Текст книги "Бегущий по лезвию бритвы (Мечтают ли андроиды об электроовцах?)"

Глава 3

По пути на работу Рик Декард, как и многие похожие на него люди, остановился ненадолго поглазеть на животных, выставленных в витрине крупнейшего зоомагазина Сан-Франциско. В центре рекламного подмостка, в прозрачной пластиковой клетке с искусственным обогревом, стоял страус и, слегка повернув голову, наблюдал одним глазом за прохожими. Птицу, согласно информационной табличке на клетке, только что привезли из зоопарка Кливленда. И он был единственным страусом на всем Западном побережье. Внимательно осмотрев птицу, Рик еще несколько минут, и не менее внимательно, но уже с мрачным выражением, разглядывал ценник. Через некоторое время, глубоко вздохнув, он поехал дальше, к Дворцу Правосудия на Ломбард-стрит, а взглянув на часы, обнаружил, что в лучшем случае опоздает на работу на добрую четверть часа.

Рик едва успел открыть дверь кабинета, когда его начальник, старший инспектор Гарри Брайант – небрежно одетый, рыжеволосый, с оттопыренными ушами, но с резким внимательным взглядом, помогавшим инспектору замечать и ощущать вокруг себя все хоть сколько-нибудь значительное, – окликнул его.

– Встретимся в девять тридцать в кабинете Дейва Холдена, – сообщил инспектор Брайант, быстро перелистывая, но успевая просматривать досье, отпечатанное на тонких гладких листах. – Холден – продолжал Брайант, повторив предыдущую фразу с самого начала – находится в госпитале «Гора Сион» с дыркой в позвоночнике. Стреляли из лазерного пистолета. Дейв проваляется в постели по крайней мере месяц. До тех пор пока врачи не убедятся, что позвонки срослись с новым оргпластиковым блоком.

– Что произошло? – спросил Рик, почувствовав в груди неприятный холодок. Главный охотник Управления еще вчера был в полном порядке: в конце рабочего дня он, как обычно, со свистом умчался в личном ховеркаре, направляясь к своей престижной квартире в плотнозаселенном и имеющем высокий рейтинг районе Ноб Хилл.

Брайант в третий раз невнятно промямлил что-то насчет девяти тридцати в кабинете Дейва и удалился.

Войдя в кабинет, Рик почти тут же услышал за спиной голос секретарши, Энн Марстен:

– Мистер Декард, вы уже знаете, что случилось с мистером Холденом? Нет? В него попали из… – Она вошла следом за Риком – тот рассеянно кивнул ей – в предельно зажатый стенами, душный кабинет и включила в сеть аэратор, безостановочно продолжая говорить: – Не иначе как один из этих новых суперсмышленых анди, которых выпускает «Роузен Ассошиейшн», – уточнила мисс Марстен. – Вы изучали рекламный проспект компании? Они используют для начинки новый мозг «Нексус-6», который способен осуществлять выбор на основе двух триллионов элементов, или десяти миллионов раздельных нервных связей. – Она понизила голос: – Вы пропустили утренний вызов по видеофону. Мисс Уайлд сказала, что он последовал ровно в девять. Через коммутатор.

– Вызов? – переспросил Рик.

– Ответный сигнал, – уточнила мисс Марстен, – мистера Брайанта к руководству Русского отдела ВПУ.[4]4
  ВПУ – Всемирное Полицейское Управление.


[Закрыть] Он интересовался, не согласятся ли они поддержать официальную жалобу против заводов корпорации Роузена, расположенных на Востоке.

– Гарри все еще надеется изъять с рынка мозг «Нексус-6»? – Рик переспросил, но даже не удивился.

С момента первого опубликования планируемых характеристик и тактико-технических данных в августе 1991 года большинство полицейских агентств и управлений, занимающихся поиском сбежавших анди, тут же подали протесты. «Советская полиция может не больше нашего», – хмыкнул тогда Рик. Юридически производители мозга «Нексус-6» действовали на основании колониального закона: их крупнейшие автоматические фабрики располагались на Марсе. «Будет лучше, если мы воспримем появление нового мозга как неотъемлемый от жизни факт», – сказал он еще тогда.

Когда появлялся новый тип мозга, события всегда следовали по одному, раз и навсегда проторенному, пути. Рик помнил крики ужаса, когда ребята из команды Садермана представляли старую модель Т-14 в 89-м. Все до единого полицейские управления Западного полушария бурно выразили протесты, заявляя, что у них в руках нет ни единого теста для идентификации искусственного мозга в случае нелегального проникновения андроида Т-14 на Землю. Надо заметить, что какое-то время их утверждение оставалось справедливым. Более пятидесяти андроидов, начиненных мозгом Т-14, насколько помнил Рик, пробрались тем или иным путем на Землю, некоторых из них не удавалось обнаружить в течение года. Но потом в Советском Союзе Институт Павлова разработал и внедрил тест Войта на эмпатию. И ни одному андроиду с мозгом Т-14, как впоследствии стало известно, не удалось пройти этот специализированный тест.

– Хотите узнать ответ советской полиции? – спросила мисс Марстен. – Я успела все выяснить. – Ее круглое, как апельсин, покрытое веснушками лицо сияло от восторга.

– Я узнаю ответ от Гарри Брайанта, – немного раздраженно ответил Рик. Кабинетная болтовня и слухи всегда выводили его из себя, потому что, как правило, оказывались далеки от истины и неизменно были приукрашены. Усевшись за стол, он начал перекладывать бумаги с места на место до тех пор, пока мисс Марстен, поняв намек, не вышла из кабинета.

Когда дверь захлопнулась, Рик открыл ящик и выудил из него старый потрепанный конверт, склеенный из плотной оберточной бумаги. Откинувшись на спинку кресла в стиле модерн, он тщательно изучал содержимое конверта, пока не наткнулся на то, что искал, – резюме основных характеристик мозга «Нексус-6».

Рик быстро просмотрел текст, убеждаясь, что рассказ мисс Марстен полностью соответствует действительности: «Нексус-6»

состоял из двух триллионов ячеек и имел возможность выбора из десяти миллионов комбинаций активных церебральных связей. Андроид, оснащенный таким мозгом, мог принимать адекватное решение по любому из четырнадцати основных реакций-состояний за 0,45 секунды. Таким образом, никакими тестами по проверке интеллектуальных способностей этого анди в ловушку не загнать. Честно говоря, анди не ловились данными тестами уже многие годы, с тех пор как в конце 70-х перестали выпускать грубые примитивные модели.

Андроиды типа «Нексус-6», отметил для себя Рик, наверняка по многим показателям на несколько порядков превосходят специалов. Иными словами, андроиды, снабженные новым мозгом «Нексус-6», эволюционировали и стали с грубо прагматичной (и небессмысленной) точки зрения превосходить большую – наименее развитую – часть человечества. На радость и горе, в богатстве и бедности…[5]5
  Из церковной службы при совершении бракосочетания.


[Закрыть] Слуга во многих ситуациях становился более совершенен, ловок, находчив, искусен, чем господин.

Но наука шла вперед, и ее новым достижением стала профильная шкала – тест на эмпатию Войт-Кампфа, – ставшая критерием для вынесения приговора. Даже наделенный абсолютной интеллектуальной мощью, андроид не видел никакого смысла в слиянии – состоянии, которое совершенно естественно возникало между последователями мерсеризма; состоянии, или сопереживании, в которое удавалось погрузиться любому человеку без всяких затруднений, даже специалу с куриными мозгами.

Временами, как и большинство людей, Рик с удивлением задумывался над вопросом: почему андроиды, сталкиваясь с эмпатическим тестом, так беспомощно его проваливают? Эмпатия, очевидно, возникает только внутри сообщества людей, в то время как интеллект определенного уровня можно обнаружить почти в каждом филюме и подклассе живых существ, включая паукообразных. Прежде всего, дар, или способность к эмпатии, требовал неослабного группового инстинкта, единичный же организм, как, например, паук, совершенно в нем не нуждался; фактически такой инстинкт стремился бы снизить уровень приспособляемости паука к выживанию. Он вынуждал бы его чувствовать и осознавать мысль, что он – паук – живет за счет страданий своей жертвы. Следовательно, все хищники, включая высокоразвитых млекопитающих, таких как кошки, умерли бы от голода.

Эмпатия, как Рик когда-то решил для себя, должна ограничиваться травоядными или, во всяком случае, всеядными существами, которые в силах отказаться от мясной диеты. В конечном счете способность к сопереживанию размоет границы, отделяющие охотника от жертвы, победителя от побежденного. Подобно слиянию с Мерсером, все вместе – и каждый в отдельности – совершали восхождение или, завершая жизненный цикл, одновременно падали в пучину Загробного Мира. Мерсеризм напоминал разновидность биологического предохранителя, правда – обоюдоострого. В момент, когда какое-либо существо испытывало радость, состояние всех остальных существ тоже включало в себя фрагменты радости. Естественно, если какое-либо живое существо испытывало страдание, то и все остальные впадали в уныние. Групповое животное, как человек, таким образом, имело дополнительный фактор выживания в этом мире. А совы и кобры погибали.

Очевидно, гуманоидный робот нес в себе повадки одинокого хищника.

Рику нравилось думать об андроидах именно таким образом: это делало его работу сносной. Занимаясь отстрелом – то есть усыпляя анди, – он не нарушал закона жизни, привнесенного Мерсером.

«Ты станешь убивать только Убийц», – сказал им Мерсер в тот год, когда эмпатоскопы впервые появились на Земле. И в мерсеризме, по мере того как зачатки учения перерастали в полновесную теологическую систему, понятие «Убийцы» незаметно стало преобладать. В мерсеризме абсолютное зло цеплялось за изношенный плащ ковыляющего и взбирающегося старика, но всегда оставалось неясно, кем или чем вызвано его появление. Мерсерит ощущал зло без понимания его происхождения. Говоря другими словами, мерсерит мог определить присутствие настоящего Убийцы, когда бы он ни появился. Для Рика Декарда сбежавший гуманоидный робот, наделенный интеллектом, превосходящим интеллект многих людей, но посмевший убить хозяина, не имеющий склонности ухаживать за животными, не обладающий способностью к эмпатии, к радости за успех иной формы жизни или к боли за неудачи, – этот анди для него представлял Убийцу.

Вспомнив о животных, Рик мысленно вернулся к страусу, которого видел в витрине зоомагазина. Он на время отодвинул от себя спецификацию «Нексус-6», взял щепотку нюхательного табака «Мисс Сиддон № 3 и № 4» и задумался. Потом внимательно посмотрел на часы, прикинул, что в его распоряжении еще есть несколько свободных минут, поднял трубку настольного видеофона и обратился к Энн Марстен:

– Соедините меня с магазином «Счастливый Пес» на Саттер-стрит.

– Да, сэр, – ответила мисс Марстен и открыла телефонную книгу.

«Не могут же они в самом деле просить такую сумму за страуса, – сказал себе Рик. – Они просто хотят заставить покупателя поторговаться, как поступали в старые времена владельцы автосалонов».

– Зоомагазин «Счастливый Пес», – представился мужской голос, и на экране появилось счастливое лицо с точно дозированной улыбкой. За его спиной слышались возня и крики животных.

– Страус, который помещен у вас на витрине, – сказал Рик, вертя в руке керамическую пепельницу, – какой вы хотите за него первый взнос наличными?

– Давайте прикинем, – ответил продавец зоомагазина и потянулся за ручкой и листком бумаги. – Примерно треть от суммы. – Он что-то записал на листке. – Сэр, позвольте спросить, не собираетесь ли вы предложить нам что-нибудь в счет новой покупки?

– Я не думал об этом, – настороженно ответил Рик.

– Тогда мы можем заключить на страуса тридцатимесячный контракт, – пояснил продавец. – С очень, очень низкими комиссионными, скажем, шесть процентов в месяц. В итоге ваша ежемесячная выплата после приемлемого первого взноса…

– Вам следует снизить цену, которую вы просите за него, – возразил Рик. – Скиньте пару тысяч, и я не стану ничего вносить взамен. Я куплю его за наличные деньги.

«Дейв Холден, – отметил про себя Рик, – выбыл из игры. Что может означать массу выгод для меня… в зависимости от того, как много заданий мне подкинут в этом месяце».

– Сэр, – вежливо объяснил продавец зоомагазина, – цену, которую мы просим за… Она и так на тысячу долларов ниже каталожной, можете заглянуть в свой «Сидни», я подожду. Я говорю это потому, что хочу, чтобы вы сами убедились, сэр, что наша цена вполне разумна.

«Боже, – подумал Рик, – ну почему они так крепко стоят на своем?» И все же, проклиная всех и вся, он достал из кармана пальто потрепанный экземпляр каталога «Сидни», пролистнул до подзаголовка «Страус», взятого в кавычки, и – самцы-самки, молодые-старые, больные-здоровые, новые-подержанные – изучил цены.

– Новый, мужского пола, то есть самец, молодой, в отличном состоянии, то есть здоровый, – проинформировал продавец. – Тридцать тысяч долларов. – Его каталог «Сидни» был раскрыт на той же странице. – Как я уже сказал, наша цена на тысячу долларов ниже каталожной. Ваш первый взнос наличными…

– Я все обдумаю, – быстро произнес Рик, – и перезвоню вам. – Он собрался было отключить видеофон, но продавец решительно спросил:

– Как вас зовут, сэр?

– Фрэнк Мерривелл, – ответил Рик.

– И, будьте любезны, ваш адрес, мистер Мерривелл? Ну… на тот случай, если не застанете меня на месте, когда решите позвонить.

Рик отчеканил выдуманный адрес и отключился, положив трубку на рычаг. «Ну и цена!.. – вздохнул он. – Тем не менее находятся люди, которые покупают, да, но для этого надо иметь кучу денег».

Он снова поднял трубку и строго произнес:

– Соедините меня с городской линией, мисс Марстен, и не подслушивайте, беседа сугубо конфиденциальна. – Рик внимательно посмотрел на секретаршу.

– Да, сэр, – холодно ответила мисс Марстен. – Можете набирать номер, – и отключилась от сети, оставив его наедине с городской линией.

Рик по памяти набрал номер магазина, продававшего поддельных животных, – того, в котором он приобрел свою эрзац-овцу. На небольшом видеоэкране появился мужчина, одетый как настоящий ветеринар.

– Доктор Макри, – представился он.

– Рик Декард. Скажите, сколько стоит электрический страус?

– Думаю, вам мы сможем устроить его дешевле чем за восемьсот долларов. Как скоро вы хотите его получить? Мы можем быстро собрать его для вас. На страусов поступает совсем немного заказов.

– Этот вопрос мы обговорим чуть позже – перебил Рик, взглянув на часы, которые показывали ровно девять тридцать. – До свидания, доктор.

Он поспешно отключился, поднялся и вскоре уже стоял перед дверью кабинета инспектора Брайанта. Войдя, он кивнул секретарю-машинистке – молодой, привлекательной, с длинной, почти до талии, косой, заплетенной лентой, – которая регистрировала посетителей и стенографировала; затем торопливо прошмыгнул мимо старшего секретаря, вернее секретарши, – древнего монстра, вылезшего из болот юрского периода, – холодной и скользкой, как архаичный призрак, открывающий двери в Загробный Мир. Женщины промолчали, он также не произнес ни слова.

Открыв дверь во внутренний кабинет, он кивнул своему начальнику, который разговаривал по видеофону; опустившись в кресло, Рик вытащил технические данные на «Нексус-6», которые захватил с собой, и еще раз перечитал их, пока Брайант с кем-то разговаривал.

Рик чувствовал себя подавленно, хотя, по логике событий и принимая во внимание внезапное исчезновение со сцены Дейва Холдена, ему открывалась неожиданная возможность для напряженной, требующей осторожности, но все же радостной работы.

Глава 4

«Видимо, меня беспокоит то, что несчастье, происшедшее с Дейвом, может произойти и со мной, – предположил Рик Декард. – Анди, у которого хватило умения и хитрости подстрелить Дейва, вполне может повторить свой трюк на мне. И все же меня тревожит что-то более серьезное».

– Хм, ты даже прихватил с собой эту дурацкую спецификацию на «Нексус-6», – заметил инспектор Брайант, вешая трубку видеофона.

– Да, мне уже насплетничали, – ответил Рик. – Сколько анди замешано в деле и что успел разузнать Дейв?

– Изначально – восемь, – ответил Брайант, заглядывая в дело. – Минус два, которых успел прихватить Дейв.

– А оставшиеся шестеро находятся где-то здесь, в Северной Калифорнии?

– Насколько мне известно. Так считает Дейв. Я именно с ним сейчас разговаривал. Все материалы по делу я вынул из его стола. Дейв сказал, что успел записать все данные. – Брайант постучал пальцем по стопке бумаг. Рику показалось, что старший инспектор не собирается передавать ему материалы: Брайант перелистывал страницы, вчитывался в записи, хмурился и старательно облизывал языком шершавые губы.

– В моем списке нет спешных дел, – предложил Рик. – Я готов заменить Дейва.

Брайант легко кивнул и задумчиво произнес:

– Дейв, тестируя подозреваемых, использовал Профильную шкалу Войт-Кампфа. Если ты еще не в курсе, то тебе следует понять – тест неспецифичен для нового типа мозга. Специфичного теста вообще нет. Шкала Войта, усовершенствованная три года назад Кампфом, – все, что у нас есть. – Инспектор на несколько секунд замолчал, как бы раздумывая, стоит ли говорить дальше. – Дейв считает, что тест тщательно откалиброван. Может, и так. Но я бы хотел, чтобы ты, прежде чем броситься за оставшейся шестеркой, лично убедился в работоспособности теста. – Он сложил бумаги стопкой и вновь постучал по ним костяшками пальцев. – Тебе стоит слетать в Сиэтл и переговорить с людьми Роузена. Попроси их предоставить для проверки образец нового мозга «Нексус-6».

– И прогнать его по шкале Войт-Кампфа?

– На словах звучит просто, – сказал Брайант скорее самому себе, чем Рику.

– Извините, не понял?

– Я намерен связаться с руководством фирмы «Роузен», пока ты летишь, – ответил Брайант, молча посмотрел на Рика, вздохнул и принялся обгрызать ногти, пока точно не решил, что сказать дальше. – Я собираюсь обсудить с ними возможность включить в проверку несколько людей, перетасовав их с андроидами. Но ты не будешь заранее знать, кто есть кто. Мы примем решение, согласовав его с производителями. К моменту твоего прибытия все будет подготовлено. – Он резко поднял руку, указывая пальцем на Рика, его лицо стало жестким. – Тебе впервые предстоит выступать в роли старшего охотника за премиальными. У Дейва за плечами опыт многолетней работы, масса накопленных знаний.

– Как и у меня, – серьезно ответил Рик.

– Ты получил их от Дейва, он всегда решал самостоятельно, что взять себе, а что перекинуть на тебя. Теперь же тебе достались шестеро анди, которых он собирался усыпить самостоятельно; одному из них удалось его опередить. Вот этому. – Брайант развернул информ так, чтобы Рик мог самостоятельно прочитать. – Макс Полоков – все же произнес Брайант. – Во всяком случае, именно так называет себя этот анди. Допуская, конечно, что Дейв не ошибся. Версия строится только на его предположениях. Тест Войт-Кампфа был применен к первым трем анди из списка, двоих Дейв убрал, но потом натолкнулся на Полокова. Все произошло прямо во время теста: Полоков подстрелил Дейва, когда тот задавал очередной вопрос.

– Что подтверждает уверенность Дейва в безошибочности теста, – подытожил Рик. («Иначе бы Дейва не подстрелили из лазера; иных мотивов убийства у Полокова не было».)

– Будет лучше, если ты прямо сейчас отправишься в Сиэтл, – скомандовал Брайант. – Молча. Переговоры с Роузеном я возьму на себя. А ты прислушивайся и принюхивайся. – Инспектор поднялся на ноги, подошел к Рику и сурово произнес: – Когда будешь проводить тест Войт-Кампфа, и если случится, что один из людей его провалит…

– Невозможно, – запротестовал Рик.

– Несколько недель назад мы беседовали с Дейвом на эту тему. Он пришел тогда ко мне со своими соображениями, и они совпали с моими. Я как раз получил письменную справку от советской полиции, прямо из ВПУ, с которой надлежало ознакомиться всем, даже колониальным полицейским управлениям. Группа психиатров из Ленинграда уведомила ВПУ о своем заключении. Они запросили наиболее поздние и наиболее точные персональные профильные аналитические устройства, использующиеся для идентификации андроидов, – другими словами, шкалу Войт-Кампфа – и применили ее к тщательно отобранной группе шизофреников и больных с раздвоением личности, то есть к своим пациентам. В особенности к тем, кто обнаруживает так называемую «чувственную, или аффективную, тупость». Ты, наверное, слышал.

– Это как раз то, для чего применяется шкала Войт-Кампфа, – сказал Рик.

– Значит, ты понимаешь, что заставило их обратиться в ВПУ.

– Проблема существует давно. С того момента, как мы впервые столкнулись с андроидами, внешне похожими на людей. Единодушие в их оценке полицией вытекает из статьи Лури Кампфа, написанной восемь лет назад – «Блокирование ролевой функции у недеградировавших шизофреников». Кампф сравнивал снижение эмпатических способностей, обнаруженных у людей с нарушениями психики и кажущимся внешним сходством, но в основе своей…

– Ленинградские психиатры, – бесцеремонно перебил Брайант, – считали, что определенные подтипы больных людей не смогут выдержать теста по шкале Войт-Кампфа. Если применить к ним тест в присутствии полицейских, то можно принять их за гуманоидных роботов. Ошибка станет очевидна только после того, как они будут мертвы.

– Но все эти типы и подтипы, – сказал Рик, – должны…

– Да, должны находиться под присмотром в специальных учреждениях. Они не могут ориентироваться и жить во внешнем мире; они наверняка не могут оставаться незамеченными, как несомненные психопаты. Если только кто-либо из них спятил быстро и внезапно, а вокруг не оказалось никого, кто способен заметить его состояние. Могло произойти только нечто подобное…

– Вероятность – один к миллиону, – возразил Рик, хотя и понимал, к чему клонит Брайант.

– Дейва беспокоило, – продолжал Брайант, – появление андроидов с новым мозгом «Нексус-6». Компания «Роузен», правда, заверила нас, что «Нексус-6» можно вычислить стандартным профильным тестом. Нам пришлось поверить им на слово, а теперь, как мы и предвидели, их слову требуется подтверждение. Ты понимаешь – не так ли? – к каким серьезным последствиям приведет твоя неудача в Сиэтле? Если тебе не удастся определить всех гуманоидных роботов, у нас не останется надежного аналитического устройства, и нам никогда не удастся найти сбежавших анди. Еще хуже, если ты идентифицируешь человека как андроида… – Брайант холодно улыбнулся. – Мы окажемся перед лицом… Сложится жуткая ситуация, пусть даже все, включая сотрудников «Роузен», будут держать язык за зубами и наш провал не станет известен общественности. Нам останется одно – сидеть сложа руки с безразличным видом, хотя… придется поставить в известность ВПУ, а они, в свою очередь, сообщат в Ленинград. Так что в итоге пресса обо всем пронюхает. Единственная надежда, что к тому моменту мы разработаем новую шкалу… – Он снял трубку видеофона: – По-моему, ты собираешься немедленно взяться за дело? Воспользуйся служебным ховером, заправь его на нашей насосной станции.

Поднявшись, Рик спросил:

– Могу я забрать материалы Дейва Холдена? Я изучил бы информы по дороге.

– Давай-ка сначала проведем испытания шкалы в Сиэтле, сказал Брайант безжалостным тоном, который Рик Декард хорошо прочувствовал.

Когда Рик припарковал ховеркар полицейского управления на крыше «Роузен Ассошиейшн Билдинг» в Сиэтле, он с удивлением обнаружил, что его встречает молодая женщина. Темноволосая и стройная, в модных массивных защитных очках, она приблизилась к ховеру Рика, засунув руки глубоко в карманы длинного и широкого полосатого пальто. На ее небольшом, резко очерченном лице застыло выражение молчаливого безразличия.

– Что случилось? – спросил Рик, выбравшись из припаркованного кара.

Девушка тут же, но весьма уклончиво ответила:

– Ах, я не знаю. Какие-то дела после разговора с инспектором по видеофону.

Она резко вытащила из кармана руку, протянула Рику, он неловко пожал тонкие пальцы.

– Я Рейчел Роузен. А вы, наверно, мистер Декард.

– Я прилетел не по собственной инициативе, – кивнул Рик.

– Да, понимаю, инспектор Брайант изложил нам суть дела. Но вы официальный представитель полицейского управления Сан-Франциско, а в вашем ведомстве принято считать, что корпорация Роузена не стремится к достижению общего блага.

Она внимательно следила за Риком из-под длинных черных ресниц, возможно искусственных.

– Гуманоидный робот действует, как любая другая машина, – ответил Рик, – его состояние колеблется в широких пределах и может резко меняться – от общественно полезного до общественно опасного. Первое состояние нас не интересует.

– Но как только появляется общественно опасный объект, – подхватила Рейчел Роузен, – вы тут же оказываетесь поблизости. Это правда, мистер Декард, что вы охотник за премиальными?

Он растерянно пожал плечами, но кивнул.

– Вам не составляет труда видеть в андроиде инерта, – заключила девушка, – и вы запросто «прихватываете» его, как принято говорить.

– Вы уже подобрали группы для проверки? – спросил он. – Я бы предпочел заняться делом… – Он сбился и замолчал, внезапно увидев животных компании «Роузен». Могущественная корпорация, отметил он, может себе позволить. В самой глубине мозга Рик, несомненно, предвидел, что натолкнется на роскошную коллекцию; он не удивился, почувствовав нечто большее, чем обычную зависть. Забыв о девушке, Рик осторожно подошел к ближайшему вольеру. Он стоял настолько близко, что чувствовал их запах, даже несколько запахов прекрасных созданий, которые сидели или стояли, а одно, очень напоминавшее енота, спало.

Он впервые в жизни собственными глазами видел живого енота. Он знал енотов по стереоскопическим кинофильмам, которые показывали по ТВ. Почему-то пыль подействовала на енотов так же сильно, как и на птиц; их практически не осталось. Повинуясь внутреннему порыву, Рик автоматически достал потрепанный каталог «Сидни» и пролистнул до страницы «Еноты». Рекомендуемая цена, как и у першеронов, была напечатана курсивом; не уточнялось, существует ли на свободном рынке хоть один экземпляр для продажи. Каталог «Сидни» просто констатировал цену, по которой совершилась последняя сделка на енота. Цифра была просто астрономическая.

– Его зовут Билл, – подсказала девушка, она стояла за спиной Рика. – Енот Билли; мы приобрели его в прошлом году у дочерней фирмы.

Она указала куда-то в сторону от Рика, и только после этого он различил вооруженных охранников, которые стояли, держа наготове автоматические ружья, легкие скорострельные модели «Шкода»; глаза охранников, устремленные на Рика, видимо, внимательно следили за ним с самого момента его парковки. «И это несмотря на то, – подумал Рик, – что на ховер четко нанесена маркировка летательного кара полицейского управления».

– Крупнейший производитель андроидов, – задумчиво произнес Рик, – вкладывает прибыль в покупку живых существ.

– Взгляните на сову, – посоветовала Рейчел Роузен. – Она здесь, сейчас я разбужу ее, чтобы вы посмотрели. – Девушка неспешно двинулась к небольшой клетке, в центре которой возвышалось сухое, с многочисленными сучками, деревце.

Он хотел было сказать, что на свете не осталось ни одной живой совы. «По крайней мере, нам всегда внушали эту мысль».

Рик вспомнил, что каталог «Сидни» помечал сов буквой «в» – вымершие; крошечные аккуратные буквы «в» были разбросаны то тут, то там по всему каталогу.

Шагая следом за девушкой, он проверил свои подозрения, заглянув в каталог «Сидни», и не ошибся. «„Сидни“ никогда не ошибается, – сказал он себе. – Вот почему мы все так уверены в нем. Разве наши желания, даже самые благие, могут изменить суть происходящего?»

– Ваша сова поддельная, – с неожиданной уверенностью заявил он; разочарование его усилилось до безысходности.

– Нет. – Рейчел Роузен улыбнулась, и Рик на фоне иссиня-черных волос и темных глаз девушки отметил ряд ровных, мелких, почти прозрачных зубов.

– Но «Сидни» свидетельствует, что… – Рик протянул ей каталог, чтобы она увидела. Он очень хотел доказать ей…

– Мы никогда ничего не покупаем у «Сидни». Как и у других официальных торговцев. Наша коллекция пополняется за счет поступлений от частных ловцов, а закупочные цены мы просто не разглашаем, – сообщила девушка. – К тому же в штате компании есть собственные натуралисты, в данный момент они работают в Канаде. Там еще остались значительные территории, покрытые лесом, значительные – по нашим нынешним меркам. Но и их достаточно для обитания мелких животных, а иногда и птиц.

Рик долго стоял, вперившись в сову, которая дремала, держась за сухую жердь. Тысячи мыслей одновременно всколыхнулись в его сознании, мысль о войне, о тех днях, когда совы одна за другой начали падать на землю; он вспомнил, как в детстве узнавал о том, что один за другим вымирают виды животных, как газеты сообщали буквально каждый день: «Вчера умерла последняя лисица…», «Сегодня умер последний барсук…» – до тех пор, пока людям не надоело читать бесконечные некрологи.

Но прежде всего Рик думал о том, как сильно хочет заполучить настоящее животное; помимо его желания в нем всколыхнулась подлинная ненависть к электрической овце, за которой он должен ухаживать, о которой вынужден заботиться как о настоящей. «Деспотизм вещи, – думал он, – которая не знает, что существую я. Как и андроиды, не способные оценить существование кого-то, кроме самих себя». Рик впервые задумался о невероятном сходстве электрического животного и анди.

«Электрическое животное – отметил он – можно рассматривать как упрощенную разновидность робота, замкнутого на себя самого. И наоборот, андроидов можно рассматривать как высокоразвитую эволюционировавшую модификацию эрзац-животного». Оба определения вызвали в нем чувство неприязни.

– Если вы решите продать сову, – сказал он девушке, – сколько вы возьмете за нее и какой попросите аванс?

– Мы никогда не продадим нашу сову, – ответила Рейчел. Она испытующе посмотрела на Рика – смесь удовлетворения и жалости; по крайней мере, именно это он прочитал на ее лице. – И даже если мы решим продать сову, вы едва ли сможете за нее заплатить. Какое животное вы держите дома?

– Овцу, – ответил он, – черномордую суффолкскую овцу.

– У вас нет причин для сожаления.

– Я счастлив, – ответил Рик, – просто я всегда хотел иметь сову, даже до того дня, как они начали падать замертво, – и тут же добавил: – Все, кроме вашей.

– Наша Программа Спасения и Предельного Планирования предусматривает покупку еще одного экземпляра совы, которая сможет спариваться со Скрэппи. – Она показала на сову, дремавшую на сухом дереве; сова на мгновение открыла оба глаза – вспыхнули желтые щелочки, которые тут же затянулись, – и вновь окунулась в дрему. Грудка птицы поднялась и опустилась, как будто сова, погруженная в гипнотическое состояние, вздохнула.

С трудом оторвавшись от созерцания совы, которая добавила к его первоначальному ощущению благоговейного страха и тоски чувство горечи и потери, он сказал: