Текст книги "Девочки. Дневник матери"
Автор книги: Фрида Вигдорова
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
В Доме Ученых читал стихи какой-то противный маленький вундеркинд. Я отвернулась. Галя посмотрела с любопытством и спросила: «Ты от стеснения, да?»
За Аленушкой Галя ухаживала по-сестрински, старалась предупредить каждое ее желание. Очень любит Эдду, с нетерпением ждет встреч с нею. Во время каникул занималась – читала, писала, решала примеры. Мне сказала: «По радио сообщили, чтоб двоечники выделили по два часа в день на занятия. Я хоть и не двоечница, но заниматься все равно буду».
Елена Петровна сказала, что Галя отличница (несмотря на ее грязные домашние тетради): хорошо решает задачи, отвечает толково на вопросы, прекрасно читает. Все это очень приятно.
* * *
Саша говорит:
– Я рассердюсь.
или:
– Мама, папа спит?
– Да.
– Почему же он не храпит?
У Саши приступ навязчивой добродетели. Она с утра до ночи вопит: «Я не плачу, я не плачу!» или: «Я хорошая, я пью лекарство!», «Я не бью Вадика!», «Я не карябаю Гале щечку!» и прочее.
Внешне – день ото дня становится смешнее: настоящая Топси[23]23
Девочка-негритянка из «Хижины дяди Тома» Бичер-Стоу.
[Закрыть].
Выучилась у охальника Вадика разным гнусным словам и охотно употребляет их. Подражает Вадику во всем: читает стихи с его интонацией, даже плакать стала так, что не отличишь: он или она.
* * *
Елена Евгеньевна подарила Гале «Хижину дяди Тома». Сегодня Галя стала читать ее и заявила мне, что «не может оторваться».
* * *
У Саши большой популярностью пользуется сказка-быль об обжоре Алике, который съедал в день по шесть ташкентских бубликов – норму рабочей карточки.
Итак: «Вот садится Алик кушать. Вместе с ним садятся дети. Дети кушают картошку, каждый мальчик по картошке, Алик сразу шесть картошек. Дети кушают хлеб с маслом, каждый мальчик по кусочку, Алик сразу шесть кусочков» – и т. д. до бесконечности. Затем у детей заболевают животы. Приходит доктор, прописывает лекарство – каждому мальчику по лекарству, а Алику – шесть лекарств.
* * *
Саша отчетливо произносит свой адрес. На вопрос «Как твоя фамилия?» отвечает: Вигдорова (Видалава), Раскина и Морис Слободской[24]24
Соавтор А.Б. Раскина.
[Закрыть]!
Стала менее жадной: делится мандаринкой, яблочком, конфетой. Со скрипом, конечно.
* * *
Забыла сказать: Саша была на елке у Юры Галлая. Вела себя там очень достойно – не верещала, не ругалась. Облюбовала себе мальчика Мишу: увидев у него на костюме брошку-слона, все приставала к нему с вопросом: а он тебя не кусает? Когда играли в каравай, этот мальчик тоже не подкачал и выбрал Сашу: «Я люблю, признаться, всех, но вот эту больше всех». Шура был польщен.
* * *
Галя на елке получила много сластей. Я сказала:
– Смотри, не ешь все сразу, ты ведь это умеешь.
Она мягко возразила:
– Ты тоже умеешь.
* * *
Шура объявил Сашу больной, и бедная девочка вот уже больше недели ни за что, ни про что сидит на диване без ботинок. Мечтательно глядя на окружающих, она говорит, немножко растягивая слова:
– Когда я вырасту большая, я надену ботиночки и буду ходить по полику…
Папа Аба, войдя в стиль, подхватывает:
– Где это видано, чтоб дети ходили по полу! Детям надо сидеть на диване и кашлять!
* * *
Садясь за стол, Саша говорит деловито:
– Сейчас будем кушать.
В еде стала разборчива. Пшенной каши не любит, требует рисовую. Очень любит мандарины. Однако, на днях проявила широту натуры: вынула изо рта последнюю дольку и протянула мне.
30 января 45 года.
Перед сном Саша долго разговаривает сама с собой. Сама спрашивает, сама отвечает, иногда воспроизводит слышанные за день телефонные разговоры.
– Алло, это магазин? Мясо есть? А водка? Сегодня? А зайчики есть? А синие штанишки?
26 февраля 45.
– Саша, мама идет спать, Вадик идет спать, все идут спать. Иди и ты.
– Нет, я не пойду.
– Что же ты будешь делать?
– Я буду любить Галочку.
6 марта 45.
Саша видит, как папа обнял маму (или наоборот было: точно установить трудно), и говорит: «Я сама его люблю…»
У Саши была повышена температура. Ночью она жалобно плакала, вскрикивала, говорила, что боится звездочки и птички. Папа ее уговаривал, что ни звездочки, ни птички – нет. Тогда она возразила страдальческим голосом:
– Я боюсь кого-нибудь!
31 марта 45. Запись А.Б.
– Папа, дай колбасу-у-у…
– Тебе нельзя.
– Почему?
– Потому, что ты маленькая, будет болеть животик. Вот вырастешь большая, будешь кушать колбасу.
– Папа, купи мне репку, я вырасту большая-преболь-шая и буду кушать колбасу!
Видно, хитрый младенец думает примазаться к репке и расти с ней. И запоминает сказки.
(А.Б.)
* * *
Галя начала по совету бабушки Вали вести дневник. Первая запись от 19 марта гласила: «Сегодня я получила 5 с минусом и 5 с плюсом. 5 с минусом это за арифметику. А 5 с плюсом по чтению. И еще 4 за письмо. Потом я пришла домой и сделала уроки. Уроков нам задали немного. Потом написала письмо Изе. Это мой дядя. (Курсив мой! – Ф.В.)
У меня есть сестренка. Ее звать Саша. И еще мы прозвали ее Топси. Саша очень похожа на негра».
Запись вторая от 22 марта:
«У нас в школе много девочек. Но больше всего я дружу со старостой и ее помощницей. Елене Петровне очень трудно ладить с 55 девочками. 54 ничего ведут. Но 55-я ужасно мешает. Елена Петровна хочет выключить ее из школы. Но не удается. Все учителя ее знают. Она в урок бегает как в перемену. Ну и все. На сегодня хватит».
Фраза-пояснение: «Это мой дядя» напомнила мне вот что: как-то один литературовед, удрученный однообразными и слишком олитературенными рассказами-воспоминаниями о Есенине, решил обратиться к отцу поэта, ожидая от него по-настоящему наивного и непосредственного повествования. И старик начал свой рассказ следующей вполне литературной фразой: «Была темная осенняя ночь. Шел дождь».
Мне казалось, если восьмилетняя Галка примется за дневник, то станет писать без всякого расчета на читателя. Однако – нет.
– Зачем ты пишешь, что Изя твой дядя? Разве ты забываешь об этом? – спросила ее Елена Евгеньевна.
– Нет, это для чужих, – откровенно ответила Галя.
* * *
На днях за столом у меня произошел острый разговор с одним нашим гостем.
– Выпьем, Фрида, – сказал он, – и забудем все!
Я ответила:
– Обиду утопить в вине нельзя.
Галя, присутствовавшая при этом, заметила мечтательно:
– А в шоколаде можно…
* * *
Мама Соня сгоряча сказала Саше:
– Не ломай посуду, а то я тебе голову сломаю!
Саша ответила с большой обидой:
– Если сломаешь мне голову, я тебя любить не буду!
Очевидцы утверждают, будто при этом она еще погрозила кулаком.
Восприняла у Вадика гнусную манеру плеваться и произносить нецензурные слова. И еще одна отвратительная привычка: кто бы ни сидел за столом, что бы ни ел – в любое время дня, даже тотчас после еды, Саша начинает клянчить: «Дай! дай! Картошечку! Колбасу!» А если еще не успела разглядеть, то просто: «Дай это!»
11 апреля 45. Запись А.Б.
Я работаю, Саша лежит, но спать не хочет. Ей скучно. Изобретает разговор:
– Пап, а папа?
– Что тебе?
– Мне не больно.
(А.Б.)
15 апреля 45.
Рассказывать про Галку становится трудно. Тут уж не отделаешься перечнем забавных словечек. Уже совершаются поступки. И довольно сомнительного свойства притом.
Со стола учительницы Галя взяла свою классную тетрадь и вырвала оттуда страницы с отметкой 3.
Когда Елена Петровна спросила, кто это сделал, – она заплакала, но ответила:
– Не знаю.
У меня, когда я стала спрашивать, созналась мгновенно, но тоже кроме слез я из нее ничего не выжала. Из уст вырывались отдельные, довольно бессвязные слова:
– Там было грязно… тройки… кляксы…
Поклялась больше не повторять такого.
Завели новые тетради (домашние), выполняем домашние задания совместно, т. е. я наблюдаю.
22 апреля 45.
Саша угрожает Шуре:
– Если не дашь картошечки, я буду говорить такие слова!
* * *
– Саша, гадкая девчонка, не бей Вадика.
– Я не девчонка, я Сашенька, я хорошая девочка!
4 мая 45.
– Саша, вот банка, тут сгущенное молоко, а вот на банке мальчик нарисован, видишь?
– А мальчик тоже сгущенный? – спрашивает Саша.
* * *
– Галя, какую отметку ты получила сегодня?
– Четыре с минусом за письмо.
– Вот пробка! Вот дура старая! – восклицают одновременно мама Соня и папа Аба по адресу учительницы.
Заметим при этом, что папа Аба кандидат педагогических наук.
Я строго-настрого запретила Гале вырывать из тетради листы. На днях увидела, что из тетради по письму вырван лист. Объяснение последовало неслыханное:
– Это папа Аба вырвал. Я ему сказала, что ты не разрешаешь, но он ответил: ничего, мы потихоньку от мамы Фриды. А то очень уж грязный листок – лучше вырвать!
Папа Аба был допрошен и сознался. Поставлю в соответствующих инстанциях вопрос о снятии с него звания кандидата.
* * *
Галя очень много хнычет, чуть что – начинает разго-варивать плаксивым тоном. Это очень раздражает, но я все вспоминаю рассказ Гарина-Михайловского «Исповедь отца». Если разыщу его, перепишу сюда целиком.
Он говорит: бывает, что у ребенка нервы болят. Надо переждать, пока они переболят. И не сердиться, не кричать… Только это трудно. Особенно, когда у самой нервы болят.
* * *
Шура натренировал Сашу, и она поет:
– Бом, бом, тили-тили,
Папе пьесу разрешили.
А если спросить: «Кто разрешил?», Саша отвечает: «Наш славный лепертком»[25]25
Репертком: Репертуарный комитет.
[Закрыть].
– А кто будет ставить? – Акимув.[26]26
Николай Павлович Акимов, ленинградский театральный режиссер. Ставил пьесу А. Раскина и М. Слободского «Звезда экрана», по которой авторами был написан сценарий вышедшего впоследствии фильма «Весна».
[Закрыть]
* * *
– Мама, дай я скажу тебе на ушко! – и при этом прикладывает свое ухо к моему.
7 мая 45.
Гале 8 лет 1 месяц. Саше 2 года 11 месяцев 20 дней.
Сегодня делали с Галей уроки. У нее было очень хорошее настроение. Быстро считала, легко решила задачку, написав 30 вместо 32, не захныкала, против обыкновения, а предложила сначала решить пример с цифрой 30, а потом уж дополнительно с 32-мя.
– Ты почему такая веселая сегодня? – спрашиваю.
– Я потому такая веселая, что в школе было очень интересно. Решали интересную задачу, читали интересный рассказ, а потом пели.
Учительница у нее, видимо, хорошая. Только зовет их по фамилиям. А нас Анна Ивановна всегда звала по именам. Потом однажды у них в классе был такой случай: у одной из девочек пропало 10 рублей. И учительница устроила обыск: перерыла у всех портфели, обшарила карманы. Я не знаю, как следует поступать в таких случаях, но твердо знаю, что Анна Ивановна ни при каких обстоятельствах обыска не стала бы делать.
Впрочем, что ж вспоминать Анну Ивановну – таких все равно нет.[27]27
Анна Ивановна Тихомирова – учительница, преподававшая в той московской школе (№ 14), где девочкой училась Ф. Вигдорова. Дружба, завязавшаяся между учительницей и ученицей, сохранилась до последнего дня жизни Фриды Абрамовны.
[Закрыть]
ВОЙНА КОНЧИЛАСЬ!
СЕГОДНЯ – 7 МАЯ!
Галино письмо:
«Дорогая моя бабуся! Вот и Шура едет в Ленинград. А меня опять не берут… Я так хотела тебя видеть. Бабуся! Сегодня радостный день! Война кончилась! Теперь кажется мы скоро увидемся. Целуем мы тебя все. Жилаем щастя и здоровя».
На этом месте Галю позвали купаться. Последние строки она дописывала торопясь. Ждем салюта…
Его не последовало. Взяли Бреслау. А салют в честь окончания войны – еще впереди.
8 мая 1945.
Сегодня Шура уехал в Ленинград. На это время Галя переселяется в нашу комнату. Безумный восторг, блестящие глаза и безудержная жажда деятельности: подметает, вытирает пыль, а ко мне обращается не иначе, как «мамочка милая».
Мы с Галей сидим в своей комнате: я пишу, Галя читает. Саша ломится в дверь, мы не открываем. Саша стучит, а потом начинает плакать и лицемерно подвывать:
– Хооочу к мамочке, к моей дорогооой! Мааамочка, открой! Дорогаая, открой! Мамочка, пожааалуйста, открой!
«Пожалуйста» меня добивает, и я прошу Галю открыть дверь.
9 МАЯ – ПОБЕДА!
Весь день ребята провели на улице. Галка – та, вероятно, все запомнит.
13 мая 45.
Галя с презрением рассказывает о каких-то подлых девчонках и кончает так:
– Ну, они татары…
Долго толкую ей, что нельзя дурные поступки объяснять национальностью. Нет плохих народов.
– А немцы?
Стала ей рассказывать о Моцарте, Бетховене, немецких коммунистах и чувствовала себя преглупо.
* * *
Сегодня Саша с плачем повторяла няне:
– Вот приедет мой папа Шура из Ленинграда, я ему скажу, что ты меня обижала.
Сейчас проснулась и сказала совсем Шуриным – встревоженным – тоном:
– Вся потная.
16 мая 45 года. День Сашиного рождения.
Саше – 3 года. Черноглаза, смугла, очень забавна. Смешно разговаривает, но, мне кажется, она не очень счастлива, если это можно применить к трехлетнему ребенку. Она много плачет – воет, совсем, как писал Гарин про своего младенца. Протяжно, монотонно и подолгу. И беспричинно как-то. А когда берешь ее на руки, прижимается к тебе всем телом, щекой к щеке, крепко обнимает руками вокруг шеи и может находиться в таком положении без конца.
На днях мы лежали в постели – я, Галка, Саша. Саша чихнула. Я сказала: «Будь здорова». А Галка сказала: «Болей!»
У меня произошел с ней по этому поводу короткий, но выразительный разговор. Даже шутить так нельзя.
Немного погодя Саша рассказывала маме Соне:
– Мы лежали на кроватке, я кашлянула, мама сказала – будь здорова, а Галочка сказала – болей.
Саша изложила эту историю трижды. Сегодня утром, придя к нам в кровать, притворно кашлянула и обратилась ко мне: «Мама, скажи: будь здорова!» Я сказала: «Будь здорова!»
Тогда Саша повернулась к Гале:
– А ты что скажешь?
* * *
О Шуре не спрашивает больше. Он послезавтра должен приехать. Интересно, как они встретятся.
18 мая 45.
Сегодня Галя принесла табель с отметками: переведена во 2-й класс. Мне бы тут же ее поздравить, а я посмотрела: вместо пятерок – четверки и стала ей выговаривать: почему во второй четверти все было отлично, а теперь только хорошо? и прочие скучные и ненужные вещи. Простить себе не могу! Она пришла радостная, оживленная, директор поздравил их с переходом во второй класс, а я-то…
Она сразу поникла. Я, опомнившись, обняла, поцеловала, поздравила ее, но, боюсь, ничего не исправила.
19 мая 45.
Дедушка, он же папа Аба, – был умнее меня. Он пришел, поздравил с хорошими отметками и переходом во второй класс. Галя ответила металлическим голосом:
– Что ж поздравлять, когда все четверки.
А потом добавила:
– Я все свое старание приберегла для второго класса.
* * *
Саша говорит: «Хочу встречать своего папочку Шурочку!»
* * *
Корней Иванович[28]28
Чуковский.
[Закрыть] сказал, что Саша «трагически похожа на Раскина».
20 мая 45.
Шура отметил свой приезд тем, что велел надеть Саше шерстяные рейтузы.
Запись А. Б.:
Да, велел, поскольку ребенок простужен и в доме еще холоднее, чем на улице. Довольно глупо вышучивать правильные поступки. Это я пишу не для себя, не для Фриды и не для третьих лиц, а для самой Саши: когда будет старше, пусть понимает, кто о ней заботился, а кто нет. Папа.
(А.Б.)
16 июня 45. Удельная.
Перед отъездом в Удельную у нас с Галей был деликатный разговор: с нами вместе снимают дачу знакомые, очень гостеприимные люди. Я просила Галю не пропадать у них целыми днями, не мешать им. Она обещала. Она всегда очень легко обещает.
И все же, как только наверху обед, или завтрак – она там. Снова разговаривала, объяснила, что нехорошо это, пыталась призвать на помощь самолюбие. И вот вчера, после того, как мы позавтракали, приходит Берта Львовна и приглашает Галю завтракать к себе. Галя умоляюще смотрит на меня. Я – с удивлением на нее: ведь ты только что ела?
А она в ответ:
– Ну что же я ела… одно яичко…
Берта Львовна:
– Ну, вот и пойдем: у меня рисовая каша, сгущенное молоко (!), пойдем скорее.
Галя опять смотрит на меня, видит, что я рассержена, краснеет, на глазах появляются слезы. Я пожимаю плечами, она некоторое время мнется, а потом идет. Была она сыта, перед приходом Берты Львовны отказалась доедать простоквашу, а яйцо ела без хлеба.
Можно найти всему этому невинное объяснение: там дети и с ними есть веселее. Но у меня из головы не выходят слова: «Ну, что же я ела… одно яичко…»
Очень противно.
* * *
Обе – и Саша, и Галя – выглядят чудесно: Саша смуглая, Галя румяная. Сашу остригли, она подурнела, очень похожа на жука. Галя, напротив, похорошела. Блондинка с карими глазами и очень длинными ресницами. И ямочкой на щеке.
Галя очень гордится мною. Когда я играю с детьми, или читаю им, или бегаю, она на всех смотрит почти победоносно и старается подчеркнуть наши родственные отношения. Ведет себя гораздо лучше, чем в Москве, спокойнее. О лагере и слышать не хочет. Если бы только не эта история с Бертой Львовной…
* * *
Саша:
– Мама, мне немцы всю спину накусали.
Речь идет о комарах. Все неприятное привычно связывается ею с немцами.
Ей тут хорошо. Не плачет.
* * *
От нечего делать я сообщила Саше, что главную роль в пьесе папы и дяди Мориса будет играть Юнгер (чтоб продолжить диалог «Бом, бом, тили-тили, папе пьесу разрешили»). Саша запомнила, и когда ее спрашивали: «Кто будет играть главную роль?», отвечала: «Юнгер».
Прошло несколько дней. Я снова спросила:
– Кто же будет играть главную роль?
Саша подумала с минуту и ответила:
– Кенгуру…
17 июня 45.
Я выгоняю из комнаты кошку. Саша горячо заступается за нее: «Ну, мама, ну, не надо, ведь она совсем маленькая, она ничего не понимает…», т. е. говорит все слова, которые произносят обычно в ее защиту… «Маленькая, ничего не понимает».
23 июня 45.
Берта Львовна созывает своих ребят обедать.
– Галя, хочешь есть? – спрашиваю я.
– Вообще – нет, но с ними – хочу, – отвечает Галя со всей откровенностью, на какую только способна.
* * *
Мы сидим за столом и едим землянику.
– Съедим еще немного, а остальное я оставлю тете Оле, – говорю я.
– А я оставлю папе Шуре, – говорит Саша.
С минуту мы молчим. Сашина тарелка пустеет медленно, но неуклонно.
– А как же папа Шура? – спрашиваю я.
Саша отвечает вопросом на вопрос:
– Ты кому оставишь землянику?
– Тете Оле.
– Ну, а тетя Оля оставит папе Шуре.
* * *
Галя:
– А когда будет затемнение солнца?
* * *
– Ты гадкая и жадная девочка, – говорю я Саше.
– Я не буду с тобой водиться, если ты ругаешься, – отвечает она, плача.
13 июля 45.
Саша ест булку с маслом. Подходит Галя:
– Ты что кушаешь?
Саша делиться не хочет. Поэтому она предусмотрительно отвечает:
– Это гадость. Невкусно.
* * *
Берта Львовна воспитывает двоих чужих детей. Они любят ее, слушаются. Галя постоянно у них и принимает участие во всех делах – дежурит (убирает, моет посуду), играет, занимается.
Сказала мне вчера:
– Почему ты не разрешаешь мне много бывать у тети Берты? Ведь она делает меня хорошей. Даже тетя Оля (няня) говорит, что я стала хорошей.
28 июля 45.
Читаю Саше книжку. Там стихи:
Очень любит наш Ванюша
Вишни, яблоки и груши.
– и нарисован мальчик с яблоком в руках.
– А почему он не дает мне яблочка? – спрашивает Саша, улыбкой намекая на то, что понимает всю вздорность такого вопроса. Но с надеждой в голосе – чем черт не шутит? – вдруг бумажный мальчик раздобрится!
* * *
Галя укладывает Сашу спать, раздевает ее. Сашка пищит, хохочет, бегает от нее по комнате. Самовлюбленно восклицает:
– И что я такая баловница!
Галя при этом проявляет неожиданную для меня начитанность: – Ты, – говорит она, – как в «Обломове»: дрыгаешь ногами, не даешь ботинок снять.
Припоминаю: она зимой читала в какой-то хрестоматии отрывок «Сон Обломова».
* * *
Галя плохо подмела комнату, оставила много сору.
– Будет у тебя жених рябой, – говорю ей то, что говорили мне в таких случаях в детстве.
– А я никогда не женюсь, – отвечает она. – Все мужья злые, мне их не надо.
* * *
Галя: – Мама, в каком классе будут объяснять, как дети родятся?
(Вот ведь какая проклятая проблема!)
31 июля 45.
Саша собирает малину, тщательно разыскивая только красные ягоды. Когда делится со мной (отколупывая какие-то микроскопические дольки), то восклицает со смесью тоски и восхищения:
– Ой, какая я не жадная, какая я не жадная!
Иногда, прежде чем поделиться, спрашивает с надеждой: «Мама, ты ведь не хочешь?»
30 августа 45.
Десять дней назад – 19 августа – Саша упала со второго этажа дачи в пролет лестницы. К счастью, вниз спускался Григорий Давыдович Плинер, на фетровую шляпу которого и обрушилась Саша. Когда я выскочила на шум и крики в коридор, то в темноте нащупала Сашу на полу. Она лежала навзничь, раскинув ручки, и не кричала, а стонала. Я подняла ее, внесла в комнату – правый глазок у нее скосился, а личико было изжелта-бледное. Мы побежали к врачу. Он осмотрел Сашу, заставил ее пройтись, спросил, как все случилось.
– Я шла, – сказала она. – И упала. И было больно.
Глазок у нее стал на место, она перестала стонать, только выглядела очень усталой и хотела спать. Врач велел ждать – сутки решат, не будет ли мозговых явлений.
Мы ждали. Все обошлось.
А упала она потому, что Шура в этот вечер привез ей новые ботиночки – они скользили. (Все это знали, а проводить не могли. А.Б.)
Когда Григорий Давыдович приехал снова, Саша предложила ему:
– Дядя Гриша, надень шляпу и иди по лестнице, а я опять на тебя упаду.
А между прочим, не спускайся дядя Гриша в тот час по лестнице, неизвестно, чем бы все кончилось.
* * *
Шура привез Саше игрушку.
– А Галечке? – спросила она тотчас же.
– Будете играть вместе, – ответил он.
– А Леночке? – спросила она опять.
* * *
– Папа, он не привез мне слона!
– Кто «он»?
– Ты.
2 сентября 45.
Берта Львовна говорит Саше: – Вот и лето кончается… Как же мы будем с тобой друг без дружки?
– А я хочу с дружкой, – отвечает Саша.
* * *
Саша настаивает:
– Лена, давай играть: ты будешь немец, а я русская.
Лена не согласна. Саша возмущенно жалуется мне:
– Мама, ну скажи ей.
– Что же я ей скажу? Не хочет она быть немцем.
– А я хочу драться, я хочу кидать в нее кубики, пусть она будет немцем, а я буду русская!
* * *
Саша так вызывающе черна, что Кена зовет ее не Саша, а САЖА.
8 сентября 1945.
Приехали в гости Рая Облонская и Аня Штрих.
Саша рассказывает им:
– Папа Шура привез котят. Одного мне, а другого – больному мальчику Коле.
– Хороший у тебя папа, – замечают гости.
– Да, не жадный, – солидно соглашается Саша.
* * *
Саша бьет окружающих детей. При этом вопит так, как если бы колотили ее самое.
* * *
Саша говорит Валентине Николаевне:
– Этот медвежонок хочет тебе подариться!
10 октября 45. Ермолаевский, 27, кв. 5.
Галя осталась на Сретенке. Молчит, не протестует.[29]29
В октябре 1945 г. семья переехала со «Сретенки» (на самом деле квартира была на Сретенском бульваре) на Ермолаевский переулок, тоже в коммунальную квартиру. Галя осталась до конца учебного года с бабушкой и дедушкой на Сретенке, следующим летом на даче «воссоединилась» с семьей и в новую школу в сентябре 1946 г. пошла уже на Ермолаевском.
[Закрыть]
24 октября 45.
Ата[30]30
Писательница Наталья Викторовна Соколова (Типот).
[Закрыть] принесла Саше в подарок «Сказку о глупом мышонке» Маршака. Сегодня Саша уселась за книжку и решила читать сама, долго пыталась начать и, наконец, ничего толком не вспомнив, сказала:
– Ну, в общем, кошка съела мышонка…
1 ноября.
Саша зовет частушки свистушками. Поет их охотно, не стесняясь.
* * *
Саша с упоением вещает: – Одевают – не плачу! Раздевают – не плачу! Головку моют – не плачу! Кормят – не плачу! Лекарство дают – не плачу! Банки ставят – не плачу! Вот я какая!
4 ноября 45.
Шура допрашивает Сашу:
– Ты зачем ударила Милу?
– Я ее не ударяла.
– Неправда, ты ее ударила.
– Я нечаянно ее ударила.
– Как это нечаянно?
– Я как дам ей… тихонько…
* * *
Шура ест простоквашу. Саша:
– Папа, помнишь, как ты ел простоквашу и оставлял мне, помнишь?
– Не помню! – угрюмо отвечает папа.
Но все же дает Саше простоквашу.
12 ноября 45.
Изо дня в день я рассказываю Саше, примерно, такую, более или менее, правдивую историю:
– Жила-была мама Ата. Было у нее двое детей: старшего мальчика звали Тюша, а младшего Паша. Жили они на даче, и однажды мама Ата повела своих детей на пруд. Там она их искупала, а потом говорит: – Я сейчас поеду в город, а вы пойдите в сад, играйте там и качайтесь в гамаке. А на пруд без меня ходить не смейте. И вот мама уехала в Москву, а дети пошли в сад. Тюша был послушный и смирно играл с песочком. А Паше захотелось на пруд, он взял да и пошел туда. Прыгал-прыгал на берегу, да вдруг как упадет в воду!
Тут наступает момент, полный драматизма. Саша нервно притоптывает ножкой.
– Стал он барахтаться, плакать и вдруг видит: с одной стороны бежит к нему Бармалей и кричит: – Вот я возьму тебя, непослушного, к себе в мешок, будешь знать, как ходить на пруд без мамы. Паша заплакал, но вдруг услышал:
– Не бойся, не бойся, я тебе помогу.
Смотрит Паша, а с другой стороны бежит ему на помощь Ваничка Розанов.
Все кончается благополучно: Ваничка добежал прежде Бармалея и вытащил Пашу. Но если Ваничка не появляется слишком долго, Саша, торопя меня, спрашивает: – Мама, а кто бежал с другой стороны?
А иногда, желая, чтобы ей в неурочный час рассказали эту историю, Саша начинает допекать меня наводящими вопросами:
– Мама, когда Паша упал, то кто бежал с одной стороны? А кто бежал с другой стороны? А что кричал Ваничка? А Бармалей что кричал?
Слушать может по двести пятьдесят раз на дню.
* * *
Была я сегодня у Гали. Она прочла «Таинственный сад» Бернет – автора «Лорда Фаунтлероя». Я тоже прочла – хорошо, по-моему. Рассказала Гале «Лорда», так, как помнила его. Она слушала, затаив дыхание. Если б нашла – дала бы ей читать «Фаунтлероя», «Маленькую принцессу» той же Бернет и «Маленькие женщины» Луизы Олькот, «Голубую цаплю» – не помню чью[31]31
Сесилия Джэмисон, «Леди Джэн, или Голубая цапля». Сейчас все эти книги переизданы.
[Закрыть]. Хорошие были книжки.
Раза три назвала Галю Сашей. Она ничего не сказала, но взгляд у нее был строгий, укоризненный и взрослый. На днях она сказала Изе, приехавшему из армии в отпуск:
– Знаешь, обожди, пока я вырасту, я за тебя замуж пойду.
15 ноября 45.
Саша: – У меня три сестры: Галя на Сретенке, Лена и Мила.
– Мама, ты почему скучная? Вот Леночка, скоро Мила придет из школы…[32]32
Знакомые еще по Ташкенту и соседи по даче Берта Львовна с мужем («дядей Борей»), с девочками Леной и Милой (и котом Маркизом!) жили целый год на Ермолаевском у Фриды Абрамовны – в одной из двух комнат, так как во время эвакуации у них отобрали московскую квартиру и им негде было жить.
[Закрыть]
Запись А. Б.:
19 ноября.
Саша запоминает абсолютно все и все прекрасно понимает. Вчера утром дети шумели и мешали мне спать. Я сказал ей, что она только обещает быть хорошей, но не выполняет обещания.
Сегодня утром я спал спокойно, Сашу не слышал. Когда проснулся, она зашла ко мне:
– Папа, можно?
– Можно.
– Я не кричала?
– Нет, сегодня ты молодец!
– Папа, я тихая?
– Тихая.
– Я хорошая?
– Да, ты очень хорошая.
Но этого ей, все же, было мало.
– Папа, а ты говорил: ты только говоришь – не буду! А сама будешь…
Она решила, видно, получить признание по всем талонам. Я выдал ей таковое. Она была очень горда и довольна. Значит, целые сутки, со вчерашнего утра, она помнила мой упрек.
* * *
Уговариваю Сашу не кричать.
И вдруг: – Если бы ты был Сашей, а я была… нет, был… нет, была папой, ты бы тоже кричал!
И хохочет в восторге от своей мудрости, находчивости и неотразимости. Она права, ничего не скажешь!
(А.Б.)
20 ноября 45.
Саша не любит отступать от традиций. Утром, когда я ее одеваю, она просит рассказать о девочке и мальчике, которые изображены на коврике. Когда ее причесывают, она требует повесть о Паше и Тюше. Во время гуляния я, обычно, по ее просьбе, рассказываю ей о том, как заблудился Севочка Барон. Историю я измыслила, такого на самом деле не было. То есть Севочка-то существует, но он не заблуждался.
21 ноября 45.
Саша не любит острых коллизий. Вот, например, на коврике, что висит над ее кроваткой, изображены плачущая девочка и мальчик, довольно равнодушно на нее смотрящий. Я утверждаю, что это брат и сестра. Мама принесла им яблоко, велела поделиться, а мальчик съел яблоко сам. Вот сестра и плачет.
– Нет! – кричит Саша. – Он спрятал яблочко, он просто пошутил! Он не съел, он спрятал! Зачем она плачет?
Коврик этот был подарен тетей Ниной 26 марта 37 г. в день рождения Галки.
* * *
Саша колотит Лену. Много раз говорили ей: у Лены болит нога, не смей трогать Лену. А она покается, а потом нет-нет, да и хлопнет опять и именно по ноге. И откуда такая подлость?
22 ноября 45.
Я: – Разве это хорошо, что ты ударила Лену?
Саша: – Разве это хорошо, что Вова ударил Вадика?
Я: – Нет, ты скажи, разве хорошо, что ты Лену уда-рила?
Саша: – А разве это не хорошо, что я Галю не ударила?
Так и не дала прямого ответа и все упирала на то, что она не ударила Галю, не ударила Милу и т. д. Подлый младенец, все же.
* * *
– Мама, почему тетя Женя Пастернак и дядя Женя Пастернак[33]33
С художницей Евгенией Владимировной Пастернак, первой женой поэта, и их сыном Евгением Борисовичем Ф.А. познакомилась и подружилась в эвакуации в Ташкенте. Дружба продолжалась и в Москве.
[Закрыть]? – спрашивает Саша, лежа в постели, после долгого молчания. Видимо, напряженно размышляла об этом.
23 ноября 45. Саше 3 с половиной года.
Знает все буквы, кроме мягкого знака и Э. Знает Е, но Е путает с Ш. Иногда путает И с М и Т с Г. В остальном тверда. Запоминает с первого раза. Почти вундеркинд.
Хорошо строит из кубиков домики. Эти кубики наше спасение – Саша часами возится с ними, напевая убогие Шурины стихи:
Наша Саша строит дом,
Строит дом она с трудом.
Вот построила она
Три стены и два окна.
Кубики зеленые –
Кубики дареные!
Кубики синие –
Кубики красивые!
Кубики красные –
Кубики прекрасные!
Есть еще желтые кубики, но к ним папа рифмы не придумал, сколько ни старался.
* * *
Сегодня я была у Гали. Спросила про отметки.
– Троечки! – ответила она лукаво.
– Это жаль. Покажи тетрадки.
– Сейчас покажу. Вот смотри – одна троечка, другая, третья… – смеется: там не тройки, а четверки.
Была очень довольна. Она. И я.
Скучает без Саши. Когда приходит сюда, бывает с ней очень нежна.
* * *
Забыла рассказать о том, как Галя встретилась с Эддой. Обе летом мечтали об этой встрече. У нас только и разговоров было:
– Мама, когда же мы пойдем к Эдде?
Когда переехали с дачи в Москву, первый визит был к Эдде (которая, кстати, поступила в 1-й класс Галиной школы). Приходим. Мы с Норой ждали, что они кинутся друг другу в объятья. Ничуть не бывало. Остановились. Неловко поздоровались. Сели. Каждая взяла в руки книгу и принялась читать. Так и читали все время, пока мы с Норой разговаривали, исподтишка наблюдая эту странную встречу. Потом так же церемонно простились. «Эстетика сдержанности», как говаривала в своих лекциях Евгения Львовна Гальперина.
25 ноября 45.
Я Гале рассказала, как Саша вместо прямого ответа («почему Лену ударила?») перечисляла всех, кого она не ударила. Галя засмеялась и сказала: «Какая наглая!»
28 ноября 45.
Построив что-нибудь из кубиков, Саша кричит: – Мама, у тебя есть дом! У тебя есть дача! У тебя есть кроватка! – в зависимости от того, что построено.
* * *
Галя сегодня позвонила мне на работу и сказала только:
– Скучно, скучно, скучно без тебя! Скучно, скучно, скучно без Саши! – И положила трубку.
Придя в воскресенье и не застав Саши, сказала строго: – Я прошу тебя очень, по воскресеньям Сашу никуда не отсылать, потому что я могу прийти в любое время…
* * *
Галя читает «Гулливер у лилипутов». Недавно прочла «Записки» Дурова. Читает сама. Читает много и с удовольствием.
* * *
Саша декламирует:
Лев Толстой нас учит ложно
Не влюбляться никогда.
Да, в его года возможно,
Но не в наши, господа!
Каюсь, выучила я. Напрасно, конечно, но очень уж забавно.
9 декабря 45.
Саша говорит: – Честное ленинское! (Наверное, переняла у Милы.) Вместо «редакция» – «редацкая».
Галя говорит: – Я прямо изнывала от нетерпения.
Вчера были на дне рождения у Паши. Девочки вели себя более или менее достойно. Но играли все порознь – Галя, Саша, Паша, Тюша – каждый был занят чем-то своим.
Утром первыми словами Саши было:
– Мама, я хочу к Паше!
Саше мальчики понравились, она говорит о них подобострастно.
Галя отнеслась к новым знакомым более критически: – Много кричат, – сказала она. – А до игрушек своих дотронуться не дают.
Однако, вчера долго не хотела уходить оттуда. Значит, тоже понравилось.
10 декабря 45.
За первую четверть у Галки были такие отметки: чтение – 5, арифметика, русский язык – 4, чистописание – 3. На днях, сидя за столом, сказала с улыбкой:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?