Текст книги "Блогер и Маргарита. Ковидная дьяволиада"

– И всё равно проводите меня к ней, – настойчиво попросил медика Карпов.

– Тогда вам надо переодеться в комбинезон и надеть маску.

– Ведите, я согласен, – и Карпов первым перешагнул порог стеклянных дверей, ведущих в вестибюль главного корпуса.

Когда они вдвоём ехали в лифте (водителя Карпов попросил остаться внизу), бывший чекист спросил у врача:

– Когда эту женщину к вам привезли?

– Вчера днём.

– Её доставили из дома?

– Нет, она сначала угодила в районную больницу, где ей поставили положительный тест на коронавирус, а уже оттуда её перевезли к нам.

– Мне сказали, что она всё время упоминала моё имя. А что-то ещё она говорила?

– Будто в бреду она шептала одну и ту же фразу: «Мне приснился он».

– Кто именной ей снится, она не называла?

– К сожалению, нет. Единственный человек, которого она называла по имени, это были вы, Авдей Миронович. Дословно она повторяла одну и ту же фразу: «Сообщите генералу Авдею Карпову, что мне приснился он».

В это время лифт остановился на нужном этаже и оба его пассажира покинули кабину. А спустя полчаса, облачённый в специальный комбинезон из легкого материала и маску, Карпов был уже в «коронабоксе» и стоял у стеклянной двери, ведущей в палату, в которой находилась безнадёжная пациентка. Через дверное стекло было видно, как она лежит на кровати, подключённая к аппарату ИВЛ и ни на что не реагирует.

– Из какой именно больницы её привезли к вам? – вновь обратился к врачу Карпов.

– Точно не знаю – это было не в мою смену, – развёл руками врач. – Но это можно уточнить в регистратуре. Вам это так важно?

Вместо ответа Карпов первым отошёл от двери, за которой доживала последние часы бывшая ликвидатор и покинул «коронабокс». Затем, выяснив, из какой больницы привезли Изольду, Карпов, уже сбросивший с себя комбинезон, тут же попросил дать ему телефон этого медицинского учреждения. Затем он отошёл от стойки регистрации и набрал на своём айфоне нужный номер. На другом конце провода ему вскоре ответил приятный женский голос.

– Девушка, вас беспокоят из «Коммунарки». К нам вчера днём от вас доставили пациентку с тяжёлой формой коронавируса. Нам надо знать, откуда она к вам поступила?

– Как зовут больную? – последовал вопрос.

– Изольда Леонтьевна Стен, 67 лет.

– Сейчас я уточню, – и на другом конце провода возникла пауза, которая продлилась около минуты. Затем Карпов услышал ответ: – Эта гражданка потеряла сознание в метро – в вестибюле станции «Арбатская», в старом здании. Что-то ещё?

– Нет, спасибо, до свидания, – ответил Карпов и первым дал отбой.

Этот звонок полностью прояснил ситуацию. Теперь он точно знал, кто именно мог сниться ликвидатору «Игле» и почему она в бреду выкрикивала имя Авдея Карпова – его собственное имя.

Ретроспекция

31 октября 1982 года, воскресенье, Москва, Спартаковская улица, конспиративная квартира ПГУ КГБ СССР

– Спасибо тебе, сынок, – поблагодарила нежданного помощника старушка, глядя на него снизу вверх.

– Не за что, бабушка, – ответил Кузнецов, собираясь продолжить свой путь.

Но женщина внезапно взяла его свободной рукой за ладонь и остановила.

– Вижу беспокойство в твоих глазах, сынок – ты чего-то боишься? – задала женщина вопрос, который Кузнецов не ожидал от неё услышать.

– Иду на важную встречу, поэтому и волнуюсь, – после короткой паузы нашёлся, что ответить разведчик.

– Вижу издалёка ты приехал, важные новости привёз, – продолжала удивлять собеседника старушка. – Только ждёт тебя нелегкая встреча и доля нелёгкая.

– Догадываюсь, бабушка, – честно признался Кузнецов. – Только нет у меня другого пути – я сам его выбрал.

– Пути Господни неисповедимы, сын мой, – всё так же глядя в глаза собеседнику, произнесла женщина. – Но если веришь искренне в своё дело, то воздастся тебе по вере твоей, если не здесь, на земле, то на небесах. Поскольку велика сила у того, кто верует. Святитель Тихон, епископ Амафунтский, борясь с язычниками, вошёл в их храм и низвергнул идолов. Держа в руке кнут, он изгнал жрицу Артемиды Анфусу, осыпавшую его проклятиями. Впоследствии она поняла, что святому содействует сила Божия, исповедала Христа и крестилась с именем Еванфия. Вот что истинная вера делает с людьми.

– А где жил святитель Тихон? – спросил Кузнецов.

– Не важно, где жил, а важно, как верил. Он и смерть свою предвидел. Когда Господь открыл ему день его кончины, святой отправился посетить крестьян, работавших в поле на жатве ячменя. Те подошли под благословение и услышали неземной голос, призывавший святого в небесные обители. Тремя днями позже тот, кто в течение многих лет своей молитвой воздвигал страждущих с одра болезни, был поражен недугом. Он утешил мать, плакавшую у его изголовья, и напомнил ей, что, живя на земле, мы должны уповать только на воскресение. Вот и ты уповай, сын мой.

– Вот почему вы вспомнили святителя Тихонова – хотите веру в меня вселить? – догадался о смысле услышанного Кузнецов.

– Хочу, сын мой, поскольку вижу в твоих глазах беспокойство и смятение. А вспомнила я святителя Тихона, епископа Амафунтского, не только поэтому. Родилась я в Москве возле храма его имени, построенном в 1689 году. Окна нашего дома выходили прямехонько на храм. Там меня крестили, и с тех пор я была его прихожанкой. Но однажды разрушили наше святилище. Приехали бульдозеры и в течение одного дня сравняли храм с землей. И возвели на его месте «пятиконечную звезду» и рынок. Нам бы уехать оттуда после этого, а мы остались. А потом война началась. И спустя месяц немецкие самолёты стали бомбить город. Воздушные тревоги тогда ещё не объявляли, даже не знали, что это такое. Вот и в тот день не объявляли. А когда бомбы стали падать, люди бросились спасаться в «пятиконечную звезду», да многие друг дружку в панике передавили. Там и мои родители погибли.

– Что же это за «звезда» такая? – удивленно спросил Кузнецов.

– А метро это, «Арбатская» называется, – ответила старушка. – Ты разве не бывал там?

– Как же – бывал, конечно. Только давно это было.

– А ты на днях там снова будешь, сынок, – сообщила внезапно старушка. – И запомни мои слова: бойся женщины в белом одеянии. Слуги сатаны иной раз не в чёрные одежды обряжаются, а в белые, чтобы скрыть свои тёмные помыслы. Вот и эта будет в белом одеянии. Сама красивая, как все ведьмы, а мысли страшные.

«Прямо, как с Пушкиным получается, – мелькнула в голове у Кузнецова неожиданная мысль. – Ему гадалка в молодости тоже нагадала беду от молодого человека с белой головой и на белой лошади. Этим человеком оказался Дантес. Только Александра Сергеевича это предупреждение не спасло – всё равно отправился на дуэль».

– А ты поэта не вспоминай, – вернула разведчика к действительности старушка, изрядно при этом ошеломив своей проницательностью. – Он был человек легкомысленный, хотя и великий. А у тебя работа серьёзная. А чтобы тебе спокойней было, я иконку-оберег дам – она беду отведёт.

Сказав это, старушка полезла свободной рукой в карман своего старенького пальтишка. Но в следующую секунду лицо её погрустнело.

– Странно, нету иконки – неужто дома забыла? – сообщила она разведчику, хотя точно помнила, что перед выходом положила иконку в карман. Она не знала, что нитки, которыми она когда-то зашила дырку в кармане своего старенького пальто, пять минут назад как будто нарочно расшились и иконка выпала на землю.

Однако отступать от своих намерений старушка не собиралась и сообщила:

– Ты не волнуйся, сынок, в церкви другой оберег есть, у нашего батюшки. Я как раз туда направляюсь. Ты меня здесь подожди, или вместе пойдём.

– Рад бы, бабушка, но времени у меня нет – и так опаздываю, – честно признался Кузнецов. – А чтобы вы не волновались за меня, я другим метро воспользуюсь – станций ведь много.

– Так она тебя везде найти может – сатана он ведь всюду.

– Ничего, бабушка, мы его обхитрим, – Кузнецов улыбнулся и на прощание приобнял старушку за хрупкие плечи.

* * *

Поднявшись на нужный этаж, Кузнецов подошёл к двери под номером 38, обитой тёмным дерматином, и несколько раз нажал на кнопку звонка, вызванивая «пароль», который должен был сообщить обитателям квартиры, что пришёл тот самый гость, которого они ждали. Шума шагов за дверью не было слышно, но Кузнецов и не рассчитывал их услышать, зная, что в подобного рода квартирах в коридорах обычно лежат мягкие коврики, которые скрывают подобный шум. Такими же «хитрыми» были и дверные глазки – снаружи невозможно было определить, смотрят ли в них изнутри или нет. Поэтому, нажав на звонок, Кузнецов терпеливо стоял и ждал, когда ему откроют. А что это обязательно случится, он не сомневался – его внезапный приезд и телефонный разговор с коллегами убедил его в этом.

Ждать пришлось чуть меньше минуты. После чего дверь открылась, и Кузнецов увидел перед собой Авдея Карпова – заместителя начальника Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР. Не говоря ни слова, гость перешагнул через порог, после чего дверь за ним закрылась. И только в коридоре, при закрытой двери гость и хозяин квартиры дали волю чувствам – крепко обнялись.

– Рад видеть тебя, Дмитрий, в целости и сохранности, – выпуская гостя из своих крепких объятий, произнёс Карпов. – Ну и напугал же ты нас своим внезапным появлением. Что случилось?

– Может, мы пройдём из коридора в комнату? – предложил вошедший, сопроводив свои слова улыбкой.

– Конечно, проходи в гостиную, – и Карпов жестом пригласил гостя пройти первым.

Когда они вошли в просторную комнату, где на столе стояла бутылка армянского коньяка и ваза с фруктами, Кузнецов спросил:

– Мы здесь одни?

– Абсолютно, – коротко ответил хозяин квартиры, приглашая гостя присесть на стул.

Хозяин квартиры обманул гостя. В квартире за стеной сидели «технари», которые должны были записывать на магнитофон предстоящую беседу.

Когда гость уселся, Карпов сноровисто откупорил бутылку и разлил напиток по рюмкам. Затем первым поднял свою и произнёс короткий тост:

– За твой приезд, Дмитрий!

Первым осушив свою рюмку, Карпов подвинул к себе пустую тарелку и, взяв из вазы яблоко, с помощью ножа разрезал его напополам.

– Бери, не стесняйся, – предложил он и коллеге, указав ножом на вазу.

– Спасибо, я сыт, – коротко ответил Кузнецов.

– Извини, но в ресторан тебя пригласить не могу – ты у нас лицо засекреченное, – сказав это, Карпов отправил в рот первый кусок яблока. Прожевав его, он вновь вернулся к началу разговора:

– Так что случилось, Дмитрий?

– Я бы хотел встретиться с кем-то из нашего высшего руководства.

– Ты мне не доверяешь? – собираясь отправить в рот следующий кусок яблока, спросил Карпов.

– В моей ситуации это вполне естественно.

– Но ты так и не объяснил, что это за ситуация?

– Она касается высшего руководства страны.

– Но шефа сейчас нет в Москве – он в Польше, где ситуация снова накалилась.

Речь шла о главе ПГУ Владимире Крючкове.

– О нём я думал в последнюю очередь, – честно признался Кузнецов.

Дело в том, что Крючков был человеком Юрия Андропова, поэтому его гость хотел видеть меньше всего.

– Дроздов тоже в отъезде – он в Афганистане.

Речь шла о Юрии Дроздове – начальнике Управления «С».

Однако и эта фамилия не произвела на гостя никакого впечатления – он продолжал молча взирать на коллегу.

– Я тебя что-то не пойму – ты что, хочешь встретиться с Федорчуком? – в голосе Карпова сквозило откровенное удивление.

– Можно и с ним, – кивнул головой Кузнецов и добавил: – Или с Георгием Цинёвым.

Новый глава КГБ Виталий Федорчук и начальник 3-го управления (военная контрразведка) Георгий Цинев считались людьми Брежнева, поэтому вполне подходили Кузнецову в качестве передаточного звена.

– Должен тебе сообщить, Дмитрий, что ты прекрасно владеешь ситуацией, сложившейся в Англии, но плохо осведомлён о том, что происходит у нас здесь, – оставив яблоко в покое, сообщил Карпов. – Федорчук показал себя полным профаном и является случайным человеком на Лубянке. Его никто из наших в грош не ставит. А Цинёв слишком стар, чтобы воспринимать новые реалии адекватно – ему 75 лет. Я полагаю, что им обоим недолго осталось пребывать в нашей «конторе». Поэтому та информация, которой ты обладаешь, должна прежде всего достичь ушей наших руководителей, а не этих двух недоумков. Ведь я догадываюсь, что это за информация.

Вместо ответа Кузнецов вопросительно посмотрел на собеседника.

– Она касается РЯН – возможного Ракетно-Ядерного Нападения на нас, – продолжил свою речь Карпов. – Твоя супруга Ольга ещё месяц назад сообщила нам, что вышла на очень ценного источника из военного министерства в Лондоне. У неё что-то получилось?

– Ты же знаешь Ольгу – у неё всегда всё получается, – уклончиво ответил Кузнецов.

– Ну, так расскажи мне об этом – я же один из твоих начальников, – напомнил гостю о существующей субординации Карпов. – Эта информация не должна касаться ушей Цинёва, а тем более Федорчука – она должна быть достоянием нашего подразделения.

– Ты, наверное, забыл, что два месяца назад нас с Ольгой переподчинили напрямую на куратора ПГУ – Грушко.

– Тогда почему ты назвал в качестве контактёра не его, а Федорчука с Цинёвым? Ты что-то темнишь, Дмитрий.

Виктора Грушко Кузнецов тоже не хотел видеть в качестве передаточного звена – он и ему не мог доверять в сложившейся ситуации.

– Я уверяю тебя, что моя информация не касается РЯН, – после небольшой паузы возобновил разговор Кузнецов, который понимал, что какую-то завесу над своим поведением ему придется приоткрыть. – Она касается совершенно другого.

– Хорошо, тогда я предлагаю передать её Вадиму Алексеевичу – он в понедельник как раз из отпуска выходит.

Карпов имел в виду первого заместителя начальника ПГУ Вадима Кирпиченко. Но Кузнецов и в этом случае предпочёл промолчать, поскольку не знал, на какой стороне в сегодняшней ситуации играет этот человек.

– Слушай, Дмитрий, на тебя не угодишь, – всплеснул руками Карпов. – Ты отмёл всех наших руководителей. Может быть, тебя напрямую вывести на самого Брежнева?

– Это был бы идеальный вариант, – согласно кивнул головой Кузнецов.

– Начальник его охраны Александр Яковлевич Рябенко тебя устроит? – не скрывая сарказма, спросил Карпов.

– Вполне.

Сказав это, гость заметил, как его собеседник внезапно напрягся.

– Тебе серьёзно нужен Брежнев? – пристально глядя в глаза коллеге, спросил хозяин квартиры.

– Именно он, причём чем раньше я его увижу, тем будет лучше, – ответил Кузнецов, который находился в двояком положении – с одной стороны он не хотел открываться до конца, но с другой стороны без помощи коллеги ему никак нельзя было обойтись. Все остальные варианты не гарантировали быстрой встречи с Генеральным секретарём или его ближайшим окружением. Ведь Кузнецов приехал в Москву окольными путями под чужим именем и не мог открыться первому встречному.

– Если ты торопишь события, значит, речь идёт о какой-то угрозе для Брежнева? – задал очередной вопрос Карпов.

Кузнецов ответил не сразу. Какое-то время он раздумывал, какой ответ дать – прямой или окольный, но затем всё же пришёл к выводу, что разговор «вокруг да около» у них уже длится достаточно долго. И проку от этого выходит не слишком много.

– Ты прав, Брежнев находится под угрозой.

– Ты имеешь в виду, что его могут сместить или убить?

– Последнее.

– И кто эти люди?

– Точно я не знаю, но они достаточно близко подобрались к генсеку. Иначе бы я не решился сюда приехать, рискуя своим разоблачением.

– Но почему ты не хочешь рассказать это всё нашим шефам?

– Потому что я не уверен в их расположенности к генсеку. У вас здесь всё настолько перемешалось, что сам чёрт голову сломит. Ты вон сам говоришь, что Федорчука в нашей «конторе» не приняли, хотя он креатура Брежнева.

Кузнецов не знал, что он был креатурой Цинёва – это он в начале мая посоветовал Брежневу перевести его из Киева в Москву, чтобы усилить позиции Щербицкого, которого генсек планировал в ноябре сделать своим преемником. Но Кузнецов также не знал и другого – что Карпов играл в команде Андропова и, скорее, готов был принять отставку или смерть Брежнева, чем способствовать его усилению, которое, по его мнению, ничем хорошим завершиться не могло. Федорчук, заняв пост главы КГБ, уже начал перестановки внутри ведомства, а стань Щербицкий генсеком, так эти перестановки грозили стать широкомасштабными и наверняка коснулись бы и лично его, Карпова. А ему уходить в отставку или ехать в какую-нибудь глухомань ох, как не хотелось.

– Ну, так ты сведешь меня с Рябенко? – возобновил разговор Кузнецов.

– Попробую, – коротко ответил Карпов. – Но быстро сделать это не получится, сам понимаешь.

Он специально это сказал, чтобы у него было время для того, чтобы обмозговать эту ситуацию с начальством. При этом он пришёл к заключению, что это сообщение может здорово ему помочь во взаимоотношениях с верхушкой андроповской команды, которая в случае победы найдёт возможность его отблагодарить. О судьбе самого Кузнецова он уже не задумывался – как говорится, на войне как на войне.

– Разве у тебя нет выхода на людей из 9-го управления? – поинтересовался Кузнецов.

– Есть, конечно, но ты же сам сказал, что в нашем ведомстве всё так перемешалось, что сам чёрт ногу сломит. Поэтому здесь надо играть наверняка.

– Тогда выйди напрямую на Федорчука или сведи меня с ним.

– Лучше выйти на Рябенко – у него прямая и ежедневная связь с генсеком, – ответил Карпов, всё для себя решив.

Поэтому он снова взялся за бутылку и вновь разлил коньяк по рюмкам.

– Давай, Дмитрий, выпьем за успех нашего дела, – предложил Карпов. – Если оно выгорит, то мы сможем хорошо подняться. А это в сегодняшней ситуации дорогого стоит.

И они выпили, вроде бы, за общее дело, но в действительности планы и цели у них были разные.

13 апреля 2020 года, понедельник, Москва, режим карантина, Ореховый бульвар, квартира Шориных

– Что это за фигня, дорогой?! – не скрывая своего возмущения, спросила женщина. – Меня чуть кондрашка не хватила. Не успела я войти в квартиру, как на меня набросился какой-то пёс. Откуда он взялся?

Дослушав этот монолог, Иван, наконец, переступил порог квартиры и попытался поцеловать свою жену, которую он не видел почти два дня. Но та демонстративно отстранилась от него, продолжая ожидать ответа на свой вопрос.

– Дорогая, этого щенка кто-то выбросил умирающим на улице, – начал свои объяснения Шорин. – Пойми, я не мог его бросить умирать. Мне пришлось отвезти его в лечебницу, потом привезти сюда. Это обыкновенное милосердие.

– Если мы станем каждого бездомного брошенного щенка или котёнка приводить к себе домой, то у нас будет не дом, а настоящий зверинец, – продолжала возмущаться Белла. – К тому же этот мерзкий щенок цапнул меня за щиколотку.

И жена показала мужа след от укуса на своей ноге.

– Просто он думал, что ты чужой человек и защищал своё жилище, – попытался оправдать собаку Шорин.

– Но он и потом продолжал на меня лаять и рычать, из-за чего мне пришлось взять в руки этот веник, – сообщила Белла. – Мне что теперь, так с этим веником и ходить, опасаясь новых укусов?

– Успокойся, милая, я сейчас ему всё объясню, – ответил Шорин и прошёл в гостиную, откуда доносилось угрожающее рычание.

Щенок стоял в углу в боевой стойке и оскалив пасть.

– Плутон, это что такое? – не скрывая своего возмущения, произнёс Иван, направляясь к собаке. – Разве можно так себя вести? Это же твоя хозяйка.

Он опустился на корточки и положил свою ладонь на голову щенка. Рычание мгновенно прекратилось и пёс, завиляв хвостом, прильнул к своему хозяину. Однако стоило в комнату войти Белле, как хаски снова стал рычать.

– Видишь, что происходит – он явно бешеный, – вновь возмутилась женщина.

– Если бы он был бешеный, он бы покусал нас обоих, – ответил Шорин.

– Получается, что он возненавидел только меня. Но за что? – не скрывая своего удивления, воскликнула женщина. – Что я ему плохого сделала?

Вместо ответа Шорин подошел к супруге и, притянув её к себе, попробовал поцеловать в губы. Но женщина снова отстранилась.

– Дорогая, если он увидит, что мы с тобой целуемся, он сразу поймёт, кем ты для меня являешься и примет тебя, – сообщил Шорин.

После этих слов женщина какое-то время упиралась кулаками в грудь супруга, но затем опустила руки и дала себя поцеловать. Плутон стоял на том же месте и внимательно следил за происходящим.

– Видишь, Плутошка, мы целуемся, а это значит, что тетя Белла – твоя хозяйка, – сообщил Шорин новость щенку, которую тот прекрасно знал и без него. Однако он чувствовала и другое – то, что его хозяин почувствовать никак не мог, в силу многих причин, в том числе и по причине своей слепой любви к этой женщине.

Увидев, что пёс перестал скалиться и успокоился, Шорин снова повернул лицо к супруге и произнёс:

– Он тебя признал, дорогая. Так что всё нормально, можешь успокоиться. Как здоровье бабушки?

– Хорошо, она передавала тебе привет.

И едва Белла произнесла эти слова, как Плутон сорвался со своего места и, подбежав почти вплотную к супругам, стала яростно лаять на женщину. И хотя голосом он ещё недостаточно окреп в силу своего юного возраста и перенесённой болезни, однако ярость его была настолько сильной, что Шорину пришлось загородить всем телом свою жену и закричать на пса:

– Нельзя, Плутон, фу!

Никогда не видевший своего хозяина в таком состоянии, пёс мгновенно прекратил лаять, однако оскал его мордочки продолжал излучать агрессию.

– Видишь, он совсем и не думал успокаиваться, – вновь подала голос Белла.

– Не бойся, дорогая, он же ещё щенок и просто не успел к тебе привыкнуть. Пойдём лучше на кухню, а он пускай посидит здесь один и обо всём хорошенько подумает. Я же заехал всего на часок – проведать Плутона, а заодно и перекусить.

И, обняв супругу за плечи, Шорин увёл её на кухню. Пёс же остался на своём месте, не рискуя проследовать за своим хозяином. Но не потому, что он чего-то испугался (это было не в его характере), а потому что он не хотел останавливаться в задуманном. Убежав в соседнюю комнату, он запрыгнул на широкую двухспальную кровать и, схватив зубами сумку Беллы, которую та оставила здесь сразу после своего появления в квартире, сбросил её на пол. Из раскрытой сумки тут же выпали несколько предметов. Обнюхав каждый, пес схватил один из них и бросился на кухню.

Когда Плутон прибежал к супругам, те сидели за столом и нежно о чём-то разговаривали. Пёс замер на пороге и положил предмет прямо перед собой на пол.

– Ты что принёс? – с недоумением спросил Шорин.

Вместо ответа, щенок сотряс кухню своим лаем. Тогда Иван поднялся со своего места и подошёл к собаке. Нагнувшись, он поднял предмет с пола и, с недоумением взглянув на супругу, произнёс:

– Это же презервативы. Откуда они у тебя?

Какое-то время женщина сидела молча, после чего сообщила:

– У кассирши в магазине не было мелких купюр для сдачи, вот она и предложила купить мне эти резинки. Я их взяла специально для тебя.

– Я же люблю это делать без них, – продолжал удивляться Шорин.

– Ничего, полюбишь и с ними – мне сейчас нельзя залетать. Тем более во время карантина.

– Но пачка распечатана и здесь только три штуки, – продолжал свой допрос Шорин, заглянув внутрь пачки.

После этих слов Белла встала со своего места и направилась к мужу. Она сделала вид, что хочет лично убедиться в правоте сказанного, а на самом деле просто выигрывала время для поисков убедительного ответа. Взяв пачку в руки и тоже заглянув внутрь, Белла наконец, произнесла, разыгрывая возмущение:

– Вот ведь сволочи какие – впарили мне уже початую пачку «презиков». Вот что значит набирать на работу разных приезжих, не пойми откуда.

И тут же, без перехода, супруга спросила у мужа:

– Так ты будешь обедать или тебя интересуют эти презервативы?

Этот вопрос вернул Шорина к реальности – он уже около получаса был дома, а поесть так и не успел.

– Хорошо, дорогая, накрывай на стол, – ответил Иван и, машинально сунув презервативы в брючный карман, вернулся за стол.

А Плутон лёг на пороге и, свернувшись клубком, вытянул вперед лапы и положил на них свою голову. Он никак не мог взять в толк, почему же его хозяин не понимает очевидных вещей, которые сами бросаются в глаза. Зато Белла всё прекрасно поняла. Она ясно осознала, какого соглядатая она заполучила в своём доме в лице этого щенка. Однако от задуманного она отказываться не собиралась. Подойдя к плите, на которой стояла кастрюля с горячим супом, который Белла успела сварить как раз перед приходом супруга, хозяйка с помощью половника наполнила тарелку почти до самых краёв. Затем, стоя к мужу спиной, она достала из кармана на переднике флакон, переданный ей любовником, и стала отворачивать крышку. И в этот самый миг Плутон снова сорвался со своего места и с лаем бросился на женщину. Это произошло так стремительно, что Шорин, сидевший за столом с включённым смартфоном в руке, не успел ничего сделать. А Белла, обернувшись и увидев несущегося на неё разъярённого щенка, выронила из рук флакон и он, отскочив от гладкой поверхности стола, упал в щель между ним и стеной, а сама жидкость разлилась на столе. Подмешать её в пищу женщине так и не удалось.

Между тем Шорин схватил щенка за холку и, подняв его над полом, снова стал отчитывать:

– Ты что творишь, гадёныш? Ты что себе позволяешь?

Собака смотрела в глаза своему хозяину, всем своим видом выражая непонимание и как бы спрашивая «За что?». Но Шорин был настолько разгневан, что не понимал этого взгляда. Он отнёс щенка в гостиную и, бросив на диван, приказал:

– Сиди здесь и не двигайся!

Пока его не было, Белла наскоро вытерла стол тряпкой, которую она тут же выбросила в мусорное ведро. В это время на кухню вернулся Шорин, которого ждала тарелка с остывающим супом. Белла стояла у плиты и молчала.

– Если ты хочешь, я устрою этого щенка в другие руки, – заканчивая с супом, произнёс Шорин.

– Да, это, наверное, будет лучшим вариантом, – согласно кивнула головой женщина.

Шорина эти слова потрясли, поскольку он всё же рассчитывал на то, что его жена проявит милосердие к собаке. Но она избрала другую позицию и он не мог понять, почему. Однако вступать с ней в пререкания ему не хотелось. Поэтому он молча доел суп и, поставив тарелку в раковину, поцеловал жену в лоб и покинул кухню. Проходя через гостиную, он увидел, что Плутон по-прежнему лежит на диване и, при его виде, снова забил хвостом. Однако Шорин не стал подходить к собаке и ушёл, даже не простившись.

Едва за мужем закрылась дверь, как Белла тут же предприняла попытку выдвинуть стол на середину кухни и добраться до флакона в надежде, что там ещё осталась какая-то часть отравы. Но едва она взялась за это дело, как услышала за спиной грозное рычание. Женщина обернулась и увидела щенка, мордочка которого искривилась в злом оскале.

– Это опять ты, гадёныш? – выругалась Белла. – Пшёл отсюда!

Однако собака даже не шелохнулась. А едва женщина снова принялась двигать стол, как щенок с лаем бросился на неё, норовя вцепиться в ту самую ногу, которую однажды он уже укусил. Белла отпрянула в угол, где находился тот самый веник, которым она защищалась от щенка в момент своего знакомства с ним. Схватив веник и в этот раз, женщина пошла с ним в наступление на собаку.

– Ты что же творишь, мерзавец? – гневно сверкая глазами, наступала Белла на щенка.

В эти мгновения она была похожа на настоящую рыжеволосую ведьму, которая, боясь своего разоблачения, из благообразной женщины в секунду превратилась в фурию. Плутон пятился задом и скалил мордочку, пока не забился в угол гостиной комнаты. Он нисколечко не боялся своего врага, поскольку думал не столько о себе, сколько о своём хозяине, который был слишком добр и доверчив и не замечал опасности в собственном доме.

– Ещё раз так сделаешь, и я вышвырну тебя на улицу, гадкий щенок, – предупредила пса женщина и для убедительности потрясла в воздухе веником.

Судя по выражению её лица и глаз, в которых плясали отблески бесовского пламени, её угрозы не были пустым сотрясением воздуха и могли осуществиться в любую минуту.

13 апреля 2020 года, понедельник, Москва, режим карантина, квартира Есении Кипчак

Будто фурия Есения Кипчак металась по своей квартире и, прижав к уху один из самых дорогих и навороченных айфонов, кричала в трубку:

– Я хочу знать, с чьей стороны идёт эта «заказуха» на меня, кто за этим стоит? Что, значит, вы не знаете, кто это делает? Не держите меня за дурочку, всё вы прекрасно знаете! Месяц назад, когда готовился список системообразующих компаний, и речи не шло о каких-либо проблемах. А тут вдруг возникла эта фигня – моё имя кто только не полощет, кто только не склоняет.

Переходя в очередной раз из спальной в гостиную и продолжая разговор на повышенных тонах, Кипчак внезапно остановилась, как вкопанная. В углу комнаты, возле выключенного торшера, восседал седовласый мужчина в элегантном двубортном костюме в полоску и тонкой белой тростью в руке.

– Вы кто такой, чёрт возьми? – уставившись на нежданного визитёра, спросила хозяйка квартиры.

– Не стоит всуе упоминать чёрта, не советую, – укоризненного покачал головой мужчина.

– Как вы сюда попали? – продолжала удивлённо восклицать Есения, отключив абонента, с которым она только что разговаривала по телефону.

– Обычно попал – ногами, – всё так же спокойно ответил незнакомец.

Женщина ещё какое-то время стояла, уставившись на гостя, затем вышла в коридор и потрогала входную дверь – она была закрыта на все семь замков, которые они с мужем совсем недавно поменяли на новые, опасаясь чужого проникновения. Вернувшись в гостиную, Есения продолжила свой допрос:

– Что вам нужно, в конце концов?

– От вас мне ничего не нужно, мне хотелось бы пообщаться с вашим супругом, – ответил гость.

– А какого лешего вам нужен Капиталин? Он вас звал? – возмутилась хозяйка.

– Помилуйте, сударыня, конечно, звал, причём неоднократно. Буквально взывал и продолжает взывать ко мне практически в каждой своей постановке.

Супругом Есенин был модный театральный режиссёр Капиталин Эпатажный.

– Капик! – громко позвала хозяйка дома своего супруга, который в это время находился в ванной комнате. Вскоре на крик в гостиную вышел молодой мужчина с характерным носом и в махровом халате, надетом на голое тело.

– Что случилось, дорогая? – спросил режиссёр у супруги.

Вместо ответа женщина указала рукой, в которой по-прежнему был зажат айфон, в угол, где невозмутимо восседал седовласый мужчина.

– Вы кто такой? – с не меньшим удивлением, чем это сделала несколько минут назад его супруга, спросил режиссёр.

– Разрешите представиться – профессор Вóландов, – поднявшись с кресла и склонив голову перед собеседником, представился седовласый гость. – Я в Москве проездом и поэтому не мог не нанести визита знаменитому режиссёру Капиталину Эпатажному.