Текст книги "Мужчина несбывшейся мечты"

Любовник

Однажды Мария сделала карандашом набросок лица Бориса. Его лицо удобно и приятно рисовать. Четкие линии, точные пропорции, нити морщин, живописные и говорящие. Глаза… Ей долго не давались глаза. Мария рисовала, стирала, оставляла рисунок, уходила пить чай, заниматься другими делами. Решила вернуться к нему после новой встречи с Борисом. Включила телевизор: она любила смотреть фильмы о дикой природе. Ее всегда восхищала красота вольных зверей: их невероятная грация, неукротимая, хищная страсть, которая в один миг оборачивается вершиной нежности, недоступной людям.

Мария легла спать, а среди ночи проснулась и бросилась к своему рисунку. Она рисовала глаза Бориса, рисунок оживал и дышал правдой. Мария закончила работу и поняла тайну Бориса, которую разгадала только сейчас. Она узнала его глаза вечером, когда показали крупным планом роскошного волка. Этот волк посмотрел на нее взглядом Бориса, а ночью они снились ей вместе, в одном существе – волк и Борис.

Да, такой взгляд у Бориса. Незаурядный ум, беспощадное видение цели, холодная суровость, тень коварства, а еще – внезапная и неожиданная нежность. Все вместе – это преданность в самом строгом виде. Преданность тому, что очень важно для человека-волка.

Марии даже в голову не пришло, что подобная преданность может быть адресована ей. Она просто верила тому, что рождается под ее руками. Это часто разгадка самых темных тайн. Нет, отношение Бориса к ней куда проще и скромнее – без надрыва и пафоса. Она его просто устраивает в главном, и он мирится с остальным. Как и он устраивает ее. И они оба не заплывают за буйки. Туда, где настоящая привязанность, где боль от страсти или любви, где кажутся лишними границы личности и разлука – хуже смерти. Упаси бог от подобных отношений. Спасибо судьбе, что не было такой встречи. Пусть и не будет. Мария ценит именно тот формат союза с мужчиной, который получился у них с Борисом.

А чему он предан? Точно не работе. Там он просто находит применение своим способностям и зарабатывает. Бывшей семье? Нет, конечно. Он оставил семью задолго до встречи с Марией и вспоминает редко, коротко и пренебрежительно. Но, может, сыну? Мальчику уже девятнадцать лет, Борис помогал ему поступать в институт. Сын обычно много значит для мужчины. Только не для Бориса. Мария помнит, как Борис пригласил ее в кафе, где решил отметить день рождения Димы. Они были только втроем. Борис молчал, Мария аккуратно поддерживала тему, а сын Дима упоенно болтал обо всем на свете. После ужина Борис отвез Диму до его дома, высадил, хлопнув на прощание по плечу, и сказал Марии:

– Тот случай, когда отец ясно понимает, что сыну и наследнику не досталось от него ни одной извилины. И не знает, радоваться по этому поводу или горевать. Дима – дурак. Спасибо, что вынесла этот вечер.

Если Борис и предан кому-то, чему-то, то это он сам. Он предан своей сложной, ни от кого и ни от чего не зависящей особой личности. У Бориса один авторитет – только он. И закон один – его решение. Чужие нравственные нормы, догмы и требования для Бориса – мусор. Впрочем, для Марии он делает исключение: по-дружески уточняет и корректирует то, в чем она, на его взгляд, заблуждается. Так он сказал по поводу ее отношения к Кристине:

– Ты сделала больше, чем могла. Я тебя за это уважаю. Но у тебя не получилось совместить это с собственными интересами. Ты стремишься к собственному забвению. А это непростительная слабость. Пойми хотя бы сейчас. Ты помогла повзрослеть другому человеку. У Кристины все в порядке: здоровье, работа, семья. Она – обыкновенная, ограниченная курица. А ты – неудовлетворенная страдалица в результате. Потому что ты ей больше не нужна, а себя ты ради нее потеряла. Заметь, я ни слова не сказал о вашей любви. Существует она или это твоя иллюзия, – в спокойной ситуации никто не узнает. Такие вещи проявляют только в беде. Надеюсь, это никогда не случится. Твоя Кристина замужем за человеком, который способен создать вечное и мертвое болото тихой, обычной жизни. Это его идеал существования. Ты поняла?

Мария поняла, что Антон с первого взгляда вызвал резкое неприятие Бориса. Ее возлюбленный оказался настолько нетерпимым, что это не поколебали ни доброжелательность Антона, ни его родственное к ним отношение, ни редкое, вообще-то, обаяние. Впрочем, в этом, возможно, и дело. Мужчины не доверяют красивым людям своего пола.

А вот она видит что-то общее в этих непохожих мужчинах. Это человеческая избирательность: кажется, у Антона так же мало знакомых и друзей, как и у Бориса. Это склонность к анализу, когда речь идет о других, и скрытность в выражении личных чувств. Антон говорит, что любит Кристину, но в это не очень верит даже сама Кристина. Борис не говорит, что он любит Марию, и это совпадает с ее желанием не слышать лжи и не преувеличивать, не драматизировать простой факт привязанности. Быть может, на короткое время.

Борис пришел к ней поздно вечером. У него было потемневшее, усталое лицо.

– Три дня пытались получить наши грузы из Германии. Доказывали, что ни мы, ни отправители не верблюды. На этот раз отбились. Не доставили им удовольствия отправить наши миллионы и тонны отличных продуктов под бульдозеры. Но как же достал идиотизм! Сейчас у твоего подъезда бабушка выуживала из помойки остатки гнилой еды. Знала бы она про бульдозеры. Ты не обижаешься, что не звоню в таких ситуациях? Не то чтобы ни минуты. Просто не хочется делиться плохим настроением.

– Нет, не обижаюсь. Но обиделась бы еще меньше, если бы ты поделился плохим настроением, тогда я бы знала, что ничего не случилось. Но это неважно. Неудобно звонить – не нужно. Ты же где-то спал в эти дни?

– Дома. По два-три часа. Иногда не помывшись или не раздеваясь. Сегодня на рассвете даже приснилось, что пытаюсь тебя догнать. Как добычу. Не догнал.

Когда он принял горячую ванну, выпил вина, съел бутерброд вместо ужина и с наслаждением закурил в кресле, Мария показала ему рисунок. Он долго рассматривал. Сказал задумчиво:

– Вот как ты меня увидела. Довольно дикое существо. Хищник. В этом суть?

– Не знаю. Так получилось. Я ничего не вкладывала из своих представлений. Только потом почувствовала неукротимость и что-то еще. Позитивную последовательность, что ли. Но я точно не психолог и не аналитик.

– Тебе это не нужно. Ты не в первый раз оказываешься талантливее, чем я предполагал. Не только в рисовании.

Мария удивленно посмотрела на Бориса. Он никогда не делал ей комплиментов.

Друг

У Антона не просто мало друзей. У него был всего один друг. Кажется, ключевое слово теперь «был». Они с Никитой, худым и длинным очкариком, умным не по годам, вместе пришли в первый класс, вместе участвовали на олимпиадах по физике и математике, делили пьедесталы победителей и отличников и в школе, и в вузе. Они даже распределились на работу вместе. Антон с группой работает над своей темой. А Никита стал менеджером, отвечающим за поиск и приобретение оборудования.

Проблемы возникли вдруг и сразу. Сначала Антон заметил неточность своих расчетов и показаний приборов. Затем решил посмотреть документацию. Трудно было представить себе столь банальное и подлое открытие. Деньги на приобретение оборудования явно отмывались. Никита заказывал по бумагам те, которые требовалось, очень дорогие, а ученые получали дешевый заменитель.

У Антона не было выбора. О том, чтобы кому-то жаловаться, разоблачать друга, не было и речи. Он завел сложный и болезненный разговор. Никита сначала отбивался вяло, нелепыми аргументами: «Все так делают», «Думаешь, это только моя выгода, я по системе обязан со многими делиться». А потом пригласил Антона к себе домой.

– Сегодня вечером я один. Попробую что-то объяснить. Никому не жалуюсь на жизнь, но ситуация получилась безвыходная.

После развода с женой и размена общей жилплощади Никите досталась однокомнатная квартира в центре. Антон вошел и недоуменно осмотрелся. Он был здесь давно, сразу после переезда Никиты. Тогда это была прекрасная квартира для одного. В красивых дубовых книжных шкафах – отличная библиотека. Повсюду дорогая техника последних версий. Сейчас как будто все на местах. И при этом ощущение заброшенности и какой-то странный запах. Запах болезни.

Пока Никита варил кофе и готовил тосты, Антон прошелся по комнате, большому холлу, осмотрел ванную. Да, везде какие-то лекарства, бинты, ингаляторы, шприцы. Никита болен? Антон так и спросил:

– Ник, у тебя что-то со здоровьем?

Никита долго молчал. Потом достал свою трубку, набил табаком, придвинул Антону пачку сигарет и пепельницу, произнес:

– Если бы. Знаешь, бывают ситуации, когда думаешь, насколько легче было бы просто умереть. Заболеть самому и умереть. И не выкручивать мозги над тем, как помочь другим.

Антон страдал. Он испытывал почти физическую боль, слушая рассказ Никиты. У него было богатое воображение, он знал всех действующих лиц. Надя – первая жена Никиты, худенькая, нервная, скромная, порядочная женщина, безумно любившая мужа. Петя – его сын, копия самого Никиты в детстве и юности. Очкарик-отличник. Сейчас учится во Франции. Никита говорил, что Петя так и не поверил в реальность их развода с Надей, которая воспитала его в духе обожания отца. И Ольга, вторая жена Никиты. Строгая, молчаливая блондинка – редактор телевидения. Она влюбилась в Никиту так же самозабвенно, как и Надя когда-то. Трудно мужчине судить о достоинствах другого мужчины. Но что-то есть в Никите, что делает его неотразимым для женщин. Антон замечал это и на работе. Секретарши млели, когда Никита с ними разговаривал. Женщины-коллеги без устали окутывали его заботой. В кабинете Никиты вечно оказывались какие-то домашние угощения, фрукты с дачи, графины с домашними соками и вишневой наливкой.

Именно сейчас, во время трудного разговора, Антон попытался оценить друга глазами женщины. Наверное, он понял, в чем секрет такой привлекательности. Серьезное, умное, строгое лицо Никиты с красивыми серыми глазами приобретало выражение необыкновенной доброты и кротости, когда он снимал свои сильные очки. Никита производил впечатление доверчивого и беспомощного богатыря благодаря своей близорукости. Возможно, с нею связана и эта прелестная, почти восхищенная улыбка, с которой он смотрит на женщин. Никита снимает очки, и все женщины кажутся ему красивыми. В школе и институте не было числа его романам.

– Я даже тебе не говорил, – начал Никита. – Все думают, что я просто развелся и просто женился. Спокойные интеллигентные женщины, приличные отношения. На самом деле это война. Кровопролитная война с возможными смертями.

Никита развелся с Надей не потому, что полюбил Ольгу. Он не видел ничего плохого в романе на стороне. До развода довела Надя своими невероятными сценами ревности. Никита боялся за психику сына. Он все устроил, как ему казалось, лучшим образом: жене и сыну отличную двухкомнатную квартиру неподалеку, Петю отправил учиться во Францию, бывшей семье достойное содержание. Женился на Ольге, которая ради него оставила квартиру и двоих детей мужу. Но его женитьба свела Надю с ума.

– У нее просто крышу снесло. Я всерьез начал думать о психиатрах. Она врывалась к нам, била все, что попадало под руку, кричала страшные вещи. Проклинала Олю. Знакомые говорили, что она бегала к каким-то колдунам, напускала на Олю порчу. Человек с высшим образованием!

Никита встал, подошел к столу, нашел снимок и показал его Антону. Антон смотрел с ужасом. Он с трудом узнавал Надю в истощенной старухе с погасшим взглядом и сухими, страдальчески поджатыми губами.

– Что это? Неужели из-за переживаний?

– Сначала да, конечно. Сейчас все плохо. Четвертая стадия. Рак. Довела себя назло мне. Долго скрывала, «чтобы вы не радовались». Петя что-то заметил и рассказал. Я долго бился за то, чтобы разрешила помогать. Дальше нечего особенно рассказывать. Это и без слов понятно. Деньги и операции. Обследования, лечение и деньги. Шансы у врачей в других странах – и деньги. Но это не все мои проблемы, Антон. Ты не поверишь, но у Надиных проклятий и сглазов получился результат. У Оли тот же диагноз, она сейчас в онкоклинике. Мы с ней идем по тому же кругу. Попытки и деньги. Деньги и попытки. И Олину боль я вижу, чувствую, переживаю, в отличие от боли Нади. Оля мучается на моих глазах.

– Действительно, что-то невероятное. Прими мое сочувствие. Если я чем-то могу помочь, я всегда к твоим услугам. Один диагноз у таких непохожих женщин. Надя могла себя довести до этой беды своими нервными реакциями, склонностью посыпать солью собственные раны. Но Ольга такая спокойная.

– Не совсем, – уточнил грустно Никита. – Оля оказалась такой же ревнивой. Подслушивала телефонные разговоры, искала подозрительные письма и СМС. В отличие от Нади не скандалила, а держала все в себе. Потому не сразу заметила страшные симптомы. В общем, они казались разными, а стали одинаковыми. Наверное, это мой крест – мучиться с неврастеничками. У обеих получилось, что я – чуть ли не убийца. Так же думает и Петя, что самое ужасное. Пытаюсь делать что могу.

Они говорили долго, Антон переживал за друга, за обеих женщин, очень хотел помочь. А потом резко перешел к делу, которое его привело сюда.

– Никита, твое положение ужасно, драматично. Я уже предложил свою поддержку и помощь. Насчет наших проблем скажу вот что. Я тебе не суд и не прокурор, мне не нужны наказания за то, что уже сделано. Но с этой минуты я начинаю ждать твоих действий по исправлению ситуации. Не моя проблема, как ты будешь объясняться с подельниками. Но с завтрашнего утра деньги, выделенные на оборудование, должны идти только на него.

– Это ультиматум? – уточнил Никита.

– Да.

– То есть отныне ты будешь за мной следить и, если что, – стукнешь? Как старый друг?

– Я не на тебя стукну. Я сделаю все, чтобы не страдала моя работа. Наша работа. Наука в целом. Это понятно?

– Только давай без пафоса. Мне понятно одно: ты объявил мне войну, когда я оказался в безвыходной ситуации. Те, кого ты назвал «подельниками», на самом деле опасные люди. А мне нужно думать о своей жизни, потому что без меня Оля и Надя тоже погибнут.

– Мое положение тоже безвыходное. Все именно так, как я сказал.

– Война так война, – спокойно подытожил Никита. – Рано или поздно мне все ее объявляют. Я поборюсь. Может, и тебе придется узнать, что такое страх за жизнь человека, который полностью от тебя зависит. Вали, Антон. Нам друг с другом все ясно. Если можно, не торопи. Это все, что от тебя требуется. Помощи не приму.

Подруга

Лучшую подругу Кристины звали Лионелла. «Мама так выпендрилась», – смеялась Лионелла, представляясь. Ее внешность до смешного соответствовала манерному имени. Лионелла была очень худой, что достигалось ценой мучительных диет. Она носила только обтягивающую одежду и обувь на высоком каблуке. На лице, которое с подросткового возраста разглаживалось, чистилось и подтягивалось пластическими хирургами, не было ни морщинки, ни пятнышка. Неестественно бледная и гладкая кожа освещалась голубыми глазами. Губы были правильные, в меру подкачанные, всегда розовые и блестящие. Никаких кардинальных, непоправимых внедрений в природные черты, но неустанное совершенствование и истребление мелочей, которые были заметны только самой Лионелле.

Кристина иногда думала: можно ли считать Лионеллу красивой? И не находила ответа на свой вопрос. Красив ли пластмассовый цветок, который в точности похож на настоящий? Это вряд ли. А думала об этом Кристина в такой связи: Лионелла не пользовалась успехом у мужчин, несмотря на то, что все изъяны внешности истреблялись на корню. Или именно по этой причине. Возможно, то были не изъяны, а приметы индивидуальности Лионеллы. Сейчас по ее внешности невозможно сделать ни одного вывода относительно ума и характера. Да и запомнить такую разглаженную внешность, наверное, сложно. Беда чересчур ухоженных женщин в том, что они идут отрядами: каждый отряд из-под своего пластического хирурга. Это инкубатор.

Когда Лионелла предлагает Кристине своих мастеров, та со смехом отбивается: «Ты что! Я боюсь». А сама удовлетворенно думает: «Какое счастье, что Мария не дала мне сделать из себя пластмассовую куклу. Сейчас бы замучилась тратить зарплату на ежедневный ремонт».

Во всем остальном они с Лионеллой подходят друг другу. Работают в одном министерстве секретарями в соседних отделах. У Лионеллы состоятельные родители, и эту работу она выбрала с одной целью – удачно выйти замуж. Собственно, как и Кристина. С одной разницей. Кристина обязательно должна была влюбиться, а Лионелла считала, что это в принципе не условие для брака. Возможно, даже мешает трезво оценить достоинства избранника и выгоду от союза с ним. Но за все годы работы в министерстве за ней ухаживали только случайные, заезжие посетители. В основном восточные мужчины, которые не преследовали цели жениться. А нравились Лионелле картинные голубоглазые блондины. Просто нравились.

На нечастых вечеринках, на которые Кристина ходила с Лионеллой до замужества, она наблюдала одинаковые сцены. Лионелла при виде своего эстетического идеала начинала неестественно смеяться, неудачно шутить и принимать соблазнительные позы, которые на самом деле были далеки от соблазна. А кончалось это тем, что к ней приставал очередной брюнет с усами, а объект ее внимания ни о чем не догадывался. На этих вечеринках даже скромная и сдержанная Кристина пользовалась большим успехом. Лионеллу это озадачивало и удручало. Но она никогда не переносила разочарование на Кристину. Они обе ценили свою дружбу.

Точнее всех определила суть их дружбы Мария.

– Лионелла производит впечатление манерной кривляки, но ее искусственная внешность и такое же поведение скрывают суть. У нее есть моральные принципы, она отторгает грязь и низость. Я думаю, вы не случайно подружились. Порядочность стала довольно редким свойством. Кстати, тебе не кажется, что в Лионелле есть какой-то скрытый пласт? Может, она сама об этом не догадывается.

– Нет. А что это?

– Даже не знаю, как определить. Как-то пыталась набросать ее портрет. Это потребность в сильном чувстве. То, что она на словах отвергает. А потребность в ней есть, нужен лишь толчок, чтобы взорвались все границы. Она слишком старается ровно пройти по гладкой отлакированной дорожке. Может не получиться.

Кристина вспомнила слова Марии, когда познакомила Лионеллу с Антоном. Он уже был ее женихом. Лионелла на мгновение оцепенела, не сразу смогла ответить на приветствие. Да, она была потрясена. Хотя Антон и не был голубоглазым блондином. Но, как стало понятно, те нравились Лионелле чисто теоретически. А в Антоне ее поразило что-то другое и совсем иначе, что стало неожиданностью для нее самой.

– Поздравляю, – сказала она Кристине, когда Антон ушел. – Я даже не знала, что такие мужики бывают. Наверное, из-за таких умирают. Я, наверное, не хотела бы, – она попыталась и не смогла улыбнуться.

После свадьбы чаще всего только Лионелла и приходила к ним в гости на праздники и дни рождения. В присутствии Антона она была очень немногословной, сдержанной, тихой. Явно боялась произвести плохое впечатление.

– Тебе нравится Лионелла? – спросила однажды мужа Кристина.

– Скорее, да, – по обыкновению обстоятельно ответил Антон. – Это самостоятельный, полноценный человек и страшно закомплексованная женщина. Второе нисколько не мешает нормальному человеческому контакту с ней. Она меня не раздражает, более того, ее присутствие не надоедает. А это огромный плюс. Значит, в ней есть человеческая деликатность.

Брат

Степан, брат Антона, моложе его всего на год. Погодки – это почти близнецы. Но не в их случае. Более непохожих людей – внешне и внутренне – не придумаешь.

Антон, темноглазый, стройный, красивый, с детства был вдумчивым, чувствительным, сосредоточенным на чем-то очень для него важном. Он осторожно радовался и старался скрывать тревожные предчувствия.

Андрей Петрович, отец, считал, что его старший сын унаследовал прекрасную природу матери и его собственный интеллект. Он любил и безумно жалел свою жену Анастасию, которая после двух удачных родов расплатилась за детей тяжелой болезнью: костным туберкулезом.

У Анастасии было круглое лицо с большими темными, страдальческими глазами. Она мужественно несла крест постоянного преодоления боли. Старалась каждую минуту подпитывать своей любовью и заботой близких. К первенцу Антону она относилась с уважением, как ко взрослому человеку, который в чем-то выше ее. Ее поражали его ум, серьезность и красота. И это же было дистанцией между ними. Анастасия немного побаивалась и стеснялась своего сына: она самой себе казалась слишком простой для него. Отчаянную, самую горячую материнскую любовь Анастасия отдала младшему сыну – Степану, и в этом была женская горечь из-за того, что на нем оборвалось ее материнство. Дочки, о которой она мечтала, больше не будет.

Степан вырос на дрожжах материнской любви добродушным увальнем с открытым, грубоватым лицом, громким голосом, постоянной широкой улыбкой и лукавым выражением светло-серых глаз. Анастасия сделала все, чтобы ее младший сын не чувствовал себя менее красивым и умным, чем брат. Отец отводил глаза и часто морщился недовольно, когда слышал ее восторженные похвалы Степану по самым обычным поводам.

Отец отдал свое сердце Антону. И эта привязанность становилась все крепче по мере того, как таяла Анастасия, большая любовь его жизни.

Наступил день, когда сила родительской любви победила справедливость, и семья вступила в свою первую и главную драму. Андрей – серьезный ученый, известный литератор и владелец особняка не одного поколения, – написал завещание в пользу одного Антона. Степану полагались лишь ежегодные выплаты с капитала от старшего брата.

– Настя, дело не в моей пристрастности, – объяснил он жене. – Дело в интересах их обоих. Антон – ответственный человек, и мы видим, как он последовательно и с умом строит свою жизнь. Степан таким человеком не стал и вряд ли станет. Он с удовольствием доверил свою судьбу будущей жене. А я ей не доверяю, родственницей не считаю. И обязан защитить от нее и состояние рода, и независимость Антона. Ты сама видишь, какая алчная и жестокая наша невестка Оксана. Этот брак не надолго. Антон брата в беде не оставит, если что.

Анастасия не имела обыкновения спорить с мужем и даже подвергать сомнению его действия. Она просто до смерти горевала и тосковала из-за того, что ее любимый Степа все же пострадал в невыгодном сравнении с братом. Она не сумела это преодолеть. И переживала: то ли еще будет, когда она сама скоро совсем оставит своих мальчиков. Оксана на самом деле недобрая и корыстная. Антона же больше волнует наука, чем брат.

Братья на самом деле не встречались годами, ограничиваясь разговорами по телефону. В последний раз они встретились на похоронах матери. Степан впервые видел Антона плачущим. Они почти не говорили. Немногочисленные гости на поминках выражали соболезнования, главным образом отцу и Антону. Антон и занимался, как хозяин, всеми формальностями и делами. И он был убит и безутешен, как осиротевший ребенок. Степан и Оксана молча осматривали особняк. Степан как будто прощался с домом своего детства. Отсюда навсегда ушла его главная защитница.