Текст книги "Термитник Хеллстрома"

– Мне совсем не нравятся эти логические объяснения, – сказала Тимиена. – Нужно быть последним идиотом, чтобы поверить им. А в местной полиции сидят как раз такие.

– Обойдемся своими средствами, – повторил Мерривейл.

– То есть опять на кону наши жизни? А что по этому поводу говорит Карлос?

– Почему бы вам самой у него не спросить? Я назначил совещание на одиннадцать часов. Будут также Жанверт и Карр.

– Они тоже в деле?

– В резерве.

– И это мне не нравится. Где Карлос?

– Думаю, в архиве. У вас с ним есть почти час на изучение материалов.

– Черт знает что! – бросила Тимиена и вышла из комнаты.

Карлос помог бы ей не намного больше, чем Мерривейл. Новое задание он воспринял как вполне «рутинное». Впрочем, все они казались ему спланированными по одной модели, а потому и реакция на них у него была универсальной, как у клерка, привыкшего ежедневно перекладывать бумаги из одного ящика в другой. Карлос читал материалы, внимательно изучал карты. И Тимиену нисколько не удивило то, что Карлос сидит в архиве. У него самого голова была как архив.

Все, чего она ожидала, как раз и произошло во время их поездки в Орегон. Двусмысленные взгляды, двусмысленные улыбки, руки, которые так и старались заползти ей куда-нибудь. Наконец она прямо заявила, что во время прошлого задания подцепила венерическую болезнь. Карлос ей не поверил. Тогда Тимиена совершенно спокойно сказала, что, если он будет настаивать, она всадит в него пулю. И продемонстрировала маленький бельгийский автоматический пистолет, который всегда носила в кобуре на запястье. Что-то в ее спокойном тоне убедило Карлоса, но тем не менее он постоянно ворчал.

Работа – это совсем другое, и Тимиена искренне пожелала Карлосу удачи, когда он отправился к ферме в нелепой одежде орнитолога-любителя. Остаток дня, выполняя свою часть сюжета прикрытия, она писала этюды и чувствовала, как беспокойство овладевает ею. Все, что находилось вокруг – дорога, лес, фургон, – вызывало приступы необъяснимой нервозности. От всего исходило ощущение опасности. Карлос, и это можно было предположить, весьма неопределенно высказался по поводу возвращения. Это зависело от того, что́ он увидит во время предварительного изучения фермы.

– Думаю, вскоре после наступления темноты, – сказал он. – Будь мне хорошей женой, рисуй свои милые картинки, а я займусь птичками. Когда же вернусь, ты узнаешь, какие бывают птички и где у них яички.

– Карлос!

– Ну-ну, любовь моя! Когда-нибудь я научу тебя произносить это изящное имя с неподдельной страстью.

И он вышел, потрепав Тимиену по подбородку.

Она проследила, как он зигзагом двигался вверх по склону холма. Дневной воздух уже разогрелся и был наполнен тем особым покоем, который свидетельствует в пользу жаркого дня. Вздохнув, Тимиена взялась за свою акварель. Она действительно была неплохим живописцем и порой, работая кистью, испытывала воодушевление при виде осенних полей, которые ей удавалось перенести на бумагу. Сегодня коричневое золото высохшей травы казалось особенно теплым и привлекательным.

Вскоре Тимиена отложила краски и сделала себе легкий ланч из порезанного на дольки сваренного вкрутую яйца и йогурта из холодильника, стоявшего в фургоне. Несмотря на то что внутри фургона было жарко, как в духовой плите, она провела там какое-то время, проверяя приборы. К ее удивлению, радар, с помощью которого нужно было замерять скорость движения встречных объектов и который мог поворачиваться на своей базе, показал радиолокационную активность, исходящую со стороны фермы и направленную на их фургон.

По ним работает радар с фермы?

Тимиена увидела в этом знак опасности и решила отправиться вслед за Карлосом, чтобы вернуть его обратно. Альтернативой было включить радио и доложить о происходящем в Агентство. Она была уверена, что Мерривейл разрешит возникшую проблему. Но в итоге Тимиена не сделала ни того, ни другого, и это лишь усилило ее нервозность. Чувство опасности нарастало. Тимиена на подсознательном уровне ощущала, что некая сила хочет выдворить ее из окрестностей фермы. Бросить фургон и бежать. Фургон был слишком громоздкой мишенью.

Уже в сумерках Тимиена сложила этюдник, убрала его в фургон и села на водительское место. Включила радио. Она взглянула на индикаторы и увидела, что выделенную для связи с Агентством полосу перекрывает чужеродный поисковый сигнал. Когда же включила передачу, этот сигнал полностью заблокировал полосу, а динамик взревел мощной помехой. Тимиена вырубила радио и посмотрела на тонущие в сумерках склоны холмов, закрывающих долину, на которой находилась ферма. С того места, где стоял фургон, самой фермы не было видно, но Тимиена буквально ощущала ее недоброжелательное присутствие.

И никаких знаков от Карлоса.

Еще несколько минут – и наступит темнота. Тимиена провела ладонью по кобуре автоматического пистолета.

Какого черта он там завис?

Выключив весь свет, она сидела в кромешной тьме, анализируя то, что произошло. Радар, работающий со стороны фермы. Помехи, заблокировавшие ее радио. Похоже, дело кислое. Тимиена поднялась с сиденья, осторожно прошла к задней двери и выскользнула из фургона. Он находился между ней и фермой, играя роль естественного щита. Она опустилась на четвереньки и вползла в густую траву. В той стороне, на пастбище, Тимиена видела коров, и инстинкт вел ее в их направлении. Она выросла на ферме в Вайоминге, умела обращаться с этими животными и знала их привычки. Угроза исходила не от коров, а от фермы Хеллстрома. Коров же Тимиена использует как средство маскировки от радарного сигнала. Если Карлос вернется, то включит огни фургона и она увидит их с пастбища, с безопасного расстояния. Правда, Тимиена уже не ждала возвращения Карлоса. Все происходящее было лишено смысла, причем с самого начала, но она верила своему инстинкту самосохранения.

Слова Нилса Хеллстрома

Наша древняя планета Земля – арена непрекращающегося соперничества, где выживают самые изобретательные и выносливые. На этом поле битвы, где пали даже могучие динозавры, все это время живет в целости и сохранности только один молчаливый свидетель, и он является для нас путеводной звездой, ведущей наш род к бессмертию. Свидетель этот – насекомые – стартовал в своей эволюции за триста миллионов лет до возникновения человечества, но мы догоним их и перегоним. Насекомые доминируют на нашей планете, и они используют свое главенствующее положение во благо собственному роду. Каждое их поколение есть результат эксперимента, порождающего новые формы и функции, создающего разнообразие столь же безграничное, сколь воображение безумца. И тем не менее все, что делает этот безмолвный свидетель, сделаем и мы, обитатели Термитника, потому что мы – свидетели его эволюции.

Старина Харви повел свой отряд от северной оконечности периметра, воспользовавшись обустроенным там тайным выходом. Дверь, ведущая наверх, соединялась с пнем, который откидывался на скрытых петлях, а потом вновь вставал на место. Члены отряда были одеты легко, но, хотя ночь была холодной, они не обращали на это внимания. У каждого в руках был жезл-шокер, а на лице – маска, оборудованная инфракрасным излучателем. Они выглядели как группа ныряльщиков со странного вида раздвоенными гарпунами. Все оборудование было произведено в Термитнике.

Установив пень на прежнее место и зачистив следы, они определились на местности и двинулись на север.

Старина Харви выбрал для этой ночной экспедиции двадцать три человека. Это были в основном молодые особи мужского пола, энергичные и агрессивные, а также несколько женщин, которым перед выходом вкололи гормон, усиливающий охотничий инстинкт.

Женщина-чужак им нужна живой. Нилсу важна информация, какой она владеет. Вероятно, она укрылась среди коров. Низкий разряд шокеров испугает животных, но не убьет. Это не зачистка, а поисковая операция. Пойманная – единственная, кто отправится в чаны для переработки, но это будет уже после того, как она выдаст нужные сведения.

Старина Харви давно не участвовал в охоте и чувствовал возбуждение, которое растекалось по его телу пульсированием вен. Да, в старом теле еще довольно жизни!

Жестом он приказал Сальдо возглавить левый фланг, а сам передвинулся на правый. Ночной воздух был напоен многочисленными запахами. Пахло коровами, пылью, сырой землей, древесной смолой; тонкие ароматы испускали насекомые. Все это ощущали чувствительные ноздри Старины Харви, но в этой гамме запахов он пока не мог уловить запах женщины-чужака. Если она еще среди коров, приборы ночного видения позволят засечь ее.

Сальдо быстро переместился на указанную ему позицию, и Харви успокоился. Юноша был еще слишком молод, однако его потенциал был огромен, и Хеллстром, как и Харви, был доволен его развитием. Сальдо едва перевалил двадцатилетний рубеж, но было ясно, что со временем он вполне сможет заменить Хеллстрома. Сальдо принадлежал к особой породе – невысокий, с отличными ресурсами энергосбережения, темнокожий и стройный, он был исполнен сил и желания сделать приятное, но ум его с каждым днем демонстрировал новые уровни зрелости. Да, в Термитнике Сальдо станет основной силой, но ведь он также может и создать собственный, новый, отделившись от старого.

Охотники, не скрываясь, шли по полю широким веером. Харви отметил, что ночь для поисков выдалась удачной. Облака начали закрывать небо, наползая на тусклую луну. Коровы были отчетливо видны через приборы ночного наблюдения. Харви тем не менее отвлекся от скота и принялся рассматривать купы деревьев. Они прошли мимо небольшого стада, лишь незначительно побеспокоив животных, хотя запах коров, естественно, пробудил охотничий инстинкт в каждом из членов группы. Сальдо и еще двое мужчин осмотрели стадо, желая удостовериться, что женщины среди них нет.

Охотничьи инстинкты давали о себе знать. Скоро стало ясно, что нервозность отряда и выделяемые охотниками гормоны стали беспокоить стадо. Коровы испуганно мычали и убегали, в панике били копытами.

Харви начал сожалеть, что в процессе подготовки к вылазке не запасся средством подавления гормонального взрыва. Слабые химические сигналы, которыми обмениваются животные, иногда полезны, но порой вызывают ненужные проблемы. Размышляя об этом, Харви не спускал глаз с деревьев, предоставив Сальдо и остальным разбираться с коровами. Прибор ночного видения будто набрасывал на все, что являлось взору, тонкую серебряную вуаль, словно свет проникал сквозь каждый из объектов.

Она услышит, что мы приближаемся, и спрячется на дереве, подумал Старина Харви. Это ее стиль.

Харви не знал, почему в результате целого дня наблюдений за этой женщиной он пришел к подобному выводу, но в его точности был уверен. Именно на дереве.

Старина Харви услышал крик ночной птицы, и сердце его учащенно забилось. Он еще достаточно молод, чтобы участвовать в охоте. И, может, ему полезно время от времени выходить с работниками в охотничье поле.

Слова Нилса Хеллстрома

В отличие от прочих созданий, которые борются с собственной средой обитания, насекомые с самого начала научились пользоваться ее защитой. Они создали бесконечное количество средств камуфляжа, став единым целым со своей средой обитания. Хищники явились, но насекомое, свою жертву, не нашли. Методы мимикрии, которыми пользовались насекомые, были столь совершенны, что хищник мог просто ползти по своей добыче и не замечать ее. Насекомые выбрали не один, а множество способов спасения. Например, спасают их не только скорость или вершины деревьев, но и то, и другое. А также много чего еще.

Тимиена и охотники с правого фланга заметили друг друга. Чуть раньше она попала ногой в кроличью нору и повредила лодыжку. Боль заставила Тимиену забраться на невысокий дуб, где она, приникнув к развилке ветвей, стянула ботинок с поврежденной ноги. Тимиена устроилась поудобнее, держа в правой руке автоматический пистолет. В левой ладони она зажала мощный, размером с карандаш, фонарик, придавив его кнопку большим пальцем.

Боль разливалась по лодыжке, мешая анализировать ситуацию. Неужели она сломала кость?

Первым признаком беды стали бегущие коровы. Тимиена слышала их мычание и топот копыт. Вскоре раздалось какое-то шипение. Звук становился все громче. Он словно окружил дерево, на котором укрылась Тимиена, после чего стих. В кромешной тьме она различила темные силуэты охотников, кольцом выстроившихся вокруг ее дуба.

Охваченная паникой, Тимиена нажала кнопку фонаря и осветила своих преследователей. Увидев маски и раздвоенные жезлы, она охнула, осознав смертельную опасность. И тут же, ни секунды не думая, начала стрелять.

Слова Нилса Хеллстрома

Вероятно, со временем мы обретем ту же стопроцентную функциональность, какой отличаются существа, которых мы копируем. Наши лица утратят способность что-либо выражать; на них останутся лишь глаза и рот – вполне достаточно, чтобы поддерживать жизнь в теле. Никаких мускулов, управляющих улыбкой и иными выражениями лица, ничего, что могло бы выдать то, что скрыто внутри.

Грохот автоматического оружия стал шоком для охотников из Термитника. Пятеро из них были уже мертвы, когда оставшиеся общими усилиями своих жезлов сбросили Тимиену с дуба. Среди погибших был и Старина Харви – пуля раздробила ему маску и пробила голову. Другая пуля задела челюсть Сальдо, но он своими командами быстро восстановил порядок среди охотников. У них «в задницах кипел охотничий азарт», как выражались старые жители Термитника, а стрельба, которую учинила Тимиена, лишила их остатков благоразумия. Они бросились на нее, чтобы разорвать голыми руками, но крик Сальдо остановил их. Дисциплина в Термитнике была железной.

Приблизившись к лежащей без сознания женщине, Сальдо быстро отдал приказы. Кто-то должен добежать до Нилса и сообщить ему о случившемся. Мертвых нужно было отправить в чаны для переработки. Это была честь, которую заслуживали хорошие работники. Так они становились единым целым со всеми остальными жителями Термитника. «В чан идешь старым, из чана – молодым».

Когда все, получившие приказы, отправились их выполнять, Сальдо склонился над неподвижной женщиной. Фонарик все еще светил в траве. Сальдо сдвинул маску на затылок и, подобрав фонарь, стал разглядывать пленницу. Да, она была жива. Сальдо было трудно осматривать ее спокойно – его переполняла ненависть. Эта тварь нанесла вред Термитнику. Впрочем, она была нужна Хеллстрому. Следовательно, и Термитнику. Сальдо, продолжая осмотр, взял себя в руки – насколько смог. Похоже, сломанных костей нет. Лодыжка распухла. Хотя работники пострадали больше, это не помешало им выполнять свои обязанности. Сальдо приказал найти оружие пленницы – оно должно быть доставлено в Термитник.

Смерть Старины Харви не особенно расстроила Сальдо. Подобное случается. Конечно, лучше было бы, если бы его наставник не погиб, но жизнь есть жизнь! И жизнь сделала Сальдо командиром группы поиска, от которого требовалось отдавать своевременные и правильные приказы. И именно этому учил его Старина Харви.

Прежде всего следует позаботиться о пленнице. Сальдо оценил состояние женщины – ее вполне можно оживить для допроса. Нилс будет доволен. А Сальдо доволен уже сейчас. Пленница вдруг показалась ему весьма интересной. От нее исходили удивительные запахи! Тонкий аромат мыла, которым пользуются лишь во Внешнем мире, духов и мускуса. Сальдо склонился ниже, чтобы полнее ощутить то, как пахнет первая женщина из Внешнего мира, которую он встретил одну. Под острым запахом страха струились более тонкие, возбуждающие ароматы. Сальдо просунул ладонь под блузку женщины, нащупал полную грудь и ощутил ее упругую поверхность. Грудь была заключена в плотные чашечки из жесткой материи. Сальдо знал о таких чашечках, потому что прошел курс обучения на должность ключевого работника. Они назывались бюстгальтером и крепились на спине металлическими крючками. Пленница была обычной женщиной, ничем не отличавшейся от женщин Термитника, и, судя по всему, фертильной. Странные все-таки люди из Внешнего мира! Рука Сальдо проникла ниже, под пояс. Он исследовал островок курчавых волос и то, что скрывалось под ним, потом вытащил руку и поднес ее к носу. Да, фертильна. Значит, это правда, что фертильные женщины Внешнего мира ходят повсюду, не зная никаких ограничений? Или же они в этом состоянии просто охотятся за достойными партнерами, как это делают праматери рода? Книги, лекции и фильмы не подготовили Сальдо к действительности, но он мог сам и находить, и анализировать факты. Эта женщина возбуждала его. Что сказал бы Нилс, если бы он, Сальдо, предложил оставить ее в Термитнике для размножения? Было бы занятно с ней спариться!

Особь женского пола из его группы зарычала на Сальдо – бессловесный звук угрозы. Другая же произнесла:

– Женщины Внешнего мира не предназначены для размножения. Что ты с ней делаешь?

– Исследую, – отозвался Сальдо. – Она фертильна.

Та, что рычала, произнесла:

– Многие из диких фертильны.

– Она убила пятерых наших, – заметила другая. – Ее место в чане.

– Куда она, вероятно, и направится, когда мы ее допросим, – сказал Сальдо, даже не пытаясь скрыть печали, вдруг охватившей его.

Женщина-чужак будет уничтожена уже на допросе, в этом нет сомнений. Это произошло с пойманным мужчиной. А чем от него отличается женщина? Жаль, что ее плоть окажется пригодной только для переработки!

Сальдо поднялся, вновь надвинул маску на лицо и приказал стоявшим перед ним членам группы:

– Свяжите ее и отнесите в Термитник. Не упустите ее. Двое из вас отправляются к фургону и приводят его для утилизации. Уничтожьте следы. Не должно быть и намека на то, что эта женщина и ее приятель находились поблизости.

Он отдавал приказы, как учил его Старина Харви, но одновременно был в отчаянии, что такие приказы необходимы. Слишком неожиданно упала на него ноша ответственности. В глубине души Сальдо понимал, что, назначив его в этой вылазке своим заместителем, Старина Харви продолжал курс обучения. Перспективный молодой работник нуждался в подобном опыте. Более того, этот опыт соответствовал его квалификации – он стал настоящим экспертом в вопросах обеспечения безопасности. Несмотря на молодость, Сальдо чувствовал, что полностью подходит на эту роль, и у него есть все, чтобы защитить Термитник от любой опасности. Харви пережил отведенные ему сроки и за свою ошибку заплатил жизнью. Для Термитника его смерть была серьезной потерей. К этому моменту Нилс уже получил известие о гибели Харви, и, наверное, он что-нибудь предпримет, но пока Сальдо должен действовать так, как подсказывают ему знания и опыт. Он – лидер.

– Те, кому я не дал задания, – сказал Сальдо членам поисковой группы, – должны зачистить это место от следов наших действий. Харви отлично знал, на что вы способны, чего пока не знаю я. Ни один из вас не вернется домой, если мы это не сделаем.

Он наклонился, взял фонарик, лежавший возле женщины-чужака, выключил его и сунул в карман. Пленницу уже связали и хотели нести в Термитник. Жаль, что он больше ее не увидит. Вряд ли ему захочется присутствовать на ее допросе. Неожиданная ярость овладела Сальдо. Эти чужаки – идиоты! И, чтобы ни случилось с этой женщиной, она это заслужила.

Сальдо посмотрел на подчиненных. Они были заняты тем, что выполняли его распоряжения и казались спокойными. Но под маской спокойствия скрывалась неуверенность. Они понимали, насколько молод и не обстрелян Сальдо. Подчинялись ему они скорее по привычке. Ими все еще как бы руководил Харви, а не его молодой воспитанник. Но Харви совершил роковую ошибку, и Сальдо поклялся никогда подобных ошибок не повторять.

– Две наши маски разбиты пулями, – произнес он. – В траве остались осколки. Нужно поискать и найти их. Придется поползать.

Через высокую траву Сальдо прошел к фургону, который готовили к отправке в Термитник. Судя по следам колес, он прибыл из города. Странно, что женщины Внешнего мира, будучи фертильными, ведут себя так, словно не озабочены тем, чтобы выбрать для спаривания наилучшую мужскую особь. Нет, их поведение не похоже на поведение матерей. Правду говорят – дикие! Возможно, когда-нибудь в будущем, когда повсюду будет много термитников, таких женщин станут ловить и вовлекать в процесс нормального воспроизводства. Или же стерилизовать и занимать полезной работой.

Вернулись несколько коров, которые испугались стрельбы. Они стояли на прогалине, чуть выше того места, где работали люди Сальдо, и наблюдали за происходящим. Запах крови и шум возбудили животных, но угрозы они не представляли. Коровы не замечали снующих в темноте работников, зато те видели их. Сальдо, выставив вперед жезл, встал между стадом и своими подчиненными. Хорошо развитое воображение помогает предсказывать ситуации. Если коровы станут надвигаться на них, он отгонит их разрядом жезла.

Через поля и пастбища он глянул в сторону города, на отблеск городских фонарей и витрин, подсветивших низкие облака. Вряд ли горожане с такого расстояния слышали звуки стрельбы, но если даже и слышали, благоразумие заставит их сидеть тихо. Жители Фостервилла всегда были сдержанны и осторожны, когда речь заходила об Охраняемой долине. Кроме того, Термитник имел в городе надежный буфер в лице помощника тамошнего шерифа, Линкольна Крафта. Тот родился в Термитнике и был одним из наиболее успешных посредников между Внешним миром и Термитником за все время существования последнего. В городе жили и другие выходцы из Термитника – его глаза и уши. Были и еще более важные посредники. Сальдо видел двоих из них, когда те навещали Термитник. Один из них был сенатором, другой – судьей. Они занимали опасные посты, нужда в которых со временем отпадет.

Звуки, производимые членами отряда, выполнявшими его приказы, были приятны Сальдо. Он втянул ноздрями ночной воздух, явственно ощутив запах пороха. Только воспитанник Термитника был способен распознать этот запах среди сотни ночных ароматов – даже самые незначительные его следы.

Коровы успокоились и, рассредоточившись по прогалине, принялись пастись. Это обеспокоило Сальдо. Сгрудившись, все вместе животные не могли представлять соблазн для кого-либо из членов группы поиска, но теперь поймать и убить одинокую корову мог каждый. И этому необходимо противостоять. Когда-нибудь эта земля будет принадлежать Термитнику, и у него будут собственные стада. Да, белок нужен, но сейчас издержки могут быть слишком высоки. Расточительность – это для жителей Внешнего мира. Нельзя привлекать их внимание неосторожным поведением. А убить и похитить хотя бы одно животное – это означало вызвать подозрения.

Сальдо вернулся к своей группе и, переходя от одного ее члена к другому, тихо уговаривал их. Скот брать нельзя. Нужно дать время земле уничтожить следы, которые не удалось стереть сейчас. Мы не должны вызывать подозрений. Чем дольше никто из людей Внешнего мира не появится здесь, тем лучше.

Когда-нибудь, в будущем, говорил себе Сальдо, в мире будет множество термитников, отделившихся от того, какому он теперь служит, стараясь скрыть от чужаков следы своего присутствия. Они просто обязаны быть осторожными – так они обеспечат собственное будущее. Мы в долгу перед многочисленными поколениями работников, которые пока не родились.

Слова Нилса Хеллстрома

Наша работа по воспроизводству должна исходить прежде всего из нужд Термитника. И в этом смысле перед нами стоят более сложные задачи, чем перед насекомыми, с которых в деле выживания мы берем пример. Наша жизнь начинается так же, как и жизнь насекомых, оплодотворением яйцеклетки, но с этого момента наши пути расходятся, и чудо создания жизни выглядит у нас по-иному. За то время, которое мы тратим на взращивание единственного эмбриона, насекомое способно произвести более четырех миллиардов себе подобных. Да, мы можем многократно поднять уровень рождаемости, но нам никогда не достичь того, на что способны насекомые.

По тропинке со стороны Термитника пришел один из членов группы. Жестом он привлек внимание Сальдо. До рассвета было еще далеко, сильно похолодало, как это всегда бывает перед восходом солнца. Он остановился перед Сальдо и тихо сообщил:

– Кто-то из Термитника идет к нам.

– Кто?

– По-моему, сам Нилс.

Сальдо обернулся в направлении, откуда явился подчиненный, и по походке опознал Хеллстрома. Его лицо скрывала маска, но жезла он не держал. В душе Сальдо чувство облегчения боролось с раздражением. Он ведь принял верные решения – зачем же тогда явился Нилс? Но Сальдо осадил себя. Он словно услышал голос Харви: а разве ты поступил бы иначе? Только так и мог поступить тот, от кого зависит судьба Термитника. Эта мысль вернула Сальдо уверенность в собственных силах. Кивком он приветствовал Хеллстрома.

Тот остановился в нескольких шагах от Сальдо, внимательно рассматривая развернувшуюся перед ним сцену. Хеллстром заметил юношу в тот самый момент, когда тот увидел его самого. Потеря Старины Харви глубоко опечалила Хеллстрома, но он не без удовольствия заметил, что Сальдо делает все, что необходимо. Да, у него хватка настоящего бойца.

– Расскажи мне, что случилось и что ты сделал, – произнес Хеллстром.

– Разве вы не получили мой доклад?

– Получил, но хотел бы услышать о том, что произошло, из уст самого лидера группы. Обычные работники порой упускают существенные моменты.

Сальдо кивнул. Да, это было мудро. Он сообщил Хеллстрому о том, как они нашли женщину-чужака, о последовавшей стрельбе. Доложил обо всем, включая собственное ранение.

– Нужно как можно скорее обработать рану! – воскликнул Хеллстром, вглядываясь в лицо юноши. Какой бы был ужас, если бы они потеряли и Сальдо!

– Ничего страшного. Небольшой ожог.

– Когда вернешься, сразу займись этим.

Сальдо уловил озабоченность в голосе Хеллстрома, и ему стало приятно.

– Я слышал, Старина Харви назначил тебя своим заместителем? – спросил Хеллстром.

– Это был его выбор, – спокойно произнес Сальдо.

– Кто-нибудь выражал свое недовольство?

– Ничего существенного.

Хеллстрому понравился ответ. Он говорил о том, что Сальдо в полной мере отдает себе отчет в возможных последствиях своего назначения, но в силах разобраться с ними. Он хорошо себя держит; есть в нем некий стержень, необходимая твердость. Как и едва уловимый признак превосходства. Впрочем, с этим последним качеством нужно будет поработать.

– Ты обрадовался, когда Старина Харви назначил тебя заместителем? – спросил Хеллстром нарочито бесстрастным тоном.

Сальдо судорожно сглотнул. Неужели он сделал что-то не так? Может, из-за него Термитник теперь в смертельной опасности? Но Хеллстром едва заметно улыбался, пряча движение губ под маской.

– Да, – неуверенно ответил Сальдо.

Хеллстром кивнул. Неуверенность – оборотная сторона осторожности. Слишком уверенный в себе, любящий риск человек скорее испортит дело, чем осторожный. Хеллстром тихо объяснил это Сальдо, чтобы никто посторонний не слышал. Когда он закончил, то попросил:

– Сообщи, что за приказы ты отдал.

Минуту Сальдо подумал, после чего продолжил свой рассказ. Он говорил, постоянно контролируя себя в поиске возможных ошибок, поправляя, если таковые, как он полагал, появлялись.

– Кто первым увидел эту женщину? – спросил Хеллстром.

– Харви.

Сальдо вспомнил, как его наставник протянул руку, указывая на свою находку. Капелька пота соскользнула со щеки юноши. Он стер ее, нечаянно тронув рану на челюсти и содрогнувшись от боли.

– Какой приказ он отдал?

– Он еще до этого сказал – когда мы ее найдем, то должны окружить. Мы так и сделали, но уже без специального приказа.

– А что делал сам Харви?

– Он ничего и не успел. Эта женщина включила фонарь и начала стрелять.

Хеллстром посмотрел на землю под ногами, потом огляделся по сторонам. Несколько работников оставили свои занятия и, приблизившись, принялись вслушиваться в разговор.

– Почему вы не выполняете то, что приказал вам ваш лидер? – возмутился Хеллстром. – У вас есть приказ. Выполняйте!

– Они устали, – заметил Сальдо, защищая подчиненных. – Когда они закончат, я все осмотрю сам. И только тогда мы уйдем.

Да, это – настоящий бриллиант, подумал Хеллстром. Своих людей в обиду не даст, хотя и требователен. И не боится ответственности.

– Где точно ты стоял, когда началась стрельба? – спросил он.

– Мы с Харви шли на разных флангах. Когда же кольцо замкнулось, я оказался рядом с ним.

– А кто сбросил ее с дерева?

– Работники с той стороны кольца, куда не достигал свет от фонаря. Остальные пригнулись от выстрелов.

– Харви отдавал другие приказы?

– По-моему, он был первым среди убитых. Женщина выстрелила, и я замер на мгновение. А потом пуля задела меня, и все забегали. Харви упал, я бросился к нему. Звучали еще выстрелы, а вскоре все стихло – женщину сбили с дерева.

– Твое замешательство объяснимо – ты же был ранен. Хотя, как я вижу, ты сохранил самообладание, достаточное для того, чтобы предотвратить убийство пленницы. Это был хороший урок. Охота на чужаков – совсем не то же самое, что охота на дикого зверя. Теперь ты это понимаешь?

Сальдо сознавал – его одновременно и похвалили, и подвергли порицанию. Он посмотрел на дерево, где пряталась та женщина, потом вновь на Хеллстрома, который довольно улыбался.

– Ты поймал эту женщину живой, и это очень важно, – сказал Хеллстром, немного помолчал и продолжил: – У нее было оружие. Харви должен был это предусмотреть и снять ее с дерева в тот самый момент, когда увидел. Она была в пределах достижимости. А ты знаешь, как пользоваться этим видом оружия?

– Конечно, – кивнул Сальдо. – Харви сам учил меня.

– Постарайся хорошо изучить оружие Внешнего мира. Термитнику могут понадобиться твои знания. Тебе ведь уже тридцать два года, верно?

– Да.

– Если смотреть на тебя глазами человека оттуда, ты выглядишь как юноша. Не исключено, что мы скоро отправим тебя в одну из их школ. У нас есть способы, которыми мы сможем это сделать. И тебе об этом известно.

– Я не так уж много времени провел во Внешнем мире, – произнес Сальдо.

– Да. Какой опыт ты вынес оттуда?

– Я постоянно находился с другими и никогда не оставался один. Всего один месяц. А однажды неделю провел в городе.

– Работал или тренировался?

– Тренировался и тренировал.

– Хотел бы ты один отправиться во Внешний мир?

– Пока я не готов к этому.

Хеллстром кивнул, удовлетворенный искренностью Сальдо. Из этого юноши получится высококлассный специалист по обеспечению безопасности. Подобной комбинации осторожности и смелости в сочетании с точностью реакций нет ни у кого из его поколения. Немного опыта – и с ним не сравнится никто. А эта его удивительная искренность! Он никогда не станет лгать, даже о самом себе. Такому лидеру необходимо создать особые условия и тщательно следить за его развитием. Это требования Термитника, и он, Хеллстром, обязан им следовать, лично взяв на себя ответственность за их выполнение.