Текст книги "Любовник королевы"

Весна 1559 года

В графство Кембриджшир пришла весна. Поля вдоль реки украсились коврами из желтых нарциссов, а на живых изгородях весело распевали черные дрозды. Каждое утро Эми Дадли ездила с миссис Вудс на верховую прогулку. Супруги Вудс были в восторге от своей гостьи. Она умела оценить по достоинству их овечьи пастбища и знала толк в сене. Глядя на зеленую траву, сменившую зимний сухостой и покрывшую луга и склоны холмов, она предсказывала обильный сенокос.

– Представляю, как вам хочется обзавестись собственным поместьем, – сказала миссис Вудс, когда они ехали через молодую дубовую рощу.

– Надеюсь, скоро оно у нас появится, – сияя от счастья, ответила Эми. – Уже есть!.. Это Флитчем-холл, неподалеку от моего старого дома. Мачеха пишет, что сквайр Саймс готов продать свою усадьбу. Мне всегда она нравилась. Отец говорил, что отдал бы все свои деньги за это местечко. Несколько лет назад он надеялся купить его для нас с Робертом, но потом… – Она чуть помолчала, не желая погружаться в тягостные воспоминания. – Надеюсь, теперь поместье станет нашим. Представляете, там целых три леса и две реки с прозрачной водой. В месте их слияния чудесные заливные луга, а выше – пахотные земли. С них можно получать отличный урожай, особенно если ячмень посеять. Да и холмы дивные. Готовые пастбища для овец. Я умею ходить за ними. Я часто гуляла в тех местах. Мне они с самого детства полюбились. Моему господину там тоже понравилось. Я думала, что он купит поместье, но потом начались наши беды. – Эми опять замолчала, затем продолжила: – Теперь все наши беды позади. Я попросила Лиззи Оддингселл написать Роберту и сообщить, что Флитчем-холл продается. Теперь вот жду его ответа.

– Так вы не видели мужа с тех самых пор, как Елизавета унаследовала престол? – недоверчиво спросила миссис Вудс.

– Да, – со смехом ответила Эми. – Надеюсь, это не скажется на его репутации при дворе. Я очень ждала супруга на канун Богоявления. Он обещал приехать. Но как выбраться, если Роберт – королевский шталмейстер? Мало того, на него возложили устройство всех рождественских празднеств. Думаю, у него и минутки свободной не было, да и сейчас хлопот не уменьшилось. Вы же знаете, что королева ежедневно совершает прогулки верхом или отправляется на охоту. Роберту нужно следить за конюшнями и еще успевать придумывать развлечения. Балы, маскарады и все такое.

– А вы бы не хотели перебраться во дворец?

– Нет, – решительно ответила Эми. – Я ездила в Лондон, когда был жив свекор. Их семья занимала высокое положение при дворе. До сих пор с ужасом вспоминаю тамошнюю жизнь!

– Чем же она вас так ужаснула? – засмеявшись, спросила миссис Вудс.

– Да тем, что там почти весь день слоняешься из угла в угол или говоришь ни о чем, – искренне ответила Эми. – Конечно, у мужчин занятий больше. Тайный совет, заседания парламента, бесконечные хлопоты о пенсионах, должностях и разных выгодах. А у женщин вся работа – сидеть в покоях королевы, и больше ничего. Политикой почти никто из нас не интересуется, да, по правде говоря, нашего мнения и не спрашивают. Я целые дни проводила со своей свекровью. У той все разговоры только о муже и сыновьях. У моего супруга было четверо братьев. Все образованные, умные, крепко державшиеся друг за друга. Двух его сестер я видела: Екатерину и Мэри…

– Это та Мэри, которая нынче стала леди Сидни?

– Да, она. Они все считали сэра Роберта кем-то вроде бога, и потому ни одна женщина не была для него достойной парой. Меньше всего – я. На меня они вообще смотрели как на дурочку. Под конец, когда мне позволили оттуда уехать, я и сама была полностью с ними согласна.

– Какой кошмар! – Миссис Вудс засмеялась. – Я отнюдь не считаю вас дурочкой. Вы наблюдательная женщина. В те времена семья сэра Роберта находилась на вершине власти. Думаю, им было бы полезно выслушать ваши мнения. Свежий взгляд, знаете ли, помогает.

Эми слегка поморщилась:

– В такой семье очень быстро понимаешь, что лучше не высказывать свое мнение, если оно не совпадает с точкой зрения герцога. Мой муж был открыто настроен против королевы Марии, которую я считала настоящей повелительницей и всегда знала, что ее вера восторжествует. Такие мысли лучше было держать при себе, чтобы не повредить сэру Роберту. Я и с ним старалась не говорить о своей вере.

– Надо же, какое испытание на стойкость! Впрочем, тогда редко кто решался перечить семье Дадли.

Эми понимающе засмеялась и продолжила:

– Должна вам сказать еще кое-что. Печальнее всего, что сэр Роберт не такой, какими были его отец и братья. Впервые я увидела будущего мужа в доме своего отца совсем юным. Он весь светился обаянием и любовью. Мы собирались нанять домик. Я занялась бы овцами, а он мечтал разводить лошадей. Я помню об этом и жду, когда муж вернется.

– А мне всегда хотелось жить при дворе, – грустно вздохнув, призналась миссис Вудс. – Еще при прежней королеве супруг как-то взял меня поглядеть на придворный обед. Какое потрясающее зрелище!

– Ах, миссис Вудс, если бы вам довелось сидеть там за столом, боюсь, вы были бы иного мнения, – все с той же прямотой сказала Эми. – Эти обеды длятся целую вечность. Пока кушанья попадут на вашу тарелку, они успевают остыть. Зачастую еще и приготовлено все из рук вон плохо. Придворные только делают вид, что едят, а потом возвращаются к себе и велят поварам приготовить настоящий обед. А сколько там запретов! Держать своих охотничьих собак не дозволяется. Слуг у тебя должно быть не больше, чем позволено лорд-камергером. Самое ужасное, что не ты решаешь, когда ложиться спать. Глаза слипаются, но нет – изволь быть вместе с другими придворными и притворяться, что тебе весело. Дома я ни на какой работе так не уставала, как на этих посиделках. С ног валилась, была готова заснуть, где стою.

– Но ведь сэру Роберту такая жизнь по вкусу, – сказала миссис Вудс.

– Пока что да. – Эми кивнула и развернула лошадь к дому. – Он с раннего детства привык к дворцам, играл вместе с детьми короля, жил как принц. Но в сердце своем мой супруг остается все тем же юношей, которого я полюбила. Чувствую, он и сейчас мечтает разводить красивых чистопородных лошадей. Я должна сделать все, чтобы те мечты в нем не угасли. Чего бы мне это ни стоило.

– Похвально, что вы так печетесь об интересах мужа. Но ведь жизнь не стоит на месте. Время идет. Чего вы хотите для себя? – деликатно спросила миссис Вудс, выравнивая лошадь, чтобы ехать рядом с Эми.

– Я не перестаю верить, – твердо ответила та. – Я жду его и верю, что он обязательно вернется домой, ко мне. Я вышла за сэра Роберта, ибо полюбила его таким, какой есть. Он женился на мне по той же причине. Это сейчас у него дел невпроворот. Но постепенно все привыкнут к королеве Елизавете, новизна ее правления сгладится, все должности и привилегии раздадут, люди устанут от нескончаемых празднеств. Придворная жизнь потечет спокойнее. У сэра Роберта появится время, и он обязательно приедет ко мне. Я буду ждать его в нашем прекрасном доме, поведу в луга, где он увидит наших чудесных лошадей и жеребят. Все у нас пойдет так, как должно быть.

Флирт в письмах между Елизаветой и Филиппом Испанским зашел достаточно далеко, чтобы встревожить Уильяма Сесила и Екатерину Ноллис. Однако Мэри Сидни, ведущая конфиденциальный разговор со своим любимым братом Робертом Дадли, была убеждена, что причин для беспокойства нет.

– Елизавета не хочет терять такого союзника, – говорила она брату. – К тому же внимание Филиппа ей льстит. Сам знаешь, королеве нужно, чтобы ею постоянно восхищались.

Роберт кивнул. Они с сестрою ехали рядом, возвращаясь во дворец с охоты. Их лошади были в мыле и тяжело дышали. Роберт и Мэри не торопили животных, и те двигались неспешным шагом. Елизавета ехала впереди, беседуя с Екатериной Ноллис. По другую сторону от королевы держался молодой человек красивой наружности. Роберт успел внимательно его рассмотреть. Появление этого субъекта рядом с Елизаветой его не тревожило. Роберт знал, что она не падка на красивые лица. Ей нужен мужчина, рядом с которым у нее перехватывало бы дух.

– Она ищет союзника против Франции? – спросил Роберт, продолжая разговор с сестрой.

– Что-то вроде услуги за услугу, – сказала сестра. – Филипп сражался на нашей стороне, обороняя Кале, а мы пришли ему на помощь, когда французы начали угрожать Нидерландам.

– Ты думаешь, она хочет сохранить дружбу с Филиппом, чтобы он помог ей скинуть шотландскую регентшу? Королева согласилась с замыслом Сесила поддержать тамошних протестантов? Она что-нибудь говорила об этом в своих покоях? Только тебе или другие фрейлины тоже слышали? Елизавета вняла увещеваниям Сесила и решила готовиться к войне?

Мэри покачала головой и ответила:

– Как будто ты ее не знаешь. Она как лошадь, которую одолевают мухи. Постоянно мечется. То говорит, что мы должны помочь шотландцам. Как-никак они наши единоверцы, а французы – величайшая угроза. Через несколько минут у нее уже другое настроение. Мол, идти против помазанницы Божьей – грех. Елизавета боится, что этим наживет себе немало врагов внутри Англии. Она пребывает в постоянном страхе. Вдруг кто-то тайно проникнет в ее покои с кинжалом. По-моему, для нее сейчас главное – не умножать число врагов. Разговоры разговорами, но решений – никаких.

Слова сестры заставили Роберта нахмуриться.

– Сесил в полной уверенности, что Франция – наш злейший враг. Надо ударить сейчас, когда шотландцы возроптали на свою королеву и зовут нас на помощь. Он видит в этом шанс, который нельзя упускать.

– Тогда Сесил должен склонять ее к браку с герцогом Арранским, а не с Филиппом, – догадалась Мэри. – Наш главный советник ненавидит испанцев и власть папы сильнее, чем что-либо, хотя по его спокойным речам этого не заметишь. Держать себя он умеет.

– Ты когда-нибудь видела этого герцога?

– Нет. Но Екатерина Ноллис очень высокого мнения о нем. Красив, умен. После Марии он самый вероятный претендент на шотландский престол. Если наша королева выйдет за него, а он разобьет регентшу и станет править Шотландией, то их сын объединит оба королевства.

Лицо Дадли из хмурого стало мрачным.

– Герцог Арранский – наша величайшая угроза, – сказал он, и сестра поняла, что речь идет не только об опасностях для Англии, но в первую очередь об угрозе положению семьи Дадли.

– Ты-то чего боишься? – с улыбкой спросила Мэри. – Королева благоволит к тебе сильнее, чем к кому бы то ни было, постоянно говорит, какой ты умный, знающий, галантный и все такое. У нас любая девчонка-фрейлина знает: хочешь потрафить королеве – скажи, как здорово сэр Роберт ездит верхом, в каком образцовом порядке содержатся лошади и с каким вкусом он одевается. Летиция Ноллис говорит о тебе без всякой девичьей скромности, а королева только посмеивается.

Мэри рассчитывала этим маленьким секретом рассмешить брата, но его внутренний небосклон плотно застилали тучи.

– Что мне от ее речей, если я женат? – спросил он. – Да и Елизавета не выйдет замуж так, чтобы это повредило ее правлению.

– Что ты сказал? – Слова Роберта застигли Мэри врасплох.

Он спокойно выдержал ошеломленный взгляд сестры и пояснил:

– Желания желаниями, но Елизавета никогда не выйдет замуж вопреки своим политическим интересам, – без придворной цветистости ответил он. – А я не свободен.

– Разумеется, – запинаясь от неожиданности, подтвердила сестра. – Роберт, брат мой, ты и так у королевы в фаворитах. Мы даже подкусываем ее за то, что она ни на кого больше не смотрит. Половина мужчин при дворе ненавидят тебя за это. Но я и представить не могла, что ты думаешь о большем.

– Представь себе, думаю, но от размышлений мне не легче. Я женат. Моя Эми не отличается крепким здоровьем, но лет двадцать еще проживет. Я вовсе не желаю ей смерти. А Елизавета – Тюдор до мозга костей. Она постарается выйти замуж, сообразуясь с зовом сердца и интересами власти. Так поступила ее сестра, а прежде так всегда делал их отец. Герцог Арранский для нее – лучшая партия. Да, прямо как на шахматной доске. Он объединяет шотландцев в борьбе против французов. Те терпят там сокрушительное поражение. Потом герцог женится на Елизавете и превращает Англию и Шотландию в единое могущественное государство. А дальше он постарается удалить меня от двора.

Мэри Сидни бросила на брата встревоженный взгляд и робко предположила:

– Но если все это наилучшим образом отвечает интересам Англии? Может, нам нужно заблаговременно вступить в союз с герцогом Арранским, пусть это и противоречит нашим личным замыслам?.. Если так будет лучше для Англии?

– Нет никакой Англии! – резко возразил Роберт. – Англия, какой ты себе ее представляешь, – это фигура речи. Есть несколько старинных знатных семейств: мы, Говарды, Парры, Сесилы. Добавь к этому поднимающихся и входящих в силу Перси, Невиллов, Сеймуров. А самая крупная и сильная сейчас шайка – это Тюдоры. Что хорошо для Англии, хорошо и для Тюдоров. Правда красиво звучит? И как патриотично! Так вот, для разбойников самым выгодным всегда является то, что лучше всего служит их целям и замыслам. Я не говорю, что Дадли – святые и безгрешные. Наш отец хорошо понимал эти правила игры. Тюдоры успели раньше нас. При Эдуарде мы превосходили их возможностями и могуществом. Сейчас Тюдоры снова вырвались вперед. Но наше время обязательно наступит. Так что, сестра, заботься о благосостоянии нашей семьи, как это делаю я, и ты наилучшим образом послужишь благосостоянию Англии.

– Но при всех твоих честолюбивых замыслах, брат, оставь мечтания о женитьбе на королеве, – почти шепотом сказала Мэри. – Ты же знаешь, что это невозможно. У тебя есть Эми… да и Елизавета не согласится.

– Фаворит королевы – промежуточная ступень. – Роберт усмехнулся. – Бесполезная, если в дальнейшем ты не собираешься стать первым человеком в государстве. А твой титул может быть любым.

Отъезд Эми из дома Вудсов был столь же внезапным, как и ее появление у них. В середине марта она объявила хозяевам, что должна их покинуть.

– Как мне не хочется расставаться с вами, – с искренним сожалением говорила миссис Вудс. – А я-то надеялась, что вы пробудете у нас до мая.

Но Эми в мыслях была уже далеко. Ее переполняло счастье скорой встречи с Робертом.

– На будущий год снова приеду. Конечно, если смогу, – торопливо ответила она. – Но сэр Роберт велит мне ехать, чтобы встретиться с ним в Камберуэлле. Там живут моя двоюродная сестра Франсес Скотт и ее муж. Я должна незамедлительно ехать туда.

– Так вы отправляетесь в Камберуэлл?! – воскликнула миссис Вудс. – Это же южное предместье Лондона. Значит, сэр Роберт решил поселить вас в столице? Может, он представит вас ко двору и вы увидите королеву?

– Не знаю, – отвечала Эми, радуясь скорой встрече с мужем. – Наверное, он хочет купить нам в Лондоне дом, чтобы иметь возможность принимать друзей. Когда-то его семье принадлежал Сион. Возможно, королева вернет ему те владения.

Миссис Вудс всплеснула руками, затем поднесла их к щекам и заявила:

– Подумать только! Там же целый дворец! Эми, вы представляете, в какой фавор входит ваш муж? Скоро вы станете знатной дамой. Только ни в коем случае не забывайте нас. Когда окажетесь при дворе, пишите мне, рассказывайте обо всем.

– Обязательно! Я буду сообщать вам обо всем. Обещаю. Напишу, в какие наряды одевается королева, кто ее окружает. Постараюсь ничего не упустить.

– Возможно, Елизавета приблизит вас к себе и сделает фрейлиной, – сказала миссис Вудс, мысленно уже видя возвышение Эми. – Если не ошибаюсь, сестра сэра Роберта состоит в свите ее величества, так?

Эми решительно замотала головой и заявила:

– Нет, только не придворная жизнь! Я этого не вынесу. Роберт не может требовать от меня таких жертв. Мне и в Лондоне-то будет тяжело. Но если лето мы станем проводить во Флитчем-холле, я готова зимой жить в столице.

– Думаю, в конце концов лондонская жизнь вам понравится! – Миссис Вудс засмеялась. – Постойте, а как же быть с вашими нарядами? У вас есть все необходимое из одежды? Хотите, я одолжу вам что-нибудь из своих платьев? Правда, они чудовищно отстали от моды…

– Не беспокойтесь, миссис Вудс. Все необходимое я закажу в Лондоне, – ответила Эми, радость которой, как река после паводка, вошла в берега и потекла спокойно. – Мой господин всегда хотел, чтобы я красиво одевалась. Я знаю, вам нравится мой плащ для верховой езды. Жаль, что я не могу подарить его. Он понадобится мне в дороге. Но если в Лондоне я найду похожую ткань, то обязательно куплю отрез, пошлю вам и вы сошьете себе такой же.

– Вы меня очень обяжете, – растрогалась миссис Вудс.

Дружба с Эми представлялась ей ступенькой для входа в блистательный круг придворных.

– А я обязательно пришлю вам земляники, как только она поспеет.

В дверях показалась миссис Оддингселл, успевшая облачиться в дорожный костюм и натянуть капюшон, спасаясь от холодного утреннего воздуха.

– Дорогая, ты готова? – спросила она. – Лошади ждут.

– К чему такая спешка? – запричитала миссис Вудс.

Но Эми была уже возле двери.

– Дорогая миссис Вудс, я должна спешить. Мой господин ждет меня. Если я вдруг оставила у вас что-то из вещей, то пришлю за ними.

Миссис Вудс вышла с нею во двор, остановилась возле лошадей.

– Обязательно приезжайте снова. Может, в Лондоне свидимся. Весьма вероятно, что в вашем новом доме.

Конюх помог Эми забраться на лошадь и передал ей поводья.

– Спасибо вам за все, – сказала она миссис Вудс, улыбаясь на прощание. – Мне было так хорошо и весело у вас. Как только мы с моим господином обоснуемся в новом доме, я обязательно приглашу вас погостить.

Сесил составил очередной меморандум для Елизаветы. Все они были написаны его рукою и предназначались только для глаз королевы.

Дворец Уайтхолл

Марта двадцать четвертого дня

Соображения насчет Вашей продолжающейся переписки с Филиппом Испанским.

1. Филипп Испанский – ярый католик, который рассчитывает, что его жена будет исповедовать ту же веру. Если он сейчас говорит Вам что-то иное, то просто лжет.

2. Возможно, он и смог бы оказать нам помощь в борьбе с Францией на шотландской земле, однако это заставит нас воевать с французами на его условиях и за интересы Испании. Напоминаю Вам, что если бы не Филипп, то французы не решились бы атаковать Кале. Он не поможет нам вернуть этот город.

3. Решившись выйти замуж за него, Вы потеряли бы поддержку английских протестантов, которые ненавидят Филиппа.

4. Вы не обрели бы поддержки и английских католиков, которые тоже его ненавидят.

5. Филипп не может жениться на Вас без особого разрешения папы римского, поскольку уже был женат на Вашей сводной сестре.

Если же Вы признаете власть папы римского и его право вмешиваться в наши дела, то Вам придется согласиться с точкой зрения католической церкви, признать, что единственным законным браком Вашего отца был тот, что заключен с Екатериной Арагонской, Ваша мать – всего лишь его любовница, Вы – незаконная дочь.

В таком случае получается, что у Вас нет никаких прав на английский престол.

Почему же Филипп заинтересован в женитьбе на Вас?

6. Любой ребенок, рожденный Вами от Филиппа Испанского, воспитывался бы в католической вере.

7. Поскольку это Ваш ребенок, Вы собственными руками возвели бы на английский престол принца-католика.

8. Учитывая все вышесказанное, Вам никак нельзя выходить замуж за Филиппа Испанского. Лучше всего прямо заявить об этом и не затягивать дальнейшую переписку.

9. Если Вы не сделаете этого в самое ближайшее время, то один из самых могущественных монархов Европы будет считать себя полностью одураченным.

10. А это было бы совсем не в Вашу пользу.

– Поверьте, я искренне сожалею, что дала повод к возможному непониманию, – учтиво улыбаясь, говорила Елизавета испанскому послу графу де Фериа. – Я восхищаюсь вашим королем больше, чем в состоянии высказать словами. Но брак с ним… это невозможно.

На эти тяжелые матримониальные переговоры граф Фериа потратил несколько месяцев, заставляя себя смеяться и шутить с женщиной, которой никогда не верил и испытывал к ней лишь неприязнь. Однако эта дама была здешней королевой.

Поэтому посол низко поклонился и постарался удержать разговор в пределах здравого смысла и дипломатически приемлемого языка.

– Ваше величество, мой король тоже восхищается вами. Ваше решение, несомненно, огорчит его. Но он и впредь останется другом для вас и вашей страны.

– Вы же знаете, меня считают еретичкой, – торопливо добавила Елизавета. – Я полностью отрицаю власть папы римского. Это всем известно. Вашему королю никак нельзя на мне жениться. Я лишь поставила бы его в неловкое положение.

– Если так, то он останется вашим любящим братом, каким был всегда, – сказал граф.

– А брак с ним… Нет, это было бы совсем невозможно, – повторила Елизавета, теперь уже с большей горячностью. – Прошу вас, передайте его величеству мои искренние сожаления по поводу того, что я невольно ввела его в заблуждение.

Граф еще раз низко поклонился, мечтая побыстрее покинуть приемную. От этой взбалмошной королевы можно ждать чего угодно. Она твердила о своем отказе, губы ее дрожали, в глазах блестели слезы.

– Я безотлагательно напишу королю, и он обязательно все поймет, – словно в утешение, сказал посол.

– Мне очень жаль! – крикнула Елизавета вслед графу, почти достигшему двойных дверей. – Прошу вас, опишите ему всю глубину моего сожаления!

– Ваше величество, не думайте более об этом, – ответил посол, поднимая голову после прощального поклона. – Мы наносим друг другу обиды, и сожаление всегда испытывают обе стороны. Так уж устроен наш мир. Вы останетесь самым близким другом и союзником, о каком Испания могла бы только мечтать.

– Вечными союзниками? – спросила Елизавета, поднося платок к глазам. – Можете ли вы обещать мне это от имени вашего короля? Вечный союз Англии и Испании?

– Да, вечный, – едва слышно произнес граф Фериа.

– Если мне понадобится помощь вашего короля, могу ли я на нее рассчитывать?

К тому моменту, когда граф достиг спасительных дверей, ему казалось, что королева вот-вот упадет в обморок.

– Что бы ни случилось в будущем? – допытывалась Елизавета.

– Всегда. Я гарантирую это от имени моего короля.

Поклонившись в последний раз, испанский посол поспешил в спасительное пространство передней.

Едва за ним закрылись двери, Елизавета бросила платок и торжествующе подмигнула Сесилу.

Заседание Тайного совета происходило в приемной королевы. Елизавете полагалось занимать место во главе стола, однако сейчас она, точно львица в клетке, ходила от окна к окну. Сесил еще раз просмотрел аккуратно выписанные пункты повестки дня, надеясь, что сегодняшнее заседание пройдет без особых затруднений.

– Договор, который мы заключили в Като-Камбрези, делает наше положение сильнее, чем прежде, – начал он. – Этот документ обеспечивает мир между Испанией, Францией и Англией. Теперь в течение какого-то времени мы можем не опасаться вторжения.

Члены Тайного совета одобрительно забубнили. Соглашению, гарантировавшему мир между тремя крупнейшими европейскими державами, предшествовали долгие переговоры, но это была первая победа дипломатии Сесила. У Англии наконец-то появилась уверенность в том, что она получила мирную передышку.

Сесил беспокойно оглянулся на свою королеву, которую всегда раздражала напыщенная мужская болтовня, характерная для заседаний Тайного совета.

– Успехом этого договора мы почти целиком обязаны дипломатическим способностям ее величества. Королеве удалось добиться от испанцев всего, что нам нужно.

Елизавета остановилась. Похвала была ей приятна. Интересно, что еще скажет главный советник?

– Ее величеству столь долго удавалось сохранять дружеские и союзнические отношения с испанцами, что Франция не на шутку испугалась. Когда королева наконец-то освободила Филиппа от его матримониальных обещаний, она сделала это с таким блеском и тактом, что Испания и по сей день остается нашим другом.

Ублаженная лестью, Елизавета подошла к своему месту и уселась на подлокотник массивного кресла, оставаясь на целую голову выше всех членов Тайного совета.

– Это так, – сказала она. – Продолжай, сэр Уильям.

– Договор и та безопасность, которую он обеспечил, позволяют нам сосредоточиться на необходимых реформах внутри страны, – продолжал Сесил. – На какое-то время мы можем отложить в сторону вопрос о Шотландии, поскольку договор защищает нас от вторжения французов. Таким образом, мы можем сосредоточиться на неотложных делах нашего королевства.

Елизавета кивнула, ожидая, что последует за этим вступлением.

– Первый момент, заслуживающий скорейшего рассмотрения, – это вопрос о том, чтобы сделать королеву верховной правительницей нашей Церкви. Как только мы осуществим этот шаг, можно будет созывать заседание парламента.

Елизавета спрыгнула на пол, вновь подошла к окну и спросила:

– Неужели этот вопрос нужно решать прежде всех остальных?

– Хорошая мысль, – сказал герцог Норфолкский, будто не слыша слов королевы, доводившейся ему племянницей. – Пусть крестьяне возвращаются на поля, пока в их тупых головах не появились разные вредные мысли. Да и Церковь приструним, чтобы попы отвыкли роптать.

– Все наши внешние беды позади, – напыщенно провозгласил какой-то член совета, не отличавшийся умом.

Его помпезная глупость мгновенно разрушила спокойную атмосферу заседания.

– Позади? – Елизавета взвилась, точно котенок, которому наступили на лапу. – Кале остается в руках французов, а наши шансы вернуть себе город ничтожны! Французская принцесса осмеливается изображать на своем гербе английских леопардов! Как это – наши беды позади? Я что, незаметно для себя стала еще и королевой Франции?

Установилась мертвая тишина.

– Да, ваше величество, – спокойно ответил Сесил, единственный, кто отважился сейчас открыть рот.

Теоретически она была королевой Франции. Английские монархи называли себя правителями Франции даже тогда, когда их тамошние владения уменьшились до одного-единственного города – Кале. Всем казалось, что Елизавета продолжит традицию, хотя теперь Англия лишилась и Кале.

– Говоришь, я – королева Франции? Тогда где мои форты и земли в этой стране? Я отвечу: в руках противозаконных сил. Где мои пушки и стены крепостей? Я отвечу: стены разрушены, а пушки повернуты в сторону Англии. А когда моего посла зовут к французскому двору на обед, какой герб видит он на тарелках их принцессы?

Собравшиеся уперлись глазами в стол, желая, чтобы буря как можно скорее утихла.

– Он видит моих леопардов! – закричала Елизавета. – На французских тарелках! Может, это было записано в одном из пунктов договора, которым вы только что восхищались? Нет! На переговорах никто и не заикнулся о том, что подобные вольности оскорбительны для Англии. После этого вы думаете, что у нас нет дел важнее, чем главенствование над Церковью? Ни в коем случае! Слышите, досточтимые лорды? Самое важное и неотложное дело – вернуть мне мой Кале и запретить этой дерзкой принцессе ставить мои геральдические знаки на свои дурацкие тарелки!

– Этот вопрос будет решен, – сказал Сесил, утешая королеву, как не раз успокаивал ее в юные годы.

Он оглядел собравшихся. Уильям догадывался, о чем сейчас думает каждый из них. Заседания совета протекали бы куда спокойнее и легче, если бы королева вышла замуж за разумного человека и передала решение подобных вопросов в мужские руки.

Увидев, что глаза Елизаветы полны слез, Сесил не на шутку встревожился.

– Теперь еще Филипп Испанский. – Голос королевы стал хриплым. – Мне сообщают, что он намерен жениться.

Сесил в ужасе смотрел на свою королеву. Меньше всего он думал, что эта новость так ее заденет. Он всегда считал, что Елизавета флиртовала с Филиппом, желая позлить свою сестру, а затем просто развлекала себя перепиской с ним.

– Брак Филиппа должен скрепить этот договор, – неуверенно произнес Уильям. – Сомневаюсь, что Филипп рассматривает этот брак как-то иначе. Он не расположен к своей невесте, не испытывает к ней никаких чувств. Нельзя сказать, что король предпочел ее…

– А ведь ты, сэр Уильям, как только не убеждал меня выйти замуж за Филиппа! – сказала королева дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом.

Никто из членов Тайного совета не осмеливался поднять голову.

– Может, меня до сих пор считают ребенком? Девочкой, не умеющей сделать самостоятельный выбор?

– Н-нет, ваше величество, – промямлил Сесил.

– Тогда почему ты без конца убеждаешь меня выйти замуж то за одного, то за другого? Вот он, твой избранник! Жених, которого ты предпочел бы видеть рядом со мной! Где его верность? Он клялся мне в любви, а теперь – женится на другой. Я чуть было не вышла замуж за вероломного сердцееда.

– Лучшего мужа ей вовек не сыскать, – сказал герцог Норфолкский так тихо, что эти слова слышал лишь его сосед, кашлянувший, дабы не засмеяться.

Сесил знал, что любые разумные доводы сейчас будут встречены в штыки.

– Да, ваше величество. Мы сильно ошиблись в характере короля Филиппа, – сказал он. – Слава Господу нашему, вы еще столь молоды и прекрасны, что недостатка в претендентах на вашу руку не будет. Выбор за вами, ваше величество. Всегда найдутся мужчины, мечтающие жениться на вас. Мы можем лишь посоветовать вам слушать свое сердце и сделать мудрый выбор.

Члены Тайного совета облегченно вздохнули. Сесил знал, на какую пружину нажать. Буря пронеслась.

Сэр Фрэнсис Ноллис встал, подошел к Елизавете, учтиво проводил к ее креслу и заявил:

– А теперь, ваше величество, нам все-таки придется заняться второстепенными вопросами. Они тоже требуют скорейшего решения. Нам необходимо поговорить о епископах. Дальше терпеть их противостояние мы не можем. Нужно определиться в наших отношениях с Церковью.

Двоюродная сестра Эми вместе со своим мужем – преуспевающим торговцем, имеющим прочные деловые связи с Антверпеном, – встретили ее на пороге их большого крепкого каменного дома в Камберуэлле.

– Эми! Ты даже не представляешь, какая у нас для тебя новость! Сегодня утром мы получили записку от сэра Роберта! – радостно сообщила Франсес Скотт. – Он приедет к нам на обед и, скорее всего, заночует!

Лицо Эми стало огненно-красным.

– Неужели? – воскликнула она и тут же повернулась к служанке. – Миссис Пирто, достань мое лучшее платье. Полагаю, тебе придется заново накрахмалить его воротник. Франсес, когда придет твой цирюльник? – спросила она у двоюродной сестры.

– Не волнуйся, не опоздает, – со смехом сказала та. – Я попросила его появиться на час раньше, чтобы он успел поколдовать и над твоей головкой. Тебе же хочется предстать перед мужем во всем великолепии. Едва я узнала о визите сэра Роберта, как тут же велела повару приготовить его любимые марципаны.