Текст книги "Белая ворона"

Глава 8

Услышав, как хлопнула входная дверь, Элизабет отбросила учебник истории и вскочила с постели. Мигом выбежала из комнаты и слетела с лестницы.

– Джес!

Джессика сразу прошла в кухню и полезла в холодильник за молоком.

– Ну как там? – в нетерпении спросила Элизабет.

– Где? – невинно переспросила Джессика.

– Хватит тебе! Рассказывай!

– Ну ясно, как! – Она сделала большой глоток. – Проголосовали.

– И что?

– Как что? Я опустила список новых членов команды в ящик для корреспонденции в редакции «Оракула», как и обещала.

– Джессика Уэйкфилд! – возмутилась Элизабет. – Ты же знаешь, что я не увижу списка до завтра. Отвечай немедленно: кого вы выбрали?

В притворном изумлении Джессика вскинула голову.

– Как, Элизабет! Ты же просила не говорить тебе заранее.

– Это уже не заранее. Чего ты водишь меня за нос!

Джессика ехидно засмеялась.

– Когда я тебе говорила, ты знать не хотела. А теперь сама догадывайся.

– А, так ты хочешь, чтоб я догадывалась! – уже не в силах сдерживаться, вскричала Элизабет.

От улыбки Джессики можно было впасть в буйное помешательство!

– Выбрали самых лучших, – ответила она.

– Правда? – с надеждой спросила Элизабет. (А вдруг Джессика устыдилась своих козней и голосовала за Энни?) – Ты за кого голосовала?

– Мне пришлось долго выбирать, – с нарочитой серьезностью ответила Джессика. – В конце концов я остановилась на Пэт Бенетар.

– Ах ты!.. – взорвалась Элизабет и бросилась вокруг стола за своей мучительницей.

В это время хлопнула входная дверь.

– Это мама с папой, – воскликнула Элизабет. – Ты видела записку? Они хотят сказать нам что-то очень важное.

– Что важное?

– Понятия не имею, – пожала плечами Элизабет.

Нед и Элис Уэйкфилд вошли в дом и направились в кухню, оживленно беседуя. При виде близнецов оба остановились и переглянулись.

– Ну, кто будет говорить? – спросил Нед.

– Давай ты.

– Дорогие дочки, у нас новость.

– Я вижу, вы уже готовы обрадоваться, – не выдержала мать. – Выслушайте сначала.

– Ну что? – в нетерпении спросила Джессика.

– Говори скорей, – подхватила Элизабет.

– Нам предстоит довольно трудный выбор, – снова вмешалась миссис Уэйкфилд. – Ну, Нед, говори же!

– Я пытаюсь, – ответил отец. – Так вот…

– Мы ждем гостей! – окончательно перебила миссис Уэйкфилд.

– А я думал, ты предоставишь мне вести переговоры, – напомнил жене Нед Уэйкфилд.

– Да разве тебя дождешься! – ответила та.

– Значит, у нас будут гости? – вскричала Джессика. – Кто-нибудь такой… Звезда рока!

– Да… – протянул отец. – Размахнулась!

Мама засмеялась.

– А если серьезно, Джес, то дело вот в чем. Может, вы помните, папа как-то рассказывал про Тома Девлина, своего друга по колледжу, который стал потом дипломатом?

– Неужели к нам приедет посол? – удивилась Элизабет.

– Не сам посол, дорогая, а его дочь, Сюзанна.

– Она вам ровесница, – добавил отец. – Будет вам как третья сестрица.

– Ух ты! – воскликнула Джессика. – Сюзанна Девлин! А они живут в Нью-Йорке?

– Да, – подтвердила Элис Уэйкфилд.

– А в Париже она была? – спросила Элизабет.

– И даже в Лондоне, – сказал Нед Уэйкфилд.

– Подумать только, везде была, – вздохнула Элизабет.

Даже Джессика поразилась:

– Вот это да! Настоящая жительница Нью-Йорка, да еще побывала в Лондоне и Париже!

– И к тому же очень красивая, – сказал Нед Уэйкфилд.

– Можно не сомневаться, – засмеялась Элизабет.

– Короче говоря, – сказал отец, оглянувшись на жену, – если мне дадут в этом доме произнести хоть одно слово… Сюзанна пробудет у нас две недели.

– Здорово! – обрадовалась Элизабет. – За это время мы все-все узнаем про Нью-Йорк.

Родители лукаво переглянулись и снова рассмеялись. Миссис Уэйкфилд что-то прошептала на ухо мистеру Уэйкфилду. Он тоже прошептал ей что-то в ответ.

– Говорите вслух! – закричала Джессика.

– Значит, это еще не все? – заинтересовалась Элизабет.

– Да, кое-что еще, – подтвердила мать. – И очень важное, но…

– А-а! – застонала Джессика. – Так я и знала, что будет какое-нибудь «но»!

– Да нет же, это хорошее «но», – смеялась мать. – Только одна его часть немного лучше, чем другая.

– Уж если кому быть дипломатами, так это вам, – сказала Элизабет.

– Пока Сюзанна Девлин будет гостить здесь, одна из вас поедет в Нью-Йорк на те же самые две недели, – объявила миссис Уэйкфилд. – Вот теперь все.

Джессика и Элизабет ошеломленно уставились друг на друга.

– Одна из нас? – повторила Элизабет.

– А кто? – перебила Джессика.

– Этот вопрос мы решим позже, – ответила Элис Уэйкфилд. – Но в любом случае вы обе останетесь довольны. Одна познакомит Сюзанну Девлин с Ласковой Долиной, а другая увидит Нью-Йорк.

– Лиз и так всегда меня забивает, – заявила Джессика. – Пусть хоть раз в жизни даст мне съездить в Нью-Йорк!

– Знаешь что, Джес! – возразила Элизабет. – Ты такая же забитая, как норковая шуба.

Элис Уэйкфилд снова рассмеялась.

– Я же сказала: решим позже. Так что успокойтесь.

– Это нечестно! – заверещала Джессика. – Я же уснуть не смогу! Не выношу, когда скрывают!

– Ах, ты не любишь, когда скрывают, – сказала Элизабет после того, как родители ушли к себе, а сестры стали подниматься вверх по лестнице. – А сама до сих пор не сказала мне, кого выбрали в команду болельщиц.

– Да подожди ты, Лиз! Мне пришла в голову грандиозная идея.

– А ну тебя, – отмахнулась Элизабет. – Знаю я твои грандиозные идеи. От них одни неприятности.

– На этот раз совсем не то, – воодушевилась Джессика, усаживаясь на постель сестры. – Ты просто упадешь, я тебе обещаю.

– Ладно, Джес, говори.

– Сюзанна и Стивен! – провозгласила Джессика с таким видом, словно открывала тайну Вселенной.

Элизабет спокойно поглядела на нее.

– Посмотри на меня повнимательнее, Джес. Как видишь, я не упала. И знаешь, почему я не упала? Потому что в твоей голове, дорогая сестричка, нет ни капли здравого смысла.

Джессика разозлилась.

– Я не выношу, когда ты так со мной разговариваешь, понятно тебе? Если бы ты хоть одну секунду подумала о том, что я предлагаю, ты оценила бы мою идею. Сюзанна Девлин – красавица, талантливая, умная и понимает, что к чему.

– И что?

– Как что? Не прикидывайся шлангом, Лиз! Наша гостья как раз то, что надо, чтобы спасти нашего брата от Трисии Мартин.

– Ты хочешь получить по лбу, Джес? – спросила Элизабет. – Стивен тебе это устроит, если будешь вмешиваться в его отношения с Трисией.

– Не устроит. Если ты мне поможешь. – Джессике явно не хотелось отступаться от грандиозной идеи.

– Нет, Джес, ни в коем случае. И думать забудь, – качая головой, ответила Элизабет. – Трисия – очень хорошая, симпатичная девушка. Ничего другого Стивену и не надо. Я категорически отказываюсь выступать с тобой против нее. И слушать ничего не хочу. Давай лучше обсудим более важные дела.

– Это какие же? – невинно спросила Джессика.

– Про то, как ты не любишь, когда скрывают, а сама не говоришь, кого выбрали.

– Ты меня не поняла, – продолжала валять дурака Джессика. – Я сказала, что не люблю, когда что-нибудь скрывают от меня. А об этом я давно знаю.

– Ну и вредина же ты!

– Ну ладно-ладно, – заухмылялась Джессика. – Скажу тебе. Но только половину. Мы выбрали Кару Уокер.

Самодовольная улыбка Джессики скрылась под подушкой, которую запустила в нее сестра.

– Ты что, Лиз! Сама же спрашивала!

Схватив подушку, Джессика швырнула ее в голову Элизабет и тут же приняла на себя ответный удар. Хлоп! Тресь! Близнецы молотили друг друга, хохоча как ненормальные и превращая постель Элизабет в нечто невообразимое.

Услышав шум, Элис Уэйкфилд вздохнула.

– Наверно, выясняют, кто кого забивает.

И все-таки, к большому удивлению Элизабет, Джессика так и не ответила на ее вопрос. Такого с ней не случалось еще ни разу в жизни. Джессика могла хранить какой бы то ни было секрет не более пяти минут. Но в тот вечер, когда близнецы разошлись по своим комнатам и легли спать, Элизабет все так же гадала, кто стал вторым новым членом команды.

И еще один человек не мог спать в эту ночь, мучаясь тем же сомнением – кого выбрали в команду болельщиц школы Ласковой Долины.

Энни Уитмен беспокойно металась и ворочалась с боку на бок, то и дело просыпаясь. Когда ей удавалось заснуть, она видела бесконечные соревнования болельщиц. И все никак не могла дождаться утра.

Наконец утро наступило, и в школе Ласковой Долины начался новый учебный день. Энни знала, что записка с сообщением, приняли ее или нет, появится только перед четвертым уроком, то есть перед испанским, на который приходил Рики Капальдо. Первые три урока, казалось, никогда не кончатся.

В этот день Рики постарался войти в класс со звонком, поэтому долго слонялся подальше от дверей. И только в последнюю секунду появился, сунув Энни маленький белый конверт.

Дрожащей рукой Энни схватила конверт и положила в учебник. Весь урок она боролась, с искушением достать записку и прочесть. Но всякий раз останавливала себя и заставляла подождать до звонка. В конце концов, убеждала она себя, еле удерживаясь от смеха, будет ужасно неприлично, если она вдруг с диким воплем пройдется колесом между рядами.

Ее обязательно должны принять. Каждое ее появление в зале было настоящим триумфом. А Сандра Бэкон вообще вышла из игры, когда упала.

«Я почти что в команде! В самой настоящей команде болельщиц школы Ласковой Долины!» – снова и снова повторяла она про себя и не верила.

Время от времени она посматривала на Рики Капальдо, но он так ни разу и не взглянул в ее сторону. Весь урок не отрывал глаз от учебника.

Но даже бесконечность имеет предел, и наконец-то раздался звонок с урока. Энни не шевелясь сидела за партой, ожидая, пока все выйдут. Затем опрометью выскочила в коридор, положила учебник прямо на пол, вытащила конверт и надорвала его.

«Сообщаем Вам, что, к сожалению, в этом году Вы не вошли в состав команды болельщиц школы Ласковой Долины. Спасибо за участие в конкурсе. Желаем удачи в будущем году».

Глава 9

Энни прислонилась к стене коридора в состоянии шока. Записка выскользнула из руки и упала на пол.

– Меня не приняли? – наконец произнесли ее оцепеневшие губы. – Кто же тогда? «Кто мог оказаться лучше?

Энни взглянула на валяющуюся у ног записку. Быстро нагнувшись за ней, снова стала читать. Может, она не так поняла?

Она скомкала листок в тугой маленький шарик и покачнулась. Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Голова закружилась. Прошло несколько секунд. Минут. Часов. Лет.

«Они не хотят, чтобы я была с ними. Но я же все хорошо сделала! Я же была лучше всех!»

Перед ее мысленным взором снова возник гимнастический зал. Она выкрикивала приветствия и чувствовала всеобщее внимание, прикованное к ней, и слышала аплодисменты. Ей хлопали без конца. Потому что им нравилось. Аплодисменты шумели в ее ушах. И еще что-то звучало, далеко, на краю сознания – чей-то голос.

Какая-то тяжесть навалилась на нее, сковала движения. А она все стояла в гимнастическом зале, оглушенная аплодисментами, окруженная всеобщим вниманием. Но снова раздался тот же голос, на этот раз совсем близко.

– Тебе плохо?

Она медленно повернула голову. Рики Капальдо. Он стоял рядом, ласково глядя ей в лицо.

– Плохо? – бессознательно повторила она.

Да, теперь ей всегда будет плохо.

– Мне так жаль, Энни!

Она увидала печаль в его глазах и больше не могла сдерживаться. С глухим рыданием повернулась и бросилась прочь по коридору, забыв о лежавшей на полу книге.

– Энни! – крикнул ей вслед Рики. Она добежала до лестничной площадки, затем вниз по ступенькам и через вестибюль. Сбежала по массивным ступеням фронтального крыльца и помчалась по широкой зеленой лужайке перед парадным входом.

– Подожди! – снова раздался за ее спиной тот же голос.

Но она не остановилась. Она бежала через школьный двор, едва замечая, куда мчится, бежала через футбольное поле, и все бежала, и бежала по проходам между пустыми трибунами.

– Энни! – не отставал знакомый голос.

Она взлетела наверх и остановилась, упершись в глухую стену за последним рядом скамей. Дальше пути не было. Прислонившись спиной к стене, она тяжело сползла на пол, без сил и почти без чувств.

Здесь ее нашел Рики Капальдо.

– Ты что, вообразила себя бегуном на длинные дистанции? – попытался пошутить он.

Энни сидела, привалившись к стене, безмолвно, с трудом переводя дыхание. Рики опустился рядом на колени.

– Эй, Энни! – нежно произнес он. – Вставай.

– Уходи.

– Что ты, разве я могу оставить тебя одну? И это после того, как влез сюда следом за тобой! Пошли в «Дэйри Берджер», посидим, возьмем что-нибудь, а? Вставай! Я куплю тебе коктейль. Ты какой любишь?

Никакого ответа.

– Шоколадный? Или клубничный?

– Я так старалась! Почему я не прошла? – тихо спросила она. – Это просто невероятно.

Рики присел на бетонную ступеньку подле нее, отчаянно и совершенно безуспешно пытаясь придумать выход из положения.

– Разве возможно проиграть, если добиваешься изо всех сил! – Ее голос сорвался, и слезы хлынули по щекам. – Раз… разве так бывает?

Охваченная приступом безысходного горя, она закрыла лицо руками и расплакалась, всем телом сотрясаясь от рыданий. Рики никогда в жизни не чувствовал себя столь бесполезным. Он обнял ее за плечи и прижал к себе. Прислонившись головой к его груди, она рыдала так, что ему казалось – вот-вот сердце ее не выдержит и разорвется.

– Я все понимаю, Энни, я все-все понимаю, – только и смог он произнести в утешение.

– Ну почему? Почему?! – наконец спросила она, подняв к нему мокрое от слез лицо.

– Потому что было только два места.

– Да, но ведь я была лучше всех. Разве нет?

– Конечно. Но я же не имею права голоса. Я просил их за тебя. Честное слово, просил.

Энни выпрямилась, утерла глаза и постаралась сосредоточиться.

– Я сначала и не надеялась, – сказала она. – То есть, я хочу сказать, я и не думала, что у меня есть шансы. Но потом, после первого тура, и когда я поняла, что могу учиться лучше, я только и думала об этом. Я даже стала по-другому относиться к некоторым вещам.

– Ты так здорово выступала во всех турах! – с восхищением сказал он.

– А кого же выбрали? – отважилась наконец спросить она, отвернувшись от Рики и понурив голову в знак своего поражения.

– Кару, – ответил он и почти шепотом добавил:

– И Сандру.

– Кара, конечно, молодец, – согласилась Энни, оставаясь справедливой даже в отчаянии. – Притом она уже была в команде. Но Сэнди! Ведь Сэнди провалилась!

В ее голосе послышалась обида на несправедливость. Она со всего размаху ударила кулаком по бетонной стене, и Рики опять придвинулся к ней, встревоженный этим новым приступом ярости.

– Скажи, – произнесла она, подняв к нему лицо, – кто был против меня?

– Ну… дай вспомнить, – растерялся он. – Робин Уилсон от тебя в восторге. Мария Сантелли тоже.

– Ага, – задумчиво согласилась Энни. – Я так и думала. Робин даже аплодировала мне. – Ее лицо на миг осветилось счастливым воспоминанием, но боль и отчаяние тут же снова омрачили его. – Значит, Джини, Элен и Джессика были против?

Она даже встряхнула головой – настолько неожиданным показался ей собственный вывод. Впрочем, Джини Уэст можно понять: Сандра – ее лучшая подруга. А Элен Брэдли, наверное, обиделась за брата, который, конечно, рассказал ей, как отвратительно кончилось их свидание. Но почему же Джессика Уэйкфилд была против?

– А я-то считала, что Джессика за меня, – недоуменно сказала Энни. – Она видела, что я справляюсь с любым заданием!

Внезапно нахмурившись, она испытующе взглянула в лицо Рики.

– Это правда, что Джессика была против?

– Ей хотелось, чтобы прошла Сандра, вот и все, – ответил Рики, глядя в сторону и постепенно заливаясь краской до корней волос.

Энни поднялась на ноги и медленно побрела вниз по длинной лестнице, идущей с верхнего ряда трибуны до игрового поля.

– Я бы, наверно, примирилась с этим, если бы смогла понять, почему, – сказала она, остановившись после двух ступенек и снова обернувшись к Рики. – Она объяснила, почему?

Рики не отрываясь смотрел на свои ноги.

– Ну… какая тебе разница? – уклончиво ответил он.

Энни спустилась еще на две ступеньки и села на длинную деревянную скамью.

– Я уверена, что они объяснили причины. Меня обязательно должны были обсуждать. – В ее голосе прозвучала легкая нотка тщеславия. – Вы же всегда обсуждаете каждую кандидатуру. Отвечай, сколько голосов было против меня – три к двум?

Рики поднялся и взял ее за руку.

– Вставай. Пойдем в «Дэйри Берджер».

– Нет! – Энни вырвала руку. – Я должна знать. Или я сойду с ума! Так, значит, Робин и Мария были за меня?

– Да. И Элен Брэдли тоже.

– Что-о-о-о?

– Да! Она сразу сказала: раз Сандра сорвалась, значит, ты автоматически проходишь. – Рики едва успел кончить фразу, как уже пожалел о том, что проговорился. Его откровенность только доставит Энни лишнюю боль.

– Но ведь должно быть три голоса! Значит, Элен изменила мнение?

– Энни, прошу тебя, давай поговорим о чем-нибудь другом, – взмолился Рики. – Этот разговор ни к чему хорошему не приведет. Забудь ты все эти глупости.

– Рики, если трое были за меня, кто же их переубедил?

– Успокойся.

– Кто?!

– Джессика.

Энни снова вскочила. Усидеть на месте было невозможно. Ее изумлению не было границ.

– Джессика зарезала меня? Почему?

Рики взял Энни за руку и повел вниз по ступенькам до самого низа, затем через беговую дорожку на игровое поле.

– Брось ты это дело, – говорил он. – Сейчас купим газировки, и пошли они все куда подальше!

Его смущение исчезло. Единственное, что сейчас беспокоило его, – это ее печаль. Но Энни была безутешна.

– Вот здесь я была бы во время футбольного сезона, – сокрушалась она, оглядываясь вокруг. – Прямо на этом месте! Вот, смотри!

Внезапно она взмахнула руками и стремительно понеслась вдоль пустынных трибун, сделала подряд два сальто, затем изящный переворот назад и закончила шпагатом – великолепный образец грации и мастерства. Рики побежал к тому месту на траве, где она закончила свой полет. Она смеялась, глядя, как он бежит.

– У меня просто дух захватывает! – сказал он и, опустившись рядом, обнял ее.

И тут он увидел, что она вовсе не смеется. Она плакала.

– Рики, если я тебе небезразлична, ты должен рассказать мне все, что произошло.

– Не могу.

– Ты должен. Если я сделала что-то не так, я смогу исправить в следующий раз. А то я не знаю, что исправлять. Ну, я жду!

Рики понял, что должен рассказать ей правду. Она уже выпытала из него половину, и теперь ей лучше знать все до конца, чем строить ложные догадки.

– Хорошо, – неуверенно начал он. – Понимаешь…

– Ну что, что? Говори же!

– Ты ведь знаешь, Энни, есть такие люди, которые постоянно обсуждают дела других. Вот и Джессике кто-то наболтал про тебя каких-то гадостей, а она поверила.

Энни густо покраснела.

– Что… наболтал? – едва слышно произнесла она.

– А ну их на фиг, Энни! Просто Джессика вспомнила, что рассказывали о тебе ребята.

– Врешь! – Она отпрянула от него в сторону.

– Она говорит, что в школе всем об этом известно, и ты испортишь всю команду, если станешь болельщицей.

Энни пошатнулась, как от удара, и зарыдала.

Она рыдала, запрокинув голову, и слезы потоком текли по щекам. Одновременно она изо всех сил мотала головой, словно надеясь вытрясти оттуда ужасные слова.

– Нет-нет! – взвизгнула она. – Я? Испорчу всю команду?

Она снова вскочила на ноги и понеслась прочь.. Она совсем ослепла от слез, но все равно бежала.

– Энни! – закричал Рики, но она словно не слышала.

Он мчался за ней через весь стадион, затем замедлил шаг. Бегущая фигура девушки становилась все меньше и меньше и скоро исчезла из виду.

Глава 10

Рики осыпал себя всеми ругательствами, какие только знал. Зачем он рассказал Энни обо всей этой гадости? Но она же сама хотела знать! А вдруг не хотела?

Рики поспешил обратно в школу. Лицо его было растерянным, мысли путались. Должна же Энни в конце концов знать, что о ней говорят!

А ведь она этого не знала, это совершенно ясно. Ее искаженное болью лицо вновь и вновь всплывало в памяти, и в ушах эхом отдавались одни и те же слова: «Я? Испорчу всю команду?»

Ну надо же было ему так разболтаться! И он снова принимался ругать себя.

В школе Ласковой Долины больше никто в тот день не видел Энни Уитмен. Рики, словно лунатик, бродил из класса в класс, едва замечая, где находится.

После уроков болельщицы пригласили в зал новых членов команды. Рики должен был выдать униформу Сандре Бэкон и Каре Уокер, познакомить с расписанием игр, тренировок и других мероприятий. Ему было трудно смотреть в их улыбающиеся лица, хотя он понимал, что несправедлив к ним. Они не виноваты, повторял он сам себе, но ничего не получалось.

Наконец он не выдержал. Совсем потеряв голову от страха за Энни, он решил поговорить с Джессикой напрямую. Только она может все поправить. Или уже слишком поздно? Ему казалось, что к ногам привязаны гири. Сердце бешено колотилось. Но он должен это сделать! Он просто обязан поговорить с Джессикой в защиту Энни.

– Джес, не найдется у тебя пары минут?

– Почему же, Рики. Что ты хотел? Наверное, по поводу нового расписания? – Джессика обворожительно улыбнулась.

«А вдруг она согласится?» – мелькнула надежда.

– По поводу Энни Уитмен. Улыбка сбежала с лица Джессики.

– У меня нет никакого желания говорить о ней. Она не имеет отношения к команде. И никогда не будет иметь. И не надо больше об этом, – отрезала Джессика.

– Но ты просто не поняла, Джес, – настаивал он умоляющим тоном, пытаясь пробудить в ней сочувствие. – Энни очень страдает.

– Жаль, – холодно ответила Джессика. – Надо учиться принимать разочарования в жизни, как же иначе!

С этими словами она отвернулась и ушла, оставив Рики терзаться своими мыслями.

Он отправился на бульвар. Купил красивую открытку и написал: «Ты всегда приносишь мне удачу».

На следующий день перед уроком испанского он пришел в класс пораньше и положил на стол Энни запечатанный конверт. Но конверт так и пролежал весь урок нетронутым. Энни не пришла.

Она не пришла в школу и на следующий день. Рики просмотрел анкеты, которые заполняли девочки, желавшие участвовать в соревнованиях, и нашел ее телефон. Но на его звонки никто не ответил.

На третий день Рики уже не на шутку встревожился. В кафетерии он подошел к единственному человеку, который мог помочь.

– Привет, Лиз, – тихо сказал он. – Ты знаешь, дело плохо. Надо поговорить.

– Что такое? Я слушаю.

– Лиз, – начал он, чувствуя, что голос дрожит. – Я боюсь за Энни. Элизабет сочувственно кивнула.

– Бедная девочка!

– Ее уже три дня нет в школе!

– Разве? Она что, заболела? Глядя в сторону, он неуверенно ответил:

– Конечно, заболела. Из-за слюнтяйства и тупости!

– А я думала, она тебе нравится, Рики, – с удивлением сказала Элизабет, не ожидавшая такого грубого ответа.

– Боже мой, Лиз! Конечно, нравится. Я имел в виду свое собственное слюнтяйство и тупость.

– Свое? Что ты хочешь сказать? Не в силах произнести ни слова от невыносимой муки, Рики лишь покачал головой. Наконец, превозмогая себя, он ответил:

– Я совершил преступление, Лиз. Я сказал ей, почему ее не приняли в команду.

Элизабет напряженно слушала.

– Я подкосил ее на месте. Не спрашивай, зачем! Она пристала ко мне, как с ножом к горлу: почему Джессика была против? Ну, я и раскололся.

Элизабет вздохнула.

– Бедняжка Энни! Как же она это приняла?

– Убежала от меня.

– Она даже представления не имела, что о ней говорят, – сказала Элизабет, подтвердив его собственную догадку на этот счет.

– Я так и понял потом, – сказал он, и Элизабет показалось, что он еле сдерживает слезы. – Только слишком поздно. Если бы я знал это с самого начала, то ни за что бы не проговорился. Разве я мог предположить, что это убьет ее?

Элизабет прикоснулась к его руке.

– Ты поступил так, как считал правильным, Рики.

– Лиз, поговори с сестрой, прошу тебя.

– С Джес? – произнесла она с нажимом.

– Ты должна, Лиз! Скажи ей, что это значит для Энни.

Элизабет взглянула в его измученное лицо, и ее сердце наполнилось жалостью.

– Ладно, Рики. Я поговорю с ней. К тому времени история о неудаче Энни была уже у всех на устах.

– Неужели это правда, – спросила на перемене Инид Роллинз, – что Джессика прямо в глаза назвала ее Дешевкой Энни?

– Ну что ты! Нет, конечно, – ответила Элизабет.

– Мне Эмили Мейр сказала.

– Она перепутала.

Разговоры, естественно, доходили и до Джессики.

– Расскажи о подробностях большого сражения, – зашептала ей в ухо Сюзан Стюарт на уроке гимнастики.

– Какое еще «большое сражение»? – заинтересовалась Джессика, обожающая сплетни.

– Все говорят, что ты не хотела брать Энни Уитмен в команду болельщиц. Между вами произошла ссора, и ты обозвала ее школьной дешевкой.

Джессика позволила себе легкую улыбку.

– Неужели так и говорят? – спросила она, не собираясь, видимо, ничего отрицать.

– А что произошло на самом деле? – не отставала Сюзан.

– А произошло то, что видишь, – резко сказала Джессика. – В команду болельщиц она не вошла.

Вернувшись домой из школы, Элизабет застала Джессику в бассейне, где та плавала на надувном матрасе. Положив сумку, Элизабет присела на край бортика.

– Джес! – позвала она. – Давай поговорим.

Джессика лениво открыла один глаз и тут же закрыла снова.

– Я занята. Не видишь, я загораю? А что ты хочешь?

– Ты слышала, что говорят про тебя и Энни?

– Ну и что?

– Это правда? Неужели ты обозвала ее Дешевкой Энни прямо в лицо?

Стараясь не свалиться с матраса в лазурную воду, Джессика осторожно перевернулась на живот и посмотрела на сестру.

– Лиззи, ты что, считаешь меня бревном бесчувственным?

– Не отвечай на вопрос вопросом, Джес. Скажи только: да или нет.

– Разумеется, нет! Я даже не видела ее после конкурса.

– Клянешься?

– Честное слово. Спроси Робин. Или кого угодно.

– Что ж, я рада, что ты хотя бы этого не натворила.

Джессика подгребла к бортику и вылезла из воды на огромное пляжное полотенце.

– О чем это ты? – И она принялась натирать кремом свои стройные загорелые ноги.

– Ты прекрасно знаешь, Джес, что Энни была лучше всех на конкурсе. И ты ее все-таки завалила.

– По-моему, я с самого начала говорила тебе: пока я капитан команды, Дешевке Энни туда не попасть, – жестко сказала Джессика.

– Но ей самой ты этого не говорила?

Джессика покачала головой.

– Нет. Но правда есть правда, Лиз. Элизабет подошла к металлическому пляжному стулу под глянцевым желтым зонтом и села рядом с сестрой.

– Джес, ты уверена, что этот вопрос нельзя решить по-другому?

– Как это?

– Пусть Энни все-таки станет членом команды.

– Элизабет Уэйкфилд! Иногда мне кажется, что ты с Луны свалилась. Я же вполне понятно объяснила, что…

– Да, но ты не представляешь, насколько ей это необходимо!

– Нам тоже необходимо поддерживать честь команды, – с полным сознанием своей правоты парировала Джессика.

– Что ты говоришь, Джес! Ей же всего пятнадцать лет. И она изо всех сил старалась завоевать ваше уважение. Я глазам своим не верила, как сильно она изменилась за последний месяц. А участие в жизни команды ее бы просто переродило. Прошу тебя, Джес, прояви хоть немного чуткости.

Лицо Джессики исказилось от злости. Зеленовато-голубые глаза вспыхнули злым огнем.

– Меня уже тошнит от ее защитников! – взорвалась она. – Последний раз повторяю: Энни Уитмен – это грязь на лице команды!

С этими словами она встала и, завернувшись в полотенце, прошла через внутренний дворик в дом.

В понедельник после обеда Элис Уэйкфилд сидела с близнецами в гостиной, обсуждая приезд Сюзанны Девлин и тот вопрос, кто из девочек будет знакомить ее с Ласковой Долиной, а кто отправится в Нью-Йорк.

– Видно, придется вам тащить жребий, – сказала она.

– Но я же не знаю, что лучше: ехать в Нью-Йорк или подружиться с Сюзанной, – хныкала Джессика. – А ты как думаешь, Лиз?

– Выбирай сама, – ответила Элизабет. – А я согласна на то, что останется.

– Да?

– Ну конечно.

Зазвонил телефон, прервав их беседу. Элизабет прошла в другой конец комнаты и сняла трубку.

– Я слушаю.

– Элизабет? – раздался страшно встревоженный голос.

– Да. Это ты, Рики?

– Лиз, я не знаю, что делать!

– Что случилось?

Прошло, наверное, тысяча лет, прежде чем он ответил:

– С Энни… беда!

– С Энни?!

Элизабет бессознательно оглянулась на сестру. Та тоже, услышав имя, обернулась.

Рики был на грани истерики.

– Ее увезли в больницу!

У Элизабет перехватило дыхание.

– Как? Не может быть! Что с ней? Больше Рики не мог сдерживаться. Задыхаясь от рыданий, он выдавил:

– Она хотела умереть!