Текст книги "Первые славянские монархии на северо-западе Европы"

III. Объединение западных славян под чешскими князьями. 895–999 гг.

Собирание чешской земли[131]131
  Источники. Cosmas, Chronica Boemorum, ap. Pertz, SS. IX. Зеленогорская рукопись, изд. Шафарика и Палацкого в Die ältesten Denkm. D. Böhmish. Sprache. Краледворская рукопись, изд. Некрасова. СПб., 1872.


[Закрыть]

Чехия не сразу явилась цельным, единым государством, управляемым князьями Пржемысловцами. Первоначальная внутренняя история Чехии представляет, насколько можно судить по местным источникам, ту существенную особенность, что одни из ее частей стремились к самостоятельности и независимости, другие насильно или по договору притягивались к одному центру – старой области князей рода Пржемыслова. Чужеземные летописцы отмечали лишь внешние явления жизни славянских государств, и притом только те из них, которые вели к столкновению славян с иностранцами; внутренние же события, упорная и продолжительная работа, подготовлявшая их и совершавшаяся на почве славянских народов, были ими или недосмотрены, или оставлены без внимания. Мы уже имели случай убедиться, как неполна, непонятна и в скольких предположениях нуждается лишь на иностранных источниках основанная история государства Моравского. Несколько счастливее в этом отношении, что касается до занимающей нас эпохи, народ чешский. Кроме иностранных летописей, гораздо более численных, чем для истории Моравии, сохранились еще для истории Чехии свидетельства местные. Понятно, что при пособии этих последних источников сведения наши могут быть полнее и изложение отчетливее. Предметом первой главы будет рассказ о том, каким образом отдельные части Чехии мало-помалу сливались в одну государственную единицу. Она должна служить дополнением к истории Моравии, так как об объединении Моравии не сохранилось никаких известий, да и вообще многие явления моравской жизни могут быть объяснены только сравнением их с подобными же явлениями у других славянских народов.

Признанные достоверно славянскими археологические культуры V–VI вв. н. э.

Каждое славянское государство постепенно слагалось из весьма мелких частей: родов, общин, колен, первоначально живших самостоятельно. Эпоха родового быта кроется в глубокой древности, следы общинного устройства видны в древних юридических памятниках славянского племени. Роды и общины, сливаясь, образуют одно государство, один народ. В IX в. Чехия разделена была на множество колен, из которых каждое имело своего старшину, стремилось к достижению собственных выгод и представляло отдельное, в себе замкнутое целое. Древнее устройство общественной славянской жизни предполагает отдельного представителя не только в каждом славянском колене, но и представителей или старшин в каждом роде и семье, входящих в состав его. «Всякий управляет своей челядью… а если умрет глава рода, дети… выбирают себе из роду владыку». Родовой старшина заправлял внутренними делами рода, заботился о его благосостоянии и сохранении его прав в отношениях с другими родами; платил подати, ходил в общественные собрания и имел голос за весь свой род. Когда при размножении членов рода забылась между ними родовая связь, тогда произошла община, представлявшая тоже как бы одно целое, владевшее известной собственностью, имевшее своего представителя. Таковы были известные в IX веке жупы и представители их – жупаны, подчиненные князю и управлявшие, в зависимости от него, своей жупой. Все общественное устройство Чехии времени князей Пржемысловцев основывалось главным образом на разделении земли на жупы или краи. Оно не обусловливалось, однако, волей князя, но было стародавне, как плод самой жизни славянской. Каждое колено, образовавшее чешский народ, заключало в себе несколько жуп, смотря по численности его, и каждая жупа имела свой отдельный жупный город и свое управление. Весьма вероятно, что не все колена в одно и то же время поселились в Чехии[132]132
  Принято поселение славян в Чехии относить ко времени после 451 г. по Р. Х., когда маркоманы и их соседи – квады примкнули к огромному войску Аттилы, направлявшемуся в Галлию, и когда в Чехии осталось только небольшое число их, легко подчиненное новыми поселенцами. В 494 г. часть герулов, вследствие понесенного ею поражения от лангобардов, искала новых мест поселения на севере, при этом она проходила через земли, заселенные славянами, получив от них свободный пропуск. Но невероятно, чтобы все колена, образовавшие чешский народ, поселились в одно и то же время. У Козьмы Пражского, древнейшего свидетеля о жизни чехов, сохранились предания, касающиеся только колена, поселившегося близ Праги и называемого чехами; другие колена и другие местности входят в историю постепенно, теряя свою особость и втягиваясь мало-помалу в область князей пражских. До тех пор, нужно полагать, каждое колено жило отдельной жизнью, на отдельной территории, не стоя в связи с коленом чехов пражских. Можно представить положительные доказательства в пользу того, что было несколько осадков поселений в Чехии. С появлением аваров начинаются враждебные столкновения их со славянами. Дулебы испытали всю тяжесть аварского ига; но дулебы соседили с бужанами и занимали земли по реке Стыру. Скоро они совсем исчезают из указанного места, где вместо них появляются волыняне и хорваты. Потом мы встречаем дулебов в Чехии, уже занятой другими коленами, они поселились в южных ее частях и выстроили города на восток от Влтавы. «Сказанное о поселении Дулебов, – говорит Лелевель, – покажется гипотезой для тех, которые возводят население Чехии ко временам более отдаленным; но и их мнение не менее предположительно, если они хотят очень рано запереть вход в Богемию для других племен; колонизация совершается последовательно…» Можно допустить, что и другие колена, избегая чужеземного господства, расселялись в разные стороны. Что движение славян совершалось в продолжительный период, важное свидетельство на это имеется у Константина Порфирородного в рассказе его о переселении сербов и хорватов на юг из Белосербии и Белохорватии, т. е. из стран за Карпатами.


[Закрыть]. Некоторые из них, заняв лучшие и плодороднейшие местности, должны были скоро усилиться и оказать влияние на соседей, пользовавшихся менее благоприятными условиями.

Чехами, собственно, называлось колено, поселившееся близ Праги. Это было более сильное колено, ранее других выступившее на историческое поприще. Оно резко отличается от других, соседивших с ним колен, входит с ними в неприязненные отношения, имеет свои определенные границы. Занимало оно середину земли между реками Огрой и Влтавой. Около этого колена и территории, им занимаемой, сосредоточиваются народные чешские предания, сохранившиеся у Козьмы и в песнях. На горе Рипе остановился Чех со своими полками и заложил здесь поселение. В лесах збеченских стоял Краков, город, поросший лесом во время Козьмы, отечественный город Крока, первого известного властителя Чехии, человека совершенно безупречного. Тета строит Тетин, укрепленный замок на скале, возвышавшейся над рекою Мжею. Либуша, лучшая между женщинами, предусмотрительная в совете… в решении государственных дел ни с кем не сравнимая… построила на краю лесов збечевских город Либушин; Кази воеводила из города на Осеке; еще во время Козьмы можно было видеть высокий холм на реке Мже, насыпанный в память правления Кази. Либуше приписывается и устройство Праги, города, славой до звезд превозносящегося. Недалеко от Праги было поле турское, на котором при Неклане происходила битва между чехами и Властиславом Лучанским; в Левом Градце Неклан и его приближенные, запуганные Властиславом, ожидали исхода сражения между чехами и лучанами; тут была построена первая христианская церковь в чехах. В Будече, в полутора милях отсюда, учился латинским книгам св. Вячеслав. Центром колена чешского и столицей князей его был Вышеград; против него, на левом берегу Влтавы, Девин. Земля, заселенная чехами, разделялась на девять жуп, в каждой жупе был свой город, по которому она и называлась. Граничили чехи к северо-западу и северу с коленом лучан.

Скульптура «Пржемысл и Либуше» Й.В. Мысльбека в Вышеграде (1881 г.)

Лучане стоят отдельно от чехов, как другое, не принадлежавшее к ним колено; это было могущественное колено, гордого характера, обладавшее большим воинственным задором. Во время Козьмы помнили еще воинственного Властислава, князя лучанского, человека чрезвычайно коварного… Часто он нападал на чехов и, сопутствуемый марсом и религиозными ауспициями, всегда побеждал их; землю чехов опустошал пожарами, убийством и грабежом. Зерно лучан было в жупе Жатецкой, в местности, называемой Лука, прекрасной на вид, весьма плодородной, на широкое пространство покрытой пастбищами… густонаселенной. Страна лучан разделялась на пять жуп. Без сомнения, у лучан было немало и городов, но они все были уничтожены, когда чехи при Неклане одержали над ними верх. Города, построенные здесь чехами, были Драгуш, на берегу Огры, вблизи монастыря Св. Марии; потом Жатец, упоминаемый в первый раз в 1004 г. при описании войны между Яромиром и Болеславом Польским.

Лемучи – колено, рассевшееся до самой середины леса, окружавшего Чехию[133]133
  Вероятно, это лес, называемый у Титмара (VI, 8) Miriquidui, нынешние Рудные горы; предание об одном замке, Lemus, могло бы указывать на положение колена близ Lovositz. Lelevel, Géographie du moyen äge, T. III, p. 27. Колена, населявшие Чехию, записаны у географа Баварского, у Козьмы под 1086 г. и в первых главах первой книги его хроники.


[Закрыть]. У Козьмы и в грамотах вместо коленного имени употребляется имя жупы, входившей в состав его; ко времени Козьмы уже утратилось имя лемучей. Из жупы Белинской, колена лемучей, происходил Пржемысл, родоначальник чешского княжеского дома. Лемучи из жупы Белинской и Лютомерицкой издавна были в дружественной связи с чехами пражскими: Властислав Лучанский, намереваясь воевать с чехами, строит крепость между этими двумя жупами, чтобы сделать их неспособными помочь своим союзникам. Три жупы: Белинская, Лютомерицкая и Дечская – упоминаются в грамотах Бревновскому монастырю всегда одна за другой; в учредительной грамоте Пражской епископии эти три жупы понимаются как одно целое[134]134
  Перечисление их, вместо нормального порядка от запада к востоку, идет обратно: восточные дечане упомянуты ранее, западные лемучи позднее, совершенно без нужды упомянуты лютомеричи, жившие не на границах: «Termini antem eius occidentalem versus hii sunt… daciane, lutomerici, lemuzi usque ad mediam silvam qua Bohemia limitatur».


[Закрыть]. Знаменитые города этого колена – Стадицы, отечественный город Пржемысловцев, на берегу реки Белины, и Властиславов город между Белинской и Лютомерицкой жупами.

Северные границы Чехии занимало колено пшован. Они получили свое имя, вероятно, от селения Пшов, на месте нынешнего Мельника. Отсюда происходила св. Людмила, супруга князя Борживоя. Хотя у Козьмы отец ее, Славибор, не назван именем dux, какое дается, например, Властиславу, но, по всей вероятности, он был коленным князем пшован.

Хорваты, разделенные на две жупы[135]135
  «Crovati et altera Chrovati» – в учредительной грамоте Пражской епископии. Они, вероятно, носили и другое имя, потому что папская грамота монастырю Св. Георгия упоминает вместо них «Moscropsi et alia Mocropsi…».


[Закрыть], колено, занимавшее весьма широкое пространство, начиная от соседства с лемучами до границ моравских. Драгомира по умерщвлению св. Вячеслава ищет убежища у хорватов. В Х веке был здесь удельным князем Болеслав, брат св. Вячеслава, построивший город на Лабе, названный по его имени Болеславлем. Хорватами владел дом Славниковцев, княжеский стол которых был в Любице. Это был один из самых сильных княжеских родов, под властью которого находилась большая часть земли чешской. Другой правящий род у хорватов был род Доброславичей, живший в нынешнем Градце. Любимыми именами в этом роде были Лютобор и Ратибор, два имени, встречающиеся в Зеленогорской рукописи: «Ратибор от гор Кроконошей и Лютобор с Доброславска холмца». Важные города колена хорватов: Любица, где был стол князей любицких; Доброславский Холмец, нынешний Королевский Градец; Житомерь, где был Радслав Злицкий, потерявший независимость при Вячеславе. С течением времени дом Славниковцев из Любицы объединил под своей властью обширные области и несколько колен. Сила этого дома была настолько велика, что угрожала дому чешских князей Пржемысловцев в начале Х века. Славниковцы обладали известной долей полноправности даже при таких сильных земских князьях, как Болеславы I и II; им подчинены были жупы, начиная от Средней Чехии, почти от самой Праги, к юго-востоку до границ моравских, к югу до ракузских границ, с включением жуп Дулебской и Нетолицкой[136]136
  Границы владений Славника см. у Козьмы, 1. 27. Всего труднее в этом описании княжества Славника определить, конечно, западные границы. «Не будем далеки от правды, если примем, – говорит проф. Томек, – что жупа Камыцкая простиралась с давних пор от Влтавы до гор Брды. Эти горы отделяли, без сомнения, жупу Камыцкую на западе от Тетина, а река Мжа от жупы Пражской. Жупным городом в Камыцкой жупе во времена Славника был город на реке Осеке; речку Журину как западную границу владений можно искать между Камыцком и Тетином».


[Закрыть].

В фульдских летописях под 845 и 857 гг. есть такие известия, из которых можно вывести, что, кроме сохранившихся в исторических памятниках названий разных чешских колен, было еще немало таких, память о которых совсем пропала. Это были колена, вероятно, еще до усиления дома Славниковцев потерявшие свою первоначальную независимость и подчиненные князьям чешским[137]137
  Жупаны колен, соседивших с немцами, дружат с королем немецким, как это видно из крещения 14 жупанов чешских в Регенсбурге. Может быть, они хотели этим выиграть себе больше свободы, чем какой пользовались в зависимости от князя чешского; на то же соображение наводит и случай, рассказанный под 857 г.


[Закрыть]; ясное доказательство существования таких колен, впоследствии утративших свое имя, можно видеть в дулебах. У Козьмы они упоминаются уже совершенно особо, без разделения их на жупы, чего нужно было бы ожидать по аналогии с другими коленами. Может быть, что жупан Висрах был собственно князем дулебов, если жупу Виторажскую, где жил он и сыновья его, принять за часть области того колена, которое разделялось на жупы Виторажскую и Дулебскую… Юго-западная часть Чехии вообще сохранила весьма мало признаков, по которым бы можно было судить о коленном расположении здесь народа чешского – доказательство, что она ранее других частей подверглась влиянию князей земских, а потом Славниковцев.

На западе Чехии, по рекам Отаве и Радбузе, в нынешних округах Прахенском и Пльзенском, сидело тоже особое колено, весьма рано утратившее свою самостоятельность. Указание на него встречается в Зеленогорской рукописи; тут представители этого колена – Стяглав на Радбузе и Хрудош на Отаве – названы потомками Тетвы Попелова. Колено седличане, тоже весьма рано утратившее свое имя и независимость, упоминается в рукописи Зеленогорской, как имеющее собственного князя, «Радован от Камена-моста». Память о Радоване сохранялась долго в тех местах: в грамоте 1226 г. говорится о броде Радовановом и о мостище в болоте; около первой половины IX века седличане попали в зависимость к франкам.

История застает Чехию еще не успевшей объединиться под земскими князьями из рода Пржемысловцев. В иностранных современных летописях и князь пражский, и отдельные представители колен называются часто одинаковыми титулами: dux regulus. Общинная самостоятельность, много уже утратившая, продолжала, однако, обнаруживаться и в IX веке, то в самовольном уклонении коленных князей под власть соседей-немцев, то в наследственности княжеского достоинства у такого колена или жупы, которая стояла уже под верховной зависимостью земского князя. Многими отдельными частями земли чешские князья управляли еще посредственно, через коленных князей. Чехия была разделена на многие области, по соответствию с древним расположением колен, каждая из этих областей имела своего представителя в лице старшины, который у иностранцев и носил титул dux. Власть коленных старшин была иногда наследственна, как то видно на примере жупы Виторажской и дома Славниковцев. Но уже стремление их с помощью немцев улучшить свое положение в союзе с ними, а иногда и в подчинении добиться больших прав, чем те, которыми они пользовались от чешского князя, показывает существование над ними довольно сильного гнета со стороны земского князя. Следовательно, в IX веке внутренняя история Чехии, с одной стороны, представляет усилия земских князей распространить непосредственную власть свою на все области страны, с другой – стремление отдельных частей сохранить свою особость и права на самоуправление. Из столкновения этих противоположных сил внешняя история Чехии IX, а частью и Х веков получает тот своеобразный и довольно неопределенный характер, какой сохранили и передали иностранные летописи.

Каждое колено было разделено на несколько жуп, имевших своих жупных старшин. Если князья стремились к самоуправлению, то и жупы, как корпорации, хотя и слабейшие сравнительно с коленными, но имеющие также свое управление и своего старшину, могли желать возможно меньшей зависимости от коленных князей. При широком жупном делении Чехия могла бы раздробиться на бесконечно малые части, если бы не сдерживала их власть коленных князей. Последние, по своей воле, назначали и отменяли жупных старшин, как своих чиновников; к этому же сводятся и усилия чешских земских князей этого периода, т. е. к тому, чтобы заменить коленных старшин своими чиновниками, посредственное управление землей сделать непосредственным. Но что и жупанам удавалось иногда закрепить за своим родом жупанство и потом стать во враждебные отношения к коленным князьям, показывает случай, упоминаемый в фульдских летописях под 845 г. Четырнадцать жупанов или старшин (duces), крестившихся при регенсбургском дворе, не могли быть князьями отдельных колен. Если бы это были коленные князья, их крещение не осталось бы в такой мере бесследным и малозначащим для христианства в Чехии, как это случилось с крещением четырнадцати старшин. Надо думать, что это были мелкие владетели частей колена, жуп, и пример их нисколько не влиял на христианское просвещение целой страны. Властислав, князь лучанский, и Славники, без сомнения, имели в своем княжестве неограниченную власть над жупанами, ставили и сменяли их по своей воле, сдерживая стремление жуп расползтись в разные стороны. В более широком смысле то же делали князья дома Пржемысловцев: непосредственно управляли они чехами и другими, с течением времени, примыкавшими к ним коленами, и посредственно управляли многими коленами, имевшими еще своих старшин (князей).

Старая область, прямо и непосредственно подчиненная чешскому земскому князю, была область, занятая коленом чехов или пражан. Здесь с незапамятного времени должны были существовать те же порядки, какие были при Козьме и позднее. Отдельные жупы управлялись княжескими людьми, которых он назначал и сменял по произволу; таковы были известные из позднейшего времени: собственно жупан (comes), как высший начальник жупы, судья (judex), заведовавший княжескими доходами (camerarius), хозяйством (villicus) и лесничий (venator). В каждой жупе князю принадлежала обширная поземельная собственность, жупный город вмещал в себе представителей его власти. Такова была форма правления до самого Болеслава с тем разве различием, что в ранний период было больше места народной свободе, представительству жуп, чем позже, когда из княжеских чиновников развилась родовая придворная аристократия, гнетом легшая на народ.

История сохранила несколько намеков, по которым можно проследить в известной степени постепенное расширение области князей чехов пражских и присоединение к ним разных колен.

Княжна Либуше пророчит славу Праге. С картины А. Микулаша

В рассказе о войне между Некланом и Властиславом Козьма упоминает, что жупы Белинская и Лютомерицкая были на стороне князей Пржемысловцев: это указывает на давнюю связь колена лемучей, к которому принадлежали эти жупы, с чехами пражскими. Припомним, что говорит у Козьмы Либуша, посылая избранных из народа искать ей супруга, а себе князя: «Вон за теми горами есть небольшая река по имени Белина, на берегу ее город, именем Стадицы… там вы найдете себе князя, который пашет на двух разношерстных быках, имя ему Пржемысл». Существовало у чехов предание, выводившее княжеский род из другого колена; указывая на происхождение Пржемысла из колена лемучей, оно тем самым дает понять, что лемучи в глубокой древности по брачному союзу вошли в политический союз с чехами пражскими. Без сомнения, новоприсоединившееся колено получило управление, соответственное управлению всего княжества, над которым простиралась непосредственная власть Пржемысловцев. Соединение разных колен в одно целое вследствие брачного союза княжеских родов случалось довольно часто. Князь Борживой женился на Людмиле, дочери Славибора, князя пшованского, с этим вместе пшоване утратили свою самостоятельность. Потому ли, что не оставил Славибор мужского потомства, или по другим причинам, только пшоване вошли в непосредственную зависимость князей чешских; известно, что младший внук св. Людмилы, Болеслав I, имел тут свой удел и выстроил новый город Болеславль.

Но более обыкновенный и чаще встречающийся способ распространения власти князей чешских было принуждение военной силой, причем побежденные колена лишались самоуправления и получали княжеских управителей. Одна кровавая драма этого рода сохранена из давних времен Козьмою, другая совершилась при Болеславе II в княжеском роде Славниковцев. Не спеша, пользуясь только благоприятствующими обстоятельствами, выступали князья чешские против самоправности отдельных колен, собирая таким образом силы, которым потом должны были уступить все другие князья. Во время Неклана[138]138
  У Козьмы в таком порядке представляется ряд князей чешских: Пржемысл, Незамысл, Мнат, Воен, Унеслав, Кржесомысл, Неклан, Гостивит; «Гостивит был отцом Борживоя, а тот – первым князем, который был крещен»; далее следует ряд исторических князей (Cosmae, 1. 9 и 10); правление Неклана можно относить ко времени перед 843 г. Вероятнее, что до этого года случилось подчинение лучан, чем после.


[Закрыть] лучанский князь Властислав несколько раз ходил войной на чехов, опустошал огнем и мечом не только собственную область их, но и области лемучей, бывших в союзе с чехами. Чтобы держать лемучей в постоянном страхе и покорности, он построил между двумя жупами – Белинской и Лютомерицкой – крепость, названную по его имени городом Властиславом. Гордость завела его так далеко, что он задумал овладеть и всей Чехией. Князь чешский Неклан, трусливый, как заяц, по словам Козьмы, быстрый на ноги, как леопард, ужаснулся страшной войны и, притворившись больным, заперся в Левом Градце, поручивши войско храброму полководцу Честимфу (по песне), или Тыру (по Козьме). На поле турском произошла решительная битва лучан с чехами. Властислав был убит, и его войско уничтожено. Чехи пошли в область лучан, разрушили в ней города и собрали много добычи. Но Неклан не имел намерения подчинить себе лучан; он приказал только разрушить их крепости и, чтобы поставить лучан в невозможность вредить на будущее время князьям чешским, построил для них новый город Драгуш, в долине реки Огры. У них сохранялось даже княжеское достоинство; Неклан заботился о воспитании сына Властиславова, поручив мальчика своему бывшему учителю[139]139
  По Козьме, у этого учителя, «родом серба, именем Дуринга, мужа самого гнусного, который был злее зверя лютого, воспитывался сам Неклан».


[Закрыть]. Но вскоре сын Властислава был убит, и пять жуп колена лучан получили устройство, соответственное устройству прочих областей, непосредственно подчиненных князю чешскому.

При вступлении на чешский престол Болеслава I мать его Драгомира убежала к хорватам; князь посылает за ней в погоню, но посланные не могли догнать ее. Из этого можно видеть, что Драгомира тогда считала себя безопасной в пределах хорватов и что Болеслав не мог оттуда достать ее: то и другое предполагает независимость хорватского колена за то время.

Во всей истории первых чешских князей встречаемся мы с явлениями, имеющими то общее основание, что князьям земским приходилось вести внутреннюю борьбу с сильными коленными князьями и смелыми жупанами. Внутренние раздоры в стране часто вели к внешним столкновениям, так как недовольные князья и жупаны обыкновенно искали поддержки у немцев. Земские князья, приобретая новые силы в коленах, вошедших в их непосредственную зависимость, становились страшны для князей и жупанов, обладавших еще долей самостоятельности. Нам остается остановиться на двух фактах этого рода, о которых сообщают Видукинд и Козьма. Болеслав I недаром носит прозвание Укрутного, внутренняя деятельность Болеслава должна служить оправданием данного ему названия. Вероятно, при нем нелегко было отстаивать старую вольность самостоятельным коленам и жупам[140]140
  Смотри о жестоком обращении Болеслава и его причудливых капризах у Козьмы 1. 19 под 939 г.


[Закрыть]. Один из коленных князей, по словам Видукинда, был Болеславу особенно почему-то опасен, и ему была объявлена война. Князь прибегает к помощи саксов, но саксонское и тюрингское войско, посланное ему на помощь, было разбито Болеславом, и столица непокорного князя была так разорена и опустошена, что еще во время писателя стояла в развалинах. К Х веку относится усиление и процветание княжества Славниковцев. Только сыну Болеслава I Болеславу II удалось провести свою власть над всеми коленами, образовавшими народ чешский; с конца Х века уже не встречается в чешской истории таких правителей областями, которые бы не признавали над собой непосредственной власти земских князей.

Судьба Славниковцев, владевших многими славянскими коленами наследственно и сохранивших княжескую власть при таких могущественных земских князьях, как Болеславы, представляет весьма замечательное и любопытное явление в чешской истории. Славниковцы спокойно управляют областью, в которой было не менее двадцати жуп; их земли доходят до самого соседства с Прагой; член их дома делается пражским архиепископом; и это в то время, когда чешские князья приобрели уже значительные силы, подчинив себе соседние области, когда во всей земле чешской, за исключением частей, стоящих под домом Славниковцев, исполнялась одна их воля. Любопытно посмотреть, как образовалась и чем поддерживалась в Чехии сила, почти равная сале земских князей. Впрочем, нельзя отрицать, что и самое избрание на пражскую кафедру члена из дома Славниковцев, и мирные отношения между Славником и земскими князьями много уже говорят в пользу того мнения, что Славниковцы не были вполне самостоятельны, что они не более как в качестве верховных жупанов управляли жупами, входившими в состав их княжества, признавая над собой зависимость князей чешских как высшей земской власти.

Читая описание границ владений Славника у Козьмы, мы видим, что они обнимали весь восток Чехии, гранича на севере с Силезией, на юге с Австрией и Баварией. Двадцать жуп, входящих в состав княжества Славника, составляли по крайней мере 2/5 всей земли чешской. Из более древних преданий, записанных у Козьмы, видно, что Славниково княжество в древности не было так обширно. Некогда на горе Осеке правила Кази; жупа, в которой был этот город, принадлежала, следовательно, к владениям князей Пржемысловцев и только позже присоединилась к княжеству Любичскому. В «Либушином суде» упоминаются Лютобор с Доброславска Холмца и Стрезибор с Сазавы, они имели тогда независимые от любицких князей области и были или жупанами, или коленными князьями. Видно, что княжество Любичское расширялось понемногу и, без сомнения, военной силой, частью на счет самих земских князей, как видно на примере Осецкой жупы, частью на счет других жуп и колен. Известно, что в IX – Х веках коленные князья и жупаны часто выступали войной против земских князей, находя себе поддержку, а может быть, и поощрение у чужеземцев. Из числа таких были и жупаны любичские, предки Славника. Так как усиление этих жупанов едва ли могло случиться после Вячеслава, при могущественных Болеславах, то нужно предположить, что область любичских князей в более ранний период приобрела то протяжение, с каким мы находим ее под Славником. Злицкие князья, предки Славника, владели небольшим коленом; только с течением времени к нему примкнули соседние колена, например дулебы, жупа Виторажская и другие. Нельзя также относить усиление дома Славниковцев ко времени раньше IX века, когда Чехия состояла в союзе, а потом в зависимости от Моравии. Более подходящим периодом можно указать время малолетства Вячеслава и правления Драгомиры, когда страна была терзаема и внутренними волнениями, и придворными партиями. В этом отношении заслуживает весьма высокой цены свидетельство жизнеописателя св. Войтеха, по которому род князей любичских стоял в свойстве с королями немецко-саксонского дома. Родство князей любичских с сильным немецким домом объясняло бы нам, как легко могли пользоваться домашними неустройствами Чехии эти князья.

Славянские украшения из Штайнхёринга (Бавария)

Очень вероятно, что вторжение в Чехию баварского герцога Арнульфа в 922 г. имело, при других, и эту цель – помочь князю любичскому против князя земского. С этим согласуется и то направление, в котором произошло расширение области князя любичского – главным образом к югу, в соседство с Арнульфом. Некоторое время спустя идет на Чехию Генрих I; причина его похода могла быть и в том, что чехи помогали славянам полабским, откуда происходила Драгомира, а может быть, и в том, что внутренние волнения в Чехии давали Генриху надежду на легкое подчинение ее. Припомним предание, записанное у Далемпла, что Радслав, злицкий князь, был во враждебных отношениях с Вячеславом Чешским, что они имели поединок, в котором Вячеслав остался победителем. Связь между домашней войной и нашествием немцев на Чехию при Вячеславе оспаривать нет причин. Допустив же эту связь, мы облегчим себе понимание многих других, последовавших затем, событий. Если действительно Вячеслав во время вторжения Генриха и Арнульфа имел дело с могущественным внутренним врагом, злицким князем Радславом, то ему и оставался возможным только один способ действия, покорность и подчинение немецкому королю. Хотя Радслав и был побежден в поединке, но за ним осталась власть и все его земли: это могло случиться опять-таки только потому, что за Радслава стояли еще Генрих и Арнульф. При Вячеславе в последний раз предки Славника являются в открытой борьбе с земским князем; в последующей войне Болеслава I с немцами князья любичские стоят на стороне его. Мало того, Славниковцев и Пржемысловцев соединяла даже приязнь и расположение; Славник имел благоразумие и сохранить свою политическую власть, и не оскорблять земских князей, чего не удалось его детям. Причиной падения дома Славникова были раздоры партий и особенное доверие Болеслава к партии Вершовцев. В конце Х века княжество Славниково соединяется с княжеством Пржемысловцев; Ольдржих и Яромир были здесь удельными князьями.