Текст книги "Вспомнить всё (сборник)"

– Тим, идем! – крикнула Пэт, приложив смуглые ладони к губам. – Нам пора!

Мальчик наклонился, чтобы в последний раз всмотреться в глубины коридоров построенного им замка – внутри там был целый лабиринт из песка.

И вдруг он пронзительно закричал, отпрыгнул и с бешеной скоростью помчался к машине.

Пэт перехватила его, и он судорожно вцепился в нее, ища защиты – личико перекосилось от ужаса.

– Что там? – испугалась Пэт. – Кертис, что там сидело?

Кертис подошел и сел на корточки рядом с мальчиком.

– Что там было? – мягко спросил. – Ты же сам замок построил.

Губы мальчика пошевелились:

– Левый, – почти неслышно прошептал он. – Там сидел Левый, точно говорю. Первый настоящий Левый. И он зацепился.

Пэт и Кертис обеспокоенно переглянулись:

– О чем это он? – спросила девушка.

Кертис сел за руль и открыл дверцы, чтобы они тоже залезли внутрь.

– Не знаю. Но я думаю, что нам пора обратно в город. Я поговорю с Фэйрчайлдом. Пусть это дело с Анти-Пси-классом наконец решится. А когда мы покончим с этим, мы сможем полностью посвятить себя Тиму и заниматься им всю оставшуюсь жизнь.

Фэйрчайлд выглядел бледным и уставшим. Он встретил их в своем кабинете, за столом. Сидел, опершись локтями о столешницу, вокруг стояли и внимательно прислушивались к беседе советники из Нормов. Под глазами у Фэйрчайлда выступили темные груги. Слушая Кертиса, он потягивал из стакана томатный сок.

– Другими словами, – пробормотал Фэйрчайлд, – ты хочешь сказать, что мы не можем полностью доверять твоим псионикам. Это парадокс, знаешь ли.

В голосе зазвучало неподдельное отчаяние:

– Смотри. Вот ко мне приходит Пси и говорит: «Все Псионики лгут». Ну и что, черт побери, мне теперь делать?

– Не все псионики врут.

Кертис предвидел их диалог, поэтому сохранял завидное спокойствие. Но только поэтому.

– Я хочу сказать, что терранцы в какой-то мере правы. Существование людей с суперталантами – проблема для людей, у которых суперталантов нет. Но способ, которым Терра решает эту проблему, для нас неприемлем. Стерилизация – порочный и бесполезный метод. Но и сотрудничество тоже дается нелегко, не надо себя обманывать. Вы зависите от наших талантов, поскольку от них зависит ваша жизнь. А это значит, что мы можем делать все, что хотим. Мы можем диктовать вам свои условия, поскольку без нашей помощи вы долго не продержитесь: сюда придут терранцы и всех отправят под военный трибунал…

– А вас – псиоников – перебьют. Всех до единого, – сказал старик. – Не забывай об этом.

Кертис оглядел его с головы до ног. Это был тот же широкоплечий седой человек, которого он видел во время прошлой встречи. Что-то в нем чувствовалось такое знакомое… Кертис пригляделся к старику и ахнул – несмотря на предвидение.

– Так вы – псионик! – пробормотал он.

Старик слегка поклонился:

– Ну естественно.

– Так, – сказал Фэйрчайлд. – Хорошо, мы видели девушку, и мы принимаем твою теорию Анти-Пси. Но что ты хочешь, чтобы мы сделали?

И он с жалким видом отер пот со лба.

– Я знаю, что Рейнольдс представляет собой угрозу. Но черт побери, без помощи Корпуса тут кругом будут одни терранские шпионы!

– Я хочу, чтобы вы законодательно закрепили существование Четвертого класса, – сказал Кертис. – Класса Анти-Пси. Я хочу, чтобы его члены были избавлены от стерилизации. И я хочу, чтобы об этом объявили официально и во всеуслышанье. Пусть женщины со всех колониальных планет приезжают сюда, привозят детей – и пытаются убедить нас, что их опрыски уродились Пси, а не Немыми. Я хочу, чтобы мы набирали детей с талантом Анти-Пси с тем, чтобы потом использовать их во благо Колоний.

Фэйрчайлд облизал пересохшие губы:

– Ты думаешь, их уже много?

– Думаю, это вполне возможно. Я обнаружил Пэт по чистой случайности. Но главное начать! Чтобы женщины всматривались в своих младенцев в колыбельках – а уж не Анти-Пси ли у меня родился? Нам понадобятся они все, все до единого.

Наступило молчание.

– А теперь подумайте, что на самом деле советует сделать мистер Перселл, – вдруг заговорил, обращаясь ко всем, старик. – Вот появляется Анти-провидец. Мы не можем предусмотреть его действия в будущем. Принцип неопределенности Гейзенберга в отношении частицы – что-то в этом роде. Человек, который совершенно непрозрачен для предвидения. И все равно – мистер Перселл пришел сюда и внес свое предложение. Он думает об Отделении, а не о личной выгоде.

Фэйрчайлд задергал пальцами:

– Рейнольдс будет в бешенстве.

– Он уже в бешенстве, – заверил его Кертис. – И – без сомнения – в курсе всего происходящего.

– Но он будет возражать!

Кертис расхохотался, некоторые присутствующие улыбнулись.

– Ну конечно, будет. Разве вы не понимаете? Вас хотят уничтожить. Думаете, Нормов еще долго будут терпеть? Как бы не так. В этой вселенной с благотворительностью, знаете ли, очень туго. Вы, Нормы, таращитесь на псиоников, как селяне на клоунов на ярмарке. Ух ты! Здорово! Фокусы-покусы! Вы сделали псиоников полноправными членами общества, построили для них Школу, дали нам шанс обжиться здесь, в колониях. Но через пятьдесят лет вас превратят в рабов. И вы будете выполнять всю самую грязную и тяжелую работу, которой брезгует уважающий себя Пси, – если не сообразите вовремя, что к чему, и не создадите Четвертый класс, класс Анти-Пси. Вам придется противостоять Рейнольдсу.

– Мне очень, очень не хотелось бы отмежевываться от него, – пробормотал Фэйрчайлд. – Почему, черт побери, мы просто не можем работать в команде? – И он обратился к другим присутствующим: – Почему мы не можем относиться друг к другу как к братьям?

– Потому что, – ответил Кертис, – мы не братья. Посмотрите правде в глаза. Братство – это все, конечно, прекрасно, но эта замечательная концепция претворится в реальность гораздо скорее, если мы приведем к балансу некоторые силы нашего общества.

– Возможно ли, – предложил старик, – что терранцы изменят свое отношение к стерилизации, когда новости об Анти-Пси дойдут до Земли? Ибо их наличие поможет излечить немутантов от животного страха перед псиониками. Они перестанут считать нас чудовищами, которые готовы наброситься на них и завоевать весь мир. Возможно, тогда они смогут принять нас? Чтобы мы сидели с ними в одних театрах. Женились на их сестрах.

– Ну хорошо, – согласился Фэйрчайлд. – Я тут подумаю над официальными формулировками. Дайте мне час на составление документов. Я хочу, чтобы в законе ни одной лазейки не осталось.

Кертис поднялся на ноги. Он сказал и сделал все, что хотел. Как он и предвидел, Фэйрчайлд согласился с его предложением.

– Мы должны начать собирать информацию – срочно, – сказал он. – Как только начнется обычная проверка личных дел.

Фэйрчайлд кивнул:

– Да, срочно.

– Я полагаю, вы будете держать меня в курсе?

И тут Кертису стало не по себе. Он ведь одержал победу… Ой ли? И он просканировал ближайшие полчаса. Вроде ничего отрицательного не предвиделось. Мелькнули сцены: он с Пэт. Он с Джули и Тимом. Но нехорошее предчувствие не оставляло. Что-то глубинное, более сильное, чем талант провидца, не давало ему покоя.

Вроде все хорошо, но… что-то не так. В его жизни случилось что-то леденяще ужасное.

IV

Он встретился с Пэт в маленьком не слишком многолюдном баре на окраине города. Вокруг их столика посверкивала тьма. В воздухе плавало густое и едкое ощущение человеческого присутствия. То и дело слышались приглушенные взрывы смеха, их перекрывали голоса разговаривающих.

– Ну и как все прошло? – спросила Пэт, широко раскрывая большие темные глаза. Он уселся напротив. – Фэйрчайлд согласился?

Кертис заказал «Том Коллинз» для нее и бурбон с водой для себя. Потом кратко описал, как было дело.

– Выходит, все прошло отлично. – И Пэт потянулась через стол и прикрыла его ладонь своей. – Правда ведь?

Кертис пригубил виски.

– Ну… да. Анти-Пси-класс будет существовать. Но как-то все прошло слишком гладко. Слишком легко все удалось.

– Ты же можешь предвидеть будущее. Что-нибудь случится?

Напротив, у другой стены темной комнаты музыкальный автомат выдавал обрывочные мелодии, перебирая гармонии и ритмы в расслабляющей слух последовательности. Звук расплывался по залу. Несколько пар неспешно танцевали под сбивчивый напев.

Кертис предложил девушке сигарету, и оба прикурили от свечки в середине стола.

– Теперь у тебя есть официальный статус.

Темные глаза Пэт сверкнули:

– Да, это так. Теперь я в новом Анти-Пси-классе. Мне не о чем волноваться. Все кончилось, и кончилось хорошо.

– Мы ждем, когда появятся другие. Если они не появятся, ты останешься уникальной. Единственным членом класса. Одной-единственной Анти-Пси во вселенной.

Пэт помолчала. Потом спросила:

– А что случится потом? Что ты видишь? – И она отпила из бокала. – В смысле, я ведь останусь здесь, правда? Или вернусь обратно?

– Ты останешься здесь.

– С тобой.

– Со мной. И с Тимом.

– А Джули?

– Мы подписали документы о взаином согласии на развод еще год назад. Они где-то лежат, но пока их не пустили в дело. Мы заключили соглашение – чтобы никто из нас не смог бы воспрепятствовать расставанию, если вдруг передумает.

– Мне кажется, я Тиму нравлюсь. Он же не будет против, правда?

– Нет, конечно, – отозвался Кертис.

– Здорово. Будем жить счастливо, правда? Вот мы втроем. Можем заниматься с Тимом, попытаться понять, какой у него талант. Кто он – и что он думает. Мне было бы очень приятно, если бы он… пошел со мной на контакт. Но у нас много времени. Мы никуда не спешим.

И она сжала его пальцы. В переливающейся тьме бара ее черты медленно подплывали ближе. Кертис наклонился вперед, поколебался с мгновение, а потом ее теплое дыхание коснулось его губ, и он ее поцеловал.

Пэт улыбнулась:

– Нам еще столько предстоит сделать. Здесь, а потом, возможно, и на Прокс VI. Я хочу как-нибудь туда вернуться. Мы ведь сможем, правда? Ненадолго, нам туда надолго и не надо. Просто я хотела бы убедиться, что там все идет своим чередом. Я ведь столько труда в эти поля вложила… Хочу еще раз посмотреть на мой мир.

– Конечно, – сказал Кертис. – Конечно, мы туда слетаем.

За столиком напротив маленький нервный человечек доел чесночные гренки и выпил вино. Вытер рот, посмотрел на часы и поднялся на ноги. Протискиваясь мимо Кретиса, он сунул ладонь в карман, побрякал мелочью и каким-то дерганым движением вытащил руку. В руке оказалась зажата тоненькая трубочка. Он развернулся, нагнулся к Пэт и сжал трубочку.

Оттуда вылетел шарик – всего один, – на мгновение прилип к ее блестящим волосам, а потом исчез. По залу, к ближайшим столам прокатилось глухое вибрирующее эхо. Нервный человечек пошел дальше.

Кертис подскочил. Он ничего не соображал, в голове помутилось. Он все еще смотрел вниз, не в силах двинуться с места, когда рядом оказался Рейнольдс и властно оттащил его в сторону.

– Она мертва, – говорил он. – Попытайся понять. Смерть была мгновенной и безболезненной. Поражается центральная нервная система – напрямую. Она даже ничего не почувствовала.

Никто в баре не двинулся с места. Все сидели за столами, с непроницаемыми лицами. Смотрели, как Рейнольдс махнул рукой – мол, зажгите свет. Тьма рассеялась, и окружающие предметы мгновенно обнаружили свои цвета и форму.

– Да выключите вы этот автомат, – резко приказал Рейнольдс.

Музыка мгновенно оборвалась на полуноте.

– Все эти люди – члены Корпуса, – объяснил он Кертису. – Мы считали информацию об этом месте у тебя в мыслях. Когда ты входил в кабинет Фэйрчайлда.

– Но я не предвидел этого, – пробормотал Кертис. – Никаких сигналов, ничего такого.

– Человек, который убил, – Анти-Пси, – сказал Рейнольдс. – Мы знаем про них уже давно. Долгие годы. Припомни, вы только после наших проб обнаружили защиту Патришии Коннли.

– Да, – согласился Кертис. – Вы брали ее ментальные пробы несколько лет назад. Телепат брал.

– Нам не нравится сама идея создания класса Анти-Пси. Мы не хотим, чтобы они стали классом, но нам любопытно. Мы обнаружили и нейтрализовали четырнадцать Анти-Пси – только за последние десять лет. И нас в этом поддерживает практически весь Пси-класс – за одним исключением. Только ты против. Однако проблема, видишь ли, в том, что талант Анти-Пси проявляется только в противостоянии Пси-таланту, который он сводит на нет.

Кертис все понял.

– Вам необходимо было испробовать способности этого человека в поединке с провидцем. Я провидец. А кроме меня, есть только один с таким талантом.

– Джули согласилась работать с нами. Мы рассказали ей о проблеме несколько месяцев назад. Представили ей неопровержимые доказательства того, что у вас с этой девушкой роман. Я не понимаю, ты что, и впрямь надеялся, что сможешь держать в тайне от телепатов свои планы? Так или иначе, но девушка мертва. И никакого Анти-Пси-класса не будет. Мы ждали, сколько могли, потому что не хотели уничтожать талантливых индивидуумов. Но Фэйрчайлд уже готовился подписать соответствующий пакет законов, поэтому нам пришлось начать действовать.

Кертис ударил – из чистого отчаяния, потому что уже в момент удара знал – не попадет. Рейнольдс скользнул назад, его нога зацепилась за стол, и он замешкался. Кертис прыгнул, разбил высокий холодный стакан с коктейлем Пэт и занес зазубренное стекло над лицом телепата.

Его оттащили.

Кертис вывернулся. Наклонился, сгреб в охапку тело Пэт. Она была еще теплой. Лицо оставалось спокойным, бесстрастным – пустая, выжженная изнутри оболочка, не отражающая ничего. Он вынес ее из бара на ледяную ночную улицу. Потом бережно опустил на сиденье машины и пролез за руль.

Он доехал до Школы, запарковался, внес ее в главное здание. Прокладывая себе дорогу в толпе ошеломленных сотрудников, добрался до детского крыла и плечом выбил дверь в комнаты Салли.

Она не спала. Она сидела полностью одетая. Сидела в кресле с очень прямой спиной. Завидев его, девочка вызывающе вскинула голову:

– Вот видишь? – злобно взвизгнула она. – Видишь, что ты наделал?

Он сначала даже не понял, что происходит. И потому не нашелся с ответом.

– Это ты во всем виноват! Из-за тебя Рейнольдс это сделал! Ему пришлось убить ее!

И она вскочила и побежала к нему, пронзительно вереща:

– Ты – враг! Ты пошел против нас! Ты хочешь, чтобы нам всем было плохо, плохо! А я все рассказала Рейнольдсу про тебя, и он…

Он вышел из комнаты, кричащая девочка осталась за захлопнувшейся дверью. Тяжелая ноша оттягивала руки. Он медленно шел по коридору, а истерящая Салли выскочила из комнаты и побежала за ним.

– Ты хочешь переместиться – и ты хочешь, чтобы я заставила Макаронину переместить тебя!

Она забежала вперед и заметалась по коридору, как рехнувшееся насекомое. По щекам текли слезы, лицо исказилось до неузнаваемости. Она бежала за ним до самой комнаты Макаронины.

– А я тебе не помогу и не надейся! Ты пошел против нас, против всех нас, и я никогда ни за что тебе больше помогать не буду! И я довольна – слышишь, ты! – я рада, что она умерла. И хочу, чтобы ты тоже умер! И ты умрешь, умрешь – потому что Рейнольдс тебя поймает! Он мне сам сказал! Сказал, что таких, как ты, больше не будет, и все теперь будет как положено, и никто, никто – ни ты, ни тупоголовые – не смогут нам помешать!

Он опустил тело Пэт на пол и вышел из комнаты. Салли помчалась за ним.

– Ты знаешь, что он сделал с Фэйрчайлдом? Он его парализовал! Теперь этот человечек вообще никогда ничего делать не будет, ха-ха-ха!

Кертис взломал закрытую дверь и вошел в комнату к сыну. Дверь закрылась за ним, и пронзительное верещание девочки разом стихло – только отдельные звуки доносились. Удивленный и заспанный Тим сел на кровати.

– Пойдем, – сказал Кертис.

Он вытащил мальчика из кровати. Одел его и быстро вывел в коридор.

Салли перегородила им дорогу, как только они вошли в комнату Большой Макаронины.

– Он вам не станет помогать! – завизжала она. – Он меня боится! А я ему запретила! Понял ты? Понял?!

Макаронина полулежал в своем массивном кресле. Когда Кертис подошел поближе, он поднял огромную пухлую руку:

– Чего ты хочешь? – пробормотал он. – А что с ней? – И он ткнул пальцем в неподвижное тело Пэт. – Она в обмороке или что?

– Рейнольдс убил ее! – восторженно заверещала Салли, нарезая круги вокруг Кертиса и его сына. – А потом он убьет мистера Перселла! Он всех убьет! Всех, кто пытается нам помешать!

Макаронина потемнел лицом. Щетинистые брыли налились кровью.

– Что происходит, Кертис? – тихо спросил он.

– Корпус захватил власть, – ответил Кертис.

– Они убили твою девушку?

– Да.

Макаронина с трудом принял сидячее положение и наклонился вперед:

– Рейнольдс правда хочет тебя убить?

– Да.

Макаронина заколебался и принялся облизывать толстые губы.

– А куда ты хочешь отправиться? – хрипло спросил он. – Я могу тебя переместить ну… на Терру, например. Или…

Салли делала отчаянные пассы руками. Детали кресла Макаронины вдруг пришли в движение и начали извиваться. Подлокотники хищно обхватили его, до боли врезаясь в трясущееся, как желе, брюхо. Бедняга рыгнул и прикрыл глаза.

– Я тебе покажу! – злым голоском пропела Салли. – Я знаешь, что с тобой сделаю? Смотри, пожалеешь!

– Я не хочу на Терру, – сказал Кертис.

И он поднял тело Пэт и кивнул сыну, чтобы тот встал рядом.

– Я хочу переместиться на Проксиму VI.

Макаронина отчаянно пытался принять решение. За дверью комнаты слышались осторожные шаги и тихие разговоры – члены Корпуса и сотрудники Школы тоже не знали, что предпринять. В коридорах топали и орали, бестолково метались туда-сюда.

Пронзительный голосок Салли перекрыл шум и гам за дверью – она снова принялась запугивать Макаронину:

– Ты знаешь, что я с тобой сделаю! Знаешь, что с тобой будет, знаешь, знаешь!

Но Макаронина решился. Он повернулся к Кертису, но прежде нанес удар по Салли – видимо, хотел заткнуть ее. На девчонку с шипением обрушился поток расплавленного пластика, перенесенного с какой-то терранской фабрики. Тело Салли растворилось, осталась торчать лишь подергивающаяся рука. По комнате все еще гуляло эхо от ее пронзительных криков.

Макаронина выполнил просьбу Кертиса, но девочка перед смертью успела привести свою угрозу в исполнение. Кертис почувствовал, как воздух вокруг него пошел волнами – перемещение началось. Но он успел увидеть, какие страдания уготованы для Макаронины. Он ведь не знал, что Салли подвесила над головой бедного идиота. А теперь увидел и понял, почему тот колебался. Макаронина кричал – жалобно, тоненько, комната вокруг Кертиса уже уплывала вдаль. Потом Макаронина тоже расплылся и исчез – насланное Салли обрушилось на него.

Кертис только тогда понял, какое мужество на самом деле таилось под этим слоем жира. Макаронина знал, на что идет, осознавал – более или менее – последствия.

Огромное тело скрылось под шевелящимся слоем пауков. То, что раньше было Макарониной, стало кучей мохнатых, перебирающих ногами тварей – по нему ползали тысячи, несчетные тысячи пауков. Они падали, цеплялись, упорно лезли снова, скатывались в клубки, рассыпались и снова налезали друг на друга.

А затем комната исчезла. Кертис переместился.

Здесь его встретил ранний вечер. Он некоторое время просто лежал, не шевелясь – оказалось, он угодил в какие-то заросли, в самую гущу переплетенных стеблей. Над ним жужжали насекомые, присаживаясь на отвратительно пахнущие цветы. Неуклонно карабкающееся вверх солнце выжаривало крашенное алым небо. Вдалеке раздавались жалобные крики какого-то животного.

А рядом пошевелился Тим. Мальчик поднялся на ноги, бесцельно побродил вокруг и наконец подошел к отцу.

Кертис заставил себя приподняться. Одежда на нем висела клочьями. По щеке стекала кровь, оставляя солоноватый привкус во рту. Кертис потряс головой, по телу прокатилсь дрожь. Он осмотрелся.

Тело Пэт лежало в нескольких футах от него. Смятое и переломанное, совершенно безжизненное. Пустая скорлупа, покинутая и вылущенная.

Он подошел к ней. И некоторое время сидел на корточках, просто тупо глядя вниз, на тело. А потом наклонился, взял ее на руки и с трудом поднялся.

– Пойдем, – сказал он Тиму. – Пора за дело.

И они пошли и шли долго-долго. Макаронина выбросил их где-то между деревнями, в разбухшем от влаги хаосе местных джунглей. Они вышли на открытое пространство и остановились передохнуть. Над вершинами отекающих каплями деревьев стелился голубоватый дымок. Может, там обжиговая печь? Или кто-то кусты выкорчевывает. Он снова поднял Пэт на руки и пошел дальше.

Когда он выбрался из кустов на дорогу, местные жители насмерть перепугались. Кто-то убежал прочь, некоторые остались стоять и бессмысленно таращиться на человека и мертвое тело у него на руках.

– Вы кто? – спросил один и потянулся к тяжелому тесаку. – Что это у тебя?

Потом сразу отыскался грузовик, они разрешили положить Пэт в кузов – среди нарубленных дров – и отвезли их с сыном в ближайшую деревню. Недалеко – всего-то в сотне миль от того места. В местном магазинчике им выдали рабочую одежду. Потом накормили. Тима вымыли и тоже покормили, а потом созвали большой совет.

Кертис сидел за большим столом, сколоченным из грубо струганных досок, с которого еще не убрали остатки обеда. Он знал, что они скажут – точнее, без труда предвидел.

– Она не может воскресить ушедшего так далеко, – объяснил ему старейшина. – У девушки нет ни верхнего ганглия, ни мозга. И большая часть спинного тоже отсутствует.

Он молча их выслушал. А потом выпросил у них старую колымагу, погрузил туда Пэт с Тимом и поехал.

Ее деревню уже предупредили об их приезде – по коротковолновой рации. Кертиса выволокли из грузовика грубые, беспощадные руки. Вокруг бушевал ад – люди в ярости вопили, вокруг хороводились искаженные ужасом и горем лица. На него кричали, его пихали и толкали, спрашивали, к нему подбегали мужчины и женщины и тоже толкались, пока, наконец, ее братья не распихали всех в стороны и не отвели к себе домой.

– Бесполезно, – сказал ее отец. – К тому же старуха-то померла, мне кажется. Давно это было.

И он помахал рукой в сторону гор.

– Она там где-то жила, и сама сюда спускалась. А сейчас больше не приходит.

И он грубо схватил и тряхнул Кертиса:

– Слишком поздно, черт тебя дери! Она умерла! Ты не можешь вернуть ее!

Он слушал и молчал. Не проронил в ответ ни слова. Предсказания его не интересовали. Когда все сказали все, что хотели, он взял Пэт на руки, отнес ее обратно в грузовик, позвал сына и поехал дальше.

Вокруг смыкались холод и тишина, а грузовик, надсадно урча, полз вверх по горной дороге. Ледяной воздух пощипывал кожу, дорогу заволакивал туман, наползающий с известняковой почвы вокруг. В какой-то момент дорогу перегородило какое-то неспешно бредущее животное, и он сумел прорваться вперед, только бросая, в зверя каменья – тогда тот соизволил убраться. А потом кончился бензин и грузовик встал. Кертис вылез, постоял некоторое время, потом разбудил сына и пошел дальше – пешком.

Уже почти стемнело, когда он вышел к хижине, прилепившейся над обрывом. Смрад разлагающихся потрохов и сохнущих шкур ударил в ноздри. Он пробирался к дому через кучи мусора, отбросов, жестяных банок, коробок, гниющей ткани и кишащих жучками деревяшек.

Старуха поливала поникшие овощи на крохотном огородике. Он подошел, она опустила лейку и повернулась к нему. Поджала губы, на морщинистом лице не читалось ничего, кроме подозрительного удивления.

– Я не смогу помочь, – твердо сказала она, наклонившись над неподвижным телом Пэт.

Провела сухими, потемневшими от старости ладонями по мертвому лицу, расстегнула рубашку и растерла холодную кожу у основания шеи. Отвела в сторону прядь черных волос и повертела голову в сильных пальцах.

– Нет. Ничего тут не сделаешь.

Вокруг собирался ночной туман, голос старухи звучал хрипло и скрипуче.

– Она выжжена изнутри. Там нечего восстанавливать. Ткани нет.

Кертис с трудом разлепил спекшиеся губы:

– А еще есть? – просипел он. – Еще Воскрешатели есть в округе?

Старуха с трудом поднялась на ноги:

– Тебе никто не поможет. Ты что, не понял? Она умерла! Все!

Но он не ушел. Он остался и спрашивал – снова и снова. Наконец, ему неохотно пробурчали, что да, на другом конце света проживает кое-кто. Вроде как конкурент. Он отдал старухе сигареты, зажигалку и перьевую ручку, поднял холодное тело и пошел обратно. Тим плелся за ним, свесив голову. Он еле волочил ноги от усталости.

– Пойдем, – хрипло приказал Кертис.

Старуха молча смотрела им вслед, а они шли вниз по дороге в свете двух местных желтоватых неярких лун.

Он прошел только четверть мили. А потом, вдруг, без предупреждения ее тело исчезло. Он ее потерял. Уронил по дороге. Уронил где-то среди заваленных отбросами камней и травы, которые то и дело попадались под ноги прямо на дороге. Может, уронил в какое-то глубокое ущелье – их было много на этом обрывистом горном склоне.

Кертис сел на землю – надо отдохнуть. У него ничего не осталось. Фэйрчайлда тоже, почитай, не осталось – он стал куклой в руках людей из Корпуса. Большую Макаронину убила Салли – собственноручно. Салли тоже умерла. Колонии больше ничего не защищало от терранцев, их защита от ракет истаяла со смертью Макаронины. И Пэт.

За спиной что-то послышалось. Кертис еле дышал от усталости и отчаяния и с трудом повернул голову. Сначала ему показалось, что это Тим его догнал. Он всмотрелся – нет, фигура, которая вышла на него из полутьмы, выглядела слишком высокой. Человек шагал уверенно. Очень знакомая, кстати, фигура.

– Ты прав, – сказал старик.

Это был тот самый древний псионик, стоявший рядом с Фэйрчайлдом. Он подошел поближе, и сразу стало понятно, какой он широкоплечий и огромный – в желтоватом лунном свете его силуэт обрисовывался очень четко.

– Ты пытаешься вернуть ее, но это бесполезно. Это можно сделать – но очень сложно. А между прочим, на свете есть над чем подумать – и тебе, и мне.

Кертис встал на ноги. Шатаясь, поскальзываясь, падая на острые камни, он слепо плелся вниз по дороге. За ним поднималась пыль, скатывались комки грязи, он задыхался, но упрямо шел вниз.

Потом он снова остановился, и на этот раз его догнал Тим. Он даже подумал, что это галлюцинация, игра больного воображения. Старик исчез. Да его никогда здесь и не было.

Он не сразу понял, что происходит. А потом увидел, как фигура человека изменилась прямо у него на глазах. В этот раз все было по-другому – процесс пошел в другую сторону. И Кертис понял, что это Левый. Тоже знакомая фигура, но другая. Этот образ явился из прошлого.

Там, где только что стоял мальчик восьми лет, лежал и сучил ножками и ручками и горько плакал шестнадцатимесячный младенец. Теперь подмена произошла в другом направлении временной шкалы – и явившийся ему образ казался абсолютно реальным!

– Ну хорошо, – сказал он, когда восьмилетний Тим появился на дороге снова, а младенец исчез.

Но мальчик оставался мальчиком всего лишь мгновение. Он тут же исчез, и на этот раз перед ним возник новый силуэт. Человек чуть за тридцать, которого Кертис никогда еще не видел.

Но все равно знакомый.

– Ты мой сын, – проговорил Кертис.

– Да, – одобрительно покивал мужчина, оставаясь в полутьме-полусвете. – Ты же понимаешь – ее не вернуть? Правда? Мы должны договориться об этом, прежде чем перейти к собственно разговору.

Кертис устало кивнул:

– Да, понимаю.

– Отлично.

И Тим подошел к нему, приветственно вытягивая руку.

– Тогда давай вернемся. Нам предстоит много дел. Мы, средние и крайние Правые, уже давно пытаемся совершить переход. Но очень трудно вернуться обратно без разрешения Центрального. А в вашем случае Центральный слишком молод, чтобы понять.

– Так вот что он имел в виду, – пробормотал Кертис.

Они бок о бок шли вниз, к деревне.

– Другие – это он сам, только разнесенный по временной шкале.

– Левые – это предыдущие Другие, – ответил Тим. – Правый, конечно, – это будущее. Ты сказал, что Провидец и Провидица ничего путного не породили. Теперь ты знаешь. Они породили Суперпровидца, способного перемещаться во времени.

– Вы, Другие, хотите совершить переход. Он вас увидит и испугается.

– Это очень сложно, но мы знали, что он рано или поздно вырастет и все поймет. И он разработал сложный понятийный аппарат для всего этого. Точнее, мы разработали. А еще точнее – я.

Тим засмеялся.

– Понимаешь, у нас все еще нет адекватной терминологии. Для уникальных событий ее никогда нет, увы…

– Я мог изменять будущее, – проговорил Кертис, – потому что я его предвидел. Но я не мог изменить настоящее. Вы можете изменить настоящее – потому что способны отправиться в прошлое. Вот почему тот крайний Правый Другой, старик, все время находился рядом с Фэйрчайлдом.

– То был наш первый опыт удачного перехода. Наконец мы сумели уговорить Центрального сделать два шага Вправо. Это изменило обоих, но времени заняло немало.

– А что произойдет теперь? – спросил Кертис. – Что случится? Война? Отделение? Сумеет ли добиться своего Рейнольдс?

– Как ты уже понял, мы можем менять настоящее, отправляясь назад в прошлое. Это опасно. Элементарное изменение, внесенное в прошлое, может полностью изменить настоящее. Талант к путешествию во времени – самый важный. И в том подобный миссии Прометея. Любой другой талант может изменить только то, чему предстоит свершиться. А я могу стереть с лица земли все. Абсолютно все – и ничто не устоит передо мной. Я альфа и омега. Ничто не может противостоять мне. Я всегда оказываюсь на шаг впереди. Ибо я всегда был там.

Кертис молчал. Они прошли мимо брошенного старого грузовика. Наверное, машина принадлежала кому-то из деревенских. Наконец он решился на вопрос:

– А что такое Анти-Пси? Вы и к этому приложили руку?

– Не особенно, – ответил сын. – Ты можешь гордиться тем, что первым обнаружил их существование – ведь мы, строго говоря, начали действовать лишь несколько часов назад. Мы пришли вовремя, чтобы помочь – ты же видел нас вместе с Фэйрчайлдом. Мы – за Анти-Пси. Ты удивишься, увидев несколько альтернативных вариантов развития событий, в которых судьба Анти-Пси, увы, осталась неизменной. Твое предвидение оказалось верным – подобные варианты отнюдь не из приятных.

– Так значит, мне с недавнего времени помогали.

– Да, мы стоим у тебя за спиной. И с этого мгновения станем помогать еще больше. Мы за равновесие. Всегда. За патовые позиции, как у Пси с Анти-Пси. Прямо сейчас Рейнольдс немного нарушил равновесие, но это легко исправить. Мы уже приняли меры. Конечно, мы не обладаем неограниченной властью. Мы ограничены сроком жизни – нам отпущено что-то около семидесяти лет. Странное чувство испытываешь, находясь вне времени. Ты не подвержен переменам, и власть естественных законов на тебя не распространяется.

– Словно бы тебя вдруг подняли с шахматной доски и ты увидел, что все – это всего лишь шахматные фигурки. И вся вселенная – всего лишь игра на доске из черно-белых клеток, на каждой из которых застыл человек, намертво заключенный в свой пространственно-временной континуум. А мы – вне доски. Мы – рука, которая опускается сверху и переставляет фигуры. Мы изменяем их положение, улучшаем его, делаем ходы – меняем ход игры, а фигурки и не подозревают об этом! Мы – снаружи.