Текст книги "Коронованный череп"

Однако Энн Стреттон оказалась на высоте. Она смело шагнула на террасу через разбитое окно и посмотрела на толпу рассерженных рабочих. Те уставились на нее в удивлении. Многие закричали, что к ним должен выйти сам сэр Ганнибал.

– Сэра Ганнибала здесь нет, – совершенно равнодушным голосом объявила девушка, уверенная, что находится в полной безопасности. – Он уехал в Грандж.

– Мы как раз пришли с той стороны, мисс, – заметил один из рабочих. – И его не встретили.

– Он отправился по другой дороге, так как хотел повидаться с Морганом Боурингом.

Толпа остановилась. Это могло оказаться правдой, и если так оно и было, то явно не стоило бы рисковать оказаться в тюрьме, вломившись в пустой дом. Но один здоровяк, гигантского роста – тот самый, который заговорил первым – вышел вперед.

– Вы хорошо знаете сэра Ганнибала, мисс, – хриплым голосом проговорил он. – Скажите нам, он и в самом деле убил господина Боуринга?

– Конечно, нет, – ответил художница, держа голову высоко поднятой и говоря с полной уверенностью. – Можете мне поверить. Но с чего вы взяли, что я хорошо знакома с сэром Тревиком?

– Так ведь вы ж из его дома вышли, – сказал великан с усмешкой. – Да и я вас помню. Неужто забыли, как я нашел альбом, который вы потеряли на пустошах?

Мисс Энн Стреттон внимательно посмотрела на гиганта.

– Анак[7]7
  Анак – «дитя», «крошка» (Индонезия.).


[Закрыть]? – сказала она, вспомнив прозвище великана. – Да, я помню вас. Мы говорили о сэре Ганнибале… А вы бригадир рабочих, которых он нанял?

– Нас нанял господин Боуринг, мисс, – с нажимом сказал Анак. – Сэр Ганнибал сдавал карьер господину Боурингу.

– Помню. А вы говорите лучше, чем ваши молодцы, потому что учились в школе, и…

Здесь ее речь прервало рычание толпы, которая устала от ожидания. Анак был их предводителем, поэтому мисс Энн Стретгон, видя, что времени катастрофически не хватает, чтобы сбежать или попытаться спасти дом сэра Ганнибала от разрушения, торопливо продолжила:

– Уведи этих людей подальше, Анак.

– Они хотят встретиться с сэром Ганнибалом, – возразил тот.

– Вы найдете его в Грандже.

Анак посмотрел на Энн странным взглядом и, казалось, поверил ей. Он резко отвернулся и обратился к своим приятелям-рабочим. Ему вполне хватило нескольких слов. Он сказал, что полиция вскоре может оказаться тут и что хозяин дома, скорее всего, находится в своем родовом поместье. Речь великана возымела хороший эффект, потому что в несколько мгновений большая толпа работяг отступила по аллее, оставив особняк нетронутым, за исключением одного разбитого окна. Энн же поспешила к коляске Пенрифа, где сидел лакей.

– Передайте Пенрифу, что я верну коляску в отель к двум часам, – бросила она.

– А мне что же, остаться здесь? – нерешительно ответил тот.

Энн хлестнула лошадей вожжами.

– Ваша помощь не потребуется. Я сама управлюсь с лошадьми, а к двум часам вернусь. – Ей хватило осторожности не раскрывать цель своего путешествия на случай, если кто-то заподозрит, что она помогла сэру Ганнибалу сбежать.

Вскоре художница обнаружила баронета в шляпе, надвинутой на самые глаза, закутавшегося в свое длинное пальто. Не сказав ни слова, он сел в коляску, и уже через минуту они тряслись по пустынной дороге, которая привела к железнодорожной станции в шести милях от Санкт-Эвалдса. Только когда они оказались достаточно далеко от города, Тревик заговорил:

– Не знаю, как отблагодарить вас за помощь, – сказал он совершенно искренне.

– Я рада, что сумела вам помочь, – ответила мисс Стреттон, уставившись на сэра Ганнибала, и в ее взгляде затаилась какая-то смешинка. – Неужели вы и правда не сердитесь, что я подслушала ваш разговор?

– Как я уже говорил, моя дорогая девочка, между нами не должно быть никаких секретов, – с нетерпением ответил сэр Ганнибал. Он хотел завладеть рукой девушки, но она держала вожжи. – Теперь, когда лед между нами тронулся и вы знаете, что я люблю вас, я не буду ничего от вас скрывать. Мы поженимся?

– Я пока об этом не думала, – задумчиво пробормотала Энн. Она не была уверена, что готова выйти замуж за сэра Ганнибала, пока он не получит деньги. Становиться женой нищего, даже самого обходительного и аристократичного, эта девушка не собиралась.

– А почему мы не можем пожениться, пока я буду в Лондоне? – настаивал баронет.

– А как насчет вашей дочери? – поинтересовалась мисс Энн.

– Дерики? – сэр Ганнибал неопределенно махнул рукой. – Думаю, она будет рада. Она любит вас, моя дорогая Энн.

– Я так не думаю, – сухо ответила женщина. – Тем не менее она не может помешать нашему браку.

– Конечно, нет. Я сам себе хозяин.

– А где она сейчас?

– Она поехала повидаться с другом и сказала, что скоро не вернется.

– Боюсь, она будет сильно удивлена, обнаружив ваш отъезд.

Сэр Тревик пожал плечами:

– Ничего не поделаешь. Я полагаю, она скоро узнает, что причина моего отъезда – настроение горожан в Санкт-Эвалдсе. Кстати, эти вандалы вошли в дом?

– Нет. Я сказала им, что вы в Грандже, и они отправились за вами туда.

– Как же вы умны! Дорогая моя, таких, как вы, – одна на тысячу. Я всегда уважал и любил вас.

Они продолжали обмениваться подобными комплиментами, пока не доехали до станции. Мисс Стреттон была уверена, что теперь быстро обработает сэра Ганнибала и станет распоряжаться доходом в шестьдесят тысяч в год. Ее немного мучила совесть из-за того, как она поступила с господином Пенрифом, который тоже хотел стать ее мужем, но открывающееся перед ней прекрасное будущее того стоило. В целом художница была даже довольна, что сэр Тревик попал в столь затруднительное положение и в какой-то миг стал полностью от нее зависим. Однако она не радовалась бы так сильно, если бы узнала, что когда баронет сел в вагон первого класса, то обнаружил, что в этом же вагоне вместе с ним едет и Дерика. Девушка сидела, удобно устроившись в углу и убрав все свои вещи на полку над головой.

– Что ты здесь делаешь? – удивился ее отец.

– Я еду в Лондон, – ответила она, удивленная столь же сильно. – А ты, папенька, зачем собрался в город?

Сэр Ганнибал объяснил, что случилось, и его дочь пришла в ярость от того, что его заподозрили в таком мерзком преступлении. Когда старик закончил рассказ, мисс Тревик многозначительно заметила:

– А я собиралась в Лондон всего лишь для того, чтобы увидеться с Освальдом.

– Так вот почему ты отправилась в столицу, никому ничего не сказав.

– Да. Я знаю, что если бы попросила меня отпустить, ты бы не согласился. К тому же я уверена, что Освальд – единственный человек, который мог бы реально помочь нам узнать, кто убил господина Боуринга. Я собираюсь остановиться у тети Лавинии, а затем обратиться к Освальду за помощью.

– Ты должна была мне сказать, Дерика, – вспыхнул баронет.

– Зачем? – поинтересовалась девушка. – Ты бы только начал спорить. Я уже несколько дней собиралась навестить Освальда и знала, что о тебе ходят дурные слухи. Я лишь не ожидала, что они выльются в насилие. Ты не можешь вернуться в Санкт-Эвалдс, пока твое имя не будет очищено!

– И кто же снимет с меня подозрения?

– Господин Освальд Форд. Правда, не бесплатно.

– И какой же будет цена?

– Моя рука, – усмехнулась Дерика, и сэр Ганнибал хмыкнул. Он понимал, что попался в ловушку и сейчас ему нужны были все друзья, которых он сумел бы найти. И все же мысль о том, что его зятем станет никому не известный нищий адвокат, совсем не радовала аристократа.

Глава VIII
Сыщик-любитель

Лавиния Куинтон была сестрой матери Дерики – богатой старой девой, которая не любила сэра Ганнибала, но обожала его дочь. Она также поддерживала замечательные отношения с Освальдом Фордом как из-за его внешности и манеры одеваться, так и из-за того, что его как жениха Дерики не одобрял баронет. Должно быть, в жилах мисс Лавинии отчасти текла ирландская кровь, потому что она всегда находилась в оппозиции и не собиралась переставать спорить со всеми вокруг, пока с ее губ не сорвался бы последний вздох. Дерика была очень привязана к тетушке, а та любила ее всем сердцем, утверждая, что девушка пошла в мать – это тоже была своеобразная пощечина сэру Ганнибалу.

Жила эта странная дама в тихом уголке Кенсингтон-сквера, где арендная плата была высокой, а соседи благообразно-зажиточными. Жизнь на этой улице шла размеренно, по часам, и даже в Судный день местные жители вышли бы на трубный глас в аккуратных фраках и при манишках. Мисс Куинтон была одной из местных блюстительниц приличий – высокой, стройной и аристократически красивой пожилой женщиной. Ее седые волосы были уложены в прическу, какие носили еще во времена Марии-Антуанетгы и которая очень подходила ее морщинистому овальному лицу с орлиным носом и тонкими губами. Она всегда была одета в серое, словно скромная монахиня, и, подобно монахине, часто посещала высокую церковь за углом. Обычно она шествовала туда, высоко задрав нос, словно презирая всех и вся, за что многие считали мисс Куинтон горделивой и холодной. Она и в самом деле была очень гордой, но вовсе не черствой, и многие бедняки знали, какое у нее доброе сердце, когда она занималась благотворительностью. Но при этом Лавиния отличалась острым взглядом и еще более острым языком, а посему в определенных случаях могла оказаться достаточно неприятной особой. Когда она увидела, что Дерика приехала не одна, а с сэром Ганнибалом, то решила, что это как раз такой случай.

– Хм! – протянула мисс Куинтон, тепло поцеловав Дерику, а потом холодно поприветствовала своего зятя. – Итак, вы здесь. Чем обязана?

– Я просто хотела увидеть вас, тетушка, – ответила Дерика, зная, что мисс Лавиния будет довольна таким ответом.

– Хм! Твой отец снова тебя огорчает?

– Я никогда никого не огорчаю, если на то нет причин, – сухо заметил баронет.

– Ты всегда найдешь причину, – огрызнулась старушка. – Я вижу, Дерика вся побледнела. Хм! Неужели причина тому Освальд Форд? Или… – тут ее взгляд переместился на лицо зятя.

– Я тут ни при чем, – поспешно заверил сэр Тревик.

– Папа ни в чем не виноват, – быстро прошептала девушка. – Не сердитесь на него, он очень волнуется.

– Это из-за убийства господина Боуринга? Хм.

– Что ты об этом знаешь, Лавиния? – тут же спросил ее гость.

– Все, что написано в газетах. Ну, его с нами больше нет, так что и говорить больше не о чем… Хотя, признаюсь, я никогда не любила его.

– Я и не знал, что ты была с ним знакома.

– Я знала его гораздо лучше, чем ты думаешь, Ганнибал. Ты рассказал мне о нем, когда только приехал из Африки, а я устроила так, что мы познакомились и несколько раз побеседовали по душам, когда он приезжал в город.

– Но зачем, во имя всего святого? – озадаченно спросил баронет.

– Ради твоего доброго имени, Ганнибал.

– Моего… доброго… имени?

– Конечно. Как-то ты намекнул, что этот господин Боуринг занимался в Южной Африке не слишком-то респектабельным бизнесом, а ты оказался замешан в его дела. Вот я и решила разузнать, что это за дела и не придется ли мне тебя вытаскивать из неприятностей.

– Не было никакой необходимости говорить с ним, – раздраженно проворчал сэр Тревик. – У нас с Джоном был общий бизнес в Кейптауне, и он со мной некрасиво обошелся. Тем не менее я вполне с ним справлялся. Но если ты в настроении посклочничать, Лавиния, я лучше отправлюсь в отель.

– И потратишь массу денег. Чепуха!

– Теперь деньги не имеют для меня особого значения. Я богат.

– В самом деле? И как же ты разбогател, скажи на милость?

– Мне для этого не пришлось шевельнуть и пальцем. Боуринг оставил мне доход в шестьдесят тысяч в год.

Мисс Куинтон, до того сидевшая с прямой спиной, со вздохом откинулась на спинку.

– Ради всего святого, но почему он так поступил? Ведь у него есть сын?

– Безумный сын, – резко добавила Дерика.

– Ну, – протянул сэр Ганнибал, обдумывая слова госпожи Крент и ее план пустить слух о предстоящей свадьбе между Дерикой и Морганом. – Он оставил деньги мне, но, можно сказать, под доверительным управлением, с расчетом на то, что моя дочь выйдет замуж за его сына.

– Боже мой! – в ужасе воскликнула Лавиния, посмотрев на девушку. – Неужели ты, Дерика, согласишься выйти замуж за сумасшедшего?

– Этому не бывать, – сердито объявила ее племянница. – Папа, неужели господин Боуринг был прав и ты готов был выдать меня замуж за ненормального?

– Нет, конечно. Подобный брак невозможен. Но, поверь, в наших лучших интересах сделать так, чтобы в свете думали, будто вы собираетесь пожениться. Это объяснит, как деньги оказались в моих руках.

Мисс Куинтон внимательно посмотрела на Дерику, а та – на нее.

– Я не понимаю… – протянула пожилая дама.

– Сейчас я не стану ничего объяснять, – устало возразил сэр Тревик и замер, обхватив голову руками. – Однако если ты подождешь, когда придет господин Форд, то тебе все станет ясно.

– Ах, вот как, сэр Ганнибал! Выходит, ты пригласил господина Форда ко мне домой, даже не спросив моего разрешения?

– Нет! Нет! – поспешно вмешалась Дерика, чтобы успокоить старую даму. – Это сделала я.

Ее тетя потерла свой аристократический нос:

– Я бы сочла подобное наглостью, моя дорогая, сделай это кто-то, кроме тебя. Что ж, буду рада видеть господина Форда на ужин… Знает ли он..?

– Я послала ему телеграмму со станции, попросив приехать сюда в семь.

– Но если ты не хочешь нас видеть, Лавиния, – спешно добавил баронет, – я пошлю еще одну телеграмму и приглашу его в отель «Гуэльф», где я намерен остановиться.

Мисс Куинтон всегда была резкой и к тому же не любила сэра Ганнибала, которого считала слабаком. Однако она была гостеприимной хозяйкой, а кроме того, видела, что презираемый ею зять выглядел очень взволнованным.

– Мой дорогой Ганнибал, об отеле и думать забудь, – сказала она более сердечно. – Вы с Дерикой должны остановиться у меня. Это ваш кэб? – она выглянула в окно, выходящее на тихую площадь. – Ваш багаж там? Я пошлю…

Ее рука легла на кнопку звонка.

– У меня нет багажа, Лавиния, – ответил баронет.

Дама в удивлении опустила руку:

– Нет багажа?

– Да. Я оставил Санкт-Эвалдс в спешке. Ради всего святого, подождем господина Форда! Я расскажу свою историю один раз, но не дважды.

Старая дева снова посмотрела на племянницу, но юная леди лишь пожала плечами:

– Я сама теряюсь в догадках, тетушка. Отец не желает ничего рассказывать, пока не увидит Освальда.

– Тогда пока мы можем сменить тему, – предложила мисс Куинтон. – Но ты не сказал мне, Ганнибал, когда вы приехали?

– Мы приехали на ночном поезде, Лавиния, и хотели остановиться в отеле «Гуэльф».

– Почему же вы не пришли сюда сразу? – строго спросила пожилая леди, поднимая лорнет. – Сейчас уже три часа дня.

– Тетушка, – объяснила Дерика, – я хотела отправиться к вам и, будь я одна, приехала бы к вам еще в час.

Но отец сел на поезд на станции Гвинн и сказал, что нам не стоит беспокоить тебя, а лучше остановиться в отеле. А потом мы отправились по магазинам…

– Вам нужно было сначала заехать ко мне, – безапелляционным тоном заявила пожилая дама.

– И в этом тоже виновата я, – быстро сказала ее племянница. – Как я уже говорила, я отправила Освальду телеграмму со станции. Я не хотела беспокоить вас до вечера.

– Почему же?

– На самом деле во всем виноват я, – вмешался сэр Тревик. – Мне пришлось обратиться к врачу.

– Тогда рассказ про магазины – ложь?

– Нет, мы действительно делали покупки, тетя.

– И зачем же тебе, Ганнибал, понадобился доктор?

– Я был в легком шоке.

– Каком шоке?

Сэр Ганнибал тяжело вздохнул:

– Ох, Лавиния, да перестань же забрасывать меня вопросами. Все это связанно с тем, о чем мы станем говорить, когда придет господин Форд. Что касается багажа, то, так как я был вынужден отбывать в спешке, мне необходимо было кое-что прикупить.

– И все это в кэбе? – продолжала допытываться мисс Куинтон.

– Да.

– Значит, говоря, что багажа у тебя нет, ты тоже лгал?

– Черт! – воскликнул баронет, вскочив с места. Однако мисс Лавиния выглядела скорее изумленной, чем рассерженной.

– Прошу прошения, – сказала она с достоинством. – Боюсь, мои вопросы тебе уже надоели.

– Есть немного, – не стал спорить ее зять. – В свою очередь, прошу прощения за свое сквернословие.

– Принято, – мрачно улыбнулась Лавиния. – И все же, думаю, стоит послать Августина, – это был ее дворецкий, – чтобы он принес ваши покупки. А ты, Ганнибал, пока подожди здесь – я покажу Дерике ее комнату.

Сэр Тревик кивнул и присел в кресло.

Отдав слуге распоряжения, хозяйка проводила племянницу в очень красивую спальню рядом со своей собственной. Когда они остались одни и закрыли дверь, старая дева уставилась на свою гостью взглядом, который говорил красноречивее всяких слов.

– Итак, свадьба, – сказала мисс Куинтон.

– Какая свадьба? – с удивлением улыбнулась мисс Тревик.

– Не твоя, моя дорогая, сэра Ганнибала.

Девушка покраснела:

– Моего отца? Вы, должно быть, ошибаетесь!

– Я очень редко ошибаюсь, – холодно возразила пожилая леди. – Ганнибал – легкая добыча для любой смазливой авантюристки, которая может положить на него взгляд.

Дерика тут же вспомнила, кого именно тетушка так называла:

– Вы имеете в виду…

– Энн Стреттон. Конечно, я имею в виду Энн Стреттон. Она хороша собой, хоть и старше, чем прикидывается. Она заходила ко мне несколько месяцев назад и сказала, что хочет отправиться в Санкт-Эвалдс, чтобы я дала ей рекомендацию в художественную школу. У меня не было сомнений в том, зачем она туда едет, но я помогла ей, так как хорошо знала ее бедного отца. Так что к вам она попала по моей вине. Мне и в голову не могло прийти, что она выберет мишенью твоего отца.

– Тем не менее ей это с успехом удалось, – заметила мисс Тревик. – Мне кажется, отец по-настоящему восхищается ею. Думаю, он и в самом деле женится на ней, – закончила девушка, вспомнив, как вел себя отец на празднике.

– Я тоже так считаю, – согласилась с ней мисс Куинтон, с мрачным видом слушая племянницу. – И я совершила большую глупость, в свое время отправив ее к вам, моя дорогая. Правда, тогда мне было известно, что твой отец беден, а Энн охотится за деньгами, так что я полагала, что Ганнибал в безопасности. Однако сделанного не вернешь. И как твой отец собирается объяснить господину Форду, который хочет взять тебя в жены, что Стреттон вскоре станет его тещей?

– Я ее так не люблю, тетя!..

– Я тоже, милая. Хотя ни в чем ее обвинить я не могу. Она ведет себя прилично, пусть и происходит скорее из богемы, чем из высшего общества. Теперь, когда у твоего отца есть деньги, она, несомненно, женит его на себе. Пожалуй, лучше было бы, если бы он остался бедным, но свободным. Но, увы, дорогая Дерика, здесь уже ничего не изменишь. Ты выйдешь замуж за Освальда, и, надеюсь, отец выделит тебе приличный доход из денег Боуринга.

– Но почему отец говорил о моем браке с Морганом?

– Хм! – протянула старая дева. – Я теряюсь в догадках.

Они долго обсуждали, что же задумал Ганнибал, но так ни к чему и не пришли, поскольку не знали о разговоре, который состоялся у него с миссис Крент. Дерика знала, что ее отец был потрясен выступлением народа в Санкт-Эвалдсе. Возможно, именно об этом он собирался поговорить с господином Фордом и попросить у него помощи. При этой мысли ее сердце забилось чаще.

Освальд стал бы помогать сэру Ганнибалу лишь при условии, что тот даст свое согласие на его брак с Дерикой. Если отец собрался обратиться за помощью к мистеру Форду, то, значит, он отказался от мысли чинить препятствия их любви. Девушка уже готова была объяснить все это своей тетушке, но потом вспомнила о том, что сама же просила отца не рассказывать раньше времени о причинах их визита в Лондон. Если бы она рассказала сейчас Лавинии о том, что узнала от сэра Тревика в поезде, тетя, наверное, снова обвинила бы ее во лжи.

Вот почему она сделала вид, что ничего не знает. Пусть сэр Ганнибал сам рассказывает свою историю молодому адвокату и старой деве. Дерика же не собиралась обманывать тетушку, хотя скрыть что-то от этой въедливой особы было чрезвычайно непростым делом.

Все шло гладко, пока не приехал господин Форд. Мисс Куинтон угощала отца и дочь чаем в хрупких китайских чашках, избегая упоминать об Энн Стреттон. Она вела себя так любезно, что баронет, не догадываясь, что скрывается за маской радушия, решил, что не встретит сопротивления, когда объявит о своем предстоящем браке и о решении относительно будущего дочери и ее жениха.

Почти забыв о том, как он был изгнан из собственного дома – сэр Ганнибал вообще обладал забывчивым характером, – аристократ расслабился в милой атмосфере дома мисс Лавинии. Дерика же была рада видеть, что отец успокоился, а когда прибыл адвокат, можно было сказать, что атмосфера за столом стала веселой и душевной.

Освальд Форд, стройный и темноволосый, в красивом вечернем костюме, с жаром приветствовал Дерику. Тревик также был одет в элегантный вечерний костюм – мисс Лавиния терялась в догадках, где тот успел его раздобыть. На самом же деле костюм ему принесли от портного. Тот давно сшил его для сэра Ганнибала, но, обнаружив, что клиент безденежен, оставил костюм у себя до того момента, пока аристократ не расплатится. Теперь, разбогатев, сэр Тревик наконец смог выкупить заказ и щеголять в модной обновке.

Баронет ничего об этом не рассказал, а Лавиния удивилась, что он носит такой дорогой костюм, однако воздержалась от комментариев, точно так же, как не стала ничего говорить по поводу того, что он приехал без багажа. Она лишь отметила, что во всем Лондоне трудно найти более типичных представителей старого и молодого поколения, чем лорд и адвокат, сидевшие сейчас за ее столом.

Обменявшись приветствиями, Форд поинтересовался, какой счастливый случай привел Дерику и ее отца в Лондон.

Сэр Ганнибал был готов пуститься в объяснения, но хозяйка дома остановила его, настояв на том, что не следует портить ужин обсуждением дел. Лишь закончив трапезу – а ужин был очень хорош, – они собрались в гостиной, потягивая кофе, и старая леди кивнула Тревику:

– Ну а теперь, Ганнибал, ты можешь рассказать, что привело вас в Лондон.

– Меня выгнали из Санкт-Эвалдса, – прямо сказал баронет.

– Выгнали из Санкт-Эвалдса?! – воскликнула хозяйка дома, а за ней эхом повторил и господин Форд.

– Да, – подтвердил сэр Тревик и самым подробным образом описал все, что произошло, даже то, как мисс Стреттон довезла его до железнодорожной станции и тем самым помогла избегнуть гнева рабочих. Слушая его рассказ, мисс Лавиния одобрительно кивала.

– Что ж, у Энн Стреттон есть голова на плечах, – заметила она. – Не то что у тебя.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался, покраснев, Ганнибал.

– У меня есть глаза, и я довольно хорошо знаю мисс Энн, – пояснила мисс Куинтон. – Она ничего не делает просто так и, без сомнения, теперь ждет определенной оплаты.

– Ты неправильно толкуешь ее поступки и ничего о ней не знаешь, Лавиния. Она простодушна, как ребенок… – принялся защищать свою спасительницу баронет.

– Не она, Ганнибал, а ты, – прищурилась старая леди. – Впрочем, это мы можем обсудить позже. Что нам делать сейчас? Твое положение действительно очень неприятно.

– Лавиния, ты-то, надеюсь, не станешь обвинять меня в этом убийстве?

– Если бы я обвиняла тебя, ты бы не сидел у меня в гостиной, – резко сказала хозяйка. – Ты глуп во многих отношениях. До сих пор не могу понять, почему моя бедная сестра вышла за тебя замуж. Тем не менее мы определенно должны вытащить тебя из этих бедствий. Как я понимаю, положение достаточно неприятное. Так, господин Освальд?

– Я попытаюсь помочь сэру Ганнибалу, – заверил адвокат. – Положение, как вы верно заметили, мисс Куинтон, и в самом деле сложное.

– Я сказала, неприятное!

– И неприятное, и сложное, – с нетерпением перебила тетушку Дерика. – Так что же нам делать?

– Тут сделать можно только одно, – решительно объявил ее возлюбленный. – Я должен выяснить, кто на самом деле убил господина Боуринга.

– Это будет нелегко, – протянул старый аристократ.

– Может, и нет. Должен сказать, что мне будет проще, если вы расскажете все, что знаете об убитом.

– Мало что можно сказать, – пожал плечами Тревик. – Я имел с ним дела в Африке.

– Какие дела? – уточнил адвокат.

– Это было связанно с алмазами, – неохотно пробормотал баронет.

– И господин Боуринг плохо с тобой обошелся? – поинтересовалась мисс Лавиния. – По крайней мере, так ты говорил мне несколько раз.

– Джон был негодяем! – взволнованно воскликнул сэр Ганнибал. – Но он достаточно заплатил за причиненный мне ущерб, оставив мне деньги.

– При условии, что я выйду замуж за Моргана? – заметила Дерика.

– Нет. Ты ведь присутствовала при чтении завещания. Это было не условие, а лишь пожелание.

– Но ты все же намерен его исполнить? – с ехидством заметила мисс Куинтон.

– Что?! – встревожившись, воскликнул господин Форд. Он покраснел, переводя взгляд с хозяйки дома на ее зятя.

– Позвольте мне все объяснить, – поспешно заявил сэр Тревик, после чего в подробностях пересказал свою беседу с госпожой Крент.

Дерика была очень удивлена. Она немедленно заявила, что не желает становиться предметом слухов, даже ради безопасности отца.

– Кроме того, папочка, я, если честно, не вижу, чем может это тебе помочь, – добавила она под конец своей речи.

– Таким образом мы показали бы обществу, что я лишь доверенный при деньгах, оставленных тебе и Моргану.

– Значит, тебе придется отдать деньги Моргану?

– Нет, потому что брак не состоится. Как только мы получим деньги, миссис Крент выступит и расскажет о браке безумца и ее дочери.

– Мне кажется, это слишком сложный план, – заметила мисс Тревик. – Я думаю, много лучше будет, если господин Форд прямо сейчас возьмется за дело и подумает, как вернуть тебе доброе имя.

– Я готов… но у меня есть условие, – ответил Освальд и посмотрел на девушку.

Сэр Ганнибал прикусил губу. Он не хотел, чтобы его зятем стал этот молодой человек. Теперь, разбогатев, баронет предпочел бы, чтобы его дочь вышла замуж за титулованную особу, укрепив позиции семейства. Тем не менее он находился в такой тяжелой ситуации, что вынужден был согласиться. В конце концов, если уж кто-то станет копаться в его прошлом, пусть это лучше будет член семьи. Подумав так, он кивнул.

– Я даю согласие на ваш брак с Дерикой, но только после того, как мое имя будет очищено, – неохотно проговорил он.

Господин Форд радостно вскрикнул и, взяв любимую за руку, нежно поцеловал ее.

– Через месяц ваша репутация будет восстановлена, сэр Ганнибал! – решительно объявил он.

Услышав это, мисс Лавиния хмыкнула. Взглянув на нервное, возбужденное лицо баронета, она подумала, что эта история ей очень не нравится, однако промолчала.