Текст книги "Человек, который не хотел любить"

Глава четырнадцатая

Она увидела её в окно и не поверила своим глазам.

– Эй, что-то случилось? – София вошла в кафешку недалеко от Пантеона. «Il Caffè della Pace», «Мирное кафе» – выбор Лавинии. Это было одно из тех мест, где делают все виды чая.

Лавиния посмотрела на неё с удивлением:

– В смысле? Что ты имеешь в виду?

София села напротив и поставила сумку на стул между ними:

– Обычно ты вечно опаздываешь, а в этот раз пришла даже раньше меня!

– Люди меняются… – И Лавиния улыбнулась, будто в этой фразе заключался ещё какой-то другой, тайный смысл.

Но София не обратила на это внимания и открыла меню: – Ты что будешь?

Лавиния взглянула в меню и сказала:

– О, я буду зелёный чай.

София удивлённо выглянула из-за своего меню:

– И всё?

– Да.

София покачала головой:

– Мы уже не те… совсем не те.

Лавиния рассмеялась:

– Я просто на диете, как и большая часть людей в этой стране и на этой планете, кому уже чуть больше тридцати.

София согласилась:

– Ладно, это правда. И поскольку я сижу на диете уже больше трёх месяцев, я возьму вкуснейших блинчиков с ягодами.

– Эх, я тебе завидую.

– Не надо, избавь себя от этой прихоти… А то придётся отдуваться в спортзале. А вообще как дела?

– Прекрасно.

София увидела среди столов официантку и жестом позвала её:

– Здравствуйте, принесите нам, пожалуйста, один зелёный чай и один чёрный с лимоном, так? – Она посмотрела на Лавинию, чтобы удостовериться этого ли она хотела. Лавиния кивнула. – И ещё, пожалуйста, один блинчик с лесными ягодами и другой с глазированными каштанами.

Девушка записала всё в блокнот и ушла.

Лавиния грустно на неё посмотрела:

– Глазированные каштаны… ты злодейка.

– Почему это? – София сделала вид, что ничего не поняла.

– Ты прекрасно знаешь почему. Я обожаю, как пахнут глазированные каштаны, и ты это специально, чтобы подставить их мне под нос, чтобы проверить мою выдержку…

– А ты выдержишь?

Лавиния рассмеялась:

– Ни секунды.

– Значит, я всё правильно сделала. Всё-таки есть же и законные желания, правда? То есть… самые сладкие искушения – самые безопасные.

– Точно. – Лавиния кивнула, но почему-то немного занервничала. – Тогда расскажешь потом эту теорию моей тренерше по аэробике…

– С удовольствием! Потому что благодаря искушениям такие, как она, оказываются очень полезны людям.

Вскоре подошла официантка с заказом.

Лавиния подцепила вилкой кусок блинчика с каштаном:

– О’кей, я признаю – у меня нет силы воли. – И она отправила кусочек в рот.

Девушки тут же рассмеялись.

– Вот, молодец! Теперь ты мне нравишься, выглядишь здоровее!

Они продолжили есть и болтать обо всём подряд.

– Кстати, ещё раз спасибо за машину. А то я бы попала под ливень.

– Да брось! Не нужно было заправлять её до конца!

– Я только до минимальной отметки!

– Всё равно я была на работе, она мне была не нужна.

София с нежностью посмотрела на неё:

– Ну, в общем, вчера я забрала свою, так что всё в порядке…

– Мм…

Лавиния отпила немного своего чая. Затем она поставила чашку на стол как можно тише. Ей не хотелось разрушать атмосферу. Они ели вкусную еду, смеялись и шутили. Момент был идеальным, чтобы рассказать ей. Может, её подруга поймёт и другую её слабость? Она посмотрела на неё. Та отрезала вилкой кусочек блинчика. Лавиния ждала, когда она начнёт есть. София поднесла вилку ко рту и увидела, что Лавиния не отрывает от неё глаз. Она с любопытством сощурилась. Лавиния решила – пора. Пока у неё полный рот, она хотя бы не сможет ничего ответить.

– У меня кое с кем роман.

София чуть не поперхнулась. Блинчик встал поперёк горла, и она закашлялась.

Лавиния это предусмотрела, поэтому встала, подбежала к ней и похлопала по спине:

– Смотри наверх, вон на птичку!

Она поняла, что сказала какую-то глупость, и начала смеяться.

Затем София отпила чаю, восстановила дыхание и отёрла рот. Она посмотрела на Лавинию.:

– Скажи, что ты просто шутишь.

– К сожалению, не могу. – Лавиния не хотела говорить «к сожалению», но оно вырвалось. На самом деле, она была счастлива, как в сказке.

София попыталась привести мысли в порядок.

– Почему ты решила мне рассказать?

– Мне нужно было рассказать кому-нибудь.

– Но почему мне?

– Потому что ты моя лучшая подруга.

– Да, но ведь Стефано – психотерапевт Андреа. Как я буду смотреть ему в глаза, когда он придёт? Я теперь твоя сообщница, я буду чувствовать себя виноватой. Я точно знаю. Ещё и покраснею.

– София, пожалуйста, тогда сделай вид, что я ничего не говорила. Я не хотела устраивать тебе неприятности.

– Сказанного не вернёшь. – Она сделала ещё один глоток чая.

Лавиния смотрела на неё:

– Ты злишься на меня?

София задумалась, а затем покачала головой.

Лавиния улыбнулась:

– Спасибо. Мы так хорошо сидим, и если бы я никому не сказала, если бы не поделилась этим с тобой, я бы сошла с ума. Я слишком счастлива.

– Кто он?

– Я познакомилась с ним в спортзале, он высокий, брюнет, тело у него просто а-а-а-а-а…

София слушала описание этого человека и невольно вспомнила того мужчину, с которым она сама недавно познакомилась. Познакомилась… столкнулась на выходе из церкви. На секунду она подумала: «А что, если это он? Но нет, это невозможно. Не бывает таких совпадений». Она перебила Лавинию:

– А какого цвета у него глаза?

– Я же сказала, карие, даже ореховые. Ты что, не слушаешь меня?

– Нет, нет, слушаю… – Она с облегчением выдохнула.

Почему-то при мысли, что Лавиния может встречаться с тем мужчиной, её обуяла ревность. Через мгновение ей уже показалось всё это полным бредом. Она продолжила слушать подругу, а внутри стыдила себя за такие мысли.

– А ещё, он божественен в постели.

– Лави!

– Ой да ладно, не будь ханжой. Заниматься любовь прекрасно! А с ним в особенности.

– Сколько ему лет?

– Он в два раза старше, и у него есть невеста.

– О… – Лавиния так это сказала, будто это должно было как-то успокоить Софию, но София не понимала, с чего вдруг это должно было как-то оправдать её.

– Сначала мы просто перешучивались друг с другом в спортзале, делали одни и те же упражнения, но он с большим весом. Потом мы вместе пошли на аэробику… и так, день за днём, мы становились ближе…

– Ближе? В каком смысле?

– Не знаю. Но я уверена в одном – когда я приходила в зал и его там не было, я… в общем, мне его не хватало. Однажды он уехал на несколько дней, и я думала, что сойду с ума. А потом как-то вечером мы пошли на свидание.

– А что ты сказала Стефано?

– Что пошла гулять с тобой.

– Со мной? Не предупредив меня? А что, если бы Стефано позвонил? Или если бы Андреа захотел с ним поговорить по поводу тревоги и сказал бы ему, что я рядом?

– Я решила рискнуть.

– Ты чокнутая.

– Да… – Лавиния опустила взгляд, взяла вилку и принялась ковыряться в остатках блинчика. Затем она посмотрела на Софию: – Мы занялись этим у него в машине тем вечером. Это было круто. Я кончила дважды.

София не знала, что делать, вся ситуация казалась абсурдной.

– Лави, я не знаю, что и сказать.

– Рядом с ним мне хорошо, я чувствую себя нужной. Мы много разговариваем, он слушает меня, мы постоянно смеёмся, а потом занимаемся сексом.

– Но разве у вас со Стефано какие-то проблемы в отношениях?

– Да нет, но… Его никогда нет дома, а когда он приходит, то устал. Мы не разговариваем и не смеёмся. Он решает проблемы других людей, а о своих не думает.

Лавиния вдруг поняла, что, сказав «других», она имела в виду и Андреа.

– Прости…

– Это сейчас не важно.

– Ну и что ты думаешь?

– Я думаю, это пройдёт.

– Но я не хочу, чтобы это проходило. Я влюблена в него. – София удивилась. Всё было сложнее, чем она думала. – Мне как будто снова шестнадцать, я клянусь, я отправляю ему эсэмэски, и если он мне не отвечает, я чувствую себя идиоткой…

«Что ж, хоть какая-то истина в твоих словах есть», – подумала София, но она поняла, что её подруга чувствует себя просто отлично.

– Ты чувствуешь то же, что и большинство людей, живущих в нашей стране, – она улыбнулась, – и даже мире…

Лавиния улыбнулась в ответ.

София продолжила:

– Я бы хотела тебе дать какой-нибудь совет, но даже не знаю, с чего начать. Да и вообще не знаю, что сказать!

Лавиния была в отчаянии. Она надеялась, что София ей поможет.

– Единственное, что могу посоветовать… не говори ничего Стефано…

София обеспокоенно на неё взглянула.

Лавиния опустила взгляд и притихла.

– Ты ведь ещё не рассказала?

– Я собиралась… Я даже как-то вечером сказала, что мне нужно с ним поговорить… Но как раз в этот момент зазвонил телефон. Это был Андреа. Ему было плохо. Конечно, не стоит тебе говорить, но они говорили целый час, а когда Стефано вернулся, я перехотела ему рассказывать…

София подумала, что Андреа невольно спас её. Как же всё странно. Андреа ничего не говорил ей об этом звонке. Но она подумала, что это нормально. Человек в его состоянии каждый день сталкивается с миллионом трудностей.

В этот момент официантка опять проходила мимо их столика:

– Желаете что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо, – сказала София, а затем тихо добавила: – Хотя я бы выпила водки, чтобы получше себя чувствовать.

Лавиния повеселела:

– Так возьми, разве можно сопротивляться сладостным искушениям?

– Конечно… Теперь этим всё можно оправдывать… Слушай, вообще-то я имела в виду только то, что касается еды!

– Так и я выпью с тобой!

– Нет, ты имела в виду секс!

Лавиния снова замолкла. И затем промолвила:

– Ты сердишься на меня?

– О чём ты? Перестань!

Затем на Лавинию накатило любопытство.

– А с тобой тоже такое бывало? И ты ничего не рассказывала?

София в изумлении посмотрела на неё:

– Ты сегодня просто целое открытие. Я сейчас знакомлюсь с Лавинией, которую не могла себе даже представить… Если бы мне кто сказал, я бы ни за что не поверила.

– Да-да… А тем временем ты уходишь от ответа. Ты когда-нибудь изменяла Андреа?

– Нет.

– То есть за все годы после аварии, несмотря на то что он не может ходить, что вы не можете гулять, ходить в театр, кино, пиццерию или заниматься спортом… ты ни разу ему не изменила?

– Во-первых, партнёру не изменяют, потому что он не может делать какие-то вещи… Я думаю, гораздо важнее, как ты себя чувствуешь рядом с человеком, что ты чувствуешь, а не можете ли вы вместе пойти в спортзал…

Конечно, ситуация была совсем запутанная, София уже много раз об этом думала. Она отпила немного чая. Он был холодный, но подходил, чтобы утолить жажду после всего этого разговора.

И как раз в этот момент Лавиния задала совершенно неожиданный вопрос:

– И даже в мыслях ни разу ему не изменяла?

София потеряла дар речи. Лавиния открылась ей и была с ней искренней. И вот теперь этот вопрос. Она не могла солгать, это было бы несправедливо. Лавиния этого не заслуживала.

– Да, однажды я ему изменила.

– О! – Теперь Лавиния окончательно развеселилась. – Ну, теперь-то ты точно меня понимаешь? Простите… – она остановила официантку, – две водки, пожалуйста.

Глава пятнадцатая

Рим. Авентин. Танкреди посмотрел на часы. Должно кончиться через десять минут. Все расчёты были верны. Массивная церковная дверь отворилась. Группка детей высыпала оттуда и быстро сбежала по лестнице. Была среда, и, в отличие от прошлого раза, дождя не было. Кто-то из родителей ждал возле машины, но был ещё и небольшой автобус, который должен был развести нескольких детей по домам.

Грегорио Савини смотрел на всё это с любопытством и удивлением. Он много чего повидал за последние годы работы, но эта сцена своей необычностью и простотой превзошла все его впечатления.

– Вот, это она. – Танкреди указал кивком головы.

Маленькая кудрявая девчушка с усыпанными веснушками щеками и большими тёмными глазами сбегала по лестнице вслед за остальными:

– Мама, мама, вот и я!

Она размахивала руками, чтобы обратить на себя внимание, как будто все остальные и так уже не приковали к ней свои взгляды. Она была самой радостной, самой живой и самой красивой из тех, кто вышел их церкви. Хотя, честно говоря, на других Танкреди даже и не обратил внимания. Он подождал еще немного, прежде чем пойти ей навстречу. На мгновение ему показалось, что сейчас его последний романтик тоже выйдет из церкви, но это было бы слишком легко. А ему не нравились слишком лёгкие достижения. Хотя он даже и не предполагал, насколько трудно ему будет.

Малышка Симона чмокнула маму и тут же со всей силы обхватила её за шею:

– Оля сказала, что даст мне спеть соло и что в следующем хоре я буду ведущей, мама, это так здорово! Мне так всё нравится! Может, даже придут с телевизора!

– Но, Симона… – И мама покачала головой.

Симона тут же поняла её неодобрение и попыталась оправдаться:

– Да нет, в том смысле, что придут из новостей, они же иногда ходят по воскресеньям в церкви.

– Но разве службу будет проводить не папа?

– А что значит службу? Что, папа уходит на войну?

Мама принялась смеяться. На секунду она забыла, что этой пичужке всего шесть лет.

– Это значит, что приедет папа и будет читать молитву перед верующими, перед всеми христианами и перед теми туристами, которые окажутся на площади Святого Петра.

– Аа…

Мама оправила девочке свитер, открыла дверь машины, чтобы пропустить её внутрь, но голос позади заставил её обернуться:

– Простите, синьора…

Элегантно одетый мужчина в синей куртке, белой рубашке и тёмно-серых брюках стоял перед ней, улыбаясь. Он был красив, ему было чуть больше тридцати, может, меньше. У него были аккуратно уложенные волосы, приветливая улыбка и великолепные синие глаза. Мать Симоны на мгновение была сбита с толку. Точно ли он искал именно её? И чего он хотел? В этот момент позади мужчины остановился «бентли». Из неё вышел мужчина постарше, но так же безупречно одетый.

«Это что, похищение? Но почему? У нас нет ни гроша».

Тогда тот мужчина, что стоял ближе к ней, разбил все её сомнения:

– Простите, что беспокою вас, но я хотел поговорить этой девчушкой. Она ваша дочь?

– Да. – Мать застыла. – Что случилось? Почему вы хотите с ней поговорить? – И затем, испуганная происходящим, она вытащила телефон из сумки, открыла его и угрожающе произнесла: – Слушайте, я сейчас позвоню в полицию.

Грегорио Савини, услышав эти слова, тут же помрачнел. Танкреди и его великолепные идеи. За все годы его работы он попадал и в более щекотливые ситуации, но никогда у него не было проблем. И что происходит сейчас? Так можно лишиться работы своей мечты.

Но Танкреди тут же вмешался, успокаивая женщину:

– Нет, синьора, не поймите меня неправильно. Во-первых, прошу прощения, это было грубо с моей стороны не представиться. Меня зовут Танкреди Ферри Мариани, а джентльмен, стоящий позади меня, доктор Савини.

«Доктор Савини, – подумал Грегорио. – Никогда в жизни он меня так не называл. Хотя… я не против».

Танкреди улыбнулся и продолжил:

– А вы, синьора?

– Карла Франчинелли.

– А девочка – ваша дочь?

– Да. А могу я узнать, что происходит?

– Мне просто нужно кое-что спросить у вашей дочери, но я хотел поговорить с ней в вашем присутствии, чтобы избежать недоразумений.

Синьора вроде бы успокоилась, но эта странная ситуация всё ещё вызывала у неё недоверие.

Танкреди заглянул в машину:

– И как зовут это прекрасную девушку?

– Меня зовут Симона. А вы кто? Вы из телевизора?

У Симоны мечтаний было немного, зато все очень ясные.

– Нет.

– А… – Девочка разочарованно опустилась на сиденье.

Затем Танкреди присел перед ней на корточки и улыбнулся:

– Но мне нужна твоя помощь. – Симона навострила уши. – На прошлой неделе одна девушка в церкви после вашего выступления подошла и обняла тебя, она, скорее всего, хорошо играет на пианино.

– Да! Это София!

Танкреди улыбнулся. Теперь его последний романтик обрёл имя. Это небольшой шажок вперёд. Он повернулся к матери:

– Вот, синьора, только это я хотел узнать. Я хочу отправить к ней учиться свою племянницу, дочку брата. Она, должно быть, отличная преподавательница. И это будет мой подарок племяшке на день рождения.

Симона улыбнулась:

– Значит, вы никак не связаны с телевизором?

Танкреди развёл руками:

– Прости, совсем никак.

Танкреди, однако, подумал что, если бы эта маленькая девочка дала ему адрес Софии, её номер телефона или что-то ещё, он помог бы осуществить её мечту – попасть на телевидение.

– А ты знаешь, как я могу с ней связаться?

Симона молча покачала головой.

– Может, у твоей мамы есть её номер телефона? Или адрес?

Симона опять покачала головой, а затем улыбнулась:

– Я вспомнила, где я тебя видела! Ты же стоял тут на лестнице с голыми ногами!

Танкреди встал, слегка смутившись, улыбнулся Симоне и её матери и немедленно попытался объяснить это воспоминание о нём:

– Да, точно так. Я был в шортах. Я тогда шёл с пробежки… – Он встретился взглядом с Савини, который только поднял одну бровь. Такими методами он обычно не пользовался. Да и девочка, кажется, ничего не знала. Танкреди улыбнулся ей: – Хорошо, всё в порядке. Спасибо в любом случае! – Затем он обратился к матери: – До свидания, и простите, что побеспокоил вас.

– Без проблем.

Ей хотелось ещё добавить: «Вы меня совсем не побеспокоили… даже наоборот», но она не стала этого говорить перед дочерью.

Танкреди повернулся к «бентли», покачав головой:

– Тут нечего делать.

Грегорио Савини, довольный, сел в машину. Эта ситуация показала ему, что без него Танкреди никуда не продвинется.

– Синьоре! – Симона отбежала от матери. Савини уже пожалел о своей мысли. – София весь день преподаёт в консерватории, а по нечётным дням – в церкви Дей-Фьорентини на Пьяцца-дель-Оро. – Она улыбнулась. – Если вы пойдёте туда, то точно её встретите!

Танкреди сел в машину и улыбнулся ей:

– Спасибо… – Затем он тихонько прошептал: – Не говори маме, но в воскресенье я позову людей из телевизора, и они будут снимать только тебя!

Симона была в восторге:

– Серьёзно? Спасибо! – И она бегом вернулась к матери.

Танкреди закрыл дверь:

– Весь день в консерватории и на Пьяцца-дель-Оро… Видишь, Грегорио? А ты в меня не верил!

– Доктор Савини, попрошу. – И Грегорио взглянул на него в зеркало. – Это мне придаёт важности.

Танкреди улыбнулся и опустился на сиденье, пока Грегорио давил на педаль газа, чтобы скорее умчаться на своем «бентли». «София. Мне нравится это имя. У меня нет знакомых, кого звали бы так же». И он продолжил фантазировать об этой женщине, перебирая в голове всё то немногое, что он знал, и всё то, что ему предстояло узнать.

– Доктор Савини, как скоро у нас появится информация об этой Софии?

– Очень скоро, доктор Ферри Мариани.

– О нет, меня всегда зови Танкреди, не хочу казаться важнее, чем я есть.

– Как скажешь…

Грегорио ещё раз взглянул на Танкреди в зеркало. София. Очередная его прихоть. Кто знает, что на этот раз ему ударило в голову. Савини решил, что разузнать это никак не возможно, но он был уверен, что эта женщина будет точно так же забыта, как и все остальные до неё. Он и не догадывался, что всё окажется гораздо сложнее.

Сам Танкреди, впервые с самого детства, думал о том, что бы такого придумать, как сделать так, чтобы всё казалось случайностью. «И потом, как я должен ей представиться? Богатый, спортивный, в шортах и футболке? Она тогда примет меня за спортивного фанатика, и всё». Он снова подумал об этой девочке, Симоне. Как невероятно, что она узнала его.

Он тогда не заметил, что она остановилась наверху лестницы и видела всю сцену. В другое время он ни за что бы не упустил таких деталей. София отвлекла его.

Карла Франчинелли ехала медленно, краем глаза поглядывая на дочь, сидевшую сзади и листавшую какой-то журнал, который она нашла на сиденье. В конце концов мать решила задать ей вопрос:

– Симона, а что сказал тебе этот мужчина, когда ты подбежала к его машине?

Дочь перестала листать газету и с удивлением посмотрела на неё. Она не заготовила ответа. И что теперь ей говорить?

– Ой, ничего, он был очень вежлив. А почему ты спрашиваешь, мам?

– Не знаю, когда ты вернулась, ты выглядела как самый счастливый человек на планете… Он же ничего не сказал про телевизор?

Симона слегка покраснела, но попыталась это скрыть.

– Мам, почему ты так думаешь? Ты зациклилась, что ли?..

– Нет, это ты зациклилась.

– Мне нравятся телевизор и музыка, и что? Я ведь хорошо учусь, так что нечего на меня нападать.

Карла Франчинелли взглянула на дочь: «„Нечего на меня нападать". А я тоже так разговаривала со своей матерью? Что-то не верится. Что за дети пошли! Хотя разве это не наша вина? Или, может, это всё телевизор, который ты так любишь?»

– Мам, как ты думаешь, он придумал историю про племянницу? – Симона весело взглянула на мать.

– В смысле?

– Может, София ему просто понравилась и он захотел её найти?

– Не выдумывай.

Симона пожала плечами:

– Я думаю, она ему понравилась.

Некоторое время они обе молчали.

– И вообще… – сказала Симона, – если они вдруг будут вместе, я буду счастлива. София очень милая, я её люблю, а он… он суперкрасавчик!

– Симона!

– Да, мам, ну это же правда, ты так не думаешь? Ты не считаешь, что он суперкрасавчик?

Карла продолжала спокойно вести машину. Как по волшебству, в её памяти всплыла картина прошлой недели. Её муж Лука играл в PlayStation с друзьями, однокурсниками по университету. Потрёпанный, с торчащим животом, в растянутой рубашке и очках, которые он носил низко на носу. И вдруг сразу после этого появляется этот Танкреди – в синей куртке, белой рубашке, загорелый, улыбчивый, с глубокими глазами. В общем-то, определение «суперкрасавчик» ему подходило, оно отражало всё, что было нужно. Но Карла Франчинелли была благоразумной женщиной и в первую очередь мамой, борющейся со слишком быстро растущей дочерью. Поэтому она слегка улыбнулась:

– Ну, скажем просто, что-то в нём есть.