Текст книги "Решетка"

– Умер от естественных причин, – проговорил Митч. – Именно так сообщили из конторы патологоанатома. Эпилептический припадок. Самый сильный из всех возможных. Оказывается, Хидеки был предрасположен к эпилепсии. У него была повышенная светочувствительность, а криз был инициирован экраном компьютера. Похоже, он и сам догадывался, что ему надо держаться от телевизионного экрана подальше. – Митч пожал плечами. – Но что ему оставалось делать, если в компьютере была вся его жизнь?

* * *

Он встретился с Рэем Ричардсоном на лестнице у входа в мастерскую. Ричардсон нес в руке большой кейс и компьютер-ноутбук на плече, он спешил в аэропорт. Персональный самолет «гольфстрим» должен был доставить его в Тулан на встречу с руководством школы правоведения при местном университете. Он должен был представить им фешенебельный проект нового корпуса, разработанный по их заказу.

– Это я как раз понять могу, – согласился Ричардсон. – Думаю, даже если бы врачи запретили мне заниматься проектированием, я бы тоже послал их подальше.

Митч машинально кивнул, хотя сам отнюдь не был уверен, что повел бы себя в подобной ситуации точно так же.

– Не проводишь меня до машины, Митч?

– Конечно.

Митч решил, что тревога на лице Ричардсона вызвана трагедией, случившейся с Хидеки Йохо. Но, как выяснилось, лишь отчасти.

– Я прошу тебя переговорить с нашими адвокатами, Митч. Расскажи им, что произошло с Йохо. Пожалуй, тебе стоит позвонить и нашим страховщикам на тот случай, если какому-нибудь сукину сыну захочется раздуть инцидент и затеять расследование. До тех пор пока не подписан приемный акт, я буду отвечать за все своей задницей, а не корпорация "Ю".

– Рэй, это была естественная смерть. Нас ни с какой стороны нельзя привлечь к ответственности.

– Вот и растолкуй это адвокатам, – настойчиво повторил Ричардсон. – Йохо ведь задержался на работе допоздна, не так ли? Возможно, кто-то решит, что здесь налицо нарушение законодательства. Понимаешь, куда я клоню, Митч? Просто пытаюсь размышлять, как один из этих долбаных юристов. Надо быть готовым к тому, что они, возможно, попробуют нас облить дерьмом, а потом притянут к ответственности. Господи, до чего я ненавижу этих подонков!

– Я не советовал бы тебе говорить в таком же духе и в юридическом колледже, куда ты сейчас направляешься, – вставил Митч.

– Черт возьми, а стоило бы, пожалуй. – Ричардсон захохотал. – Будь добр, держи меня в курсе и звони. Договорились, Митч?

Митч пожал плечами. Он лучше других знал, что с Ричардсоном лучше не спорить. Но тот уловил настрой его мыслей.

– Послушай, ты, наверное, считаешь, что я просто помешался на этом, но я знаю, о чем говорю. В данный момент против меня шьют сразу два дела. Моя бывшая домработница обвиняет меня в том, что она испытала нервный шок, когда я уволил эту дуру – кстати, не справлявшуюся с обязанностями. А этот хренов гость, которого я имел несчастье пригласить как-то домой на обед, притягивает меня к ответственности за то, что ему в горло попала рыбная косточка. Кстати, не исключено, что и Аллен Грейбл попытается урвать свой кусок.

– Грейбл? Ты что-то слышал о нем?

– Нет-нет, я говорю чисто теоретически. Но кто гарантирует, что он не предпримет такую попытку и не потребует денежной компенсации за увольнение? Этот парень ненавидит меня всеми кишками. Ты бы слышал, что он выдал перед уходом. Он сказал: «Чтоб ты сдох!» Я уже собирался сообщить об этом в полицию. Грейбл явно что-то замышляет против меня, Митч. Даже удивительно, что до сих пор он не прислал ко мне своего адвоката.

Наконец они подошли к «бентли», ждавшему Ричардсона позади здания мастерской. Рэй передал свой кейс и компьютер Диклану и перед тем, как садиться, снял пальто и положил его на заднее сиденье. Дверцу за собой он не закрыл. Это была работа Диклана.

– Похороны Хидеки Йохо назначены на пятницу, – сообщил Митч. – В Форест Лон.

– Я никогда не хожу на похороны, ты же знаешь. Особенно в этом городе. Жизнь коротка, ничего не поделаешь. Кстати, мне не хотелось бы, чтобы и другие сотрудники нашей мастерской тратили время на это мероприятие. Все-таки пятница – рабочий день. Если кто-то захочет посетить похороны, может сделать это в счет отпуска. Сочтешь нужным – организуй цветы. Можешь поместить на карточке мое имя.

– Благодарю, Рэй. Уверен, ему бы это было приятно.

Но Ричардсон уже набирал номер на портативном телефоне.

Когда Диклан закрывал дверцу за хозяином. Митч не смог сдержать саркастической улыбки. Он и сам был почти готов пожелать смерти Рэю Ричардсону. Тем, кто собирался отдать последний долг своему другу и коллеге, будет приятно узнать, что теперь его похороны приравниваются к отпуску. Даже удивительно, что еще никто из сотрудников с ним не расправился. Стоит начать собирать деньги на это благое дело – быстро наберется не одна тысяча баксов. А кое-кто, черт побери, согласится выполнить эту миссию бесплатно.

Митч смотрел вслед удалявшейся машине. Потом развернулся и направился к краю площадки. В Лос-Анджелесе частенько бывали дни, когда удушливый смог окутывал весь город густым сизым облаком, за которым даже не просматривался горизонт. Но сегодня воздух был сравнительно прозрачен и перед Митчем открывалась вся западная часть города миль на десять вперед. Он легко различал торчавшие тут и там небоскребы: башни-близнецы компании «Арко», Первый федеральный банк, штаб-квартиру «Майкрософт», Крокер-центр, представительство кампании «Сега», библиотеку. Но ни один из них не походил на Решетку. Она напоминала причудливый, сверкающий на солнце гигантский росток, стремительно вырвавшийся из-под земли и ошарашивший всех городских жителей. Они воспринимали ее как нечто чужеродное и не могли понять истинного предназначения этого технологического исполина. Митчу даже казалось, что здание находится в непрерывном движении и в этом смысле весьма полно отражало тревожный дух Лос-Анджелеса: его безостановочное коловращение.

Митч улыбнулся, вспомнив про статью, которую Джоан написала для рекламной брошюры. Их компания недавно выпустила ее в ядовито-серебряной суперобложке для пропаганды своих технологических разработок и новых архитектурных проектов. Как же это она выразилась? Ее слог, как правило, отличался неуклюжей напыщенностью. Она часто до тошноты использовала словечко «гениальный» при описании деяний своего муженька. Тем не менее, одна из ее наиболее высокопарных фраз задела Митча за живое: «Можно только восхищаться будущим, в котором будут такие здания!»

Похоже, ее слова не так уж далеки от истины. Это здание и в самом деле выглядело прорывом в завтрашний день.

* * *

Каждый вечер, перед тем как заступить на дежурство. Сэм Глейг поднимался в диспетчерскую на седьмой этаж, чтобы лично получить очередные инструкции и уточнить, кто из сотрудников еще остался в корпусе. С тем же успехом он мог бы выяснить это и по телефону из своей конторки на первом этаже. Но в преддверии двенадцати часов одиночества Глейг предпочитал пообщаться с людьми: перекинуться с кем-нибудь парой слов, просто потрепаться. Оставшись затем в огромном корпусе совершенно один, он не жалел об этой на первый взгляд пустой болтовне. Ночью Решетка была довольно тоскливым местечком. Вдобавок ко всему у него из головы не выходило официальное заключение по делу бедняги Йохо.

Помня об этом и пытаясь избежать аналогичного припадка. Глейг старался пореже пользоваться лифтом-автоматом и предпочитал лестницу. Ее ступеньки были сделаны из стекла и ночью подсвечивались электролампами цвета воды в бассейне. Лестница на небо – так ее прозвал Глейг. Будучи искренне верующим человеком, во время подъема он не мог избавиться от воспоминаний о лестнице святого Иакова, и на память ему приходил соответствующий отрывок из Библии: «И проснулся Иаков, и сказал: – Воистину Господь со мной, а я его не признал. – И обуял его страх, и возопил он: – Что за чудное место! Воистину это обитель Господа Бога нашего, а вот и врата в небеса».

В диспетчерской он обнаружил Элен Хасси, коменданта корпуса, и прораба Уоррена Эйкмана, который укладывал свой кейс, собираясь отвалить домой.

– Добрый вечер, Сэм, – приветствовала его Элен. Это была высокая, худощавая, рыжеволосая дама с зелеными глазами, с лицом, буквально усыпанным веснушками.

– Добрый вечер, мисс, – ответил он. – Добрый вечер, мистер Эйкман.

– А, Сэм, – пробормотал тот, выглядевший слишком уставшим для длительной беседы. – Ну и денек. Слава Богу, наконец закончился. – Он машинально поправил свой галстук с университетским значком и провел ладонью по седым волосам, убедившись, что в них полно строительной пыли. Эйкман проводил сегодня инспекцию внутри потолочных коммуникаций на шестнадцатом этаже, а в это время строители перекладывали пол этажом выше. Его функции в качестве полномочного представителя корпорации "Ю" на строительстве здания заключались в постоянной инспекции хода строительства, составлении соответствующих отчетов, а также сообщении о замеченных им отклонениях от проекта Митчеллу Брайану или Тони Левину. Но значительно большую головную боль, чем какие-либо архитектурные подробности, Эйкману доставляли его отношения с Элен Хасси. Он не скрывал своей явной симпатии к ней, но та до сих пор отказывалась воспринимать его всерьез.

– Итак, – проговорил Сэм, – кто собирается сегодня задержаться допоздна?

– Сэм, – проворчала Элен, – сто раз тебе говорила: спроси у компьютера. Авраам специально запрограммирован, чтобы быть в курсе, кто и когда остается в корпусе. Для этого у него есть специальные тепловые датчики и телекамеры.

– Да я знаю, просто не люблю слишком часто общаться с автоматом. Уж больно он холодный. Немножко человеческого общения не повредит, понимаете, о чем я?

– Что до меня, уж лучше общаться с машиной, чем с Рэем Ричардсоном, – заметил Эйкман. – По крайней мере, существует хоть теоретическая надежда на дружеское расположение.

– Ладно, не буду вас отвлекать.

– Ты нам вовсе не мешаешь, Сэм.

В это время у Эйкмана зазвонил телефон. Он поднял трубку и, выслушав сообщение, присел за стол и сделал запись в отрывном блокноте. Прикрыв трубку ладонью, он взглянул в сторону Элен Хасси и сказал:

– Это Дэвид Арнон. Можешь меня подождать минуту?

Прикинув, что у нее появился хороший шанс добраться до машины без этих надоевших попыток Эйкмана полапать ее в лифте, Элен улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Нет, не смогу, – прошипела она, – я и в самом деле опаздываю. До завтра.

Скорчив недовольную гримасу. Эйкман только кивнул.

– Да. Дэвид. Документы у тебя под рукой? Щелкнув пальцами у него перед носом, Элен прошествовала к лифту вместе с Сэмом Глейгом.

– Еще не сообщили, что же стряслось с мистером Йохо?

– Предполагают, что у него случился сильный эпилептический припадок, – ответила Элен.

– Ничего себе.

Они вошли в лифт и приказали Аврааму доставить их на парковочную стоянку.

– Бедняга, – добавил Сэм. – Видно, не берег себя. Сколько ему было?

– Точно не скажу, но думаю, тридцать с чем-то.

– Проклятие.

– Что случилось, Сэм?

– Просто вспомнил, что забыл книгу. Оставил дома. – Он виновато пожал плечами. – На такой службе, как у меня, приходится читать книжки. Я не могу все время смотреть телевизор. Только мозги забиваешь мусором.

– Послушай. Сэм, – воскликнула Элен, – но у тебя же есть доступ в компьютерную сеть. Почему бы тебе не воспользоваться электронной библиотекой?

– Электронная библиотека, говорите? Я даже не слыхал про такую.

– Ею пользоваться несложно: примерно как автоматом-проигрывателем в кафе. Надо открыть на экране окошко с изображением библиотеки, и компьютер выдаст список всех доступных на диске материалов по категориям. Потом следует выбрать нужную категорию, набрать название, и компьютер откроет соответствующий файл с информацией. Конечно, в основном это книги, но есть также звукозаписи и видеоматериалы. Прекрасная подборка фильмов. Поверь мне, Сэм, там немало весьма занимательного.

– Что ж, благодарю вас, мисс Хасси. Большое спасибо. – Сэм вежливо улыбнулся, прикинув, неужели ему и вправду удастся отыскать что-нибудь путное в этой библиотеке.

Из того, что рассказала Элен, эта штука больно напоминала один из видов телевидения. И хотя Глейг любил слушать музыку, ему было бы не по себе наблюдать, как клавиши сами опускаются в нужной последовательности, словно ими управляет невидимка. Особенно теперь, после смерти Хидеки Йохо. Его до сих пор передергивало, когда он вспоминал его обуглившиеся глаза. Эпилепсия, Что же это за штука такая?

Глейг частенько задумывался о смерти. Он догадывался, что это из-за специфики его работы, связанной с почти постоянным одиночеством. Иногда, обходя по ночам свои владения, он представлял себя как бы в огромном мавзолее. Имея достаточно времени для размышлений о смерти и ее природе, он невольно стал ипохондриком. Но больше, чем страх самому перенести эпилептический припадок, его беспокоило, что он абсолютно ничего не знал об этой странной болезни и ее первых признаках. И как только появилась первая возможность, Сэм заглянул в электронную энциклопедию.

С помощью «мышки» он наконец-то выбрал нужную категорию, и после некоторой паузы из динамика компьютера раздалась торжественная фанфарная мелодия Аарона Копленда: сердце у него в груди даже забилось от волнения.

– Добро пожаловать в энциклопедию, – провозгласил механический голос.

– Черт тебя дери, – нервно пробормотал Сэм, – прямо-таки напугал меня, дурацкий автомат.

– Информация по всем сферам человеческих знаний, история всех времен и народов. Абсолютно все, что когда-либо было зафиксировано на Земле. Наберите интересующую вас тему, пользуясь английским алфавитом, от А до Z.

– Да что ты говоришь? – проворчал Сэм.

– Не допускается использование диакритических знаков, а также иностранных букв, не имеющих параллельных в английском языке.

Глейг слегка пожал плечами, озадаченный этим замечанием.

– Все заголовки, начинающиеся с цифр, например « 1984», название повести Оруэлла, занесены в каталог, как если бы они были написаны буквами, в данном случае – «одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертый». Вы можете также получить перекрестные ссылки по выбранному вопросу или просмотреть названия родственных по тематике статей. А теперь прошу вас набрать ключевое слово.

Задумавшись на секунду, Глейг неуверенно напечатал на экране:

ИППИЛЕПСИЯ

– Сведения по предмету, вас интересующему, отсутствуют. Возможно, вы ошиблись в написании. Повторите попытку.

ИППЕЛЕПСИЯ

– Нет. Опять не то. Тогда у меня к вам такое предложение: если вас интересуют сведения по болезни нервной системы, характеризуемой припадками, при которых пациент падает без сознания на пол, испытывая непроизвольные спазмы мышц и выпуская изо рта пенистую слюну наподобие бешеной собаки, и которая в простонародье называется падучей, то могу предложить правильное написание. И если это то, что вы ищете, наберите слово «ДА».

ЭПИЛЕПСИЯ? ДА

Почти тотчас перед Глейгом на экране возникло изображение человека, бившегося в припадке на земле и выпускавшего изо рта белую пену.

– Боже праведный, – вздохнул он. – Ну и страсти. Только посмотри на этого доходягу.

– Установлено, что примерно у 6 – 7 процентов населения земного шара когда-либо в жизни случались по крайней мере краткосрочные эпилептические конвульсии, а 4 процента людей предрасположены к периодическим припадкам.

– Это точно?

На мониторе появилась другая картинка – мраморно-белая и безволосая голова бородатого мужчины.

– Основные признаки и условия возникновения эпилепсии принято описывать на примере болезни Гиппократа.

– Это тот парень, что покончил жизнь самоубийством?

Но компьютер не обратил внимания на эту реплику.

– Эпилепсия – не отдельная болезнь, а целый комплекс симптомов, возникающих в результате определенных условий, которые приводят к перевозбуждению нервных клеток головного мозга.

– К таким условиям можно отнести, например, мисс Хасси? – спросил Сэм Глейг, скабрезно хохотнув. – Парень, в ее присутствии мои старые мозги и в самом деле раскаляются, словно в пекле.

За головой Гиппократа последовали другие изображения: устройство головного мозга, электроэнцефалограмма, портреты немецкого психиатра Ганса Бергера и отца британской неврологии Хоглингса Джексона. Но одновременно компьютер разъяснил основные типы припадков, а также причины их возникновения, что и вызывало особое любопытство Сэма.

– Нервные конвульсии могут быть спровоцированы, в частности, стробоскопическим световым эффектом, и по этой причине людям, предрасположенным к так называемой фотоэпилепсии, настоятельно рекомендуется избегать посещения ночных клубов, а также пользоваться компьютерами.

– Проклятие, – пробормотал Глейг, вдруг вспомнив, как он обжег руку, случайно коснувшись безопасной на первый взгляд лампы на столе Хидеки Йохо.

– Ну, конечно же. Причина вовсе не в экране компьютера, черт возьми. Все дело в этом светильнике, который раскалился докрасна.

Он инстинктивно взглянул на тыльную сторону ладони. Ожог, размером с четвертак, был виден еще вполне явственно. Припомнив, как в молодости сам посещал ночные клубы, где его частенько подташнивало от ярких вспышек разноцветных огней, Глейг явственно представил себе наиболее вероятную причину того, что случилось с Хидеки Йохо.

– Похоже, именно так оно и было.

И он протянул руку к телефонной трубке, решив, что стоит сообщить кому-нибудь о своих подозрениях. Но вот куда лучше? В полицию? Душа бывшего заключенного яростно сопротивлялась каким-либо контактам с лос-анджелесскими копами. Может, поговорить с Элен Хасси? Но что она подумает, если вдруг позвонить ей Домой? Или обратиться к Уоррену Эйкману? Возможно, тот еще работал где-нибудь наверху. Но общаться с этим бюрократом Сэму хотелось еще меньше, чем с полицейскими. При разговоре с Эйкманом у Сэма всегда возникало противное ощущение собственной ничтожности. Может, действительно лучше подождать до утра и рассказать обо всем лично Элен Хасси. Кроме прочего, это дополнительный повод с ней пообщаться. И он решил пока не дергаться, машинально следя за проплывавшими по экрану названиями: ЭПИЛЯЦИЯ. ЭПИСТЕМОЛОГИЯ, ЭРАЗМ. ЭРНСТ. ЭРОС...

Аллен Грейбл обнаружил, что находится на четвертом этаже Решетки, рядом с компьютерным залом. Хотя разработанный им план и не отличался особой изобретательностью, он не сомневался в его действенности. Чтобы досадить Ричардсону, необходимо было что-нибудь сделать с самим зданием. А лучше всего – разладить компьютер. Засунуть в него какую-нибудь железяку потяжелее и вывести из строя сорок миллионов баксов. Более быстрого способа отомстить Ричардсону, на взгляд Аллена, невозможно и придумать. Он собирался заняться этим еще раньше, но что-то удерживало его. Теперь же окончательно решился на этот шаг. Прихватил с собой прочную стальную полоску, одну из деталей кровли, которую кто-то из строителей оставил в подвале. Это единственное, что ему удалось найти в здании. Полоска выглядела вполне солидно, чтобы вдрызг расколотить несколько экранов, а может, добраться и до внутренностей компьютера. Он уже приблизился к стеклянной эстакаде, ведущей в компьютерную, когда вдруг услышал звуки электронного пианино «Дисклэйвер», установленного в холле первого этажа. Это был отрывок из произведения его любимого композитора Оливера Мессиана, что означало: кто-то передвигается по холлу. Всякий раз перед началом дежурного обхода Решетки, около часа ночи, Сэм Глейг брал в руки фонарик и запускал программу мультимедиа для электронного проигрывателя.

Конечно же, Элен Хасси была права – никакой необходимости в этих обходах не было. Он с таким же успехом мог все контролировать из своего удобного кабинета, и даже лучше. С помощью всех этих видеокамер и чувствительных датчиков он мог прекрасно обозревать и оценивать обстановку. Причем практически мгновенно, словно всевидящим Божьим оком. Но Богу ни к чему были физические упражнения, ему было незачем беспокоиться о работе сердца или о растущем животе. И Бог наверняка бы пользовался лифтом, а не бродил по лестницам пешком, как Сэм Глейг.

Да и электрический фонарик ему в общем-то был ни к чему. Везде, где Сэм Глейг проходил по коридорам, чувствительные датчики четко реагировали на излучаемое им тепло и вибрацию шагов, автоматически включая дежурное освещение. Но на всякий случай он прихватывал с собой и фонарик. Какой же это ночной сторож без фонаря, неотъемлемого символа его должности? Так же как и без револьвера, всегда висевшего на боку.

Как только он приближался к пианино, оно начинало играть, и он на несколько секунд застывал, прислушиваясь к мелодии. Музыка, звучавшая довольно странно и волнующе, казалось, еще сильнее подчеркивала ощущение одиночества и глухой ночной тишины. У Сэма даже мурашки забегали по коже, он ощутил легкую дрожь в спине и встряхнул головой.

– Прямо чертовщина какая-то, – произнес он. Забравшись по лестнице на четвертый этаж, Сэм Глейг взглянул в сторону компьютерного зала, проверяя, не остался ли там кто-нибудь поработать. Но погруженная в темноту комната с застекленными стенами, похоже, была пуста. В глубине мигали десятки красных и белых лампочек, словно огоньки небольшого городка, над которым ночью пролетаешь в самолете.

– Кажется, все в порядке, – сказал он сам себе. – Не хватало, чтобы еще кто-нибудь умер во время моего дежурства. Уж больно много дурацких вопросов назадавали мне эти копы прошлой ночью.

Застыв на секунду, он повернул назад – ему послышался какой-то посторонний звук. Словно кто-то осторожно поднимался по той же лестнице, которую он сам только что миновал. Сэм возвращался тем же путем, что шел сюда. Такое нередко случается с охранниками, напомнил он себе. Слышишь какой-то шорох – и сразу предполагаешь самое худшее. Пока же особого повода для беспокойства не было, хотя и бдительность терять не стоило. Именно бдительность позволяет предотвратить большинство преступлений в зародыше.

Дойдя до лестничного пролета, он остановился и прислушался. Ничего. Чтобы окончательно снять сомнения, он спустился в холл и обошел его. Стук сердца глухим эхом отдавался у него в груди.

– Есть тут кто-нибудь? – громко спросил он. И, подождав несколько секунд, направился к своему кабинету. Здесь он уселся перед компьютером и запросил список всех обитателей здания. С радостью убедившись, что в компьютере действительно значилось лишь его имя, Сэм покачал головой и усмехнулся. Совсем немудрено, если в таком громадном и сверхсложном сооружении, как Решетка, мерещатся странные звуки.

– Не исключено, что это заработал какой-нибудь кондиционер, – успокоил он себя. – В корпусе действительно слегка жарковато. Сдается мне, что такие здания не очень-то годятся для людей, привыкших к комфорту.

Поднявшись, он снова вышел в холл, намереваясь завершить свой обход. Может, стоило заглянуть в подвал. Темно-синяя рубаха прилипла к потному телу, он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. На этот раз Сэм решил воспользоваться лифтом.