Текст книги "Секретный дневник доктора Уотсона"

Харвич

«Няньки» Холмса уложили мой багаж в автомобиль, и мы тронулись в путь. Наши стражи сидели впереди, рядом с водителем, а мы с Холмсом устроили на заднем сиденье.

Поскольку «няньки» молчали, я тихонько поинтересовался у Холмса, умеют ли они говорить, на что он рассмеялся и кивнул. Тем не менее на протяжении всей поездки, которая длилась около трех часов, мы с ними не обменялись ни словом. На самом деле они даже ни разу не повернули к нам головы и не взглянули друг на друга.

Конечно, на этом этапе я совершенно не представлял, в какую сторону мы направляемся, и через некоторое временя с начала путешествия поинтересовался у Холмса, куда, по его мнению, мы едем.

– Очень своевременный вопрос, Уотсон, – заметил он. – Если я правильно ориентируюсь, то, думаю, мы едем в Харвич.

Харвич в период мировой войны являлся одной из важнейших военно-морских баз. Холмс, как и всегда, мог очень точно определить свое местонахождение, и сейчас же сообразил, что Чатем, еще одна военно-морская база, хотя и расположен ближе, но находится на юго-востоке. Мы же направлялись на северо-восток, и логично, что единственным пунктом назначения мог быть Харвич, до которого требовалось проехать семьдесят девять миль.

Мне ни разу не приходилось видеть базу флота во время войны, ведь я был гражданским лицом и жил в центре Лондона. Поэтому первая же встреча на месте произвела на меня большое впечатление: у ворот нам преградили путь щеголеватые моряки в полном обмундировании. Они мгновенно оценили важность документов, которые предъявил наш «нянька» поменьше ростом, и старший матрос махнул рукой вправо. Они с сопровождающим обменялись несколькими фразами, которых мы не слышали.

– Теперь уже недолго, Уотсон, – успокоил меня мой друг. – Через несколько минут мы встретимся с офицером разведслужбы, который проводит нас на корабль и, не исключено, сообщит какую-то новую информацию.

Холмс оказался прав. Прошло не более четырех минут, и автомобиль остановился перед небольшим и явно временным сооружением. Тот же «нянька» отправился внутрь, а через несколько минут вернулся и жестом велел нам присоединиться к нему.

Когда мы заходили в здание, я заметил, что матросы уже занимаются нашим багажом. «Нянька» повыше ростом остался в автомобиле, совсем не обращая на нас внимания. А вот менее крупный внезапно заговорил, когда мы с Холмсом проходили мимо него. Он показал на помещение, в которое нам следовало зайти, и произнес.

– Мистер Холмс, доктор Уотсон, я доставил вас в целости и сохранности до пункта назначения. Так мне было приказано, и я выполнил все полученные инструкции. Еще кое-что… – Он явно колебался. – Удачи вам, джентльмены, каким бы ни было ваше задание.

Произнеся эти слова, которых мы от него не ждали, мужчина закрыл дверь и присоединился к товарищу в черном автомобиле, после чего машина осторожно поехала прочь. Больше она не казалась нам зловещей.

Я посмотрел на своего спутника:

– Что вы обо всем этом думаете, Холмс?

– Гораздо больше, чем ожидал, – ответил детектив и пошел по коридору.

Я последовал за ним в кабинет и с удивлением обнаружил там весьма молодого офицера, который в этой обстановке выглядел совсем юнцом. Он приблизился к нам, чтобы поприветствовать, и заискивающе улыбнулся.

– Мистер Холмс? Я даже мечтать не мог о такой встрече, – пролепетал он, протягивая руку, которая подрагивала от напряжения.

– А вы выдаете себя, капитан. Вам сообщили, что следует ждать очень важную персону, однако не предупредили, кого именно, потому что недостаточно вам доверяют.

– Сэр? – Офицер явно метался между благоговейным ужасом и трезвой оценкой дедуктивных способностей Холмса. Найти внятный ответ ему не удалось.

– А это означает, Уотсон, что нас будут передавать от одного звена цепи к другому, и таких звеньев будет много, – добавил Холмс так тихо, что услышать его мог только я один. – И каждое звено не будет знать силу или слабость соседних с ним, и вряд ли кто-то из них окажется готов к разрыву цепи.

Я уже собирался прокомментировать это замечание, но теперь офицер протянул руку мне.

– Это доктор Уотсон, капитан, – представил меня сыщик.

– Я рад знакомству с вами не меньше, чем знакомству с мистером Холмсом.

– Спасибо, капитан, – поблагодарил я.

После рукопожатий и улыбок молодой офицер предложил нам присесть.

– Простите, джентльмены, но я был так возбужден, что, похоже, забыл представиться. Меня зовут капитан Уильям Ярдли, и я буду сопровождать вас в Харвиче. Я провожу вас на корабль перед самым объявлением о посадке. – Он посмотрел на часы у себя на письменном столе: – Ждать осталось совсем недолго.

Молодой офицер кого-то мне очень сильно напоминал, но пока мы с Холмсом не переглянулись, я никак не мог вспомнить, кого именно. А тут сразу же понял: офицер был очень похож на молодого Холмса. Не знаю, заметил ли это мой друг: хотя обычно от его взглядя ничто не ускользало, в тех случаях, когда дело касалось его собственной внешности и одежды, великий детектив, казалось, терялся. Возможно, его это попросту совершенно не интересовало. Однако я из-за этого сходства чувствовал себя очень неуютно рядом с молодым офицером.

– Скажите, капитан, вы случайно не знаете, куда мы с доктором Уотсоном отправляемся? – спросил Холмс.

– Боюсь, что нет, сэр. Подозреваю, информация секретная. Так или иначе, я не желаю вас обидеть недоверием, джентльмены, но от меня ничего не зависит. Мне приказано проследить, чтобы вам было комфортно в Харвиче, и обеспечить вашу безопасность здесь, а потом посадить вас на корабль, который сейчас готовится к отплытию.

– Послушайте, но вы хотя бы можете сказать название корабля?

– Э-э-э, думаю, да, сэр. Пожалуй, это разрешено. Вы должны сесть на «Внимательный», это легкий крейсер. Командир корабля – прекрасный человек. На самом деле так получилось, что он – давний друг нашей семьи. Его фамилия – Дэвид. Капитан Джошуа Дэвид.

– Прекрасно, капитан, – кивнул Холмс. – Подобные высокие библейские ассоциации очень меня успокаивают[3]3
  Джошуа – британский вариант имени Иисуса Навина.


[Закрыть].

Мы все рассмеялись.

– Джентльмены, не желаете ли пообедать? Или, может, чего-нибудь выпить? – спросил офицер.

– Обед будет очень кстати, капитан, очень кстати, – ответил я с готовностью, поскольку завтракал еще до рассвета, к тому же находясь под впечатлением непреходящего возбуждения Холмса, и с тех пор ничего не ел.

– А вы будете обедать, мистер Холмс?

– Не нужно хлопотать ради нас, капитан.

– Разумеется, он должен накормить над обедом, Холмс, – возразил я. – Ведь он здесь как раз для этого, или вы забыли?

– Это совсем несложно, мистер Холмс, – засуетился Ярдли. – Конечно, меню будет не таким, к какому вы привыкли, но здесь хорошо готовят, несмотря на военное время.

– Если вас это не особо затруднит, капитан, – сдался Холмс и закурил.

Офицер вышел из комнаты, однако очень скоро вернулся. Он был явно расстроен.

– Джентльмены, – обратился он к нам с несчастным видом, – мне только что сообщили, что вы должны немедленно подняться на борт «Внимательного». Простите за доставленные неудобства и изменение планов.

– Не беспокойтесь, капитан. Вы сами знаете, что планы часто меняются, – сказал я, вспоминая время на действительной военной службе.

– Ваш багаж уже подняли на борт. Пожалуйста, следуйте за мной.

С этими словами Ярдли открыл дверь, вышел вслед за нами в коридор, а потом повел нас к кораблю.

Казалось, Холмс осматривает каждый квадратный дюйм базы, по которой мы шли вместе с капитаном Ярдли. Я посмеивался про себя, наблюдая за множеством моряков, которые сновали во всех направлениях: несомненно, каждый из них считал, что именно от его миссии зависит скорейшее окончание войны.

Вскоре мы приблизились к нашему кораблю, и офицер провел нечто вроде официального представления. Он сделал широкий жест рукой, пытаясь охватить корабль, и сказал:

– Вот это и есть «Внимательный», джентльмены. Не буду вводить вас в заблуждение и убеждать, что это самое лучшее и быстрое судно, которое я видел.

Затем Ярдли остановился у сходней и снова протянул руку к Холмсу:

– Не знаю, какое приключение ждет вас на этот раз, мистер Холмс, но я счел бы за честь отправиться вместе с вами. Удачи, сэр.

– Спасибо, капитан. Надеюсь, мы снова встретимся с вами после окончания войны. Но… – Прославленный детектив не закончил предложение и стал подниматься вверх.

– Присматривайте за ним, доктор Уотсон, – заботливо велел мне Ярдли. – Британии нужны такие люди, как он.

– «Присматривайте за ним»! А за мной кто присмотрит? Разве Британии не нужны такие люди, как я?

Конечно, я просто подтрунивал над офицером, но по его помрачневшему лицу сразу же понял, что очень сильно его задел.

– Капитан, я просто пошутил, – поспешил я исправить оплошность.

– Спасибо, сэр, – покраснев, кивнул он. – Я не хотел вас обидеть, уверяю вас.

– Никаких обид, парень. Удачи, капитан.

Мы с чувством пожали друг другу руки. Когда я поднимался вверх по сходням, то остановился где-то на середине и оглянулся. Офицер стоял по стойке «смирно», отдавая нам честь. Это стало одним из моих самых трогательных воспоминаний.

Мы с Холмсом поднялись на борт, почти не запыхавшись, и нас провели в нашу каюту, которая показалась мне тесной даже для небольшого военного корабля. Багаж уже стоял там. Потом нас проводили в каюту командира корабля, где он ждал нас, чтобы поприветствовать лично.

– Джентльмены, пожалуйста, проходите и садитесь. Очень рад познакомиться с вами, мистер Холмс, – сказал командир корабля, обхватив руку Холмса обеими ладонями и энергично ее тряся. – Не меньшая честь для меня и знакомство с вами, доктор Уотсон. – Мне он просто пожал руку. – Меня зовут капитан Джошуа Дэвид.

Командиру корабля было лет пятьдесят пять, и я бы сказал, что на нынешнем жизненном этапе он уже оставил карьерные устремления. У него были густые темные волосы, которые, как я подозреваю, он подкрашивал, а передвигался он так осторожно, словно ходил по яичной скорлупе, и руки при этом держал за спиной. Если не считать этой весьма специфической походки, то я не заметил в нем ничего особенного.

– Итак, я вижу, что вы информированы лучше, чем ваш молодой коллега, – заметил Холмс, присаживаясь. – Он не знал, кого ждать.

– Вот как? А я и не подозревал, что вас доставили не прямиком ко мне. Вы о ком говорите? У нас тут, знаете ли, много молодых офицеров. У вас возникли какие-то проблемы?

– Никаких, – ответил я. – Просто мы собирались пообедать, когда нас позвали сюда.

– О, простите, господа. Эту проблему я быстро решу.

Капитан позвал стюарда и приказал принести в каюту обед.

– Молодого офицера зовут Ярдли, капитан. Уильям Ярдли.

Командир корабля изобразил типичные ужимки человека, который пытается напрячь память, – потер подбородок, почесал голову, наморщил лоб:

– Ярдли… Ярдли… Нет, не вспомнить. Не знаю такого, – признался он наконец.

– Но… – открыл я было рот, однако не успел я произнести даже полсловечка, как в разговор быстро вступил Холмс:

– Это не важно, капитан. Лучше скажите, если можете, куда мы направляемся. – Мой друг встал и прошел к большой карте, висевшей на дальней стене каюты: – На этой карте, наверное, можно найти наш пункт назначения.

– Найти-то, конечно, можно, мистер Холмс. Но пока я не получу приказ, это остается для меня такой же тайной, как и для вас обоих.

– Вы хотите сказать, что окончательный приказ получите уже после выхода в море?

– Именно так, мистер Холмс.

– Но вы хотя бы можете сказать, когда мы отплываем?

– Могу и скажу. В самое ближайшее время. Я очень удивлюсь, если мы не покинем Харвич в течение получаса.

Нам принесли обед, чуть тепловатый и почти безвкусный, но я все равно был счастлив и ел с удовольствием. Холмс мало говорил во время еды, поэтому я развлекал нашего хозяина армейскими байками. Возможно, это была не лучшая тема для разговора, поскольку мы находились во власти военно-морского флота, но если подумать, мы все участвовали в одной и той же войне.

По возвращении в нашу каюту Холмс проверил коридор – нет ли там кого-нибудь. Убедившись, что коридор пуст, он уселся на койку и, как я видел по выражению его лица, принялся складывать, вычитать, делить и сортировать информацию, причем на бешеной скорости.

– Ну, Уотсон, что вы обо всем этом скажете? – наконец задал он вопрос.

– Вы имеете в виду капитана Дэвида, якобы не знающего Ярдли?

– Причем Ярдли предположительно знаком с Дэвидом. Да, и об этом тоже. Но для начала скажите: заметили ли вы что-нибудь любопытное в Харвиче?

– Что вы имеете в виду?

– Вспомните: предполагалось, что мы войдем в состав экспедиционных войск, следующих в Архангельск.

– Да, я помню. И, похоже, так и есть. Разве нет?

– Ни в коей мере, Уотсон. Начнем с того, что для серьезной операции по вторжению нужны и соответствующие силы. Скажите мне: сколько солдат вы видели?

– Солдат? Ну… – Я изрядно смутился.

– Вот именно. Не было никаких солдат. В Харвиче мы видели только моряков, входящих в персонал базы. И ни одного судна для перевозки войсковых частей. Что-то я не помню ни одного успешного вторжения без участия армии, которая и проводит это вторжение. Скажу больше: когда такое было на протяжении всей истории британского военно-морского флота, чтобы командир корабля отправлялся в плавание с важным заданием и при этом не получил четких указаний, куда он должен прибыть и когда? Неужели, Уотсон, они с таким пренебрежениям относятся к моим способностям, что решили, будто я поверю этому капитану Дэвиду?

– Я не понимаю, Холмс. Ведь Ллойд Джордж сказал вам про вторжение, не так ли?

– Нет, это было мое предположение. Он только подыграл, и блестяще. Заставил меня поверить, что я благодаря своим дедуктивным способностям раскрыл важную военную тайну.

– Я все равно не понимаю.

– Уотсон, мы с вами знаем, какая задача стоит перед нами в России. Но что, если о ней знаем только мы, Ллойд Джордж и круг самых приближенных к нему лиц, о существовании которых мы не подозреваем?

– Теперь вы меня совсем запутали, Холмс.

– Я хочу сказать следующее: а что, если каждое из звеньев, о которых я упоминал на берегу, не знает не только других участников, но и нашей цели? Допустим, им отдали приказ всего лишь, например, доставить нас из пункта А в пункт Б. Тогда кто может сказать, зачем мы туда едем? Никто не подозревает о наших намерениях и задачах! Нашей секретной миссией вполне может быть сбор пыльцы! Уотсон, теперь вполне очевидно, что Ллойд Джордж умело направлял меня, как тренер уловками направляет упирающегося породистого скакуна к опасному препятствию. И разве не может быть, что он умышленно напустил туману? А если так, то возможно все – все что угодно.

– А как насчет его величества, Холмс? Разве сам король не говорил, что выбрал вас для этого дела?

– Говорил. И это единственная часть пазла, которая не встает на место.

– Но если мы направляемся не в Россию, Холмс, то куда же тогда?

– Я все еще считаю, что цель нашего путешествия – попытаться успешно выполнить поставленную перед нами задачу. А если так, то мы должны следовать в Россию. Но не в Архангельск, а скорее всего в Кронштадт.

– Кронштадт?

– Да, это ближайшая к Санкт-Петербургу[4]4
  Санкт-Петербург был переименован в Петроград 18 (31) августа 1914 года, но Холмс вполне мог использовать привычное название.


[Закрыть] военно-морская база, находится от него примерно в сорока милях. Она охраняет подступы к столице[5]5
  На самом деле к тому времени столица уже была перенесена из Петербурга в Москву (в марте 1918 года).


[Закрыть]. Если большевикам хватило политической прозорливости пригласили столь нежеланных гостей, как англичане, в Мурманск, чтобы охранять столицу от фланговой атаки немцев и финнов, то готов поспорить, что в Петербурге планируется что-то еще. Думаю, намечается или уже ведется гораздо более хитрая и сложная игра, чем мне дали понять. Я-то думал, что все просто: есть красные, есть белые; все равно что выбор вина к обеду. Но все глубже, Уотсон, гораздо глубже. Пока я не могу вычислить намерения обеих сторон, но, какими бы они ни были, я считаю, что нам позволят спокойно пройти прямо в Кронштадт. А если вмешается германский флот, дело станет еще интереснее.

С этими словами Холмс улегся на койку и впервые за два дня, а то и больше, заснул. Я последовал его примеру.

Когда я проснулся примерно через четыре часа, то обнаружил, что мы уже вышли в Северное море. Харвич остался далеко позади, но мы лишь чуть-чуть приблизились к решению, которое искал Холмс.

Позднее тем же вечером, за ужином в офицерской кают-компании мы встретились со старшими чинами команды. Офицерскому составу сообщили, что мы являемся особыми посланниками, вызванными по просьбе нового петербургского правительства, чтобы помочь найти бесценные драгоценности Романовых. Будучи проданными крупным капиталистам, эти сокровища должны принести пользу русскому народу.

За ужином Холмс ел мало, потому что очень старался вытянуть какую-то информацию из капитана Дэвида. Дэвид выпил один глоток бренди после ужина, встал и принялся ходить вокруг стола все той же своеобразной походкой, заложив руки за спину.

– Надеюсь, вы хорошо спали, доктор Уотсон? – поинтересовался он у меня.

– Если честно, капитан, то я заснул бы и на вершине пирамиды Хеопса.

В ответ на эту реплику все засмеялись.

– Насколько я понимаю, вы не очень довольны размещением? – продолжал расспрашивать Дэвид.

– Вовсе нет, – покачал я головой. – Просто я сухопутное существо: многие поколения моих предков жили исключительно на суше, и мое тело не понимает, что происходит. Оно не ожидало подобных встрясок и, похоже, считает, что земля не должна двигаться; только тогда оно счастливо.

Все снова рассмеялись, и на этот раз веселились дольше и громче прежнего.

Командир корабля подождал, пока стихнет смех, а затем обратился ко всем присутствующим с очень серьезным видом:

– Мистер Холмс, доктор Уотсон, господа офицеры, я понимаю, что многие из вас гадают, куда мы направляемся. Вы пытаетесь определить место по полученным координатам. Что ж, хватит считать, я назову вам наш пункт назначения.

Все моряки и мы с Холмсом подались вперед, как обычно поступает толпа на завершающем этапе скачек.

Командир корабля расправил большую карту Европы, а затем начал объяснять с размеренностью учителя географии:

– Итак, господа, вот куда мы идем. Впереди у нас Бремерхафен. Примерно через одиннадцать часов мы обогнем полуостров Ютландия. – При упоминании знакомого названия моряки застучали по деревянному столу. – Затем идем вверх по проливу Скагеррак, вниз по Каттегату, как можно ближе к острову Лесё, затем по проливу Эресунн. Таким образом мы окажемся достаточно близко от Киля, где немцы, возможно, нас уже поджидают. Однако если мы все еще останемся на плаву, то пойдем на северо-восток по Балтике к Кронштадту.

Сдержанные комментарии офицеров свидетельствовали о том, что они надеялись поучаствовать в каких-нибудь боевых действиях.

Я посмотрел на Холмса с восхищением – как всегда, когда его теории подтверждались, – но мой друг по-прежнему внимательно изучал карту.

– Простите, капитан, но в чем важность острова Лесё? – вступил я в разговор.

– Доктор Уотсон, неужели такой старый вояка, как вы, не знает этого острова?

– А вы смогли бы, капитан, отыскать островки Лангерганса[6]6
  Группа эндокринных клеток в поджелудочной железе.


[Закрыть] во время первого в вашей жизни вскрытия? – парировал я.

– Достаточно, сэр, – рассмеялся Дэвид. – Будьте милосердны, и я спущу флаг.

– Хорошо, капитан, – согласился я. – Но все-таки почему вы упомянули остров Лесё?

Теперь уже никто не смеялся, а капитан Дэвид напустил на себя важный вид истинного командира корабля. Он обвел взглядом собравшихся и снова остановил его на мне:

– Все очень просто: мы вынуждены заходить в нейтральные воды и Дании, и Швеции в попытке избежать столкновения с противником. А там крайне узкое место; нельзя заранее сказать, сможем ли мы его преодолеть.

– Сэр, вы считаете, что нам придется вступить в бой? – спросил лейтенант Лестер, возможно самый младший из присутствовавших офицеров.

– Лейтенант, судя по словам Ньюсома, противник там везде. И на поверхности моря, и под водой. Если хотите знать мое мнение, то наших врагов следовало бы именовать полчищами крыс, а не волчьими стаями[7]7
  Волчьими стаями на морском жаргоне называют группы подводных лодок.


[Закрыть].

После этого замечания моряки рассмеялись и согласно закивали.

Я изучающе осмотрел лица всех офицеров. Теперь все до одного были мрачными и задумчивыми.

Холмс резко встал, словно сработала тугая пружина:

– Капитан, джентльмены, спасибо за ужин и просветительскую беседу. Если можно, мы с доктором Уотсоном хотели бы прогуляться по борту корабля.

– Мистер Холмс, тут вам не круизный лайнер с палубами для променада, но в такую красивую ночь, я думаю, можно нарушить правила военного времени. Так и быть, идите.

– Благодарю вас, капитан.

Холмс кивнул мне, чтобы я последовал его примеру, и я тоже поднялся, поблагодарив Дэвида и остальных собеседников.

Офицеры пожелали нам хорошего вечера и собрались вокруг карты, а мы с Холмсом покинули кают-компанию и отправились на прогулку по палубе.

– Ну, Холмс, что заставило вас вылететь оттуда, словно ядро из невидимой пушки? – поинтересовался я.

– Ньюсом, старина, Ньюсом.

– А кто это такой?

– Если фамилия произносится так небрежно, между делом, то это означает, что с названной персоной ведутся частые и неофициальные беседы. Другими словами, это старый знакомый или даже друг.

– И чем для нас важен этот Ньюсом? – продолжал недоумевать я.

– Не только для нас, Уотсон, но и для всей Британии, – пояснил великий детектив. – Потому что я очень сильно подозреваю, что тот Ньюсом, на которого так небрежно сослался капитан Дэвид, – не кто иной, как сэр Рэндольф Ньюсом, заместитель директора Разведывательного управления военно-морского флота. И с каких это пор замдиректора разведки ВМФ лично ставит в известность простого командира какого-то крейсера, причем легкого, о возможной встрече с противником? Такие данные обычно сообщают мелкие клерки из статистического управления.

– Я понял вас. Значит, вы подозреваете, что Ньюсом тоже замешан в этом деле?

– Может, замешан, а может, и нет. Я знаю одно: предполагается, что крейсер отряжен для выполнения одной-единственной задачи – доставить нас с вами в Кронштадт в целости и сохранности. И даже высокопоставленные лица из правительства, включая премьер-министра, не могут себе позволить рисковать таким трофеем, как этот корабль, в военное время. Нет, Уотсон, мне кажется, что нам предоставляются все возможности для спасения семьи русского царя. Но я, как осел, должен бесконечно следовать за морковкой, которую держат у меня перед глазами.

С этими словами Холмс развернулся и исчез в темноте, которая окутывала нос корабля.

Я заставил себя заснуть, но внезапно что-то разбудило меня, и я так резко вскочил, что стукнулся головой о верхнюю койку. Яростно потерев ушибленное место, я заметил, что Холмса в каюте нет.

Оказывается, разбудил меня жалобный вой сирены, и я тут же понял, что он означает. Быстро натянув брюки, я схватил пиджак и спасательный жилет, открыл дверь и обнаружил, что моряки мечутся по палубе туда-сюда, словно потеряв ориентацию в пространстве.

Я сделал шаг вперед и оказался посреди этого сумасшедшего дома. Ко мне тут же подбежал матрос с взъерошенными волосами:

– Доктор Уотсон, вы должны следовать за мной!

– Показывайте направление, – с готовностью ответил я.

Паренек тут же сорвался с места, будто молодой жеребчик. Ему пришлось дважды ненадолго останавливаться, чтобы я его догнал.

Когда мы добрались до места, где должны были находиться по боевому расписанию, мне сообщили, что был замечен перископ и корабль приведен в боевую готовность. Холмс отсутствовал.

Я фактически замер на месте, а все вокруг меня находились в постоянном движении. И впервые с начала путешествия я задался вопросом: а что я здесь делаю?

Наконец из тумана прозвучал голос Холмса:

– Неплохая ночка для купания, а, старина?

– Очень смешно, Холмс, – проворчал я. – Почему вы меня не разбудили, когда выскочили из нашей каюты?

– Успокойтесь, Уотсон! Вы же меня хорошо знаете. Меня даже не было в каюте, когда все это началось.

– Я так и подозревал. И где же вы были?

– Наслаждался прекрасной ночью, Уотсон. Наслаждался чудесной ночью.

– Ну, она перестанет быть чудесной, если нас выбросит в море.

– Я в этом очень сильно сомневаюсь, мой дорогой друг. В конце концов, для спасения существуют шлюпки. В любом случае нам остается только держаться вот за эти поручни и ждать.

И мы принялись ждать. Через несколько мгновений вдруг наступила мертвенная тишина. Все моряки заняли места по боевому расписанию, головы вертелись во всех направлениях, глаза отчаянно пытались пронзить тьму, чтобы заметить движение противника или хотя бы силуэт корабля.

Меня прошиб пот, хотя в Северном море было весьма прохладно, и я с радостью заметил, что испарина выступила и на лбах и лицах людей, находившихся поблизости от меня.

Внезапно корабль резко накренился вправо, и я выпустил поручень из рук. Именно Холмс подхватил меня, когда я начал падать:

– Я вас держу, Уотсон.

– Спасибо. По нам попали?

– Не думаю, никакого взрыва не было. Возможно, это была просто попытка уклониться: корабль совершил слишком крутой поворот.

Затем вновь последовал весьма продолжительный период ожидания, или он лишь показался долгим от напряжения. Но больше ничего не происходило. Наконец прозвучал сигнал отбоя тревоги, и мы с Холмсом позволили себе выдохнуть. Всюду раздавались нервные смешки, перемежающиеся короткими тихими репликами. Мы с облегчением перекрестились.

Возвращаясь в каюту, мы с Холмсом встретили молодого лейтенанта Лестера.

– Что ж, теперь не будет упреков, что мы не предоставили вам развлечений после ужина, – широко, по-мальчишески улыбнулся он.

Мы снова пожелали ему доброй ночи и рухнули на койки не раздеваясь. На сей раз нас никто не будил до завтрашнего дня.

14 июня 1918 года

Проснувшись на следующее утро (на самом деле было уже довольно поздно), я снова обнаружил, что Холмса в каюте нет. Меня всегда поражало, как мало времени ему нужно для восстановления сил. Будучи врачом, я читал о случаях, когда людям хватало всего двадцати минут ночного сна. Мне же для нормального самочувствия требовался полноценный восьмичасовой отдых.

Я переоделся и начал бриться, подстраиваясь под корабельную качку, которая изрядно мешала делу. Несколько раз я едва не порезался бритвой, но вскоре приноровился, и рука стала действовать уверенно. С гордостью могу сказать, что результат получился прекрасный. Пожалуй, мои достижения можно сравнить с полевой операцией во время яростной схватки с дикими афганскими горцами.

Наконец я проследовал в офицерскую кают-компанию, где принял участие в очень позднем завтраке. Мне сказали, что тревога предыдущей ночью оказалась ложной и мы вскоре будем проходить мимо Ютландии.

Я пошел на верхнюю палубу и нашел Холмса возле борта. Как я предполагаю, он высматривал прославленное место боев[8]8
  Близ полуострова Ютландия проходило крупнейшее морское сражение Первой мировой войны между немецким и британским флотами.


[Закрыть]. Но не успел я к нему подойти, как снова наткнулся на лейтенанта Лестера.

– Доктор Уотсон, я надеюсь, с вами все в порядке? – поинтересовался молодой офицер.

– Да, вполне. Спасибо.

К этому времени мы добрались до Холмса. После обмена сердечными пожеланиями доброго утра лейтенант Лестер заметил лукавым заговорщическим тоном:

– Джентльмены, вы должны понимать, какая вам оказана честь.

– Честь? – переспросил Холмс. – Вы о чем?

– Ну как же, вчера ночью старик устроил такое шоу! Подозреваю, что он просто пытался произвести на нас впечатление. Ведь он на корабле недавно.

– Вы уверены, что он недавно командует судном?

– Да, мистер Холмс. Капитан Дэвид присоединился к нам примерно пять дней назад. Наш командир корабля, капитан Стэнли, пошел на повышение, на какую-то штабную работу в Адмиралтействе. Надеюсь, вы не рассердитесь, если я скажу, что команде его до сих пор очень не хватает. Наверное, наш новый командир корабля – тоже хороший специалист, но нам никак не выяснить, кто он и откуда. Предполагается, что во время Ютландского сражения он командовал другим легким крейсером, «Пегасом». И тут начинаются странности. Понимаете, у меня есть друг, офицер, который тогда служил на одном эсминце, так вот он помнит, «Пегасом» командовал капитан Бартоломью. Наверное, это просто какая-то путаница, кто-то что-то недопонял. Так или иначе, мне пора. Надо идти, пока команда не взбунтовалась. Надеюсь, увидимся позднее.

Лейтенант щегольски отдал честь и быстро зашагал прочь. Этот юноша явно нашел свое призвание и был счастлив на своем месте, гордясь собственными способностями и уверенно глядя в будущее.

– Ну, Уотсон, – заметил Холмс, – независимо от того, командовал ли наш добрый старый капитан «Пегасом» или нет, он определенно старый морской волк – судя по тому, как легко он управляется с командой и держится на палубе. Вряд ли на нынешнем этапе нам удастся сорвать с него маску. Но теперь у нас есть подтверждение, что капитан Дэвид – это второе звено, причем гораздо более важное и внушительное, чем первое.

Не прошло и часа, как мы оказались у полуострова Ютландия. Он выглядел гораздо масштабнее, чем я предполагал. Мы с Холмсом наблюдали, как офицеры и матросы ненадолго выстроились на палубе и отдали честь.

Еще через три дня мы преодолели пролив Эресунн и должны были вот-вот войти в немецкие воды.