Текст книги "Паучий дар"

– Мы замедляемся, – заметил Келлен. Он был напряжен, как человек, которому грозит погружение в ледяную воду. Келлен всегда ненавидел посещать болотистые леса. Казалось, все его существо восставало против их природы.

Карета съехала с дамбы, свернула налево и покатила по склону прямо к верхушкам деревьев. Лес поднимался им навстречу, он был так близко, что Неттл различала паутину, которая опутывала кроны серой пеленой. Наконец карета нырнула в тень, и деревья сомкнулись у них над головой. Хотя Неттл была к этому готова, горло сдавила удушливая тревога, словно ее поглотила морская пучина.

Дело было не в наступлении темноты. Произошла перемена, которую Неттл почувствовала всем своим существом. Воздух, наполнивший ее легкие, искрился алмазной пылью. Это мгновение напоминало одновременно и пробуждение, и погружение в сон. Никогда не помнишь, каково это – попасть в Мелководье, пока не очутишься там снова.

Пока Неттл приходила в себя, а глаза ее привыкали к полумраку, карета замедлила ход и остановилась.

– Что случилось? – спросил Келлен.

– Впереди какая-то баррикада. – Неттл высунулась из окна, чтобы посмотреть. – И двое часовых.

– Люди?

– Вроде да.

Мелководье считалось территорией, где ни у людей, ни у порождений Мари, согласно Пакту, не было абсолютной власти. Людям разрешалось строить дома и жить здесь, но запрещалось осушать болота или вырубать слишком много деревьев. И если что-то случалось, они должны были полагаться на удачу. А что-то обязательно случалось.

– Дальше ехать опасно! – сообщил им один из часовых очень нервно и вполне по-человечески. – Вы можете воспользоваться другой дорогой, сэр?

– Нет, – ответил Галл голосом спокойным, как черный лед. Колеса скрипнули, и карета плавно тронулась с места. Копыта болотной лошади больше не цокали по камням. Теперь они шлепали, как кисточка по стене. – Мы едем в Хавел. У нас есть разрешение следовать этой дорогой. Вы хотите, чтобы я показал вам документы?

– Хавел? – воскликнул более юный часовой. – Но там же…

– Все в порядке! – быстро вмешался его старший товарищ. – Дайте нам минуту!

Впереди послышался скрип дерева и глухой стук: часовые убирали баррикаду. По сути, в словах Галла не было угрозы, но Неттл все равно не завидовала часовым. Болотные леса обступали их плотной стеной, а по белой дороге к ним направлялось лошадеподобное порождение Мари. Неудивительно, что часовые решили не мешать пассажирам экипажа, который не сулил им ничего хорошего, мчаться навстречу опасности, если им так угодно.

Карета снова пришла в движение.

– Галл! – окликнул возничего Келлен. – Что это значит? Почему они сказали, что этот путь опасен?

– Закройте окна на защелку, – прилетело в ответ. – И, Келлен, тебе лучше заткнуть уши.

Неттл захлопнула окна и сдвинула защелки прежде, чем Келлен успел сказать хоть слово. Уши он затыкать не стал. Келлен был слишком занят: возился с фонарем, чтобы тот светил ярче.

«В темноте голос Галла звучит иначе», – подумала Неттл, покрываясь гусиной кожей. Но, может, ей только почудилось? Или они с Келленом по-другому воспринимали его при свете дня, в уютной безопасности верхних земель? В лесу голос Галла звучит иначе.

Копыта зашлепали чаще, и вскоре карета, которая прежде катила по дороге, как по маслу, начала трястись и дребезжать. Неттл представила, как ровное полотно под разукрашенными колесами сменяется усыпанной камнями грунтовкой. Раздался тихий стук, затем скрежет и свист: ветка поцарапала дорогую краску на боковой стенке экипажа. Неттл чуть вздрагивала при каждом шорохе и скрипе: ей казалось, будто деревья подступают все ближе и ближе.

Затем новый звук серпом прорезал ночь – громкое протяжное шипение, словно рядом шумел злой водопад. Карета рванула вперед и помчалась еще быстрее, отчаянно подскакивая. «Это лошадь шипела, – догадалась Неттл. – Но что случилось? Почему она пустилась в галоп?» Еще Неттл было интересно, сохранила ли морда, издавшая шипение, облик лошадиной, или же существо, тянувшее за собой экипаж, на ходу меняло форму и расцепляло суставы, чтобы легче было скользить сквозь темноту…

– Сядь на пол! – сказал Келлен и тут же последовал собственному совету.

Неттл присоединилась к нему, чтобы во время очередного взбрыка кареты не слететь с сиденья. «Не стоило нам сюда ехать, – тоскливо подумала она. – Что, если это ловушка? Мы потащились в болотные леса вслед за незнакомцем, и никто на свете не знает, куда мы отправились».

Карету тряхнуло особенно сильно, так что Келлен завалился и ударился головой об стенку. Он вскрикнул, а затем расхохотался, и его смех прозвучал дико и неуместно в тесном экипаже. Глаза Келлена сияли от страха и веселья. Но Неттл вдруг почувствовала благодарность и за его смех, и за идиотское безрассудство. А потом по ту сторону запертой двери раздались рыдания. Ужасно похожие на человеческие.

Келлен побледнел, лицо его исказилось, словно от боли. Он протянул руку и стал дергать засов на двери.

– Келлен! Ты что делаешь? – Неттл схватила его за руку, но он только отмахнулся и снова взялся за засов.

За дверью послышался всхлип. Он был полон горя и отчаяния, но что-то в этом звуке заставило кровь в жилах Неттл заледенеть. Существо, поджидавшее их с той стороны, нуждалось в чем-то слишком сильно, чтобы в нем осталась хоть капля жалости или сострадания. Келлен дернулся, будто всхлип стегнул его плетью, и его широко распахнутые глаза остекленели.

Неттл зажала ему ладонями уши. Келлен с силой ударил ее локтем по ребрам и схватил за руки. Но секунду спустя с трудом сглотнул, и на его лице проступило выражение крайней сосредоточенности. Келлен перестал отдирать руки Неттл от своих ушей и вместо этого накрыл сверху собственными – для надежности.

Дверь за спиной Келлена загремела, и засов выскочил из петель. Створка начала медленно открываться, и Неттл метнулась мимо Келлена, чтобы ухватиться за ручку. Когда она дернула дверь на себя, то почувствовала сопротивление, будто кто-то с той стороны пытался распахнуть ее настежь. Неттл испуганно вскрикнула и рванула ручку изо всех сил.

Внезапно сверху раздался грохот, словно кто-то тяжелый прыгнул на крышу кареты. И следом резкий свист, будто коса рассекла густую, мокрую от росы траву. Существо что-то гортанно прорычало. Невидимая сила отпустила дверь. Неттл торопливо захлопнула ее и вернула засов на место. Через десять минут болотная лошадь перешла с галопа на сдержанную рысь, от которой карету мотало чуть меньше. Теперь снаружи доносился только шелест листьев, неторопливое шлепанье копыт и громкий стук дождевых капель.

Келлен так и сидел, прижав ладони к ушам, а Неттл следила за ним ястребом. Она не доверяла Галлу, болотной лошади и темноте за окном. И Келлену сейчас она тоже не могла доверять.

Глава 10
Хавел

Наконец карета остановилась, но Келлен не спешил отнимать ладони от ушей. Он дрожал, в груди болело. А в ушах до сих пор раздавался звук, который запихнули ему в мозг – легко, как палец в мягкое тесто. Только когда Галл с фонарем в руке открыл дверь и махнул Келлену, что уже можно опускать руки, тот решился. Пошатываясь, он вышел из кареты и привалился к стенке, опасаясь, что его сейчас стошнит. От болотной лошади валил пар, как валил бы и от обычной лошади после такой бешеной скачки. Но при этом она не задыхалась, а большие темные глаза смотрели внимательно, настороженно. Точно так же смотрела на Келлена Неттл. Галл тем временем договаривался о ночлеге с парнем в фартуке чесальщика шелка.

– Покажите нам хижину, а дальше мы уже сами о себе позаботимся. – Галл протянул чесальщику несколько монет. – Уверен, вам не терпится уйти в дом.

Парень и в самом деле нервно переминался с ноги на ногу. Люди в Мелководье очень не любили выходить на улицу после наступления темноты. Они были уверены, что, скорее всего, с ними ничего не случится, но предпочитали не рисковать.

Свет фонаря скользнул по мокрым стенам стоящих на сваях домов, темных, безмолвных. Между ними росли большие лохматые кусты; Келлен почувствовал густой, тяжелый аромат багульника, клетры ольхолистной и боярышника. Дождь уже перестал, но отовсюду по-прежнему капало; эти звуки заполняли тишину ночи слабым, но настойчивым перестуком.

Парень повел их по тропинке, посыпанной белой галькой, которая чуть шуршала под ногами. Им выделили маленькую хижину на сваях на краю деревни; из-под двери спускалась веревочная лестница.

– Сойдет? – спросил парень.

– А дверь запирается на засов? – дрожащим голосом спросила Неттл.

– Да, красавица. Даже на четыре.

– Отлично, – с чувством прохрипел Келлен.

* * *

Дом был обставлен скудно, зато внутри было сухо, а когда Галл принес из кареты одеяло и еду, стало даже уютно. Едва их провожатый ушел, Келлен тут же запер дверь и повернулся к болотному всаднику:

– Что за тварь рыдала и пыталась проникнуть в карету? И почему ты нас не предупредил?

– Значит, ты так и не заткнул уши, – сделал вывод Галл.

– Нет, не заткнул! Я хотел узнать, что именно я не должен был услышать!

– Что ж, теперь ты знаешь, – как ни в чем не бывало сказал Галл.

– А на тебя что нашло? – спросила Неттл, укоризненно глядя на Келлена. Он старательно прятал от нее глаза. – Почему ты хотел открыть дверь?

– Не знаю, как объяснить. – Если честно, Келлену не хотелось об этом вспоминать. – В ее рыданиях было столько… боли. Может, кому-то было больно, а может, мне. И… я хотел выяснить, что случилось, и помочь или… Не знаю! Это было сродни желанию броситься в реку, когда ты охвачен огнем. Я просто должен был открыть дверь.

– А почему ты только Келлену велел заткнуть уши? – резко спросила Неттл. – Я тоже слышала рыдания, но на меня они не подействовали.

– Это… существо охотится на мальчиков и мужчин, – ответил Галл. – Только Келлен был в опасности.

– А как же ты? – с упреком заметил Келлен. – Ты мужчина!

– У меня иммунитет.

– Потому что ты… – Неттл неопределенно взмахнула рукой и замолчала на полуслове. Вероятно, ей не хотелось говорить вслух, что он «странный, а возможно, уже и не человек вовсе».

– Да, – сказал Галл, и на его губах снова мелькнула тень улыбки. – У моего договора есть свои преимущества. Так или иначе, здесь эта тварь вас не достанет. Она никогда не нападает на деревни.

– Как мило с ее стороны, – проворчал Келлен. Его до сих пор мутило, он дрожал и чувствовал себя не в своей тарелке. Ему было невыносимо вспоминать о том, как тело его не слушалось. – А кто она такая?

– Когда-нибудь слышали о Бледной Мальве?

Келлен мотнул головой, а Неттл широко распахнула глаза.

– О болотном духе? Прекрасной рыдающей деве, которая утаскивает в болото мальчиков и мужчин, чтобы утопить их? Мы заехали на ее территорию? В детстве мне постоянно про нее рассказывали.

– Отлично! – буркнул Келлен. – И что мне делать, если ради расследования нам придется выйти из деревни?

– А так и будет, – сказал Галл.

– Что?

– Бледная Мальва не болотный дух, – объяснил всадник. – И не порождение Мари, пусть она уже тридцать лет ведет себя как одно из них. Она человек. Мы даже знаем, кто она – женщина по имени Белтея. Когда-то она жила в этой деревне. Она была хороша собой и умело этим пользовалась. Например, для того, чтобы натравливать своих поклонников друг на друга. В этом все сходятся. Она нажила немало врагов, и один из них ее проклял. Так Белтея стала чудовищем. Мы хотим, чтобы ты снял проклятие с Бледной Мальвы.

Келлен как наяву услышал рыдания за дверью кареты и едва не подавился куском хлеба, который как раз жевал. Но кое-что в словах Галла напугало его гораздо сильнее.

– Ты сказал, что прошло тридцать лет? – уточнил он. – Ты хочешь, чтобы я снял проклятие тридцатилетней давности, в то время как его жертва будет пытаться меня утопить?

– Почему мы должны этим заниматься? – недовольно спросила Неттл. – Я думала, мы расследуем смерть охранника!

– Я сказал, что хочу найти убийцу, – поправил ее Галл. – И я почти уверен, что охранника утопила Бледная Мальва. Главный вопрос в том, что он здесь делал? Леса полны опасностей, и Хавел в стороне от больших дорог. Зачем ему понадобилось тащиться в эту глушь? Я уже говорил вам: мы думаем, что кто-то собирает проклинателей. Кем бы ни были заговорщики, они должны их где-то прятать. Сначала моя нанимательница решила, что лагерь Освободителей расположен где-то в верхних землях. Но теперь она думает, что, вероятнее всего, он в Мари.

Келлен потер виски и попытался сосредоточиться. Воистину, в Мелководье можно спрятать сотню тайных лагерей, а в Глубокой Мари – и целую тысячу.

– Мы полагаем, что охранник либо направлялся в лагерь, либо возвращался оттуда, когда повстречался с Бледной Мальвой, – продолжал Галл. – Только она знает, где он был и сопровождал ли его кто-нибудь. Если проклинателей тайком собирают в этих краях, Бледная Мальва – наша единственная надежда. А чтобы поговорить с ней, нужно сперва снять с нее проклятие.

«По крайней мере, с нами болотная лошадь и ее всадник. – Келлен в отчаянии цеплялся за соломинку. – Уж они-то справятся с Бледной Мальвой».

Галл тем временем поднялся и решительно направился к двери.

– Сейчас мое присутствие требуется в другом месте. Я заберу вас через несколько дней, – сказал он и, не добавив ни слова, шагнул в кишащую чудовищами ночь.

* * *

Келлен и Неттл уснули, не раздеваясь, в гнезде из одеял, прижавшись друг к другу спинами, чтобы согреться. Им доводилось спать в местах и похуже, где ни о каком уединении и речи не шло, так что они давно перестали стесняться.

Келлен привык и к острым лопаткам Неттл, которые впивались ему в спину, и к тому, какие у нее холодные ноги, и к тому, как она бормочет во сне. Это его даже убаюкивало, как убаюкивают звуки родного дома или шелест дождя за окном. Чего нельзя было сказать о грохоте, с которым Янник опустился на их крышу незадолго до рассвета, и раздавшемся вслед за ним чаячьем гоготе.

Келлен, пошатываясь, добрел до двери, толкнул ее и шагнул через порог, прежде чем вспомнил, где он. К счастью, он успел ухватиться за косяк и не полетел кувырком вниз.

– Чертовы дома на сваях, – проворчал он. – Неттл, ты можешь…

Закончить ему не дали: Янник пролетел мимо Келлена и врезался в спящую Неттл. Она тут же села с таким видом, будто и не спала вовсе. Эта ее способность всегда удивляла Келлена.

Янник покачнулся и пронзительно закричал. Неттл закатила глаза и бросила ему кусок хлеба. Потом скрестила ноги, а чайка, хлопая крыльями, устроилась у нее на коленях. Неттл сидела неподвижно, как цапля, и только время от времени едва заметно, совсем по-птичьи, дергала головой, и напряженное выражение ее лица неуловимо менялось.

Они с Янником «разговаривали», и Келлена, как обычно, кольнуло раздражение. Их безмолвные беседы заставляли его чувствовать себя отвергнутым и ненужным. Неттл иногда переводила ему отдельные фразы, но делала только хуже. Так Келлен острее ощущал, как много он упускает.

– Эта деревня и в самом деле стоит на отшибе, – сказала Неттл. – Янник пролетал здесь раньше. С одной стороны есть дорога, ведущая к дамбе, а с другой – ничего. Никаких поселений, только леса. Хавел – это тупик.

– Значит, вот чем он занимался последние месяцы? – спросил Келлен. – Летал над Мелководьем?

– И над Глубокой Марью, – добавила Неттл. – До самого моря.

Граница, где болотистые леса встречались с морем, была окутана тайнами и легендами. Там всякое могло случиться. Поговаривали, что именно к границе причаливали Белые лодки, там шумели рынки, скрытые от посторонних глаз, а деревья порой снимались с корней и уплывали, тенями скользя по воде.

– Что он забыл в тех краях? – спросил Келлен.

Последовала долгая пауза.

– Всякие чаячьи дела, – наконец ответила Неттл.

И снова Келлен почувствовал, как у него перед носом вежливо закрыли дверь.

Он стянул перчатки и размял пальцы, которые закололо от прилива крови.

– Пойдем, – сказал Келлен куда более угрюмо, чем того требовала ситуация. – Осмотримся и разберемся, что тут случилось.

* * *

По усыпанной белой галькой дорожке Келлен с Неттл направились к центру деревни. Янник неуклюже устроился на голове у сестры. Робкие лучи бледно-золотого солнца скользили по пышному зеленому мху, покрывавшему стволы; утренний воздух звенел от пения птиц. При свете дня можно было без труда разглядеть штук тридцать домов на сваях, которые ютились среди деревьев.

На тропинках толклись местные жители. Келлен нырнул под веревку со свежевыстиранным бельем, потом шагнул в сторону, чтобы увернуться от метлы, которой какой-то мужчина сметал воду с дорожки. От запаха хлеба, пекущегося в общих кирпичных печах, рот у него невольно наполнился слюной.

На холме несколько женщин кормили поросят, старательно делая вид, что новоприбывшие их ничуть не заботят. Они были не единственными, кто украдкой поглядывал на гостей.

– Чувствую себя артистом бродячего цирка, – пробормотал Келлен. Откровенно говоря, с чайкой на голове у Неттл они и в самом деле напоминали циркачей.

Его слегка штормило. Всякий раз при посещении Мари мозгу Келлена требовалось время, чтобы к ней приспособиться. Сверху казалось, что деревни, рассыпавшиеся по Мелководью, старались держаться вместе. И даже сейчас мозг Келлена, его глупый упрямый мозг, точно знавший, что других поселений рядом нет, продолжал надеяться, что вот-вот залает собака в соседней деревне или послышится стрекот велосипедной повозки, летящей по дамбе. Ведь наверняка же они где-то поблизости? Но единственные звуки, которые Келлену удавалось различить, были до того далекими, что только подчеркивали тишину, обступавшую Хавел. Отдающийся эхом плач птицы за многие мили от них. Могучий бумажный шелест листьев на ветру. С каждой секундой молчание окрестных лесов накатывало все сильнее, грозя захлестнуть Келлена с головой.

* * *

Когда они добрались до центра деревни, их поспешил поприветствовать тот самый паренек, который накануне нашел им хижину для ночлега.

– Доброе утро! – воскликнул он. – Я Армон, мы с вами виделись вчера. Завтракать будете?

Стало ясно, что Галл оплатил жилье и питание на три дня вперед. Армон пригласил их к себе, а его мама подала им на завтрак горячий хлеб с травами и яйца всмятку, выставив еду на каменный стол под открытым небом.

– Итак… гипотетически, если мы вдруг захотим вернуться к дамбе, насколько безопасно будет сделать это днем? – спросил Келлен, набив хлебом рот. Теперь, когда пристальный, мрачный взгляд Галла не следил за каждым их шагом, он решил, что было бы неплохо выяснить, какие у них есть варианты.

– О нет! – Армон посмотрел на него с ужасом. – Не вздумайте возвращаться пешком, только в карете! Этот путь опасен, даже когда светит солнце.

– А как же ты и другие мужчины выбираетесь за пределы деревни? Ты же не хочешь сказать, что вы безвылазно тут сидите?

У Армона вытянулось лицо.

– Я бы не сказал, что мы «сидим», – ответил он. – В деревне хватает работы, да и границы шире, чем можно подумать.

Армон оправдывался, и это уже само по себе было ответом.

– Понятно, – вздохнул Келлен, переглянулся с Неттл и пожал плечами. «Попытаться стоило», – произнес он одними губами.

– Все не так плохо, – не унимался Армон. – Мы просто разделили обязанности. Да, мужчины не могут собирать грибы и ягоды в лесу, охотиться, торговать за пределами деревни и ремонтировать дорогу. Но мы чиним дома, прядем шелк, ухаживаем за курами и прочей живностью, заботимся о детях и следим за тем, чтобы защита от дождей не прохудилась.

– А почему нельзя заткнуть уши, чтобы не слышать рыданий Бледной Мальвы? – спросил Келлен. Если ему придется столкнуться с болотной ведьмой, лучше заранее выяснить о ней как можно больше.

– Тогда ты не услышишь, как она приближается, – объяснил Армон терпеливо, словно он уже не раз отвечал на этот вопрос. – Опасен не только ее голос. Бледная Мальва сильна, нападает внезапно, и мужчины при виде нее застывают на месте.

– Она так прекрасна? – подала голос Неттл.

– Поговаривают, что да, – кивнул Армон. – Прекрасна и ужасна. Хотя я ее никогда не видел.

– А если напасть на нее толпой? – предложил Келлен. – И хорошенько вооружиться? Всех сразу она вряд ли одолеет.

– Канцелярия пыталась, – грустно хмыкнул Армон. – Они бы с радостью избавились от Бледной Мальвы, поэтому отправили несколько отрядов на ее поиски. Но всякий раз, стоило им зайти в лес, наползал густой туман, и половина отряда… исчезала.

– А если переодеться в…

– Не поможет. Ты знаешь, что ты мужчина, и она тоже об этом знает. Неважно, как выглядит человек, главное – что он о себе думает. Кем считает себя в душе. Бледная Мальва видит правду, даже если от остальных она скрыта.

Армон вздохнул.

– Послушай, она не обязательно является каждый раз, когда кто-то выходит за пограничные камни. Я знаю людей, которые без проблем добирались до дамбовой дороги. Как-то в лесу неподалеку отсюда обосновалась целая банда разбойников. И они продержались целую неделю, прежде чем Бледная Мальва всех извела. Тем не менее она приходит слишком часто, чтоб так рисковать.

– Что еще вы предпринимали? – продолжал расспрашивать его Келлен. – Что-то должно было сработать.

– Да нет, – коротко ответил Армон. – Железо и рябина на нее не действуют, потому что она не Марево порождение. Против обычных людей, которые подверглись проклятию, они бесполезны. Она реже появляется средь бела дня, особенно в ясную погоду. Прячется в трясине, но не тонет и движется быстрее оленя. Еще оставляет следы в грязи. Насколько мы знаем, Бледная Мальва не умеет рассеиваться туманом и просачиваться сквозь замочные скважины. – Последние слова он произнес как-то неуверенно, что не добавило Келлену спокойствия.

– А говорить она может? – спросила Неттл. – Хоть раз сказала, что ей нужно?

– Нет. Во всяком случае, я о таком не слышал.

– До того, как ее прокляли, Бледная Мальва жила в этой деревне, верно? – снова подал голос Келлен. – Можешь что-нибудь о ней рассказать? Кто-нибудь из местных ее помнит?

Армон вздохнул и с тревогой глянул на Келлена:

– Не поймите меня неправильно, но вы не первые, кого Канцелярия посылает сюда, чтобы разобраться с Белтеей. Знаю, они до сих пор надеются выяснить что-нибудь, что поможет ее поймать. Поэтому время от времени в Хавеле появляются чужаки, которые ворошат былое, задают одни и те же вопросы и уходят ни с чем. Некоторые отправляются в лес на поиски Бледной Мальвы и пропадают навсегда.

– Но мы не такие, – сказал Келлен. – Мы слишком умны, чтобы утонуть. – И усмехнулся слегка безумно, искренне надеясь, что не ошибся.

Армон в ответ улыбнулся, не скрывая сомнений.

– Ладно, тогда отведу вас к Клевер. Обычно гости первым делом хотят пообщаться с ней.

– А кто такая Клевер? – спросила Неттл.

– Дочка Белтеи.