проверить, что это такое?

– Что? – не понимает она. – Ты мне мешаешь.

– Это важно, Рыся. Посмотри, пожалуйста.

Она со вздохом встает, снимает обруч. Роется на одной из верхних полок, откуда извлекает наконец белую коробочку.

– Ну, пойдем, – все еще сердится моя подруга. – Взглянем на то, что ты нашел. И не дай бог, это ерунда. Уши ведь оборву!

Но в боксе Течера она уже не ругается. Присев на корточки, с интересом разглядывает сквозь лупу остатки желто-белого вещества.

– Любопытно-любопытно, – бормочет Рыся. – Ну что же, посмотрим.

Она покрывает коробочкой одно из пятен, касается пальцами верха прибора и секунду-другую ждет. Я стою рядом крайне заинтригованный.

– Ой, как интересно, – выдает в итоге Рыся. – Совершенно непонятный состав. Вернее, вместо состава одни знаки вопроса. Ну-ка, а в таком разрезе? – пауза. – Ага. Строение тоже крайне любопытное, – она поднимает голову и смотрит на меня. – Скажем так, неизвестное земной науке строение.

– То есть, получается, данное вещество имеет инопланетное происхождение? – вставляю свое слово я.

– Ты верно заметил, инопланетное. Причем такое, с каким мы еще не сталкивались. Анализатору просто крышу сносит.

Я приваливаюсь спиной к косяку двери, сцепляю руки на груди.

– Что же это значит? Помимо подтверждения, что мы встретились с совершенно иным организмом.

– Ну, иные способности, иные возможности, – задумчиво начинает Рыся.

– Да я не про то! – немного досадую я. – То, что это существо находилось в комнате, мы знали и раньше. Верно? Но вот то, что оно поранилось, пусть даже самую малость, нам было неизвестно.

– Поранилось? – поднимает брови Рыся. – Сомневаюсь, чтобы создание, свободно проникающее сквозь защиту и переборки корабля, а также без проблем путешествующее в космосе, могло чем-нибудь пораниться здесь. Это абсурд.

– Как же тогда ты объясняешь происхождение этих пятен? – упорствую я.

– Ну, не знаю… Ты чего пристал то ко мне как репейник?? – внезапно злится она. – Сам вот и объясняй! Только всякие там царапины у подобного организма – совершеннейший идиотизм!

– Ладно! – неожиданно легко соглашаюсь я. – Согласен. Пусть. Но, ведь может быть так, что, сливаясь с организмом носителя, вещество нызги и само трансформируется на время?

Рыся вытягивает губы, принимается крутить прядь рыжих волос. Прищурившись, косится на меня:

– Ну, наверное. И что?

– А то, что ты царапин или порезов неделю назад у себя не находила?

Она двигает нижней челюстью. Потом пальцами еще больше вытягивает губы и отпускает их.

– М-да, интересная мысль, – пауза. – Нет. Представь, не находила. А ты?

– К сожалению, я тоже. Вот чертова падь!

– Почему «к сожалению»? – она поднимается и смотрит на меня в упор.

– Потому что тварь эта хитра как дьявол! Какую бы зацепку мы не нашли, все они ведут в никуда! – раздраженно восклицаю я.

– А может, это просто значит, что нызги среди нас нет? – она принимается задумчиво дергать себя за нос.

Я со вздохом отлепляюсь от стены, для чего-то поправляю воротник рубашки. Изображаю раздосадованного хомяка и шепеляво констатирую:

– Может, и так. Только тогда где она?

– Ну, слилась с какой-нибудь переборкой, – Рыся цокает языком. – Или еще что-нибудь в этом роде. Тебе лучше знать.

– Ага. Знаток выше всяких похвал! – иронизирую я. – Все равно никак не объяснить, почему датчики не улавливают движения внутри корабля помимо наших собственных перемещений. Впрочем…

– Что?

– Ой, да ничего! Тут нужен целый научно-исследовательский отдел, а не заштатный сотрудник.

Рыся недоверчиво качает головой и усмехается. Сейчас точно выдаст что-нибудь про показное самоуничижение. Но нет. Берет пробы со второго пятнышка, потом молча идет в свою лабораторию. А я, как болван, торчу на месте.

За ужином она вновь поднимает ту же тему:

– Знаешь, чем больше я думаю над всей этой ситуацией, тем больше не понимаю, зачем этому существу нужны такие сложности. Если мы ему мешаем, прикончил бы всех за раз, и дело в шляпе. Так нет! Мимикрия, нагнетание страха, какие-то правила в совершении убийств. Зачем все это?

– Ну, тебе же известно, что мы не одни такие. Как минимум еще пять кораблей попадали в подобную ситуацию.

– Вот я и не могу взять в толк, к чему все это.

– Ты опять заставляешь меня строить предположения. А все, что я могу тебе сказать, это то, что, возможно, – я делаю паузу. – Заметь, именно возможно, раса нызги имеет определенные ритуалы. Или же конкретно этот экземпляр следует некоторым понятным только ему правилам. Или же, отчего же нет? Тварь является обыкновенным маньяком.

– Кем-кем? – Рыся скептически хмыкает.

– Ты же читала про них? Маньяков то этих. И изучать маниакальные состояния вы должны были.

– Ну и что? Ну и изучали. Здесь то это при чем?

– Они ведь тоже никогда не убивают скопом, а мучают по одиночке. Верно? А еще очень любят наводить ужас. Чем более напугана жертва, тем им приятнее.

– Занятно! – Рыся принимается крутить носком туфли. – Ну и выдумщик же ты, ей богу. В сценаристы податься не подумывал? Вот умора.

– Ну а что? Вот еще полетаю немного, надоест и подамся. Слушай, я хоть какие-то гипотезы высказываю, а ты только вопросы задаешь, – я брюзгливо поджимаю губы и отворачиваюсь.

Некоторое время слышен только стук ложки о тарелку да нарочитое чавканье. Слава богу, похоже, Рыся вернулась к своему обычному уравновешенному состоянию с элементами, так сказать, шутовства и иронии.

– Ну ладно. Ну извини, – наконец выдает она. – Что поделать, если мне в голову ничего путного не приходит?

– Ты приняла решение по поводу анабиоза? – твердо спрашиваю я. – Сегодня третий день, не забывай. Мы сильно рискуем, откладывая возможный выход. Еще раз обращаю твое внимание на то, что каждый час может стать последним для кого-то из нас.

Рыся поднимает на меня глаза, заводит руки за голову и откидывается на спинку кресла. Никто не произносит ни слова. Затем она ставит локти на стол, опирается подбородком на сложенные ладони и произносит:

– Да, я оценила возможные «за» и «против». И пришла к выводу, что в данном случае у нас, вероятно, есть шанс. Пусть небольшой, но он все же есть. А иначе, судя по обнаруженным кораблям, его нет вовсе. Нызга не остановится, пока не уничтожит всех.

– Отлично! – подвожу итог я. – Тогда сейчас я сообщу о нашем решении в Центр, и ты займешься всеми необходимыми манипуляциями. Хорошо?

– Ага. Только давай мы сначала все-таки посмотрим «Волшебных изыскателей». А? Когда еще увидим? Думаю, полтора часа ничего не изменят, – Рыся просительно жмурится, и мне трудно ей отказать.

– Ну, не знаю, – начинаю я. – На самом деле, я и так сглупил, выделив тебе еще один день.

– Зато мы получили пробы неизвестного вещества. И это прорыв! Ведь раньше тварь не оставляла никаких следов. Специалистам будет чем заняться, верно? – она весело улыбается.

– Ну хорошо, – соглашаюсь я. – Тогда пойду составлять и передавать сообщение на Землю, а ты подготовь все необходимое к анабиозу. Ладно?

– Ага. Встречаемся в кают-компании через час. Смотри, не опаздывай, – Рыся подмигивает мне.

И вот я снова один. Пустой мерцающий коридор, приоткрытая дверь рубки. Осторожно захожу туда, но там никого нет. Да и кому быть то, если пораскинуть мозгами? Двойнику Рыси? Или моему двойнику? А, может, кому-нибудь из восставших товарищей? Ха-ха. Но мне почему-то становится не по себе. Словно кто-то чужой встает за спиной. Я оборачиваюсь, и там, конечно же, пусто. Задвинутая дверь, стена, два кресла. И мой дискомфорт.

Ладно. Зря я все-таки пошел на поводу у Рыси. Чем быстрее мы уснем, тем лучше. По-крайней мере, опасаться ничего не будем. Верно?

Склонившись над передатчиком, набираю наши текущие координаты, отчитываюсь о ситуации, уведомляю о решении погрузиться в анабиоз до прилета спасателей, сообщаю об обнаруженном веществе. Составив депешу, проверяю ее. А затем отправляю через нуль-связь.

Все, дела закончены. Сладко потягиваюсь, бросаю взгляд на часы. До назначенного Рысей времени еще пятнадцать минут. Вполне возможно, свою часть работы она завершила раньше, ведь две капсулы – не десять, главное, запустить нужную программу. Верно? Ну, что ж, получить подтверждение Земли я уже не успею. Да это и не важно. Какая разница, застанут нас ребята бодрствующими или спящими?

Пора. Я поднимаюсь и, стараясь отделаться от тревожного чувства, выхожу. Дверь оставляю открытой. На всякий случай. Чтобы, если что, сразу увидеть, что происходит в рубке. Вновь мерцающий коридор, пушистые стены, прикоснуться к которым меня теперь не тянет. И, интересно, где же Пипер?

Отодвигаю дверь в кают-компанию. Делаю шаг вперед. Хм, Рыси здесь нет, хотя экран уже включен. Неужели все еще возится с капсулами? Странно. Может, неувязка какая вышла? Надо пойти посмотреть. Я разворачиваюсь, собираясь направиться в медотсек. И тут резкая боль сдавливает мне грудь. Что-то не так. Верно?

Я медленно оглядываюсь. Да. Кресла сдвинуты в центр. Хотя, даю голову на отсечение, никто из нас двоих после смерти Зордана сюда не входил. Под мышками взмокает. Я стискиваю губы, сжимаю руки в кулаки. Крадучись двигаю вперед. И через два шага замираю, словно пораженный молнией.

Рыся, мой маленький славный дружок, лежит за одним из кресел. Раскинув руки, выставив ладони. Застывшее лицо искажено ужасом, а в остекленевших глазах такой страх, что я вцепляюсь зубами в свои пальцы, чтобы сдержать крик.

Но этот вопль, этот вой безмерного отчаяния, безысходности и муки все же прорывается сквозь мою глотку. И, как мне кажется, потрясает весь корабль. Поднявшись до визга, он, слава богу, погружает меня в спасительную тьму.