Текст книги "Третья сила. Сорвать Блицкриг! (сборник)"

Ника

Самолет прилетел, как и ожидалось, ночью. Его встречали Литовцев со своими разведчиками и, конечно, вездесущий Игнатов. Я со своей раненой ногой уже могла ходить и сидеть, но участвовать в торжественной встрече «великого посольства с Большой земли» – увольте. На фиг.

Встречать-то я не встречала, но спать тоже не могла. Сидела в своем отгороженном простынями закутке. В голове ни одной мысли. Пусто как в бочке. Знаю же, что сейчас будет решаться наша судьба – именно для этого и прилетели «товарищи с Большой земли», а все равно заставить себя думать не могу.

Простыня тихонечко отодвинулась. Ровно настолько, чтобы в мой закуток мог заглянуть солдат.

– Товарищ Иванова…

– Знаю… сейчас иду, – перебила я.

Почему-то я боялась этих слов: «Вас вызывают». Это как точка во всем, что мы делали.

Оправилась, проверила пистолеты в кобуре и за спиной, кинжал на поясе. Не знаю, что еще бы такого сделать, но выходить не хочется. Стою и понимаю – просто тяну время. Как глупо!

За столом сидели четверо. Дмитрий Михайлович, Игнатов и двое незнакомых. Остальные остались за дверьми. Так же, как и весь мир – там, за железной дверью, прошлое, будущее, настоящее…

– Садитесь.

Голос повелительный. Привыкший командовать… и ломать.

– Иванова Ника Алексеевна? Правильно?

– Нет…

Удивленный взгляд сначала на Игнатова, потом на Карбышева: «Почему не доложили? Что такое?!»

– Тогда… кто вы?

– Что это вам даст. Мое имя? Напишите любое…

– Вы даете себе отчет в том, с кем вы говорите?

– Даже если я вам все как перед Богом расскажу, вы поверите? «Докажи, что ты не верблюд…» Я не буду доказывать… Ничего…

Игнатов неожиданно подвигает ко мне пачку бумаги и карандаш.

– Пишите.

– Что?

Теперь уже говорит этот – первый.

– Пишите подробно, если уж говорить не хотите. О себе. Все. Кто вы, откуда. Ваша биография «там» и подробно – «здесь». Чем подробнее, тем для вас же лучше…

– Не хочу…

– Что?

– «Чукча не писатель, чукча – читатель».

– Кажется, вы, товарищ Иванова, не понимаете… Сейчас ваша дальнейшая судьба зависит от меня и от моего решения. Не советую вам…

Говори-говори, мой хороший. Правильные, умные слова насчет Родины, Сталина, о войне, о том, что я могу всю жизнь провести в лагерях, куда ты меня с легкой руки отправишь – как много слов. И как они похожи на те, которые я не раз слышала «у себя», дома. В будущем. Даже ритм и тембр похожи…

Лениво достаю из кобуры «зауэр». Хорошая игрушка. Добрая… ласковая… удобная. Кручу его. Игнатов аж вспотел… ничего страшного – не надо бояться, товарищ лейтенант, это не для вас. Ставлю пистолет вертикально и нежно кладу подбородок на ствол…

Тишина.

Вот и молодец, товарищ-до-сих-пор-не-знаю-как-вас-там. Ты понял, да?

Смотрю глаза в глаза. Смотрю и молчу. В комнате никого, кроме нас двоих, нет. Во всем мире – никого нет. Только ты и я. А я уже за гранью. Палец на курке уже отжал слабину и ждет… дожидается. Пойдешь со мной туда, за грань? Ведь одно твое слово, одно движение…

Посланец побледнел, судорожно сглотнул и замер, будто пистолет не у меня под подбородком, а у его виска. Впрочем, именно так. Родина, наверное, дала приказ привезти нас всех живыми, а тут…

– Хорошо! – И комната, наконец, задышала. Я и не заметила, что все присутствующие тоже затаили дыхание, чтобы не нарушить нашу дуэль. – Хорошо… – повторил энкавэдэшник. – Я понял… кажется… Уберите, пожалуйста, пистолет… Ника Алексеевна.

Я кивнула и подчинилась.

– Теперь я понял вас, Дмитрий Михайлович. Работать с ними надо осторожно…

Генерал хмыкнул, но ничего не сказал. Он уже пытался объяснить, но… «каждый сам автор своих ошибок».

– Давайте начнем сначала, товарищ Иванова. Майор государственной безопасности Ярошенко Алексей Владимирович. Это подполковник Старинов Илья Григорьевич……

Степан

Проверка прилетела ночью. Логично, когда она еще могла прилететь? Не среди бела дня же! Группа уверенных в себе людей в форме, больше ничего сказать не могу. При первом «разговоре» проверяющего с Никой… Хороший, в общем, разговор получился.

Потом завалили писаниной. Биография там, биография тут, родственники, которые здесь есть. Заставили подробно вспомнить рейд, описать на бумаге, описать устно и так далее, и тому подобное. Заколебали совсем. Тем более, что в лагере из попаданцев находились только я и Ника. Плюсом было то, что Серову вывезли обратным рейсом, вместе с частью раненых.

Потом вернулся Олег из рейда, и затянула работа. Проверяльщики, по-моему, немного обалдели от такого расклада.

Сергей Олегович

Из лагеря мы вышли ранним утром, практически затемно. Четыре бойца, проводник из местных, три вьючные лошади (да, лошади, а не машины!), да я с Петровичем. Из оружия с собой взяли «стэны», одну переделанную АВС, да у меня «винчестер» и два «маузера» – большой и маленький. На дороги и открытые пространства не выходили, шли по лесу. До цели нашего похода добрались где-то ближе к обеду, залегли, стали наблюдать. Особой активности там не заметили, но рисковать не решили, стали дожидаться ночи, и как только стемнело, приступили к грабежу. Набили полные вьюки всякими полезными железками, деталями и прочим нужным для нас хламом, заодно в находившейся там же столярке прихватили всякого дерева нужного сорта для прикладов, рукояток и так далее. В общем, нагрузились капитально и двинулись обратно. К «железке» решили не лезть, немцы там совсем озверели, постоянно патрулировали, перед каждым поездом шла вооруженная бронедрезина, балласт поливали известкой, да еще впереди каждого поезда шли платформы с песком и шпалами. Так что испытать «нахалки» не получилось, риск был очень велик…

На привал мы остановились в заросшем кустарником овраге, сначала занялись лошадьми, а потом и сами расположились отдохнуть, поесть и все такое. Но нормально отдохнуть нам не дали. Неподалеку вдруг послышалась оживленная стрельба. Мы тут же вскочили, похватали оружие. И тут сверху раздался шорох, хруст кустов, а потом вниз, прямо к нашим ногам скатились двое молодых парней. У одного была винтовка, другой – с охотничьей двустволкой и старым, обшарпанным солдатским «наганом»…

После секундного оцепенения один из парней, увидев нас, вскинул винтовку и, крикнув второму что-то вроде «Уходи, Паша!», попытался выстрелить, но тут же был скручен. Второго повязал Петрович.

– Кто такие? – спросил я одного парня. – Что за стрельба там? Отвечайте, быстро! – и добавил несколько «морских терминов».

– Так вы наши? – вместо ответа спросил парень. – Вы из армии товарища Буденного?

– Да наши мы, наши! А вы кто такие?

– Партизаны! – ответил парень. – Надо уходить отсюда, быстро! Там полицаи и эти… клетчатые! Много!

– Так, сваливаем отсюда! – сказал я, не дослушав… Дальше было несколько часов непрерывного бега, практически без остановок… Глаза мы на подходе к лагерю партизанам завязали на всякий случай и, прибыв в лагерь, передали их особистам. Сам же я, кое-как добравшись до мастерской, умылся, привел себя в порядок и пошел на доклад к генералу… Карбышев, узнав, что его народ превратил в Буденного, долго смеялся и даже пошутил на тему: «А может, мне и правда усы отрастить, как у Семена Михайловича?»

Саня Букварь

На базу мы вернулись примерно через час после Олега.

Из-за страшной усталости я просто вывалился из двери НАГа. Первой из встречающих подбежала Ася – младшая лесничиха, как ее называли все на базе.

– Дядя Саша, как сходили? Все хорошо? Не поранились? На вас дед Дима сильно ругался, что так долго.

– Все хорошо, малыш, держи, – я протянул ей несколько плиток шоколада из бортовых пайков, – а сумку с бляшками и нашивками я сам тебе отнесу – тяжелая она. Только там много одинаковых. И стирать надо много.

– А щитки в клетку есть?

– Есть!

– Это хорошо! Я потом меняться буду. А крови я не боюсь. Я вон даже бинты стирать помогаю… А вы мне потом еще щитков привезете?

Подбежал посыльный:

– Товарищ лейтенант, вас товарищ генерал-лейтенант в штаб вызывает! Срочно.

Пока я шел к штабу, меня перехватил наш спец по железным дорогам:

– Саня, у нас с «железкой» не все гладко теперь!

– Что случилось?

– Немцы через три дня запускают движение Брест – Пинск по своей колее. Теперь станции в Кобрине не будет. Да, и еще: сажать собираются заложников на паровозы. Человек по десять. На надколесные трапы – и котел прикрыть, и чтоб мы видели.

– Докладывал?

– Да, прямо перед приходом первой группы. Я сам только перед ними пришел.

– Как тут вообще?

– Самолет прилетел.

– Какой? Зачем?

– Не знаю, сразу к генералу пошли. Он, говорят, сам встречал.

Когда я вошел в штабной блиндаж, взгляду открылась следующая картина: в двух дальних углах за столами сидели оба Олега и что-то писали. Рядом с каждым из них стоял энкавэдэшник со шпалой в петлицах. В середине, за главным столом, сидел сам Карбышев и с ним двое – один с тремя шпалами, второй с ромбом. Не успел я и рта раскрыть, как мне приказали сесть, и дверь закрылась. Даже закрывающий дверь был немаленьким чином для этой работы – аж три кубаря!

– Здравствуйте, товарищ Букварь, – заговорил со мной «ромб».

– Здрасте! Товарищ… Извините, не знаю званий в вашей организации.

– Ну, я наслышан, что вы шестьдесят лет тому вперед тоже имели отношение к нашей организации?

– Ну, не совсем. Тогда был короткий период, когда ПВ выделили в отдельную службу, правда, вскоре вернули…

– Вот и хорошо! Тогда продолжим!

– Где вы были… января две тысячи девятого года? – задал вопрос «трехшпальный»

– Дома, потом на работе, а потом… здесь и в сейчас.

– Служить Родине будем?

– Так по возможности этим и занимаемся…

– Возьмите два листа. На первом напишите автобиографию. Прошу честно, мы проверить не сможем, а вам на будущее в мирной жизни легенду поправдивее сделать поможет. А на втором опишите персональный боевой путь, после двадцать шестого июня. Ваши друзья уже занимаются этим. Но оторвем их. Товарищи, заполненные рапорты жду до вечера, автобиографии до утра.

– Пройдите сюда, товарищи, присядьте за общий стол, – вновь заговорил «ромб». – Для нашей страны наступило тяжелое время. Как уже мы выяснили с помощью ваших друзей и вашей техники, война окончится не скоро. Будет много жертв. Чтобы приблизить победу, вы уже сделали немало, а можете еще больше. Насколько ваша помощь будет успешной, зависит в первую очередь от вашего желания. Вам интересно, что происходит сейчас на фронте?

– Конечно! – ответили мы в один голос.

– Не без вашей помощи наши войска остановили группу армий «Центр» на подступах к Смоленску. Немец выдохся, но сил у него очень много. Отступление соседних фронтов тоже замедлилось.

Мы радостно переглянулись, а Ника показала мне большой палец.

– Товарищи командиры! – вновь заговорил «ромб». – На сегодня можете быть свободны в пределах лагеря. К вечеру жду документы. Завтрашние можно тоже, если успеете.

Олег Соджет

Только я по прибытии в лагерь из «коробочки» вышел, как ко мне посыльный подбежал, сказав, чтобы я к Карбышеву зашел. Ну, надо, значит, зайду. Вхожу туда, а там, кроме генерала, еще двое. И оба незнакомы.

– Медведь Олег Евгеньевич? – спрашивает майор. – Я – Ярошенко Алексей Владимирович.

– Не совсем, – говорю.

– То есть?

– Фамилия не моя.

– А… а почему, если не секрет?

– Так тут все просто: сейчас где-то мой прадед с братьями в этом времени воюет, вот и поменял я ее, чтоб не смущать их, буде так выйдет, что встретимся.

– Ясно, ну, тогда пишите.

– Что?

– Биографию, как там, так и тут.

Ну, написать не проблема, сел и пишу. Только дописывать стал, как Док пришел и его тоже писать усадили.

Позже узнал от остававшихся в лагере, что прилетевшие с Большой земли «проверяльщики» пошли сразу к Карбышеву. Среди них был один, кто знал генерала лично.

После того, как генерал рассказал о нас, проверяющие спросили, не «засланные ли мы казачки», на что Карбышев положил перед ними документы убитого Гудериана и рассказал о прочих наших похождениях, предъявив в довесок еще и останки «Евы» в виде ее шасси.

После чего сомнение у НКВД осталось только в нашем появлении из будущего. Но на это им было предъявлено несколько мобильников и ноутбуков. Которые при существующем уровне науки было невозможно создать. А информация на ноутбуках содержала в том числе настолько секретные (на данный момент) сведения, что их у врага быть не могло. Что в сочетании с видеотехникой будущего и ее чертежами и описаниями тоже исключало всякие сомнения.

А после совещания я пошел к «тридцать пятому». Достал оттуда шпагу с мушкетом. Думал сначала обе вещи Олегычу впарить, но тут вспомнил о Нике и, положив мушкет, пошел сначала шпагу дарить.

Ника же, как увидела, что я ей принес, так обо всем забыла. Даже не заметила, что я попрощался и ушел – все шпагу рассматривала.

А я пошел за мушкетом и к Олегычу. Хотел подарить мушкет, но его в мастерской не было, равно как и Петровича. На мой удивленный вопрос: «А где они?» – мне ответили, что они ушли в набег на какие-то механические мастерские за нужными запчастями и деталями. И ушли как раз перед прилетом товарищей из НКВД. Заодно хотели испробовать сделанные по чертежам с ноутбука противопоездные мины-«нахалки»… Но я не расстроился – написать записку и положить презент на видном месте было даже безопаснее. Что я и сделал, а в записке написал: «Это тебе презент от благодарных китайцев! Владей на здоровье. Это твое новое табельное оружие. Будешь теперь с ним воевать».

Сергей Олегович

Увидев мушкет, я сразу догадался, чей подарочек… Посмотрели с мужиками, даже пару раз стрельнули из него ослабленным зарядом, почистили и повесили на стенку рядом с древней Ли-Энфильдовской снайперской, «арисаками», «шошем» и берданками. После чего я сказал – Соджета больше в мастерскую не пускать, а то неизвестно, что еще он притащит в следующий раз. А потом мы занялись перестволкой второго «гочкиса», таким образом, у нас получалось два пулемета под наш патрон, а весь родной боекомплект можно было отдать для того «гочкиса», что в штабе стоял. А Петрович тоже воплощал идею, потыренную мною из «Карибского Шизиса», который я читал перед провалом в прошлое. Он делал из охотничьей одностволки что-то типа гранатомета для стрельбы ружейными гранатами, коих у нас было достаточно.

Док

В штабе тишина. Относительно обычного состояния. А тут группа вернулась, а все как пришибленные на дверь поглядывают кабинета генеральского.

– Генерал у себя?

– Так точно. Приказано вас пропустить сразу по прибытии, товарищ старший лейтенант.

– Даже так? Ладно… – захожу в кабинет. Хм… Новые лица. Интересно. В петлицах шпалы и вид… не окруженский видок. Ладно.

– Товарищ генерал, мобильная группа обеспечения прорыва задание выполнила! Польская рейдовая группа вернулась, у моста приняли бой. Уничтожен гарнизон охраны моста. По окончании боя разделились, вернулся на базу с легкой техникой и трофеями польского рейда. Освобождены свыше двухсот гражданских! – во выдал, генерал аж сам удивился. От меня – такой доклад…

– Молодцы, слышал уже. Почему задержался на обратной дороге? Олег в обход пошел – и то раньше тебя добрался.

И то – даже не заметил – Олег примостился в углу и что-то пишет.

– Так дождь же. И по болоту шли. Грузовики вязли…

– Ладно. Тут с тобой товарищи хотят поговорить. Спецгруппа НКВД.

Один из них, с ромбом, встал:

– Майор государственной безопасности Ярошенко Алексей Владимирович. Проходите, Олег…

– Владимирович.

– Присаживайтесь, Олег Владимирович. Мы, как Дмитрий Михайлович уже сказал, присланы для проверки вашей… необычной, скажем так, истории. С некоторыми вашими товарищами мы уже пообщались, пока вы отсутствовали.

– Для проверки… Интересно, и как вы нас проверять собираетесь, если я еще не родился?.. Да и не только я – мои бабушки и дедушки еще не встретились…

– Для начала напишите подробно вашу биографию в вашем мире и отдельно – здесь.

Биографию? Да пожалуйста. Интересно даже – как он отреагирует на мою репатриацию и гражданство.

Засел за писанину. Да, как-то не задумывался, там биографию писать – пару строчек… А сейчас, вот – столько событий, мелких, незначительных, о которых мы не задумываемся даже, из которых и складывается жизнь… А теперь все проплывало перед глазами и ровными строчками ложилось на бумагу. Одно раздражало – карандаши. Сколько себя помню – не переносил звук движения карандаша по бумаге…

Сергей Олегович

Узнав от лесничихи Аси, что в лагерь прибыл САМ СТАРИНОВ, я выполз из своей норы, пошел умылся, переоделся в свою техничку, взял документы, фуражку вэвээсовскую, которую носил вместо шапки, ибо жарко, прихватил пару образцов своих изделий и пошел в штаб. Постучался в дверь, вошел:

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите войти?

Карбышев кивнул и сказал:

– Входите!

Изобразив некое подобие строевого шага, продефилировал к столу, остановился за несколько шагов.

– Товарищ генерал-лейтенант, по вашему приказанию прибыл! – копыто к черепу кинул, все как положено.

– Присаживайтесь, Сергей Олегович, – это Старинов мне говорит. Сел я на табуретку, потом вспомнил и говорю Старинову:

– Товарищ полковник, это вот вам, изделия наших мастерских, – и подаю ему «стэн» с глушителем да «винчестер» тюнингованный. «Винчестер» всем в принципе был знаком, а вот автомат заинтересовал. Стали гости вертеть его, рассматривать, клацать им.

– Патроны тэтэшные идут к нему, глушитель позволяет вести стрельбу очередями. Но, правда, короткими, не больше трех патронов, – поясняю им. – Конструкция английская, они в этом году ее только разработали или разработают, не помню точно…

– Интересная вещь, – говорит майор Ярошенко. – А почему вы товарища Старинова полковником назвали?

– Да просто я передачу по телевизору смотрел и помню, что крайнее воинское звание у него было «полковник».

Все улыбнулись.

– Ну, берите бумагу, карандаш и пишите автобиографию, – говорят мне. От карандаша я отказался, достал свою ручку, сел писать, заодно свои документы им отдал, удостоверение с кучей бумажек вместе, что в нем лежала (карточка-заместитель, справка старшего, карточка учета доз радиоактивного облучения, удостоверение на право эксплуатации средств связи и РТО, памятка действий по тревоге, памятка по признакам готовящегося суицида и еще куча всего). Стали они шуршать этими бумажками, попутно вопросы по их поводу задавали, я пояснял.

В общем, пообщались мы еще с часик, рассказал я им всю биографию свою, ответил на вопросы, потом в мастерскую сходили, показал им свою коллекцию и «гатлинг» дареный, рассказал, что к чему. Потом в тир сходили, где постреляли гости из наших изделий, после чего меня отпустили, сказав заниматься своими делами дальше…

Саня Букварь

Через некоторое время после первого разговора двое из прилетевших долго и подробно расспрашивали меня о тактике танковых и пограничных подразделений в нашем мире, технических особенностях. О транспорте. Воспоминания тщательно конспектировались. Слушатели задавали много вопросов. К сожалению, на некоторые я ответа не знал.

Олег Соджет

Ну а я занялся техобслуживанием техники из отряда. В рейды меня после Польши не тянуло – хотелось отдохнуть. Ну а с ТО было весело. Особенно много мороки было с КВ-2 и Т-35. Ибо управлять ими было тяжело, а угробить – очень просто. И пока мы их сумели с техниками до ума довести, столько матов прозвучало… Поэтому потом я отобрал шестерых механиков-водителей (по два на танк, чтобы с запасом), которые были самыми опытными, и начал их гонять, обучая вождению этих монстров. Делал я это, чтобы в случае чего не бояться, что кто-то, например, сцепление сожжет. Следствием этого стало появление кучи «сов» в лагере. Ибо учились мы по ночам, чтобы нас с воздуха не засекли. А спать, когда у тебя под ухом мотор КВ ревет и гусеницы лязгают… Народ, конечно, матерился, но не очень сильно – понимали, что днем мы ездить не можем, а учиться надо.

Сергей Олегович

Доложившись генералу, пошел я снова к себе, как раз там мужики разгрузили вьюки. Достал коробочку, которую я нашел во время экспедиции, перевязал бантиком, подозвал ту девчонку мелкую, никак не мог запомнить, как ее зовут, и говорю ей:

– Слушай, отнеси это дяде Соджету, а то я тут занят немного, ладно? А я тебе потом шоколадку дам.

– Большую? – спросила девочка.

– Да, большую, вот эту. – Я показал ей плитку шоколада.

– Хорошо, я быстро! – ответила девочка и убежала. Я же мерзко захихикал, представляя реакцию Соджета на подарок, ибо в коробке был набор оловянных солдатиков, который мы нашли в мастерской. Видно, кто-то делал их для своего сынишки, да не успел забрать…