Текст книги "Лис Улисс и свирель времени"

Глава 7
Война слухов

Еле теплые лучи раннего весеннего солнца заливали просторную комнату. Напротив окна на диване из коричневого кожзаменителя сидели два крупных волка. Виноватые морды, сложенные на коленях лапы и согнутые спины выдавали их стремление казаться крохотными и незаметными, а лучше и вовсе невидимыми.

Перед волками, уперев передние лапы в бока, стояла миниатюрная пожилая волчица и очень сердито выговаривала одному из них:

– Музыкантом, подумать только! И не делай вид, что тебя здесь нет, Антонио! Знаю я все эти уловки!

– Мама, ну в самом деле… – робко пытался возразить Антонио.

– Мы с папашей Луиджи жизнь положили на то, чтобы ты стал уважаемым бандитом и выбился в звери! Мы так гордились тобой! Твоя сестра Франческа назвала в честь тебя сына. Теперь придется переименовать!

– Мама, но на Ботфортском полуострове все поют!

– Да-да! – вскинул голову Джанкарло.

– А ты вообще молчи! – прикрикнула на него волчица, и Джанкарло тут же съежился обратно. А волчица повернулась к сыну. – Ну так и вы пойте, кто ж вам мешает! Но после работы, Антонио! А не вместо. Как мне теперь смотреть в глаза Кроликонне?

– А не надо смотреть ему в глаза, мама! Смотри лучше в глаза папаше Луиджи!

В ответ волчица наградила сына подзатыльником и накинулась на Джанкарло:

– А ты где был?!

– Я не виноват, тетушка Луиза! – испуганно воскликнул Джанкарло. – Это все Антонио!

– Эй-эй! – возмутился Антонио.

– Это все лисы! – немедленно скорректировал свою позицию Джанкарло.

– Лисы? – удивилась волчица.

– Да-да, лисы! Это они предложили… то есть уговорили… в смысле заставили нас собрать группу «Сыщики и воры»! Уж мы отпирались, отпирались…

– Мы отпирались, мама! – подтвердил Антонио. – Но они нас пытали! Они пели и играли, о, что за мука!

Тетушка Луиза сердито топнула лапой.

– А ну, цыц! – Ее глаза превратились в щелочки. – «Сыщики и воры»? Воры, я так понимаю, это вы. А лисы, выходит, сыщики? Вы создаете ансамбль с сыщиками?!

– Тетушка Луиза, они не специально! Их жизнь вынудила!

– Мама, не волнуйся, они мелкие сыщики. Карманные кражи, хулиганство, не более того…

Но тетушка Луиза уже разволновалась так сильно, что не слушала.

– Какой позор! Над нами будут смеяться все соседи! Они будут говорить: «Вы знаете непутевого сына тетушки Луизы и папаши Луиджи? Он поет с сыщиками!» Нет, папаша Луиджи этого не переживет!

– Папаша Луиджи пережил женитьбу на маме, так что ему уже ничего не страшно, – шепнул Антонио другу, и волки захихикали.

– А вам, я вижу, смешно, да? – с горечью произнесла тетушка Луиза. – Конечно, загнать родителей в могилу, что может быть смешнее! Загнать, посмеяться, а потом петь с сыщиками!

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник Кроликонне, при виде которого Антонио и Джанкарло немедленно прекратили хихикать и вскочили с дивана.

– Тетушка Луиза!

– Кроликонне!

Заяц и волчица сердечно обнялись.

– Надолго к нам, тетушка Луиза?

– Ах, не знаю. Останусь, пока не вправлю мозги этим глупым мальчишкам.

Кроликонне окинул сочувственным взглядом подчиненных.

– Так вы в курсе, тетушка Луиза… Это хорошо. А то я уже думал позвать психиатра.

– Зачем психиатры, дон Кроликонне, когда есть родственники?

– Уверен, вы справитесь, тетушка Луиза, – кивнул мафиози и повернулся к волкам: – А вы, мои дорогие, марш в гостиную! Там зачем-то сидит делегация монахов, займите их беседой, я скоро приду.

Антонио и Джанкарло, не скрывая облегчения, покинули комнату, а Кроликонне спросил тетушку Луизу:

– Ну что?

Волчица вздохнула.

– Пока не получается. Их очень увлекла эта идея с группой. Но я верю в силу моих уговоров! Не зря же я примчалась в Градбург с Ботфортского полуострова сразу после вашего звонка!

– Я верю в вас, тетушка Луиза. А то ребята работают все меньше и меньше, скоро совсем перестанут. А мне бы не хотелось, чтобы они меня потеряли. Ведь тогда мне придется им мстить.

Тетушка Луиза вздрогнула.

– А это обязательно?

– Конечно, – печально ответил Кроликонне. – Как же иначе? Таков закон. Но не волнуйтесь, у вас есть время в запасе. Да и с местью я торопиться не буду. Месть – это блюдо, которое следует подавать холодным, невкусным и слегка протухшим. Как здоровье папаши Луиджи?

– Могло бы быть и получше. Здоров.

– Рад слышать. Мне пора. Чувствуйте себя как дома.

И Кроликонне направился в гостиную, оставив тетушку Луизу наедине с ее мыслями о том, как образумить Антонио и Джанкарло.

В гостиной Кроликонне ждали трое монахов, представившихся как Еремия, Филипп и Иннокентий, первые двое – обезьяны, последний – шакал. Здесь же находились и Антонио с Джанкарло, пытавшиеся занять гостей беседой.

– Может, поговорим о футболе? – предложили волки.

Монахи покачали головами.

– О рок-музыке?

Монахи покачали головами.

– О девушках?

Монахи покачали головами.

– О комедиях?

Монахи покачали головами.

– О классической литературе? – спросил Антонио.

Монахи и Джанкарло покачали головами.

– Ну и хорошо, – заявил Антонио. – Это я от отчаяния.

– Что здесь происходит? – нахмурился вошедший в гостиную Кроликонне.

– Мы играем в вопросы и качание головами, – объяснил Антонио.

– Как вам не стыдно! Не можете занять гостей беседой! – Кроликонне осуждающе покачал головой, чем изрядно порадовал Антонио:

– Вот-вот, примерно так!

Кроликонне уселся в свое роскошное кресло и вытащил сигару. Антонио и Джанкарло поднесли зажигалки.

– Итак, – сказал заяц, выпуская клубы дыма. – Если не ошибаюсь, вы сверхобезьянцы.

– Ошибаетесь, – ответил шимпанзе по имени Еремия, в глазах которого то и дело вспыхивал огонь одержимости, немало пугающий тех, кто плохо его знал, и сильно пугающий тех, кто знал его хорошо. – Еще вчера мы были сверхобезьянцы. Но теперь мы – верониканцы!

– В первый раз слышу, – признался Кроликонне.

– Еще услышите. Все услышат. И вы нам в этом поможете, – твердо ответил Еремия.

– Я? – удивился Кроликонне. Какие забавные монахи. Психи, что ли?

Еремия кивнул. А Иннокентий вставил:

– Ибо сказано: «И поможет он им».

Еремия выудил из недр рясы фотографию и положил ее на стол перед Кроликонне. Заяц всмотрелся в снимок и изумленно спросил:

– Кто это?

– Это Вероника, – благоговейно произнес Еремия. – Она Сверхобезьян!

– Такая юная? – скептически хмыкнул заяц.

– Да. Она – Сверхобезьян в детстве.

Кроликонне положил фотографию на стол.

– Ну и? Я тут при чем? Я – далекий от религии зверь. Мое дело – всякие махинации, коррупция и рэкет.

– Нам нужны деньги, – лаконично сообщил Еремия.

Кроликонне, Антонио и Джанкарло от души рассмеялись.

– Разве у секты сверхобезьянцев нет денег? – поинтересовался Кроликонне. – Никогда не поверю!

– Конечно есть, – невозмутимо ответил Еремия. – Но вы невнимательны. Мы – не сверхобезьянцы. Мы – верониканцы. Сверхобезьянцы – наши противники. Поэтому нам срочно нужны деньги. А также связи с прессой, телевидением и влиятельными личностями в городе. Вот вы нам с этим всем и поможете.

Кроликонне прекратил смеяться:

– С чего это я стану вам помогать?

Еремия усмехнулся.

– Очень просто. Сверхобезьян пришел в этот мир, и теперь все будет иначе. За нами будущее. И перед теми, кто будет идти с нами рядом, открываются удивительные возможности. Вам, дон Кроликонне, будут прощены все грехи. А после смерти вас причислят к лику святых. А если будете себя хорошо вести, то до смерти.

– Благодарю, – кивнул Кроликонне. – Но меня интересуют более материальные, земные вещи.

– Власть, – сказал Еремия.

– Что?

– Власть, дон Кроликонне. У нас будет власть. И не просто власть, а над звериными умами и душами. Сами решайте, с нами вы или нет. Но решать придется сейчас.

Кроликонне задумчиво перевел взгляд на фотографию загадочного существа, названного гостями Вероникой. Мафиози прислушался к собственной интуиции, которой был обязан многими удачными сделками в своей жизни, и вздрогнул. Интуиция не подсказывала, как обычно, а буквально вопила: соглашайся!

Кроликонне согласился. Еремия улыбнулся и протянул ему тетрадь. На обложке тетради пораженный Кроликонне прочитал: «Тетрадь по математике дона Кроликонне».

Что же привело верониканцев к известному мафиози?

Ночь в замке графа Бабуина выдалась бурной и бессонной. Сразу после Большого Раскола между теми, кто сохранял верность секте сверхобезьянцев, и теми, кто примкнул к провозглашенному братом Нимродом ордену верониканцев, вспыхнула непримиримая вражда.

Его Святейшество потребовал, чтобы Вероника совершила еще одно чудо. В ответ брат Нимрод обвинил главу секты в бессердечности.

– Как вы можете, изверг! – разорялся барс. – Сверхобезьян еще ребенок! Ее надо беречь, а не заставлять творить чудеса на потеху толпе! Смотрите, как она устала от исцеления!

– Ага! – торжествовал Его Святейшество. – Она просто не может!

– Как же не может, если только что смогла? – ехидно подначивал его брат Нимрод и спрашивал «излеченного» Еремию: – У тебя что-нибудь болит?

– Нет.

– Вот видите!

Спор окончился ничем. В конце концов Его Святейшество велел всем разойтись, и озадаченные сектанты группками потянулись в разные уголки замка. Спать никто не собирался, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Замок гудел, как встревоженный улей, в котором пчелы тоже разделились на два лагеря – одни за матку, а другие – против.

Его Святейшеству также было не до сна. Он созвал ближайших соратников на совет и объявил им, что важнейшей задачей сверхобезьянства является скорая и полная победа над верониканской ересью.

Двое сверхобезьянцев были отправлены к графу Бабуину с требованием вышвырнуть всех еретиков из замка. Однако граф в ответ замялся:

– Ну, я не знаю… Они ведь еще могут исправиться…

Сверхобезьянцы рассердились:

– Уж не стали ли вы сами верониканцем, брат Бабуин?

– Нет-нет, что вы! Просто… ну… мало ли… А вдруг она и правда Сверхобезьян?

– Какой позор! – воскликнули сверхобезьянцы и вернулись на совет ни с чем.

– Значит, будем бороться с ересью сами, – решил Его Святейшество. – И начнем с очернения! Нам помогут тщательно подготовленные слухи!

В стане верониканцев тоже царило возбуждение. Веронику брат Нимрод отправил спать, выставив у ее кельи охрану, а сам возглавил тайный совет нового ордена.

Он объявил, что важнейшей задачей верониканства является скорая и полная победа над изжившим себя и зашедшим в тупик архаичным сверхобезьянством.

Двое верониканцев были отправлены к графу Бабуину с требованием присоединиться к ордену и отказать «блуждающим во тьме» сверхобезьянцам в приюте, выгнав их из замка.

– Ну, я не знаю… – промямлил граф, пряча глаза. – Они ведь еще могут осознать…

– Неужели вы сомневаетесь, что Вероника и есть Сверхобезьян?! – разгневались верониканцы.

– Что вы, что вы, как можно! Я же видел чудо исцеления своими глазами. Но… просто… А вдруг она не Сверхобезьян?

– Вы будете гореть в аду, – пообещали ему верониканцы и вернулись к своим ни с чем.

– Ничего, – ответил на это брат Нимрод. – Мы все равно не сдадимся, наш путь – единственно верный, ибо… Ладно, опустим, ибо что, тем более что вы и сами в курсе. Призовем же на помощь слухи!

Так, посреди ночи, в замке графа Бабуина разразилась война слухов. С обеих сторон в народ были отправлены диверсанты, чьей задачей было распространять сведения, очерняющие противника. Слухи разносились по замку со скоростью слухов.

…Никакого чуда не было, как не было и никакой девочки. Имел место массовый гипноз. Разве вы не знали, что до того, как стать сверхобезьянцем, брат Нимрод пять лет провел в племени гипнотизеров?

…Вероника явилась в замок по воздуху и прошла по потолку, как по полу. На такое способен только Сверхобезьян.

…Ученые, враги секты, вывели Веронику из обычной макаки в специальной генетической лаборатории с помощью дьявольских антисверхобезьянских технологий.

…Когда Вероника вырастет во взрослого Сверхобезьяна, она поразит огнем всех, кто сегодня выступает против нее. У некоторых, кстати, уже появились ожоги. И зубы болят.

…Брат Нимрод – мошенник.

…Его Святейшество – обманщик.

Доверчивые, но еще не определившиеся сектанты метались из стороны в сторону, перебегая из одного ордена в другой. Поняв, что счет 1:1, сверхобезьянцы и верониканцы прибегнули к новой тактике. Теперь слухами не ограничивались. На стенах замка стали появляться надписи – некоторые рекламного, некоторые пророческого толка.

«Вероотступники, вас ждет ад!»

«Не нас, а вас!»

«Вероники нет!»

«Вероника есть!»

«Разве она самец? Нет! Разве она одна из нас? Нет!»

«Сестра Лариса была права!»

«Сверхобезьянцы, вперед!»

«Верониканцы, назад!»

Спустя некоторое время начали появляться и иные надписи: «Ребята, хватит!», «Совсем офигели» и «Идите уже спать». Странность их заключалась не только в содержании, но и в месте и времени появления: очень высоко, под потолком, и совершенно непонятно, когда. Схватить за лапу того, кто их малевал, никому не удалось.

Обе стороны забеспокоились и пришли к одному и тому же выводу: в замке появилась новая, третья группа, чьи цели пока не ясны, но наверняка враждебны.

Его Святейшество дал приказ отыскать авторов странных надписей и привести к нему. Совершенно независимо от главы секты, брат Нимрод уже собрался отдать аналогичный приказ, как внезапно почувствовал острый укол в груди. Потом еще и еще. Уколы следовали один за другим – в грудь, в живот, в бедра, в шею. Боль была не сильной, но дискомфортной. «Подхватил какую-то заразу», – подумал барс, не подозревая, что как раз в это время на другом конце города загадочная Магда тычет иглой в восковую фигуру, символизирующую его самого.

Уколы отвлекли брата Нимрода от мысли отыскать авторов непонятных надписей. У него появилась другая идея. Зачем вообще нужна эта битва со сверхобезьянцами? Верониканству совсем не обязательно переубеждать кучку упертых фанатиков, когда за стенами замка ждет гигантский мир, полный зверей. Туда и следует нести свет нового учения.

Но для этого понадобятся средства. На кассу секты рассчитывать не приходится, за ней неусыпно следит Его Святейшество. Значит, деньги нужно добыть в другом месте. И не только деньги, но и связи.

Тогда-то брат Нимрод и дал указание Еремии, Филиппу и Иннокентию нанести визит дону Кроликонне и сделать тому предложение, от которого дон не захочет отказаться.

Известие о том, что Вероника пропала, вызвало у Константина, Евгения и Берты разную реакцию.

Кот внутренне застонал, так как почувствовал, что снова предстоит беготня, поиски и прочие радости приключенческой жизни, о которых после Вершины он не мог думать без тошноты.

Берта же, напротив, обрадовалась, хотя виду не подала. Тот факт, что судьба требует от Улисса и его друзей новых свершений, придавал смысл ее поведению в последние два дня.

Вчера, по возвращении домой в весьма позднем часу, она получила хорошую взбучку от родителей, которая, однако, ничуть не поколебала уверенность Берты в собственной правоте.

«Когда-нибудь они все поймут, – рассудила она. – Просто они пока не готовы».

Как выяснилось, родители оказались не готовы и на следующий день. Вернувшись из школы, лисичка обнаружила, что дерево у ее окна спилено.

«Святая простота», – сочувственно думала она несколькими часами позже, спускаясь из окна на землю по веревке.

И вот теперь сама судьба подтверждает ее правоту – конечно, она никак не может послушаться родителей и остаться дома, когда творится такое! Без ее участия друзьям не справиться, а о том, что может случиться с миром, и подумать страшно.

Что же до Евгения, то у него вообще не получалось сосредоточиться на проблеме. Что поделать, его мысли сейчас занимали совсем другие вещи. Таков удел творческих натур. Даже посреди пожара такую натуру больше заботит не где огнетушитель, а является ли ее последнее творение шедевром.

– Улисс, у нас уже есть план действий? – деловито поинтересовалась Берта.

– Есть, – ответил Улисс таким тоном, что становилось абсолютно очевидно: планом он недоволен.

– И что же мы должны делать?

– Мы должны включить телевизор! – нетерпеливо заявил Евгений, прежде чем Улисс успел что-то ответить.

Все с удивлением на него уставились.

– Интересная мысль, – произнес Улисс. – Особенно если учесть, что я не включал телевизор уже несколько месяцев. Не хочешь пояснить свою мысль?

– Сейчас начнутся «Маленькие гамлеты», – пряча глаза, сказал пингвин. – Они будут играть сценку по моему сценарию. Мне очень-очень-очень важно ее увидеть!

– Евгений, как ты можешь! – возмутилась Берта. – Думать о каком-то шоу, когда мир может вот-вот рухнуть!

– Ну он же вряд ли рухнет в ближайшие двадцать минут. Мир – довольно устойчивая штука… Ребята, ну как вы не понимаете? Это моя пьеса! Выстраданная! Ко мне же приходит известность!

Улисс принял решение.

– Мы понимаем, Евгений. Для тебя это действительно важно, а двадцать минут ничего не изменят. Включай телевизор.

– Вот и правильно, – одобрил Константин. – Мне тоже это нужно. Чтобы потом дразнить Евгения.

Друзья уселись напротив телевизора, и даже Марио передвинулся из своего любимого уголка поближе к остальным.

Зазвучала унылая музыка, вызывающая ассоциации со Старым Кладбищем, когда там не слишком весело, и на весь экран протянулась черная надпись на сером фоне: «Трагик-шоу «Маленькие гамлеты»». Низкий глубокий голос за кадром похоронно объявил:

«Начинаем трагик-шоу «Маленькие гамлеты». В течение последующих двадцати минут наши озорные меланхолики будут давить из вас слезу. Приготовьте бумажные салфетки и носовые платки. Наш спонсор – фирма «Плакса Хнык – платки и салфетки». «Плакса Хнык» – рыдайте в удовольствие, рыдайте от души!»

Надпись сменилась на другую:

НЕСЧАСТНЫЙ ВЛЮБЛЕННЫЙ

Автор:

Евген Ледовитый

В ролях:

Аполлинарий Веченсон

Марсель Слезоточифф

Константин повернулся к Евгению, взгляд его был ироничен.

– Евген Ледовитый?

– Мой псевдоним, – гордо кивнул пингвин. – Круто, правда?

– Скорее зябко, – хмыкнул кот.

На экране появился Аполлинарий Веченсон. Трагический лис держал в лапе поникший цветок и скорбно взирал на зрителя.

«Мне всегда не везло в любви», – мертвым голосом произнес он.

За кадром раздался хоровой вздох сочувствия.

Веченсон продолжал:

«Стоило мне в кого-нибудь влюбиться, как все сразу заканчивалось очень плохо. В детском садике я встретил лисичку по имени Любимая. На следующий день она вышла замуж и уехала в другую страну. В школе я влюбился в кошечку, которую звали Возлюбленная. Через час она упала в трехкилометровую яму и умерла».

«Зрители» за кадром всплакнули.

«После школы у меня появилась девушка. Но когда я ушел на пятнадцать минут в армию, она меня не дождалась и выскочила замуж за другого. И так – четыре раза. Из армии я вернулся героем, и меня полюбила прекрасная волчица по имени Обожаемая. Но ее отец ненавидит героев войны и не позволяет ей со мной встречаться».

На экране появился Марсель Слезоточифф. Повязка на его левом рукаве гласила: «Отец Обожаемой».

«Зачем ты опять явился, негодяйский влюбленный?» – рассердился он.

«Я пришел встретиться с вашей дочерью!»

«Уходи! Мне не нравится, что ты встречаешься с моей дочерью!»

«Мне тоже не нравится, что вы с ней встречаетесь. Но я же вам не запрещаю!»

«Ах, так! – воскликнул отец Обожаемой. – Немедленно дуэль!»

За кадром испуганно вскрикнули. В лапах у актеров появились старинные пистолеты. Враги прицелились друг в друга.

– Евгений, пожалуйста, скажи, что никто не умрет, – жалобно взмолилась Берта.

– Не могу! Это трагедия! – важно ответил автор пьесы. – Здесь все по-честному!

– А чего они не стреляют? – спросил Константин. – Стоят и молчат, как дураки.

– Это называется «немая сцена», – объяснил драматург.

С экрана один за другим раздались два выстрела.

Актеры картинно упали на пол. Камера медленно удалялась, и безжизненные тела становились все меньше и меньше. Девичий голос за кадром произнес:

«Два зверя было в моей жизни: отец и возлюбленный. Ныне не осталось ни одного. Моя жизнь потеряла смысл. Я покончу с собой».

Грянул выстрел. На весь экран протянулось слово «конец». Прежде чем оно растаяло, раздался еще один выстрел.

– Это еще что? – удивился Константин. – Обожаемая снова покончила с собой? Вошла во вкус? Или в первый раз промахнулась?

– Да нет же! – с досадой ответил Евгений. – Это не она…

– А кто?

– В том-то и дело, что это неизвестно! Понимаешь, получается, что каждая смерть влечет за собой новую. Кто-то еще умер в самую последнюю секунду пьесы, и зритель даже не знает кто! Это супертрагично!

– О… Ясно. В таком случае, друг мой, мог бы не мелочиться. Дал бы уже не выстрел, а залп из пушки. Или взрыв бомбы. Обожаемая стреляется, а потом – ба-бах! – взрывается бомба! Потому что каждая смерть влечет за собой новую.

– А мне понравилось, – со слезами в голосе произнесла Берта. – Евгений, ты молодец! Очень грустно получилось!

– Да уж, – добавил Константин. – Засолировал Евген Ледовитый. Вот оно, тлетворное влияние больших трагических театров. Не хватает только нашей бездыханной подруги.

Сидящий в сторонке Марио издал скептический вздох и негромко произнес:

– Попса. – Однако, встретив уничижительный взгляд Евгения, спешно добавил: – В хорошем смысле, разумеется.

«Маленькие гамлеты» закончились, и по экрану поползли первые кадры анонса программы новостей. Улисс потянулся к пульту, чтобы выключить телевизор, как вдруг потрясенно воскликнул:

– Смотрите!

Все уставились в экран. Но ничего особенного не увидели.

– Шеф, ты чего? – удивился Константин.

– Там была Вероника!

Быстренько пройдя этап озадаченных переглядываний и недоверчивых восклицаний, друзья собрались у телевизора, по которому уже вовсю гоняли новости.

– Ну и где же Вероника? – то и дело восклицал Константин, когда нетерпеливо, а когда скептически.

– Может, тебе показалось? – спрашивала Берта.

– Наверно, это была не Вероника, а кто-то на нее похожий, – предполагал Евгений. – Еще какой-нибудь Сверхобезьян, попавший к нам через Междуместо.

И лишь Марио ничего не говорил. Коала был мрачен, так как очень серьезно относился к предполагаемой разрушительной силе Вероники.

«А теперь новость из замка графа Бабуина, где проходит съезд приверженцев секты Пришествия Сверхобезьяна, – сказала ведущая-лиса по имени Инга Сми. Рядом с ней в студии сидел сосредоточенный шимпанзе в рясе. – Уважаемые телезрители, позвольте представить вам брата Еремию. Брат Еремия, так вы утверждаете, что этот загадочный Сверхобезьян явился?»

«Воистину так», – ответил шимпанзе.

«И вы его видели?»

«Разумеется».

«И вы убеждены, что это действительно он?»

«Всецело».

«А этот Сверхобезьян – он бог? Как Космический Первозверь?

«Он послан к нам, чтобы дать то, чего сам Космический Первозверь в великом равнодушии своем дать не хочет. А значит, он бог. Вернее, богиня».

«Богиня?»

«Да. Сверхобезьян – девочка. Ее зовут Вероника».

«Как это? Я читала, что им должен быть взрослый самец!»

«Это всего лишь одна из версий. Но вот сестра Лариса утверждала, что Сверхобезьян должен быть самкой. И это логично. Ведь раз место бога уже занято Космическим Первозверем, то значит, Сверхобезьян как раз и должен быть не богом, а богиней».

«Вот оно что… А почему же сестра Лариса не пришла с вами?»

«Она умерла».

«О… Какая жалость. Примите мои соболезнования».

«Ничего. Это случилось пятьсот лет назад. Так что я не очень скорблю».

На мгновенье в глазах ведущей мелькнуло нечто вроде смущения. Она повернулась к камере.

«В данный момент наш специальный корреспондент Анатолий находится в замке графа Бабуина, и если брат Еремия прав, то мы все сейчас сможем увидеть этого Сверхобезьяна! – Лисица прижала наушник к уху, а экран разделился на две половинки. Вторая половинка пока оставалась темной. – Анатолий?»

Темная половинка экрана прояснилась, и зрители увидели скромную комнату с серыми стенами. Посреди комнаты стоял хорек, одной лапой он держал крупный микрофон, а другой прижимал к уху наушник.

«Я в замке графа Бабуина, – сообщил Анатолий. – Рядом с той, кого здесь называют Сверхобезьяном. Инга?»

«Мы все жаждем увидеть Веронику и поговорить с ней, – отозвалась ведущая. – Анатолий?»

«Да-да, конечно!»

Камера переместилась, и на экране появилась Вероника. Улисс, Константин, Берта, Евгений и Марио шумно выдохнули. Еще один выдох донесся из телевизора – его произвела потрясенная Инга Сми.

Вероника сидела в кресле с прямой деревянной спинкой и смотрела прямо в объектив, взгляд ее был серьезен. Анатолий нерешительно приблизился к девочке и поднес к ее лицу микрофон. Инга Сми откашлялась и глухо сказала:

«Здравствуйте, Вероника. Всем нам – и мне, и моим коллегам, и телезрителям – не терпится услышать что-нибудь лично от вас. Например, действительно ли вы Сверхобезьян, можете ли совершать чудеса и имеете ли постоянный контакт с самим Космическим Первозверем. Вероника?»

Девочка не пошевелилась. Ее взгляд, казалось, был направлен прямо на зрителя – на всех сразу, и на каждого в отдельности.

«Вероника?» – снова позвала ведущая.

Но девочка не ответила. Вместо этого она отвернулась. По ее лицу еле заметно пробежала гримаса отвращения.

«Э?» – крайне неуверенно спросила Инга Сми.

Вероника снова посмотрела в объектив, и на этот раз ее взгляд выражал безграничную жалость. Девочка встала с кресла и молча вышла из комнаты.

«Постойте, куда вы!» – воскликнул Анатолий.

Его половинка экрана мигнула и пропала.

«Что случилось?» – испуганно спросила ведущая брата Еремию.

«А разве не ясно?! – с неожиданным надрывом воскликнул шимпанзе. – Сверхобезьян заглянула в ваши души, да-да, во все ваши телезрительские души, и что она там увидела?!»

«Что?» – пискнула Инга Сми.

«Она увидела, что вы погрязли в грехе и безнравственности! И этим вы вызвали столь сильное ее отвращение и жалость, что она даже не стала разговаривать с вами! Вы забыли о духовности! Вот вы! – Его палец взметнулся в сторону обалдевшей ведущей. – Вы помните о духовности?»

«Э…»

«А пора бы вспомнить! Куда ты катишься, о мир! О чем вы думаете, о звери! Ваше счастье, что Сверхобезьян еще юна, а то бы – ох!»

«Большое спасибо, брат Еремия, – поспешно сказала ведущая. – Это было очень… э-э… познавательно. А мы переходим к следующему сюжету».

Улисс выключил телевизор и обвел взглядом друзей.

– Что ж… У нас две новости. Хорошая и плохая. Хорошая – мы нашли Веронику. Плохая – ее нашли все.

– Улисс, это конец, – скорбно изрек Марио. – Мы опоздали.

– Мы опоздали, но это не конец, – возразил Улисс, однако голос его был не весел. – Просто наша цель несколько изменилась. Теперь, прежде чем отправить Beронику в ее родной мир, мы должны убедить ее рассказать зверям правду. Что никакой она не Сверхобезьян.

– Эх… – вздохнул шпион. – Выходит, Карл, Магда, Сфинксы Преисподней, пирамида и «Чугунные воины» – все напрасно. Мы и без этого нашли Веронику. Улисс, значит, мы уже не пойдем к Магистру?

– Обязательно пойдем! Мы обязаны найти Карла и Магду, кто бы они ни были! Ведь они наверняка имеют какое-то отношение к происходящему! И скорее всего, их роль вовсе не положительна!

– Ребята, что вы несете? – недовольно вмешалась Берта. – Вы произнесли кучу слов, которые нам ничего не говорят. Какие-такие сфинксы, какие магистры и карлы?

– Мы просто не успели вам рассказать, – сказал Улисс и вкратце поведал друзьям о его и Марио вечерних и ночных приключениях.

– Так что вечером мы отправимся к этому самому Магистру, – добавил он, закончив рассказ.

– Я с вами! – немедленно вызвалась Берта.

Константин презрительно фыркнул в ее сторону:

– Не находишь в себе сил отказаться от подвига? Слабачка!

Улисс покачал головой:

– Нет, Берта, тебе с нами нельзя. Это ведь мы были в пирамиде, это нас ожидает Магистр. Лишние звери могут вызвать подозрение.

– Вот всегда ты так! – возмутилась лисичка. – Марио ведь идет, а он, между прочим, не один из Несчастных!

– Я просто плыву по течению, – подал голос коала. – А так – мое дело сторона. Я как Космический Первозверь – ни во что не вмешиваюсь.

– Ты – не вмешиваешься? – хихикнул Константин. – Да ты только этим и занимаешься!

Марио насупился:

– Хочешь сказать, что я непрофессионален?

– Да нет, хочу сказать, что ты классный парень.

– Как же все-таки мы будем вытаскивать Веронику из замка графа Бабуина? – спросил Евгений, чем погрузил всех в тягостные раздумья.

Константину раньше всех надоело ломать голову, тем более что он не считал свою голову пригодной к этому занятию. Его взгляд неожиданно упал на валяющееся на кресле пальто Вероники. Кот вскочил, схватил его и принялся шарить по карманам.

– Эй, как тебе не стыдно! – крикнула ему Берта.

Но Константин проигнорировал ее возглас. К тому же он нашел то, что искал.

– Он здесь! – радовался кот, размахивая мобильником Вероники. – Я так и знал, что она его забыла!

Евгений пожал плечами.

– А что толку? У нас он не работает. Потому что еще не изобретен.

– Все равно он классный! Смотри, светится! А я не тороплюсь, подожду, пока его изобретут, а у меня он уже – раз, и есть!

– Не обольщайся, – осадил его Улисс. – Мобильник Вероника заберет домой.

– Это если мы ее вырвем из ласковых лап сверхобезьянцев, – заметил Константин. – Если повезет, то у нас ничего не выйдет, и он останется у меня!

– Постыдился бы… – с презрением поморщилась Берта.

– Как-нибудь в другой раз. И вообще! Сокровища саблезубых мы не добыли, верно? Разве это справедливо, что я должен остаться вообще ни с чем?

– Перестаньте, ребята, – попросил Улисс. – У нас и так куча проблем. Константин, можешь играть с мобильником, но помни, что он не твой.

Улисс тяжело вздохнул. Он пребывал в растерянности и не скрывал этого.

– Вы с Марио должны ехать к Магистру, – сказала Берта. – Значит, вызволять Веронику будем мы! Я, Константин и Евгений. После Вершины нам это точно по плечу!

– А вдруг вас поймают и будут пытать? – спросил Марио.

– Подумаешь! Мы не боимся пыток!

– Эй, говори только за себя! – немедленно взвился Константин.

Улисс поднял лапу, призывая к тишине.

– Друзья, вы, похоже, не понимаете. Задача куда сложнее, чем просто вытащить Веронику. И дело даже не в том, что ее наверняка очень хорошо охраняют. Вспомните-ка передачу. Разве вы не заметили? Вероника добровольно изображает из себя Сверхобезьяна. Очевидно, что она сотрудничает с сектантами. И не просто с сектантами, а с нашим старым знакомым – братом Нимродом. Ибо я ни на секунду не сомневаюсь, что именно он стоит за тем спектаклем, который мы видели по телевизору. Чувствуется лапа опытного кукловода. Забрать Веронику будет крайне сложно. Потому что она сама этого не хочет. Она не с нами. Она против нас. И это, друзья мои, очень большая проблема…