Текст книги "Записки вокального тренера. Часть 1"

Рассматривая этот пример в отношении обучения пению, можно провести параллель с теми, кто от рождения может издавать прекрасные звуки, а кто-то лишен такой возможности в той или иной степени. Чтобы наладить разлаженный механизм в данном случае, также необходимо большое количество знаний, одним дыханием тут не обойдешься. Современная наука дает нам отличные инструменты, поэтому, как говорится, имеющий уши да услышит…

Дышите! Не дышите!
6 ноября, 2020

Сегодня одна из самых моих любимых тем – про поддержку звука. Вообще, я люблю все, что связано с биомеханикой, там все очень вкусно) Но поддержка звука – одна из самых любимых. Если я присаживаюсь на этого конька, слушать меня можно долго. Потому что тема опоры звука – одна из самых противоречивых и сложных в вокальной среде. Именно по этой теме я встречаю больше всего хэйта со стороны ярых поклонников отживших свое представлений о технических возможностях певца. Но меня с ними роднит одно обстоятельство: все мы уверены, что звук без опоры – не звук.

Что же такое опора? Почему мы ее так долго ищем? Почему за столько лет никто внятно не может объяснить, что же нужно делать, чтобы ее обрести? Поэтому сегодня я предлагаю другой термин, который существует, и я предлагаю вам рассмотреть его как альтернативный вариант. Это поддержка звука. И я объясню, почему я это предлагаю.

Для тех, кто присоединился к пулу знаний из современных вокальных техник совсем недавно, сложно разобраться в терминологии и неожиданных выводах, идущих вразрез с общепринятыми сто лет назад. Чтобы немного прояснить для себя вектор изучения того, что мы здесь обсуждаем, хорошо бы прочитать мою первую книгу «Современные вокальные техники? Как помочь тем, кому медведь на ухо наступил». Она – как хороший аперитив перед вкусным обедом, каковыми являются эти «Записки»… Кстати сказать, «Современные вокальные техники» – первая в русскоязычном пространстве книга, где мне удалось пусть кратко, но все же собрать разрозненные сведения из разных наук, которые имеют отношение к вокалу. И самое главное: пожалуй, это первая книга о современных вокальных техниках, материал которой был мною согласован с правообладателем – вице-президентом Estill Voice International® Мэри МакДональд Климек и получил одобрение для издания в России.

Но вернемся к теме нашего разговора.

Проблема терминологии не нова: бывает, встретишься с коллегой, обсуждаешь что-то, и напоминает это разговор слепого с глухим. То об одном и том же говорим, но разными словами, то о разных вещах, называя их одинаково. В каждом случае коммуникации – ноль. Потому что вокальная наука до последнего времени не блистала хорошо отточенными терминами, как математика, например… В России и сейчас ходит адова туча «авторских» методик, предлагающих не только сомнительные толкования процессов, но и потрясающее количество терминологии-отсебятины. Из-за этого общение с коллегами, мягко сказать, бывает затруднительным.

А для тех, кто со мной давно, возможно будет интересно читать о том, что термин «опора» не вполне корректен. Возможно, это изначальные огрехи перевода. У итальянцев аналог состояния опоры звучит как appoggiare la voce, что в прямом переводе означает «поддерживать звук». Так что предлагаемый современной наукой термин «поддержка звука» не так уж и безоснователен. Кстати, это опять все те же итальянцы, на которых так часто ссылаются наши «столпы».

Во-первых – опереться… Вот вы, возможно, сидите. Попробуйте на что-нибудь опереться: на подлокотник, на стол, на спинку кресла. По сути, получается, что мы переносим свой центр тяжести на какое-то место. Само по себе слово «опора» вызывает в голове определенные ассоциации. Опереться – значит что? Облокотиться на перила, на стену, то есть – перенести центр тяжести. В пении возникающие ассоциации заставляют нас искать центр тяжести в центре своего тела и переносить его в живот, в диафрагму. Это за многие годы стало концептуальным действием. На самом деле все не так! Вот не люблю эту фразу, она всегда как-то противно звучит: но на самом-то деле…

Мы опираемся в любом случае не дыханием и не на дыхание. Мы можем в действительности опираться рукой, ногой, туловищем – то есть мышцами. Если мы берем за основу тот факт, что наш голос на определенную часть состоит из воздуха, а диафрагма сама по себе имеет отношение к вдоху-выдоху, то скажите, пожалуйста, как мы можем опереться на воздух? Или воздухом? Я люблю это сравнение, оно не мое, но я люблю его приводить: опереться на воздух все равно что облокотиться на свет. Если у кого-то есть возражение, что мы опираемся с помощью диафрагмы, мне таки есть что на это ответить.

Давайте немного поговорим о диафрагме! Она является лишь частично управляемой мышцей, потому что лишь совсем небольшой ее фрагмент состоит из поперечно-полосатой мышечной ткани. Из такой ткани состоят наши руки, ноги, любые части человеческого тела, которыми человек может управлять: двигать, сгибать, разгибать и т. п. Из нее же в том числе состоят и наши голосовые мышцы, кстати!

Так вот, ближе к диафрагме: благодаря этому «поперечно-полосатому фрагменту» мы можем некоторым образом задерживать дыхание, но – лишь частично. Остальная часть диафрагмы состоит из гладкой мускулатуры. Из такой же ткани состоят наши внутренние органы (спланхи): сердце, почки, желудок и т. п. Ими мы управлять не можем, и слава богу. Иначе наделали бы делов…

Диафрагма находится в центре нашего туловища и условно делит его пополам. (Своим маленьким ученикам я иногда объясняю просто: чтобы кишки в рот не лезли. Кто не понял – сейчас шутка была.) На самом деле диафрагма не только принимает активное участие в процессе открытия и сжатия легких, она также выступает как своеобразный жом, массируя своими движениями наш желудочно-кишечный тракт. Сверху к диафрагме прилегает перикард, так что сердце тоже получает от нее определенную долю «массажа». Поэтому заигрывания с диафрагмой не так уж и безобидны. Задняя часть диафрагмы состоит из так называемых медленных клеток, которые получили свое название из-за того, что они с некоторым опозданием обмениваются информацией с головным мозгом. Именно поэтому мы практически не чувствуем диафрагму сзади. Да и спереди тоже не ахти: то, что мы видим при вдохе, когда надувается живот, – это органы ЖКТ, вытесняемые открывающейся при вдохе диафрагмой, давят на стенку нашего живота. Их мы и чувствуем.

То есть, если следовать устоявшемуся мнению, есть некий мифический орган, которым мы управлять в принципе не можем, но очень стараемся. Объясню еще раз по поводу «управлять частично»: мы можем задержать свой вдох на некоторое время. Йоги, ныряльщики и все те, кто тренирует задержку дыхания на более длительный срок, конечно, дольше могут удерживать свою диафрагму в состоянии вдоха. Но нет такой статистики, которой было бы доказано, что все эти люди – великолепные певцы!

Вернемся к пению. Всем известно, что наш певческий звук напрямую зависит от ВЫДОХА. Со времен Гарсиа, а также нашими отечественными профессорами Л. Д. Работновым, Л. Б. Дмитриевым, И. И. Левидовым и т. п. не раз упоминалось, что при пении диафрагма неуклонно движется наверх. Понятное дело: нам же выдох нужен, она его и обеспечивает! Задержка диафрагмы в открытом состоянии в момент пения вряд ли приведет к возникновению звука, тем более хорошего звука! Любое действие, принуждающее диафрагму оставаться в открытом состоянии и «не ходить наверх», нарушает вокальный выдох. Это же понятно анатомически?

Кроме этого, совершенно невозможно «затолкать» выдох обратно, это так не работает. Почему я вспомнила об этом? Сами знаете, что певческий звук – отчасти выдох. То есть, пытаясь «опереть» выдох в диафрагму, мы пытаемся совершить совершенно немыслимое с точки зрения физиологии действие!

Возникает вопрос: почему столько времени объективные физиологические процессы не принимаются во внимание? Хочу, чтобы вы поняли, что все это утверждаю не я, об этом нам говорит объективная наука, которая не стоит на месте. В 2017 году группой американских ученых была проведена серия исследований и экспериментов на современной сверхточной аппаратуре, которая убедительно подтвердила гипотезу о том, что при пении диафрагма движется наверх. И любые ее хаотичные движения, инициируемые человеком, существенно влияют на качество звука на выходе.

Так ответьте себе на простой вопрос: можно ли опираться на нее? Опираться – значит что-то давить книзу. Манипулировать с самим выдохом – тоже достаточно проблематично. Если только не понимать, что процесс выдоха так или иначе осуществляется с помощью различных групп мышц. Не только диафрагмой! Существуют внешние и внутренние межреберные мышцы, мышцы груди, мышцы спины и т. д. Дыхание – главный процесс жизнеобеспечения человека. В нем много чего участвует. И любые нарушения фатальны. Поэтому этот процесс поддерживается в человеке, как говорится, со всех сторон, он – в «базовых настройках», он «прошит в программе», он осуществляется и дублируется огромным количеством «заинтересованных» мышц.

Получается, что управление выдохом – это в любом случае мышечная работа.

Давайте вспомним, какие действия мы производим, когда надо что-то поддержать. Или кого-то. Например, любимую команду, когда мы хлопаем и кричим, подбадривая игроков на стадионе. Или когда нам на руки передали малыша и мы поддерживаем его на весу. Это некое движение, которое инициируется за счет напряжения – определенной активности мышц в разных частях нашего тела. Этот момент очень важен: поддержать – значит включить мышечную активность в определенных частях тела. Наш звук технически очень нуждается в поддержке. Потому что сами по себе голосовые связки способны издавать лишь слабый сиплый сигнал. Если бы не было выдоха, было бы совсем тихо. Даже когда мы просто говорим, выдох усиливает этот сигнал, я уже не говорю про пение. Наверняка все замечали, что чем интенсивнее мы подаем наш выдох, тем мощнее становится звук, чем более хилая эта струйка воздуха, тем голос более хилый. Поэтому, безусловно, причинно-следственная связь, которая возникает между нашим выдохом и голосом, – она существует. И там еще много всякого, об этом не сегодня. НО: в любом случае здесь дело не в диафрагме!

Хочу заметить, что громкость голоса ВООБЩЕ не зависит от количества и качества выдоха. Та-даммм! Громкость зависит от количества высоких частот в вашем звуке. От манипуляций с певческим выдохом зависит мощность звука. А это не одно и то же. Но это уже почти спойлер на «Записки-2»…

Существует масса предположений, куда нужно опирать звук. Недавно в ленте попался мне пост, где какой-то дядя зазывает на свои курсы, на которых он научит нас опирать в тазовую диафрагму. Куда только бедный звук не опирали еще… В гениталии, в голову, в живот, в ноги… Теперь дядя предлагает отправить звук прямиком в задницу! Вы можете вспомнить любую рекомендацию, но ни одна из них не привела нас к результату. Когда-то нас учили: ляг, положи книжку на живот или дыши, «как собачка»… Некоторые спрашивают про гимнастику Стрельниковой: насколько она помогает найти опору в пении и вообще петь? Я глубоко уважаю и автора, и саму гимнастику, но поймите: гимнастика хороша для профилактики простудных заболеваний, укрепления здоровья дыхательных путей. Не более того. Для качества звука она совершенно бесполезна. Ибо не в этом там дело!

Итак, на чем же всегда основывались многочисленные рекомендации, куда и как дышать певцу? Он были основаны на личных ощущениях конкретного человека, дающего их. И в большинстве случаев эти рекомендации шли вразрез с личными ощущениями другого человека, которому они давались. Трудно кого-то винить в том, что все сказанное было ложью, – иногда бывает очень сложно дифференцировать то или иное внутреннее ощущение, да еще и описать его нужными словами! Занимаясь поддержкой торса, например (это в следующей главе), мы подключаем мышцы груди и спины, и живот тоже «цепляется». НО он «цепляется», потому что мы «на молекулы не распадаемся»: напрягаясь в одном месте, мышцы обязательно, хотя бы частично, «захватят» и соседние с ними группы мышц. Очень сложно напрячь одно место в туловище и не почувствовать напряжения в другом. У меня есть начинающие студенты, которые говорят мне: «Вот я сейчас пел, так у меня даже пальцы на ногах напрягались». Где – «петь» и где – пальцы на ногах! Что уж говорить о более близких группах мышц, таких как грудь и живот…

И вот для некоторых людей подключение этих близких групп мышц почему-то является подтверждением что именно в том месте и находится центр создаваемых усилий. Хотя чаще всего это «перетяжка», «отзвук» от какого-то другого центра усилия – включения мышечной активности. Подробнее поговорим позже.

Кроме всего этого есть еще один важный момент. Нам не нужно столько воздуха, чтобы петь! «Столько» – это сколько мы дуем. Каждый из нас способен проговорить очень длинную фразу, не задумываясь ни на секунду, хватит ли воздуха договорить ее до конца. Уверена, что никто даже не обращает внимания на тот момент, когда происходит вдох. Потому что это – процесс автоматический, «вшитый в базовые настройки». Если бы дыхание зависело только от человека, мы бы никогда не спали! Уснул – и помер.

В этом месте на меня обычно летит шквал возмущенных реплик типа «Говорить и петь – не одно и то же, там больше дыхания надо!» Серьезно?

В фундаменте этого кривого здания, которое определяется как «певческое дыхание», которому все пытаются научить, лежит понимание того, чем мы все-таки дышим. Между преподавателями вокала существует некое противостояние, где каждая из сторон считает правильным какой-то определенный способ дыхания: носом, ртом, носом и ртом и т. д. Эти люди реально могут даже подраться между собой, возводя дискуссию в ранг скандала. Как обычно объясняют ученику, как брать правильное певческое дыхание? Спина прямая, вдох носом, воздух идет глубоко вниз, в живот.

Это абсурд. Потому что воздух НЕ НАДО БРАТЬ. В обычной жизни мы дышим легкими. Задумайтесь, никто из вас не делает так: «нюхает воздух» и начинает произносить некую фразу, например «Сейчас я расскажу вам одну историю». После этого снова «нюхает воздух» и продолжает: «Она про то, как надо брать дыхание» и т. д. Ну так же никто не делает!

Повторю: процесс забора воздуха организмом осуществляется через легкие. Вернее сказать, наши легкие, раскрываясь, условно говоря, втягивают окружающую среду внутрь через несколько функциональных отверстий в нашей голове: через рот и нос. Давайте проведем несложный эксперимент: приоткройте рот и с усилием выдохните весь воздух. Выдыхайте до тех пор, пока ваш организм не станет «бороться за вашу жизнь» и легкие не раскроются для следующего вдоха. Так работает механизм. И именно при таком вдохе воздух попадает в нижние отделы легких, именно такой вдох даст нам наилучший выдох для певческого звука. Вы можете сравнить прямо сейчас эти два способа забора воздуха: один тот, когда вы «нюхаете воздух», а второй – естественный акт вдоха через легкие. Сделайте это и поймете, что в первом случае ваш «вдох» не пошел дальше ключиц, даже если вы очень старались, даже если почувствовали напряжение в абдоминальной зоне. На таком вдохе вокального выдоха не построишь. И именно поэтому таким певцам вечно «не хватает дыхания». Хотя дышат они, «как собачки».

Когда случается несчастье и человек получает компрессионное сжатие легких или какие-то другие нарушения, препятствующие физиологическому вдоху, то, несмотря на то что чисто технически такой человек может «дышать» носом или ртом, дельце не выгорит – человек умрет без соответствующей помощи врачей. Повторю: если бы забор воздуха для жизни, пения и речи был обусловлен активным вниманием человека, мы бы никогда не спали. Подумайте над этой мыслью.

Природа заложила в человека определенный механизм дыхания. И не нам это менять. Наша задача – встроить эту физиологию в процесс звукообразования. А не перелопатить, переиначить, вывернуть «мехом наружу»…

Многие слышали такой термин – парадоксальное дыхание. Якобы оно нам и нужно для пения, но это что-то темное, неизведанное, непонятное и т. д. На самом деле это – обычный способ дыхания человека. Но когда мы начинаем петь (а пение – процесс не очень простой, и он гораздо сложнее обычной речи из-за длинных гласных), нам приходится осваивать свой знакомый и привычный способ дыхания немного глубже. Условно говоря, знакомый нам способ дыхания имеет два уровня: попроще и посложнее. Первый – для речи, второй – для пения. Именно во втором случае мы его используем, удлиняя свой выдох в зависимости от пропеваемой ноты или фразы. Удлиняем его почти до полного опустошения своих легких. Чего не происходит в обычной речи, где мы до такого просто не доводим ситуацию. Но механизм вдоха един в обоих случаях: легкие в нужный для организма момент раскрываются, и совершается вдох. Именно для того, возможно, чтобы продлить фазу выдоха, нам и нужен этот маленький кусочек диафрагмы, состоящий из управляемой мышечной ткани!

Повторим несложный эксперимент: выдыхайте воздух через любой шипящий согласный звук («С», «Ф») до той поры, пока ваши легкие, наплевав на ваши усилия продолжать выдох, не развернутся во всей своей красе! Получилось? Поздравляю, вы только что произвели «парадоксальный вдох».

Нравится нам или нет, но биомеханика дыхания строго контролируется головным мозгом. И нам вряд ли удастся что-то изменить в этом, не вредя и самому организму, и процессу пения в частности. Все мы разные и имеем разные способы дыхания, которые нам привычны, удобны и понятны. Менять что-то в типе дыхания человека возможно лишь в том случае, если этот тип дыхания мешает осуществлять процесс нормального производства голоса. Но, как правило, такие люди имеют проблемы не только с пением, но и с речью. А это уже терапия более серьезного порядка, возможно даже медицинского.

Продолжая разговор о том, что все мы разные и привыкли к «своему» типу дыхания (частота, глубина и т.д.), стоит еще заметить, что этот тип дыхания тоже может индивидуально меняться в зависимости от ситуации: мерное дыхание спящего человека, прерывистое во время бега или эмоционального состояния – оно разное! Оно меняется!

В пении мы тоже имеем дело:

• с индивидуальным типом дыхания человека;

• с изменением скорости и амплитуды вдохов и выдохов в зависимости от характера исполняемой музыки.

Поэтому какого-то единого способа певческого дыхания НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Если кто-то думает и делает иначе – он просто пытается «натянуть сову на глобус». И точка.

Что касается пения, то помним, что воздух – это ресурс. Вот сколько мы взяли ресурса на фразу, столько и должны «отдать». И именно в этом заключается сложность. Карузо как-то заметил: «Нас должен интересовать только тот фонационный выдох, который можно преобразовать в певческий звук». Условно говоря, парадоксальный вдох – это основа пения. Только не подумайте, что во время пения мы должны так же тяжко и натужно выдавливать из себя остатки воздуха, как в эксперименте, который недавно проделали. Когда в процессе тренировок мы начинаем понимать, что и как там происходит, тогда все это прекрасно встраивается в процесс пения и нам наконец-то «всего хватает». На самом деле индикатор прост: если нам ХОЧЕТСЯ вздохнуть после окончания условной фразы, значит, мы делаем все правильно. Тогда это будет естественный процесс, который позволит направлять, моделировать, чувствовать свой голос. Если у вас складывается впечатление, что к концу условной фразы у вас еще остался воздух и вы можете «перекинуть» этот «остаток» на следующую, значит, вы этот ресурс недоработали, «недоложили» в постройку своего звука. Фигурально выражаясь, в доме, который вы строили, джамшуды украли кирпич и раствор, и ваш дом получился из дерьма и палок.

Попытка человека захватить первенство в процессе дыхания неизбежно приведет к его сбою. Так бывает, когда мы сделали пробежку и пытаемся восстановить дыхание или тяжко работали с тем же эффектом. Мы сами принудительно пытаемся восстановить ровность и глубину дыхания, некоторое время борясь с реакцией систем организма на нашу физическую активность. Чтобы было понятно, открою «секрет»: нашему организму все равно, сбилось дыхание в процессе физической активности или мы сами, не совершая очевидной активности, вдруг начали дышать «поперек». Реакция организма всегда одинакова. Поэтому многие певцы, которые «нюхают воздух», так устают к концу исполнения.

Помните: дышать человека научил Господь Бог. Неужели мы, жалкие смертные, думаем, что сможем сделать это лучше Него? Чем больше я занимаюсь современными вокальными техниками, тем больше понимаю, насколько наши потуги бывают далеки от смысла и порядка вещей. Да, это правда: нас всех учили зачастую извлекать звук странными способами, далекими от естественной физиологии человека. А если бы все наши усилия завязать на том, как в принципе человек должен существовать и действовать, толку было бы гораздо больше!

Самое смешное, что вся эта информация лежала на поверхности почти сто лет. Это не какие-то новомодные веяния, которые со временем угаснут. Ничто в человеческой природе не поменялось, разве что нашлись пытливые умы, которые нашли время и деньги перепроверить все это дело и еще раз ткнуть нас носом в очевидные вещи. А дальше – дело каждого: развернуть оглобли в нужную сторону или продолжать ползти по старой разъезженной дороге, теряя на ухабах голос, веру и свою надежду на прекрасное вокальное будущее.

Понимание «возвратного» вдоха в пении, как это ни странно, дает понимание опоры звука. Почему я это утверждаю? Мы можем поддержать нечто, что мы ощущаем. Нельзя поддержать то, чего нет. Даже при условии, что пение – это процесс умозрительный, творческий, аллегорический и проч., чем лучше мы представляем свою собственную «занятость» в нем, тем лучше можем достичь баланса в управлении им.

Проведем несложный эксперимент.

Представьте, что держите на чуть согнутых, вытянутых перед собой руках новорожденного ребенка, весом в три килограмма. Представьте и оцените свои мышечные усилия, которые вы предпринимаете, ощутите, в каких группах мышц они локализуются. Представьте далее, что по щелчку ваш новорожденный превращается в упитанного малыша трех лет. Если вы его не «уронили», то, вероятно, почувствовали совсем другие ощущения, явно сильнее тех, которые были в случае с новорожденным. Возможно, и локаций этих усилий стало больше? Ответьте себе на вопрос: какие мышцы вы подключили, чтобы «не уронить трехлетнего ребенка»? А представьте, если этот ребенок будет вырываться из ваших рук. А он непременно будет! Как и наш звук, нестабильный из-за мелодических ходов, ритмических особенностей, способов звукоизвлечения, темпа, большей или меньшей интенсивности и экспрессивности и т. д.

Возможно, многие их вас, проделывая этот эксперимент, скажут, что чувствуют пресс, живот – как обычно. В нас долгие годы вбивали гвоздями осознание, что это так. И мы, разумеется, в любых непонятных ситуациях всегда его чувствуем. Скажу так: попробуйте почувствовать что-нибудь еще. Просто более чутко послушайте свои ощущения. И непременно найдете, какие еще мышцы вашего тела участвуют в этом экспириенсе. Мы не распадаемся на молекулы – люблю эту фразу. Напряжение в одной части тела неизменно повлечет отклик в других его частях – это нормально. Но если вы познакомитесь со своим собственным телом поближе, то почувствуете кроме любимого живота еще много чего. Вспомните о ребенке: вы его держите руками. А чтобы не уронить его в определенных предлагаемых обстоятельствах, подключаете и спину, и плечи, и грудь – почему нет? Некоторые иногда чувствуют даже ноги! Не поверите, но для работы со своим звуком иногда требуется ВЕСЬ ПЕВЕЦ…