Текст книги "Вторая книга мечей"

Глава 8

На верхних этажах центральной канцелярии была изысканная обстановка – особенно в кабинетах, где встречались члены Внутреннего совета. Они собирались здесь, чтобы поговорить о делах – друг с другом и с людьми сопоставимой важности из ближних и дальних стран мира. Клерки и администраторы, работавшие на нижних уровнях, обходились старенькой мебелью и пустыми стенами, но здесь, наверху, журчали фонтаны, блистали золото и мрамор, висели гобелены чудной красоты и обнаженные рабыни обмахивали гостей опахалами из перьев редких птиц.

Однако к Радулеску это не относилось, и он скромно сидел на софе в одном из роскошных кабинетов рядом с приемной верховного жреца. Где-то в отдалении звучала струнная музыка. Время от времени, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он вставал, прохаживался по комнате и смотрел на храмовую площадь из-за занавесей широкого окна. Под ним простирались стены и парапеты храма, большие и малые башни, дома и бараки, принадлежавшие людям меньшего ранга. А дальше до самых городских ворот тянулось лоскутное одеяло из крыш и узких улиц. Впрочем, стены города были выше и крепче храмовых зданий, и именно они служили для врагов неприступным препятствием. Благодаря их величию люди верили, что главное богатство Синего храма было спрятано в подвалах башни, в которой находились покои верховного жреца.

В отличие от прочих Радулеску знал, где хранились сокровища. Кроме него и верховного жреца, этой тайной обладали еще три члена Внутреннего совета. Их имена были неизвестны ему, но он гордился тем, что входил в пятерку лиц, которые имели доступ к золоту Бенамбры.

Каждый, кто хоть немного разбирался в мировой иерархии, понимал, что верховный жрец был правителем не только этого города, но и многих прилегавших земель, на которые он не заявлял формальных прав. Однако, как бы сильно ни защищались богатые и крупные города, они всегда привлекали к себе внимание алчных королей и властителей. Вот почему Синий храм не желал хранить сокровища – главную причину и следствие своего существования – в таком месте, как подвалы башни. О настоящем хранилище знали лишь пять человек – причем четверо из них не были знакомы друг с другом.

Заметив колебание портьеры, Радулеску прервал размышления. В дверном проеме появился лысый секретарь, одетый в золотую мантию.

– Председатель просит вас к себе. Он готов увидеться с вами.

Радулеску последовал за ним в роскошную приемную. Из его груди вырвался вздох облегчения. Когда верховный жрец использовал титул председателя, это означало деловую беседу, а не такой духовный ритуал, как, например, снятие сана с провинившегося жреца-офицера, не выполнившего свой долг.

Секретарь услужливо открыл дверь и с поклоном пропустил Радулеску в огромный кабинет. Среди великолепной мебели главенствовал стол для заседаний – достаточно большой, чтобы за ним могли уместиться двадцать монархов. Однако в данный момент в кабинете находился только один человек: небольшой мужчина с румяным лицом и такой же лысой головой, как у его секретаря. Он лениво перебирал документы, которые лежали перед ним на полированной поверхности стола.

Верховный жрец поднял голову и взглянул на вошедшего офицера. Он выглядел радушным и веселым. Хотя председатель всегда был таким во время редких встреч с Радулеску.

– Входите, полковник. Присаживайтесь. – Он указал на кресло рядом с собой. – Как прошла командировка? Надеюсь, вам нашли достаточно работы и вы не соскучились от безделья?

После злополучной доставки сокровищ Радулеску понизили в звании на несколько чинов и отослали в провинцию на то время, пока Внутренний совет рассматривал его случай. В последние десять дней к нему начали относиться менее официально, и он усмотрел в этом добрый знак.

– Господин председатель, я усердно работал над проблемой стимуляции новых пожертвований храму. Мне верится, что я добился хороших результатов.

К счастью, он ожидал подобного вопроса, и этот ответ казался ему лучшим из всех возможных.

– Прекрасно, прекрасно, – вяло заметил председатель и снова посмотрел на разложенные перед ним бумаги.

Радулеску понял, что это были отчеты и рекомендации, составленные по результатам расследования его случая. За спиной председателя сверкали окна, видеть которые доводилось не каждому. Это были настоящие и почти идеальные стекла, вставленные в рамы из полудрагоценных камней, – причем прозрачные камни сами выглядели как куски стекла.

Радулеску вдруг подумал, что перед ним сидит обычный человек – тщедушный мужчина, которого звали Гиркан. Но вряд ли кто-то мог обратиться к такой выдающейся личности по имени. Хотя в нескольких оскорбительных и, к сожалению, популярных песнях оно звучало.

– Прекрасно, прекрасно. Я вижу, прошло уже больше двух месяцев после того печального инцидента. Вы по-прежнему уверены, что мы можем использовать этот термин для тех неприятностей, которые случились с вами?

Глаза председателя сверкнули предательски тонким льдом. Радулеску, нахмурившись и приняв серьезный вид, задумался над этим нелегким вопросом.

– Господин председатель, мое понимание этих событий не изменилось за два последних месяца. Я уже высказал вам свое мнение… – он печально вздохнул, – и буду рад услышать ваше справедливое решение.

«Притворись утомленным и озадаченным человеком, но не раскаивайся», – напомнил он себе. Радулеску с самого начала настаивал на своей непричастности к побегу солдата в ту роковую ночь. Он признавал лишь минимум вины, которая возлагалась на него как на офицера, руководившего операцией.

Ледяные глаза обожгли его холодом. Лысая голова с румяным лицом слегка кивнула и вновь вернулась к изучению документов.

– Тот человек до сих пор не найден, – пробормотал председатель.

Радулеску знал, о ком говорил верховный жрец.

– Дракона заменили… Он влетел нам в копеечку. А прежнего пришлось убить. Мы должны были проверить содержимое его желудка. К сожалению, я должен констатировать, что результат оказался неубедительным. В его внутренностях мы обнаружили тряпичные лоскутья. В них опознали остатки плаща того мошенника – точнее, накидки пехотинца Синего храма. Но, как вы помните, плащ солдата нашли между входом в пещеру и обрывом, и он выглядел пожеванным.

– Я помню, господин председатель. Когда этот мерзавец столкнул меня с лестницы и закрыл вход в пещеру, я снял охранные чары и отправил дракона в погоню.

– Да-да. Прекрасно, прекрасно. – Бумаги снова зашуршали. – Потом вас понизили в сане… Конечно, только на время разбирательства.

– Да, господин председатель.

Это расследование было менее пугающим, чем первый приступ ужаса в пещере. Когда он пришел в себя после падения с лестницы, пятеро погонщиков подняли отчаянный шум. До них дошло, что они оказались замурованными большим камнем. Как всегда, на крик собрались «белорукие». Они начали подниматься наверх для выполнения своей привычной миссии, и Радулеску пришлось воспользоваться мечом, чтобы загнать их обратно в темноту. К счастью, он успел отменить охранные чары. Дав дракону время для плотного ужина тем тупым деревенщиной, он произнес особое заклятье и отвалил огромный камень, закрывавший вход.

Поначалу Радулеску хотел скрыть от начальства свою неудачу. Но когда он выбрался наружу и вместо останков беглеца нашел его порванный плащ, ему стало ясно, что обман может быстро раскрыться.

Животные, напуганные рыскавшим вокруг драконом, оборвали привязи и убежали. Радулеску обязал пятерых погонщиков молчать до самого возвращения в храм. Взяв с солдат ужасные клятвы, он отвел их к тому месту, где ожидала кавалерия. Наемники хотели ликвидировать погонщиков, но он запретил им это. Радулеску знал, что солдаты пригодятся для дальнейших допросов.

Председатель перешел к рассмотрению очередного аспекта ситуации:

– При подводном осмотре той части берега был обнаружен помятый шлем с инвентарным номером нашего гарнизона. К сожалению, мы не уверены, что он принадлежал пропавшему погонщику.

Радулеску поднял брови.

– Позвольте спросить, господин председатель. А магическое обследование шлема проводилось?

– Да! Конечно.

– И оно не указало на принадлежность шлема какому-то конкретному лицу?

Председатель пристально взглянул на него.

– К сожалению, нет. Работе помешали вредные влияния.

– Влияния?

Радулеску почувствовал отчаяние. Все обстоятельства складывались против него. Очевидно, председатель тоже колебался с принятием решения. Но он принял его.

Верховный жрец поднялся с кресла и подошел к стене, на которой висела большая карта. На ней не было отмечено местоположение сокровищницы, но глаза Радулеску тут же отыскали эту точку близ береговой черты. Председатель поднес указку – не к тому месту, где располагалось хранилище, а к соседнему участку суши.

– На другой стороне узкого пролива находится мыс. Вы видите, кому принадлежит эта территория?

Мыс выглядел маленьким цветным пятном, ничего не значащим для Радулеску. Он сверился со сноской внизу карты.

– Императорские земли! – Немного помолчав, он добавил: – Да, господин председатель, я начинаю понимать.

Это было смелым заявлением, и верховный жрец одарил его строгим взглядом. Возможно, он ожидал от Радулеску чего-то большего. Полковник начал путаться в словах.

– Император… Он наш противник?

Председатель аккуратно положил указку и, заложив руки за спину, прошелся перед картой.

– Мне кажется, вы ничего не поняли. Хотя я не виню вас за это. Откуда вам знать, что на самом деле происходит в мире? Впрочем, придет время, и вы узнаете… Как кандидат на продвижение вы войдете в совет, как только откроется следующая вакансия. И мы даже планируем пригласить вас на совещание с нашими высшими чародеями, где будет обсуждаться тема императора. Однако это предполагает условие, что в ближайшем будущем ваш статус не понизится по каким-либо причинам.

При упоминании о повышении честолюбивый дух Радулеску воспарил к облакам, но тут же съежился до нужного размера.

– По крайней мере, вы должны понять, что император не является мифом. Он – реальный фактор, с которым нам приходится считаться.

Реплика председателя не требовала ответа, и поэтому полковник промолчал.

– Я наметил провести это совещание в ближайшие дни. Если только нам ничто не помешает.

Верховный жрец вернулся в кресло. Его голос снова стал беззаботно веселым.

– Я считаю, что собранные нами доказательства позволяют сделать следующий вывод: солдат по имени Бен… Тут написано – Бен из Пуркиндж-тауна… Одним словом, мы можем предположить, что он нашел свою смерть в море – если только ему удалось убежать от дракона. Судя по рапортам и донесениям, этот солдат был довольно медлительным человеком, и вероятность того, что он уцелел при нападении дракона, довольно мала.

Председатель помолчал и задумчиво добавил:

– Мне хотелось бы задать вам вопрос. Как вы думаете, мы можем считать это дело закрытым? Я прошу вас учесть такие стандартные предосторожности, как, например, изменение чар для дракона и инвентаризация сокровищ. Скажите: все ли сделано для защиты хранилища?

Радулеску откашлялся. Имея за плечами немалый опыт, он сразу понял, что вкрадчивый вопрос содержал в себе какой-то подвох.

– Господин председатель, я полагаю, погонщики были допрошены?

– Конечно. Никаких намеков на заговор не выявлено.

Радулеску задумался.

– И, судя по вашим словам, вы уже провели инвентаризацию сокровищ?

Председатель кивнул.

– Я сам сделал это. В целях безопасности.

Помолчав немного, Радулеску скромно сказал:

– Меня беспокоят несколько моментов, господин председатель.

– Конкретнее, полковник.

– Умный человек, убегая от дракона, мог отбросить плащ в сторону и тем самым отвлечь внимание зверя. Исходя из того, что я слышал о драконах, такой маневр дал бы солдату небольшой запас времени.

– Судя по отчетам командиров, этот Бен из Пуркинджтауна был тупым деревенским увальнем. Как вам известно, мы не используем умных людей для транспортировки сокровищ.

– Вы правы, господин председатель. Но…

– Но – что?

– До этого случая я надзирал за тремя разгрузками. При транспортировке четырех обозов использовалось более двадцати погонщиков, и только один заподозрил неладное. Я имею в виду «неладное» с его точки зрения. По крайней мере, он был единственным, кто предпринял шаги для спасения своей ничтожной жизни.

Председатель помолчал какое-то время. Когда он наконец заговорил, его слова удивили Радулеску.

– Эти люди влачат жалкое существование. Я не понимаю, почему они так противятся смерти. Ведь она несет им избавление от страданий. Вы когда-нибудь размышляли над такими вопросами?

– Нет, господин председатель.

Верховный жрец выдержал долгую паузу и произнес:

– При подготовке к этой работе вас должны были предупредить, что в прошлом ваши предшественники неоднократно сталкивались с сопротивлением погонщиков.

– Да, господин председатель. Мне говорили о такой возможности. Я понял, что подобные случаи уже происходили в прошлом.

– А вам сказали, что надзирающим офицерам всегда удавалось решать возникавшие проблемы? Именно для этого вас снабдили мечом, а они остались без оружия!

Радулеску покраснел от стыда.

– Да, господин председатель. Я знал, зачем мне нужен меч.

– И что же нам делать, Радулеску? У вас было два месяца, чтобы подумать над этим. Какое решение вы приняли бы на моем месте? Возможно, мои слова удивят вас, но у меня в совете есть враги. Если я совершу какую-нибудь серьезную ошибку, они поднимут вопрос о моем смещении с поста верховного жреца.

Радулеску действительно думал о своей судьбе, но его мысли имели настолько сомнительный характер, что он не хотел произносить их вслух.

– Господин председатель, мы можем патрулировать территорию – хотя бы какое-то время. Я знаю, что прежде мы этого не делали, так как…

– …Так как, если бы мы начали патрулировать этот район, местонахождение сокровищ перестало бы быть секретом. Конечно, если бы мы выяснили, что сбежавший солдат остался жив, то нам пришлось бы прибегнуть к патрулированию – по крайней мере до перемещения хранилища в другое место. Но где гарантии, что новое расположение будет храниться в секрете? И в какую сумму обойдутся такие работы? Вы представляете себе их стоимость? Вряд ли! Ладно, идите и радуйтесь, что я не требую от вас компенсации понесенных убытков.

Хвала богам, что это была шутка.