Текст книги "Иконоборцы"

Его провожатый тем временем запалил небольшой фонарь, и круг желтого света выхватил из тьмы их таинственного попутчика. Точнее попутчицу.

– Госпожа Ка… – испуганно выдохнул почтальон, и, как показалось Камилу, дернулся в сторону двери.

– Без имен, дурень, – она шутя шлепнула его по губам сложенным веером, и от этого легкого толчка голова попутчика дернулась, как от удара.

– Кто это и кому ты его везешь?

– Это друг гостя леди Анны, – его спутник явно пытался придать голосу видимость смирения, но там звучало еще что-то вроде обиды.

– Да-а-а что-о-о вы говорите! И давно он там гостит? Чем заполняет свои ночи эта английская сука?

– Сегодня пошла вторая ночь. Моя госпожа в меланхолии и хочет сделать его своим наследником.

– Ну да, конечно, а Князь наверняка в бегах, и поэтому с Традициями можно творить то, что минуту назад так красочно изложил этот красавчик. Как, кстати, его имя?

– Камил де Бенье, госпожа. Он капитан…

– Да-да, королевских мушкетеров, я вижу, – она засмеялась довольная своей шуткой, – а еще порядочный наглец и хам. Зачем твоей леди такой материал?

– Я всего лишь слуга и потому…

– И потому ты сейчас уступишь мне место и дашь позабавиться с кавалером.

– Он принадлежит той, кто…

– Он принадлежит той, кто мог бы смахнуть твою дурную голову вместе со смазливой мордашкой, но не стала этого делать. И не смей мне перечить, я не собираюсь лишать его возможности встретиться с другом. Я всего лишь хочу уравнять их шансы при этой встрече.

– Как будет вам угодно, госпожа, – почтительно склонил голову провожатый и скользнул в сторону, уступая место рядом с Камилом незнакомке.

Камил слушал этот разговор с возрастающим изумлением, даже его полупьяное сознание било тревогу. Он понимал, что Николя ввязался в какую-то опасную игру. Быть может, он звал друга на помощь, но зачем тогда весь этот бред о доверии? А еще его невообразимо бесила его собственная беспомощность. Эти двое разговаривали в его присутствии, как будто молодой человек был каким-то предметом интерьера. Тем временем незнакомка обернулась к нему, и Камил, наконец, смог разглядеть ее как следует.

Она была довольно молода, с аристократической молочно-белая кожей, тонкими чертами лица, ее медно-рыжие волосы были уложены в тяжелую прическу и дополняли образ этой, без всякого сомнения, прекрасной женщины. Но вот глаза портили все дело. Это были глаза глубокой старухи, видевшей столько зим, сколько и не снилось никому из живущих, это были глаза тьмы и ночного кошмара.

– Тебе готовили одну дорогу, а я подарю тебе другой путь, – зашептала она Камилу на ухо, медленно расстегивая пуговицы на его мундире. – Ты слишком резкий и прямолинейный, слишком дикий для того, чтобы я отдала тебя этой жеманной суке, – ледяные пальцы огладили его шею замирая время от времени, как будто прислушиваясь к толчкам крови в его жилах. Камил вдруг почувствовал, как в нем просыпается желание обладать этой женщиной, даже невзирая на леденящие душу прикосновения ее пальцев.

– Я чувствую, что ты хочешь любви, но то, что я подарю тебе, – это гораздо больше, и оно почти стоит того, что ты потеряешь.

– Что? – простонал мысленно Камил, борясь со страхом, желанием и все еще висящими на нем якорными цепями, сковывающими его движения.

– Твои краткие дни пойдут в уплату нашим ночам, – в ее голосе послышалась с трудом сдерживаемая ярость и какое-то безумное сладострастие, и в тот же миг неизъяснимое блаженство, текучее, как грех, затопило его сознание. Он почувствовал теплую струйку, сбегающую по своей шее, и, не глядя вниз, уже знал, что это его кровь, но было уже все равно. Лишь бы продолжался этот пьянящий полет вглубь черного колодца, в объятиях прекрасной незнакомки, навстречу свету, которого для него больше нет.

***

Пробуждение по будильнику выводит из себя бессмертного даже сильнее, чем смертного. Шагнув за Рубикон не-жизни, ко многому начинаешь относиться по-другому. Но только не к будильнику, в какой бы форме он тебе не являлся. Первым непроизвольным желанием было уничтожить источник мерзкого звука. Однако лишь когда посеребренная сталь секретера обожгла пальцы, Камил с трудом восстановил контроль над собой и попытался осознать происходящее сквозь багровый туман раздражения. На поверхности был ранний вечер, сумерки еще не коснулись земли.

За решетчатой дверью секретера помигивал огнями мобильный телефон аварийного вызова. Зеленый, значит вокзал! Неужели началось?

Выдвинув ящик, Камил одной рукой поднес телефон к уху, другой набрал комбинацию клавиш на клавиатуре пульта.

– Говорите.

– На нас напали. Днем. Сменили охрану. Дирекция под доминантой. Прикрытие – внеплановое антитеррористическое мероприятие.

– Барон?

– Вне зоны доступа.

– Продолжать наблюдение. Ничего не предпринимать.

Камил сел за пульт и прокрутил записи с камер наблюдения.

Судя по нарукавным шевронам, это охранное подразделение «Камелот», что автоматически означает – клан Розы. Итак, шахматная партия начата, и первый ход за Николаем.

Однако Камил никогда не любил эту старейшую стратегическую игру и был настроен сыграть с вырожденцами в более пролетарский вариант – в «Чапаева».

Он вышел в интернет и отправил кодированное сообщение в первопрестольную. Пора было вызывать подкрепление.

Вечер только начинался, и до захода солнца кое-что еще можно было успеть сделать. Допустим, проверить оружие. Клановый арсенал располагался в Порт-Артуре, а здесь был маленький домашний набор для междоусобиц. Ничем из ряда вон выходящим. Камил похвастать не мог.

Небольшой набор автоматического ручного оружия, дробовики, пара раритетных обрезов, снятых с поселян, гранаты разны типов. Несколько снайперских винтовок с различной оптикой, связка трофейных наганов и пээмов, а также довольно внушительная коллекция холодного оружия всех видов. С особым трепетом Камил приблизился к витрине, где лежали собратодробительные колья работы знакомого оружейника. Он аккуратно поднял один из них и повертел в руках, в сотый уже наверно раз любуясь подарком. Изящно выкованный из муаровой стали, с легким серебристым узором из переплетающихся линий, с узкими хищно вытянутыми лезвиями бритвенно острых граней, переходивших в верхней трети в гарпунные крючки, похожие на когти гарпии. Рукоять захвата, шершавая от щедро нанесенного узора, но без единой зацепки, позволяющей накинуть петлю, наоборот, плавно сужающаяся к основанию. Идеально изготовленный «выключатель» для собрата. Именной. Камил повернул оружие к свету, и на полированной стали заблестела подарочная гравировка – кровавая звезда и перерубленная роза. Эта игрушка давно ждет своего часа. С легким сожалением он отложил ее и пробежался взглядом по менее навороченным наборам. В основном они все были патронташного типа и позволяли нести на себе около десятка штырей, довольно неприятных для сородича. Были бы опытные бойцы, умеющие этим пользоваться, а с этим в нынешнем клане был явный напряг.

Внезапно его взгляд приковало некоторое несоответствие обычному порядку вещей. Камил пригляделся и рывком перетек к дверце сейфа. Та легко подалась и явила абсолютную пустоту. Черный свиток – второе сокровище оружейной – бесследно исчез. Камил нахмурил брови и вышел из комнаты, прихватив с собой лишь комиссарскую трость – многофункциональное приспособление, незаменимое в сложившейся обстановке и не привлекающее внимание в обыденной жизни. Свиток определенно взял кто-то из своих, а своих было не так много, что наводило на грустные мысли, – в ближайшее время их станет еще меньше. Решив не играть в прятки со своей паранойей, Камил не ограничился комиссарской тростью и надел плечевую кобуру с небольшим вальтером.

Стоило выйти из оружейной, как в кармане куртки завибрировал мобильник. Приглашение на внеочередное заседание упырского совета. Оперативненько. Князь ты, или не князь, но оставаться крайним никому не хотелось. Разрыв договора – это не та шутка, на которую можно закрыть глаза. Камил довольно улыбнулся и сел за руль.

Вечерний московский спецрейс прибывал в начале первого. Небольшой пузатый самолетик подрулил к зданию аэровокзала, свесил язык трапа и облегченно отрыгнул нескольких пассажиров. Последним на бетон взлетки ступил высокий бледный господин в твидовом костюме с небольшим серебристым кейсом. Сделал пару шагов в сторону ожидающего микроавтобуса и … внезапно растаял в воздухе. Антонио Гастелло предпочитал пешие прогулки.

Спустя некоторое время тот же господин проявился возле одного ничем не примечательного дома на краю города. В палисаднике цвели запоздавшие розы, яркими пятнами выделяясь среди начавших желтеть растений. Антонио хмыкнул и нажал кнопку звонка. Ждать пришлось недолго.

Двери открыла невысокая молодая девушка. Большие черные глаза, казавшиеся темными тоннелями, на секунду вспыхнули и тут же угасли.

– У меня дело до вашей хозяйки, – его голос обладал невесомым повелительным акцентом.

Та, коротко поклонившись, пропустила его к дверям в комнату. А вот на дверях, уже безо всяких шарад, был изящно выведен клановый знак по всей форме. Свежесрезанный розовый бутон, хищно ощетинившийся шипами. Казалось – протяни руку и уколешься. Капли росы на лепестках светились рубиново-красным.

– Входи уже, коли пришел, – голос остался неизменным, так же как и ее талант художника.

– Александра, сколько лет, сколько зим! – он шагнул на голос.

– Да, я помню про свой долг, и ты можешь остановиться у меня, – голос, казалось, исходил от туманной дымки окутавшей комнату.

– При чем здесь долг? – делано удивился он, оглядываясь в поисках знакомого силуэта.

– При том, что если бы не он, тебя бы здесь не было. Наши кланы на грани войны. И я очень рискую, принимая тебя, – туман клубился, то обретая форму, то теряя ее.

– Ну, лично меня ты можешь не бояться, – казалось, что вот-вот он ухватит тень ее движения.

– Я и не боюсь, я – опасаюсь. Я слишком хорошо знаю, кто ты и для каких дел тебя обычно зовут, – голос прошелестел так близко, что он почувствовал легкий аромат духов.

– Я здесь по личным делам и не собираюсь причинять тебе вред, – он поставил чемодан на пол и, выпрямив спину встал в пародию на позу охотника – выставив вперед полусогнутые руки, с открытыми ладонями как для игры в жмурки.

– Будем считать, что я тебе поверила, – в ее голосе сквозило откровенное веселье.

В этот момент охотник дрогнул и неуловимым движением заключил в объятия кусок пространства, который после недолгого сопротивления плавно обрел форму и цвет.

– Ты обещал, – теперь к шутливому тону добавились мурлыкающие полутона.

– И я пока держу свое слово, – с этими словами он коротко прикоснулся губами к ее щеке.

– Ах, Антонио, зачем ты связался с этими бандитами? – прошептала жешщина, не спеша высвобождаться из его объятий, – из тебя бы вышел такой прекрасный…

– Не начинай, Александра, – он разжал руки и, отойдя на шаг назад, посмотрел ей в глаза. – Мы те, кто мы есть, и это не изменить.

– Прости, увлеклась, – она развернулась на каблуках и прошествовала в глубь дома. – Выпьешь с дороги?

– Не откажусь

– Чистого или смешать?

– Чистого

– Есть неплохая модельерша 1983 года розлива, или предпочитаешь что-нибудь более высокохудожественное?

– Ты же знаешь – я не гурман.

– Тогда – прошу к столу, – хозяйка изящным движением руки пригласила гостя за ширму. На длинном столе, сервированном на две персоны, лежала в забытьи молодая девушка, ее длинные светлые волосы с правой стороны чуть потемнели от крови. Она была еще жива, губы бормотали что-то бессвязное, на лице блуждала томная улыбка.

– Под кайфом? – деловито спросил он, наклоняясь над жертвой.

– Ну что ты, – Александра надула губки, – ты же просил чистого! Так, кое-какие старые уловки.

– Ну, тогда за встречу! – и Антонио припал к шее модельерши.

– Прошу тебя, только не до дна! Она еще не дошила последний заказ!

– Неплохой букет, – вежливо одобрил он, – однако налицо злоупотребление никотином.

– Ты же сказал, что не гурман!

– Но это еще не значит, что я не разбираюсь, – с этими словами гость уже откровенно ухмыльнулся – вкупе с перемазанными в крови губами зрелище было почти хрестоматийное. Хоть картину пиши.

Антонио облизнул испачканный в крови палец и, почмокав, воздел очи к потолку.

– Судя по тонкому аромату мяты, я думаю, это Супер Слим с ментолом, – он еще раз облизнул палец и добавил, – тонкие дамские, по сорок пять рублей за пачку, – и он опустил глаза на хозяйку.

Та смотрела на него с суеверным ужасом.

– Кхм, что-то не так?

– Ты занялся магией крови? – в ее голосе появились легкие истерические нотки.

– Отнюдь, – Антонио тяжело вздохнул и, усевшись на стул, задумчиво утерся салфеткой.

– Тогда откуда такие точные сведения?

– Зрение хорошее, – он вытянул рукув сторону жертвы. Хозяйка непроизвольно отшатнулась. Тогда гость, чуть привстав, выдернул из кармана жертвы вышеописанную пачку сигарет и бросил ее на стол.

– Ах ты мерзавец!

– Ну, полно тебе, зато согласись, это была хорошая шутка.

Холодное молчание было ответом.

– Спасибо за угощение, где я могу поставить свои вещи и переодеться? – гость встал и повернулся к своему чемодану.

– Анна покажет тебе твою комнату. У меня дела, – ощущение присутствия исчезло.

Приведя себя в порядок, то есть сменив дорогой походный костюм на неброский поношенный китель, Антонио распаковал новый мобильник и, набрав номер, отправил код. Отчитавшись таким образом о прибытии, он вышел из своей комнаты и прошел в гостиную. Там было уже прибрано, ширма и пиршественный стол исчезли, зато появились несколько свечных фонариков с разноцветными стеклами. Свет их был тускл, неуверен и неприятен, поэтому гость подошел к большому тонированному окну гостиной, выходившему в сад. Была середина ночи.

В такую ночь не следовало сидеть дома, но он здесь не на прогулке, так что пока придется потерпеть, тем более что эта территория не контролировалась Свободными. Антонио и сам не вполне понимал, что его заставило попросить убежища здесь, а не лечь на одном из клановых мест.

Наверное, чувство противоречия. Их вечное родовое проклятье. Интересно, какая буча заваривается здесь на этот раз? Последний раз он бывал здесь еще при Советах. Тогда было весело, остается надеяться, что в этот раз Камил задумал заваруху не хуже. Антонио отвел взгляд от окна и в тот же момент почувствовал, что он в комнате не один.

– Анна? Что тебе нужно? – сказал он, уже отчетливо сознавая, что это не она. Ощущение взгляда в спину сменилось холодным потоком, бьющим под основание черепа.

– Ччче-ерт, – он крутанулся на каблуках, отчаянно чувствуя, что не успевает. Момент упущен, и холодная волна уже захлестывает его, растекается по позвоночнику, движения замедленны, и тело слушается с явной неохотой, словно преодолевая сопротивление огромной вязкой массы.

Не доезжая до здания библиотеки, где в этот вечер была назначена встреча, Камил припарковал машину и пошел пешком. Машина в условиях войны слишком хорошая цель, и в ней он чувствовал себя более уязвимым, чем без нее. Перейдя по мосту неширокую речушку, давшую в свое время название здешнему поселению, он несколько раз свернул, чтобы сбить возможную слежку, и нырнул под мост на старую заросшую набережную, давно облюбованную местными тусовщиками для распития алкоголя и встреч. Вот и теперь, едва ступив на старый потрескавшийся асфальт, он тут же стал свидетелем ссоры молодой парочки.

– Не хочу! Не трогай меня! – невысокая девчонка в рваной кожаной куртке и красной бандане на темных кудряшках отбивалась от длинного рыжего парня, целеустремленно тискавшего ее в объятиях. От обоих разило дешевым портвейном.

Камил хмыкнул и хотел пройти мимо, однако поравнявшись с ними, скорее учуял, чем заметил на шее у рыжего метку стада цветочников. Он сделал шаг в сторону и, схватив парня за плечи, вытряхнул девушку из его рук.

– Чего тебе надо? – заорал тот.

– Ты братве денег задолжал. Пошли, пройдемся, поговорим, – и Камил подтолкнул парня вперед. – Вы свободны, девушка.

– Я бы и сама справилась, – запальчиво вякнула девица, и подхватив рюкзачок, быстро пошла в сторону моста, ее ощутимо заносило.

– Каких денег? Кому? – ерепенился флакон, однако Камил счёл, что церемонии закончены, втащил его в тень и, технично свернув шею, припал к свежатине. Пить, а тем более убивать чужие дойные флаконы считалось преступлением, но в мирное время. А они уже полдня, как имеют право на ответный удар. Пусть даже и маленький. Нужно же с чего-нибудь начинать. Выкинув тело в реку, он промокнул губы платком и продолжил путь.

Ночь набирала обороты. Над городом всплывала луна, лучась своим холодным самодовольством. Выйдя из-под раскидистых ив, которыми густо порос берег, Камил перескочил двухметровый забор и быстро двинулся вдоль стены здания к главному входу, и таким образом попал в поле зрение видеокамер только на входном пятачке, перед самой дверью. Над входом на ржаво-красной кирпичной стене белым пятном выделялся барельеф в стиле ампир – жезл властителя в лавровом венке.

– Да, еще десять лет назад пионеры такое настенное искусство камнями бы побили, за неонацизм и хищный оскал буржуазии, а теперь хоть что на стену вешай, – проскрежетало сбоку, и возле входа материализовался носфер Веня в респираторе и с автоматом наперевес. Он услужливо открыл дверь и посоветовал уже совсем другим тоном:

– Оружие лучше оставить здесь, – после чего также плавно растаял в воздухе.

За узким коридором образовался небольшой холл с бронированной витриной, на которой лежало оружие посетителей, дверь в дальнем его конце напоминала сейфовую. По обе стороны застыли молчаливые фигуры в безукоризненных костюмах. Молча отдав свой вальтер, Камил шагнул к двери.

Круглый зал освещался неяркими электрическими факелами и был погружен в приятный полумрак. Как ни странно, сегодня Камил прибыл не последним, представителей клана Розы в зале не наблюдалось. Взяв с низкого столика бокал с витэ, он медленно прошел к своему креслу, по пути кивая собравшимся и получая ответные поклоны. К удивлению Камила место его секретаря пустовало, это уже было, как минимум, странно и слегка тревожно. Удобно расположившись в кресле и поставив на столик секретаря бокал, он извлек телефон и нажал вызов – гудки шли в темноту, темнота молчала. Камил философски покачал головой, убрал телефон, взял бокал и приготовился ждать. Минут через пять после его прибытия входная дверь открылась, и в зал шагнула Александра из клана Розы в темно-алом вечернем платье, с серебряной розой примогена на левом плече. За ней неслышной тенью скользила сереброволосая секретарь с фантазийной прической и ноутбуком одетая в строгий деловой костюм.

Камил дернул бровью, смена представителя – неплохой ход, хотя и легко предсказуемый.

– Прошу всех занять свои места, собрание начинается, – голос Хранителя был подобен льду.

Александра присела на край алого дивана своей фракции, и всякие передвижения по залу замерли.

– На повестке дня два вопроса и одно заявление. Начнем с первого, – господин Бельский развернулся вместе с огромным креслом в сторону собрания.

– Прошу объяснить агрессивные действия подконтрольных клану Розы сил в отношении Содружества Анархов, – вклинился Камил. – Напоминаю собравшимся, что подобные действия напрямую нарушают Договор Шипов со всеми вытекающими последствиями, так что мы ждем объяснений и жаждем восстановления справедливости, мести и контрибуции.

Бельский поморщился, но перебивать не стал. Взгляды собравшихся устремились на нового примогена розочек.

– Клан Тореадоров отрицает свою причастность к данному инциденту, это была личная инициатива Николая. В настоящее время его местонахождение неизвестно. Идет розыск силами Клана. Я как новый представитель уполномочена обсудить условия урегулирования данного конфликта. Повторюсь, это были личные неоговоренные с кланом действия, за что виновный понесет суровое наказание, – Александра повернулась к Камилу. – Контроль над вашим владением снят, силы отозваны, размер штрафа готовы обсудить. Если возможно, наедине.

– Это было бы приемлемо, если бы касалось мелкой шероховатости между кланами, – подал голос Герхард Шварцхост. – Однако своевольные действия вашего бывшего лидера поставили под угрозу ВСЕ кланы, так как нарушили договор подписанный Камарильей и Анархами, – он окинул взглядом собравшихся. – Да и к тому же так вызывающе и неумело, – добавил он уже тише.

В зале зашушукались, зашептались, но Бельский успел перехватить инициативу.

– Предлагаю Клану Тореадор заплатить виру в размере тысячи золотых единиц каждому из кланов Домена и шесть тысяч золотых единиц Содружеству Анархов Домена. Кроме того, выдать бывшего примогена Кругу Совета для официального наказания.

– Возражения есть? – Бельский посмотрел на Камила. – Возражений нет. Переходим ко второму пункту, – он резко посерьезнел и сместился чуть в сторону, повернувшись к белому экрану.

– Самое интересное, собратья, – он щелкнул пультом, и на экране появились фотографии с прошлого собрания, останки князя, разбросанные по полу листы с ликами, – что проблемы в нашем домене еще только начинаются. Есть обоснованное предположение, что смерть Князя – следствие эксперимента с древним артефактом огромной мощности. И этот артефакт где-то здесь в Домене. Кроме нас его ищет и Шабаш, и никому неизвестно, что будет, если они найдут его первыми. Если кому-то что-то известно об этом, сообщить это Совету – в ваших же интересах.

Собравшиеся сперва по притихли, но потом загомонили с новой силой.

– Как выглядит сей артефакт? – впервые проявил заинтересованность Главгангрел, здоровый зверовидный мужик в тонком позолоченном пенсне, смотревшимся на нем до крайности неуместно.

– Это икона, предположительно византийской работы. Более точно описать сложно, информации не так много. Однако из всего этого я хотел бы резюмировать следующее. У нас напряженные отношения с Анархами, у нас в домене активные эмиссары Шабаша, у нас всплыл старинный артефакт, Домену нужен реальный и полномочный представитель, мы обязаны выбрать нового Князя! Или нас ждут большие неприятности, причем по нашей же линии.

В зале повисла тишина, и в этот момент раздался звонок мобильного телефона, Бельский бросил недовольный взгляд на Александру. Та раздраженно оглянулась на секретаря, но та что-то быстро зашептала ей на ухо. Александра встала.

– Господин Бельский, члены Совета, прошу простить, что я прерываю заседание, но только что при попытке задержания Николая были ранены два наших сородича. Николай обездвижен, но его тело пропало.

– Что значит пропало? Кто же его тогда обездвижил?

– Буквально полчаса назад, когда двое наших оперативников настигли Николая, и, обездвижив, готовились доставить в элизиум, на них было совершено нападение незарегистрированным сородичем, прочитать ауру они не успели, но почему-то уверены, что это бруджа.

– Какого черта, опять? – начал было Камил.

– Возможно, это Шабаш, – прервала его Александра и торопливо продолжила, обращаясь к Хранителю.

– Когда они пришли в себя, незнакомца уже и след простыл, тело Николая Темноветрова пропало! Прошу вас отложить выборы на завтрашнюю ночь, ибо сейчас мое присутствие очень нужно клану, кроме того, у нас всех будет время обдумать кандидатуры.

Хранитель, посмотрел на председателя, и Бельский махнул рукой.

– Итак, сегодняшний сбор по второму вопросу переносится на завтра, просьба желающих занять трон представить до завтрашнего совета свои кандидатуры.

Камил скривился, как от кислого, и вышел вслед за Александрой, но перед самым порогом замедлил шаги и резко обернулся. Перед ним стояла секретарь примы малков, рыжая девушка с короткой стрижкой и странной татуировкой на пол лица.

– Госпожа хотела бы поговорить с вами, – глаз она не поднимала и, казалось, настойчиво разглядывала что-то, обвивавшее ее ноги, одновременно стараясь сохранить осанку, зрелище было так себе, но для малка она держалась довольно неплохо.

Возвращаться Камилу очень не хотелось, однако любопытство пересилило, и он предложил:

– Я подожду ее у входа, не слишком долго, правда, – после чего покинул зал и, пройдя бронированную дверь, расположился в одном из кресел стоящих в дальнем углу холла. Собратья медленно расходились.

Первыми ушли ехидно потявкивающие гангрелы, забрав с витрины пару раритетных обрезов и дробовик. Камил на секунду задумался, как они получают на них разрешения и даже представил выражение лица милицейского сержанта, когда он увидит эти ржавые боевые артефакты, вписанные в электронные чипы лицензии.

Спустя секунду, в холле появилась Катя – Малк, и близоруко сощурившись, стала осматриваться по сторонам. Заметив Камила, она быстрыми шагами приблизилась и замерла на расстоянии почтения.

– Мне было видение насчет твоей рыженькой девочки, – быстро протараторила она, поминутно оглядываясь. – Но прежде, чем рассказать, хочу попросить о небольшой услуге.

– Слушаю тебя, – Камилу действительно была интересна судьба секретаря, да и услуга старшей малки стоила недешево.

– Я слышала, у вас с Николаем личные счеты, но если ты узнаешь что-то о его судьбе или найдешь его первым, можешь дать мне знать?

– Боюсь, ты ошибаешься в размерах своей просьбы. И ошибаешься сильно – но я выслушал тебя, скажи теперь, на что ты хотела обменять её.

– Это была просто просьба. Он необязательно нужен мне живым, просто я давно рассматриваю нить его не-жизни, и мне интересно, как выглядят на ней все узелки и надрезы.

Что же касается твоей девочки, то я видела сон: локон рыжих волос в колючем кусте и жухлые лепестки цвета заката, опадающие на чешую, и слишком много света – я почти испугалась, но от волос пахло игривым прищуром, и я вспомнила ее зеленый глаз под этим небом. Ты мне ничего не должен за этот сон, а моя просьба остается в силе.

Малка развернулась и медленно пошла обратно в зал, по пути старательно обходя одной ей видимые трещинки на мраморе.

Камил проводил ее взглядом и направился к двери. Все малки были безумны, и на его памяти их предсказания никогда не заканчивалось хорошо, хотя и сбывались с пугающей вероятностью. Другой вопрос, что толковать их с уверенностью мог только такой же безумец, как и эти несчастные. Однако если он хоть что-то понимает в предсказаниях, ему пора искать нового секретаря и попутно узнавать, что же на самом деле случилось со старым.

Ночь была в самом разгаре, город жил своей ночной жизнью. По дорогам неслись авто, слепя ночь галогеном фар, фонари бросали ленивый желтый свет на растрескавшийся асфальт обочин и тротуаров. А над городом плыла тьма, она была выше всех этих слабых сияний, ее кокон окутывал город и жадно высасывал из него хмельной угар, щедро сдобренный наркотической похотью и бездумной энергией поздних заведений.

Спокойно, но без лишней медлительности он дошел до реки, поднялся на мост и, сунув руки в карманы, зашагал к машине. Телефон Гастелло не отвечал, и это было плохо. Опасность если и бродила где-то рядом в ночи, то сегодня явно охотилась не за ним. Кто-то последовательно, удар за ударом, как в одной из китайских боевых техник, методично вырубал корневую систему его дерева. Сначала Мася, теперь Антонио, кто следующий? Какие еще фигуры остались на доске домена? Сколько игроков? Вопросы падали вниз, как чугунные гири. Кто убрал Темноветрова? И насколько правдив рассказ Александры?

Стоп. Малка спрашивала о судьбе Николая. Значит, он не встретил последний рассвет. Малки в таких случаях не ошибаются. Его исчезновение очень на руку и ему, и его клану. Чужак – бруджа, вот что интересно! Кто он? Неужели Антонио? В этот момент, словно отвечая на его мысли, в кармане запел мобильный телефон.

– Камил? Это Антонио – голос был хриплый и слегка невнятный.

– Почему не отвечаешь? Что случилось? Где ты? – Камил автоматически оглянулся и, сбежав по ступенькам, нырнул в тень моста.

– Я остановился в убежище Александры из Роз.

– Ты с ума сошёл? Не было другого места?

– Она была должна мне услугу, откуда я мог знать, что тут всё так круто?

– Немедленно убирайся оттуда!

– Погоди, давай коротко расскажу.

– Александра куда-то ушла, и я просто не успел среагировать. Меня прикрыли чем-то вроде сильной доминанты, заставили сесть в машину и вырубить пару каких-то ториков, которые вязали третьего.

После чего я очнулся уже здесь. Воспоминания обрывочны, тот, кто ставил блокаду, силен, но не слишком опытен.

– Быстро вали оттуда! – рявкнул Камил, уже не слишком заботясь о конспирации.

– Ууп-с, командир, извини – кажется, встретимся в следующей жизни.

Связь прервалась. И из ночной тьмы докатился отзвук далекого грома. Камил бешено лязгнул полутрансформировавшимися клыками и, прыгнув через перила, рванул в сторону машины. Через секунду он уже мчался по городу, визжа резиной и вытягивая из мотора всё возможное.

Точного адреса он не знал, но примерное расположение представлял довольно четко. К сожалению, долго искать не пришлось. Вой пожарных сирен он услышал задолго до того, как увидел пламя. На одной из улиц университетского городка, состоявшей из частных домов, открылся локальный уголок преисподней. Посреди участка разверзлась огромная воронка, похожая на огромный мангал, в котором весело полыхало то, что еще недавно было коттеджем. Пожарные поливали водой соседние дома и заборы, чтобы локализовать очаг, но для убежища Александры все было уже кончено. Пламя извивалось огромным красным зверем, ехидно позыркивая в сторону Камила. Огонь – извечный враг Собратьев Ночи – радостно резвился на погребальном костре, в который превратился этот вчера еще изящный домик с садом.

Близко Камил подходить не стал, огонь – это то, чего не следует касаться собрату, пламя нарушало целостность плоти, и восстанавливаться после него было дольше и значительно более мучительно, чем после стали, серебра и осины вместе взятых.

Поискав в толпе и проверив фургон «скорой», он пришел к заключению, что если кто и спасся, то он уже далеко отсюда. Поэтому Камил сел за руль и направился к себе. Когда-то давно, выбирая себе убежище, он специально отверг возможность частного дома, котедж пусть даже и за хорошей оградой – все равно слишком удобная цель. Город – вот идеальное место для тех, кто живет не-жизнью. Чем больше лиц, чем теснее застройка, чем выше скорость жизни, тем меньше люди смотрят по сторонам, меньше обращают внимание на тех соседей, которые появляются только по ночам, меньше думают, в конце концов! А с возникновением глобальной сети и созданием определенной моды на Детей Ночи, стало проще вербовать молодежь на экстремистских тусовках, на некоторые вечеринки можно ходить даже в частичной трансформации – сойдет за хороший грим. Камилу иногда казалось, что дело идет к легализации собратьев как таковых. Ну да, мертвецы, кровососущие – зато исправно платят налоги, размножаются по лицензии, несут службу в армии, не устают, не требуют воздуха, света и газа. Интересно, кто это спонсирует? Наверняка Жезлы, хотя исполнение некоторых сериалов явно в стиле цветочников.