Текст книги "Ипполит"

Еврипид
Ипполит

Действующие лица

Афродита

Ипполит

Охотники

Старик слуга

Хор трезенских женщин

Кормилица

Федра

Тесей

Вестник

Артемида

Действие происходит в Трезене перед дворцом.

Пролог

Афродита

(появляясь в вышине)

 
Полна земля молвой о нас, и ярок
И в небесах Киприды дивной блеск,
И сколько есть людей под солнцем дальним
От Понта до Атлантовых пределов[1]1
  Атлантовы пределы – Геркулесовы столпы, крайний Запад тогдашнего мира.


[Закрыть],
Того, кто власть мою приемлет кротко,
Лелею я, но если предо мной
Гордиться кто задумает, тот гибнет.
Таков уж род бессмертных, – что дары
Из смертных рук сердцам отрадны нашим.
И правду слов я скоро здесь явлю.
Из всех один меня в Трезене[2]2
  Трезен — родина деда Тесея по матери, где тот воспитывался. Еврипид переносит сюда действие трагедии из Афин, вероятно, щадя чувства сограждан.


[Закрыть] этом
Тесеев сын, надменный Ипполит,
Могучею рожденный Амазонкой[3]3
  Амазонка — чаще всего мать Ипполита именуется Антиопой.


[Закрыть]
И благостным Питфеем воспоен,
Последнею расславил в сонмах дивных.
Он радостей и уз любви бежит,
А меж богов сестры милее Феба
И Зевсовой нет дочери ему…
И с чистою среди зеленой чащи
Не знает он разлуки. Своры он
По зверю там гоняет с нею рядом,
Сообществом божественным почтен…
Нет зависти во мне: какое дело
Мне до того? Но в чем передо мной
Он погрешил, за то гордец ответит
Сегодня же… Нависла и давно
Лишь мига ждет, чтоб оборваться, кара.
Когда чертог покинул он Питфея,
Чтоб Элевсина таинства узреть,
Священный град Афины посетил,
Там юношу увидела жена
Его отца, блистающая родом;
И чарами Эрота сердце в ней
В тот миг зажглось моей державной волей,
И ранее, чем уезжать сюда,
Влюбленная, она скалу Паллады
С той стороны, что смотрит на Трезен,
Святилищем украсила Киприды,
И храм ее тоскующей любви
Так и прослыл “святыней Ипполита”.
Когда ж Тесей, чтобы себя омыть
От пролитой им крови Паллантидов[4]4
  От… крови Паллантидов — в борьбе за власть Тесей убил своих двоюродных братьев, сыновей Палланта, однако это событие, как и изгнание в Трезен, относится к гораздо более ранним годам жизни Тесея.


[Закрыть],
В изгнание из Аттики с женой
Сюда, в Трезен, свой парус направляет
На целый год – несчастная, мечты
Безумные со стонами мешая,
Здесь от Эрота жала сохнуть стала.
Она молчит. Из челяди никто
О тайне и не знает. Только страсти
Не суждено угаснуть без следа:
Отцу о ней я расскажу, Тесею,
И будет нам враждебный Ипполит
Убит его проклятьем. Царь глубинный,
Недаром же Тесею Посейдон[5]5
  Посейдон — божественный отец Тесея.


[Закрыть]
Три посулил желания исполнить.
Прославлена – но все-таки умрет
И Федра. Пусть! Мне лучше, чтобы Федра
Погибла, чем, виновных поразив,
Мне сердца, месть лаская, не насытить.
Но вот и он, вот Ипполит, Тесея
Надменный сын… Покинув лов тяжелый,
Сюда идет – я ухожу… Пора…
С какою он большой, веселой свитой.
Как ярко гимн их Девственной звучит,
Богине их отраден, Артемиде:
Не чует он, что Адовы врата
Уж для него открыты… и что солнца
Последнего он пьет теперь лучи…
Исчезает.
 

Входит Ипполит с охотниками.

Навстречу им – старик слуга.

Ипполит

 
О, восславьте гимном, други,
Золотую Дия дочь,
Артемиду, нашу радость!
Охотники
 

(к статуе)

 
Дева-владычица,
Радуйся, сильная
Зевсова дочь!
Чада Латоны нет
В мире прекраснее.
О Артемида, нам
Нет и милей тебя:
В златом украшенных
Залах отца богов
Сколько чарующих,
Сколько небесных дев!
Ты между них одна
Девственно чистая,
Солнца отраднее
Ты, Артемида, нам.
 

Ипполит

 
Прими венок, царица: в заповедном
Лугу, цветы срывая, для тебя
Я вил его… На этот луг не смеет
Гнать коз пастух, и не касался серп
Там нежных трав. Там только пчел весною
Кружится рой средь девственной травы.
Его росой поит сама Стыдливость.
И лишь тому, кто не ученья муках,
А от природы чистоту обрел[6]6
  От природы чистоту обрел — сын амазонки лишь наполовину грек. Еврипид создает образ наивного (и тем мудрейшего) “дикаря”.


[Закрыть],
Срывать цветы дано рукою вольной:
Для душ порочных не цветут они.
Но, милая царица, для твоих
Волос златисто-белых их свивала
Среди людей безгрешная рука.
Один горжусь я даром – быть с тобою,
Дыханьем уст с тобой меняться звучным
И голосу внимать, лица не видя…
О, если бы, как начинаю путь
И обогнув мету, все быть с тобою…
 

Старик слуга

 
Царь!.. Для меня лишь боги господа…
Готов ли ты принять совет во благо?
 

Ипполит

 
Конечно да. Иль мудрости, старик,
Иначе мы сберечь могли бы славу?
 

Старик

 
Ты знаешь ли, что общий есть закон?
 

Ипполит

 
Какой закон? К чему ты речи клонишь?
 

Старик

 
Кто сух душой надменной, нам не мил.
 

Ипполит

 
Ты прав, старик: надменный ненавистен.
 

Старик

 
Лишь ласковый имеет дар пленять.
 

Ипполит

 
Он без труда друзей приобретает.
 

Старик

 
Не то же ли среди богов, что здесь?..
 

Ипполит

 
Раз их закон мы, смертные, приемлем…
 

Старик

 
С богинею зачем же ты так горд?
 

Ипполит

 
С какой? Смотри – уста на грех наводят.
 

Старый раб

 
С Кипридою, хранящей твой порог.
 

Ипполит

 
Я чту ее, но издали, как чистый.
 

Старик

 
Особенно все люди чтут ее.
 

Ипполит

 
Бог, дивный лишь во мраке, мне не мил.
 

Старик

 
Дитя, воздай богам, что боги любят.
 

Ипполит

 
Кому один, кому другой милее,
И из богов, и меж людей, старик.
 

Старик

 
Умен ты, да… Дай бог, чтоб был и счастлив.
 

Ипполит

(к охотникам)

 
Свободны вы, товарищи! В дому
Нам полный стол отраден после ловли,
Подумайте ж о пище – а потом
Вы кобылиц почистите. Вкусивши
Отрадных яств – я их запречь велю,
Ристалищу свободно отдаваясь.
 

(К старику.)

 
Вам много радостей с Кипридою, старик!
 

Ипполит и охотники уходят.

Старик

 
(перед статуей Афродиты)
Нет, с юных мы примера брать не будем,
Коль мыслят так.
С молитвою к тебе я обращаюсь,
Владычица Киприда. Снизойди
Ты к юности с ее кичливым сердцем
И дерзкие слова ее забудь:
Нас не на то ль вы, боги, и мудрее?
 

Уходят.

Парод

На орхестру вступает хор трезенских женщин.

Хор

Строфа I

 
Холодна, и чиста, и светла
От волны океана скала,
Там поток, убегая с вершины,
И купает и поит кувшины.
Там сверкавшие покровы
Раным-рано дева мыла,
На хребет скалы суровой,
Что лучами опалило
Колесницы дня багровой,
Расстилая, их сушила:
О царице вестью новой
Нас она остановила.
 

Антистрофа I

 
Ложу скорби судьбой отдана,
Больше солнца не видит она,
И ланиты с косой золотою
За кисейною прячет фатою.
Третий день уж наступает,
Но губам еще царица
Не дала и раствориться,
От Деметры дивной брашна,
Все неведомой томится
Мукой, бедная, и страшный
Все Аид ей, верно, снится.
 

Строфа II

 
Что нам думать? Уж не Пана ль
Гнев тебя безумит, Федра?
Иль Гекаты? Иль священных
Корибантов[7]7
  Корибанты – спутники “Великой Матери”, богини Кибелы, она же – Царица гор, ее, как и Диониса, чтили оргиастиче-скими обрядами, и оба они насылали безумие. Геката – богиня подземного мрака.


[Закрыть]? Иль самой
Матери, царицы гор?
Мнится, верней: Артемиду,
Лова владычицу, жертвой
Ты обошла нерадиво:
Властвует над побережьем,
И над пучиною моря
И над землею она.
 

Антистрофа II

 
Иль владыку Эрехтидов,
Благородного супруга,
Тайная в твоих хоромах
Связь пленила – и ему
Стала неугодна ты?
Иль из родимого Крита
В гавань, что гаваней прочих
Гостеприимнее[8]8
  В гавань, что гаваней прочих гостеприимнее – хотя действие перенесено в Трезен, Еврипид, скорее всего, имеет в виду знаменитую гавань Афин – Пирей.


[Закрыть], прибыл
Вестник с посланием грустным
И приковала царицу
Что ей печаль и мука
Злая кручина к одру?
 

Эпод

 
Жребий несчастный жен,
Разве он тайна мне?
Немощи робкие, сколько таится в них
Мрака душевного,
Сколько безумия —
Носят, как мать дитя… Этот порыв
Прихоти немощной в сердце и мне проник.
Но к Артемиде, деве небесной,
Стрелы носящей, я,
В родах хранящей, я
Громко взывала.
И Артемида мне между бессмертными
Всех и теперь милей.
 

Эписодий первый

Из дворца на низком ложе выносят полулежащую Федру. С ней старая кормилица и служанки.

Корифей

 
Вот старая няня…
За ней из дворца несут сюда ложе царицы.
Какая бледная! Как извелась,
Как тень бровей ее растет, темнея!
О, что с ней?.. Любовью тревожной полна я.
 

Кормилица

 
О, слабость людская, о, злые недуги!
Что делать буду я? Чего мне не делать, скажите?
 

(К Федре.)

 
И светлое солнце, и чистое небо,
Дитя, над твоею недужной постелью…
Ты воли просила.
“На воздух несите”, – рабыням твердила.
Минута – и спальня нам будет милее.
Желанья что волны[9]9
  Желанья что волны – добавлено переводчиком.


[Закрыть]. Что тень твоя радость.
Что есть – надоело, не мило, а если
Чего мы не видим, душа загорелась:
Скорее, скорее. Не лучше ль уж, право,
Больною лежать, чем ходить за больной?
Там тело страдает, а тут и душа
Твоя изболеет, и руки устанут…
Да, жизнь человека – лишь мука сплошная,
Где цепи мы носим трудов и болезней.
Но быть же не может, чтоб нечто милее,
Чем путь этот скучный, за облаком темным
Для нас не таилось. И если мерцанья
Мятежного ищем душой на земле мы,
Так только затем, что иной не причастны
Мы жизни и глаз человека не властен
Подземные тени рассеять лучами,
Что лживые сказки душою играют.
 

Федра

 
Подняться хочу я… Поднять с изголовья
Мне голову дайте… Нет силы… Все тело
Мое разломило… За белые руки
Возьмите меня вы, за слабые руки.
Долой покрывало! Мне тяжко, рабыни…
Пусть волосы льются и плечи оденут…
 

Кормилица

 
Немного терпенья, дитя, не мечись
Так дико… Собою владей, и недуг
Тебе покорится. Ты только подумай:
Ведь ты ж человек – обреченный страданью.
 

Федра

 
Мне ключ бы гремучий, студеный и чистый:
Воды бы оттуда напиться… я после
В развесистой куще б улечься хотела,
Среди тополей и на зелени нежной.
 

Кормилица

 
Опомнись, опомнись,
Не стыдно ль желанья такие безумно
Кидать при народе…
 

Федра

 
Оставьте… Туда я… Я в горы хочу,
Где ели темнее. Где хищные своры
За ланью пятнистой гоняются жадно.
О, ради богов…
Когда бы могла я живить ее свистом,
О, если бы дротик к ланите под сенью
Волос золотистых приблизить могла я…
 

Кормилица

 
Уж это откуда желанье, не знаю…
По зверю охота – твоя ли забота?
А если воды ключевой захотелось,
Ходить недалеко – источник у дома,
И пей себе, сколько душа твоя просит…
 

Федра

 
Туда, Артемида, царица приморья,
Где кони песчаные отмели топчут!
О, если б туда мне, в урочища девы,
И мне четверню бы венетскую[10]10
  Четверню бы венетскую – венетские кони, выращенные на иллирийском побережье Адриатики, вошли в Греции в моду незадолго до постановки пьесы.


[Закрыть] в мыле.
 

Кормилица

 
Чего еще просит? Безумные речи!
То в горы, по чаще лесистой с охотой
За ланью гоняться… то ей на прибрежье
Подай колесницу… Гадателя надо,
Чтоб бога нам назвал, которому в мысли
Пришло твой рассудок с дороги обычной
Увлечь в эти дебри. Здесь вещего надо.
 

Федра

 
Несчастная! Что я? Что сделала я?
Где разум? Где стыд мой? Увы мне! Проклятье!
Злой демон меня поразил… Вне себя я
Была… бесновалась… Увы мне! Увы!
Покрой меня, няня, родная, покрой…
Мне стыдно безумных речей…
О, спрячь меня! Слез не удержишь… бегут.
И щеки горят от стыда… возвращаться
К сознанью так больно, что, кажется, лучше,
Когда б умереть я могла, не проснувшись.
 

Кормилица

 
Закрыла… Чего уж? Самой-то в могиле
Скорей бы землею покрыться. Судьба ведь
За долгие годы чему не научит…
Не надо, чтоб люди так сильно друг друга
Любили. Пусть узы свободнее будут,
Чтоб можно их было стянуть и ослабить,
А так вот, как я эту Федру люблю,
Любить – это тяжкое бремя. На сердце
Одно, да заботы, да страхи двойные.
Вот подлинно – где ты уж слишком усерден,
Там много ошибок да мало утехи…
Всегда я скажу: ты излишнего бойся,
Все в меру – и мудрые скажут: все в меру.
 

Корифей

 
Ты, старая и верная раба,
Вспоившая царицу! Видим, горе
Какое-то у Федры, но понять,
Какой недуг у ней, – не понимаем.
Душа горит твоих послушать слов.
 

Кормилица

 
Когда б сама я, жены, понимала…
 

Корифей

 
Причину мук ты знаешь, может быть.
Кормилица
И тоже нет. Она давно таится.
 

Корифей

 
А как слаба она… Как извелась…
 

Кормилица

 
Не ослабеть… как третий день без пищи!
 

Корифей

 
В безумии она?.. Иль смерти жаждет?
 

Кормилица

 
Конец один. Причины ж я не знаю.
 

Корифей

 
На мужа я дивлюсь… Что ж смотрит муж?
 

Кормилица

 
Я ж говорю тебе – она таится.
 

Корифей

 
Но на лице нельзя ж не видеть мук.
 

Кормилица

 
Да, как на грех, и муж у ней в отъезде.
 

Корифей

 
Но ты? Ужель на все ты не пойдешь,
Чтобы недуг ее разведать, тело
И душу ей снедающий недуг?..
 

Кормилица

 
Старалась уж, да никакого проку.
Но рук я не сложу – смотрите все
И помните, что господам в несчастье
Я верная слуга…
 

(Федре.)

 
Дитя мое
Любимое, мы прежних лучше обе
Не будем слов и помнить… Ты смягчись
И не гляди так гневно… Я ж покину
Унылый путь, которым мрачный ум
Дошел до слов тяжелых, и другую
Речь заведу, получше. Если тайным
Недугом ты страдаешь, эти жены
Тебе помогут опытом, стараньем;
А если он таков, чтоб и мужам
Его открыть, – тебя врачи излечат.
Что ж ты молчишь, дитя? Хоть что-нибудь
Скажи, меня, коли не так сказала,
Оспорь, а не оспоришь, так признай,
Что я права, и поступи согласно
Моим словам. Открой же губы… Дай
Хоть посмотреть в глаза тебе… О, горе!
Вот, женщины… Вы видите? Опять.
Уж я ли не старалась?.. Все напрасно:
Как было, так и есть, и как тогда
Была глуха, так и теперь не внемлет.
Пойми ж ты хоть одно. К другому можешь
Ты равнодушней моря быть, но если
Себя убьешь, – ведь собственных детей
Отцовской ты лишаешь части этим.
Я царственной наездницей клянусь,
Что детям родила твоим владыку,
Пусть незаконного, но с честолюбьем,
Законного достойным. Ты его
Отлично знаешь, Федра… Ипполита.
 

Федра

 
Увы!
 

Кормилица

 
Коснулась я живого места разве?
 

Федра

 
Ты сделала мне больно… Я молю:
Не повторяй мне больше это имя.
 

Кормилица

 
Вот видишь ты – сама ведь поняла;
Так как же, рассудив, не хочешь жизни
Своей сберечь для собственных детей?
 

Федра

 
Я их люблю, детей. Но в сердце буря
Мне жребием ниспослана иным.
 

Кормилица

 
Нет на руках твоих, надеюсь, крови?
 

Федра

 
Душа во мне… душа заражена.
 

Кормилица

 
Иль это враг тебе какой подстроил?
 

Федра

 
О нет, мы зла друг другу не хотим;
Но он убьет, и я убита буду.
 

Кормилица

 
Перед тобой Тесей не согрешил?
 

Федра

 
Мне перед ним не согрешить бы только.
 

Кормилица

 
Но что ж тебя в Аидов дом влечет?
 

Федра

 
Мой грех – тебя касаться он не может.
 

Кормилица

 
Конечно нет. Но ты покинешь нас…
 

Федра

 
Оставь, оставь! Зачем к руке припала?
 

Кормилица

 
В мольбе твоих не выпущу колен.
 

Федра

 
Тебе же мука, коль узнаешь, мука…
 

Кормилица

 
Нет большей мне, как Федру потерять.
 

Федра

 
Она умрет, но не бесславной смертью.
 

Кормилица

 
А слава в чем? Хоть это мне скажи.
 

Федра

 
Ее добуду на стезе греха.
 

Кормилица

 
Откройся ж нам – и слава возрастет.
 

Федра

 
Уйди, молю… Освободи мне руку…
 

Кормилица

 
Нет, ни за что… Молящий дара ждет.
 

Федра

 
И ты получишь этот дар молящих.
 

Кормилица

 
Тогда молчу… но за тобою речь…
 

Федра

 
Какой любви ты сердце отдавала[11]11
  Какой любви ты сердце отдавала – мать Федры, Пасифая, родила Минотавра от быка.


[Закрыть],
О мать, о мать несчастная моя!
 

Кормилица

 
Ты вспомнила быка иль что другое?
 

Федра

 
О, бедная, и той же рождена
Для ложа Диониса Ариадна[12]12
  Ариадна была первой женой Тесея, но ему пришлось уступить ее Дионису.


[Закрыть]…
 

Кормилица

 
Опомнись, дочь… ты свой порочишь род.
 

Федра

 
Мне третьей быть добычей смерти, третьей.
 

Кормилица

 
О, ужас… О, куда ж ты клонишь речь?
 

Федра

 
Туда, где злой давно таится жребий.
 

Кормилица

 
Но в чем же он?.. Когда бы знать могла я!
 

Федра

 
О, горе мне… Когда б мои слова
Ты, женщина, сама сказать могла бы.
 

Кормилица

 
Я ж не пророк, чтоб чудом их узнать.
 

Федра

 
Ты знаешь ли, что это значит – “любит”?
 

Кормилица

 
Да, слаще нет, дитя, и нет больней…
 

Федра

 
Последнее – вот мой удел, родная.
 

Кормилица

 
Что слышу я? Ты любишь? Но кого ж?
 

Федра

(тихо)

 
Не знаю кто, но сын он амазонки.
 

Кормилица

 
Как… Ипполит?..
 

Федра

 
Он назван, но не мной.
 

Кормилица

 
Не может быть, дитя. Ты убиваешь
Признанием меня. Для старых плеч
Такое иго, жены, слишком тяжко.
Проклятый день, проклятый свет очей…
Нет, в омут мне… Но только эту ношу
Берите прочь… На что ж и жизнь, когда
Порок возьмет насильем добродетель
Влюбленную? Киприда – ты не бог,
Ты больше бога. Кто б ты ни была,
Но Федру и меня, и дом сгубила.
 

Корифей

 
Вы слышали, подруги?
Из царских губ внимали ль вы
Неслыханным речам, речам ужасным?
О, лучше бы, о, лучше б умереть,
Покуда в грудь мою
Твои слова проникнуть не успели.
Всем горе, всем нам горе, всем нам горе!
Несчастная! Какой ужасный рок
Тобой владел?.. О, смертные!.. О, род,
На муки обреченный! Ты погибла,
Отдав лучам позор… Как этот день тебе
Короткий пережить еще?..
К концу идет с тобою царский дом,
И больше тайны нет, куда Киприды,
Тебя склоняя, воля губит,
О Пасифаи дочь несчастная, о Федра!
 

Федра

 
Вы, дочери Трезена, вы краса
Преддверия Пелоповой державы[13]13
  Преддверия Пелопой державы – для афинян короткий путь на Пелопоннес лежал морем, через Трезен.


[Закрыть],
Уже давно в безмолвии ночей
Я думою томилась: в жизни смертных
Откуда ж эта язва, что нас губит?
Природа ль разума виновна в том,
Что мы грешим? Не может быть: ведь многим
Благоразумье свойственно. Я так
Сужу: что хорошо, что нет – все это
Мы знаем твердо: лишь на деле знанье
Осуществить мы медлим. Почему?
Одним мешает леность, а другой
Не знает даже вкуса в наслажденье
Исполненного долга. Мир – увы! —
Соблазнов полн, и, если волны речи
Людской нас не закружат, – праздность нас,
За радостью гоняя, обессилит…
Ты скажешь, стыд?.. Какой? Есть два стыда:
Священный стыд и ложный, но тяжелый.
А будь меж них светла для света грань,
Они одним бы словом не писались…
И вот с тех пор, как тяжким размышленьем
Я различать их научилась, нет
Мне более к неведенью возврата,
И не могу не видеть я греха.
Но я хочу с тобою проследить
Решенья ход… Когда Эрота жало
Я в сердце ощутила, как его
Переносить, я стала думать честно…
И начала с того, чтоб затаить
Его как можно глубже. Проку мало
Для нас в речах. Пусть иногда язык
Поможет нам другого образумить,
Но раны нет больней, чем от него.
Я думала потом, что пыл безумный
Осилю добродетелью… И вот,
Когда ни тайна, ни борьба к победе
Не привели меня – осталась смерть.
И это лучший выход. Нет, не надо
Мне возражать. Для славы мы хотим
Свидетелей – для горя только тайны.
Я знала все – недуг, его позор,
И женскому я сердцу цену знала…
Пускай для той проклятий будет мало
Со всей земли, которая с другим
Впервые обманула мужа. О,
Пойти с верхов должна была зараза.
Ведь если зло – игрушка знатных, разве
В толпе оно не станет божеством?
Проклятие и вам, чьи скромны речи,
Но чьи под кровом ночи черной дерзки
Преступные объятья… Как они
Решаются, о, пеною богиня
Рожденная[14]14
  О, пеною богиня рожденная – Афродита (эпитет добавлен переводчиком).


[Закрыть], потом смотреть в глаза
Обманутым мужьям? Как им не страшно,
Что самый мрак их выдаст, что стена
Заговорит[15]15
  Стена заговорит – в подлиннике “дом обретет голос”. Образ заговорившего дома есть уже у Эсхила (“Агамемнон”), однако дом – свидетель любовной страсти, скорее образ из лирики (очень часто – у римлян).


[Закрыть], внимавшая лобзаньям?
Я от одной бы мысли умерла,
Что мужа бы могла я обесчестить
Или детей. Нет, никогда! Они,
Свободные и гордые, на землю
Священную прославленных Афин
Вступая, нас не постыдятся вспомнить.
Ведь самый дерзкий клонит, точно раб,
К земле чело, когда при нем напомнят
Клеймо отца иль матери позор.
И если что-нибудь поспорить может
С желаньем жить, так совесть, у кого
Она еще осталась… Слабодушным,
Как красной девице, когда-нибудь
Подносит время зеркало[16]16
  Подносит время зеркало – здесь авторский образ передан точно.


[Закрыть], но я,
Нет, я его не буду дожидаться…
 

Корифей

 
Увы! Увы! Нет в мире ничего
Прекраснее, чем добродетель: смертных
Она дарит заслуженной хвалой…
 

Кормилица

 
О госпожа, когда завесу с бед
Ты сдернула так быстро, то, конечно,
В испуге я не выбирала слов
И лишнее сказать могла. Но дело
Совсем не так уж страшно… И всегда
Надежнее второе рассужденье.
Чего-нибудь неслыханного я
Покуда не узнала. Афродиты
Здесь чары несомненны. Любишь ты?
Но не одна ж. Другие тоже любят.
И убивать себя!.. Да разве ж всех,
Кто любит иль любви готов отдаться,
За это и казнить? Да польза ж в чем?
Или поток Киприды остановишь?
Ты уступи ему – тебя волной
Он ласково обнимет, а попробуй
Надменно или нагло спорить с ним, —
И что ж? Тебя не искалечит, скажешь?
И в высоте эфирной, и в морской
Пучине – власть Киприды, и повсюду
Творения ее. Она в сердцах
Рождает страсть, и все в ее кошнице[17]17
  И все в ее кошнице – точнее, “она сеет страсть, откуда все мы, живущие на земле”.


[Закрыть]
Мы зернами когда-то были. Кто
Истории читал[18]18
  Кто истории читал – характерная “постмодернистская” ссылка на литературные примеры.


[Закрыть] седые свитки
Иль песни разучил поэтов, знает,
Как некогда Семелы царь богов
Безумно ложа жаждал, как Кефала
В чертог свой Эос увлекла для ласк,
Румяная. Среди богов и в небе
Они живут, однако ж, и теперь,
И страсти той несут покорно иго…
А ты, ты будешь спорить? Если так
Тебе одной тяжел закон богов,
То жаль тогда, что не по уговору
Особому отец тебя родил.
Что не другие над тобою боги
Влачат. Или мало здесь найдется
Таких мужей, что на грехи жены
Глаза благоразумно закрывают…
Я более скажу… Таких отцов,
Что сыновьям не прочь в делах любовных
Способствовать. Да умный человек
И всякий так рассудит, что дурное
Не напоказ. А жизни все равно
Не вымерять, как дома. И карниз
Ведь не всегда положишь по заказу…
Ужели же судьбы – да и какой
Еще судьбы! – теченье ты осилишь…
Ты – женщина[19]19
  Ты – женщина – перевод усиливает “женоненавистничество” Еврипида. Здесь мысль более общая: “Ты – человек, и достаточно, чтобы хорошего в тебе было не меньше, чем плохого”.


[Закрыть], и если ты могла
Быть честною не реже, чем нечестной,
Считай себя счастливой. Черных дум
Останови ж теченье! Это людям
Доступнее… А рваться одолеть
Богов, дитя, – поверь мне, только гордость.
Любить тебе велела Афродита…
А русло мы недугу твоему
Дожна найти счастливое… Есть чары,
Соблазны слов… Подумаем – найдем
И от твоей болезни мы лекарство:
Мужчина бы не скоро отыскал,
А мы куда на выдумки горазды…
 

Корифей

 
Ее слова страдальческой судьбе
Отрадное сулят успокоенье,
Но я несу, царица, восхищенье,
Пусть горькое, но все-таки тебе…
 

Федра

 
О, злая лесть – на сладостной облаве
Твоих сетей всегда обилен лов.
Я не хочу отрадной неги слов,
Пускай они мне говорят о славе…
 

Кормилица

 
Да, музыка!.. Но эти ризы слов
Узорные… зачем они? Ведь сердцу ж
Лишь Ипполита речь была б отрадна.
Зачем же прямо так и не сказать?
Тянуть зачем, когда вопрос поставлен
Решительный – о жизни? Будь сама
Женою ты разумной и спокойной,
Иль думаешь: тебе бы этот шаг
Я предлагать решилась… для утехи?
Но речь идет о жизни… И никто
Меня, надеюсь, жены, не осудит.
 

Федра

 
О, ужас, ужас!.. Замолчишь ли ты?
Иль ток речей позорных не иссякнул?..
 

Кормилица

 
Позорных! Пусть… Позорные слова
Теперь тебе полезней благородных…
Не лучше ль жизнь усилием спасти,
Чем славою венчать твою могилу?
 

Федра

 
О нет! О нет, ради богов. Права
Ты, да, я знаю… Но позор не меньше
От этого. Я цепь Эрота с честью
Еще носить хочу… Но ты ведь в бездну
Меня зовешь… О нет, о нет, о нет!..
 

Кормилица

 
Ну, рассуди ж… Кто спорит… было б лучше
Не полюбить. А полюбила ты,
Так не беда: найдем мы исцеленье.
Есть у меня и средство от недуга
Любовного – ни чести не вредит,
Ни разума оно не потемняет…[20]20
  Но не плошай: по ком душа горит, // Пусть ризы край иль локон потеряет, // И вас потом водой не разольешь.


[Закрыть]
 

Федра

 
Питье иль мазь твое лекарство, няня?
 

Кормилица

 
В том пользы нет, что много будешь знать.
 

Федра

 
Но хитрости твои мне страшны… Нет ли
Дурного в них… Опасного чего?
 

Кормилица

 
Чего же ты боишься, не пойму я…
 

Федра

 
Речей твоих, чтоб о беде моей
Тесеев сын по ним не догадался…
 

Кормилица

 
И, полно… Все улажу я, дитя.
Ты только будь за нас теперь, Киприда,
Владычица морская… Остальное
Не перейдет за тесный круг друзей…
 

Уходит во дворец.