Текст книги "Бои тяжеловесов. Глобальная политическая арена"

Китай как мировая держава

Пока Кремль дестабилизирует положение дел в Украине и продолжает свою конфронтацию с западными развитыми странами, представляется резонным назвать Российскую Федерацию Владимира Путина основной проблемой Соединенных Штатов и Запада. Однако есть государство, которое, хотя оно и не играет своими мускулами, а прокладывает путь терпеливо и спокойно.

Китайская Народная Республика с ее двенадцатью процентами мирового внутреннего валового продукта представляет в сравнении с Российской Федерацией еще большую опасность для международного сообщества. На долю РФ приходится всего лишь 2,75 % мирового ВВП в соответствии с данными в ВБ (Всемирном банке). Россия, таким образом, есть значимой, но проходящей через стадию спада силой.

Внутренний же валовый продукт Китая уже больше немецкого и японского, взятых вместе. К тому же, он продолжает расти. Эксперты редакции «Новости Мира» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» полагают, что ВВП КНР все больше опережает аналогичный показатель в Японии (третья крупнейшая экономика планеты) и ФРГ (четвертое по объему производство в мире). Китаем ведется плавная, но настойчивая кампания по предложению новых альтернатив нынешнему мировому порядку.

Недавно Си Цзиньпин и Барак Обама договорились по поводу сокращения выбросов парникового газа в атмосферу. Конечно, похвально. Но если же присмотреться внимательно, во всем ином пекинское правительство ведет совершенно другую внешнеполитическую линию. Она направлена на замену отстроенной Америкой международной системы на новую, свою собственную. Если Пекином и дальше будут делаться шаги в этом направлении, то подобное движение приведет к самому значительному и опасному изменению в международной политике в течение последней четверти века.

Сейчас многими отмечается растущая националистическая и большей частью антиамериканская риторика Китая. На самом же деле она не пропадала никуда, используясь и ранее пекинскими властями. Что действительно изменилось, так это интенсивность ее. По данным газеты «Кристьен сайенс монитор», число статей, в которых обвиняются во внутренних неполадках и трудностях материкового Китая враждебные «западные» силы, растет подобно снежному кому с горы. Материалы с обвинениями «иностранных» и «заморских» сил в правительственном издании People’s Daily в текущем году утроилось в сравнении с предыдущим: за 10 прошедших месяцев 42 штуки, или по одному материалу в неделю.

Более важным является то, что КНР ведет настойчивую и последовательную кампанию с предложениями альтернатив мировой существующей структуре. Летом, например, китайцы обратились с призывом к Индии, Бразилии, России и ЮАР о запуске собственного банка развития вместо Международного валютного фонда. Спустя пару месяцев, в октябре они вложили пятьдесят миллиардов долларов США в фонды Азиатского банка инфраструктурного инвестирования – очевидного конкурента ВБ. Следом в ноябре Пекин объявил о создании Великого нового шелкового пути для наращивания торговли с иными странами.

В Китайской Народной Республике есть силы, которые желаю осуществить переход к постамериканизму от антиамериканизма. Она в производстве общественных услуг и благ желает скорее найти замену существующим международным системам, чем пользоваться их инструментарием. При этом в последние годы, в частности, старательно не интегрирует в собственные планы конкретное государство США. Весной в ходе Совещания по мерам взаимного доверия и взаимодействию в регионе Азии Си Цзиньпин изрек важную и характерную фразу, сказав, что заниматься азиатскими делами и удерживать безопасность там должны сами народы и страны Азии. Понятен намек, не так ли?!

Китай видит во встраивании в существующие институциональные структуры нечто противное своим историческим глубочайшим традициям. Согласно заключению бывшего госсекретаря Соединенных Штатов Генри Киссинджера в его книге под названием «Мировой порядок», Поднебесная никогда не любила идею глобальной международной системы из равных государств.

Автор этой книги указывает, что Китай на протяжении своего исторического развития определенно рассматривал самого себя единственной суверенной властью в мире. Для китайцев дипломатия была не процессом по достижению договоренностей между рядом независимых заинтересованных сторон, а серией срежиссированных специально церемоний. В их ходе иностранным властям и обществам давалась возможность выразить согласие с назначенным им местом в глобальной иерархической структуре.

Следует волноваться вовсе не потому, что пекинские усилия могут привести к успеху. Они могут быть и безуспешными. Но если КНР с ее растущим экономическим и политическим влиянием будет и далее предлагать выбор между каким-то обновленным миропорядком и уже существующим, то это может сформировать условия для рназвязывания холодной войны в Азии. Это же, в свою очередь, будет способствовать уничтожению нынешнего положения вещей, десятилетиями служившего основой процветания и развития азиатско-тихоокеанского региона.

2014 г.

Китай спасает Россию от растущей изоляции

Все обсудили момент, произошедший на саммите АТЭС в Пекине, когда Владимир Путин накрыл пледом плечи первой леди Китая. Многие утверждают, что он таким образом флиртовал. Кто знает, может, и так. Но в чем нет никаких сомнений, так это в том, что Путин пытается свататься к Китаю.

В прошлое воскресенье Китай и Россия подписали договор о создании второго газопровода для поступления российского газа в Китай. Только полгода назад два государства заключили еще одну энергетическую сделку: потрясший всех договор сроком действия на 30 лет и стоимостью 400 миллиардов долларов. Как сообщается, Россия надеется, что Китай вскоре станет крупнейшим потребителем российского газа.

Может быть, на наших глазах утверждается ось Россия-Китай? Но нет, дела обстоят не совсем так. Суперсделки в газовой области помогут китайским чиновникам диверсифицировать потребляемую энергию, большинство которой пока составляет уголь. Это снизит уровень загрязнения в стране, который вызывает глубокую обеспокоенность в китайском обществе.

Положение России выглядит более отчаянным. Экспорт газа в 2012 году составил не только более 70 % российского экспорта в целом, но и более половины поступлений в федеральный бюджет, согласно данным американского Министерства энергетики, которое ссылается на исследования BNC Energy. Будущее российской экономики выглядит мрачным отчасти – но лишь отчасти – из-за падения цен на нефть и газ. Западные санкции сильно ударили по рублю, который за этот год упал в общем сложности на 30 % по отношению к доллару, согласно данным FaceSet.

Инфляция в России достигла 8,3 %. Центробанк был вынужден поднять ставку кредитования до 9,5 %, но иностранного капитала в страну поступает по-прежнему мало. Европейские страны – крупнейшие импортеры российской сырой нефти и газа. После украинского кризиса многие из них, конечно, пытаются найти пути сокращения зависимости от России.

Таким образом, Россия сейчас сталкивается не только с падением газовых цен, но и с потенциальным отсевом покупателей этого газа. С моей точки зрения, заключенная сделка с Китаем указывает скорее на отчаянное положение России, чем на способность Путина убеждать. Газовая сделка нужна была ему, и срочно. И, по-видимому, в спешке он оставил несколько вопросов открытыми.

Согласно изданию The Moscow Times, договор дает Китаю преимущественное положение. Газета цитирует директора одного из московских аналитических центров, который заявляет, что коэффициент прибыльности по газовым договорам с Китаем для России близок к нулю. Пекин получил сделку на выгодных условиях, потому что спасает Москву от растущей изоляции. Ведь, действительно, речь идет об очень неравном партнерстве.

Россия импортирует из Китая больше продукции, чем откуда-либо еще. Но посмотрите на этот список, показывающий основных импортеров в Китай. Россия в нем лишь на десятом месте, согласно данным Наблюдательного центра за сложными экономическим процессами Массачусетского технологического университета. И, как я уже упоминал сегодня в программе, на настоящий момент объем китайской экономики в пять раз превышает объем российской, и этот разрыв в будущем, вероятно, только увеличится.

Нет сомнений в том, что пока сделка сильно выручает Россию, а Китаю нравится заполучить крупного, глобального и влиятельного партнера, который, как и Пекин, стремится дистанцироваться от США и их влияния. Однако не удивляйтесь, если с течением времени окажется, что этот союз неблагополучен – скорее, это брак по расчету, чем настоящая любовь.

2014 г.

«Мышление Путина направлено назад, а не вперед»

(из интервью президента США Барака Обамы для программы «Глобальная политическая арена», 2014 г.)

Закария: …Можно ли сказать, что в отношении России Ваша политика была достаточно эффективной и нанесла реальный урон экономике России? Однако с помощью нее не удалось удержать Владимира Путина от создания нестабильности на Украине. Кажется, за последние несколько недель данный конфликт разгорелся даже сильнее.

Обама: Я думаю, так действительно можно сказать. И, я думаю, это результат неверных решений, которые Владимир Путин принимает от имени своей страны. Знаете, если подумать о том, каких результатов нам удалось достигнуть в прошлом в том, что касается американо-российских отношений; когда я стал президентом, речь шла о перезагрузке, мне, кажется, удалось наладить эффективные рабочие отношения с г-ном Медведевым.

И в результате в экономике России наблюдался рост. У них была возможность начать диверсификацию своей экономики, у них были надежные отношения с Европой и остальным миром, они с нашей помощью вступили в ВТО. И с того момента, как Владимир Путин принял решение по Крыму и Украине – при том не исходя из какой-то блестящей стратегии, а по существу из-за того, что его застали врасплох протесты на Майдане и последовавшее бегство Януковича после того, как мы выступили посредниками в заключении сделки по передачи власти на Украине – с этого самого момента этот его экспромт втянул его все глубже и глубже в такую ситуацию, когда он нарушает международное право, нарушает целостность, территориальную целостность и суверенитет Украины. Все это привело к дипломатической изоляции России, усилило беспокойство Европы относительно ведения бизнеса с Россией, а также позволило ввести санкции, которые наносят огромный ущерб экономики России в момент, когда снижаются их нефтяные доходы.

Не существует никакого сценария, при котором такие действия пошли России на пользу.

Аннексия Крыма идет во вред, а не на пользу России. Дни, когда захват новых территорий каким-то образом являлся способом достижения статуса великой державы, прошли. Могущество стран сегодня измеряется их научным уровнем, навыками, способностью экспортировать товары, изобретать новую продукцию и новые услуги, их влиянием. Ничего из этого не предусмотрено в стратегии Путина.

Сейчас, однако, абсолютно верно одно: если перед нами глава государства, который отказывается идти с на диалог, шаги к которому предпринимаются нами. А учитывая размер российской армии, тот факт, что Украина не является страной-членом НАТО, получается, что существуют очевидные рамки того, что мы можем там сделать с военной точки зрения, г-н Путин не встретил на своем пути пока ни одного препятствия.

Тем же, кто скажет, что мы должны делать больше, что я бы им сказал, что мы можем наращивать все больше и больше издержки, именно это мы и делаем. Мы можем оказать дополнительное дипломатическое давление. Я не думаю, однако, что будет разумно – для США и всего мира – начинать настоящий военный конфликт между США и Россией.

В данный момент мы заняты тем, что поднимаем боеспособность тех приграничных государств, которые входят в НАТО. Мы даем понять, что это та непересекаемая черта, за которой последует наше военное вмешательство для защиты наших союзников. И в том отчасти вся суть статьи V.

Закария: Однако за последние месяцы, недели вы не заметили никаких признаков того, что Путин готов договариваться?

Обама: Пока все, что мы видели, – это многочисленные публичные заявления, – будь то в разговорах с канцлером Меркель, президентом Олландом или с нами – в которых он будет говорить одно, а делать будет другое. Мы много раз убеждались, что сепаратисты пользуются российским финансированием, услугами российских инструкторов и стратегов, а также, что их поддерживают российские войска. Со стороны Кремля пока не было признания того, что разрешение данного конфликта в долгосрочной перспективе находится в интересах России.

Таким образом, помимо дальнейшего оказания давления на Россию, одним из важных шагов, которые мы можем предпринять, является поддержка украинской экономии и реформ, которые исходят из Киева. И нужно отдать им должное, президент Порошенко и премьер-министр Яценюк инициировали процесс широкомасштабного реформирования страны, который приведет к значительным результатам, если им дать шанс.

Таким образом, мы будем и впредь работать по двум направлениям: оказывать дальнейшее давление на Россию, поддерживать Украину и доводить до сознания г-на Путина, что для него остаются доступными дипломатические выходы из ситуации.

Я не испытываю особого оптимизма в данный момент относительно того, что курс г-на Путина изменится, отчасти потому что одним из факторов, которые идут на руку г-ну Путину, – его политика, которую ему удалось создать отчасти благодаря государственным СМИ и телевидению и всем находящимся в его распоряжении механизмам, которые позволяют подавлять несогласных внутри страны. А благодаря апелляции к национализму, который силен внутри страны, ему удавалось держать свой рейтинг на высоте.

И в действительности то, что он отказывается возвращаться к диалогу с Западом, обусловлено в большой мере его решением начать предвыборную кампанию при том, что его популярность не была настолько высокой, насколько ему хотелось бы. Если вы помните, в Москве проходили протесты, которые исчислялись тысячами человек. Можно заметить, что именно тогда произошел скачок антизападной, антиамериканской риторики, которая, как вам известно, напоминает советские методички.

Таким образом, его мышление направлено назад, а не вперед. Возможно, со временем он передумает. А мы тем временем должны убедиться, что мы надежно защищаем наших союзников и поддерживаем принципы, которые находились в основе мира в Европе на протяжении всего послевоенного периода…

Если Путина не привести к переговорам, наступит «конец Европы»

Западные страны объявили о принятии очередного пакета санкций против России. Но могут ли США и Европа действительно эффективно применять санкции? Конечно, их меры уже ударили по российской экономике – падают курсы акций, инвесторы покидают страну, пострадал и российский рубль. Однако Владимир Путин пока никак не выказывает намерения вернуться к дипломатическим методам снижения напряженности, о которых говорил президент Обама.

Напротив, он наносит Западу ответный удар, налагая собственные ответные санкции и запрещая импорт западных продуктов питания на общую сумму в примерно девять миллиардов долларов – несмотря на то, что такие меры выльются в повышение цен на продукты в России. Не изменил Путин и свою военную стратегию – поддерживать сопротивляющихся украинских сепаратистов. Так сработает ли еще один пакет санкций?

Проблема здесь вот в чем – санкции никогда раньше не демонстрировали особой эффективности. Санкции кажутся нам эффективными потому, что благодаря им нам, кажется, удалось привести Иран к столу переговоров. Но там речь шла о всеобъемлющих мерах, которые приняли почти все страны – а происходит такое крайне редко. Согласно одному исследованию, в период между 1945 и 2005 годами только в трети случаев санкции привели к нужным результатам. Как отмечал в 1997 году в своем эссе для журнала Foreign Affairs дипломат Ричард Хаас, санкции срабатывали лишь в отдельных случаях – например, в Боснии, в Ираке, правительство которого удалось заставить прилежнее соблюдать резолюции ООН, а также, возможно, в Пакистане и в некоторых других странах.

Иногда санкции приносили больше вреда, чем пользы. Например, пишет Хаас, меры, принятые в отношении Гаити в девяностые годы двадцатого века, сильнее всего ударили по бедным, что привело к массовому исходу населения страны во Флориду и сильно отяготило экономику этого штата. Он также отмечает, что эмбарго на поставки оружия в Боснию несоразмерно навредило мусульманскому населению и усугубило их бедственное положение.

И нельзя забывать, что, в отличие от Ирана, над которым также висит опасность нападения со стороны Израиля, санкции против России не сочетаются с угрозой применения силы. Россия также гораздо в меньшей степени, чем Иран, изолирована от глобальной экономики.

Многие европейские страны зависят от российских энергетических поставок. Россия обеспечивает примерно третью часть газа, потребляемого Евросоюзом. Именно поэтому санкции ЕС в общем и целом были довольно беззубыми. За одним исключением, которое действительно, по-видимому, эффективно. Я говорю о ядерном оружии в санкционном арсенале: отключить Россию от системы SWIFT*.

SWIFT – это сеть, которая позволяет финансовым институтам безопасно обмениваться данными. Ей пользуются более 10 с половиной тысяч банков в более, чем 200 странах, чтобы осуществлять международные денежные переводы. Великобритания призывает ЕС заблокировать доступ России к этой сети.

Это приведет к обширным последствиям, повлияет не только на торговлю и инвестиции, но и на миллионы других повседневных финансовых операций. Именно так США поступили с Ираном в 2012 году, убедив частную сеть банков. Иранской экономике был нанесен существенный ущерб. Несмотря на попытки Великобритании, ЕС не расположен применить это оружие.

ЕС не стремится использовать и настоящее оружие. Европа, по существу, к военному делу больше не имеет отношения. Крупнейшие европейские страны тратят на оборону сущие гроши. Возможно, это изменится – но не сейчас.

Однако США и ЕС провели «красную линию». Теперь им необходимо применить какие-то меры, которые чувствительно ударят по России, чтобы Владимир Путин согласился на переговоры о разрешении украинского кризиса.

Если этого не произойдет, европейскому континенту не светит ничего хорошего. Его экономика погрязла в кризисе, вскоре пройдет сепаратистский референдум в Шотландии, и во всех странах растут антиевропейские общественные настроения. По выражению обозревателя Энн Аппельбаум, это может стать концом привычной нам Европы.

2014 г.

О радикальном исламе

(из интервью президента США Барака Обамы для программы «Глобальная политическая арена», 2014 г.)

Фарид Закария, ведущий: Господин президент, интервью с Вами – большая честь для нас.

Барак Обама, президент Соединенных Штатов Америки: Рад Вас видеть, Фарид.

Закария: Сенатор Линдси Грэм выражает обеспокоенность тем, что Вы не готовы признать, что Америка сегодня находится в состоянии религиозной войны. Многие отмечают, что Белый Дом старательно избегает употреблять словосочетание «исламские террористы». В связи с этим, у меня к Вам вопрос: мы воюем с радикальным исламом или нет?

Обама: Знаете, я думаю, что ситуацию нужно понимать так: из среды исламских общин в определенных точках планеты вышли элементы, которые извратили эту религию, приняв за основу нигилистскую, искаженную, практически средневековую интерпретацию ислама.

И от этих элементов страдают многие страны.

Вместе с тем, я категорически не приемлю мнения, что такое положение дел ведет к религиозной войне. Большинство мусульман отвергают такую трактовку ислама. Они считают, что это движение вообще не имеет отношения к исламу.

Я думаю, чтобы преодолеть эту угрозу, нам очень важно объединиться с 99,9 % мусульман, которые стремятся к тому же, что и мы: к порядку, миру, благополучию и т. д. Поэтому я не считаю правильным жонглировать терминами. Я думаю, мы все осознаем, что данная проблема уходит корнями в мусульманский мир, и что именно Ближний Восток и южная Азии – это те ключевые точки, где нам нужно снова завоевать доверие и симпатии людей, в особенности молодого поколения.

И, чтобы самим себе не сослужить дурную службу, нам не следует забывать, что подавляющее большинство мусульман отвергают радикальные идеи.

Закария: У многих складывается впечатление, что Вы недооцениваете важность проблемы терроризма. И, таким образом, недооцениваете эту угрозу для Соединенных Штатов.

Обама: Знаете, мне приходилось общаться с близкими тех, кто был убит террористами. Приходилось общаться с родственниками наших солдат, которые сражались за то, чтобы Аль-Каида не смогла нас атаковать снова.

И я прекрасно знаю, к каким большим жертвам по всему миру приводит терроризм.

Поэтому я всегда настаивал на том, чтобы мы правильно оценивали масштабы террористической угрозы и не преувеличивали их. Утверждая, что терроризм является угрозой для самого существования Соединенных Штатов или мирового порядка, мы даем террористическим сетям шансы на победу.

Дело в том, что они действительно могут нанести нам серьезный ущерб. Но мы в состоянии выбрать такой ответ, который не подорвет… основ нашего существования. Я имею в виду, например, то, что мы никогда не будем применять пытки, что означало бы отказ от собственных ценностей и подрыв доверия к ним по всему миру.

Я имею в виду, что мы не будем придерживаться стратегии высадки оккупационных войск туда, где в очередной раз всплывут террористы. Мы не будем играть с ними в догонялки, потому что такая стратегия подорвет нашу экономическую мощь и ляжет тяжкой ношей на нашу армию.

В ответ на конкретные проблемы нам нужны точные, хирургические действия. И если мы будем действовать эффективно, то в конечном итоге победим террористические организации, потому что у них нет идеи, которую они могли бы предложить простым людям. Все, что они предлагают, как мы убедились в ряде случаев, – это культ смертников или набор обращенных в прошлое фантазий, которые в реальности не жизнеспособны. Если вы посмотрите на ИГИЛ, то вы увидите, что у них нет никакой стратегии. Они могут сколько угодно говорить об организации нового халифата, но все понимают, что они не могут снабжать население продовольствием, не могут построить образовательную систему, не могут создать функционирующее общество.

Чтобы не играть на руку террористам, мы не должны переоценивать их действия. Мы не можем позволить себе политику прямого реагирования. Наша стратегия борьбы с ними должна быть более тонкой.

Закария: Американцы были крайне взволнованы известием о приземлении беспилотного летательного аппарата на территории Белого Дома – прямо у Вас во дворе.

Вы уверены, что в следующий раз на борту беспилотника не окажется оружие?

Обама: Пусть с этим инцидентом разбирается служба безопасности, ну а, проблема, конечно шире.

Я уже обратился в Федеральное управление гражданской авиации и ряд других служб, чтобы узнать, как регулируется применение данных технологических новинок, потому что беспилотник, который приземлился на территории Белого Дома, можно просто купить в магазине для радиолюбителей.

Есть компании, например, интернет-магазин «Амазон», которые всерьез рассматривают возможность использования небольших беспилотников для доставки товаров покупателям. Кроме того, эти аппараты могут быть очень полезны фермерам, чтобы следить за посевами, или экологам, чтобы наблюдать за дикой природой. Таким образом, есть целый ряд задач, которые можно решать с помощью этих аппаратов, однако, у нас на самом деле нет никакой законодательной базы для их применения.

В связи с этим я дал поручение компетентным органам начать переговоры со всеми заинтересованными сторонами, чтобы выработать механизмы использования беспилотников так, чтобы они не представляли опасности для людей и не вторгались бы в частную жизнь. И Вы знаете, Фарид, с теми же проблемами мы уже столкнулись в киберпространстве. Технологии, которые мы постоянно разрабатываем, дают людям возможности такого широкого спектра, о котором мы не могли и мечтать десять – пятнадцать лет назад.

Однако ни на уровне отдельных стран, ни на международном уровне у нас пока нет законодательной базы, чтобы использовать эти технологии так, как нам нужно. И частью моей работы в течение предыдущих лет и тех лет, что я еще проведу в должности президента, является поиск способов разработки тех законов, которые позволят максимально увеличить от этого выгоду и уменьшить риски.

Закария: Отношения между президентом США Обамой и премьер-министром Израиля Беньямином Нетаньяху можно охарактеризовать, по меньшей мере, как напряженные. Они еще более усложнились после того, как стало известно, что спикер Палаты представителей, республиканец Джон Бейнер, пригласил Нетаньяху обсудить напрямую с Конгрессом вероятное соглашение с Ираном по поводу ядерного оружия.

Многие считают, что в ходе переговоров с Ираном это может обернуться против Вас, что это ставит под вопрос саму возможность подписания соглашения.

Как Вы думаете, уместен ли этот визит в Вашингтон сейчас?

Обама: Я бы предоставил возможность ответить на этот вопрос г-ну Бейнеру и г-ну Нетаньяху. С премьер-министром Нетаньяху я нахожусь в непрерывном диалоге, хотя сейчас не буду с ним встречаться. Я не буду этого делать, просто потому что у нас есть правило, что президент не проводит официальных встреч с руководителями других государств, если в этих государствах проходят выборы.

Я считаю, что встречи даже с нашими ближайшими союзниками в предвыборный период являются неуместными.

Недавно к нам с визитом приезжал Дэвид Кэмерон, и ему предстоит скоро участвовать в выборах. Мы настояли на том, что, если встреча действительно важная, ее нужно произвести заблаговременно до предвыборной кампании, чтобы это не выглядело как попытка каким-либо образом повлиять на выборы.

В целом, Фарид, я не думаю, что выступление премьер-министра в Конгрессе может повлиять на подписание соглашения. Мы организовали весьма действенный режим санкций против Ирана с целью усадить их за стол переговоров и попытаться решить ядерную проблему Ирана дипломатическими методами.

Согласно информации из всех источников, включая свидетельства со стороны спецслужб Израиля, Иран выполняет все пункты промежуточного соглашения. Они приостановили свою ядерную программу. Они действительно сократили свои запасы высокообогащенного урана. И мы, соответственно, ничего не потеряли в ходе переговоров.

Иранская ядерная программа за это время не продвинулась вперед. И у нас появилась возможность организовать механизмы, которые позволят гарантировать отсутствие ядерного оружия у Ирана и позволят ему, со временем, вернуться на мировую арену в качестве ответственного игрока.

На данный момент я не могу поручиться за то, что мы сможем это сделать. Но моя позиция такова. Если Конгресс Соединенных Штатов настоит на введении дополнительных санкций, то это может быть воспринято со стороны мирового сообщества и со стороны Ирана как нарушение промежуточных соглашений с нашей стороны. Подрыв дипломатического процесса, в самой его ответственной фазе, без серьезных на то причин, является ошибкой. Вместо этого, мы должны закончить текущий раунд переговоров, заставить Иран принять условия, предлагаемые со стороны мирового сообщества. И я, со своей стороны, хотел бы отметить нашу сплоченность в ходе переговоров в формате 5+1, с Россией, с которой у нас очень много разногласий по другим вопросам, с Китаем, который, очевидно, в крайней степени нуждается в поставках нефти со стороны Ирана. Несмотря на все это, мы смогли обеспечить единство нашей позиции. Это показывает, насколько эффективно проявили себя наши дипломаты. И если мы не достигнем соглашения, то для мирового сообщества должно быть очевидным, что вина за это будет лежать на иранской стороне, что это они не могут согласиться на адекватные условия предлагаемого соглашения.

Могу сказать, что я не услышал хороших аргументов с противоположной стороны. Я наложу вето на законопроект, предполагающий дополнительные санкции для Ирана, если таковой появится. С другой стороны, как я говорил и нашим конгрессменам, и израильской стороне, если Иран откажется от соглашения на приемлемых условиях, на следующий же день пакет дополнительных санкций, предложенных Конгрессом, будет мною одобрен.

У меня уйдет всего пара дней на согласование и одобрение такого закона. Таким образом, у нас есть возможность оказать дополнительное воздействие. Но в данном случае очень важно показать, что мы использовали абсолютно все возможности дипломатии в решении данной проблемы.

Закария: Но если Вы прислушаетесь к тому, что говорят сенаторы о предлагаемом соглашении – я думаю, ни для кого не секрет, что речь идет о 5 – 6 тысячах центрифуг для обогащения урана – практически нереально, чтобы республиканское большинство в сенате одобрило подобное соглашение. Разве это не делает бессмысленными данные переговоры?

Обама: Я думаю, для нас очень важно сначала подготовить соглашение и уже потом четко объяснить, в чем оно заключается. Я уже говорил ранее, мы не пойдем на него, если условия не будут нас устраивать.

Но если я смогу доказать, что условия предлагаемого соглашения гарантируют, что у Ирана не будет возможностей для создания ядерного вооружения, и ученые и специалисты-ядерщики это подтвердят, тогда у нас есть повод для публичного обсуждения данного соглашения. И тогда я поинтересуюсь у каждого члена Конгресса, почему мы должны отказаться от соглашения в пользу решения, которое в перспективе приведет нас к военному конфликту, которое будет менее эффективным в плане ядерного сдерживания Ирана, и спровоцирует дополнительные затруднения на неспокойном Ближнем Востоке.

И я убежден, что у меня получится выиграть этот спор.

Закария: В 2011 году, когда развивались события арабской весны, вы сказали, что авторитарные режимы могут предложить лишь иллюзию стабильности и порождают целый ряд проблем, фактически ведут к распространению терроризма.

Но теперь государственный секретарь Джон Кэрри выказывает свою поддержку генералу Ас-Сиси, Вы подтверждаете стабильность взаимоотношений с Саудовской Аравией, Ваша администрация активно сотрудничает с диктаторами в Средней Азии и абсолютными монархиями на Ближнем Востоке.

Неужели мы вернулись к теории стабильности авторитарных режимов?

Обама: Ну, я так не думаю. Я думаю, если Вы изучите мои заявления, то Вы увидите, что я всегда говорил, что при проведении международной политики мы не можем не учитывать реалии окружающего нас мира. У нас есть друзья и союзники, которые помогают нам реализовывать наши стратегические интересы, хотя на практике они и вовлечены в действия, не совпадающие с нашими представлениями о демократии и правах человека.