Текст книги "Месть"

Глава 20
Гот строит планы

Внезапно дворец загудел, как потревоженный улей. Готу пришлось задать лишь несколько вопросов, чтобы понять, в чем дело. Королева с большей частью прислуги переселялись в зимний дворец. Эту новость Гот узнал последним: маленькая комната, которую ему отвели, располагалась слишком далеко от королевской башни. Во имя чего? Ему надо постоянно находиться рядом с королевой – только так он сумеет снискать ее расположение, войти к ней в доверие, подчинить своей воле.

Он спасся лишь благодаря счастливой случайности: какие-то кипреанцы увидели тонущего человека и вытащили его. Гот уже успел попрощаться с жизнью. В тот страшный день море бушевало, словно решило во что бы то ни стало поглотить свою жертву. Течение влекло Инквизитора; он увидел на берегу какого-то человека и принялся отчаянно махать ему, но было слишком темно. Человек не разглядел его, а Гот так и не понял, кто это был... пока не прибыл во дворец. Оказывается, не только ему удалось спастись. Человек, которого он призывал, был его злейшим врагом. Его звали Торкин Гинт.

То, что Тор находится на борту «Осы», Гот впервые узнал накануне кораблекрушения – когда Черная Рука собирался отрубить руку корабельному юнге. В течение следующих дней Инквизитор безуспешно ломал голову, пытаясь понять, как удалось уцелеть человеку, которого на глазах у него и всего Тала забил камнями городской палач.

Тяжелый камень расколол Тору череп, из раны хлынул поток крови – это видел не только Гот. Это видели сотни людей. Торкин Гинт умер на кресте, и его любовнице Элиссандре Квин пришлось на это смотреть. Гот вспомнил, как ему хотелось коснуться трупа и удостовериться, что ненавистный лекарь мертв, и как Ксантия подняла его на смех. «Как может выжить человек, которому раскроили голову?» – злорадно спрашивала она. Конечно, это было невозможно. Но в то утро на палубе «Осы» стоял не кто иной, как Торкин Гинт.

Наверно, он просто не может умереть, подумал Гот. Для человека, который пережил побивание камнями, уцелеть во время шторма – пара пустяков... Гот усмехнулся. А он сам? Он был ребенком, когда пламя попыталось лишить его жизни. Тщетно. Море не жалело сил, чтобы добиться того же самого. И что? Он жив, и королева Кипреса принимает его в своем дворце. Похоже, они с Гинтом – два сапога пара... Их жизнь изобилует странными поворотами, но они выживают вопреки всему.

Когда Ксантия бежала из Карадуна, Гот был одурманен страккой. С присущей ей предусмотрительностью его спутница нанимала соглядатаев по всему Таллинору, и один из них оповестил ее, что «Щит» намерен в самое ближайшее время отправиться на север, причем чуть дальше обычного. Может быть, они узнали, где прячутся Гот и его сообщница? Это так и осталось неизвестным, но Ксантия решила не рисковать. Удивительно, как можно было провести столько лет в Карадуне и оставаться незамеченными, говорила она. Еще немного – и начнутся поиски по всему Королевству, вплоть до тех далеких пределов, куда редко ступала нога человека.

Гот пристрастился к стракке, ослаб и отчаянно нуждался в защите. Он умолял Ксантию остаться с ним, но она лишь презрительно усмехнулась. Становилось ясно, что бывший Инквизитор Гот ей больше ей не нужен. Тогда зачем она держалась за него все эти годы – за человека, который лишен власти и приговорен к смерти? Ксантия – умная женщина. На что она рассчитывала, когда помогла ему бежать из темницы? Несомненно, у нее были какие-то далеко идущие планы, она каким-то образом собиралась его использовать. Но сейчас, похоже, ее планы изменились. Ксантия рассказала Готу о стражниках, сообщила, что сняла для него каюту на «Осе», швырнула набитый кошелек и просто исчезла.

Накануне отплытия из Карадуна Гот добрался до лавки лекаря. Это было нелегко. Но если не очистить свое тело от стракки, больше дня ему не протянуть. Купив немалое количество настойки аррака, Гот поднялся на борт корабля и приказал, чтобы его оставили в одиночестве. Он знал: ему предстоит несколько дней кошмарных мук, пока отрава не выйдет полностью. Инквизитор сказался больным, и ему, похоже, поверили. Дурачок-юнга так и не понял, в чем дело, а капитан не жаждал делить трапезу с праведным отшельником.

У подножья дворцовой башни суетились люди. Внезапно их беспокойство показалось Готу очень забавным, и он рассмеялся. Услышав этот визгливый смех, случайный человек мог бы подумать, что смеется женщина.

Если бы знать, что Тор тоже оказался на борту «Осы»! Мальчишку можно было бы просто отравить, а тело сбросить за борт – случай не заставил бы себя ждать. Торкин Гинт исчез бы бесследно... и навсегда.

Вчера, в амфитеатре, Гот радостно наблюдал, как стражники королевы окружают ненавистного лекаря и ведут в ложу королевы. Может быть, его врага все-таки казнят? Но Инквизитор ошибался. Похоже, Сильвен хотела просто унизить своего вчерашнего любовника. На голову Тору надели какой-то кожаный обруч с завязками на затылке. Вероятно, это что-то вроде позорной короны – у кипреанцев должен быть подобный обычай. Надо будет расспросить местных жителей... если, конечно, найдется время.

Он вспомнил отвратительное действо, которое последовало за пленением Тора. Отвратительное? Бывший Инквизитор с наслаждением наблюдал за гибелью Хэрида. Жаль, что уцелел мальчишка – уж слишком горячо сострадали ему зрители... и прежде всего сам Тор. В самом деле, жаль. Мальчики так славно вопят перед смертью... Но Хэрид его тоже порадовал. Можно было подумать, что кричала до смерти перепуганная женщина. Инквизитора охватило возбуждение. Он зачарованно наблюдал, как лезвие проходит сквозь врата – так легко, словно их не было, – а потом разрезает пополам тело, и вопль сменяется жидким хлюпающим звуком. Гот никогда не видел ничего подобного. Жаль, что он сидел так далеко от арены и не смог толком полюбоваться внутренностями Хэрида, которые вывалились в пыль. Толпа восторженно орала, и он орал вместе с ней... А как было бы хорошо, если бы на месте Хэрида оказался Торкин Гинт!

Опыт, который приобрел Гот на посту главы Инквизиции, был велик и многообразен. Инквизитор отчаянно надеялся, что королева поймет, насколько полезен ей такой человек, как он. А если удастся заручиться поддержкой королевы... О, Элмид Гот сумеет этим воспользоваться. Он снова сможет жить так, как мечтал. Но самое главное не это. Как только станет известно, какое положение он занял при дворе правительницы Кипреса, в Таллиноре начнется настоящая паника. Не исключено, что его власти будет достаточно, чтобы уничтожить Торкина Гинта... если тот лишится благосклонности Ее величества.

Итак, главное – покончить с Тором. Потом можно будет подумать о том, как вернуть себе Элиссандру Квин. Пусть на это уйдут годы. Если нужно, он подождет. Но снова встретит Элиссу и будет смотреть, как страх искажает ее прекрасное лицо. Чем эта женщина так заворожила его, почему он словно одержим ею? Гот не знал. Такая хрупкая, как статуэтка... она завладела его мыслями. Гот вспомнил ее огромные глаза, которые словно видят тебя насквозь, ее гибкое тело. Все эти годы он терзал ее, но так и не сломил. Однако стракка помогла ему постичь суть вещей. Он с самого начала выбрал неверный путь. Таких женщин, как Элиссандра Квин, не привлекает ни сила, ни власть. Они никому не позволят принуждать себя, их не запугать. Они скорее умрут, сражаясь, чем покорятся. О, как она сопротивлялась ему в ту ночь... Это видение придавало сил в беспросветные дни и ночи, проведенные в Карадуне. Но теперь он решил: Элиссандра Квин тоже должна умереть. Умереть от его руки, потому что именно она приговорила его к смерти, когда Торкина Гинта судили в тронном зале королевского дворца Тала.

Гот вспомнил, как выслеживал Тора и Элиссу и как наконец-то нашел их в самой гуще Великого Леса. Он прибыл как раз вовремя. Они даже не смогли как следует закопать свое отродье! С каким удовольствием он раскидал листья и ветки, которые скрывали маленькую могилку, и смеялся над горем Элиссы. Стала ли ее ненависть сильнее? О да. Ненависть поруганной девушки – ничто по сравнением с ненавистью матери, которая видит, как надругались над ее ребенком. Гот захихикал. Он будет рад положить конец ее мукам и горестям... а заодно и ее жизни.

Появление во дворе нового человека заставило Гота прервать размышления. Пришедший был высок и строен, и потрясенный Гот узнал его. Торкин Гинт! Улыбается, болтает со служанками и камеристками... и, кажется, строит глазки этой мерзавке Хеле. Неужели его выпустили на свободу? Только вчера Гот выяснил, что лекарь сидит в тюрьме. Что заставило королеву передумать?

Оскорбленный до глубины души, Инквизитор следил, как Тор помогает королеве Сильвен сесть в экипаж, целует ей руку, а потом вскакивает в седло, чтобы ехать рядом. Во дворе стало тесно. Повозки, животные, тюки, служанки... а вот и Райк, тот самый туповатый юнга с «Осы». Он-то что здесь делает?

Это был далеко не единственный вопрос, на который Гот не мог ответить. Что понадобилось на Кипресе Тору? Это стоило выяснить. Ему, Инквизитору Готу – бывшему Инквизитору Готу – надо знать все. Чтобы осуществить свой замысел, ему нужно сблизиться с королевой.

Его пытливый ум напряженно трудился, проверяя разные пути и возможности, которые за ними открывались, отказываясь от одних, возвращаясь к другим. Надо присоединиться к свите королевы – но так, чтобы Тор не узнал его. В то же время, если он хочет расправиться с ненавистным лекарем, его нельзя терять из виду. Как это сделать?

Гот смотрел, как повозки одна за другой покидают двор. Они уезжают без него... Не страшно. Он поедет с обозами, которые потянутся следом. Главное – придумать, как остаться при этом не узнанным.

– Мне нужно изменить облик, – пробормотал он, обращаясь к стене комнаты. – Но как?

Инквизитор снова подошел к окну и следил за процессией, пока последняя повозка не покинула двор. И тут его внимание привлекала женщина в свободных одеждах. Они почти не стесняли ее движений, а лицо было скрыто под плотной вуалью.

Вот оно, решение.

Королева Сильвен никогда не появлялась на людях с открытым лицом и требовала того же от своих камеристок. Но если она просто прятала лицо, то девушки могли выходить за ворота дворца только в черном, причем одеяние позволяло лишь угадывать очертания тела.

Пожалуй, этим можно воспользоваться.

Глава 21
Свидание на рассвете

Гот уже знал, что украсть одеяние будет нетрудно. Куда сложнее решить, у кого его украсть. Платье должно сидеть так, словно сшито по мерке – женщины мгновенно замечают такие вещи. Может быть, Ее величество не обратит внимания на то, как одета одна из ее служанок, а вот эта дрянь Хела... Она совершенно не боялась Гота, и он ненавидел ее за это – а еще больше за высокомерие. Еще бы: любимая служанка королевы, можно сказать, наперсница... Глаз у Хелы был острый. Если кто и сможет разоблачить его, то это она. Бывший Инквизитор сидел во дворе и делал вид, что читает. Со стороны могло показаться, что он задумался над книгой.

На самом деле чтение занимало его куда меньше, чем многочисленные слуги, которые сновали по двору, исчезали в одних дверях, появлялись из других. Как и предполагал Гот, обоз отправлялся в зимнюю резиденцию завтра, скорее всего – около полудня. У Инквизитора оставалось меньше суток, а он так и не выбрал себе жертву.

– Интересная книга? – спросил пожилой кипреанец, один из приближенных королевы.

Гот едва удержался, чтобы не подскочить. В этот миг он пристально следил за служанкой, которая только что вошла во дворец. Слишком высокая... Подол будет волочиться по земле.

– Э-э-э... – протянул Инквизитор. – Очень. Не оторваться.

– Похоже, приятно погреть спину на нашем солнышке? После ваших-то холодов...

Похоже, этот убеленный сединами старец никуда не торопится, уныло подумал Гот. Он догадывался, как выглядит его улыбка, но заставил себя улыбнуться.

– Совершенно верно. А вы не собираетесь отправиться в Ним, следом за Ее величеством?

– На это раз нет, – весело ответил старик. – Кажется, Ее величеству хочется немного отдохнуть от дел. У меня сложилось впечатление, что она ищет уединения.

И он подмигнул Готу, словно они оба знали какой-то большой секрет. Инквизитор с трудом справился с желанием стереть с его лица эту ухмылку.

– Едва ли ей это удастся. Последнее время я не видел, чтобы она выходила без этого... как его... Торкина Гинта.

– Вот-вот, – на этот раз он не стал подмигивать: намеки были излишни. – Я думал, вы тоже поедете...

– Меня никто не приглашал, – ответил Гот. Старик задал свой вопрос как нельзя более кстати. Самое время позаботиться о свидетелях. – И я, по правде говоря, только рад. Пожить во дворце, насладиться тишиной... Погреть спину на солнышке, как вы изволили заметить... И побольше узнать о Кипресе.

– Прекрасно, – докучливый старец наконец-то понял, что его собеседник по-настоящему ищет уединения. – Значит, увидимся за ужином.

«А вот это вряд ли, старый болван».

– До встречи, – сказал он.

Провожая старика взглядом, Гот внезапно заметил женщину, которая нагнулась, чтобы поднять одну из корзин с фруктами – их только что доставили. Корзина была тяжелой, однако служанка поставила ее на одно плечо и легко выпрямилась. О да! Гот смотрел, как она поворачивается. Кажется, женщина такого же роста, как он сам. Широкоплеча... Значит, платье подойдет.

Инквизитор сунул книгу в карман, последовал за своей будущей жертвой и нагнал ее, когда она свернула за угол. Женщина направлялась к большой двери, за которой находился ледник.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Гот, примеряясь к ее шагу.

– Здравствуйте, – донесся из-под вуалей певучий голос.

– Вы позволите украсть у вас один апельсин? Мне так хочется пить...

Какая жалость, что его лицо не назовешь привлекательным. Женщины больше любят смазливых мальчишек вроде Торкина Гинта или прайм-офицера Кита Кайруса, которые даже представить себе не могут, сколь многим обязаны своей красоте. А может быть, они считают, что так и должно быть. Сквозь ткань сверкнули глаза, и Гот почувствовал, что у него дергается щека. На его вопрос служанка так и не ответила.

– Простите... – Гот старался оставаться любезным и даже остановился, чтобы отвесить легкий поклон. – Меня зовут Элмид Гот, я советник королевы. Я недавно прибыл на Кипрес, поэтому почти никого не знаю.

Он попытался улыбнуться, зная почти наверняка, что улыбка на его искореженном, подергивающемся лице может вызвать лишь испуг или отвращение.

– По правде говоря, мне скучно и одиноко, – добавил он, надеясь, что горечь в его голосе растопит это ледяное сердце.

Кажется, она улыбнулась?.. Понятно, что вуаль не позволяла понять, так это или нет, но Готу почудилось, что темные глаза смотрят на него уже не столь настороженно. Он призвал все свое обаяние.

– Вижу, у вас очень тяжелая корзина. Вы позволите? – И с облегчением услышал тихий смешок.

– Это моя работа. Я каждый день ношу такие корзины.

– Я приехал из Таллинора. У нас при дворе женщинам не разрешают поднимать тяжести.

– Может, ваши женщины не так сильны, как кипреанки? – она усмехнулась, однако опустила корзину на землю. – Держите.

Готу не хотелось апельсинов. Он вообще терпеть их не мог – после той истории в Илдагарте. Тогда Инквизитор собственными руками убил девчонку, которая имела несчастье предложить ему апельсин. Непонятно почему он принял ее за Тора. Склонившись над корзиной, Гот замер. Он как наяву видел раздавленные апельсины, сок которых растекался по мостовой вперемешку с кровью девочки.

Приписав это нерешительности, служанка сама выбрала апельсин. Принимая плод из гладкой, загорелой руки кипреанки, Инквизитор кивком поблагодарил ее, еще раз отметив, что рост у женщины и в самом деле подходящий. Значит, и платье подойдет.

– А меня зовут Элма.

Ее голос был глубоким и как будто надтреснутым.

– Спасибо, Элма, – проговорил Гот, взвешивая апельсин в руке. – Ты уверена, что обойдешься без моей помощи?

Элма тихо рассмеялась и снова вскинула корзину на плечо.

– Я справлюсь. Может, увидимся за ужином?

Вот так неожиданность!

– Почему бы и нет, – отозвался он и сам себе удивился.

Он заигрывает с женщиной!

Обычно Гот относил ужин к себе в комнату, но на этот раз спустился в трапезную для слуг, чтобы разыскать Элму. Однако Элмы там не оказалось. Чтобы задержаться подольше, Гот медленно пережевывал кусок за куском, потом поболтал со стариком, который докучал ему во дворе... За разговором он пристально осматривал трапезную. Тщетно.

Наконец, он извинился, покинул старика и отправился на поиски. Но ни одна из женщин, к которым он обращался с расспросами, не могла ему ничего ответить. Многие из них даже не представляли, кто такая Элма и как она выглядит. Гот почувствовал, как раздражение переходит в настоящую ярость. Может быть, поискать Элму в той части дворца, где живут слуги? Кому-то это может не понравиться, но у него больше нет сил притворяться любезным. Времени остается совсем немного. Если для того, чтобы получить одежду Элмы, ему придется войти в ее комнату и отнять у нее платье... Нет, конечно, лучше не рисковать. Изначально он собирался действовать тоньше и обойтись малой кровью.

Гот уже покидал трапезную, когда кто-то дернул его за рубашку. Этого еще не хватало! Он резко обернулся и увидел девушку.

– Это вы Элмид Гот? – робко спросила девушка.

Кажется, лицо Инквизитора привело ее в настоящий ужас.

– И что с того? – раздраженно ответил он.

– Я – подруга Элмы, – девушку трудно было назвать красавицей, однако улыбалась она очень мило. – Она попросила меня спросить у вас, если я вас встречу, понравился ли вам апельсин.

– Где она? – перебил Гот – слишком поспешно, потому что его собеседница испуганно попятилась. Ей немного нездоровится, сударь.

– А...

В самом деле, не следует горячиться.

– Мне очень жаль. Передай: мне очень жаль, что нам не удалось поужинать вместе. Надеюсь, к утру ей станет лучше.

Девушка кивнула и снова улыбнулась.

– Конечно, сударь. Она будет рада.

Служанка уже собиралась уходить, но Гот схватил ее за руку и почувствовал, как она невольно попыталась высвободиться. Конечно! Ей не хватает вежливости, чтобы вытерпеть прикосновения такого урода.

– Простите? – в ее голосе звучал настоящий ужас.

– Я подумал... Ты не передашь Элме еще кое-что? – спросил он почти с мольбой.

– Конечно.

– Только мне надо чуть-чуть подготовиться... Пойдем со мной... пожалуйста.

Удивительно, но девушка послушно пошла за ним в сад, а потом в комнату. В саду Инквизитор сорвал чайную розу, еще не раскрывшуюся, а в комнате нашел клочок пергамента и написал на ней несколько слов.

– Вы такой заботливый, сударь... Элма будет тронута.

Неожиданно Гота осенило.

– А она умеет читать?

– Нет, сударь, – вежливо ответила девушка. – И я не умею

Гот с трудом сдержался. Влепить бы ей такую пощечину, чтобы она на ногах не удержалась! Все старания пошли прахом! Но сейчас не время давать волю ярости. Он попытался улыбнуться, хотя мог лишь надеяться, что эту жуткую гримасу можно принять за улыбку. Девушка снова отпрянула, но это было уже неважно.

– Тогда просто передай мое послание. Вместе с розой.

– Обязательно.

– Спасибо. Пожалуйста, скажи Элме, что для меня будет большой честью, если она согласиться выпить со мной сладкого вина.

Глаза у девушки расширились. Потом она хихикнула и тут же осеклась.

– Почему ты смеешься?

– У Элмы странные вкусы, – ответила она и тут же поняла, что задела его еще сильнее, чем своим смехом. Однако Гот сделал вид, что совершенно не обижен.

– Я одинок, а Элма была так добра ко мне... А за доброту надо воздавать. Еще один друг при дворе ей не помешает, – объяснил он и едва не подавился. Это надо было такое сказать! Однако девчонка приняла его слова за чистую монету. Она была от души рада за свою подругу.

– Когда?

– А что если завтра, с утра пораньше? Мы можем вместе посмотреть, как встает солнце. Девушка нахмурилась.

– Так рано... Думаю, одна она никуда не пойдет, сударь.

Конечно. На такое и рассчитывать не стоило. Однако Готу не понадобилось долго ломать голову.

– Тогда приходи вместе с ней. Будем вместе любоваться рассветом, как старые друзья.

Во мне умирает поэт, уныло подумал Гот.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Увидимся после Второго колокола.

– Очень рад, – сказал Гот. – Предлагаю встретиться у старого колодца... у восточного крыла.

Он уже осмотрел окрестности дворца и решил, что лучше места не найти. Из этого колодца давно не берут воду, стража там даже днем появляется редко... а в такую рань и подавно.

– Только постарайтесь никому не попасться на глаза, – добавил он. – Если нас застанут, ничего хорошего из этого не выйдет. Пусть это будет тайное свидание.

Девушка снова улыбнулась.

– Мы оденемся так, словно собираемся в город. Под вуалью нас никто не узнает.

Именно это Гот и хотел услышать.

– Тогда – до завтра, – сказал он и удалился.

Девушки появились точно в назначенное время, когда вокруг еще царила предрассветная полумгла. Они держались за руки, ступали осторожно и почти бесшумно, лишь иногда тишину нарушал чуть слышный смешок. Понятно, над кем они смеются, подумал Гот, следя за ними. Жаль, не всегда можно убить двух птиц одной стрелой.

Он прятался среди низкорослых плодовых деревьев и ждал. Подруги должны были пройти как раз мимо его укрытия. Пора... Он сделал глубокий вдох, шагнул вперед, и на голову одной из девушек – той, что была ниже ростом, – опустился тяжелый кузнечный молот. Служанка осела на землю, не издав ни звука.

Элма порывисто обернулась. Полупрозрачная ткань не позволяла увидеть ужас на ее лице, но Гот не мог позволить ей поднять шум. Метнувшись к девушке и зажав ей рот, он толкнул ее к колодцу, навалился сзади всем телом и, торжествуя, сорвал с нее вуаль. Наконец-то он получит то, что ему нужно.

– Если закричишь или издашь хоть один звук, убью. Поняла?

Служанка тупо кивнула, но Гот не спешил убрать ладонь. Свободной рукой он вытащил из кармана шарф и завязал ей рот. Элма сдержала слово: она даже не застонала. Вот это выдержка... Затянув узел у нее на затылке, Гот развернул девушку. Так вот почему смеялась ее подружка! Даже слепой не назвал бы эту девушку красавицей: она была на редкость непривлекательна. Но это уже не важно, подумал Гот. Меньше всего его занимала красота жертвы.

– А теперь сделай одолжение, разденься.

Сквозь страх, наполняющий ее глаза, проступило недоумение.

– Поторопись, будь добра, – добавил Гот. К счастью, Элма тут же потянулась к застежке, стягивающей платье на спине.

Вскоре одеяние уже лежало у ее ног. Девушка стояла нагая, но это не волновало Гота – равно как и то, что она была очень неплохо сложена.

– Пожалуйста, дай мне платье.

Элма подчинилась. Гот заметил, что ее кожа уже покрылась пупырышками. Да, раннее зимнее утро – не лучшее время для прогулок нагишом. Ничего, скоро она вообще ничего не будет чувствовать.

Он взял у нее платье и бросил на землю поверх смятых вуалей. Теперь ему есть что надеть. Остается только замести следы.

Короткое, сильное движение – и Элма, которая уже не знала, чего ожидать, снова оказалась у него в руках. Инквизитор подтащил ее к колодцу и надавил ей на плечи, заставив согнуться над водой. Наверно, она вся исцарапалась... но это это уже не страшно. Он схватил ее за волосы, попутно порадовавшись, что кипреанский обычай велит женщинам носить длинную косу – ее так удобно наматывать на руку...

Элма не видела, как он выхватил кинжал, но захныкала. Теперь Гот не испытывал к ней ничего, кроме презрения.

Когда его губы коснулись ее уха, всхлипы перешли в рыдания. Пора от нее избавиться.

– Наверно, я обещал не убивать тебя, если ты будешь послушной. Прости, Элма, но я лжец.

Гот дернул ее за волосы, заставляя женщину запрокинуть голову, и быстро полоснул ее кинжалом по горлу.

Из раны хлынула кровь. В этом было что-то завораживающее. Гот любил смотреть, как тело теряет эту багровую жидкость, а вместе с ней уходит жизнь. Он немного отстранился, чтобы ненароком не испачкать одежду, полюбовался маленьким пульсирующим водопадом, низвергающимся в колодец... а потом столкнул тело в воду.

Однако время было дорого. Гот услышал за спиной тихие всхлипы. Подружка Элмы все-таки очнулась. Значит, он просто оглушил ее. Такая небрежность недопустима. Перевернув лежащую ничком девушку, Инквизитор точным ударом вонзил нож ей в сердце. Теперь она была мертва, и ее тело полетело в колодец вслед за телом подруги. Вонь разлагающейся плоти скоро кого-нибудь заинтересует, но к тому времени он будет уже далеко.

Инквизитор подобрал платье, вуали и исчез в тусклом сиянии рассвета – точно со вторым ударом городского колокола.