Текст книги "Дивизия особого назначения. Пограничники бывшими не бывают!"

– Ну, что у тебя за секреты под грифом ОГВ?

– Именно, что секреты, и именно, что Особой Государственной важности! Любимов, я не шучу, мне сейчас совершенно не до шуток! Да твою ж мать! Был бы у меня какой-то выбор, я бы тебе хрен чего сказал! Так что можешь не раздуваться от гордости за высокое доверие. Так ты слушать будешь или нет?!

– А куда я на хрен денусь с подводной лодки?!

– Какой еще лодки? – Елисеев опешил.

– Да ни с какой! Присказка такая (господи, они тут что, самых простых шуток еще не слыхали?!), потому что тем, кто на подводной лодке в плавании, из нее никуда не выйти, хоть тресни, хоть лопни! Понял?

– А-а-а…

– Слушай, старлей, тут с нами еще один человечек. Мы должны его доставить к нашим, не дай бог в плен попадет, знаешь, сколько визгу немецкого будет? Да и для нас такое может очень нехорошим обернуться. Для всей страны.

– Ясно. Ты только тогда больше никому не говори, что с вами генерал, переодень его в красноармейца или в командира, и молчок. Я ж уже говорил тебе про кодлу засранцев-засланцев, эти упырьки, похоже, как раз твоего генерала тут и искали, видимо, какая-то сука из Кобрина к немцем перешла и все выложила, понимаешь? Они нам шестерых бойцов стоили.

– Любимов! – Елисеев явно слегка охренел. – Какой, к лешему, генерал?! С чего ты взял?

Тут слегка опешил уже я:

– Как какой? Советский…

Елисеев перебил мои излияния:

– Ты бы выслушал поначалу, а потом плел. Во-первых: никакого генерала с нами нет и не было! Во-вторых: никто из Кобрина не мог про нашего объекта ничего никому рассказать, потому как не мог ничего об этом знать. Понимаешь, Любимов, товарищи из Брестского управления никому об этом не сообщали, даже в Москву не успели, и уж тем более не трепались по соседям.

– А кто ж это тогда? Разведчик наш, что ли, с той стороны пришел?

– Нет… – Елисеев помялся, – тут, понимаешь, так вот просто и не объяснить… Тут показывать надо… Короче: пошли, там все поймешь.

Мы двинулись по кочкам через болотце. Впрочем, какое там болотце! Было болотце, скорее всего, не особо топкое. Только жара первых недель лета напрочь почти его высушила. Хоть я и старался ступать только на травянистые кочки, но, даже когда оступался, ничего неприятно-болотного со мной не происходило. Под сапогами ничего даже и не хлюпнуло ни разу. Елисеев шел чуть правее, по ходу объясняя ситуацию:

– Этого типа задержали на платформе Брестского вокзала вечером двадцать первого. Вызвал подозрение у патруля своей одеждой и поведением: озирался по сторонам, чуть ли не по стеночке двигался. Пытался убежать, когда не вышло, решил оказать сопротивление. Применял приемы: что-то вроде дзюу-дзюцу[95]95
  Название дзюдо в СССР в 30-е годы ХХ века, до революции – «джиу-джитцу».


[Закрыть] – борьба такая японская. Еще и на руке татуировка в виде иероглифа. По этим признакам сразу в госбезопасность и доставили. Меня привлекли, потому что думали, что японский шпион, а я языки немного знаю: и японский, и китайский, работал в тех краях в свое время, еще до бегства Люшкова[96]96
  Люшков Генрих Самойлович, комиссар госбезопасности 3 ранга, в 1937–1938 начальник управления НКВД по Дальнему Востоку. Был доверенным Ягоды и бежал в 1938 году к японским войскам в Маньчжурию. Выдал много секретов, клеветал на СССР и НКВД, в 1945 году задушен (или застрелен) японцами же.


[Закрыть]. Ну, что это не шпион, я сразу понял: никакой идиот шпиона с такой наколкой на видном месте не отправит…

Мне стало немного не по себе: если мои подозрения верны, то это…

Елисеев, не обращая внимания на то, что я, приотвесив челюсть, затормозил, продолжил рассказ. А я, поначалу чуть ли не пропустивший самое важное мимо ушей, уже не просто слушал – я ВПИТЫВАЛ. И старательно перерабатывал услышанное.

– …Документов при нем никаких не имелось. Ни на какого японца или китайца он никаким образом не походил – обычная рязанская рожа, каких тысячи, если не мильены, по стране ходит. А вещички у задержанного были странные. Непонятные были вещички, скажем прямо. И одежда тоже странная. Но одежда – не главное. Главное – сейчас сам увидишь. Допуск я тебе оформлю, бланк у меня есть… почти подходящий. Укажем, что в связи с войной и крайними обстоятельствами… ну, и так далее. Да что я объясняю, что, ни разу подписок никаких не давал? Пусть и не такие, сейчас не важно… Наркомат у нас еще недавно один был… Вот… Ну, принялись с ним беседовать, что да как… Поначалу-то он молчал, глухонемого изображал, пока не прокололся. Да и потом – не слабак оказался, заговорил только часа в два ночи… погоди, пошли-пришли, присядем.

Елисеев тут же уселся на поваленную березку, закурил. Я пристроился рядом. Гляди, какой важный от обладания великой тайной, прямо… Тоже мне! Голландец Михель[97]97
  Персонаж произведений В. Гауфа – нечистая сила.


[Закрыть] отыскался!

– И заявил, что он, кстати, – редкостное дерьмо, не поверишь, что он гость из будущего…

– Что? Из какого будущего? Елисеев, ты что, Уэллса[98]98
  Великий английский фантаст, один из основоположников жанра научной фантастики.


[Закрыть] начитался, Беляева[99]99
  Александр Беляев, великий русско-советский фантаст (самые знаменитые произведения «Голова профессора Доуэля», «Человек-амфибия» и т. д.).


[Закрыть] или еще какого Шпанова?[100]100
  Николай Николаевич Шпанов – русский советский писатель-фантаст, сценарист. Был очень популярен в предвоенные годы.


[Закрыть]

Хорошо, что уже начал догадываться, книжки-то про попаданцев почитывал регулярно, на форумах соответствующих сиживал немало. Так что и сам ответ, и моя реакция на услышанное мною подготовлены заранее. Жаль, на репетиции не было времени. Так что роль охреневшего и неверующего играю очень старательно. Станиславские с Немировичами-Данченко вкупе обзавидовались бы. А Мейерхольд бы вообще удавился от зависти. А тут еще и эпизод с попаданцем – один в один практически с началом книжки СерБа[101]101
  СерБ – один из сетевых псевдонимов Сергея Буркатовского, автора «Вчера была война» – одной из лучших, по моему мнению, книг о попаданцах. Ниже цитируется героем не точно, по памяти.


[Закрыть] «Вчера будет война». Как там у него? – «Смотрю, крадется. И курточка на ем невзабошная… и рация» (ну, или как-то вроде того).

– В том-то и дело, что никакая не фантастика. И не псих он совсем. То есть нормальным его тоже не назвать, но что парень к нам в Брест из 201*** года попал, это уже точно. Да я сам охренел, когда это понял.

– Что? Из какого года? (Блин! Мой год-то! То есть летом 201*** я ведь и провалился сюда.) И что он про будущее рассказал? Коммунизм построили? (Это я вопросец опять из попаданческой литературы присвоил, как наиболее подходящий для хроноаборигена).

– Да нет, все гораздо хуже. Как только немцы бомбить начали, он подробно и заговорил. Сразу сказал, что это война с Германией началась. И радостно так сообщает: мол, что эту войну СССР проиграет, что территорию нашу между собой немцы с японцами поделили, и нет больше никакого СССР! Уже с ближайшего декабря нет! И, где мы сейчас находимся, рейхкомиссариат Вайсрутения, а наш Ленинград снова стал Санкт-Петербургом. Вот такие, брат, дела. И потому надо его срочно к командованию переправлять, в Минск, или сразу в Москву, чтоб потрясти его там хорошенько, чтоб, если такое и было, все ошибки и измены учесть и сейчас уже такого не допустить…

Я слушал Елисеева и офигевал все больше и больше… Нет, вот же мразота! Что в руки госбезопасности попался мой современник, я уже не сомневался. В конце концов, сам попаданец. Но чтоб такое… Сука! Тут людям и так тяжело, а он еще и про окончательное поражение страны брешет. Так ведь от такой «правдивой информации из будущего» у кого-то, в реальной истории стойкого, и руки бы могли опуститься, и дрогнуть бы мог в тяжелый момент. А сволочь всякая, наоборот бы, взбодрилась. Что же с ним делать-то? А вдруг Елисеев поверил всей этой лабуде? Он вроде и не такой, а кто его знает? Вдруг он сейчас, нет-нет, а подумывает, как при «победителях» жить станет? Надо прекращать…

– Брешет, сука! Не могут немцы победить! Подавятся! Харя треснет, и жопа слипнется!

– Не могут! И я верю, что не смогут! Вот-вот наши основные силы подойдут. Неужели не отбросим назад!.. Только вот какая штука: уж больно подробно он все рассказывает. И рассказывать подробности начал уже здесь, только сегодня утром. Сказал он, что перед самой войной от Гитлера в Англию ихний министр Гесс прилетел и что англичане с немцами союзный договор подписали, а не просто замирились. И что одновременно с немцами наши нефтепромыслы в Баку и англичане бомбить начали, и не только бомбить, а и десант под Мурманском высадили. И что турки тоже с гитлером и в Одессе и Севастополе высадились. Что им все наши бойцы чуть не миллионами за раз в плен сдавались, особенно под Киевом, под Вязьмой и в Сталинграде, а остальные разбегались по домам. Что половина наших генералов к немцам на службу сами перешли. Что на Кавказе, в Поволжье, на Дону и в Средней Азии был антисоветский мятеж и всех коммунистов местное население еще до подхода немцев перебило за одну ночь. Что немцы Поволжья тоже с тылу по нашим войскам ударили. Что, мол, после их победы суд устроили, как наркомов по приговору на Красной площади вешали. Что товарищ Сталин девятого декабря в своем командном пункте яд принял, чтобы в плен не попасть. Что граница между Германией и Японией по Уралу проходит. Да много что еще плел. Понимаешь, какое дело: и верить не хочу, и факты, очень на правду похожие. Вот посмотри сам. Могли буржуи меж собой сговориться? Еще как могли! Им всем наша страна как кость поперек глотки! Ситуация что на Кавказе, что в Средней Азии, у казаков, да в Сибири сложная была? Сложная. Много там еще и недобитых басмачей, белоказаков и народа темного. И в Поволжье, как ни крути, а ведь немцы, и те этим – родная кровь. И на Украине немецкие колонисты есть. И генералы… Тухачевский с компанией уже заговор плели? Плели! Не факт, что всех выкорчевали? Не факт… Да и товарищ Сталин точно бы им живым не дался… Вот и получается… А мы какой день ни хрена не знаем, даже где фронт проходит. Ни выстрелов не слыхать, ни пушек. А где тогда армия? А этого все одно – немцам отдавать никак нельзя. Чтоб еще хуже не было. Я уж думал его так здесь и закопать, да решил погодить, вдруг получится его к нашим доставить. Ну а прижмет, придется…

– Да ты погоди, Елисеев! – перебил я горестные излияния представителя «кровавосталинской гэбни». – Это все пустой треп больного воображения! Материальные доказательства есть хоть какие-то? (Сам думаю: вот найдутся у этой мрази ноутбук или планшет с инфой какой-никакой, а я уж найду способ заставить показать, как включается да где что лежит. Так, чтоб не догадались, что я и сам умею. И выплывет правда про 9 Мая 1945 года!) Вещи его где? Чемодан, документы и прочее?

А сам думаю: «Так мерзко, с вплетением (и раздуванием) реальных фактов истории, все переиначить только попаданец и мог! Ни у кого из этого времени, при самой больной головушке, подобный высер бы не родился».

– В момент задержания багажа и документов при нем не было никаких. Сам он объясняет это тем, что ехал на поезде в Германию по туристической путевке, которую ему дали бесплатно в качестве розыгрыша призов среди купивших баварское пиво. Рассказал, что в Бресте просто хотел выйти на перрон покурить во время стоянки. В тамбуре, когда уже сходил по ступеням, немного закружилась голова. А сойдя вниз, уже оказался в нашем времени. Понял это не сразу, а когда докурил и обернулся к поезду, не узнал свой вагон. Там как раз «Москва – Берлин» стоял. При осмотре на перроне обнаружен окурок сигареты марки «Галуаз». По словам задержанного, пачка с сигаретами, как и остальные вещи, были им оставлены в купе поезда. Как он объяснил, сигареты французского производства. Одет он был в спортивные брюки немецкого производства компании «Адидас», майку, носки и кроссовые туфли производства той же компании. На ярлыках одежды имелись надписи на немецком и английском языках. По словам задержанного, «Адидас» – компания немецкая. И, самое главное, в кармане у него обнаружилась очень интересная штука, а в ушах были вставлены миниатюрные наушники, каких сейчас уж точно никто не делает.

Та-а-ак! Чем дальше в лес, тем толще партизаны! Ноутов и планшетов с информацией и энциклопопиями у этого типа не имеется. Жаль… А что за штучка-то в кармане? Жалко, если эмпэ-три-плеер. В телефоне хоть что-то полезное может отыскаться. Сейчас в них что только не закачивают. Будем посмотреть, как говорят в Одессе. А вот сам попаданец нам, похоже, без надобностев. Историю я и без него знаю. Настроения у него явно из категории «если бы немцы войну выиграли, мы бы сейчас баварское пили и все на «БМВ» ездили!», если не хуже. Так что надо будет как-то убедить Елисеева, что этот трофей из будущего необходимо срочно и прямо здесь утилизировать в качестве удобрения белорусских торфяников. Нет, я не зверь никакой и не патологический убивец! Адвокат я, если кто уже подзабыл! Только, скажите мне, на хрена нам (мне и СССР) в сорок первом году такой вот кусок дерьма из будущего? Тут и «сорокпервочного» дерьма со всей Европы в избытке понабежало! Так что этому пришельцу адвокат с судом не требуются. Законов военного времени хватит. Я так думаю.

– Чекист, да хорош заливать, он что, с психушки себе досрочный дембель устроил? – продолжаю я очаровывать Немировичей с Данченками всех направлений театрального искусства.

– А ты думаешь, он сумасшедший и нам рассказывает свои долбанутые хвантазии?

– Ну а чем докажешь, что это правда?

– Вот посмотри, – говорит мне лейтенант ГБ и протягивает эппловскую жертву аборта – айфон номер четыре.

– Портсигар, что ли? – Равнодушненько так протягиваю руку. Причем я, кажется, был так убедителен, что готов, подобно Нерону, завопить: «Какой актер погибает!»

– Да нет, Любимов, не портсигар. Телефон это такой… Переносной, вроде рации.

– Ага! Ты еще скажи, что это карманный… двигатель для ледокола, или переносной кинотеатр! Ну ладно, поймали на вокзале психа, но ты-то нормальный! Или это заразно?

– Ну, смотри, Фома неверующий, он же Томас Аквинский, – блеснув эрудицией, он включает противный гаджет фирмы «яблочный огрызок».

Я делаю вид, что охерел в крайней степени, потому что он мне демонстрирует аудио– и видеоплееры, вдруг он из какого-нибудь «ХроноСМЕРШа» и хочет вывести меня на чистую воду. А он мне прокручивает ролик выступления Адика Шикльгитлера на какой-то стрелке долбонациев. Как блудница, уличенная своим трах-хахалем в некошерном трахе с соседними трахалями (о как закручено), горячно и страстно пытается доказать свою невиновность, так Аденыш что-то в том же ключе втуляет, за кадром переводят, смысл типа Германия для германских. Я, старательно делая рожу пипла, внезапно обнаружившего в своем огороде дохлого мамонта, да еще одетого в спортивку вышеупомянутой фирмы «Адидас», спрашиваю у капитана:

– Елисеев, ущипни меня, что это такое?

– Вот-вот, старлей, вот мы его и ведем к своим, а самое главное знаешь что?

– Так это еще и не все? – А актер-то я, оказывается, классный, вон энкавэдэшный Станиславский верит мне.

– Да, самое главное… вообще-то ты в форме немцев, пошли, сам увидишь.

И ведет меня еще дальше в глубь леса, по пути говорит:

– Щас придем на место, я бойцов своих, что этого уродонала[102]102
  Отрицательный персонаж в мечтаниях братьев Оськи и Левки в произведении Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания». Видимо, Елисеев знаком с творчеством Кассиля.


[Закрыть] охраняют, отзову, ты подходишь, делаешь два-три выстрела и, приблизившись к нему, вытащишь у него изо рта кляп, да и скажи че-нить по-немецки.

– Лейтенант госбеза, все-таки надо тя к невропатологу, чего-то ты вообще «галиматНю» понес. И вообще, откуда тема насчет генерала появилась, Абвер себе ягодицы рвет, ищет генерала.

– Так я своим сказал, что у нас раненый генерал, которого мы вывозим. Это чисто для сохранения тайны было. Но, видимо, какая-то сука и в УНКГБ городском нашем есть, раз до Абвера дошло, кстати, ну и пусть, пусть ищут генерала, припечет, пристрелю к чертям собачьим. А насчет того, что этот выродок из будущего, ты выполни, что я говорю, сам все увидишь, сам поймешь.

– Яволь херр гауптштурмфюрер (КГБ-то «дерьмократы» причислили к СС, значит, лейтенант НКГБ на немецко-фашистский лад, это штурмфюрер, или оберштурмфюрер, тьфу, язык сломаешь).

Гэбнюк поднимает руку, ага, это – «внимание стой» значит, и идет вперед, затем что-то там говорит и спокойно идет обратно с двумя сержантами той же службы (унтершарфюреры или штурмфюреры, не помню, как сержант на эсэсовской мове будет).

Иду туда, откуда они вышли, там под деревом сидит аки перст, не, ни хрена, персты-то стоят, а это аки червь, наверно, сидит натуральный секонхенд, скинхед, то есть. Черная майка с ликом преподобного адольфия нацистского, джинсы моднявые с помочами, висящие на жопе (или как эта хрень называется; подтяжки, бретельки там или вытяжки), и берцы с шнуровкой до колен. Он смотрит на меня как на полубога (я же в ретроскинхедовском прикиде, в фельдграу), а я на него, как и ожидалось, смотрю как на говно, и, высокомерно глядя, вытаскиваю у него изо рта чьи-то портянки (вот гэбье извращенцы, а? гэбня кровавая, Новодворской на вас нет), фу!

– Господин офицер, ведите меня к Гитлеру, я знаю много чего, благодаря этому вы сможете победить Сталина и их жидо-коммунячье иго, на благо белой расы.

– Ти есть кито? Что ти знаишь рюсски сабака? И какой польза есть от ти?

– Господин офицер, я русский национал-социалист и приветствую идеи великого фюрера, белая раса должна защищать себя, наши цели едины, наши враги все черные, начиная с жидов, хачиков, узкоглазых и кончая неграми.

– Ти не есть белая раса, ти не есть щеловьек, ти славянски недощеловек, не арий, унтерменш, ферштеен зи?

– Нет, я не недочеловек, я истинный ариец, представитель, как и вы, белой расы, я читал «Майн кампф» господина Гитлера и полностью разделяю его взгляды. Мало того, я обманул этих чурколюбов-жидолюбов коммуняк из энкавэдэ, что рейх победит Союз, теперь они разнесут эту инфу, и краснюки побегут быстрей и веселей. Глядите, господин офицер, и Гитлер победит Сталина, white power рулит!

– Хальт! Ты считаешь, что великогерманский райх не сможет побьедить ваших тупых азиатов?

– Да, я это знаю, я из 201*** года и точно знаю, что великий Гитлер был побежден в 1945-м, этими чурколюбами из СССР. Потому нам приходится мочить эту нечисть, ну черножопых, по нашим городам.

– Мине плефат на твои вскляды, и твои фантазии, какой к тойфелю две тисяча ***наццатый, ты ест тупой унтерменш, и только германская раса ест белий и вищий раса, ви славяне дастойни бит нашими рабами. А если ти читаль великий бух нашього фюрера, то ето говорит, что его учение истинно для всего мира, даже для рабоф унтерменш, как ти. А в тисяча дивятсот сорок пиятом ми будем побеждайт юден в Америка и в Аргентина. Ферштейн зи, унтерменш?

Ой, чую, не нравится правда нацику доморощенному, но нацики, это реально, вы для Гитлера и его оболваненной кодлы – унтерменши, всего лишь рабы. И они срали на ваши шульцы-88, зиги и массовые чтения «Майн кампф», «Россия для русских», у НСДАП, не канает для них «Россия для немецких», а русские, даже почитатели Гитлера, лишь рабы.

Ладно, хватит роль играть.

– Ну что, сука, думал, немец я?

– А, вы, значит, власовец, тоже защитник белой расы, или РОНА?

– Нет, нацик, я не власовец, да и не знаю, кто это (как я признаюсь, что тоже попаданец, низя). Я советский командир, старший лейтенант Любимов. – И, вытащив парабел, передергиваю затвор. – Ну что, придется кончать тебя, нацик ты самопальный, готов сдохнуть во славу Гитлера?

– Нет, товарищ старший лейтенант, я ж тоже советский, я тоже служил в армии.

– Хотя, вообще-то живи, тем более ты добыча энкагэбэшника. Он, Елисеев, чисто русский, так сказать, полномочный представитель белой расы, пусть он и решает твою судьбу. Елисеев, госбезопасность ходячая, ты где?

Из лесу материализовался, как гаишник из засады с радаром, наш бравый энкадэшник с пепедешкой.

– Ну что, старлей, как тебе фрукт?

– Ну, товарищ лейтенант госбезопасности, фрукт это, конечно, интересный, правда, несъедобный, но он твоя добыча, и пацан он, вижу, – упертый, делай с ним что хошь. Мне с вами тут нефига болтологией страдать, Родина в опасности, надо выручать. Играйте в свои игры без меня. Кстати, насчет проигрыша СССР в войне эта сука наплела, оказывается, типа на психику твою давила. По его плану, ты, оказывается, должен был разнести эту ложь, и РККА бы дрогнула да Гитлер бы победил. Понял, в чем цимес, эх ты, а еще из госбезопасности.

– Слава богу, а то я уж духом пал. Спасибо, а вообще, старлей, много у тя людей?

– Да поболе роты будет, а что?

– Берешь нас к себе? Будем пробиваться вместе к нашим?

– Елисеев, вынужден тебя огорчить, пока к нашим мы не собираемся, так как пытаемся немчуре подляны здесь строить, а то они маршируют по нашей земле, поют свои «дойчен зольдатен унд официрен». Тем более у нас щас паника и неразбериха, кидают под танки с винтовками и даже без, мы тут больше пользы принесем. Сам подумай, главная сила немцеболванов это танки и взаимодействие родов войск. Мы попытаемся по возможности обескровить их танки, перережем снабжение бензином и боекомплектом. Стоящий без горючего и снаряги танк, как тупая изба, мало того от него пользы как от верстака сгущенки, так его еще и охранять надо, казенный ведь.

– Согласен я, ну что, старлей, возьмешь нас к себе?

– Да конечно, нам как раз начальник особого отдела нужен как колорадскому жуку картошка, пойдешь главным чистильщиком в подчинение старлею? Засланцев бранденбургоидных как собак непиленых. Ну что, пошли к нашим?

– Пойду, хоть я на ваши РККАшные звания и капитан цельный, но войсковыми соединениями (даже взводом) не командовал, у нас специфика службы другая, да и не за командование пехотными подразделениями у нас дают звания, а у тя хорошо получается.

И мы пошли опять к дороге, а до того гэбэшник поговорил с нациком начистоту (даже ноги спецлейтенанта приняли участие в интерактивной беседе). После лживой инфы о проигрыше СССР в войне, даже весть о победе над Германией аж в сорок пятом, Елисеевым была воспринята как благая, а потом архангелы елисеевские подобрали секинхенда (написано как я думаю, это не ошибка, не скинхед и именно секинхенд) и снова на беззвучку и вибрацию перевели портянкой. А тут наши уже готовы, «кавэшки» и «Т-28» оттащили в лес и замаскировали ветвями и всяким лесным мусором, все что можно (и нужно) погрузили в «Опеля», и Ивашин докладывает.

– Товариш старший лейтенант, нами обнаружены следующие материальные ценности:

снаряды к 45-мм пушке 20 к (на БТ и БА) бронебойные 38 штук;

снаряды к 45-мм пушке 20 к (на БТ и БА) осколочные 43 штуки;

снаряды к 45-мм пушке 20 к (на БТ и БА) шрапнель 56 штук;

снаряды к 76,2-мм пушке КТ-28 или Л-11 бронебойные 100 штук;

снаряды к 76,2-мм пушке КТ-28 или Л-11 осколочные 120 штук;

снаряды к 76,2-мм пушке КТ-28 или Л-11 шрапнель 100 штук;

выстрелы к ротному миномету 211 штук;

выстрелы к батальонному миномету 78 штук;

патронов калибра 7,62 (винтовочных, а значит, и на «максим», и на ДП, и на ДТ) 150 000 штук.

Все военное имущество пересчитано и погружено, кроме того, две двухтонки «ГАЗ-ААА», один «ЗИС-5» пригодны к использованию и тоже не пустые, одна из «ГАЗ-ААА» это автоцистерна с бензином[103]103
  Вермахт не использовал автоцистерны, немцы перевозили горючее в бочках, на обычных грузовиках.


[Закрыть].

Ну и четыре мотоцикла родных РККАшных ПМЗ-А-750, и на двух ДП установлены. Правда, один пришлось бросить, осколком бомбы полмотора выворотило, толкать теперь его можно, а ездить ни фига, ну и пулемет на другой установили.

– Ого, Ивашин, так этого ж хватит на одну-две войнушки типа войны Чако[104]104
  Война между Боливией и Парагваем, проходила в 1932–1935 гг. за обладание областью Гран-Чако. Обе стороны считали, что в этой местности есть нефть, по иронии судьбы, нефть в Гран-Чако нашли лишь в 2012 году. В войне победил Парагвай, ибо получил 75 % Гран-Чако, остальное получила Боливия, и это несмотря на то, что по состоянию на 1930 год население Боливии составляло 2 150 000 человек против 800 тысяч в Парагвае. Данная война считается генеральной репетицией ВМВ.


[Закрыть]. Все, немчура, дрожи. Слышь, Елисеев, а куда вы все это везли и где экипажи танков?

– Так в танках экипажей и не было, только мехводы, мы их с ремонта вели, вообще колонна сводная, всякой твари по паре, и они тоже где-то в лесу, щас покричу, выйдут. Танкисты, ау, вы где?

И действительно, из лесу вышли три мехвода в классических комбинезонах и шлемах от Гуччи, то есть от РККА. Всего с энкавэдэшниками и водителями оказалось 28 человек (из них 8 водителей), остальные 18 погибли, трое ранены, всего в колонне было 49 человек, кстати, боекомплекты в танках полные. Но пусть пока полежат в танках. И мы, попрыгав в грузовики, рванули как пули (ну почти как пули) в лагерь.

Проехав километра два, услышали за нами грохот, ну и как же не посмотреть, что там да как? Сгоняв на мотоцикле, ребята выяснили, что по шоссе двигается немецкая колонна. Потому водители с танкистами уехали на машинах и мотоциклах, а я с отделением наших бойцов да гэбнюк со своими гэбэшниками, придя на шоссе, скрылись в придорожных кустах. Мало ли кто и куда едет, вдруг какой профит поимеем? Вскоре показалась колонна танков, немчура ехала на броне (жара – июнь), один из развиздяев пиликал на аккордеоне, остальные подпевали какой-то бравурный марш на своем верхнесаксонском, или нижнесилезском, или правобаварском, ну или левовюртембергском, английский учил я в школе…

До нас еще метров 500–800, и я говорю парням:

– Автоматчики, стреляем по членам экипажей, сидящим на броне, те, кто с винтовками и с карабинами, стреляйте по бочкам, что за танками. Огонь строго по команде – «Бей гадов!», отход тоже, отходим по-пластунски по команде – «Отбой».

В группе у нас четыре автомата, у меня «ППШ», у Аржанухина немецкий трофей, у Елисеева ППД на шее висит и еще ППД у одного из гэбистов. Остальные вооружены винтовками-Мосинками (гэбисты) и немецкими карабинами (наши).

За это время немцы кончили горланить свой марш и начали петь грустную песню, наверно, почуяли, суки, что щас им карачун будет.

И когда первые пять танков уже миновали нас, а с нами поравнялся шестой, я крикнул «Бей гадов!», на немцев сразу посыпались разнообразные пули, как пистолетные из «ПП», так и винтовочные из винтовок и карабинов, «аллес гемахт» начался. В врага всадила два магазина «ППД» (по 73 патрона), магазин «ППШ» (еще 71 патрон) и рожок немецкого автомата (30 патронов), ну и винтовочники влепили по обойме в баки и в бочки, огонь весело загорелся, немцы остановились, а мы дали ноги.

Сразу по тому месту, откуда мы делали карачун, немцы вдарили башенными пулеметами танков, а нас уже нема, пишите, камерады, до востребования, на главпочтамт. Обозленные немцы начали бить затем по площадям танковыми пушками, а мы уже давно отползли до безопасного места, встали и побежали как лани. Нам признание наших талантов немцами ни к чему, ребята мы скромные и местами скоромные. Немчура попалила еще минут пятнадцать и, обматерив нас от всей тевтонской души, скорей всего ушли, собрав своих мертвяков и потушив два танка (оба загорелись от огня из бочек). Ну не голыми же танками в лесу шнырять, они ж не знают, что нас чуть меньше взвода и мы не имеем ни одной противотанковой гранаты, они-то думают, может, что у нас тут батарея ПТО трехорудийная.

Правда, когда отползали, гэбэшного бойца Анкудинова убило, прям в темя попала пуля из танкового пулемета, вот суки, все-таки одного отквитали. Анкудинова его сослуживцы вытащили, и прямо у дороги на нашу базу мы его похоронили, на дереве, у могилы, один из гэбистов ножом вырезал:

Здесь похоронен боец НКГБ Анкудинов Петр Валерьевич, 15 ноября 1921—27 июня 1941, вечная память герою.

Ну и оттуда пошли в лагерь.

В лагере нас ждали две новости, одна ожидаемая и прогнозируемая, как падение курса доллара после поголовного приступа диареи у всех министров и топ-менеджеров США, то есть Онищук пока не вернулся. И вторая новость, меня ждал какой-то дядька, заарестованный Кравцовым, и с ним, по словам Кравцова, надо сразу побазарить. В шалаше сидел дедок лет 60 (может, больше, на нем не написано), высокий, широкий, со светло-русыми волосами (и ни одной седой волосинки), но с монгольским почти лицом, эдакий Батый-блондин.

– Здравствуйте, э…

– Арсений Никанорович Ильиных, здравствуйте, командир.

– Здравствуйте, Арсений Никанорович, какими судьбами?

– Я, паря, первый секретарь здешнего горкома партии, остался, чтобы повоевать в тылу, у меня опыт партизанской войны еще с Гражданской. Из приаргунских казаков я, станицы Чалбутинской, в германскую, то есть в мировую войну, воевал в первом Аргунском казачьем полку[105]105
  Полк сформирован 1 января 1900 г. Участвовал в ПМВ на Западном фронте в составе 1-й Забайкальской казачьей дивизии. В составе дивизии принимал участие в Брусиловском прорыве. После Октябрьской революции перешел на сторону большевиков. Под командованием Сергея Лазо участвовал в боях с отрядами атамана Семенова в составе Забайкальского фронта.


[Закрыть]. Затем мы устанавливали Советскую власть, ну и тут полезли всякие семеновы, унгерны, колчаки да каппели с ниппелями, вот мы и попартизанили. В тридцать пятом назначен из заведующих районо ажно вторым секретарем горкома, ну, это у нас на Дальнем на Востоке в сороковом перевели сюда на повышение, когда братьев белорусов освободили. И тут на тебе, бабушка, Юрьев день, немцы пришли, зарыл бы я их на рассвете. А я же теперь хочу попробовать вспомнить былое, тряхнуть стариной, думаю, если от моего тряхания немчуры станет поменьше, то и от меня, значит, с моим тряхом есть еще польза. Не думаю, что немцы семи пядей во лбу, погонял я их в империалистическую, и тут погоняю, зарыл бы я их на рассвете. Кстати, я коренной гуран!

– Гуран? Это что, индеец, что ли?[106]106
  Намек на племена индейцев-гуронов, воинственные племена, практически исчезнувшие в ходе столкновений с американцами.


[Закрыть]

– Сам ты индеец, гуран – это смесь русского и бурятского народов, понял?

– Простите, не знал, товарищ Ильиных, а насчет остального, от нас-то что надо? Оружие, патроны?

– Да нет, старлей, хочу я предложить тебе воевать вместе, у меня опыт, знание местности, у тебя, паря, молодость. Да и из окружения вам, паря, выходить долго, да с потерями, вот и давай тут и повоюем вдругорядь.

– Да мы, товарищ Ильиных, того же мнения и придерживались, тоже думаем пошуровать в тылу фашистов, и пользы много, и идти далеко не надо, опять же весело.

– Так, хорошо, с чего планируешь начать?

– Так мы уж начали, Арсений Никанорович, собираем технику, вооружение, топливо, снаряды и оружие.

– Похвально, паря, могу присоветовать, что и где еще собрать, тут у нас на МТС склад ГСМ есть, зараз можно его прикарманить, нечего немцам шиковать за счет Наркомсельхоза. Причем там же в подвале оружие есть, даже пушки с зарядами к ним, пока немчура не прочухала, забрать надо, ведь приграничье, вот и хранили на всякий, надо отграбить народное добро.

Тут в шалаш входят Елисеев с Ивашиным, и, увидев Ильиных, энкагэбэшник лезет обжиматься к секретарю горкома.

– Арсений Никанорович, какими судьбами?

– Да вот решил попробовать, понравится ли немцам в 41-м то, что не нравилось японцам в двадцатом, попартизанить, зарыл бы я их на рассвете.

– Елисеев, ты знаешь Ильиных?

– А как же, в одном городе работали на Дальнем, как же я да второго хозяина города-то не знал бы? Мировой мужик!

– Ну что, товарищ Ильиных, может, чайку из трофейных запасов испробуете?

– Давай, и поговорим сразу, ну, насчет почистки МТС, надо план раскумекать, что и как?

– Ну вот, сразу видно боец Сергея Лазо, сразу войнушку почуял. Ивашин, крикни бойцам, пусть чайку фрицевского сварганят. – Ивашин возьми и побеги как юный онагр[107]107
  Дикое непарнокопытное, дальний родственник домашних ослов.


[Закрыть], молодо-зелено. Ему где-то двадцать, любит пока еще бегать.

– Слышь, паря, зараз гитлерчата рвут в центр страны, тухачевиусы так развоевались, что немец гонит наших взагорб[108]108
  Взагорб – в спину, сзади (диалектн.).


[Закрыть]. Сам видишь, могучий удар и малая кровь у немцев работает, а у нас ни черта, у нас как-то наоборот, колоссальная кровь и ни черта тебе ударов. Не глянется[109]109
  Не глянется – не нравится (диалектн.).


[Закрыть] мне такая война, ох не глянется. Сталину надо было этих тупых (надеюсь тупых, а не предателей) чуть ли не поголовно в Горный Зерентуй[110]110
  Одно из мест лишения свободы (каторги) в царское время.


[Закрыть] запетяркать[111]111
  Запетяркать – затолкнуть, куда-нибудь (диалектн.).


[Закрыть], а то местами и в штаб Духонина[112]112
  Расстрелять, выражение происходит от расстрела генерала Духонина красными матросами в 1917 г.


[Закрыть], зарыл бы я их на рассвете. Ты ж видел, сколько у нас было дивно[113]113
  Дивно – много (диалектн.).


[Закрыть] войск, и где теперь они, в лучшем случае, как ты, в окружении шарахаются, а сколько из них уже никогда и нигде шарахаться не будут. Ладно, предлагаю по-нашему, по-лазовски, по-партизански, крадче[114]114
  Крадче – тайком, скрытно (диалектн.).


[Закрыть] устроить немцам в тылу содом, гоморру, геенну и чистилище в одном конкретно взятом месте. У вас, паря, вижу и бойцы есть и техника, у меня знание здешних мест, да и люди есть на местах. Правда, не знаю, кому теперь верить, кому нет. Сам видишь, если уж генералы да маршалы как минимум по тупости просрали войну, то как верить тем, кто пониже? Зарыл бы я их на рассвете.