Текст книги "Застенчивость. Как ее побороть и приобрести уверенность в себе"

Чтобы нормально расти и развиваться, ребенок должен испытывать чувство доверия и защищенности в его отношениях с внешней средой. Для этого он должен жить в условиях, до известной степени предсказуемых, но в то же время достаточно гибких, чтобы иметь возможность исследовать, экспериментировать, сталкиваться с незнакомыми ситуациями… Доброжелательные и понимающие учителя должны помочь ребенку научиться разделять с другими пространство, игрушки, чувства и внимание, а также счастливо налаживать отношения в группе сверстников и счастливо с ними сосуществовать.

Программа детского сада Бинга, Пало Альто, Калифорния

Это описание идеального дома и школы представляет собой рецепт предупреждения развития застенчивости. Все дети нуждаются в чувстве принадлежности. Они должны воспринимать дом и школу как безопасное место, где их ценят, с их мнением считаются, а их уникальность и индивидуальность воспринимаются как нечто значимое; как убежище от тревоги, а не источник возникновения неуверенности в себе; как своеобразные «энергетические точки», где они могут заряжаться силой бескорыстной любви и постигать знания.

Для застенчивого ребенка школа может стать прекрасным убежищем, если учитель безразличен к тому факту, что тот намеренно уклоняется от каких бы то ни было проявлений своего Я, а не просто проявляет пассивность в процессе обучения. Беседы с учителями младших классов подтвердили то, что было выявлено ранее в нескольких исследованиях: школьные учителя в целом не замечают застенчивость своих учеников⁸. Данные исследования не обнаружили никакой корреляции между самооценкой детей и оценкой, даваемой им преподавателями. Когда я просил учителей показать мне тех учеников, которых они считали застенчивыми, некоторые отвечали, что таких у них просто нет, а другие могли распознать лишь небольшое количество учащихся, страдающих застенчивостью. Наибольшее количество застенчивых учеников называли лишь те преподаватели, что сами страдали застенчивостью. Иными словами, они в большей мере чувствовали, кто из детей застенчив.

Мерилин Робинсон, талантливый педагог, ясно осознает, какую проблему представляет застенчивость для ее учеников, а также какую роль может сыграть школа в усугублении этой проблемы.

Застенчивые дети боятся двигаться и танцевать под музыку. Если кому-нибудь из них задать вопрос, то ответ едва можно расслышать. Впрочем, этот ответ чаще всего звучит так: «Не знаю». Они боятся петь, говорить, вообще боятся сделать что-нибудь неправильно. Они сидят и ждут, пока кто-нибудь не подойдет к ним и не предложит поиграть. Если этого не происходит, они выдумывают себе какую-нибудь «болячку», чтобы их отправили в медпункт.

То, что все наше общество, в том числе родители, придает очень большое значение школьным оценкам и особенно навыкам чтения у детей, заставляет их чувствовать себя неуверенно и получать меньшее удовольствие от жизни. Поскольку считается, что очень важно научиться читать, те, кто не преуспел в этом с самого начала, по сути, становятся узниками наших школ.

Возьмем, к примеру, историю Джей-Джея.

Джей-Джей был милым живым ребенком, только-только перешедшим во второй класс. Он рос в бедной семье и плохо говорил по-английски. Когда он учился в первом классе, то ближе к середине года он скатился в «слабую» группу. К моему великому сожалению, в нашей школе в ту пору детей делили на «слабых», «средних» и «сильных», исходя из их навыков чтения. Я пыталась доказать руководству, что это положение надо менять, но, ничего не добившись, предложила поручить «слабую» группу мне. У меня были большие планы относительно того, как повысить самооценку детей и помочь им улучшить навыки чтения. Однако дети очень скоро поняли, что они отнесены к разряду «слабых» и почти нет надежды на то, чтобы перейти в «среднюю» или «сильную» группу, поскольку они были уже переполнены.

Джей-Джей был объектом постоянных насмешек из-за своей принадлежности к «слабой» группе, но он продолжал усердно трудиться. Шли годы, а он продолжал оставаться среди «слабых». Действительно, если однажды на тебя навесили такой ярлык, трудно потом чего-то добиться.

Джей-Джей был отличным спортсменом. Он делал успехи ровно до той поры, как его сверстники стали быстро расти, а он так и оставался низкорослым. В средней школе уроки физической культуры превратились в настоящие соревнования, и команды были собраны из крупных ребят. Мальчики невысокого роста, в число которых входил и Джей-Джей, для «настоящего» спорта не годились.

Сейчас Джей-Джей уже в восьмом классе. Он все более преуспевает в подростковых играх в бандитов («Есть четвертак? Ну-ка, выворачивай карманы»), в школьном туалете его можно застать за игрой на деньги, и не исключено, что кончит он плохо – тюрьмой.

«Если бы у Джей-Джея было больше способностей, у него не было бы таких проблем с застенчивостью и самоутверждением!» Такое утверждение является ошибочным, поскольку даже для многих одаренных детей в мире академической экономики интеллект как мера их достоинства с каждым учебным годом обесценивается все больше. Даже если в первом классе ты преуспел, рано или поздно наступает время, когда тебе надо перейти в старшие классы, затем пойти в университет, на работу и т. д. На каждом из этих этапов вперед продвигаются лишь наилучшие, но и из них половина впоследствии отсеивается, так и не попав во все сужающийся круг «элиты».

 
Когда достоинство человека определяется его сравнением с другими, а ставки неуклонно растут, невольно начинаешь опасаться, что в один прекрасный момент окружающие убедятся в твоей несостоятельности.
 

Помню, в школе номер двадцать пять города Нью-Йорка, где в шестом классе моим классным руководителем была миссис Гейни, каждая пятница превращалась в день подведения итогов. Утром нам раздавались тесты, в обед она их проверяла (да кому вообще нужно есть?). После перемены все тридцать человек забирали свои вещи со «старых» мест и выстраивались по периметру классной комнаты. Мы ждали, для кого ударит набат, а для кого зазвучат фанфары. По сумме полученных баллов каждому ученику присваивался номер от одного до тридцати, и мы рассаживались в этой последовательности на новые места. Самые лучшие и самые умные размещались на первом ряду слева направо. Среди этих амбициозных вундеркиндов всегда царило напряжение: сохранят ли они свои вожделенные места или смогут продвинутся еще ближе к месту номер один в первом ряду? Это была также битва полов: обгонят ли на этот раз мальчишки Джоанну или девчонки-таки сохранят свое лидерство?

После того как первые десять имен были оглашены и лучшие места заняты, напряжение несколько спадало, потому что наступала очередь рассаживаться для «середнячков». Когда миссис Гэйни добиралась до последней десятки, двадцать пар глаз впивалась в этих ребят, продолжавших стоять, нервно переминаясь с ноги на ногу. После каждого имени оглашались оценки за тест по математике, правописанию, истории и естествознанию. По мере того как они становились все хуже, ухмылки сменялись хохотом. Иногда приходилось даже прикусить язык, чтобы не рассмеяться в голос над этими несчастными, мучившимися в агонии. И напрасно учительница напоминала, что смеяться не стоит: на этом месте может оказаться каждый – и тогда будет уже не так смешно. Невообразимо! Как обычно, замыкал список Малыш Гонсалес. Думаю, он это делал нарочно, чтобы слова учительницы лишний раз подтвердили его особый статус: «И последний на этой неделе, как и всегда, мистер Гонсалес». Никто не смеялся над ним, даже не смотрел в его сторону: Малыш был самым здоровенным в классе и никак не мог «сработаться и ужиться с остальными».

Я могу понять чувства Малыша Гонсалеса. Однако до недавнего времени я сам выступал в роли надсмотрщика над своими студентами. Я был частью той системы, которая принуждает студентов к публичному докладу, а не к личному обсуждению. Я невольно поощрял соревнования ради оценок, а не учение ради знаний. Но я изменился после того, как «тюремный» эксперимент заставил меня осознать свою роль надзирателя, а исследования застенчивости вынудили задуматься, что же должны чувствовать мои студенты-узники.

Опираясь на данные наблюдений за школьниками и выводы экспериментов с участием студентов университетов, а также на опыт работы нашей клиники застенчивости, мы можем сделать следующие выводы относительно застенчивых учащихся:

• Они уклоняются от участия в выполнении какого-либо задания, от необходимости высказывать идеи, от того, чтобы первыми начать разговор или задать вопрос.

• Они избегают сложных неоднозначных ситуаций.

• Как и ожидалось, застенчивые ученики при общении со своими товарищами говорят меньше, чем те, кто не страдает застенчивостью. Они делают больше пауз и реже перебивают собеседника.

• Свободная и непринужденная обстановка, например, во время танцев, создает для застенчивых людей дополнительные трудности, которые не столь очевидны в четких рамках приемлемого поведения, скажем, на занятиях.

• Когда необходимо проявить инициативу в отношениях с другим полом, застенчивые юноши с бóльшим трудом начинают разговор, нежели застенчивые девушки. Юноши менее склонны к беседе и визуальному контакту. Девушки же, по мере того как возрастает их состояние тревожности, больше улыбаются и кивают.

• Застенчивые ученики реже используют жестикуляцию во время общения.

• Застенчивые дети больше времени проводят за своими партами, меньше отвлекаются и болтают с одноклассниками. Они послушны и редко являются возмутителями спокойствия.

• Застенчивых учеников редко выбирают для выполнения каких-либо особых поручений, например, помощи преподавателю.

• Застенчивые дети редко получают социальное одобрение и редко дают сдачи во время столкновения, чем их незастенчивые сверстники.

– Учитель, мне нужна помощь. Я сам не могу разобраться.

– Хорошо, Роберт. Что у тебя не получается при решении этой математической задачи?

– Я забыл ваши объяснения о том, куда и какие цифры нужно переносить.

Учитель дает подсказку, и Роберт самостоятельно завершает решение задачи. После этого он отправляется играть в «космический полет» с ребятами, которые уже справились с решением.

Уоррен не успел решить задачу, хотя старался изо всех сил. Ему не удалось присоединиться к играющим, к тому же за урок ему поставили двойку. Уоррен в двойном проигрыше.

Мы наблюдали подобный сценарий во многих классах – менялись лишь имена ребят и условия задач. Дети, достаточно способные и не страдавшие застенчивостью, с легкостью просили о помощи и всегда ее получали. Как и другие застенчивые и не самые способные дети, Уоррен не мог ни самостоятельно справиться с заданием, ни попросить о помощи. Даже видя поведение Роберта – соседа по парте, который так легко получил подсказку, – Уоррен не мог заставить себя поднять руку и попросить преподавателя уделить ему внимание, в котором он так нуждался.

Мне снова вспоминаются мои школьные годы. Когда я был во втором классе, одна девочка, сидящая прямо передо мной, так долго ерзала на своем месте, что всем уже стало ясно, что ей нужно было выйти. Наконец она подняла руку, но миссис Бакман этого не заметила. Рука раскачивалась все сильнее, пока не привлекла внимание учительницы.

– Что за манеры, юная леди? – возмутилась миссис Бакман. – Неужели вы не знаете, что нехорошо размахивать руками перед лицом человека, когда он говорит? Вам следует научиться быть вежливее. Дождитесь конца урока, а потом зададите свой важный вопрос. Все меня поняли?

– Да-а-а, миссис Бакман, – хором отозвался класс.

Девочка просто описалась, намочив штаны, – да и не только их. Учительница страшно рассердилась, а для нас это была потеха – мы даже сочинили короткую дразнилку:

Наделала в штаны. Под партой водопад.

Училка разозлилась. А класс безумно рад.

Я не помню имени этой девочки, но после того случая ее прозвали Писунья. Кличка держалась по меньшей мере до шестого класса, пока в старшей школе мы не разошлись по разным классам и с тех пор больше не встречались. Интересно, помнила ли она сама об этом спустя столько лет? Никогда нельзя предсказать последствия подобной детской травмы, но все же полагаю, что в ее воспоминаниях этот случай вряд ли относится к разряду «забавных историй из прошлого».

Неспособность попросить о помощи – одно из наиболее серьезных побочных следствий застенчивости. В упомянутом случае именно из-за нее Уоррен получил двойку и упустил возможность поиграть. Подобное поведение можно наблюдать и среди студентов университетов. На вопрос «Попросили бы вы о помощи в случае возникновения серьезной личной проблемы?» большинство застенчивых ответили: «Никогда».

Чем могут застенчивые ученики настолько нравиться учителям? Во время урока они не балуются и не шумят, чем лишний раз подтверждают свой статус «беспроблемных детей». Но есть ли какая-то отдача от них во время урока? Не так уж и много, если быть честными. Такие ученики не задают вопросов, требующих дополнительных разъяснений. Они никогда не принесут в класс ничего интересного, что можно было бы показать и обсудить. Они говорят тихо, а иногда и попросту отмалчиваются. Так что их вряд ли можно отнести к разряду любимчиков учителей.

Застенчивые дети не общаются с преподавателем на личные темы, не дают ему возможности дать совет или рекомендацию, которые он готов предоставить, и почти совсем не поддерживают тех усилий, которые предпринимает учитель. Неудивительно, что учителя не обращают на них внимания.

 
В худшем случае детям удается «победить систему», ведь она выступает для них уютным убежищем: они отсиживаются в классе, где их особо никто не трогает, по 12–20 лет.
 

Как и любой другой человек, учитель также может быть застенчивым. В этом случае работа становится для него мучением. Каждый новый учебный год начинается с кошмара. Необходимость предстать перед абсолютно незнакомыми детьми, которых тебе предстоит просвещать, обучать, а иногда даже развлекать, может буквально парализовать застенчивого педагога¹⁰. Одна учительница младших классов так описывает свои ощущения:

Каждая секунда подобна выходу на сцену, когда ты должен постоянно наблюдать за реакцией детей… Они подмечают в мельчайших подробностях, что на мне надето – одежда, обувь, украшения. Они даже замечают, когда я меняю цвет губной помады.

Другой учитель вспоминает о начале своей работы:

На первом уроке мне казалось, что целый день мне не выдержать. Я так нервничал, что ощущал постоянный приступ тошноты».

Некоторые пытаются обезопасить себя, точно распланировав урок и все свои действия. Однако сосредоточенность на собственном спокойствии все равно не позволяет им следовать намеченному плану. Учитель уже не обращает внимания почти ни на кого, за исключением самых активных учеников – они обычно много болтают и плохо себя ведут.

 
Если учитель по какой-то причине теряет контроль над классом, то шалить начинают все, и единственное, чем остается заниматься – это тратить все свои силы и время на наведение порядка.
 

Некоторые преподаватели университетов небольшим неформальным семинарам предпочитают лекции, хотя это и требует большей подготовки. Сама структура таких занятий более безопасна. Лекция имеет определенную продолжительность, тему, правила для слушателей четко определены и не оставляют пространства для слишком частых вмешательств со стороны аудитории. Преподаватель может следовать заранее разработанному плану, а это уже надежный способ самозащиты, позволяющий скрыть от присутствующих свои слабости. Если преподаватель не застенчив, неформальная обстановка семинара дает ему больше свободы для обсуждения различных точек зрения. Для застенчивого же человека семинар превращается в тяжкое путешествие, изобилующее ловушками в виде вопросов, задаваемых способными, умными или, наоборот, не понимающими предмета студентами. Кроме того, доверительный стиль обсуждения во время семинара лишает преподавателя возможности эмоционально самоустраниться, что вполне можно сделать во время чтения лекции.

Очевидно, что застенчивость имеет отрицательные последствия в социальном плане. Но способна ли она оказывать негативное воздействие на мыслительные процессы, связанные с успешным обучением?

Как я понял, самое скверное в застенчивости – это то, что она заставляет человека настолько глубоко сосредоточиться на самом себе, что он перестает воспринимать происходящее вокруг. К примеру, я сам иногда обнаруживаю, что упустил что-то важное в разговоре, поскольку был слишком погружен в себя.

Это наблюдение, сделанное одним бизнесменом средних лет, наводит на еще один интересный вопрос: влияет ли тревожность, связанная с застенчивостью, на внимательность в стрессовых ситуациях и не сказывается ли это отрицательно на памяти?

Чтобы ответить на этот вопрос, в нашей лаборатории был проведен эксперимент: от студентов мужского пола требовалось оценить устное выступление студенток¹¹. Одна половина студентов не считала себя застенчивыми, другая – считала, в особенности в общении с женщинами. Все испытуемые должны были прослушать выступление одной и той же весьма привлекательной девушки, которая работала вместе с нами, а затем пройти тест, выявляющий, как много из услышанного запомнил каждый из них. За участниками вели наблюдение через полупрозрачное стекло с зеркальным отражением.

Треть студентов оставили наедине с симпатичной девушкой, позволив им беседовать с ней и задавать вопросы: как во время ее речи, так и после нее. Вторая треть также была оставлена с ней один на один, однако этой группе не разрешалось перебивать ее. Последняя треть испытуемых сидела в комнате перед телеэкраном, на котором транслировалось ее выступление.

Мы полагали, что застенчивые мужчины смогут запомнить намного меньше информации, так как они будут больше взволнованы.

Какая из предложенных ситуаций, по вашему мнению, могла спровоцировать наибольшее волнение?

Наибольший дискомфорт ощущали студенты, сидевшие перед телеэкраном, наименьший – те, кто имел возможность для непосредственного общения. Вы удивлены? Давайте поразмыслим и вспомним, что нам уже известно.

Застенчивые люди всегда испытывают тревогу, когда их оценивают или когда они попадают в непредсказуемые обстоятельства. Стоит им остаться в комнате перед экраном телевизора (пока исследователи наблюдают за ними через зеркало), им становится понятно, что объектом изучения выступают они сами, а не тот, кто говорит с экрана.

 
Когда людям разрешается задавать вопросы и взаимодействовать друг с другом, они получают возможность стать активными участниками оценки другого человека.
 

Как только уровень тревожности повышается и застенчивые люди перестают контролировать себя, они уделяют меньше внимания поступающей информации. Агония застенчивости блокирует функции запоминания. Оказалось, что стеснительные студенты, сидевшие перед телеэкраном, смогли воспроизвести небольшое количество услышанной информации – значительно меньше той, что запомнили незастенчивые студенты или застенчивые участники эксперимента, поставленные в другие условия.

Интересными оказались и результаты, когда мы попросили студентов оценить привлекательность девушки. Застенчивые участники сочли ее менее привлекательной, чем незастенчивые, более того, они оценили эту довольно красивую девушку как менее привлекательную в сравнении с любой «среднестатистической» студенткой в кампусе. Похоже, что застенчивость лишает человека не только дара речи, но также памяти и ясности восприятия.

Психологи ввели понятие «неуязвимые» для тех детей, которые, несмотря на самые неблагоприятные жизненные условия, их формировавшие, тем не менее вырастают нормальными здоровыми взрослыми. Многие выдающиеся личности, преуспевшие в таких разных областях, как политика, наука и искусство, происходили из среды, которую можно было бы рассматривать как патологическую. Бывшая первая леди США Элеонора Рузвельт, бывший президент Джеральд Форд, сенатор Дэниэл Патрик Мойнихэн смогли так или иначе вырваться из оков своего неблагополучного детства и добиться значительных успехов[28]28
   К примеру, «мать Элеоноры Рузвельт умерла, когда девочке было всего восемь лет, через два года умер ее отец-алкоголик, которого она просто обожала. Болезненно застенчивая Элеонора воспитывалась строгой бабушкой в мрачном доме, где ее друзья никогда не чувствовали себя желанными гостями». (Прим. авт.)


[Закрыть]¹².

Согласно результатам одного исследования, объектом которого стали сто мужчин, выросших в травмирующей и конфликтной среде, «вопреки таким условиям развития в детстве, сегодня эти взрослые люди могут быть оценены как нормальные, а по ряду показателей – даже как преуспевающие»¹³.

Такая «теория катастрофы» применительно к развитию ребенка противоречит традиционным представлениям о том, что токсичная среда способствует развитию нестабильной или нездоровой личности. Уравновешенная, комфортная, изобильная домашняя обстановка всегда рассматривалась как залог душевного здоровья и жизненного успеха. Подтверждением такой точки зрения служили многочисленные примеры взрослых людей – психически нездоровых или преступников, – которые происходили из неблагополучной или конфликтной семьи. Но этот вывод является ошибочным. В тюрьмах и психиатрических больницах пребывает лишь незначительное меньшинство тех, кто вырос в неблагоприятных условиях. Те же, кто гнется, но не ломается, смогли развить в себе способность полагаться только на самих себя – и это позволило им занять достойное место в обществе.

Возможно, новое поколение сумеет преодолеть формирующие застенчивость обстоятельства, описанные в этой книге, и не падет жертвой ее хронической формы. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться. Пока же нам следует глубже изучить «неуязвимых» детей, которые противостоят негативному влиянию семьи, школы и общества, приводящему к развитию в них застенчивости. Подобное исследование могло бы дать надежду тем, кто сталкивается далеко не с самыми лучшими условиями, которые может предложить им семья или школа, а иногда даже и с худшими.

Комедийная актриса Кэрол Бернетт – человек, наделенный особым талантом дарить людям улыбки и смех. Мы уже немного говорили о ней в главе 2. В откровенной беседе она призналась, что в детстве застенчивость принесла ей немало неприятностей как дома, так и в школе¹⁴. Она рассказала, как опыт комедийной актрисы помог ей преодолеть детскую тревожность и страх остаться непринятой и нелюбимой.

Бернетт: Думаю, я была довольно застенчива с самого начала, особенно рядом с матерью. Она была очень-очень общительная, красивая женщина. Но у нее имелась одна весьма серьезная проблема – с годами она стала алкоголичкой, да и мой папа был такой же. Они оба являлись привлекательными и красивыми людьми. Папа напоминал мне Джимми Стюарта[29]29
   Джеймс (Джимми) Стюарт (англ. James Stewart, 1908–1997) – американский актер, получивший известность благодаря фильмам «С собой не унесешь», «Мистер Смит едет в Вашингтон», «Эта прекрасная жизнь», в которых скромный провинциал становится настоящим народным лидером. Его внешность и природное обаяние, а также застенчивость жителя глубинки делали эти образы очень достоверными. (Прим. ред.)


[Закрыть], а мама была, скорее, как огненный метеор. Я знала, что я непривлекательный ребенок, поэтому застенчивость моя оказалась главным образом обусловлена моей внешностью. Девчонкой я старалась компенсировать это спортивными достижениями. Я думала, что если смогу бегать быстрее всех мальчишек и побеждать их, то стану нравиться им. Так что я всегда шутила и дурачилась в школе гораздо больше, чем дома, потому что стремилась побороть страх оказаться отвергнутой из-за того, что я некрасивая, да еще и из небогатой семьи.

Зимбардо: Но вы не были классным шутом, не так ли?

Бернетт: Нет, такой я была разве что с приятелями в свободное время. А в классе я была очень сдержанной и училась хорошо, уважала и слушалась учителей. Так что я считалась образцовой ученицей. Я не пользовалась популярностью у тех мальчишек, которым мне хотелось бы нравиться, например, у членов футбольной команды. Но у меня завязались добрые приятельские отношения кое с кем из ребят, кто был, как бы это сказать, из одной лодки со мной.

Зимбардо: Вы хотите сказать, что они тоже были застенчивыми?

Бернетт: Да, они тоже были стеснительными и не очень привлекательными. Но я продолжала тешить себя надеждой: «А вдруг капитан футбольной команды обратит на меня внимание или назовет меня по имени?» Моя мама хотела, чтобы я стала писательницей. Она говорила: «Какая разница, как ты выглядишь, если ты можешь все время писать?» Я соглашалась с ней: «Хорошо, буду писательницей». Я стала редактором школьной газеты и весьма в этом преуспела.

Позднее я начала посещать специальные занятия по английскому языку в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, чтобы попробовать свои силы в драматургии. В глубине души я надеялась, что мне удастся попасть на сцену, но я боялась себе в этом признаться. Помню, когда я была еще маленькая, я встречалась со своей кузиной. Она была на девять месяцев старше меня, белокурая, невысокая, ослепительная. Она посещала разные кружки: занималась пением, танцами, сценическим мастерством. Как-то раз я попыталась станцевать чечетку, как она, но у меня ничего не получилось. Тогда я отправилась в ванную комнату, где решила попробовать еще раз – и тут же остановилась, как только мама открыла дверь ванной.

Может показаться, что я пытаюсь изобразить из матери какого-то монстра, но это не так. Мы с нею прекрасно ладили, я ее обожала, и, я уверена, что и она меня любила. Однако я никогда не чувствовала поддержки с ее стороны. Так что, когда я все-таки вышла на сцену в студенческом театре, мне не хотелось, чтоб родители это увидели, потому что я боялась опозориться. К моему удивлению, все пошло удачно. Я сумела развеселить аудиторию, ко мне подходили ребята и говорили: «Слушай, а я видел тебя в этом спектакле, и, знаешь, это было очень смешно». Меня даже пригласили на ланч с парой «важных птиц» со старших курсов, что меня, как первокурсницу, просто поразило.

А потом меня как-то остановил другой парень и спросил: «Слух имеется?» И я сказала: «Да, но я не могу петь на публике, и все такое». А он сказал: «Позарез надо спеть “Плач Аделаиды” из мюзикла Фрэнка Лессера “Парни и куколки”[30]30
   Guys and Dolls (1950) – мюзикл, созданный Ф. Лессером на либретто Д. Сверлинга и Э. Барроуза. События мюзикла разворачиваются в декорациях Таймс-сквер времен Великой депрессии и представляют собой рассказ о паре крупных азартных игроков и женщинах, которые их любят. В 1955 году был снят одноименный фильм, главные роли исполнили Марлон Брандо, Джин Симмонс, Фрэнк Синатра и Вивиан Блейн.


[Закрыть]». Поскольку песня комедийная, то я не стала относиться к исполнению всерьез и переживать, как звучит мой голос: ведь если голоса нет вообще, то вы вряд ли станете исполнять что-то серьезное. И вот, я выступила с веселой песенкой. Все прошло хорошо, и моя мама, которая пришла меня послушать, была поражена. Тогда-то я и решила, что хочу стать актрисой музыкальной комедии. Мама и бабушка расстроились жутко, но я сказала им: «Именно это помогает мне почувствовать себя любимой, ощутить, что я что-то значу». Именно это, а не какое-то там писательство или рисование (кстати, рисовала я неплохо). Мне всегда было важно видеть и чувствовать внутреннюю ответную реакцию на то, что я делаю. Из этого и выросла моя актерская карьера. И я остаюсь такой до сих пор – если я не чувствую отдачи, то меня попросту нет, понимаете, о чем я? Я не стенд-ап комик. Мне до сих пор бывает трудно просто спеть песню.

Зимбардо: Трудно в каком смысле?

Бернетт: Мне становится очень страшно. Меня часто спрашивают: «Почему бы вам не перестать паясничать и не спеть просто песню?» И люди, приходящие на шоу, пытаются заставить меня сделать это, но я всегда чувствую себя при этом неловко.

Зимбардо: А почему вы себя так чувствуете?

Бернетт: Наверное, это отголоски моей юности. Я думаю, что по сравнению с профессиональными певицами, которые зарабатывают себе пением на жизнь (как Эйди Горме или Хелен Редди), какое право я имею выходить на сцену и петь? Я могу спеть в музыкальном спектакле, играя роль, но выйти, как Кэрол Бернетт, в шикарном платье, и начать петь – это уж слишком…

Зимбардо: Вы хотите сказать, что возможность погрузиться в роль, спрятаться за маской анонимности позволяет человеку выступать перед публикой?

Бернетт: Да, так и есть. Ты – уже не ты, ты становишься кем-то другим. И это все упрощает. Видите ли, моя профессия – самая подходящая для людей вроде меня. Когда я была маленькой, я ходила с бабушкой в кино по восемь раз в неделю. Я росла в эпоху актрис Джуди Гарленд, Бетти Грейбл, Джоан Кроуфорд. Я возвращалась домой из кино, собирала подружек, и мы разыгрывали сцены из фильмов, которые я видела. Я и сейчас иногда так делаю. Я могу быть сегодня Бетти Грейбл, а через неделю – Джоан Кроуфорд. У меня даже есть грим, парики и костюмы. Я хочу сказать, что я взрослый человек, но все равно остаюсь ребенком.

Зимбардо: А бывает ли так, что вы испытываете застенчивость, когда вы не находитесь на сцене и должны быть просто самой собой?

Бернетт: Да. Если я встречаю кого-то, перед кем испытываю благоговение, а таких немало. Например, когда я впервые повстречалась с Джеймсом Стюартом, я не смогла произнести ни слова – я была влюблена в него всю свою жизнь из-за его сходства с моим отцом. И что, вы думаете, я сделала? Я повернулась в попытке убежать и наступила в ведро с белой краской – и поволокла его за собой через всю съемочную площадку, куда больше так и не вернулась – мне было жутко стыдно. А два года назад я встретила Кэри Гранта – и снова не смогла вымолвить ни полслова. Те слова, которые мне все-таки удалось выдавить из себя, я бы лучше затолкала обратно. Я сказала самому Кэри Гранту: «Вы – украшение своей профессии». Я чувствовала себя какой-то дурочкой. Но он вдруг сказал: «Я ваш поклонник» – и был просто очарователен и любезен, однако я все равно чувствовала себя так, будто мне снова лет десять. Так что я думаю, что от каких-то детских переживаний мы не можем избавиться до конца. По мне, лучше быть застенчивой, чем идти напролом. Конечно, было бы здорово достичь в этом золотой середины, но каждый человек должен в первую очередь чувствовать себя безопасно в своем внутреннем мире.

Зимбардо: Да, застенчивость превращается в проблему, когда она начинает удерживать нас от того, что мы хотели бы и могли бы сделать.

Бернетт: И заставляет нас говорить и делать глупости.

Зимбардо: Вынесли ли вы из своего опыта какие-то важные уроки, которыми могли бы поделиться с другими, со своими поклонниками?

Бернетт: Я пытаюсь донести до своих дочерей, насколько важно понимать – все люди на земле переживают те же трудности, что и они. Поэтому не надо быть эгоистичными и считать, что мир вращается исключительно вокруг того, что люди думают о вашей внешности и ваших чувствах, или вокруг того, что какой-то мальчик не подошел и не пригласил тебя на танец. Люди не всегда стремятся раскритиковать или несправедливо осудить тебя. У них у всех есть свои проблемы, и надо уметь прислушаться к ним и даже в чем-то помочь, потому что, помогая кому-то другому, мы помогаем самому себе. Я искренне верю, что все люди – единое целое. Чем больше добра ты даришь, тем больше возвращается к тебе – что посеешь, то и пожнешь. Это забытая, но тем не менее истина. Так что просто общайтесь с другими людьми. Если в школе вы встречаете ребенка, который застенчив, не может наладить контакт с другими детьми и переживает из-за этого – именно в этот момент вы должны протянуть ему руку помощи. Тогда вы поможете распуститься прекрасному цветку и откроете для себя что-то удивительное.

Зимбардо: Да, что люди прекрасны!

Бернетт: Именно так. И все, что им нужно, – это лишь немного НЛЗ – нежности, любви и заботы, которые по-прежнему остаются наилучшим лекарством от застенчивости.

И это подводит нас к рассмотрению еще одной важной темы – с какими трудностями могут столкнуться застенчивые люди, получая и отдавая нежность и любовь.