Текст книги "Колдовство любви"

Глава 4

Ноа проснулся от мелодичного звука колокольчика. Сквозь сон он припомнил, что уже где-то слышал его, но вспомнив также, что не спал почти всю ночь, решил отложить остальные воспоминания о том, где именно он его слышал, на потом. Снова раздалось позвякивание, нежное и чистое, тихое и мелодичное, почти как голос женщины.

Ноа открыл глаза и первое, что он увидел, был Греймокин, сидящий на оконном выступе с другой стороны окна. Каждая линия его тела, покрытого густой черной шерсткой, выражала его обычную самоуверенность и гордую надменность.

– Проклятый кот, – пробормотал Ноа, – убирайся к своей хозяйке и передай ей, что на этот раз ваш прием не сработает.

Кот мигнул, но не сдвинулся с места.

Вознамерившись не обращать на него внимания, Ноа спрыгнул с кровати и направился в ванную. Когда он вернулся после душа, то к своему удовольствию обнаружил, что кот исчез. Надо делать свое дело и не обращать внимания. Это всегда помогает в подобных случаях.

Он быстро оделся, затем упаковал свои вещи и отправился к Эзме и Лавинии. Однако вместо своих теток он нашел записку от них.

Она гласила: «Дорогой Ноа. Мы пошли на службу в церковь, но скоро вернемся. Пожалуйста, дождись нас и пока не уезжай».

Великолепно. Просто замечательно. Вот тебе и ранний отъезд. Он сделал недовольную гримасу, а затем стал обдумывать ситуацию. Он собирался выехать без завтрака, а перекусить позднее, миль через пятьдесят или шестьдесят. Но раз уж ему надо ждать своих тетушек, то разумно использовать это время для еды.

Он повернулся к холодильнику и замер. За кухонным окном сидел Греймокин. Ноа схватил кухонное полотенце и швырнул его в защитную сетку на окне.

– Пошел вон отсюда! Давай домой! Кот спрыгнул на землю и исчез. Ноа стал двигать плечами, пытаясь расслабиться.

– Черт возьми, этот кот начинает надоедать.

Он приготовил обильный завтрак и засиделся за ним. Прошел час, затем другой, но Эзми и Лавиния все еще не возвращались. Начиная испытывать нетерпение, он встал и вышел на крыльцо дома. И здесь его нетерпение перешло в холодную ярость.

На капоте его машины, подобно сфинксу, терпеливо и абсолютно неподвижно сидел Греймокин.

Ноа повернулся и яростно хлопнул дверью.

Греймокин был нечистой силой в кошачьем обличье. Другого объяснения не существовало. Чертов кот преследовал его, он все время появлялся откуда-то, и Ноа это осточертело.

Он принял импульсивное решение. Через минуту Ноа снова вышел из дома. Внешне он сохранял полное спокойствие, однако внутри весь кипел, напоминая скороварку, готовую в любую секунду взорваться.

Греймокин хладнокровно наблюдал за приближением Ноа, его бледные голубые глаза не выражали абсолютно ничего.

Ноа приблизился к машине и открыл дверцу.

– О'кей, киска. Давай поедем.

Греймокин грациозно спрыгнул на землю, обежал машину, направляясь к открытой дверце и прыгнул внутрь. Он устроился точно посередине заднего сиденья, и Ноа вдруг понял, что ему отведена роль шофера.

В городе Ноа резко затормозил у магазина «Иллюзии». Машина с визгом остановилась. Он протянул руку, чтобы подхватить кота, и к своему удивлению обнаружил, что Греймокин не собирался сопротивляться.

Раиннон была в своей квартире наверху, где она сидела в черном кимоно за кухонным столом.

Она подняла голову, и улыбка расплылась по ее липу.

– Греймокин снова нанес тебе визит? Ее явное удовольствие, оттого что он к ней пришел, не остудило Ноа. Довольно бесцеремонно он швырнул кота на пол. Геймокин бросился через комнату и выскочил в открытое окно.

Ноа побледнел.

– Твой кот упал со второго этажа.

– Там есть дерево. Он прыгнул на него. С тобой все в порядке?

– Ты отлично знаешь, что нет, – ответил он, выделяя каждое слово, – ты ведь послала этого кота, чтобы он привел меня сюда.

– Ноа, ты плохо выспался?

Он потер себе шею. Это все-таки произошло. Он ведь знал, что может случиться. Он слишком долго оставался в городе. И вот теперь он понял, что буквально расклеивается по всем швам.

– Да, не очень.

– Хочешь кофе?

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу ложиться спать и просыпаться утром спокойно и не лицезреть твоего помощника, сидящего на окне.

Она поднесла к губам чашку с кофе и сделала маленький глоток.

– Не понимаю, чего ты волнуешься, ты ведь сегодня уезжаешь.

– Правильно, – Он направил на нее свой указательный палец. – И запомни-ка вот что. Если только я увижу его хоть раз где-нибудь в Нью-Йорке, больше ты его не увидишь.

Она осторожно откусила маленький кусочек торта.

– Только будь осторожней. Ты же не хочешь губить невинные создания, а ведь в Нью-Йорке масса котов, похожих на Греймокина.

– Я узнаю твоего друга в полной темноте из тысячи котов.

– Из тысячи, Нов? Он сжал зубы.

– Только у твоего кота такие глаза.

– Они необычные, да?

– Они совсем такие, как у тебя.

– Нов, так ты действительно не хочешь кофе?

Он проследил взглядом за ее рукой и почувствовал, как по спине побежали мурашки.

– А почему у тебя стол накрыт на двоих?

– Я надеялась, что ты утром заедешь ко мне.

– У тебя не было никаких оснований думать так. Мы простились вчера.

Она пожала плечами, и черный шелк заскользил у нее на груди.

– Я сказала «надеялась». К тому же лучше думать о хорошем.

– Итак, ты накрыла на двоих. – Он медленно покачал головой. – Ты ненастоящая. Ни ты, ни твой чертов город. Вы все просто ненастоящие.

Ему показалось, что в ее глазах он увидел обиду. Но она быстро встала и, повернувшись к нему спиной, подошла к плите. Нов решил, что ошибся.

Раиннон всем телом облокотилась о плиту. Конечно, она испытывала боль и раньше, но никогда еще боль не проникала так глубоко, раня и поражая все ее чувства. Он не хочет иметь с ней ничего общего. Ни с ней, ни с этим городом, который она так любит. Он не может понять, как дорого она ценит тот покой и очарование, которые царят здесь. Тот образ жизни, который позволяет жителям Хилари быть свободными. И еще он не понимает того, что ей очень хорошо здесь.

– С тех пор, как я приехал сюда, мне все время приходится делать здесь что-то против своей воли, – продолжал он.

Она распрямилась и зажгла горелку под кофеваркой.

– Ты, должно быть, весь исстрадался, – сказала она мягко, все еще стоя к нему спиной. – Для тебя, конечно, было мучительно смеяться там, на карнавале. И совсем невыносимо, когда ты меня обнимал и целовал…

– Черт возьми, ты же знаешь, что это не так. Просто… – он с шумом выдохнул воздух, – Раиннон, повернись и посмотри мне в глаза. Прошу тебя.

Она выключила горелку, взглянула на него через плечо, затем прошла в спальную часть комнаты к шкафу.

– Ты говоришь так, будто хочешь извиниться передо мной. Прошу тебя, не надо. В этом нет необходимости.

Она достала пару черных джинсов и черный свитер с воротником «хомут», а затем исчезла за ширмой.

Чтобы не кричать ей в ответ, Нов тоже перешел в эту часть комнаты. С верхушки шкафа за его передвижениями наблюдала Мерлин, но когда Ноа остановился, немного не дойдя до ширмы, глаза Мерлин закрылись.

Ноа заставил себя оторвать свой взгляд от совы.

– Раиннон, ты совсем не правильно поняла мои слова.

– Ты сказал, что все, что ты делал, было против твоего желания. Не понимаю, как это можно понять по-другому.

Он буквально застонал от расстройства. Это было похоже на то, как если бы ему пришло в голову зачерпнуть немного космической пыли. Невозможная ситуация, черт бы ее побрал.

– Постарайся меня понять. Два дня тому назад я приехал в город, который по любым меркам должен быть признан как вызывающий серьезные опасения за свое душевное здоровье. Затем какой-то кот приводит меня в этот магазин, где мне попадаются всякие вещи, превращающиеся во что-то другое, карнавальные костюмы, которые устраивают засады на людей. Кот не только прячется от меня, но еще и преследует меня и не желает оставить меня в покое. И, наконец, ты. Я никогда не встречал таких, как ты.

Она появилась из-за ширмы в джинсах и свитере и холодно посмотрела на него.

– Может быть, и не встречал. Может быть, от этого тебе так не по себе. А может быть, это оттого, что мы так действуем друг на друга. В любом случае это не моя вина.

– Да?

Оба молчали, и тишина становилась все более гнетущей. Она все больше отдаляла их друг от друга, все больше разъединяла их. Когда Раиннон заговорила, они были уже почти чужими:

– Счастливого пути, Ноа. Она хотела пройти мимо него, но он схватил ее за руку.

– Куда ты идешь?

Она повернула голову, и пряди ее волос скользнули по ее плечу.

– Мне надо идти в школу. Там будет бейсбольный матч.

– Какой еще бейсбольный матч? Ему было наплевать на какой-то бейсбольный матч. Он просто хотел побыть с ней хотя бы еще немного, что было явным помешательством.

– После карнавала и за день до Кануна дня всех святых у нас всегда проходит матч по бейсболу между «хорошими ребятами» и «плохими ребятами». Игра начинается в два часа. Всем это страшно нравится. Но ведь тебя уже не будет здесь?

Он проигнорировал ее иронию и попытался придумать какой-нибудь еще вопрос.

– Кто играет в командах?

– Человек-паук, Бэтмен, Робин, Каспер, доброе привидение Годзилла, Кинг-Конг и подобные им персонажи играют за «хороших ребят». В команду «плохих ребят» входят Человек-осьминог, Скелет, Родан…

– Родан?

– Это очень известный птеродактиль. Затем Дракула, Чудовище Черной лагуны, Человек-волк и еще несколько монстров.

Он понял теперь замысел этой игры, и ему показалось, будто он одержал маленькую личную победу.

– Понятно. А почему тебе надо туда идти так рано?

– Я судья и посредник. Мне надо проверить, чтобы все было готово.

– Судья?

Он отпустил ее руку, и ему показалось, что победа испарилась. Раиннон в качестве судьи – это было выше его понимания.

– Мне можно позвонить от тебя?

– Конечно.

Она жестом руки показала ему на кухонный столик, на котором находился телефон.

– Благодарю. Эзми и Лавиния пошли утром в церковь и, когда я уезжал, еще не вернулись. Хочу предупредить их, чтобы не волновались обо мне.

Он подошел к телефону и набрал номер своих теток. К телефону подошла Эзми, и он сказал ей, где находится.

– Замечательно, дорогой, – ответила она, – мы обнаружили твои сумки и поняли, что ты недалеко.

– Я скоро приеду.

– А почему ты не хочешь остаться в городе, мы бы там и встретились с тобой. Мы только переоденемся и сразу же поедем на бейсбольный матч.

Он нахмурился:

– Вы любите бейсбол?

– Никогда не пропускаем ни одной игры. Он взглянул на Раиннон. Мерлин уселась ей на плечо, Раиннон слегка поглаживала ей перья и тихо говорила что-то. Конспираторы. Он выбросил эту мысль из головы.

– Тетя Эзми, вы не знаете, будет ли мэр сегодня на игре?

– Конечно. Он же играет за «плохих ребят».

– Понятно. – Значит Всадник без головы был плохим парнем. Это действительно было понятно. – Ну, а где он мог бы быть прямо сейчас?

– Наверное, в «Блю Дайнере», дорогой, там на площади. Он всегда обедает там. – Так, значит, ты сегодня не уезжаешь, да, дорогой?

Он промедлил с ответом, так как только сейчас понял, что не собирается уезжать. Любопытно, его мозг работал сам по себе без его участия, причем против него. Он вздохнул, прикидывая, какие же еще ресурсы остаются к сопротивлению у человека, чей мозг переходит на сторону противника.

– Думаю, что да. Увидимся на игре. Он повесил трубку и посмотрел на Раиннон. И сова, и женщина смотрели на него.

– Я остаюсь еще на день.

– Я уверена, что Эзми и Лавиния будут рады, – сказала она холодно. – Идем, я провожу тебя до двери.

На этот раз она не взяла его за руку, и он почувствовал разочарование, причину которого не смог себе объяснить.

Оказалось, что ресторан «баю Дайнер» получил название по фамилии его владельца – Джеримайя Блю, весьма упитанного мужчины. Он выбрал себе карнавальный костюм «Мальчика в голубом», но сделал это, по мнению Ноа, крайне неудачно: его костюм был мал ему, по крайней мере, на два размера. В последней кабинке в дальнем конце ресторана Ноа нашел мэра в его костюме Всадника без головы. Рядом с ним восседал Мартин Ричардсон – Дракула.

Мартин взглянул на него и вздрогнул от удивления.

– Как, я ожидал, что вы уже давно уехали из нашего города, Ноа.

– Обстоятельства против меня, – ответил он сухо. – Попробую уехать завтра.

Костюм Всадника без головы был скроен таким образом, что его плечи находились выше головы мэра, который смотрел поэтому между отворотами плаща.

– Мы страшно рады, что вы побудете с нами еще один день, Ноа. Вы не пожалеете, что остались посмотреть игру, – сказал мэр.

Ноа перевел взгляд на свою одежду. До него неожиданно дошло, что он единственный человек в городе, который не надел карнавального костюма. Кроме Раиннон, разумеется, но она не в счет. Когда он впервые попал в этот город, то был уверен, что является единственным нормальным человеком в этом сумасшедшем доме. Теперь он начинал подумывать, так ли уж он был прав и не следует ли считать как раз все наоборот.

– Собственно говоря, я хотел поговорить с вами, господин мэр, – сказал он.

– Зовите меня Джерри. Разумеется, поговорим. Вот только смоемся куда-нибудь… Мартин поднял руку и сказал:

– Мне надо уйти. Я хочу проверить, достаточно ли у нас напитков для второй половины дня.

Он выскользнул из кабинки, распрямился и стал поправлять свою накидку.

– Увидимся на игре, Джерри. Ноа, постарайтесь попасть на игру, если сможете.

– Приду, – ответил Ноа, размышляя над тем, что, пожалуй, Хилари следовало бы присудить мировой рекорд за большое количество славных людей, которые собрались в одном городе. По крайней мере, создается такое впечатление. Однако он все-таки сохранял значительную часть своего начального скепсиса – ведь он так еще и не выяснил, есть ли какие-либо причины для беспокойства его теткам. Разумная осторожность пока что не помешает.

Он сел прямо напротив мэра и сразу перешел к делу:

– Я понимаю, что учреждения сейчас закрыты на… м-м… на праздник, но я очень заинтересован в информации о земле в восточном пригороде.

– Рядом с землей ваших теток?

– Да, верно.

– Уж не думаете ли вы поселиться здесь? – спросил мэр с явным энтузиазмом в голосе.

Ноа не хотел говорить откровенную не правду человеку, который так доброжелательно отнесся к нему и принял так любезно, несмотря на свое довольно неловкое положение в этом странном одеянии. Поэтому он уклончиво ответил:

– Земля – это всегда хорошее вложение денег.

– Вы абсолютно правы в этом.

– Я хотел бы выяснить, проводились ли когда-либо изыскательские работы на этих землях в отношении полезных ископаемых, скажем, за последние пять лет. Еще мне хотелось бы взглянуть на план местности. Однако, наверное, все эти документы находятся в округе?

Мэр попытался кивнуть, однако это привело лишь к тому, что стало казаться, будто у верхней части его карнавального плаща случился спазматический приступ. Потерпев неудачу, в конце концов, мэр решил ограничиться простым словесным выражением и сказал: «Да».

«Придется завтра потратить несколько часов на то, чтобы сделать крюк и заехать в окружной центр», – подумал Ноа. «И, кажется, это довольно далеко в сторону от его пути в Нью-Йорк…»

– Но, – продолжал мэр, – мы держим у себя некоторые из таких документов, как знак уважения к нашим местным жителям. И им это более удобно, и мне легче присматривать за тем, что происходит.

Ноа напрягся.

– И у вас есть именно те документы, которые я упомянул?

Плащ испытал новый спазматический приступ.

На мгновение возбуждение, оттого что документы так близко, заставили его позабыть о том, в каком городе он сейчас находится. Однако затем он вспомнил.

– Но мне, конечно, придется подождать до вторника, да?

– Значит, так. У меня есть немного времени до начала соревнования. Почему бы не проводить вас в офис и не показать, где находятся документы? А уж потом вы сидите и вникайте, сколько вашей душе угодно. Когда кончите, все запрете.

– Что? – ему показалось, что он ослышался.

Мэр громко рассмеялся над тем потрясением, которое отразилось на лице Ноа.

– Да почему же нет? Вы адвокат, не так ли? Настоящий, имеющий лицензию юрист. А в довершение всего, еще и племянник Эзми и Лавинии. Я ведь даже был влюблен в вашу мать, когда мы были в шестом классе. Самая симпатичная крошка, какую я когда-либо встречал в своей жизни. – Он снова рассмеялся. – Уж если я не буду доверять вам, то кому же тогда вообще доверять, хотел бы я знать?

Пятнадцатью минутами позже Ноа сидел над нужными ему записями в архиве местной администрации. «Даже если он проживет здесь всю оставшуюся жизнь, – подумал Ноа, – то вряд ли привыкнет ко всему этому».

Он еще раз улыбнулся и постарался успокоиться, чтобы взяться за дело. Он знал, что покупка трех участков, владельцы которых согласились их продать, еще не оформлена. Поэтому данных о новых владельцах быть тут еще не должно. «Однако, – подумал Ноа, – если покупатели приобретают землю для какого-то строительства, то наиболее логичным было бы предположить, что они захотели приобрести в первую очередь еще не освоенную территорию». Однако список владельцев земельных участков показывал, что никакие другие земли ни за последние три года, ни за двадцать лет не приобретались.

Последняя геологическая разведка на территории этого пригорода проводилась восемнадцать лет назад, и, таким образом, здесь Ноа также ждало разочарование.

Ноа убрал все документы и запер их, как его проинструктировал мэр.

Наружи, спускаясь с лестницы офиса, он заметил, что вся площадь перед домом была практически безлюдна, а те, кто еще оставались, шли в направлении школы.

Ноа посмотрел на свои итальянские коричневые туфли, и ему пришло в голову, что их давно надо было бы почистить. Он нахмурился. Что он собирается делать? Убивать время? Изображать что-то, когда никто не будет на него смотреть? Глупо, Ноа. Он же пообещал своим тетушкам встретиться на игре. Вот он и пойдет туда. К тому же он был на бейсболе в последний раз еще, когда учился в школе. Еще один день вдали от городской текучки ему не повредит, скорее, даже пойдет на пользу.

И Раиннон там будет… судить.

Низкий печальный звук раздался с другой стороны улицы. Он с удивлением поднял голову и посмотрел туда. Две пары глаз внимательно разглядывали его. Греймокин и Мерлин сидели рядом друг с другом на большом суку вяза.

Неожиданно до него дошла вся абсурдность ситуации, и он расхохотался. «Ребята, сегодня можете взять отгул. Я иду на игру», – все еще смеясь, проговорил Ноа и повернул к школе.

К тому времени, когда он пришел, трибуны уже были заполнены болельщиками, которыми руководили пышногрудая Эльвира и невеста Франкенштейна. На руку Дракулы опиралась юная красотка, которая ничуть не тревожилась его зубов, оказавшихся прямо у ее шеи. Годзилла и Чудовище Черной Лагуны, которые, судя по всему, были капитанами, соответственно, «хороших ребят» и «плохих ребят», вели оживленную беседу в центре поля.

Ноа заметил Эзми и Лавинию на трибунах и помахал им, но его влекло не туда, а к краю поля, где держа на своих руках золотоволосую принцессу Лию, стояла Раиннон.

Ее напрягшееся при его приближении лицо лишний раз напомнило ему о том, как плохо они расстались накануне. Но он просто не мог быть вдали от нее, его влекла к ней какая-то терзающая боль. Конечно, теперь не могло быть и речи о том, чтобы прикоснуться к ней, поэтому он решил ограничиться небольшой беседой. Однако то, что он сказал Раиннон, подойдя к ней, буквально потрясло его самого.

– Почему это Годзилла играет за «хороших ребят»? Он же разрушил Токио?

Она не ответила сразу, и у него упало сердце. Вообще-то он сам не знал, что он мог ожидать от нее, может, просто улыбку? Просто улыбку – и все. Что ж получалось, что теперь она могла буквально вить из него веревки, и все же он не мог вот так прямо взять и уехать из города. И оставить между ними все так, как это получилось.

– Да, – ответила она наконец, – но потом он бился с Роданом, и это входит в его заслуги.

– И еще он сражался с Гамерой и Мат-рой, – добавила маленькая девочка.

Для принцессы Лии у Раиннон улыбка нашлась.

– Ты забыла еще монстра Зеро. Принцесса Лия пожалела его и принялась объяснять:

– Монстр Зеро – это дракон с тремя головами.

– А это хорошо, что он с ним дрался? – спросил Ноа.

Две светловолосые головки утвердительно закивали ему в ответ.

– А после того, как Токио был отстроен заново, – продолжала Раиннон, – Годзилла вернулся и купил целую сеть ресторанов быстрого обслуживания.

Оба – и принцесса Лия, и Ноа – посмотрели на нее с явным недоверием.

Раиннон подмигнула маленькой девочке, все еще находившейся у нее на руках.

– А может быть этого и не было… Ой, сейчас начнется игра.

Она опустила принцессу Лию на землю, и та побежала к трибуне. Раиннон тоже хотела идти в направлении домашней базы на поле.

Он схватил ее за руку, но сразу же отпустил после холодного взгляда Раиннон.

– Мы увидимся после игры?

– Не я уезжаю из города, Ноа.

С этими словами и с горечью в душе Раиннон отправилась на предписанное для судьи место.

А Ноа, сбитый с толху и испытывающий не меньшую горечь я разочарование, стал подниматься к тому месту на трибуне, где сидели его тетушки.

Слова «эксцентричный» и «причудливый» все-таки слишком слабо отражают тот бейсбол, который увидел Ноа. Вскоре, однако, он обнаружил, что хохочет, орет, болеет – в общем получает потрясающее удовольствие от всего происходящего на поле. Такого счастья он не испытывал ни на одной бейсбольной игре.

Годзилла и Чудовище Черной Лагуны схватились между собой, чтобы выяснить, кто первым будет играть в нападении. Победили «плохие ребята». У «хороших ребят» питчером был Бэтмен, а кетчером – Робин. Когда же в защите оказались «плохие ребята», то занявший центральную позицию Человек-осьминог, как вскоре выяснилось, приготовил секретное оружие – он снабдил две из своих клешней отростками длиной в восемь футов с присосками на концах. Был момент, когда Годзилла заехал Родану битой по голове. Каспер, доброе привидение, наступил на простыню, которой был укутан, когда бросился за мячом.

По мере игры напряжение нарастало и в конце девятого иннинга достигло предела. К этому моменту «хорошие ребята» отставали на одно очко и получили право на атаку. Место в круге подачи занял Человек-волк, Кинг-Конг встал в доме с битой, а Франкенштейн расположился за домом в качестве кетчера. Человек-волк зарычал и метнул мяч через базу дома. Кинг-Конг взмахнул битой и промазал.

– Страйк! – выкрикнула Раиннон.

Ноа увидел, как Лавиния скомкала кружевной платочек.

– Кинг-Конг просто обязан принять подачу.

– Вышиби мяч в парк! – закричала Эзми, подбадривая бетмена.

Человек-волк замахнулся снова и сделал бросок «слайдер», после которого мяч просвистел мимо Кинг-Конга на высоте его колена. Кинг-Конг снова промахнулся.

– Страйк-два! – оповестила Раиннон. Лавиния двинула Ноа локтем в ребра. – Хорошенькое дело!

Кинг-Конг бросил на землю свою биту, оперся огромными кулачищами в колени и яростно уставился на Человека-волка.

Раиннон стала гладить его широкую, покрытую густой шерстью спину, говоря что-то утешительное. Через минуту гигантская обезьяна снова взяла биту, и игра возобновилась.

Человек-волк издал яростный рык, замахнулся и бросил мяч. Это был «наклбол», после которого мяч крутился и вертелся, нырял и взлетал, делал еще какие-то трудно описываемые движения, однако при подлете к базе вошел в требуемую зону страйка. Кинг-Конг ударил. Теперь он попал. Со звуком, напоминающим треснувший орех, мяч взвился в воздух и по дуге полетел к центру поля.

Весь стадион, включая Нов, затаил дыхание, следя за полетом мяча. На скамейке запасных Годзилла нервно жевал свой хвост.

Человек-осьминог стал пятиться, следя за полетом мяча, пока не оказался в месте его предполагаемого падения. Мяч снизился, Человек-осьминог выставил руки, но вдруг, отскочив от его ловушки, мяч снова подлетел, затем упал на поле и покатился по нему. Человек-осьминог развернулся, но сделал это слишком быстро. Его многочисленные клешни обвились вокруг него, и он безнадежно запутался в них.

А тем временем Кинг-Конг, неуклюже ковыляя, уже миновал первую базу.

К мячу ринулся Дракула, а с другой стороны наперерез, подскакивая, побежало Чудовище Черной Лагуны. В центре они столкнулись. Мяч прокатился между ног Всадника без головы и попал в пределы досягаемости Родана, который распластал одно из своих крыльев по полю, стараясь подцепить мяч, но тот перекатился через крыло.

Все на трибунах вскочили на ноги. Кинг-Конг уже покончил с третьей базой и направлялся к дому. Мяч тем временем остановился у забора, где его настиг Скелет, быстро схватил его и изо всех сил метнул. Человек-волк сделал отчаянный бросок, поймал мяч в воздухе и, развернувшись, швырнул его Франкенштейну в дом. Массивный монстр поймал его и рванулся, чтобы осадить Кинг-Конга, но тот, скользя в подкате по полю, влетел в базу.

– Есть! – закричала Раиннон, когда поднятая им пыль осела.

Начался бедлам. «Хорошие ребята» бросились со скамейки запасных к Кинг-Конгу, которого уже держали на своих плечах Бэтмен и Годзилла. В поле «плохие ребята» окружили Человека-волка и утешали его.

По щекам Эзми катились слезы.

– Это была лучшая игра в моей жизни, – повторяла она.

– В моей тоже, – пробормотала Лавиния в свой носовой платок, слишком потрясенная, чтобы продолжать.

– Согласен, – сказал Нов, и обняв обеих женщин, прижал их к себе.