Текст книги "Сказочный корабль"

Как только Сэм отошел, прогремел выстрел. Его передернуло, но он продолжил свой путь. Это было самое доброе, что Лотар мог сделать для Хаскинга. Завтра он снова будет шагать по берегу Реки, где-то далеко отсюда. Возможно, Сэм еще встретится с ним, хотя этого ему не очень-то и хотелось.

Удовлетворенный, Лотар догнал его. От него пахло порохом.

– Мне надо было бы продлить мучения Хаскинга. От старых привычек тяжело избавляться. Я хотел убить его, и я это сделал. Этот черный дьявол только улыбнулся мне.

– Помолчите, – сказал Клеменс. – Мне и без того тошно. У меня вот-вот возникнет желание все бросить и стать миссионером. Единственные люди, чьи страдания сейчас имеют какой-то смысл – это сторонники Церкви Второго Шанса.

– Это пройдет, – сказал Лотар и оказался прав. Но для этого понадобилось целых три года.

Земля снова стала похожа на изрытое взрывами поле сражения; она провоняла копотью и стала черной от дыма. Но великое Судно все же было построено. Оставалось только испытать его. Был сделан даже последний штрих – огромные черные буквы на белом корпусе. По обоим бортам в десяти футах от ватерлинии шла надпись: «НЕНАЕМНЫЙ».

– Что это значит, Сэм? – спрашивали его многие.

– Именно то, что написано, – смеялся Клеменс. – В отличие от большинства напечатанных или произнесенных слов. Ни один человек не сможет нанять это судно. Это свободный корабль, и члены его команды – свободные люди, а не чья-то собственность.

– А что означает надпись на стапеле «Вывешивать объявления запрещается!»?

– Мне приснилось, – отвечал Сэм, – что кто-то пытался вывесить здесь объявление, а я сказал ему, что стапель построен не для коммерческих целей. «Вы думаете, что я рекламный агент?» – спросил я их.

В этом сне было еще кое-что, о чем он рассказал только Джо.

– Человек, который расклеивал объявления, сообщавшие о прибытии величайшего Судна, тоже был я един в двух лицах, – говорил Сэм.

– Я ничего не понимаю, Шэм, – произнес Джо.

Сэм не стал ничего объяснять.

28

В день двадцать шестой годовщины Воскрешения впервые заработали колеса огромного судна, примерно через час после того, как разрядились чашные камни, заполняя чаши едой. Кабели и насадка, находившаяся на чашном камне, были убраны, кабели свернуты и уложены в трюм через отверстие в передней части правого борта. Чаши были наполнены чашным камнем в миле к северу и доставлены на корабль амфибией, приводимой в движение паровым двигателем. Легендарный речной корабль, сверкая своим великолепием, двинулся по каналу в Реку к гигантскому волнорезу с правой стороны, который изменял течение таким образом, что корабль не попадал сразу во власть течения, а оставался в устье канала.

Раздался свисток, прозвенел судовой колокол, пассажиры, перегнувшись через перила, ликовали; люди, стоящие на берегу, радостно кричали; огромные гребные колеса заработали, и корабль медленно двинулся в путь.

Судно имело в длину 440 футов 6 дюймов и максимальную ширину – 93 фута. Гигантские электромоторы привода гребных колес развивали мощность в десять тысяч лошадиных сил и еще оставалась электроэнергия для многих других нужд. Теоретическая максимальная скорость судна в спокойной воде составляла около 45 миль в час. Идя против течения, скорость которого составляла 15 миль в час, оно могло развивать 30 миль в час. По течению же его скорость могла быть почти 60 миль в час. Большую часть времени судно будет идти вверх по Реке со скоростью 15 миль в час относительно суши.

На судне было четыре палубы: так называемая машинная палуба, главная палуба, легкая навесная палуба и посадочная палуба. Капитанский мостик располагался в передней части навесной палубы. За ним находилась длинная надстройка, в которой были расположены каюты капитана и старших офицеров. Рулевая рубка была двухпалубной и располагалась перед двумя высокими и тонкими дымовыми трубами высотой почти в 30 футов. Файбрас возражал против труб, так как дым от больших котлов (необходимых только для нагрева воды и для привода пулеметов) можно было выпускать сбоку. Но Сэм фыркнул и закричал:

– Какое мне дело до сопротивления воздуха? Мне нужна красота! А красота – единственное, к чему мы стремимся! Кто-нибудь видел колесный пароход без высоких, стройных, внушительных дымовых труб, разве у вас нет души, друг мой?

На судне было шестьдесят пять кают, каждая размером 12 на 12 футов. Здесь были убирающиеся койки, столы и складные стулья. Каждая каюта имела туалет и умывальник с холодной и горячей водой. На каждые шесть кают полагался один душ.

Три просторных кают-компании располагались в надстройке, на навесной и главной палубах. Здесь были общие столы, столики для игры в карты, гимнастическое оборудование, различные аттракционы, киноэкран и сцена для драматических спектаклей и мюзиклов. В кают-компании главной палубы было еще устроено возвышение для оркестра.

Верхняя палуба рулевой рубки была роскошно обставлена резными дубовыми креслами и столами, обтянутыми красной, белой и черной кожей. Штурман сидел в просторном комфортабельном вращающемся кресле перед панелью с приборами. На ней были небольшие экраны проводной телевизионной сети, по которым транслировалось изображение наиболее важных мест корабля. Перед ним был установлен микрофон, с помощью которого он мог разговаривать с любым пассажиром судна. Управление кораблем осуществлялось двумя небольшими рычагами на подвижном пульте. Левая рукоятка управляла колесом левого борта, правая – соответственно, правого. Здесь же располагался экран радара, включаемого по ночам. Еще на одном экране происходила индикация глубины воды, измеряемая гидролокатором. Тумблер на панели управления мог переключать управление на автоматический режим, хотя по правилам штурман должен был нести круглосуточную вахту.

На Клеменсе были белые сандалии из рыбьей кожи, белый кильт, белая накидка и белая офицерская фуражка из кожи и пластика. К поясу была прикреплена кобура с огромным четырехзарядным пистолетом Марк-2 69-го калибра и ножны с кортиком длиной 10 дюймов.

Он расхаживал по рубке управления с большой зеленой сигарой во рту, опустив руки по швам, и следил за штурманом Робертом Стайлсом, впервые управлявшим судном. Стайлс был красивым парнем, опытнейшим рулевым, некогда плававшим по Миссисипи. Когда он появился, чуть более двух лет назад, Сэм подпрыгнул от радости и всплакнул, а это случалось с ним всего несколько раз. Он был знаком со Стайлсом, когда они оба были рулевыми на Миссисипи.

Стайлс нервничал, как и всякий бы на его месте, впервые за столько лет вынужденного бездействия взявший в руки рычаги управления. В подобной ситуации нервничал бы и самый прославленный из капитанов на Миссисипи, даже капитан со стальными нервами – Исайя Селлерс.

Управление судном не требовало особого усилия. С этим мог бы справиться и любой одноглазый учитель воскресной школы в полупьяном состоянии. Мог справиться даже шестилетний ребенок, если бы он дотянулся до рычагов. Рычаг вперед – увеличение скорости вращения колес, в среднем положении – остановка, а перемещение рычага назад означало задний ход. Чтобы повернуть влево, нужно было чуть-чуть оттянуть назад левый рычаг и слегка продвинуть вперед правый. Чтобы повернуть вправо – наоборот.

Однако, чтобы достичь надлежащей координации движений, нужно было немного попрактиковаться.

К счастью, для того, чтобы управлять судном на этой Реке, не надо было обладать хорошей памятью. На ней не было ни островов, ни отмелей, и почти не было коряг. Как только корабль слишком близко приближался к мелководью, гидролокатор включал предупреждающую сигнализацию. Если ночью по курсу оказывалась лодка или затопленное бревно, локатор или радар высвечивали препятствие на своих экранах и загорался красный сигнал опасности.

Сэм с полчаса наблюдал за Стайлсом, пока мимо проплывали берега, заполненные тысячами людей, приветствовавших или проклинавших их, поскольку было очень много разочарованных, которым не повезло при жеребьевке. Но проклятия не доходили до его ушей.

Затем Клеменс взял управление на себя. Через полчаса он спросил у Джона, не угодно ли и ему попробовать? Англичанин был одет во все черное, как бы противопоставляя себя одетому во все белое Сэму. Он взял в руки рычаги управления и справился с вождением судна вполне сносно для бывшего монарха, который никогда не занимался каким-либо трудом и всегда оставлял своим подчиненным всю черновую работу по управлению государством.

Судно проплыло мимо пришедшего в полный упадок государства Иеясу, ныне снова разделившегося на три суверенных территории, и вскоре Клеменс отдал приказ повернуть назад. Роб Стайлс воспользовался случаем, чтобы показать маневренность судна, и развернул его, как он выразился, буквально «на пятачке». Пока левое колесо поворачивалось назад, правое вращалось на полной скорости, и корабль разворачивался на месте. Развернувшись, он поплыл вниз по течению. Подгоняемый ветром и течением, с быстро вращающимися гребными колесами, он шел со скоростью 60 миль в час. Но это продолжалось недолго. Сэм и Стайлс подвели судно к самому берегу, где локатор показал глубину всего в 1 фут. Даже сквозь шум от работы гребных колес, плеск воды, свистки и звон колокола они слышали возгласы толпы на берегу. Лица людей проносились мимо, как во сне.

Сэм открыл иллюминатор в рулевой рубке, чтобы они могли почувствовать ветер, усиливая тем самым ощущение скорости.

«Ненаемный» проследовал вниз по течению до Селинайо, затем снова развернулся. Сэму, конечно, хотелось, чтобы было еще одно судно, с которым можно было бы посостязаться. Но он и так был на верху блаженства от обладания единственным железным работающим на электричестве судном. Человек не может иметь все, даже на том свете.

Во время обратного рейса на корме открылся огромный люк и из него соскользнул в воду паровой катер. Он то на огромной скорости догонял Судно, то останавливался, дожидаясь, когда корабль почти скроется из виду. Время от времени он выпускал параллельно воде пулеметные очереди, и ему начинали вторить тридцать паровых пулеметов главного судна.

Из отверстия в корме выкатился большой трехместный гидросамолет-моноплан, крылья которого распрямились, и он взмыл вверх. Управлял им Файбрас, пассажирами были его подруга и Гвиневра.

Мгновением позже с вершины палубной надстройки из паровой катапульты был запущен узкий одноместный разведчик-истребитель с открытой кабиной. Его пилотировал Лотар фон Рихтгофен; работающий на древесном спирте мотор самолета гудел ровно и без перебоев. Самолет быстро набрал скорость и скрылся из виду. Затем он вернулся, набрал высоту и впервые – насколько это было известно Сэму – в небе этой планеты, над Рекой, были выполнены фигуры высшего пилотажа.

Свой полет Лотар закончил глубоким пике, в конце которого он выпустил в воду четыре ракеты и дал несколько очередей из спаренного пулемета, стрелявшего алюминиевыми пулями. Гильзы также были алюминиевыми. На борту судна был запас в сто тысяч таких патронов, и когда они будут все израсходованы, их уже нельзя будет ничем заменить.

Лотар посадил узкий моноплан на посадочную палубу, расположенную над надстройкой, и специальные тросы подхватили крюк, выпущенный самолетом при посадке. Однако вращающийся пропеллер остановился всего лишь в трех ярдах от дымовых труб. Лотар еще раз поднял и посадил моноплан. Затем на гидроплане вернулся и Файбрас. Позже он тоже совершил полет на моноплане.

Сэм смотрел через левый иллюминатор на матросов, маршировавших по передней части широкой машинной палубы. Под лучами полуденного солнца, нагревшего воздух до 80 градусов по Фаренгейту, они ходили строем, выполняя сложные маневры под командованием Сирано. Их серебристые, украшенные перьями шлемы из дюралюминия были похожи на шлемы древних римлян. На них были полосатые кольчуги, доходящие до середины бедер. На ногах – кожаные ботинки. Их вооружение составляли шпаги, кортики и пистолеты Марк-2. Это были Стрелки. Еще большее число моряков наблюдало за спектаклем. Это были лучники и ракетчики.

Увидев в толпе на главной палубе медовую голову Гвиневры, он испытал блаженство. Но заметив рядом с ней темную головку Ливи, тут же впал в уныние.

Гвиневра после шести месяцев заполненной ревностью жизни с Рихтгофеном приняла предложение Сэма и перебралась к нему. Однако Сэм не мог глядеть на Ливи, не испытывая некоторой горечи утраты.

Если бы не Ливи и Джон, он, наверное, был бы на верху блаженства, о котором только мог мечтать. Однако Ливи, возможно, будет сопровождать его все сорок лет Путешествия. А один лишь вид Джона приводил его в уныние и преследовал в кошмарах.

Джон столь охотно позволил Сэму стать капитаном и, не колеблясь, занял должность первого помощника, что Клеменс понял, что он замышляет что-то недоброе. «Но когда же все-таки, – думал Сэм, – произойдет мятеж???». Джон неминуемо должен попытаться захватить всю полноту власти на Судне, и любой разумный человек, понимая это, тем или иным образом убрал бы Джона со своего пути.

Однако на совести Сэма уже было убийство Эрика Кровавого Топора, и он не мог совершить еще одно убийство, даже зная, что смерть Джона будет временной и завтра же он снова где-нибудь воскреснет. Труп есть труп, и вероломство есть вероломство.

Вопрос состоял в том, когда Джон нанесет удар? В самом начале или гораздо позже, когда бдительность Клеменса ослабнет?

Положение было практически невыносимым. Удивительно, сколько невыносимого может вынести человек!

На капитанский мостик взошел светловолосый верзила. Его звали Август Страбвелл, он был адъютантом Джона. Он был подобран Джоном во время их совместного посещения территории Иеясу после нападения Хаскинга. Этот блондин родился в 1971 году в Сан-Диего, штат Калифорния, и он был защитником сборной США по футболу, капитаном американской морской пехоты, за храбрость, проявленную на Ближнем Востоке и в Южной Америке, был награжден орденом, а затем сделал карьеру в кино и на телевидении. Он казался весьма приятным парнем, если не считать того, что, подобно Джону, хвастал своими победами над женщинами. Сэм не доверял ему. Всякий, кто служил у Джона Безземельного, имел какие-нибудь пороки.

Сэм пожал плечами. Сейчас он мог бы быть доволен собой. Но почему что-то портит ему настроение в величайший день его жизни?

Он высунулся из окна и стал наблюдать за упражнениями десантников и толпой зевак. Солнце поблескивало на волнах, дул прохладный бриз. Если станет слишком жарко, он может закрыть окна и включить кондиционеры. На высоком флагштоке, установленном на носу судна, ветер трепал флаг. Алый феникс, вышитый на голубом прямоугольнике, символизировал возрождение человечества.

Он помахал людям, толпившимся на берегу, и нажал кнопку. Раздалась серия протяжных гудков и ударов корабельного колокола.

Он сильно затянулся отличной сигарой, выпятил грудь и стал торжественно прохаживаться по капитанской рубке. Страбвелл вручил Джону полный бокал виски, затем такой же предложил Сэму. Все, находившиеся в рубке: Стайлс, шестеро матросов, Джо Миллер, фон Рихтгофен, Файбрас, Публий Красс, Моцарт, Джон Безземельный, Страбвелл и три других адъютанта, взяли по бокалу.

– Джентльмены, тост! – воскликнул Джон на эсперанто. – За долгое и счастливое Путешествие, за то, чтобы мы добились всего, что заслуживаем!

Джо Миллер стоял рядом с Сэмом, слегка касаясь головой потолка рубки, и держал бокал, в котором было добрых поллитра виски. Он понюхал янтарную жидкость своим чудовищным хоботом, затем попробовал ее кончиком языка.

Сэм уже собирался опрокинуть свои сто пятьдесят граммов, когда увидел гримасу на обезьяньем лице гиганта.

– В чем дело, Джо? – спросил Клеменс.

– В этом пойле ешть что-то не то!

Сэм принюхался, но ничего не смог обнаружить кроме того, что это было отличное виски, не хуже некогда изготовлявшегося в Кентукки.

Однако, когда Джон, Страбвелл и остальные схватились за оружие, он плеснул виски в лицо англичанина и с воплем «Это яд!» бросился на пол.

Прогремел пистолет Марк-2 Страбвелла. Пластиковая пуля врезалась в пуленепробиваемое стекло иллюминатора над головой Сэма.

Джо взревел, будто лев, неожиданно выпущенный из клетки, и швырнул свой бокал в лицо Страбвелла.

Остальные адъютанты выстрелили, потом еще раз. Пистолеты Марк-2 были четырехзарядными. Порох в алюминиевых патронах воспламенялся с помощью электрической искры. Это оружие было еще больше и тяжелее, чем система Марк-1, однако могло стрелять гораздо чаще, и в нем применялся бездымный порох.

Капитанский мостик стал ареной яростного сражения. Его заполнили оглушительные взрывы, скрежет пуль, рикошетом отскакивающих от стен и пластика, крики и вопли людей и рев Джо Миллера.

Сэм перекувырнулся, вскочил, переключил управление судном на автоматический режим. Роб Стайлс валялся на полу с простреленной рукой. Напротив него умирал один из адъютантов короля Джона. Страбвелл перелетел через Клеменса, ударился о стекло и сполз на пол. Джон исчез, очевидно, удрав вниз по лестнице.

Сэм выбрался из-под Страбвелла. Четверо его матросов и все адъютанты Джона были убиты, кроме Страбвелла, который еще был жив, но лежал на полу без сознания. Одним адъютантам Джо свернул шеи, другим раздробил челюсти. Моцарт, скорчившись, дрыгался в углу. Файбрас истекал кровью, израненный мелкими осколками пластика, у Лотара шла кровь из раны на руке. Один из адъютантов Джона успел ударить его ножом, после чего Джо Миллер повернул его голову на сто восемьдесят градусов.

Сэм, шатаясь, поднялся и выглянул наружу. Толпа, глазевшая на десантников, рассеялась, оставив на палубе несколько трупов. Десантники на машинной палубе отстреливались от людей, паливших по ним с главной палубы. Стреляли также и из некоторых иллюминаторов кают, расположенных на главной палубе.

Сирано не покидал своей быстро сокращавшейся роты десантников, постоянно отдавая распоряжения. Но вскоре люди Джона стали метить в него, и Сирано пригнулся. Через мгновение он вновь поднялся. Его серебристая шпага окрасилась кровью. Противник дрогнул и обратился в бегство. Сирано бросился за ними.

– Дурак! Немедленно вернись! – закричал ему Клеменс, но француз его, конечно же, не слышал.

Сэм попытался оправиться от потрясения. Итак, Джон подсыпал что-то в их бокалы (яд или, может быть, снотворное), и только чувствительный нос первобытного человека спас их от гибели, сорвав планы англичанина: без хлопот завладеть капитанским мостиком. Он выглянул в иллюминатор правого борта. Всего в полумиле впереди был огромный волнорез, за которым корабль должен был на ночь стать на якорь. Завтра должно будет официально начаться долгое плаванье. «Должно было бы начаться!» – с горечью подумал Клеменс.

Он выключил тумблер автоматического управления и взялся за рычаги управления.

– Джо! – позвал он. – Я намерен вести судно почти возле самого берега, может быть, даже посадить его на мель. Достань мегафон. Я скажу людям на берегу о том, что произошло, и нам должны помочь.

Он потянул на себя правый рычаг и отодвинул левый.

– Что такое? – внезапно завопил он.

Судно продолжало идти тем же курсом вверх по Реке на расстоянии примерно сотни ярдов от берега.

Клеменс начал лихорадочно перемещать рычаги управления, но судно не меняло курса.

Затем из динамика внутренней связи донесся голос Джона.

– Ваши усилия бесполезны, Сэмюель. Босс, Капитан, Свинья! Я контролирую ход судна. Мой инженер – человек, которому я обещал должность главного инженера – продублировал все органы управления… спрятав их, разумеется, в тайном месте. Я отключил управление из рубки, и судно пойдет только туда, куда захочу я. Поэтому у вас нет ни малейшего преимущества. Сейчас мои люди штурмом овладеют капитанским мостиком и захватят вас в плен. Но я предпочитаю, чтобы вам было нанесено как можно меньше повреждений. Поэтому, если вы сейчас же покинете корабль, я отпущу вас подобру-поздорову. При условии, конечно, что вы сможете проплыть сотню ярдов.

Сэм выругался и в бешенстве стал колотить кулаками по приборной панели. Однако судно продолжало идти мимо пристани, в то время как толпа на берегу приветствовала их, размахивая руками и удивляясь, почему корабль не останавливается.

Лотар посмотрел в задний иллюминатор и сказал:

– Они собираются наброситься на нас! – Он выстрелил в человека, внезапно появившегося из-за дальнего угла надстройки на навесной палубе.

– Долго мы не продержимся! – отметил Файбрас. – У нас очень мало боеприпасов.

Сэм осторожно выглянул в передний иллюминатор. Несколько мужчин и женщин выскочили на машинную палубу, а затем остановились.

Среди них Клеменс узнал Ливи.

Вновь завязалась схватка. Пока Сирано пронзал шпагой ближайшего к нему противника, другой бросился на него сзади. Ливи попыталась было отвести удар меча своим пистолетом, который, вероятно, был разряжен, но меч скользнул по оружию и ушел ей в живот. Она упала на спину. Меч торчал из ее тела. Человек, убивший ее, погиб секундой позже, когда шпага Сирано пронзила его горло.

Сэм закричал:

– Ливи! Ливи! – и, выскочив из рубки, побежал вниз по трапу. Пули свистели вокруг него, ударялись в перила и лестницу. Он ощутил ожог, услышал за спиной крики, но не остановился. Он вряд ли соображал, что Джо Миллер и остальные выскочили вслед за ним. Вероятно, они решили спасти его либо спастись самим, чтобы не погибнуть в рубке.

Повсюду валялись убитые и раненые. Людей Джона было довольно мало. Англичанин, очевидно, рассчитывал на неожиданность, и он достиг своего. Десятки людей были убиты первыми же залпами, многие погибли во время паники, многие, у кого не было оружия, поняв, что спрятаться негде, попрыгали в воду.

Теперь корабль повернул к берегу. Его колеса на полных оборотах шлепали по воде, палуба сотрясалась. Джон повернул корабль к берегу, где его поджидала толпа вооруженных мужчин и женщин.

Это были недовольные, несмирившиеся с тем, что жребий лишил их возможности стать членами экипажа судна. Окажись они на борту, они тут же сметут оставшихся на судне сторонников Сэма.

Сэм бежал вдоль навесной палубы, держа в руках шпагу и пистолет, в котором оставалось еще два патрона. Он не помнил, каким образом оружие оказалось у него в руках. Он не помнил, когда он расстегнул кобуру и ножны.

На краю палубы, впереди, у трапа, возникло лицо. Он выстрелил прямо в него, и лицо исчезло. Клеменс оказался на самом краю палубы и, взглянув вниз, выстрелил. На этот раз он снова не промахнулся. Грудь человека, загораживающего спуск по трапу, окрасилась кровью, и он упал вниз, потянув за собой еще двоих. Но остальные подняли пистолеты, и ему пришлось отскочить назад. Первый залп миновал его, хотя несколько осколков попало ему по ногам.

– Шэм! Шэм! – кричал бежавший сзади Джо Миллер. – Нужно прыгать. Мы окружены!

Внизу Сирано, не выпуская из рук шпаги, отбивался сразу от троих и отступал к перилам у борта. Затем его шпага со свистом рассекла воздух в последний раз, противник свалился с пронзенной глоткой, а Сирано мгновенно повернулся и перепрыгнул через перила. Вынырнув, он энергично заработал руками, чтобы отплыть подальше от гребного колеса.

Пули вонзались в стенки кают позади Клеменса, и Лотар крикнул:

– Прыгайте, Сэм! Прыгайте!!!

Но они не могли прыгать. Им еще нужно было пробиться на нижнюю машинную палубу, а затем на главную.

Джо повернулся и уже бежал к людям, стреляющим из-за дальних кают на навесной палубе, сжимая в руке свой большущий топор. Пули свистели вокруг него, оставляя тонкий дымный след, но он был слишком далеко, чтобы они могли в него попасть. Кроме того, он надеялся на свой устрашающий вид и отвагу, о чем противник отлично знал, и это всегда вызывало панику.

Так они очутились возле кожуха гребного колеса. Это было в 10 футах от края навесной палубы, и если бы они встали на перила и прыгнули, то могли бы схватиться за большие железные кольца, через которые продевали канаты, когда кожух с помощью крана опускали на колесо.

Они прыгнули один за другим, пока вокруг свистели пули, и схватились за кольца. Тела их гулко ударились о металлический кожух. Они подтянулись и взобрались на кожух, перелезли через него и прыгнули. Вода была в 30 футах внизу. В другой ситуации Сэм бы дважды подумал перед прыжком, но сейчас, зажав нос, он, не размышляя, прыгнул в воду.

Когда Клеменс вынырнул, то увидел, что Джо тоже спрыгнул, но не с кожуха колеса, а с главной палубы. Ему удалось прорваться по трапу вниз, разбрасывая на своем пути пигмеев, пытавшихся помешать ему. Все его тело было в крови. Он прыгнул в воду под пулями и градом стрел, летевших ему в спину.

Сэм снова нырнул, так как застрекотало несколько паровых пулеметов и вокруг него вода закипела фонтанчиками от пуль семьдесят пятого калибра.

Примерно через две минуты корабль стал разворачиваться. Джон, должно быть, обнаружил, что его главный противник бежал. Однако к этому времени Сэм был уже на берегу и бежал что есть мочи, хотя ему казалось, что его ноги вот-вот подкосятся и он рухнет наземь. Стрельба больше не возобновлялась.

Вероятно, Джон решил не убивать его. Он хотел причинить Сэму как можно больше страданий. А самые большие страдания, вне всякого сомнения, принесет Клеменсу сознание своего поражения.

Из мегафона загремел голос Джона:

– Прощайте, Сэмюель! Вы – идиот! Спасибо за то, что построили для меня Судно! Я переименую его, дав название, которое меня больше устроит! Теперь я пожну плоды ваших трудов! Вспоминайте обо мне как можно чаще, мой друг! Прощайте!

Усиленный мегафоном голос англичанина, казалось, разрывал уши Сэма.

Он вышел из своего убежища в первой же попавшейся хижине и взобрался на стену у самой воды. Корабль остановился и перекинул прикрепленные тросами сходни на берег, чтобы дать возможность взойти на борт предателям. Внизу, у подножья стены, раздался чей-то голос. Он посмотрел вниз и увидел Джо. Его рыжие волосы были темными от воды, кроме тех мест, где у него сочилась кровь.

– Лотар, Файрбрашш, Ширано и Джонштон тоже живы, Шэм! – кричал он. – Как ты шебя чувштвуешь?

– Если бы это хоть чуть-чуть помогло, я бы убил себя! Но эта планета – сущий ад, Джо, истинный ад! Здесь нельзя даже как следует покончить с собой! На следующее утро ты снова просыпаешься, и все твои неприятности продолжают торчать у тебя поперек горла.

– Что же мы теперь будем делать, Шэм?

Клеменс долго не отвечал. Теперь не только он, но и Сирано тоже потерял Ливи. Сейчас, не видя ее, он мог переносить мысль о том, что потерял ее. Позже придет раскаяние за это злорадство над потерей Сирано.

Но не теперь. Сейчас он был слишком потрясен. Потеря судна была для него еще большим потрясением, чем зрелище убийства Ливи!

После всех этих лет тяжелой работы, печалей, хитроумных интриг…

Вынести все это было невозможно.

Джо был глубоко опечален видом плачущего Сэма, но он сидел терпеливо, пока не увидел, что слезы на щеках его друга стали высыхать. Только тогда он подал голос:

– Шэм, мы начнем делать еще одно Судно?

Сэм поднялся на ноги. Электромеханическая машина его легендарного речного Судна подняла сходни, раздались протяжные гудки и звон судового колокола. Как хохочет сейчас Джон! О Боже! Возможно, он даже следит за Сэмом в подзорную трубу.

Клеменс помахал кулаком, надеясь, что Джон видит его.

– Я еще доберусь до тебя, предатель Джон! – взвыл он в ярости. – Я построю другое судно и изловлю тебя! Независимо от того, сколько препятствий будет у меня на пути! Я догоню тебя и уничтожу украденное тобой судно. Я смету его с поверхности этой Реки! Никто, слышишь ты, никто, абсолютно никто, ни Незнакомец, ни Дьявол, ни Бог, несмотря на все их могущество, не сможет остановить меня!

Когда-нибудь, Джон! Когда-нибудь!