Текст книги "Нейробиология тревоги. Как победить тревожные мысли и сделать свою жизнь счастливее"

– Вы когда-нибудь занимались тай-чи? – спросил учитель, увидев меня в первый раз.

– Нет, – ответил я.

И следующий час провел неподвижно, обнимая воображаемое дерево в углу на татами.

Прошло некоторое время с тех пор, как я приступил к поиску способов избавления от тревоги, прежде чем оказался на уроках тай-чи. Моя мама практиковала тай-чи несколько лет, и, послушав ее, я решил попробовать.

Центр располагался в старой квартире в Эшампле – пустой и просторной. Две фигурки в виде черепахи и дракона на входе приглашали пройтись по длинному коридору, полному мечей и изображений восточных повелителей, ведущему к большому залу.

Там группа молодых людей репетировала любопытный танец, напоминавший кунг-фу, которое я видел в детстве в фильмах с Джеки Чаном.

Я задержался на некоторое время, наблюдая за плавными и неспешными движениями. Помню, как заметил, что многие ученики – все старше меня – закрывали глаза во время практики, словно бы находились в трансе.

Через некоторое время ко мне подошел мастер Ли. Я был в восторге от того, что звали его так же, как и актера, но теперь я знаю, что Ли – это как Хуан в Испании: так называют каждого второго. Он спросил меня, понимаю ли я смысл происходящего. Мистер Ли был причудливым стариком с длинной бородкой, свисающей с подбородка. Всякий раз, когда он улыбался, взору открывались желтые зубы, а изо рта торчала тонкая бамбуковая трубка. Бросив на меня один-единственный взгляд, он понял, что мне было нужно.

– Ты дышать нехорошо, – произнес он на своем ломанном испанском языке. – Ты делать дерево.

Первую неделю занятий тай-чи я провел в углу зала, стоя в позе дерева и дыша, в то время как остальные проделывали эти улетные танцевальные движения прямо у меня под носом. Я чуть не сдался на второй же день.

Однако благодаря этой практике я научился двум вещам: слушать свое тело и дышать диафрагмой. Я поделюсь успехами, когда Сара поднимет эту тему. Но сейчас позвольте мне продолжить свой рассказ.

Целый год я занимался с учителем и остальными учениками. Через неделю он вывел меня из угла и я начал делать то, что он назвал «тринадцатой формой профессора Ченга». Теперь я выполняю эту практику каждое утро. Через пару недель мои симптомы начали уменьшаться, а через несколько месяцев полностью исчезли. Я пребывал в состоянии восторга, ведь перепробовал все: лекарства, бесконечные часы с психологом, цветы Баха, чудодейственные травы и многое другое, но ничего не работало. И тут я отыскал решение!

Проспойлерю вам кое-что, прежде чем вы закроете книгу и побежите в Интернет искать ближайший к дому центр тай-чи. Этот способ тоже перестал быть действенным, и я скажу вам почему.

С годами я обнаружил: если заниматься чем-то лишь время от времени, то результат перестает давать о себе знать. Тай-чи, цигун, йога или принятие лекарств хорошо снимают симптомы беспокойства, но только когда вы практикуете их каждый день.

Именно по этой причине вот уже много лет любимым семинаром, который я провожу в рамках своего мастер-класса, является семинар по выработке привычки, ведь именно тогда я начинаю видеть результаты своих учеников. Позже я покажу вам, как применять подобные навыки на практике, и вы также сможете отточить их. Но сначала я хотел бы, чтобы вы поняли, почему так происходит.

Именно Сара ответила на этот вопрос в день, когда заговорила со мной о таких понятиях, как пластичность и нейронные связи.

Я знаю, есть множество вопросов, на которые необходимо дать ответ, – это я и постараюсь сделать. Но так как Ферран передал эстафету мне, воспользуюсь преимуществом и начну с разговора о пластичности нейронов и нейронных сетей. Нейронная пластичность – довольно-таки модная в наше время концепция, заключающаяся в том, что мозг способен создавать и устранять соединения и что он постоянно меняется. Может быть, на вас эта информация уже не производит впечатление, но впечатляться есть чему, и даже очень.

Связи, которые вы используете чаще всего, укрепляются, а те, что не представляют для вас пользы, ослабевают, пока не исчезнут совсем.

Относительно небольшое количество лет назад ученые были сосредоточены лишь на изучении нейронов и не уделяли много внимания соединениям. Мы знали, что родились с большим количеством нейронов (около 100 000 миллионов), со временем покидающих нас (каждый день умирает около 100 000), так как нейроны не воспроизводятся. Мы считали, что только дети и подростки могут использовать максимальный потенциал своего мозга, поскольку на количественном уровне именно у них больше нейронов, чем у остальных.

Однако теперь мы знаем, что соединения представляют собой ключевую часть мозга, и, обладая ими, мы все отличаемся друг от друга. Благодаря нейронной пластичности мозг может эволюционировать в гораздо больших масштабах, чем мы могли себе представить.

Мнение, что мы используем только 10 % мозга, неверно: на самом деле на эволюционном уровне не было бы смысла располагать мозгом с потенциальной мощностью в 90 %, которую мы просто не используем. И это учитывая всю работу, которую проделывает наш мозг!

Заметно, как информация может формировать реальность. Убеждение моих родителей в том, что их мозг «не может измениться», заставляет их действовать по одному и тому же шаблону снова и снова. «Дорогуша, мы такие, какие есть. Мы уже старенькие и больше не изменимся», – говорили родители всякий раз, когда я указывала им на те или иные черты их поведения, которые было бы неплохо подкорректировать.

Мозг подвержен изменениям, и мы можем продолжать учиться и формироваться в любом возрасте.

Да, мы не можем радикально измениться за одну ночь, это факт. Существует заложенный генетикой процент, определяющий, кто вы есть, и составляющий примерно 40 %. Кстати, одна из причин, по которой нейроны не воспроизводятся, – если бы каждый день рождались новые нейроны, в конечном итоге вы потеряли бы устойчивость, идентичность, неизменное «я», воспринимаемое как нечто неотъемлемое. Хотя, возвращаясь к этой теме, хотелось бы уточнить, что в некоторых частях головного мозга (в субгранулярной зоне зубчатой извилины гиппокампа или в субвентрикулярной зоне боковых желудочков), как известно, происходит так называемый «нейрогенез», генерация новых нейронов. Эти новые нейроны не образуются из других нейронов, но происходят из стволовых клеток (материнских клеток).

С другой стороны, мозг полон не только нейронов и связей, здесь также гнездятся и другие типы клеток, такие как глиальные клетки, которые берут на себя заботу о нейронах. Те уподобляются материнским клеткам и превосходят их численностью.

Знать, что в вашем мозгу растут новые нейроны, и то, как он может меняться, – круто! Ведь это значит, что измениться в лучшую сторону в наших силах.

Сейчас нейроны больше не главные герои фильма. Основную роль теперь играют соединения. И, поверьте мне, это превращает все кино в блокбастер. Вы перестаете быть плоским персонажем: от того, как «настроен» ваш мозг, с чем связан тот или иной нейрон, зависит, как вы себя покажете.

Мы знаем все это, потому что с помощью разных техник визуализации нейронной активности можем наблюдать, какие соединения активны, а какие нет. Одна из них – фМРТ (функциональная магнитно-резонансная томография), с помощью которой можно увидеть, как загораются нейроны, когда пребывают в активном состоянии. Когда нейрон «говорит», он передает нервный импульс другому через соединение, и они загораются. Однажды я прочитала, что что-то похожее происходит с рождественской елкой, на которой загораются фонарики. Можете сохранить в памяти этот образ. Иногда загорается одна группа фонариков (нейронных модулей), иногда другая, а в некоторых случаях они загораются все сразу.

Да, сравнение красивое и помогает нам разобраться в этом бардаке, но не все в мозгу так гладко и структурировано. На самом деле между модулями и соединениями такая каша, что иногда трудно определить, что есть что. Кроме того, каждый из них может выполнять различные функции. Вот почему ученые, занимающиеся данной темой, выступают против приписывания качеств, относящихся к левому и правому полушариям, так как между ними существуют связи, разделять которые и говорить, где находится зона ответственности одного полушария и начинается зона другого, трудно. По сути, можно провести параллель с парой, состоящей в созависимых отношениях, где партнеры живут вместе так долго, что сложно определить, в чем состоят их обязанности как индивидуумов. В конце концов все намного сложнее. Моя цель – донести до вас эту информацию, чтобы потом, когда мы заговорим о привычках, вы понимали, что происходит и почему.

То, почему мы ведем себя определенным образом, вписано в наши мозговые связи. Если бы у вас была возможность проникнуть в свой мозг, случайным образом поменять местами все соединения и снова покинуть его, человек, претерпевший подобный эксперимент, уже был бы не вами. Ваш образ жизни был бы полностью изменен.

Часть этой прошивки предопределяется нашими родителями или нашей семьей, то есть передается нам по наследству. Но остальное формируется благодаря жизненному опыту, приобретенному в школе или университете, впитанному с культурой, переданному через друзей и партнера. В книге Cerebroflexia Дэвида Буэно и Торренса я прочитала восхитительный пример. Заключается он в том, что генетическая основа – условная часть мозга – представляет собой лист бумаги, в то время как другая формируемая часть, меняющаяся благодаря нейронной пластичности, – все, что я могу сделать с этим листом бумаги.

Итак, изначально мозг состоит из генетической основы, которая влияет на наш образ жизни, но не определяет его. Если у вас есть близкие родственники, страдающие от тревоги, генетикой будет обусловлена возможность наличия тревоги и у вас. Как известно, если ваши родители страдают от тревоги, то вероятность того, что ей будете страдать и вы, составляет 30–40 %, то есть вы находитесь в зоне риска, но гарантий того, что тревога точно передастся вам, нет. В этом матче выигрывает нейронная пластичность – все, что было приобретено вами с опытом и обучением. Первостепенное значение играет полученное образование, ваше отношение к жизни, ваши привычки и образ жизни, нежели вышеупомянутая врожденная предрасположенность.

Опыт и обучение формируют мозг. Повторение той или иной мысли или шаблона поведения делают одни соединения устойчивее других.

Постойте-постойте… позвольте мне ненадолго прервать Сару. Хочу рассказать вот о чем: со временем я понял, что моя мама – настоящая королева тревожности, и я, несомненно, перенял эту прекрасную черту именно от нее.

Моя мать – замечательная женщина, всегда без остатка отдавалась семье. Зарабатывая не так уж много, она умудрялась делать все, чтобы мы ни в чем не нуждались. Конечно, для этого ей приходилось контролировать всех и вся, ничто не ускользало от нее. Я позволил себе вольность писать в прошедшем времени не потому, что она покинула нас, нет, у мамы впереди еще долгие годы жизни, просто я считаю, что она во многом поспособствовала развитию моей тревожности.

Так уж вышло, что я попал в зону этого тотального контроля, и более того, сейчас, когда у меня есть собственные дети, я понимаю, что мама опекала меня больше остальных. Так что семечко под названием «Берегись, жизнь полна опасностей!» взращивалось во мне еще с детства.

Родившись в восьмидесятых годах, я всю жизнь прожил в Барселоне. В ту доолимпийскую эпоху тротуары районов были усеяны шприцами, народ сидел на героине, а нам, детям, раз за разом твердили об опасности, повторяя, чтобы мы никогда не поднимали шприцы с земли. Всеобщий страх был настолько силен, что свой вклад вносило даже телевидение, по которому ребятишек предупреждали, что на выходе из школы может стоять мужчина и раздавать наклейки с наркотиками. Легенда гласила, что его целью было подсадить вас на наркотики в детстве, чтобы в подростковом возрасте вы оказались в его когтях не в силах оказать сопротивления. Конечно, это все ложь, однако страх уже был привит. Самое потрясающее в подобных мистификациях – у каждого находился такой друг, чей двоюродный брат дружил с человеком, который как раз угодил в эту ловушку. Так или иначе…

Культура страха настолько разрослась, что как-то раз нас усадили перед телевизором смотреть мультфильм о вреде наркотиков, ведь «это же мультики». Помню, мне тогда было восемь. Даже сейчас, стоит мне закрыть глаза, как передо мной всплывают сцены из этого ролика, который оказался совсем не для детских глаз.

Но это еще цветочки, и, внимание: я не виню общество в том, что происходило. Мое поколение могло плохо кончить, но, как заметила Сара, мы наследуем от наших родителей много такого, от чего нам потом приходится избавляться.

С возрастом меняются и прививаемые нам страхи. «Если не получите образование, в жизни будете никем». «Вы ничего не добьетесь без знания английского». И страх, с которым мне приходится сталкиваться чаще всего на семинарах: вам семнадцать лет, и вы прямо сейчас должны определиться, чем хотите заниматься оставшуюся часть жизни. Звучит знакомо?

Во мне все вышеперечисленное оставило глубокий след, словно его высекли на камне. Я эмоциональный человек, и мне бывает трудно выразить то, что я чувствую. Но скоро я откроюсь вам, и, если мне это удастся, то, уверяю, смогу многим поделиться.

Мы убедились, что соединения образуются посредством пережитого опыта и обучения, но сейчас я открою вам небольшой секрет. Когда вы познаете или испытываете что-то, сопряженное с сильными эмоциями, установленные связи становятся прочнее и долговечнее. Вот почему травмирующее событие, произошедшее только раз, запоминается на всю жизнь. Этот факт играет немаловажную роль и в процессе обучения: гораздо лучше, если постигаемая учениками информация носит эмоциональную окраску, если на уроке учитель не просто доносит материал, а заряжает учеников эмоциями, преподает с любовью или взывает к любопытству, тем самым мотивируя ученика. Учить можно и через страх, как рассказывал нам Ферран, но он также подтвердил, что в таком случае качество обучения снижается, а уровень тревоги и стресса возрастает.

Именно это говорит нам Франсиско Мора: без эмоций нет обучения. И с вашего позволения добавлю: без эмоций нет трансформации.

Что касается нас с вами, я хочу, чтобы мы еще раз поразмышляли над фразой: «Без эмоций нет обучения, нет трансформации».

Важно, чтобы на пути к постижению работы мозга вы впитывали все, что написано в этой книге, с эмоциями, с мотивацией, с любовью и желанием. Чтобы по-настоящему преобразиться – пожелайте этого! Если хотите что-то кардинально поменять в своей жизни, вложите в процесс максимум эмоций. Это приведет к тому, что новые соединения образуются быстрее, и вы скорее увидите результаты.

Смотрите на мир с любопытством ребенка, никогда не прекращайте постигать эту жизнь!

Мы постоянно развиваемся. Это не просто внешний стимул, вызывающий специфическую мозговую деятельность, которая выражается активацией определенных групп нейронов. Эту деятельность также порождает мысль. Но и отсутствие мыслей тоже приводит к определенному результату – так называемой «дефолтной нейронной сети».

Сейчас важно понять, что:

Мозг не умеет отличать реальное от воображаемого!

Например, если вы сейчас закроете глаза и представите, что едите лимон, наверняка у вас начнется слюноотделение, а если подумаете о последней тревожной ситуации, с которой вы столкнулись, то вновь переживете те же симптомы, и в теле возникнет напряжение. Все потому, что мозг воспринимает наши мысли как нечто происходящее на самом деле. Они тоже заставляют определенные нейроны или группы нейронов активизироваться. Когда я о чем-то думаю, те или иные нейроны активируют друг друга. Если я постоянно думаю об одном и том же или делаю что-либо одинаковым образом, нейроны неизменно будут активироваться вместе, что в конечном итоге значительно укрепит их соединения. Можно сказать, что мысли настраивают мозг как дорожную карту. В нем есть широкие, как шоссе, дороги – соединения, укрепленные благодаря постоянно повторяющимся одинаковым мыслям, – а есть дороги поменьше, второстепенные – более слабые соединения, созданные мыслями, к которым вы обращаетесь не так часто.

Постоянство соединений возникает благодаря повторению опыта или мыслей, а также связанного с ними эмоционального фона.

Чем шире дорога, тем быстрее машина проедет по ней, затратив на переход от пункта «А» к пункту «Б» меньше времени. В мозгу происходит то же самое: нейронная активность будет стремиться к сильному соединению. Работа мозга всегда направлена на то, чтобы оптимизировать ресурсы, добиться эффективности. Ради сохранения энергии мозг выбирает те цепи, где соединения сильнее и быстрее. Получится куда более энергозатратно, если активность будет передаваться группами нейронов с соединениями послабее, поэтому мы и склонны каждый раз выстраивать мыслительный процесс по одному и тому же пути, а пытаться это изменить и в итоге выработать новую манеру поведения – весьма трудная задача.

Так или иначе, наш мозг ленив и не хочет выполнять трудоемкие задачи, а повторять одно и то же ему нравится из соображений выживания.

Если мы все время поступаем и думаем одним и тем же образом, и при этом до сих пор живы, мозг стремится закрепить это состояние уверенности, на всякий случай неизменно проводя нас по одному и тому же сценарию.

Однажды мне попалась фраза, изменившая мой взгляд на многое: «Цель мозга не в том, чтобы быть счастливым, а в том, чтобы выжить». Если говорить менее пафосно, можно перефразировать: «Мозг предпочитает выживание счастью». И, проводя эксперименты, я неоднократно видела, как мозг разрушает нейроны или группы нейронов и делает все возможное для поддержания своей активности в изначальном виде. К слову, об этом я писала в одной из моих последних опубликованных работ: при уничтожении группы нейронов лазером внутри сети сеть будет восстанавливаться с сохранением начальной деятельности.

Как я уже говорила, если сейчас вы представите, что едите лимон, вы, вероятно, почувствуете, как полость вашего рта увлажняется, а если станете вспоминать о сложной ситуации, то, скорее всего, внезапно ощутите напряжение в теле. Достаточно лишь вообразить что-то, чтобы наше тело отреагировало. Что же это значит? А то, что с помощью своих же мыслей вы способны создать себе тревожную обстановку и поддерживать ее.

Достаточно лишь подумать о проблемах, и миндалевидное тело активизируется, высвобождая гормоны стресса.

Поэтому, даже отправившись в отпуск за город или расслабляясь в спа, если вы не перестанете беспокоиться и продолжите переваривать в уме негатив, тело будет реагировать на физиологическом уровне, как если бы вас в самом деле преследовал мамонт.

По словам психиатра Мариан Рохас-Эстапе, «опасения или продолжительное ощущение опасности – реальной или воображаемой – может повысить уровень кортизола до 50 % выше рекомендуемого».

Как я уже сказала вначале, беспокойство – это совершенно нормально, оно является признаком желания контролировать все, что происходит, чтобы не позволить случиться ничему плохому, но в избытке оно становится вредоносным. Согласно одному исследованию, 91 % сценариев, которые нас тревожат, никогда не будут реализованы. И что же делать со всей этой информацией? Как говорится, нет закона без обхода.

Заставьте мозг поверить, что никакой угрозы нет!

Ага… И как же этого добиться? А вот как: каждый раз, когда вы начинаете переживать по тому или иному поводу, вообразите пейзаж, который успокоит и умиротворит вас, или подумайте о человеке, которого вы любите, – словом, сосредоточьтесь на чем-то успокаивающем. Так как мозг не отличает реальное от воображаемого, он начнет обрабатывать то, что вы вообразили, как если бы это происходило на самом деле, и нервная система стремительно начнет расслабляться. Попробуйте!

Эта информация подводит нас к пониманию многих других вещей. Как я уже упоминала, обычно люди, страдающие тревожностью, – требовательные к себе, гиперответственные перфекционисты, сильно наседающие на себя с целью сделать все и наилучшим образом. Если вы считаете, что принадлежите к данной социальной группе, и чувствуете, что вам не хватает ресурсов, чтобы достичь всего этого, у вас внутри, очень вероятно, начинают звенеть тревожные колокольчики.

Говорят, лучшее – враг хорошего. В конце концов, жизнь в условиях постоянного страха вызывает определенную манеру поведения и образ мыслей, снова и снова воспроизводящих самих себя.