Текст книги "Разговор с трупом. О самых изощренных убийствах, замаскированных под несчастные случаи"

Спонтанное самовозгорание и другие гниения

После наступления биологической смерти, post mortem, тело подвергается изменениям в соответствии с тремя сценариями, основной из которых – гниение, а остальные – мумификация и сапонификация, оно же омыление (процесс превращения жирных кислот в мыло и спирты под действием щелочи).

Когда мы умрем, наше тело больше не будет производить энергию, что, в свою очередь, приведет к смерти клеток.

Произойдет то, что называется трупным аутолизом, то есть самоперевариванием тканей из-за нехватки энергии для обеспечения их жизни. Все клетки организма не умирают одновременно, так как некоторые из них результативнее сопротивляются недостатку кислорода. В первую очередь отмирают клетки нервной системы (особенно те, из которых состоит мозг), а также клетки сердца.

После гибели клеток происходит второй феномен – гниение. В первую очередь оно связано с гнилостными бактериями, обитающими в нашем кишечнике. После смерти человека эти бактерии выходят за пределы своей обычной зоны обитания и могут пройти через стенку кишечника, благодаря чему достигают кожного покрова, причем сначала – в нижней части брюшной полости, там, где толстая кишка соединяется с брюшной стенкой (а точнее, в правой подвздошной области, так как именно здесь слепая кишка прилегает к передней брюшной стенке). В этом месте по прошествии периода от 24 до 48 часов после смерти появляется зеленое пятно (мы это называем трупной зеленью), которое постепенно увеличивается, и в конечном счете весь кожный покров приобретает темно-зеленый цвет.

Одновременно эти бактерии образуют гнилостные газы, увеличивающие объем тканей организма: они раздуваются и создается впечатление, что они в любой момент могут вырваться наружу (такой труп мы называем гигантским). Эти газы состоят из метана, сероводорода, аммиака, меркаптана и диоксидов серы и обладают характерным запахом, который сложно с чем-либо спутать.

Эпидермис отделяется от дермы в результате совместного действия не только гнилостных газов, но и гнилостных жидкостей, образуя поверхностные плоские пузыри – так называемые фликтены. От внешней среды их отделяет только тонкий эпидермальный слой. Фликтены очень хрупкие и лопаются при малейшем прикосновении, разливая находящуюся внутри них жидкость – она имеет сильный запах, который долго держится на всех типах ткани.

Если однажды столкнуться с этими запахами, их уже не забудешь. Но хуже всего то, что после формирования прочной ассоциации этого запаха с трупом, есть любую пищу даже с легким душком становится невозможно. Однажды я оказался в ресторане с друзьями-охотниками по случаю окончания охотничьего сезона. Мы хотели поесть блюда из мяса молодого кабана и оленины, хотя сам я не охотник и ем мясо дичи очень редко. Молодой кабанчик, которого нам принесли, был немного «с душком» – мясу специально дали немного полежать для приобретения более яркого вкуса. Только прикоснувшись к нему, я сразу же понял, что есть его не смогу – у дичи был вкус разлагающегося трупа. Не стоит беспокоиться: я никогда не ел разлагающуюся человечину, но тем не менее мне знаком ее вкус. Все объясняется человеческой физиологией. Дело в том, что запахи гниения смешиваются со слюной, тем самым создавая некоторое вкусовое ощущение, в то время как центры обоняния и вкуса взаимодействуют друг с другом и обусловливают причинно-следственную связь: если чувствуешь запах, то можешь попробовать и на вкус. То же самое относится и к запахам разложения. Так что молодым кабанчикам, ланям и другим диким животным ничего не угрожает – я никогда больше к ним не прикоснусь!

Уже после вздутия тканей, появления фликтенов и отслоения эпидермиса у трупа происходит выпадение языка и глазных яблок.

Во всех полостях тем временем скапливаются гнилостные газы – главным образом в брюшной полости, из-за чего она увеличивается в объеме, а давление повышается до такого уровня, что это нередко приводит к выделению мочи, фекальных масс и даже выпадению прямой кишки через анус или матки через вагину. Для достижения этой стадии с момента наступления смерти должно пройти от 2 до 3 недель при окружающей температуре около 18 °C. Через несколько недель цвет трупа становится темно-зеленым или даже черным.

Через несколько месяцев сохраняются только более прочные органы: матка, простата и сердце, а также связочная система, соединяющая мышцы со скелетом. В наших широтах на открытом воздухе такое состояние наступает приблизительно через 12–18 месяцев, после чего возможно последующее скелетирование трупа – на него, опять же с учетом нашего климата, уходит около 3 лет.

Это все, что касается изменений тела умершего человека, пусть и в очень кратком изложении. Другие детали представляются мне лишними. Но также тело может избежать (по крайней мере, частично) гниения, мумификации или сапонификации.

Мумификация происходит в случае намеренного обезвоживания тела или если окружающий воздух очень сухой.

Необходимости в очень высокой температуре для мумификации нет. Широко распространено представление о том, что жара создает отличные условия для мумификации тела, так как в голову сразу же приходят мысли о египетских мумиях. В Египте – стране, расположенной вдоль пересекающей всю пустыню реки, – действительно очень жарко. Без Нила Египет был бы сплошной и невыносимо жаркой пустыней. Но если бы для мумий требовалась только жара, то их находили бы и в тропиках, и в экваториальных джунглях – вот только там слишком влажно. Для мумификации нужна не жара, а сухость.

В отличие от мумификации, сапонификация тела, или жировоск (адипоцир), представляет собой то состояние, в которое превращаются тела в условиях влажной и даже жидкой среды.

В контексте гниения мне бы хотелось рассказать о спонтанном самовозгорании и эксгумации. О мумиях и телах в состоянии сапонификации мы поговорим в других главах («Восхитительная мумия» и «Потеющая покойница и другие утопленники»).

«Алло, доктор? Вы не могли бы осмотреть тело господина N? Полицейские говорят о спонтанном самовозгорании». Накануне вечером я смотрел по французскому телевидению репортаж о так называемых спонтанных возгораниях. Передача производила сильное впечатление – до такой степени, что я сказал себе, что кому-нибудь в голову явно могут прийти по этому поводу определенные мысли. И я не ошибся. Уже на следующий день мне сообщили о похожем случае.

Спонтанное самовозгорание – это ситуация, когда тело человека внезапно охватывается огнем, чаще всего частично и без видимой причины. О таких явлениях сообщалось в различных уголках мира: например, широкую известность получили случаи, когда одну девушку огонь охватил на балу, а другую – на дискотеке. Но чаще всего оказывалось, что они связаны с употреблением алкогольных напитков, а иногда жертвами спонтанных самовозгораний становились откровенные алкоголики. На сегодняшний день самой правдоподобной гипотезой считается действие ускорителя реакции – например, спирта – на скопившихся в большом количестве жировых отложениях. Свою роль в воспламенении также играет выступающая в качестве триггера высокая температура: все начинается с ускорителя, после чего огонь переходит на жировые отложения. Такую реакцию называют эффектом «человеческой свечи», но это всего лишь гипотеза, а не объективно подтвержденная реальность.

Итак, я приехал на место происшествия. Журналисты телевидения и радио, печатных и электронных СМИ уже были там. Случай, которым мне предстоит заняться, наделал немало шума, на что во многом повлияла передача, показанная накануне по телевидению.

Тело находилось на кухне квартиры на втором этаже. Оно, совершенно черное, лежало на спине, и на нем не было никакой одежды. По всей видимости, именно черный цвет навел полицию на мысли о спонтанном самовозгорании, хотя на теле не было никаких следов ожогов, а на полу – следов горения. Зато пол покрыт белым линолеумом, почерневшим под действием гнилостных жидкостей. Эти участки были ограничены контурами тела и не охватывали ту поверхность пола, на которую попали в результате вытекания, что частично подтверждало идею о самовозгорании.

Мне приходилось видеть тела людей, совершивших самосожжение.

Такой способ самоубийства крайне мучителен и встречается чрезвычайно редко, но тем не менее такой опыт у меня был. Самоубийца обливает себя горючей жидкостью – например, бензином – и поджигает с помощью обычной зажигалки. Горючая жидкость воспламеняется, одежда сгорает, огонь повреждает кожный покров, но далее горение никогда не распространяется. В результате на теле человека остаются обширные повреждения в форме ожогов, которые невозможно спутать с гниением.

Труп, обнаруженный полицией, на самом деле разлагался уже несколько недель. Почту обитатель квартиры не забирал уже 3 недели, и в течение этого же времени его не видел никто из соседей. Так что ни о каком спонтанном возгорании речи не шло – это было обыкновенное гниение.

Эксгумация часто связана с ошибочными выводами и сомнениями, которые так и остались не опровергнутыми до похорон умершего человека, или с нераскрытым убийством, как мы увидим в главе «Лишние разговоры». Эксгумация – это как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка тебе попадется. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что эксгумация – крайне тяжелое зрелище, а вскрытие эксгумированного трупа никогда не бывает лучшим моментом рабочего дня.

На вполне законный вопрос судьи, спрашивающего «найдем ли мы еще что-нибудь», я всегда даю один и тот же ответ: «Вот откроем гроб и узнаем». Степень разложения тела зависит от типа почвы, в которой оно было погребено.

В большинстве случаев эксгумации проводятся для проверки причины смерти: чаще всего из-за того, что сэкономили на работе судмедэксперта при обнаружении тела или в случае отложенной смерти (см. главу «Лишние разговоры»). Однако существуют и другие причины для эксгумации, о которых я сейчас расскажу. Во время катастрофы на улице Леопольда в Льеже (27 января 2010 года), когда после взрыва обрушились 2 дома вместе с находящимися там жителями, после чего последовал пожар, мне надо было идентифицировать одну женщину, притом что у меня было лишь ее имя – Полетт. Она жила одна, и ее идентификация оказалась возможна только с помощью ДНК-экспертизы, так как огонь почти полностью уничтожил ее тело. Между тем для ДНК-экспертизы нужны некоторые элементы для сравнения – например, зубная щетка, подушка или другие личные вещи, с которыми она контактировала. Но после взрыва, пожара и обрушения дома все это было уничтожено.

В таких случаях необходимо найти родственников и взять у них ДНК-образцы, чтобы затем сравнить их с данными ДНК идентифицируемого тела. Проблема заключалась в том, что женщина жила одна, и у нее не было родственников: ее единственный сын Эдуар был наркоманом и умер двумя годами ранее от передозировки. Пока он был еще жив, Полетт отдавала ему все имеющиеся у нее деньги – она даже не смогла оплатить его похороны. Расходы по погребению взяла на себя городская мэрия, и Эдуару предоставили простой гроб и место на кладбище. Раньше в таких случаях хоронили в так называемых братских могилах, но от этой практики уже давно отказались. К счастью для судмедэкспертов, теперь у каждого есть свое отдельное место, и поиски захоронения не представляют особого труда – мы знаем, где искать, если требуется эксгумация.

Пожар на улице Леопольда был настоящей катастрофой, в результате которой погибли 14 человек, и нам непременно требовалось выяснить, кем они были.

В установленный день я отправился на кладбище для эксгумации в сопровождении федеральных полицейских, сотрудников отдела по опознанию жертв (DVI). Мы дождались работников кладбища, которые приехали с экскаватором, и начали копать.

Яма становилась все глубже, 1 метр, потом 1,5, потом 2, но гроб так и не показывался. Стало ясно, что копать дальше бессмысленно. Пришлось признать очевидное: гроб был полностью разрушен, как и тело, что связано с особенностями почвы на месте захоронения. Земля оказалась рыхлой, а значит, пропускала воду и воздух, что обеспечило ее эффективный дренаж. В результате нам все же удалось обнаружить несколько фрагментов костной ткани Эдуара, анализ ДНК которых дал нам его генетический код. Мы сравнили его с генетическим кодом предполагаемого тела Полетт и смогли идентифицировать погибшую.

Я бы ни за что не поверил в то, что тело Эдуара окажется в состоянии такого сильного разложения всего лишь через 2 года после погребения, если бы не убедился в этом на собственном опыте. Особенно учитывая, что мне доводилось эксгумировать тела умерших через 20 лет после похорон и их можно было даже узнать по внешнему виду – их тела практически не разложились. Все зависит от особенностей земли, в которой они оказались после смерти.

Мухи и скелет

Уже на входе в это 7-этажное здание без лифта я понимаю, почему я здесь нахожусь. Соседи сообщили полиции об усилившемся в последние дни неприятном запахе, исходящем, как они считали, с самого верхнего этажа. Полицейские сразу же поняли, что на седьмом этаже явно есть труп, и поставили в известность дежурного помощника прокурора, тот уведомил следователя, а следователь позвонил мне. Обычная процедура.

Когда я приехал, все уже были на месте. Они ждали меня на лестничной площадке седьмого этажа. Никто не входил в квартиру, что, впрочем, было неудивительно – из нее шел отвратительный запах.

Итак, я вошел в квартиру в сопровождении эксперта-криминалиста. Окна квартиры выходили на фасадную сторону здания, а комнаты располагались анфиладой, без коридора. Проходя через них, я ориентировался по запаху, и в определенный момент он подсказал, что пора повернуть направо.

Это тот самый запах, привыкнуть к которому невозможно: он просто невыносим, и таким он будет на протяжении всей карьеры судмедэксперта. Тем не менее всегда находится возможность приспособиться к нему. Мой личный способ заключается в том, чтобы войти в помещение, где находится труп, как можно быстрее, но без излишней поспешности. «Торопись медленно», как говорили в древности. Затем следует остановиться и дождаться, пока нос не наполнится этим запахом так, что перестанет так остро его воспринимать. Приятного мало, но эффективно.

Это прикладная физиология. Феномен хорошо известен, но никто не догадывается о его универсальности: если нанести на кожу духи или лосьон после бритья, то через несколько минут обонятельные рецепторы, которые находятся в носу, точнее, у корня носа, насыщаются этим ароматом. С запахом гниения все работает точно так же. Если запах очень резкий, чувствовать его не перестаешь, но он уже не кажется таким сильным. Самое главное – никогда не чередовать с неприятным ароматом свежий воздух: это верный способ заболеть. Также не стоит надевать шерстяную одежду, так как она отлично впитывает запахи. Однажды один мужчина покончил с собой в машине марки Porsche, наглотавшись таблеток. Его тело обнаружили лишь спустя несколько дней. К несчастью, это произошло летом, и жаркое солнце ускорило процессы гниения. Когда самоубийцу обнаружили, его тело уже было сильно разложено – выделившаяся из него жидкость пропитала сиденье машины. Заменили сначала кресло, потом всю внутреннюю тканевую обивку, но это было бесполезно – запах так и не исчез, и пользоваться машиной было невозможно. Красавец Porsche отправился на автосвалку.

Вернемся к происшествию на седьмом этаже. Я шел вперед и краем глаза видел, как слева от меня сменяют друг друга окна. В квартире царил привычный для таких случаев беспорядок. По мере моего продвижения запах усиливался.

Квартиру снимали наркоманы. Их легко обнаружила полиция. После задержания они объяснили полицейским, что, как-то вернувшись в квартиру – они точно не помнили когда, – они обнаружили висящее на кронштейне карниза тело одного из своих друзей. Так как им было страшно обращаться в полицию, они решили снять тело с крюка и спрятать его в дальней комнате под ворохом одеял. Вначале, когда запах становился сильнее, они набрасывали сверху больше тряпок, но потом запах стал невыносимым, и наркоманы ушли из квартиры.

Чем ближе мы были к трупу, тем сильнее становился запах. Но это было еще не все. Нарастал какой-то шум, похожий на тот, что издает рой насекомых.

Я сразу понял, что пир у мух шел горой. Прежде чем войти в злополучную комнату, я сказал своему товарищу по несчастью, эксперту-криминалисту из уголовной полиции: «Сейчас я открою дверь. Самое главное – не открывай рот и зажми нос. Я сейчас войду и открою окно, а потом посмотрим».

В комнате было совершенно темно, ничего не видно, от жужжания насекомых стоял звон в ушах. От каждого шага под ногами раздавался треск. Дело в том, что я наступал на мертвых мух – трещал их хитиновый покров. Когда я подошел к окну, мне показалось, что его должны скрывать плотные шторы, не пропускающие свет, но не нащупал их. Зато я нашел ручку от окна и, не поворачиваясь, широко открыл окно. На свежий воздух тут же вырвались десятки тысяч мух.

Комната оказалась усыпана трупами мух. Ими же были облеплены оконные стекла – вот почему они не пропускали свет – и гора тряпья посередине комнаты.

Вместе с экспертом-криминалистом мы снимали покрывало за покрывалом, пока после шестого не обнаружили труп. Он был почти полностью скелетирован, то есть от тела остался только скелет, за исключением отдельных клочков кожи и суставных связок, удерживающих кости вместе.

Такое состояние разложения говорит о том, что смерть произошла несколько недель назад. Однако полиция приходила сюда 10 дней назад и обязательно заметила бы труп, если бы он уже был в активной фазе гниения.

Я перевез труп к себе в лабораторию и в зале для вскрытия сделал все необходимое для выявления причины смерти и идентификации покойного. С идентификацией проблем не возникло – в стоматологической поликлинике быстро нашлась карта умершего.

Что касается причины смерти, то, когда тело находится в таком состоянии, установить ее очень сложно. Дело в том, что если только кость не была задета пулей или лезвием ножа, то по скелету о причине смерти сказать почти нечего. В нашем же случае, благодаря перелому подъязычной кости, которая находится у основания шеи, я смог подтвердить, что покойный действительно перенес удушение. Предположительно, смерть могла наступить в результате сдавливания дыхательных путей извне или повешения. Да, слишком много предположений и неопределенности, но это лучше, чем ничего, к тому же это могло подтвердить версию соседей-наркоманов.

Оставалось установить давность наступления смерти. С этой целью мы обращаемся к услугам доктора Марселя Леклерка[4]4
   Читателям будет интересна книга Маркуса Шварца «Когда насекомые ползают по трупам. Как энтомолог помогает раскрывать преступления».


[Закрыть] (1924–2008). Он работал врачом-терапевтом в одной маленькой деревушке недалеко от Льежа. Это был маленький, очень жизнерадостный, всегда улыбающийся человек. Я вспомнил о нем потому, что с ним связана одна заслуживающая внимания история о мухах.

Каждый понедельник Марсель присутствовал на нашем консилиуме – собрании врачей отделения, где мы обсуждали все рабочие моменты недели. Марселя всегда интересовали мухи. Будучи еще студентом первого курса медицинского факультета, он принес с собой на экзамен по биологии мух, чтобы поговорить о них с профессором, а во время поездок на конференции или в отпуска Марсель брал с собой черный зонт, небольшую лейку и мелкую сетку типа москитной. Он раскрывал зонт на солнце, поливал его водой и дожидался, чтобы насекомые прилетели утолить жажду, после чего набрасывал сверху москитную сетку. Так с течением времени он собрал коллекцию, включающую более 2 000 000 различных мух и насекомых.

Марсель известен во всем мире как уникальный специалист в области судебно-медицинской энтомологии. Благодаря его познаниям в этой сфере появилась возможность получить информацию, необходимую для раскрытия некогда громких дел. Мы зовем его «Повелитель мух», что не имеет никакого отношения к козлу отпущения в лице капитана Крюка из «Питера Пэна».

Как-то Марсель рассказал мне необычную историю. В одном очень деликатном деле на трупах после эксгумации обнаружились мухи. Для следователей и судей это дело имело столь большое значение, что им потребовалась самая качественная экспертиза в этой области, и они обратились к американцам, в частности к ФБР. Мы заметно отставали от них в судебно-медицинской энтомологии, но, стоит отметить, американских ученых поддерживало правительство. Как бы то ни было, ответ американцев удивил своей категоричностью: «Мы не можем вам помочь». Они объяснили отказ тем, что американские мухи отличались от бельгийских и европейских, что в полной мере соответствует действительности: американцы их совершенно не знали, и у них не было никаких возможностей изучить их лучше, не покидая территорию США. Более того, они добавили, что самым крупным ученым в этой области в настоящее время является некий Марсель Леклерк, врач из Льежа. Мне бы очень хотелось посмотреть на физиономии следователей и судей в тот момент, когда они узнали, что зря обратились к коллегам из-за океана.

В мире судебной медицины Марсель Леклерк является общепризнанным авторитетом. Он умер в 2008 году, но его и сегодня продолжают цитировать как автора 353 публикаций и 3 книг, одна из которых была опубликована еще в 1978 году – Entomologie et médecine légale («Энтомология и судебная медицина»). Один экземпляр стоит на почетном месте и в моем шкафу. Помимо авторства книг, он также принимал участие в работе над 3 научно-популярными фильмами, в том числе в одном – вместе со мной (La guerre des mouches – «Война мух» компании Mona Lisa Production). Фактически он вернул из забвения, переосмыслил и значительно доработал книги доктора Жан-Пьера Меньена (Jean-Pierre Mégnin, 1828–1901), французского ветеринара и энтомолога, автора фундаментального произведения по судебно-медицинской энтомологии – La faune des cadavres («Фауна трупов»). Эта книга вышла в 1894 году, но ее переиздают и сейчас, хотя в судебной медицине она была основательно забыта на долгие годы.

Вернемся к нашему трупу. Марсель доказал, что мухи размножились за рекордно короткое время из-за повышенной температуры в помещении, что позволило предположить наступление смерти 8 днями ранее, то есть через 2 дня после визита полицейских для обыска. Такой вывод подарил судмедэкспертам чрезвычайно полезный опыт.

В первый и единственный раз за всю свою карьеру я видел, чтобы мухи вычистили тело с такой головокружительной скоростью. Но следует иметь в виду, что для этого были исключительно благоприятные условия: лето, самый разгар жары и маленькая комнатка, окна которой – с двойным стеклопакетом – выходили на юг. Настоящий инкубатор для мух.