Текст книги "Белая ворона"

Глава 13

Среди необозримых глубин страха и одиночества Энни Уитмен ощутила невидимую опору. Что-то удерживало ее, не давало соскользнуть за край бесконечности. Она отчаянно цеплялась за эту опору и из последних сил прислушивалась к слабому голосу, пробивающемуся к ней сквозь бескрайние волны бездны. Всю ночь рука Джессики охраняла ее от влекущего вниз кромешного мрака. Голос Джессики успокаивал ее.

И вдруг рука исчезла. Голос умолк. Где она, где спасение?

Рики заметил первый.

– Джессика! – воскликнул он.

– Что?

– Посмотри на ее руку. Мне кажется, она шевельнулась!

Действительно, пальцы снова слабо дрогнули.

– Где… ты? – прошелестел еле слышный голос. – Прошу… Джес…

От радости у Джессики чуть не разорвалось сердце, и горячая волна надежды залила ее всю с ног до головы. Она осторожно взяла руку Энни и ощутила слабый ответ.

– Она хочет сжать мою руку! – радостно воскликнула Джессика.

– Это правда? – прерывисто произнес тихий голос.

– Что, Энни?

– Восемь болельщиц?

– Да-да, конечно, – вскричала Джессика, – совершенно точно! Восемь болельщиц. Восемь, считая тебя, Энни. А в четверг у нас уже начало тренировок. Осталось только два дня.

Элизабет вышла из комнаты и отправилась на дежурный пост.

– Нельзя ли вызвать доктора Хэмонда? – с волнением спросила она. – Энни Уитмен пришла в сознание.

Когда Элизабет вернулась в палату, она увидела, что Энни, сжав бледными губами согнутую соломинку, пьет воду, а Рики держит перед ней наполненный стакан. Усталость Джессики бесследно исчезла, словно по какому-то волшебству.

– А потом будет игра с командой из Пендэлтона. Знаешь, пендэлтонские «Тигры» всегда привозят с собой суперклассную команду болельщиц. Но мы им утрем нос, вот увидишь!

– Ты так думаешь? – с трудом произнесла Энни, улыбаясь своему капитану.

– Я уверена, – заявила Джессика. – Ведь у нас теперь целых два специалиста по сальто назад. Мы думаем разработать новую программу для тебя и Марии.

Энни взглянула на Элизабет. Затем перевела взгляд на Джессику и Рики.

– Сколько времени вы здесь сидите? – робко спросила она. – А я давно здесь?

– Какая разница, – ответил Рики. – Гораздо важнее, долго ли ты здесь еще пробудешь.

Энни потянулась к нему дрожащей рукой. Он подошел ближе и взял ее за руку. Второй рукой Энни дотронулась до Джессики.

– Спасибо вам обоим, – произнесла она слабым голосом. – Вы спасли мне жизнь.

Джессика улыбнулась во весь рот. Несмотря на долгие, изнуряющие часы бессонной ночи, которую она провела у постели Энни, она была полна воодушевления и неистощимой энергии.

Вскоре появился доктор Хэмонд, дружелюбный и бодрый. Он сразу поднял шторы, и солнечный свет хлынул в комнату золотым потоком.

– Так-так, – произнес он, подходя к пациентке и проверяя ее пульс. – Что же здесь произошло?

– Вы мой врач? – спросила Энни, глядя на него снизу вверх.

– Как выяснилось, вовсе не я, – улыбнулся доктор Хэмонд. – Я только ассистент. Вот они, ваши врачи, все трое.

– Почему? – удивилась Энни. Доктор шутливо развел руками.

– А как же вы ухитрились так быстро поправиться?

– Еще не совсем, – улыбнулась Энни.

Доктор тоже улыбнулся в ответ.

– Значит, скоро поправитесь совсем. Только помните, у вас такие заботливые друзья, не огорчайте их больше.

– Не беспокойтесь, – смущенно сказала Энни. – Я никогда этого не забуду.

– Как вы себя чувствуете?

– Не знаю. Слабость. И есть хочется.

– Есть, вы говорите? Ну, это совсем хорошо. Сейчас вам принесут завтрак, – весело сказал доктор.

Но Энни уже не слушала его. Мигая и щурясь, она смотрела на открывшуюся дверь, не в силах понять, кто там стоит в тени коридора.

– Мам? – неуверенно произнесла она.

Миссис Уитмен стремительно ворвалась в комнату и бросилась к дочери, раскрыв объятия.

– Да, дорогая, это я! Слава Богу, ты вернулась к нам!

Мона Уитмен присела на край постели, смеясь и плача от счастья, и слезы струились по ее щекам.

Энни бросила взгляд в проем распахнутой двери. Но там больше никого не было. Затем перевела глаза на мать, на ее элегантный голубой костюм, гладкие белые руки, сжимавшие ей запястья, на ее прекрасное лицо. Мать и дочь неотрывно глядели друг на друга, словно встретились впервые в жизни. Наконец Энни прервала молчание.

– А где… ну, сама знаешь… – спросила она и снова взглянула на пустой проем.

– Джонни больше не придет, родная, – ответила миссис Уитмен, глядя на дочь ясными спокойными глазами, и погладила ее по щеке.

– Не придет? – повторила Энни, и лицо ее просияло.

– Забудь о нем, – ответила мать. – Мы теперь всегда будем вдвоем – ты и я.

– У вас что-то случилось, мам?

– Ах, дорогая, на меня как будто крыша свалилась! Когда я узнала… когда это произошло… Я ведь даже понятия не имела, что такое возможно! Я вдруг поняла, насколько мы далеки друг от друга. Прости свою маму, девочка! Я надеюсь, ты сможешь простить свою слепую, эгоистичную мать!

И вдруг Энни приподнялась с подушки и села, обхватив обеими руками шею матери. Только теперь, чувствуя, что сильные мамины руки держат ее, она поняла, как дорога жизнь.

– Прости, мама, – заплакала она. – Я люблю тебя!

– Я знаю, дорогая, – отозвалась миссис Уитмен, осторожно укладывая дочь на подушку. – Я тоже очень люблю тебя.

– Как я могла такое натворить, мам? – вдруг спросила она.

– Ты бы не стала, если бы я была рядом, – вздохнула Мона Уитмен.

Заметив, что Энни пора отдохнуть, доктор Хэмонд подошел к постели.

– Думаю, на сегодня нам достаточно волнений, – сказал он. – Моей пациентке надо позавтракать, и после того, я надеюсь, она поспит.

– Пожалуйста, доктор, – умоляющим тоном прервала его Энни. – Еще минуточку, Джессика… Рики!

Джессика и Рики подошли к ней.

– Послушайте, я хочу опять поблагодарить вас, что вы вытащили меня… оттуда. Я только теперь начала понимать, что наделала. И мне хочется, чтобы вы знали: я смогу теперь обойтись и без команды болельщиц. Элизабет говорила мне, что не стоит придавать этому слишком большое значение. Это верно, Лиз! У меня просто не было ничего более важного, а теперь есть! – Она улыбнулась, счастливо глядя на мать.

– Как же так! Мы так ждем твоего возвращения в команду! – опешила Джессика.

– Конечно! – подхватил Рики.

– Не надо, – сказала Энни.

– Знаешь, что! – вскинулась Джессика. – Если ты откажешься, я тоже уйду!

– Уйдешь? Джессика, ты? Капитан? Нет-нет, тебе нельзя уходить, – горячо возразила Энни.

– Ясно, нельзя, – согласилась Джессика. – Но это мое последнее слово!

– Последнее слово – это сейчас очень кстати, – вступил в разговор доктор Хэмонд. – Думаю, на сегодня все уже сказано. Впрочем, к вечеру можно будет прийти опять.

– До свидания, Лиз, – сказала Энни. – До свидания, Джес, Рики… Мам, до свидания!

По дороге к лифту Джессика повернула к Элизабет сияющее лицо и сказала:

– А знаешь, я ведь тоже ужасно хочу есть. Давай заедем куда-нибудь по дороге?

– Ну что же, – отозвалась Элизабет. – Ты честно заработала сегодня свои оладьи со всеми вкусностями. Я плачу! Ха, Джес, ты была неподражаема!

– Правда?

– Ну!

– Тогда рули в харчевню. А по дороге расскажешь поподробнее, как я выглядела. И не вздумай что-нибудь пропустить!

Элизабет рассмеялась.

– Ты, как всегда, в своем амплуа, Джес!

Во второй половине дня близнецы и Рики снова пришли в больницу, где их встретила улыбающаяся Энни, которая уже не лежала, а сидела, почти такая же красивая, как прежде.

– Мама уже приходила и принесла мне вот это кимоно, – радостно сообщила она. – Классное, да?

– Отличное, – согласилась Элизабет.

– Ну, раз у нее есть такое красивое кимоно, – сказал Рики, – ей вряд ли понравится вот это.

Он держал в руках большую картонную коробку, перевязанную алой лентой.

– Это что? – в нетерпении спросила Энни, широко раскрыв глаза.

– Нет, это теперь для тебя недостаточно шикарно, – поддразнила Джессика.

– Показывай немедленно, что это такое, иначе я закричу! – шутливо пригрозила Энни.

Рики поставил коробку на постель, и руки Энни немедленно атаковали алый бант. Отбросив ленту в сторону, она сняла крышку.

– 0-0-о-й!

Да, это был именно он – красно-белый свитер болельщицы школы Ласковой Долины.

Энни замерла на несколько мгновений, словно боясь коснуться его. И вдруг стремительно схватила и прижала к груди. Затем стала рассматривать со всех сторон на расстоянии вытянутой руки.

– Рики, выйди на минутку, – попросила она.

– Что?

– Давай-давай! – последовал приказ.

Выгнав Рики, хохочущие девчонки вмиг стащили с Энни кимоно и помогли надеть форменный свитер. Достав маленькое зеркальце, она с удовольствием осмотрела себя.

– Можно войти? – не утерпел Рики, приоткрыв дверь.

– Ну, как я выгляжу? – гордо спросила Энни.

– Отпад! – ответил он. – Полный отпад!

Он подошел к окну, выглянул в парк и вернулся к Энни.

– Хорошо, Уитмен, – официальным тоном заявил он. – А теперь, как менеджер команды болельщиц, я даю тебе первое задание. Встань с постели и подойди к окну.

– Как? – озадаченно переспросила Энни.

– Ты слышала приказ? – не унимался Рики. – Джессика, Лиз, помогите ей.

Страшно заинтригованные, Элизабет и Джессика помогли еще слабо держащейся на ногах Энни выбраться из больничной кровати и дойти до окна.

Рики поднял над головой руку и замахал.

Выглянув через окно вниз, Энни увидела развернутый строй красно-белых свитеров на лужайке перед больницей: Робин Уилсон, Элен Брэдли, Джини Уэст, Мария Сантелли, Кара Уокер и Сандра Бэкон – вся команда болельщиц школы Ласковой Долины!

По сигналу Робин все издали свой самый громкий приветственный клич:

– Са-лют, Эн-ни!

– Боже мой, – произнесла Энни. – Я сейчас заплачу.

В этот вечер, когда время посещения больных истекло, друзья оставили Энни Уитмен, уверенные в том, что она на пути к выздоровлению. Джессика и Элизабет пришли на автостоянку и сели в свой маленький красный «фиат».

– Скорей! – скомандовала Джессика. – Дай разгон этой груде железа, ну! О, сегодня хороший день. День – переворот!

– Да, это ты верно сказала, – заметила Элизабет. – Только не вынуждай меня увеличивать скорость. Я не хочу совершать переворот еще и на машине.

Элизабет завела свой маленький автомобиль с откидным верхом и выехала из ворот на Уолтонский бульвар, по дороге домой.

– И как же мы решим? – спросила Джессика. – Кто поедет в Нью-Йорк, а кто останется дома знакомить Сюзанну Девлин с Ласковой Долиной?

– Решай сама, – ответила Элизабет.

– Если бы я знала! Ладно, дома обсудим.

Элизабет с несвойственным ей нетерпением прижала ногой акселератор, и красный «фиат» помчался домой на бешеной скорости.

Две недели в Нью-Йорке или две недели в обществе необыкновенной, головокружительной Сюзанны Девлин из Нью-Йорка, Парижа и Лондона! Снедаемые нетерпением поскорее решить не дававшую им покоя задачу, девочки въехали на подъездную аллею и, выскочив из автомобиля, бросились к дому.