Текст книги "По большому счету"

– Мне поручили следить за вывозом золота. Не мешать, не препятствовать, а просто следить, как это будет проходить. Мне выписали командировку, по итогам я должен был сдать отчет.

– Кто поручил?

– Приказ был с самого верха. Не спрашивай больше.

– Ладно.

– Ну, я выписал командировку и сел на речной пароход по Волге, здесь, в Москве. Это было оформлено как туристический круиз Москва – Одесса. На теплоходе людей мало было, а груза много.

– Какого груза?

– Я сам не видел, но мне сказали, что мы везем золото.

– Сколько?

– Триста тонн.

Матюхин не сдержался, ахнул. Баннов налил водку в рюмки.

– Давай выпьем.

– Давай.

Разлили водку по рюмкам, чокнулись, выпили. В молчании жевали бутерброды. Матюхин продолжил расспросы:

– А на каком основании они золото-то забрали на теплоход?

– Мне сказали, что это золото взяли разные люди под расписки в Госбанке СССР.

– Просто под расписки?

– Просто под расписки.

– Кто взял?

– Слушай, Жор, тебе виднее, кто взял. Эти ж расписки у вас там хранятся. Я расписок не видел. Мое дело – маршрут[32]32
  Полторанин М. Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010.


[Закрыть].

– Ладно, не лезь в бутылку. Куда вы поплыли?

– До Одессы доплыли, а там пересели на другой теплоход, морской, – «Леонид Собинов». Где только ни были – в разных портах Средиземного моря. В каждый порт под вечер приходили, останавливались в каких-то технических зонах, а не там, где люди. Выгружали золото порциями. Я всё фиксировал. Подробный отчет сдал: когда и где сгрузили.

Матюхин опять залился краской.

– Подожди, Боря, просто рассовали золото, что ли, по разным странам?

– Получается, так.

Баннов налил еще водки. Молча чокнулись. Выпили. Матюхин не унимался.

– А кто все-таки теперь хозяин этого золота?

– А шут его знает, как на самом деле.

Баннов поставил рюмку, забросил в рот кусок сыра, оглянулся и вполголоса продолжил:

– Я так понял, что это нынешняя власть с прошлой расплачивалась. Чтобы те отступили, отдали бразды правления, так сказать, без скандала.

Центробанкир посмотрел исподлобья на журналиста.

– Почему ты так решил? Это фантазии какие-то.

– Сам ты фантазер. Я знаю, что Горбачев был в курсе об этом круизном туре.

– Откуда знаешь?

– Знаешь, Жора, я и так тебе много сказал. Знаю, и точка.

Матюхин осекся и попытался добавить добрых ноток:

– Боря, эти деньги украли, получается, а ты молчишь.

Матюхин смотрел на Баннова с укором.

– Я задание выполнял, у меня в задании не было пункта оповещать граждан о случившемся. И ты должен понимать, что интересантов у этой операции очень много.

Баннов запнулся на несколько секунд и продолжил:

– Их много, а я один. А Крючков, который меня прикрепил к операции, в «Матросской тишине». Что ты от меня хочешь?

Матюхин отступил, он ничего не хотел от Баннова. Он сидел и думал, можно ли вернуть золото в Россию. Он понимал, что Баннов может ошибаться в деталях, например в объеме вывезенного золота, но суть он изложил, скорее всего, верно. Матюхин спросил только:

– А маршрут мне сможешь написать?

Баннов выцедил:

– Смогу.

В июне 1991 года Госбанк СССР впервые с 1930-х годов объявил размер монетарного золотого запаса. Тогда заявили, что золотые резервы составляют двести сорок тонн. Все были поражены. Никто не ожидал, что у такой огромной страны, как Советский Союз, такие скромные золотые резервы. Дело в том, что в середине 1937 года монетарный запас золота на балансе Госбанка СССР составлял 374,6 тонны, и зарубежные эксперты думали, что за пятьдесят прошедших лет Советский Союз накопил приличную сумму – тысячу тонн, а то и все три тысячи. Но оказалось, что у огромного СССР золотые резервы в десять раз меньше, чем у небольшой Швейцарии. Да что там Швейцария: по размерам золотых запасов Россия уступала многим развивающимся странам, таким как Китай, Индия, Венесуэла и Ливан[33]33
  Геращенко В. В. – Президенту СССР М. С. Горбачеву. О золотом резерве: записка. 1991. 15 ноября. № 10205/290. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/753.


[Закрыть]. Мощь Советского Союза оказалась пшиком. Золото меняли на еду, когда ее не хватало в стране. Его тратили ради поддержания социальной стабильности.

Со словами «не оставлять же» Матюхин и Баннов допили бутылку водки. Еще пытались поболтать на отвлеченные темы, но разговор не клеился.

Триста тонн прочно засели в голове Матюхина. Каждая из них отдавала в виске. «Ух, Геращенко! Как же он мог!» Его неприязнь к Геращенко еще больше выросла. Когда он представлял, что тот дает расписки на золото, он непрестанно повторял: «Как же можно? Как же можно?»

Матюхин не знал точно, о каких именно трехстах тоннах говорил Баннов (о «золоте партии» или каком другом), но он поверил коллеге и решил предпринять попытку найти золото. Если бы удалось обнаружить хотя бы часть его, это быстро укрепило бы финансовый фундамент страны, а главное, помогло бы стабилизировать рубль. Очень хотелось молодому, едва вставшему на ноги ЦБ быстро стать взрослым, начать самому принимать решения.

Просьба в Базеле

Все три с половиной часа, которые Матюхин летел в самолете из Москвы в Цюрих, он думал только о том, как лучше поднять вопрос с руководителями других центральных банков о русском золоте. Он летел на встречу глав центральных банков в Банке Международных расчетов в Базеле. Центробанкиры часто съезжаются туда, чтобы обсудить текущие проблемы денежно-кредитной политики и банковского надзора.

Базель – центр финансовых исследований и банковских правил. У центральных банков мира тоже есть такое понятие, как кооперация. И она происходит в тихом швейцарском городе, где похоронен крупнейший ученый Средневековья Эразм Роттердамский. Банк международных расчетов – клуб, который определяет финансовую политику в большинстве стран.

На официальной встрече, за столом, Матюхин не решился поднять главный вопрос. «Не дай бог еще подумают, что я их обвиняю в присвоении золота», – думал он. Он понимал, что триста тонн – не иголка в стоге сена: центробанкиры знают, где оно осело. Потому что осело оно в банках, которые они контролируют.

Матюхин решил, что не станет искать правду в России. На Родине все смешалось, слишком много политического противостояния и дрязг, не поймешь, где белые и где красные. Матюхин прекрасно знал, что его карьера висит на волоске: за последние полгода его пытались снять дважды. Если раньше его не любили только банкиры и президент, то сейчас к ним прибавились депутаты и молодое реформаторское правительство. Ему уже рассказали, что Егор Гайдар – реформатор, на которого опирался Ельцин, – несколько раз убеждал президента заменить его и предлагал другие кандидатуры. Точнее, кандидатуру. Это был не кто иной, как его вечный оппонент Виктор Геращенко. Матюхина это раздражало.

Матюхин понимал, что уж кто-кто, а Геращенко не станет возвращать золото, которое отпустил в круиз. Поэтому, а также зная, что он не найдет политической поддержки в стране, Матюхин решил искать золото в одиночку во внешней среде – в Базеле.

Центробанкиры разных стран присматривались к нему. Советский Союз развалился, и всем было интересно, как русские будут строить и обеспечивать новое государство. Многие стремились познакомиться поближе. После встречи, сам того не ожидая, Матюхин оказался окружен десятком глав центральных банков. Де Ларозьер стоял рядом с ним и помогал поближе знакомиться, если была такая необходимость.

«Как проходит процесс становления на путь самостоятельной жизни?» – этот формальный вопрос, который произнес кто-то из толпы, даже разозлил Матюхина. «Стоят здесь, чистые и гладкие, улыбаются, любезничают, а сами прячут у себя наше золото», – думал он, но продолжал любезно улыбаться и раздавать направо и налево формальные ответы. Дескать, трудностей много, сейчас в России проводятся реформы, и, похоже, система наконец начинает налаживаться. Ответ Матюхина всем очень понравился, центробанкиры заворковали, одобрительно закачали головами. Матюхин неожиданно нарушил степенный ход беседы, сменив дипломатический тон и резко отрубив:

– Мы рассчитываем на вашу помощь в одном трудном вопросе.

Де Ларозьер удивленно обернулся на друга. Матюхин уже стал ему другом, он научился понимать его повадки. Французский центробанкир увидел, что сейчас Матюхин со всей русской прямолинейностью начнет какой-то трудный разговор, который может испортить его репутацию в финансовом клубе. Де Ларозьер не знал, что задумал Матюхин, попытался предотвратить неожиданность и, улыбаясь, ответил:

– Мы всегда готовы помогать России. Любые советы…

Но Матюхин не дал ему закончить фразу.

– За советы спасибо. Но сейчас вопрос иного толка. В прошлом году на морском пароходе из России было вывезено триста тонн золота. Это золото принадлежало Советскому Союзу. Его развезли по разным портам Европы в том числе. Я полагаю, что золото теперь хранится в разных банках, и вы наверняка можете помочь узнать, где оно лежит и на каких основаниях.

Центробанкиры с большим интересом слушали Матюхина, но ничего не отвечали. Матюхин обратил внимание на вытянутое от удивления лицо де Ларозьера, решил не церемониться и продолжил:

– Помогите вытащить наше золото.

Повисла пауза. Один из центробанкиров заметил:

– Мы не можем влиять на деятельность коммерческих банков.

После этих слов послышался одобрительный гул.

Матюхин был обескуражен таким откровенным лицемерием.

– Постойте, не десять ли минут назад мы обсуждали способы и методы контроля коммерческих банков? Как же вы не можете вмешиваться? Если в банках появились тонны золота непонятно откуда и от кого, вы не можете вмешиваться?

Как ни странно, этот вопрос Матюхина тоже вызвал одобрительный гул. Один из банкиров откликнулся:

– Пожалуй, мы можем исследовать этот вопрос.

– Исследовать и передать вам информацию, – отозвался другой центробанкир.

Матюхин улыбнулся и дипломатично вернул разговор в прежнее русло.

– Это помогло бы нам на пути становления финансовой стабильности.

Де Ларозьер облегченно вздохнул.

Все дружно отправились на обед. Сегодня в Банке международных расчетов подавали азиатские блюда.

Матюхин никогда не узнает, была ли история, рассказанная Банновым о золотом круизе, правдой или вымыслом. Никто после него не пробовал это выяснить. Зарубежные госбанкиры в том числе.

Надоел

Конечно, Матюхин кривил душой, когда говорил, что реформы помогают преодолевать трудности. Ему так не казалось вовсе. Он знал, что в России нет не только денег, но даже хлеба[34]34
  Чешинский Л. С. – Махарадзе В. А. О критическом положении с государственными хлебными ресурсами: записка. 1991. 21 октября. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/696.


[Закрыть]. Из всех регионов в центр сыпались срочные телеграммы о нехватке продуктов, руководители разных уровней угрожали началом голода, если не будет помощи. Государство оказалось нищим, не было валюты, чтобы рассчитаться по растущим, как на дрожжах, долгам. Страну в любой момент могли признать неплатеже-способной[35]35
  Записка председателя Внешэкономбанка Ю. Полетаева заместителю министра экономики и прогнозирования В. Дурасову «О состоянии платежей и расчетов с иностранными государствами» // Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории. М.: Дело, 2005. С. 358.


[Закрыть].

На Съезде народных депутатов РСФСР 28 октября 1991 года провозгласили введение программы ускоренных реформ[36]36
  Выступление Ельцина Б. Н. на Съезде народных депутатов РСФСР 28 октября 1991 г. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/707.


[Закрыть]. Главным ее элементом стала либерализация цен. Они стали рыночными впервые со времен революции 1917 года. Со 2 января 1992 года страна перешла на свободные цены, зависящие не от указаний власти, а от спроса и предложения[37]37
  Указ Президента Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 3 декабря 1991 г. № 297 «О мерах по либерализации цен». URL: http://gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/808.


[Закрыть]. Матюхина либерализация не радовала. Он еще до ее введения предупреждал Ельцина о плохих последствиях. Он писал, что разовая и тотальная либерализация цен превратит рубль в дефицит, как произошло с товарами[38]38
  Президенту РСФСР Ельцину Б. Н. – Матюхин Г. Г. О месте ЦБ РФ в условиях нового экономического курса. 1991. 31 октября. URL: http://gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/722.


[Закрыть]. Банкиры знали, что Гознак не справится с печатанием денег, а потребности в наличных рублях удовлетворяются только на 50 %; они были в курсе, что либерализация приведет к взрывному увеличению денежного товарооборота, что грозит социальными волнениями[39]39
  Записка В. В. Геращенко в Государственный совет СССР. URL:. http://gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/726.


[Закрыть]. Матюхин не раз говорил Гайдару, тогда заместителю председателя правительства России, что резкие реформы – ошибка. Он требовал дисциплины, и это властям тоже не нравилось. В 1991 году объем кредитования Центральным банком дефицита бюджета составил почти всю величину дефицита. Матюхин считал, что нужно незамедлительно легализовать внутренний долг. Он хотел, чтобы тот был оформлен на условиях возвратности, срочности и платности, превратился в ценные бумаги. А еще Матюхин настаивал, чтобы был установлен предельный размер возможного кредитования расходов бюджета[40]40
  Президенту РСФСР Ельцину Б. Н. – Матюхин Г. Г. О месте ЦБ РФ в условиях нового экономического курса. 1991. 31 октября. URL: http://gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/722.


[Закрыть]. На 1 мая 1992 года общая задолженность Минфина России Центральному банку составляла 217,3 миллиарда рублей[41]41
  Матюхин Г. Г. О положении в денежном обращении и расчетах в текущем году. 1992. 3 июня. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/1259.


[Закрыть]. Проще говоря, Матюхин не желал бесконечно печатать рубли для погашения пухшего на глазах дефицита. А правительству реформаторов, менявших страну, не хотелось в пожарном порядке реформировать самого себя.

Деньги печатались оглушительно быстрыми темпами; новые купюры не обеспечивались товарными ресурсами. Общая денежная масса увеличилась за год почти втрое, а количество наличных денег – почти вчетверо.

Матюхин постоянно ходил с докладами об остроте ситуации, необходимости установления контроля за эмиссией и ее приостановления[42]42
  Матюхин Г. Г. О положении в денежном обращении и расчетах в текущем году. 1992. 3 июня. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/1259.


[Закрыть].

Гайдар не знал Матюхина, и постоянная критика банкира разделила их. Гайдару казалось, что Матюхин – вечно спорящий доктор наук – мешает ему. Надоел. Парадокс того времени: Гайдар – монетарист по убеждениям – не понимал Матюхина, который хотел шаг за шагом реализовывать монетаристскую политику в стране. Против него были все: отраслевые министры, директора крупных предприятий засыпали президента, правительство, главу Верховного Совета информацией о нехватке денег и просьбами о кредитах на льготных условиях. И многое власти одобряли. Этот замкнутый круг безудержной эмиссии никто не мог остановить.

В мае 1992 года Центральный банк пошел на повышение учетной ставки по кредиту с 50 до 80 %, чтобы естественным путем ограничить эмиссию и сдержать развитие инфляционной спирали. Все, и так озлобленные на ЦБ, взвыли еще сильнее. «Центральный банк испытывает постоянное давление со стороны правительства на выдачу новых и новых кредитов за счет денежной эмиссии», – писал Матюхин Хасбулатову[43]43
  Матюхин Г. Г. К вопросу о повышении Банком России официальной учетной ставки. 1992. 1 мая. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/1212.


[Закрыть]. Но Хасбулатов был недоволен, он звонил Матюхину и требовал снизить ставку[44]44
  Матюхин Г. Г. Я был главным банкиром России: мемуары. М.: Высшая школа, 1993. С. 69.


[Закрыть]. Ужесточение общего правила не помогло, исключений стало еще больше. Экономика напоминала старое одеяло: как только его начинали латать новыми крепкими нитками, старое прогнившее полотно разлезалось еще сильнее.

Матюхин был слишком независим, он не стал членом реформаторской команды Гайдара. Глава Центробанка мог уйти с заседаний правительства, сказав, что ему некогда. Мало кому такое понравится. И когда Гайдар стал предлагать Ельцину заменить главного центробанкира страны, тот с радостью согласился. Он давно недолюбливал строптивого Матюхина. Ельцин публично заявлял, что у него много претензий к нему и что Центральный банк должен подчиняться правительству. В те времена Ельцин доверял Гайдару, прислушивался к его мнению.

Сначала Гайдар хотел предложить члена своей команды в Центробанке Сергея Игнатьева, но депутат Павел Медведев, проведя консультации в Верховном Совете, дал однозначный ответ: Игнатьев не пройдет. Медведев, член комиссии по бюджету и налогам и руководитель банковской подкомиссии, тоже вел консультации среди банкиров, искал нового претендента на должность главы Центрального банка.

Все ветви власти хотели сменить Матюхина. Загвоздка была только в том, кого назначить следующим председателем Центрального банка России. Гайдару первому пришла в голову идея вернуть Геращенко. И она нашла отклик в Верховном Совете, где трудилось много бывших партийных функционеров, которые считали Геращенко не только профессионалом, но и, что немаловажно, своим.

Гайдар симпатизировал Геращенко с первой встречи. Они познакомились осенью 1989 году в огромном светлом кабинете, устланном коврами. Помпезное здание в центре Москвы, на Неглинной улице, построили еще в царские времена специально для московской конторы Госбанка Российской империи. Именно там встретились высокопоставленный банкир из советской системы и журналист, жаждущий сломать ее.

Тогда редактор журнала «Коммунист» Гайдар пришел брать интервью у главы Госбанка СССР Геращенко[45]45
  Рубль должен заслужить свое звание // Коммунист. 1989. Ноябрь. № 16. С. 20.


[Закрыть]. Журналиста очаровал банкир: Геращенко понимал нутро Госбанка как никто другой. Тогда, еще в Советском Союзе, когда Гайдар и помыслить не мог о том, что станет рулить экономикой страны, Геращенко уже ставил задачу определить объективную границу кредита и реальную стоимость денег, размышлял по тем временам о невозможном – о конвертируемом рубле. И Гайдар поверил, что Геращенко сможет построить новую банковскую систему, поскольку был хорошо знаком с мировой практикой, знал об определении коэффициентов ликвидности, формировании резервных требований и установлении пропорций между привлекаемыми средствами населения и банковскими активами. Тогда же Геращенко учил Гайдара, что за экономическими целями всегда стоят политические. Гайдар урок усвоил, он хорошо помнил то интервью, помнил, как они долго сидели в огромном кабинете Геращенко на Неглинной и не могли наговориться.

Ельцин хотел сменить Матюхина, но, услышав о кандидатуре Геращенко, загрохотал:

– Геращенко? Он спрятал деньги коммунистической партии. Вы что?

Гайдар знал, что если Ельцин так категорично настроен, то лучше не спорить. Он перечить не стал, но идею эту не бросил.

«Нет больше твоего замка»

– Георгий Гаврилович, вас срочно вызывает Хасбулатов.

Помощник Александр наклонился к Матюхину и шептал прямо в ухо. Матюхин сидел во главе стола и вел совещание региональных отделений. Он повернулся и тихо сказал:

– Скажи ему, что я в Твери, не могу приехать.

– Я сказал, но аппарат Хасбулатова настаивает. Говорят, дело неотложное.

Матюхин хмыкнул.

– Неотложное?

Александр кивнул.

– Да. Ждут вас сегодня.

Матюхин рассердился, но что поделаешь: надо ехать. Он не ждал от этой встречи ничего хорошего. Последние несколько месяцев только и разговоров было, что об отставке главы Центробанка. И Матюхин, конечно, знал, что все – включая Хасбулатова – хотят его снять.

За последние месяцы его отношения с Верховным Советом, последним оплотом молодого Центробанка, совсем расстроились. Еще в апреле, на VI Съезде народных депутатов России, работу Центробанка признали неудовлетворительной. Его обвиняли в повсеместных неплатежах, нехватке денег и инфляции. Это звучало смешно, потому что Гознак, печатающий рубли, подчинялся Минфину, а эмитировать рубли вынуждало правительство. Но это мало кого волновало.

Ельцин выступил резко против Матюхина. На этом съезде последний со своим заместителем Рассказовым подали в отставку. Тогда депутаты не поддержали ее, но вопрос передали в Верховный Совет. Матюхин понимал, что отставка – дело времени.

Водитель ехал быстро. «За два часа управимся, доберемся от Твери до Белого дома», – думал Матюхин. За окном автомобиля мелькали деревни и деревья, а в памяти проносились недовольные лица президента Бориса Ельцина, вице-президента Александра Руцкого, заместителя председателя правительства Егора Гайдара, главы Верховного Совета Руслана Хасбулатова, депутатов и министров, банкира Михаила Ходорковского. В дороге можно было спокойно подумать. Он с досадой размышлял: «Все-таки не дадут доделать. Подрежут под корень».

Матюхин жалел, что ЦБ только-только создан, только стал наконец настоящим. Он сам эмитирует деньги, открывает корсчета в зарубежных центральных банках. ЦБ приблизился к решению проблемы расчетов, а теперь не сможет закончить дело. Он начал открывать расчетно-кассовые центры (РКЦ), чтобы обеспечить проведение платежей по всей стране. Межфилиальные расчеты между подразделениями Госбанка СССР, благодаря которым деньги ходили по стране, рухнули вместе с Госбанком. Матюхин за короткий срок создал большую сеть РКЦ Центробанка России, которые выполняли функции банка банков: осуществляли межбанковские расчеты, регулировали деятельность коммерческих учреждений, а также в то время выполняли роль фискального агента правительства в вопросах кассового исполнения государственного бюджета[46]46
  Матюхин Г. Г. О положении в денежном обращении и расчетах в текущем году. 1992. 3 июня. URL: http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/1259.


[Закрыть].

Он вспоминал, как пришлось убеждать Гайдара в необходимости создания РКЦ. Он объяснял, что нужны офисы для расчетов, все в системе ЦБ: «Вот есть банк в Москве, а клиенты у него в разных концах – в Калининграде и Владивостоке. Как банк им перешлет деньги? На веревочке, что ли?» Гайдар рассмеялся, когда услышал про деньги на веревочке, и согласился с созданием РКЦ.

Процесс шел не гладко, нередко были сбои. Матюхин надеялся, что благодаря появлению РКЦ начнет решаться проблема с авизо (бумагами об исполнении платежа). До создания РКЦ, но после краха СССР фальшивые авизо наводнили страну. Центробанку присылали ложные документы, и он платил. Мошенники договаривались с каким-нибудь банком и пачками слали фальшивки в ЦБ. Тот был слишком неповоротлив, чтобы быстро решить эту проблему. Особенно прославились в то время чеченские авизо – бланки для перечисления фиктивных сумм, первоначально принадлежавшие бывшим спецбанкам Чечни[47]47
  Роганов О. Новое блюдо ЦБ: авизо по-чеченски // Коммерсантъ Власть. 1992. 8 июня. № 123. URL: http://www.kommersant.ru/doc/5123; Золотницкая В., Симонов Д. Вышли мы все из ЦБ // Коммерсантъ Weekly. 1992. 22 июня.


[Закрыть].

Фальшивые авизо стали головной болью, их изготовление превратилась в бизнес во всей стране. Гораздо позже появились данные, что только в московских расчетно-кассовых центрах выявлено около двух тысяч девятисот фальшивых авизо на сумму более восьмисот миллиардов рублей[48]48
  В московских расчетно-кассовых центрах задержано 2900 фальшивых платежных документов: пресс-релиз Главного управления ЦБ РФ по г. Москве. 1995. 13 сентября. URL: http://arhiv.inpravo.ru/data/base304/text304v992i263.htm.


[Закрыть].

Когда Матюхин запретил исполнять чеченские авизо, ему стали угрожать крепкие кавказские ребята, и он впервые в своей жизни был вынужден нанять охрану. Президент Чечни Джохар Дудаев звонил Матюхину в Центральный банк и требовал исполнить все документы. Он не считал нужным церемониться с главой ЦБ, поэтому выражений не выбирал. В то время многие чеченцы разбогатели на таких авизо[49]49
  Тарасов А. Миллионер. М.: Вагриус, 2004. URL: http://lib.ru/NEWPROZA/TARASOW_A/millioner.txt.


[Закрыть]. C апреля 1992 года ЦБ запретил коммерческим банкам посылать друг другу авизо, кроме как через расчетно-кассовые центры ЦБ. Это вызвало массу технических сбоев, недавно созданные РКЦ часто не справлялись, когда на них стали валиться тысячи авизо. Технические проблемы задерживали платежи, и недовольство этим фактом тоже свалилось на голову Матюхина. Но и эта мера не решила проблему с фальшивками. Нужно было создавать новый способ защиты расчетов.

Вдобавок пошла перепалка с антимонопольным комитетом России, который стал требовать от Центробанка отозвать свою телеграмму с рекомендациями российским предприятиям сдерживать поставки товаров в ближнее зарубежье. Матюхин был взбешен, когда получил такое предписание. «Как антимонопольный комитет правительства может командовать Центробанком?!» – негодовал он. Матюхин отказался выполнять приказ. Но правительство поддерживало свой антимонопольный комитет[50]50
  Служаков В. Жесткие санкции ЦБР стоят свободы // Российская газета. 1992. 26 июня.


[Закрыть].

Когда Матюхин заглянул в кабинет, Хасбулатов сдержанно кивнул.

– Входи!

Рядом с Хасбулатовым сидел его заместитель Юрий Воронин, представитель советской элиты в Верховном Совете. До того как стать депутатом, он возглавлял Госплан Татарской республики[51]51
  Кротов Н. Очерки истории Банка России. Центральный аппарат: персональные дела и деяния. С. 137.


[Закрыть]. Матюхин прошел и сел за стол, приставленный к большому столу председателя Верховного Совета. Хасбулатов начал холодным голосом.

– Очень много претензий к Госбанку, Георгий Гаврилович. Это вам известно.

Хасбулатов замолчал. Он, как опытный актер, умел держать паузы. Матюхин собрался и принялся отвечать:

– Конечно, известно. Но Центробанк не висит в безвоздушном пространстве. К рыночной экономике переход идет трудно, разрыв хозяйственных связей…

Хасбулатов резко оборвал его:

– Георгий Гаврилович, мы ж не на лекции, в конце концов, – в Верховном Совете. Здесь у нас политики много, теория – это лишнее.

– Так вы говорите о политических претензиях?

– И политических в том числе. Надо тебе, Георгий Гаврилович, написать заявление об отставке. По собственному желанию. Так будет лучше для всех.

Матюхин уперся, хотя и понимал, что это пустое занятие.

– Для кого – для всех?

Голос Хасбулатова стал сладким.

– Для всех. Поверь мне.

Матюхин удивился:

– То есть Верховный Совет не будет голосовать за мою отставку?

– Да уж хватит, наголосовались. Ты пойми, все уже решено о твоей отставке.

– У кого решено?

– У президента.

– И кто будет вместо меня?

– Не все ли равно, Георгий Гаврилович?

– Нет.

Хасбулатов повысил тон:

– Егор Тимурович Гайдар предложил профессионала – Виктора Владимировича Геращенко. Все его поддержали[52]52
  Полторанин М. Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010.


[Закрыть].

Матюхин не мог сдержать удивления:

– Все поддержали Геращенко?

– Поддержали.

– И вы поддержали?

– И я поддержал.

Матюхин подавленно замолчал. Воронин подвинул к нему стопку белой бумаги и пластиковый стакан с ручками. Матюхин вытащил свою ручку из верхнего кармана пиджака и быстро написал: «Прошу освободить от занимаемой должности в связи с ухудшением здоровья».

Хасбулатов подвинул к себе листок.

– Спасибо, Георгий Гаврилович. Завтра же уведомим об этом Верховный Совет.

Воронин, молчавший всю встречу, решил было скрасить разговор:

– Мы можем оказать содействие в трудоустройстве…

Хасбулатов осек его:

– Не будем мы ничего делать!

Воронин потупил глаза. Матюхин попрощался и вышел из кабинета. Он спустился по мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, быстро миновал охрану, отпустил водителя, сказав, что ему надо пройтись.

Вечер был теплым. Матюхин зашел в парк рядом с Верховным Советом, расположился на скамейке и стал наблюдать за возней ребятишек в песочнице. Пацаненок лет трех медленно и бережно строил башню, таскал на игрушечном грузовичке песок с другого угла песочницы. Мальчик и девочка, немного постарше, сидели на бортике и наблюдали. «Не так песок сыплешь!» – выкрикнула девочка, когда у маленького строителя перевернулся грузовичок. Но малыш, не обращая внимания на реплику, опять набрал полный кузов и повез его к своей башне. Он стал строить забор вокруг, но ворота не выходили, все время осыпались. Строитель вылез из песочницы и принес палок из-под дерева, попытался укрепить свое сооружение, но песок осыпался. Он посмотрел по сторонам и направился собирать гравий, который валялся на дорожке. Мама, увидев сына на дороге, вскочила со скамейки и стала отряхивать ему руки, приговаривая: «Грязь, грязь, Алеша». Алеша пытался вырваться из маминых рук, явно намереваясь вернуться в песочницу. Но, обернувшись к ней, заревел. Мальчик и девочка, внимательно наблюдавшие за строительством, с наслаждением топтали остатки недостроенного замка. «Нет больше твоего замка», – смеялась девочка. Дети прыгали на песке, их бабушка на скамейке одобрительно улыбалась. Мама потащила орущего Алешу прочь из парка.

Матюхин встал, вышел из парка и направился к набережной. «Нет больше твоего замка», – эта фраза застряла у него в голове. Он бесцельно брел по набережной. Остановился и стал смотреть на мутную воду Москвы-реки. Мимо проплывал прогулочный теплоход. Какой-то парень, сидевший на верхней палубе и свесившийся через перила, как-то неуверенно махнул Матюхину рукой. Тот автоматически ответил ему. «Нет больше твоего замка», – продолжал про себя повторять он.

Центральный банк России ждали большие перемены.