Текст книги "24 часа в Древнем Риме"

Филипп Матисзак
24 часа в Древнем Риме

© Philip Matyszak 2017

© Шаршукова В., перевод на русский язык, 2017 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Введение

В начале сентября 137 года нашей эры Римская империя была наиболее могущественна. Имперский орел добрался до Месопотамии и Дакии (и обратно в случае Месопотамии). От Темзы до самого Тигра Рим почитали и боялись.

Большинство людей, с которыми мы столкнемся в этой книге, это совершенно не волнует. В их жизни нет имперской славы, они должны платить за жилье, иметь дело с неприятными родственниками, преодолевать трудности дома и на работе. Возможно, Рим – величайший город, но его жители должны ориентироваться в дорожном движении, общаться с соседями и находить хорошую, но не очень дорогую еду на рынках.

Эта книга рассказывает об одном дне в Риме при императоре Адриане с точки зрения двадцати четырех его жителей. Мы начинаем в шесть часов утра – это, скорее, условность, так как для римлян сутки составляли 24 часа, но при этом считали они от заката, а не от рассвета. И это только один из примеров того, как отличалось мировоззрение римлян от нашего.

С точки зрения современного читателя, у многих из описанных здесь людей короткие, убогие жизни в обществе, полном несправедливостей и неравенства. Смерть от инфекции и болезни вездесущи. Здравоохранение и полиция рудиментарны, а большинства социальных услуг просто не существует. Однако жители Рима воспринимают все это не так. Для них несправедливость и болезнь являются универсальными опасностями, которые должны быть перенесены и приняты. Со всеми его недостатками и неудобствами, Рим – по-прежнему лучшее место для проживания, чем любой другой город в мире. Рим имеет те же недостатки, что и везде, но его преимущества несравнимы.

Не то чтобы люди этого города проводили много времени, блуждая по памятникам и знаменитым общественным зданиям. У них есть жизнь, чтобы жить, и именно на эти жизни мы взглянем этим поздним летним днем. Заметим, однако, что наша главная цель заключается не в том, чтобы наблюдать за жизнью отдельных жителей Рима, а в том, что они могут рассказать нам о самом Риме. Греки и римляне верят, что, даже если вы уберете стены, здания и дороги, у вас все равно останется город.

Город – это люди. Здания и памятники, которыми восхищаются последующие поколения туристов, второстепенны, они важны только как физическое эхо людей, которые их строили и жили среди них. По этой причине в книге мало говорится о памятниках. Здания, с которыми мы сталкиваемся в книге, – это не набор стерильных руин, а часть живой, многослойной и сложной среды.

Точно так же двадцать четыре мужчины и женщины, с которыми мы встретимся сегодня, – это не просто жители Рима: они и сотни тысяч подобных им и есть сам Рим. Эта книга не является попыткой восстановить часы дня для двух десятков отдельных римлян – она стремится реконструировать кусочек жизни самого города, отраженный в двадцати четырех из тысяч его многочисленных граней.

Хотя люди в этой реконструкции в основном вымышленные, их жизни вполне настоящие. С точки зрения современного историка Древнего мира, древность меньше относится к «великим людям», чем к социальной инфраструктуре, которая предопределила этих людей и их деяния. Следовательно, археологи, социологи, эпиграфисты и представители множества других дисциплин способствовали тому, чтобы дать нам общую картину того, как простые люди жили и работали в Древнем Риме. Эта книга опирается на все эти источники, а также на самый ценный ресурс из всех: анекдоты, речи и переписку людей, которые на самом деле там жили.

Знающий классику отметит, что авторские права на эти произведения истекли столетия назад – произведения множества современных или почти современных римлян вплетены в этот текст, от писем эрудированного Плиния до непристойного граффити на стенах борделя. Насколько это возможно, жители Рима говорят о собственном опыте; кроме того, эта книга пытается говорить за тех римлян, которые не имеют голоса в своем обществе. Часто примеры из источников приводятся в виде выдержек, которые сопровождают основной текст, и во многих случаях опыт многочисленных людей объединяется, чтобы описать один час из жизни одного человека.

Совокупность этих двадцати четырех часов больше, чем сумма его частей. В конце концов, в этой книге есть только один главный герой. Этот главный герой – город Рим – изобильный, неряшливый, с трудом управляемый муравейник. Его недостатки бесчисленны, и иногда они ужасают, но тем не менее мы все же находим в этом городе огромную энергию и оптимизм.

Есть предпринимательский дух и непоколебимая уверенность в том, что независимо от того, насколько хороши или плохи, они всегда могут стать лучше. В Риме раб стремится быть свободным, вольноотпущенник процветает, а богатый купец должен быть принят высшим обществом. Часто жалуясь на свою судьбу, римляне редко с ней смирялись. Они динамичны и не подавлены. Они убеждены в своем превосходстве и проникнуты чувством того, что теперь они находятся в центре Вселенной, они должны максимально использовать его и добиваться лучшей жизни для себя и своих детей.

Древний Рим был чем-то гораздо большим, чем коллекция зданий. Он даже нечто большее, чем общество взаимосвязанных общин самых разных народов и отдельных людей.

Древний Рим – это целое мировоззрение.

Ночной час VI (00:00–01:00)
Будни пожарного патруля

Тот факт, что у Петрония Бревиса есть ребенок – дочь, – привел к волне юмора и непристойностей в небольшом жилом квартале, который он называет домом.

Жена Петрония Бревиса работает у торговца рыбой в римском Форуме Пискариум (рыбном рынке). По работе она должна контролировать перевозку живой рыбы. Эта рыба доставляется в Рим ночью в бочках с водой. Рыба перевозится живой, чтобы избежать ее порчи во время транспортировки с места ловли. После того как рыбу выпускают из бочек, во время работы рынка рыба плавает в мелких бассейнах, вырезанных прямо в столешницах. Таким образом, римляне получают действительно свежую рыбу. На самом деле, подавать рыбу спустя всего час после ее кончины на лотке торговца рыбой – вовсе не редкое дело.

Достать рыбу из бочек и переместить в бассейны нужно до того, как первые покупатели попадут на форум уже на восходе солнца, а это значит, что жена Бревиса должна выйти из дома за час до этого. Прежде чем она отправляется на работу, она обычно готовит завтрак и оставляет его на кухонном столе для мужа, чтобы он смог поесть, когда придет домой, хотя, учитывая час, когда он приходит, он может рассматривать свой завтрак как ужин.

Бревне обычно приходит домой через час после того, как его жена уходит на работу, после чего он ест, быстро стирает и ложится спать. Петроний Бревне является членом корпуса вигилов, «Ночного дозора» Рима, и к тому времени, как он приходит домой, он проводит на ногах девять часов. Благодаря их перекрывающимся рабочим часам случается, что Петроний не видит свою жену целую неделю. Вот откуда происходят шутки о его дочери, поскольку соседи размышляют о том, как же им это удалось.

Сейчас Бревису еще предстоит несколько долгих часов смены. У него и его отряда есть двойная функция: вигилам вменяется поддержание законности и порядка на улицах после наступления темноты, и это действительно связано с их главной задачей – предотвращением огня. В конце концов, ущерб, нанесенный буйным пьяным или даже убийцей и грабителем, может быть крошечным по сравнению с хаосом, вызванным даже умеренным пламенем. Для противопожарной защиты Рим разделен на семь районов, а Бревне и его коллеги прекрасно понимают, что в районе, за который отвечает их группа – Регио II, – начался худший пожар в истории Рима.

Это случилось в 64 году. Огонь, разгоревшийся на извилистых улочках возле Большого цирка, в конце концов превратился в пожар, который удалось обуздать только через шесть дней. К этому времени более четверти Рима было разрушено.

Великий пожар

В жаркую летнюю ночь 19 июня 64 года в одном из магазинов, которые выстроились вдоль стены Большого цирка, вспыхнул пожар. Как позже объяснил историк Тацит, «не было ни особняков, которые были защищены стенами, ни храмов, окруженных каменными оградами, никаких-никаких препятствий, которые могли бы остановить его продвижение».

Тацит стал свидетелем пожара, в то время как парень дает описание из личного опыта: «Улицы были забиты беглецами. Кричали испуганные женщины, инвалиды и старики. Были мужчины, которые осматривались вокруг, некоторые из них тащили на спине пострадавших и ожидали, что им помогут. Пока они оглядывались назад, [огонь] атаковал их с флангов и спереди. Иногда они бежали в соседний район, только чтобы обнаружить, что он в еще худшем состоянии, чем тот, из которого они только что ушли». Многие считали, что такой страшный пожар не мог возникнуть сам по себе, даже возникло подозрение, что император Нерон принял решение о поджоге в качестве радикальной формы очистки города, после чего он восстановил Рим по собственным планам.

Наскоро построенные ларьки уличных торговцев, складские навесы и верхние этажи многих зданий – все из дерева, сухие и расположены так близко друг к другу, что едва ли нашлись бы два здания, которые не касались бы друг друга. Все, что требуется, – уголек, выпрыгнувший из небрежно разведенного огня, или масляная лампа, оставленная без присмотра, сбитая крысой, – и уже через несколько минут пламя может перекинуться на улицу, которую патрулируют Бревне и его команда.

Модель римской пожарной машины. Качающийся рычаг приводит в действие силовой насос

Неудивительно, что у патруля есть возможность проникнуть в любое помещение, где, как они подозревают, огонь может выйти из-под контроля.

Помимо законных полномочий штрафовать беспечных лавочников или домовладельцев, патруль не гнушается и некоторым физическим наказанием. Учитывая огромную опасность, которую пожар представляет для окрестностей, эпитет «поджигатель» относится к числу худших оскорблений, которым один римлянин может оскорбить другого, и мало кто испытывает сочувствие к кому-либо, кто стал объектом пристального внимания вигилов.

Эпитет «поджигатель» относится к числу худших оскорблений, которым один римлянин может оскорбить другого.

Как только пламя замечено, у подразделения есть четко установленные протоколы борьбы с огнем. В кратчайшие сроки они наблюдают за эвакуацией из близлежащих зданий и организуют соседей на тушение пожара.

Для этой цели все домохозяйства должны всегда держать под рукой определенное количество воды. Бревне и его люди могут рассказать вам о том, сколько времени потребуется, чтобы цепочка с ведрами достала до ближайшего фонтана из любой точки. Несчастный младший член отряда – «одеяло»: он носит пропитанные уксусом одеяла, чтобы затушить любой небольшой огонь, прежде чем он начнет разгораться. Если потребуется подкрепление, будет подогнана пожарная машина. Пожарная машина – не новое изобретение: предки машины, используемой вигилами, боролись с огнем в Египте за столетия до этого. Это был греческий изобретатель, который работал в Великой Александрийской библиотеке (человек по имени, собственно, Герой), который первым разработал принципы работы насоса, достаточно мощного, чтобы заставить воду проходить по пожарному шлангу.

В каждой когорте вигилов есть специалисты. Есть, конечно, врачи, которые заботятся о тех, кого избивают грабители и вигилы, которые иногда ввязываются в схватки с большими бандами головорезов. Есть также те, кто пострадал от пожаров или от прыжка из горящего здания (хотя у вигилов также есть команда «матрасоносцев», которые пытаются смягчить такие падения).

Если пожарная машина потерпит неудачу, патруль вызовет тяжелую артиллерию, представляющую собой, собственно, тяжелую артиллерию. За столетия войн и осад римляне приобрели большой опыт в крушении городских стен, а баллисты, метательные машины и прочая артиллерия, которую использовали в этих целях, становились еще более разрушительной, когда ее использовали против стандартных (и зачастую ветхих) домов римлян. Таким образом, когда разгорается особенно сильный пожар, дежурный префект вигилов принимает быстрое решение о том, где установить противопожарный барьер. Затем в дело вступает артиллерия и сносит здание. Четырехэтажное здание, когда в дело вступает профессионал, превращается в гору щебня достаточно быстро.

Как только здание рухнуло, задача Бревиса и его коллег – прыгнуть в неустойчивую кучу обломков и вытащить всё легковоспламеняющееся длинными крюками. Они должны это делать очень быстро, так как на них надвигается огонь. Это опасная и захватывающая работа, также очевидно и то, что Бревису и его команде приходится вести долгие беседы с теми, кто небрежен с огнем (само собой разумеется, что прежние владельцы снесенных квартир редко бывают обрадованы выбором префектом места для противопожарного барьера).

«Горячая» распродажа

До того, как в начале I века император Август организовал патрули вигилов, единственные пожарные бригады в Риме находились в частной собственности. Одна из них принадлежала магнату Лицинию Крассу. В случае пожара этот человек появлялся в пылающем здании с пожарными, которые были готовы бороться с огнем, как только здание будет продано ему. Чем дольше предыдущий владелец торговался, тем больше собственности сгорало, и имущество обесценивалось.

Он скупает дома, которые пострадали от огня, и дома, которые примыкают к тем, которые горели, и их владельцы продают их за бесценок из-за страха и неопределенности. Таким образом, он [Красе] завладел большей частью Рима.

Плутарх, Жизнь Красса 2

Сегодня, однако, ночь спокойная, нет и намека на дым. Бревне и его команда покидают улицу Патрикус. Ночью эта улица – одна из самых оживленных в Риме, так как на ней находится большая часть главных борделей столицы. Ранее этим вечером патрули должны были получить подкрепление на своем обычном патрульном маршруте, чтобы выдвинуться в сторону шумной группы молодых аристократов, которых выгнали из борделя на улицу. В таких случаях Бревне сожалеет о том, что его люди вооружены всего лишь палками, а не мечами, с помощью которых городские когорты стремительно и эффективно очищают улицы во время крупных гражданских беспорядков.

Полночь уже наступила, и даже дамы ночи называют это новым днем. На обочине улицы за окнами горят лишь несколько лампочек. Работницы борделей ушли в свои спальные кабинки. Тот факт, что бордели закрылись на ночь, вывел вигилов на улицу в третий раз за ночь.

Римский магистрат – человек, имеющий важное значение и значительное самомнение – хотел зайти и посетить свое любимое учреждение после продолжительного обеда с друзьями на Авентинском холме. Судья был совсем не рад обнаружить, что, во-первых, бордель закрыт, а во-вторых, что его обычная девушка не собиралась развлекать его так поздно ночью. В припадке пьяной ярости судья попытался выбить дверь кулаками. Это заставило одну из девочек выйти на балкон, подобрать цветочный горшок с петунией и сбросить его на голову хулигана.

К сожалению, она попала в цель, и возмущенный вопль ударенного судьи привлек внимание патруля.

«Я эдил Хотилий Мансинус, – сообщил раненый Бревису и его людям. – Я подвергся нападению на улице». Эдил требует, чтобы вигилы ворвались в здание и арестовали нападавшую. Бревне с любопытством отмечает, что цветочная гирлянда с вечеринки, которую судья все еще носит на голове, должна была значительно смягчить удар цветочного горшка, но тем не менее он отметил, что судья колотил по двери борделя, пока испуганная лено (мадам) не впустила его. Нападавшей оказалась девушка по имени Мамила, которая сидит, рыдая на кровати, в своей комнате, пока Бревне снимает показания. Несомненно, ей придется появиться в суде, чтобы объясниться, но сам Бревне уверен, что, учитывая обстоятельства, никакого наказания не последует.

Нельзя сказать, что у вигилов не было сочувствия к эдилу. Вещи, падающие или выброшенные с балконов, представляют собой постоянную опасность для тех, кто проходит по улице, особенно поздней ночью, так как те, кто бросает эти вещи, склонны считать, что улица пуста. Члены отряда нередко возвращаются в казармы в несколько благоухающем состоянии после того, как какой-то домохозяин ленится подождать до утра, чтобы опорожнить свой горшок в уборной и вместо этого просто выливает содержимое из окна, не заметив патруль, проходящий по улице.

 
Много других по ночам опасностей разнообразных:
Как далеко до вершины крыш, а с них черепица
Бьет тебя по голове! Как часто из окон открытых
Базы осколки летят и, всей тяжестью брякнувшись оземь,
Всю мостовую сорят. Всегда оставляй завещанье,
Идя на пир, коль ты неленив и случайность предвидишь:
Ночью столько смертей грозит прохожему, сколько
Есть на твоем пути отворенных окон неспящих;
Ты пожелай и мольбу принеси униженную, дабы не
Был чрез окно ты облит из горшка ночного большого.
 

Ювенал, Сатира III

Патруль проходит мимо Большого цирка, а затем поворачивает на юг, чтобы патрулировать небольшие улочки вдоль восточных склонов Авентинского холма. В течение дня здесь достаточно опасно. Возле доков жизнь грубее, она может быть неприятной и скоротечной. Тем не менее вигилы могут немного расслабиться. Поскольку большинство людей на востоке Авентина не обладают имуществом для ограбления, здесь меньше головорезов, а докеры, которые должны загружать корабли через несколько часов после полуночи, как правило, ложатся спать на закате.

Улицы узкие, темные и тихие. Безмолвие облегчает навигацию по ним. Только на одной улице, справа от команды, сутолока и суматоха утреннего часа пик. Это каменная дорога, ведущая от ворот Остии к Форуму. Здесь нескончаемая колонна телег заполонила всю дорогу, а волы и возницы орут и ревут друг на друга, а визг осей добавляется к общей какофонии.

В настоящий момент хаос кажется громче только в том месте, где дорога сужается между колоннами, поддерживающими могучие арки акведука Аква Аппия, который проходит сверху. С тихими вздохами вигилы спускаются под гору и идут исследовать последнюю проблему, осложняющую их ночь.

Ночной час VII (01:00–02:00)
Возница в пробке

 
Можно заснуть? Ведь спится у нас лишь за крупные деньги.
Вот потому и болезнь: телеги едут по узким
Улиц извивам, и брань слышна у стоящих обозов, —
Сон улетит, если спишь ты как Друз, как морская корова.
 

Ювенал, Сатира III

Хтонические боги – боги подземного мира: Меркурий, Плутон и Геката. В эту ночь, так же как и каждую девятую ночь в году, Кай Вибий призывает этих богов и просит их нанести ужасные пытки душам авторов Муниципального закона.

Муниципальный закон – это проклятие существования Вибия. Закон предназначен для предотвращения заторов на городских улицах путем запрещения колесных транспортных средств в городе в часы дневного света.

Насколько Вибий может видеть, единственным следствием этого закона явились заторы в ночное время, когда он и, по-видимому, каждый возница в Лации пытаются попасть в город с лунным светом и выехать с восходом солнца. Это очень напряженный бизнес.

В течение восьми дней из каждых девяти Вибий трудится в качестве крестьянина-фермера, который работает в своем небольшом владении в семь акров, расположенном к юго-востоку от Рима, недалеко от десятой вехи Аппианского пути. Это мирная жизнь, хотя она и требует постоянной прополки и борьбы со слизняками за салат. Вибий ложится спать на закате и просыпается, отдохнувший и довольный, с первым пением птиц еще до рассвета. Это его обычный распорядок. Но затем каждый девятый день Вибий превращается в угрюмого красноглазого монстра, который карабкается на семейную телегу и готовится к путешествию в Рим.

Продукция была собрана на фермах накануне и привезена в Рим ночью многострадальными возницами.

Причина этого несчастья – нундины (уличные рынки). Как следует из названия, уличные рынки открывались в Риме каждый девятый день. Хотя римские домохозяйки могут покупать продукты в любое время в мачеле (крытый рынок, который открыт каждый день), все знают, что продукция в нундинах дешевле и свежее. Это потому, что продукция была собрана на фермах накануне и привезена в Рим ночью многострадальными возницами, такими как Вибий.

Фактически торговлей занимается невестка Вибия, которая живет в Риме. У нее есть место на улице Меркатус, на восточном склоне Авентинского холма, и постоянные покупатели. Они ценят качество предлагаемой продукции, поскольку у продуктов Вибия репутация лучших. Жена Вибия делает все возможное для контроля качества, гарантируя, что только лучшие товары попадают в телегу. Она, к примеру, удостоверяется, что свиней кормят редисом и другими овощами; во время зимнего фестиваля Сатурналий (Сатурналии – зимний фестиваль в Риме – это единственный раз, когда азартные игры разрешены в общественных местах) эти свиньи, в свою очередь, поедут в Рим как копченая ветчина и бекон.

Трудные деньги, которые приносит уличный рынок, очень приветствуются. Бо́льшая часть того, что требуется в хозяйстве Вибия, приобретается бартером с соседями, но для конкретных сельскохозяйственных инструментов, льняной одежды и предметов роскоши требуются деньги. Часть этих денег приходит от специализированных торговцев. В разное время года они совершают поездки в мелкие хозяйства, скупая урожай и спасая Вибия от необходимости совершать еще больше поездок в столицу. Таким образом, lupinarii собирают зеленые бобы и нут, реропагп хорошо платят за урожай дыни. Fructarii регулярно посещают хозяйства, потому что вишня, персики и яблоки созревают в разное время. Однако, хотя удобство оценивается, продажа оптовикам менее выгодна, чем прямое общение с клиентами в Риме, поэтому финансовая необходимость диктует, чтобы Вибий все равно загружал свою телегу каждый девятый день.

Сельское хозяйство

Ювенал своему другу Персикусу:

а теперь послушай о моем [запланированном] празднике, и ничто из этого не было куплено на мясном рынке. Моя ферма Тибур обеспечит самого пухлого и нежного представителя стада. Он еще никогда не ел траву… И в нем больше молока, чем крови. Дикая спаржа была собрана женой судебного пристава, когда она закончила ткачество.

Яйца, подходящие для лорда, аккуратно завернуты в тонкое сено, подаются вместе с курами, которые их снесли. Также виноград, которому полгода, кажется свежим, прямо с виноградной лозы. Вы отведаете груши… И в тех же корзинах – свежие ароматные яблоки, как и всегда из Пицена.

Сегодняшний груз довольно типичен. Есть салаты в тканых и плетеных корзинах, партия молодой моркови (фиолетовой, конечно, так как оранжевая морковь прибудет в Европу только через тысячелетие), неочищенный горох, лук-порей и спаржа. Есть шесть связок зайцев, которые были пойманы в капканы рядом с огородом, и корзинка яиц, оставшаяся со времени последнего нундина. Вибий также продает товары мелких фермеров, которые живут дальше от Рима. Это менее скоропортящиеся предметы, такие как разнообразные сыры, горшки с медом, кориандр, петрушка, розмарин и укроп. Этим мелким фермерам гораздо легче доставлять свои товары Вибию, чем отправлять их в Рим. Их более низкая прибыль окупается удобством того, что они освобождены от последней, самой трудной части – путешествия в Рим, – чувство, которое Вибий знает слишком хорошо. Также помогает то, что у Вибия есть пара волов – основное достояние мелкого хозяйства, не исключая его дом. Помимо регулярных поездок в Рим и пахоты его полей, быки приносят деньги тем, что их сдают в аренду другим мелким землевладельцам по мере необходимости.

Вполне вероятно, волы разделяют отвращение Вибия к поездкам в Рим. В конце концов, они должны тянуть телегу. Эта телега – триумф утилитарного дизайна, известного как пластрум, основной тяжелый грузовой автомобиль римского мира. Как Вибий может горько засвидетельствовать, никакая роскошь не была допущена в конструкцию этого транспортного средства: это мелкая коробка, высеченная из дубовых досок с сиденьем спереди без обивки. Колеса – диски из сырой древесины, которые покрывают кусочки железа, лишь частично справляющиеся с предотвращением расщепления колес каждый раз, когда они попадают в выбоину. В то время как более дорогие транспортные средства имеют хотя бы какую-то подвеску, у этого и большинства сельскохозяйственных телег нет ничего подобного. Для поглощения удара Вибий должен полагаться на сжимание своих же ягодиц.

Ось едва заслуживает своего названия: она представляет собой жердь, удерживаемую на месте двумя простыми деревянными подшипниками. Однако втулка оси, как и внутренняя втулка, облицованы железом, что предотвращает износ. Для облегчения трения есть набор металлических шайб, но отсутствие шарикоподшипников означает, что путешествие Вибия в Рим регулярно прерывается необходимостью спрыгнуть с телеги и смазать ось из горшка, установленного на задней части телеги для этой цели. Смазка может быть сделана из жира свиньи или оливкового масла, предварительно прокипяченного. В любом случае, смазка оси стоит денег, и Вибий смазывает ось только тогда, когда он видит, что быки напрягаются чрезмерно. До тех пор он отвечает на жалобы других участников дорожного движения на визг металла безразличным презрением.

Волы еще хорошо держались в конце второй половины дня, но, как Вибий и ожидал, стали более беспокойными после наступления темноты, когда тележка приблизилась к городу. Как и большинство римских колесных транспортных средств, тележка Вибия предназначена для езды по мягкому полотну дороги: твердая, вымощенная поверхность оставалась для пешеходов. Но когда телега приблизилась к городским воротам, гробницы стали подбираться все ближе к обочине дороги (запрещается зарывать трупы внутри города, поэтому на дорогах, находящихся непосредственно снаружи, очень много захоронений). Волы не подкованы и громко жалуются, когда им приходится идти по плитам. Их возмущенный рев, когда незащищенные копыта шагают по камню, добавляют новых звуков к общей какофонии путешествия.

Многолетний опыт позволил Вибию своевременно прибыть, чтобы после очереди на закате войти в город. Он уже поздравлял себя с медленным, но относительно гладким путешествием, пока в полночь удача от него не отвернулась. Теперь под аккомпанемент пустого живота Вибий смотрит на неподвижную очередь телег, блокирующую подступы к аркам

Аква Аппиа. Из общего шума криков, проклятий и бесполезных реплик стоящих впереди стало ясно, что одна из телег потеряла колесо, и движение остановилось до тех пор, пока проблема не решится.

Извергая проклятия, Вибий готовит кнут, прикрепленный к длинному шесту. В течение большей части пути кнут использовался главным образом для того, чтобы отгонять мух от ушей волов. Боковые стороны тележки подняты, чтобы сделать их выше с учетом этой ситуации. Откинувшись на своем сиденье, Вибий прищурился в слабом звездном свете, готовясь к тому моменту, когда первая маленькая грязная рука схватится за верхнюю часть корзины. Кнут с силой опускается на руку потенциального воришки, раздаются визги боли, за которыми следует поток непристойностей.

Это одна из причин, по которой Вибий привез телегу в Рим. Примитивные оси и грубая подвеска означают, что волы не смогут тащить большую часть груза, не задушив себя (ошейник – еще одно изобретение, насчитывающее уже не одно столетие). Фактически Вибий мог бы взвалить тот же груз на пять мулов и таким образом сделать поездку в Рим более удобной. Однако, помимо работы вигилов, Рим очень плохо охраняется, и один человек с пятью мулами и легко продаваемыми товарами имеет такую же вероятность совершить поездку через Авентин ночью, как и девственница, несущая кошелек с золотом. А вот у телеги есть огромное преимущество – это все-таки мини-замок, защищенный со всех сторон Уже и так раздраженный Вибий щедро раздает удары хлыстом, защищая свои крепостные стены, и через некоторое время воришки отправляются на поиски более легкой добычи.

Остается более серьезная угроза со стороны банд головорезов, использующих путаницу, чтобы заставить телегу проехать по переулку с целью ограбить ее без спешки. В таких случаях все заинтересованные лица должны объединиться для защиты любого, кто мог бы подвергнуться нападению. Вибий посылает еще одну молитву богам о том, чтобы этого не произошло сегодня вечером, потому что, будучи морально обязанным присоединиться к борьбе с таким уличным пиратством, он знает, что бандиты наверняка обворуют его, пока он занят помощью.

Общее напряжение спадает, когда команда вигилов спускается с Авентина, чтобы исследовать суету вокруг основания акведука. В течение нескольких минут после их прибытия поток телег снова отправляется вперед. Когда его телега проходит под массивной каменной аркой, Вибий отмечает, что, как это часто бывает, вигилы были эффективными, но несимпатичными. Телега со сломанным колесом опрокинута набок в переулке, где несчастный возница сидит со своими товарами, надеясь, что его отчаянные призывы будут услышаны плотником.

Зрелище напоминает Вибию, что на следующей остановке он должен проверить металлические конструкции, которые держат колеса на месте. Крутящий момент между колесами и осью может привести к тому, что они сломаются, согнутся или развяжутся, и это, наряду с более серьезными поломками колес или оси, является наиболее распространенной причиной поломки. Благодаря этому и более ранней задержке Вибий уже опаздывает. Дальнейшая задержка будет катастрофической.

Мозаика изображает погрузку легкой двухколесной колесницы

Тем не менее место для нундин расположено немного дальше по дороге, где небольшой поток телег сворачивает, направляясь на тот же уличный рынок, на котором остановится Вибий. Неслучайно, что так много телег направляется на тот же рынок, так же как и то, что каждый торговец выбирает рынок как можно ближе к своему району Рима. Таким образом, садоводы из области к востоку от Рима будут искать клиентов на холме Эсквилин, а те, кто обитает ближе к северу, будут обслуживать Виминальский холм. Никто не хочет путешествовать по узким улочкам Рима больше, чем необходимо, хотя некоторые могут приложить дополнительные усилия, чтобы добраться до Форума Холиторий – главного овощного рынка Рима у подножия холма Палатина.

Советы для садоводов

Фасоль выращивайте в твердой почве, которая защищена от штормов; горошек и пажитник – в местах, максимально свободных от сорняков… Чечевицу можно посадить в бесплодную почву. Ищите красноцветную землю и держите ее свободной от сорняков. Ячмень растет в новой почве или в поле, которое вспахали под пар. Репа, семена кольраби и редис хорошо растут на щедро ухоженных или естественно плодородных участках.

Расположение нундин Вибия на Авентине означает, что, так как он доставил свою тележку в Рим, то сможет заняться дополнительным бизнесом, пока он тут. Некоторые возницы с большим удовольствием, чем соблюдение гигиены, заключают контракт на загрузку своих телег мусором, который они вывозят из города на обратном пути. Преимущество этого заключается в том, что телеги могут находиться в Риме дольше, так как мусорные телеги освобождаются от исполнения строгих положений Муниципального закона. Однако второй груз Вибия будет намного более гигиеничным.