Текст книги "Слово о полку Игореве. Переводы, статьи, пояснения"

Пояснения и комментарии

Пояснения и комментарии к «Слову о полку Игореве» складываются из общеизвестных Пояснений и комментариев, выполненных другими исследователями, и тех, что сделаны автором данного перевода. Общеизвестные комментарии являются результатом научно-исследовательской работы многих ученых. При работе над переводом были использованы многочисленные публикации В. П. Адриановой-Перетц [1], Д.С.Лихачева [7, 8, 9], Л. А. Дмитриева [4, 5], А.Б.Рыбакова [15, 16], А.Н.Робинсона [13, 14], Н.А.Баскакова [2], Л.Е.Махновца [10], А. Л. Никитина [11], С. А. Плетневой [12] и др. Однако, не все, что было выполнено этими и другими исследователями, удовлетворило автора этого перевода. В тексте «Слова» до сих пор много темных мест, которые, требуют дальнейшего разъяснения. Примечания и комментарии, выполненные автором этого перевода, даются с пометкою «Пояснения и комментарии А.Ф.» или просто «А.Ф.». Если есть необходимость дополнительного пояснения к некоторым общеизвестным комментариям, то они выполняются с такою же пометкой. Текст «Слова» приводится в соответствии с первым изданием 1800 года, за исключением лишь явных ошибок.

Не лепо ли ны бяшетъ, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве? Вступительная часть «Слова о полку Игореве» до сих пор остается не совсем понятной. На сегодня, этот фрагмент переводится и трактуется так: «Не лучше ли былину, братья, начать нам старыми словами трудных повестей о полку Игоревом?» Это не выдержка и не цитата из какого-то конкретного перевода, а обобщенно-смысловой пересказ того, как понимается эта часть «Слова» практически всеми современными переводчиками. Даже те немногие, кто свои переводы сопровождали подробными пояснительными статьями, в которых утверждали, что Автор «Слова» протестовал против применения «старых словес», тем не менее, свои переводы они все равно строят в вопросительной форме.

А какое утверждение может быть в вопросительной форме? Какой протест против старых словес может быть в обращении «Не краше ли…?», «Не любо ли…?», «Не пристало ли…?». Если это протест, то должно быть хотя бы – «не пристало!» (Утверждение! И без всяких «ли»). А то получается так, декларируется одно, а перевод строится совершенно по иному. Да и древний текст, при этом, пишется: «Не лепо…», тогда как (если это протест) нужно писать – «нелепо…» («нехорошо…», то есть «плохо…»). Автор «Слова» в этом месте хотел сказать о том, что именно: «Плохо (нелепо), братья, начинать старинными словами трудных повестей, песню о походе Игоревом.» Потому, что современную песню, повесть или сказание нужно слагать именно современным языком, а не «старыми словесы». И утверждать это нужно жестко. Без вопросительного размазывания.

И это очень характерно, что в самом начале своей повести о Игоревом походе, Автор «Слова» с вполне естественным и неприкрытым сарказмом ставит вопрос, который требует в ответ не вопроса, а утверждения и утверждения прямо противоположного смысла. Он как бы с издевкой спрашивает: «А что, братья, хорошо будет нам поступить так, как все (и вещий Боян в том числе) – сочинять новую современную песню старыми „словесы“?» И тут же дает понять, что «только по былинам сего времени!» (А не по выдумкам Бояновым!) Дело в данном случае в том, что в старину все люди и общество в целом были ориентированы более в свое прошлое, чем в современность. Прошлым проверялось все. В прошлом искали ответы на современные вопросы. Законы прошлого были истиной в последней инстанции. «Старыми словесы» в то время писали все, кто хоть что-нибудь сочинял. Это было нормой. Так поступали все и вещий Боян в том числе. Автор «Слова» сделал большой шаг вперед, нарушив эту традицию. Он твердо отстаивает свое право поступать именно так и напрочь отбрасывает творческий метод вещего Бояна, а кое-где и вообще открыто иронизирует. Например, в эпизоде со «свиванием славы обаполы».

Кстати, этот фрагмент «Слова» тоже до сих пор остается непонятным, потому, что все понимают его как «прославление гениальности вещего Бояна». А на самом деле тут веселое подтрунивание (если не сказать жестче – издевочка) Автора «Слова» над вещим Бояном (где Боян берется просто не за свое дело). А именно, он «свивает славы обаполы сего времени» (чего человек вообще делать не может, ибо это фальсификация).

Про «свивание славы обаполы…» смотрите в соответствующей статье, а тут несколько слов про то, что Боян проделывал со своими «славами», которые сам же сочинял в угоду князьям. Сочинял он их «старыми словесы» и делал это очень хорошо и даже талантливо. Именно для этого он «растекался мыслью по дереву», летал сизым соколом под облаками и серым волком рыскал тропою Трояновой. Однако с истиной было не все благополучно потому, что, несмотря на то, что все было сделано хорошо и талантливо (под старину) и даже «старыми словесы», все эти славы все равно оставались «задними» по своей сути, со всеми вытекающими отсюда пороками.

Лесть и фальш (если только они были там) оставались там до тех, пор пока их не приберет оттуда время. И это понимали все. Вот почему Автор «Слова о походе Игоревом» решительно отмежевался от всего этого и решил сочинять свое произведение современным ему языком и по «былинам своего времени». И именно поэтому смысл начальной части «Слова» должен быть именно таким: «Это нелепо будет, братья, если начнем старинными словами трудных повестей песню о походе Игоревом!» (Пояснения и коммент. А.Ф.)

Возможное разделение на слова начальной части «Слова о полку Игореве» В этой статье, в качестве гипотезы, на обсуждение научной общественности выносится принципиально новое толкование начальной части «Слова о полкуИгореве». Разделение на слова здесь выполняется так: «Нелепо лины бяшетъ, братие, начяти старыми словесы…». Форма повествования при этом сразу утвердительная (а вовсе не вопросительная) и раздельно ранее писавшиеся слова «ли ны» здесь объединяются в одно слово «лины». «Слово о полкуИгореве» писалось в южно-русской среде и слово «лины» нужно читать не «лины», а «лыны». В одной из пояснительных статей ко второму изданию этой книги приведено доказательство того, что «украины» – удельные княжества, ко времени написания «Слова о полку Игореве» уже существовали. Они существовали с момента создания славянского государства Русская Земля (то, что обычно называется Киевской Русью). Эти «украины» были чем-то вроде аналога современным территориальным подразделениям. И южно-руссы – жители этих «украин», имели свой южно-русский диалект общерусского языка, на котором и было написано «Слово о полку Игореве». И «лины» нужно читать именно как «лыны». Потому что в современном украинском языке сохранились следы этого слова. Например, слово «лынуты» – лететь (о звуке). И именно о звуке, а не о чём-то другом. Есть слово «лунаты» – звучать.

Первое предположение состоит в том, что во времена «Слова о полку Игореве» слово «лыны» могло означать «летящие звуки» (или что-то наподобие этого). Второе предположение связано со словом «бяшетъ» (бяшето). Обычно это слово переводится как «было» или «есть». У автора этих строк имеются большие сомнения в том, что здесь именно такой смысл. Напрашивается вопрос: Зачем в начале произведения нужно было использовать слово «быть» в такой странной форме? В «Слове о полку Игореве», по всему произведению во множестве разбросаны практически все известные формы слова «быть»: «луце жъ бы потяту быти», «были вечи Трояни», «Аже бы ты был», «Была бы чага по ногате», «не бысть ту брата Брячеслава», « ни нама будет соколца», «чи ли въспети было» и так далее. Непонятно зачем нужно было вводить новую форму слова, которое в нормальном виде встречается в тексте буквально на каждом шагу? И возникает сомнение, что слово «бяшетъ» вообще когда-либо имело такой смысл. А в тех местах, где в древнем тексте стоит именно слово «бяшетъ», по смыслу, оно совершенно четко и ясно заменяется глаголом «говорить». И текст при этом не разрушается. Например: «…бяшетъ притрепеталъ своими сильными плъкы…» (…говорят, прибил своими сильными полками…), «…мало ли ти бяшетъ горе подъ облакы веяти…» (…мало ли, тебе говорю, вверху, под облаками веять…). И так на каждом шагу, где встречается слово «бяшетъ».

Здесь, в начале «Слова», сочетание «лины бяшетъ» могло составлять некое древнее выражение, «издавать какие-то звуки или возгласы», соответствующие конкретному случаю. Как в наше время, стремясь выразить нелепость положения, мы говорим: «болтать в пустую», или «тарахтеть посудой», или «сотрясать воздух». Вот и тогда могло быть соответствующее выражение. Можно было сказать: «Нелепо пустозвонить, братья,…» или « Нелепо сотрясать нам воздух, братья,…». Или просто: «Нелепо говорить нам, братья, начавши старыми словами ратных повестей…». Создается впечатление, что Автор «Слова» в самом начале своего произведения хотел поставить вопрос о недопустимости сочинять современное произведение «старыми словесы» потому, что современную песню нужно сочинять современным языком и по былинам сего времени (а не по выдумкам Бояновым).

А то, что слово «бяшетъ» вполне могло иметь значение «говорить», свидетельствует очень многое. Во-первых то, о чем уже только что говорилось. Если во всех тех местах где стоит слово «бяшетъ» в переводе спокойно, по смыслу, можно поставить глагол «говорить» (в соответствующей форме) и текст от этого не становится хуже, то это наводит на мысль, что он поставлен здесь правильно. А теперь несколько примеров.

В украинском языке есть слово «бештати» (бештаты) – ругать, бранить. А это «говорить» в бранной форме, но тем не менее – это именно говорить «извлекать звуки». Слова «бяшетъ» и бештаты“ несомненно имеют родственность. Есть общеславянские – „бекать“, „бякать“ и „бяшить“ – говорить, кричать и именно „бякать“. В украинском языке есть слово „баяти“ (баяты) – говорить, рассказывать. (Він бає, вона баїть, вони бають.) Но это на литературном языке, а на простонародном – „бяхуть“. И именно в такой форме это слово встречается в „Слове о полку Игореве“: „Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни…». Во всех переводах слово «бяхуть» было переведено, как – «были». Но сюда же вполне органично подходит и слово «бают» или «говорят» (особенно в украинской форме) – «Немігы крываві берегы не бологом, бають, посіяні…».

И наконец общеславянское слово «беседа» (бэсида – укр.) – разговор. Это может быть обычной фонетической трансформацией древнего «бяшетъ» (бяшето – бешета – бэсида – беседа). И если все это так, то начало «Слова о полку Игореве» вполне могло начинаться так, как это и было сказано выше по тексту: «Нелепо говорить нам, братья.…» или «Нелепо стариной бренчать нам, братья,…». А что? Вполне нормальное начало. (Пояснения А. Ф.)

Игорь Святославич. Сын черниговского князя Святослава Ольговича, внук Олега Святославича, князя тмутороканского и черниговского (названного в «Слов» Гориславичем). Родился в 1151 г. С 1179 года княжил в Новгороде-Северском, с 1198 года – в Чернигове. Умер в 1202г. Похоронен в Чернигове.

Боян. Поэт, певец, исполнитель песен и былин. Жил во второй половине XI – нач. ХII вв. Точных дат не сохранилось, но временной интервал установлен достаточно правильно.

Помняшеть боречь. Помнил воин (первых времен усобицы). Боричи – это воины. До сих пор писалось «бо речь». Прямой перевод этого оборота – «помнил потому что говорил». Но человек разумный «говорит» именно потому, что он мыслит (думает) или «помнит». А тут «помнит потому, что говорит». Выходит что, если бы не говорил, то и не помнил бы. В действительности, если написать не «бо речь», а «боречь» (воины), то получается очень корректный перевод: «Помнил воин первых времен усобицы». Как это созвучно современному: «Помнишь ветеран Великой Отечественной войны?

А то, что боричи (воины) существовали, говорит хотя бы тот факт, что в Киеве по сей день существует «Боричев взвоз» – подъём, по которому ездили княжеские «боричи» (воины) с Подола на Княжью гору. (Пояснения А. Ф.)

Старый Ярослав. Ярослав Мудрый, сын Владимира (Первого, Святого), жил в 980 – 1054 гг. Прозвище «Мудрый» Ярослав Владимирович получил уже после смерти. При жизни этого князя, его так никто не называл. Был просто князь Ярослав. Под конец жизни (когда он стал старшим в роду), чтобы отличить его от других Ярославов, летописцы стали писать его с эпитетом «Старый». Так он и вошел в летописи. Превращение «Старого» в «Мудрого» произошло значительно позднее, уже в работах историков и писателей. (А.Ф.)

Храбрый Мстислав. Мстислав Владимирович (Храбрый), брат Ярослава Мудрого, князь черниговский и тмутороканский. В 1022 г. ходил на касогов. В поединке с касожским князем Редедею одержал победу. Умер в 1036 году.

Редедя. Князь касогов. Убит в поединке с князем Мстиславом. Касоги – народ Северного Кавказа.

Красный Роман. Роман Святославич (Красивый), внук Ярослава Мудрого, брат Олега Святославича (Гориславича). Убит половцами в 1079 г.

Владимир Старый. Владимир Святославич Первый (Святой), князь крестивший Киевскую Русь. Отец Ярослава Мудрого. Умер в 1015 г.

Половецкая земля (или Поле). Приазовские и Причерноморские степи, а также земли по Дону, Северскому Донцу и Днепру до порогов.

«…свивая славы обаполы сего времени…». В этом переводе «оба полы» пишутся вместе «обаполы». В украинском да и в русском языке есть слово «обапола» – это боковая часть бревна после распиловки – горбыль. Раньше обаполами называли части расколотого бревна. Выражение «свивая славы оба полы», обычно, переводят так, будто Боян умножал современную славу, свивая её в единое целое. Он будто бы выполнял значительное и славное дело своего времени. И по сей день так считают.

Но на самом деле это выражение имеет совершенно иное значение и писать нужно «обаполы», а не «оба полы». В древние времена слава разделялась на переднюю и заднюю. Передняя слава – это древняя (или прошлая) слава, которая уже прошла проверку временем, и от нее уже отделилось все, что было лишним, ошибочным или просто льстивым. Передняя слава едина и монолитна. В ней нет обапол. И свивать здесь нечего. Задняя слава – это слава современная, от которой еще не отделилось все лишнее и наносное. Задняя слава не является единою и монолитною, она состоит (как распиленное вдоль бревно) из нескольких отдельных, разрозненных частей (славы обапол). Она является таковой по определению.

Эти обаполы нельзя просто так взять и соединить. Этого не может сделать ни один человек (ибо это фальсификация). Это может делать только время. Со временем, когда от задней славы отделится все лишнее, наносное и ошибочное, обаполы соединятся. Сами соединятся! И слава становится единою и монолитною, то есть она превращается в переднюю (истиную) славу.

Но сделать это может только время и больше никто. Боян же брал на себя не совсем благовидную роль, искусно сочиняя песни-славы «под древние». Для этого он растекался мыслью по дереву, и летал соколом под облаками, и волком рыскал тропой Трояновой, подбирая примеры из древней истории. Он сравнивал современных князей с древними героями. Князьям это нравилось, но с истиной было не все ладно.

Все эти взлеты под облака, рысканье по земле тропою Трояновой, до сих пор преподносятся как признаки гениальности Бояна. В гениальности ему действительно трудно отказать, но Автор «Слова» решительно отказывается от всего этого. Начиная свою песню о Игоревом походе, он подчеркивает, что делать это будет по «былинам сего времени, а не по выдумкам Бояновым».

Таким образом, «свивание славы обаполы», которое до сих пор преподносится, как гениальные поэтические откровения Бояна, на самом деле есть не что иное, как подшучивание (если не сказать точнее – насмешка) Автора «Слова» над тем, как сочинялись песни великим певцом, и от чего он сам решительно отказывается. А насмешкою было именно: «…свивая славы обаполы сего времени!» Именно «сего времени». Потому, что для древнего человека было азбукой – свивать славы обаполы «сего времени» нельзя – это «задняя слава». А задняя слава правдивой не будет, сколько ее не свивай, ложь и лесть (если они там есть) останутся и убрать их оттуда сможет только время. Это очень тонкая, издевка Автора «Слова» над «издержками» творчества вещего Бояна. На современный лад все это звучит несколько грубовато, но сказано все это здесь лишь для того, чтобы пояснить, что речь в этом месте идет не о восхвалении. А если и о восхвалении, то с тонкой и язвительной издевкой. У Автора «Слова» все это звучит намного мягче и интеллигентнее, но смысл остается такой же самый. (Пояснения А. Ф.)

«…рища въ тропу Трояню…» Существует несколько пояснений, кто такой Троян. Первое – древнеславянский бог. Второе – римский император Марк Ульпий Траян. Третье пояснение разными путями связывают с существованием древней Трои. Но это пояснение преподносится как-то стыдливо – вроде быть этого не может (а вдруг так оно и есть). Правда, есть и такие, кто твердо говорит про тропу Трояна, как про путь в Трояновы времена. Среди них В. И. Щербаков в книге «Века Трояновы», и в небольшой брошюре «Где жили герои эддических мифов?» Среди них и В. И. Стеллецкий в своих комментариях к «Слову о полку Игоревом». И много других исследователей, у кого такой же (или близкий) подход к этому вопросу.

Но всех их (тех, кто указан тут, и тех, кто не указан) объединяет одно. Все они абсолютизируют Древнюю Трою и считают, что именно из нее пошла Троянова земля. Разница между ними лишь в том, какими путями они приводят тех самых «троян» на Днепр? Через Кавказ, древнюю Фракию или еще каким-то иным путем.

В этой работе (А.Ф.) выдвинута идея существования в давние времена Великой Трояновой (Русской) земли, как самостоятельного исторического явления. Не отбрасывается и роль бога русов Трояна. Но вот что интересно, у славян были и более значительные и великие боги: Сварог, Даждьбог, Перун. Да вот только, ни Сварожъей, ни Даждьбожъей (хотя славяне были Даждьбожъими внуками), ни даже Перуновой земли не было. А вот Троянова была.

Дело в том, что Троян был богом русов еще с дославянских (древнеарийских) времен. Славяне вышли из общего корня русов. Они всегда помнили себя русами, но странное дело, прийдя на Днепр, они какое-то время предпочитали называться именно славянами, а не руссами. Дело в том, что руссами в то время на Днепре именовались – германцы. В Цареградском договоре Олега русь (германцы) и славяне записаны как разные народы.

Великая Троянова земля в данной работе рассматривается как объективное и самостоятельное историческое явление. Древняя Троя – это всего лишь небольшая частица Великой Трояновой земли. С разрушением Трои история Трояновой земли не закончилась. Русская (Троянова) земля – это народ: руссы, трояне, тиррены, этрусски, арии. И все их родственные племена того времени и их потомки: рутулии (руты – русы), лютичи (русичи), реты (рисы – русы) и т. д.

Сюда же относится вся масса фракийских племён, большинством древнегреческих поэтов характеризуемая, как голубоглазый народ. Эта земля существовала и до Трои, и после Трои. Кстати сами трояне и были фракийцами. Древнегреческий поэт Алкей (VI век до н.э.), в стихе «Вина Елены» писал: Елена Трою и фракийцев на гибель страстью отдала». То есть для Алкея в шестом веке до нашей эры было аксиомой, что троянцы и фракийцы – это один народ.

А во времена Трои трояне (русы, тиррены, этрусски, реты, рутулии) жили практически на всем Средиземноморье, в Центральной и Восточной Европе, и даже за Каспием (ибо русии и германии, как составные племена хеттов-персов, указывались ещё Геродотом). Так что роль той Древней Трои в перенесении этого названия на Днепр практически нулевая, оно (это название) – всегда было здесь.

Согласно Назона, фракийские племена заполняли собой всё современное пространство между Балтийским и Чёрным морями. Тракию (Фракию) мы знаем на месте современной Болгарии, а город Тракай по сей день находится в Литве. Так что Великая Троянова земля – это не государство, это именно «земля», на которой было множество государств образованных родственными племенами (каждое в свое время). Которые перемещались и размещались на этой земле.

Это было то самое «индоевропейское сообщество», которое с древнейших времен обитало на большом пространстве: от Атлантики и до Средней Азии (и даже до Алтая), от Скандинавии и до Средиземноморья. Славяне, когда пришли в Поднепровье, они не были основателями Русской земли. Она существовала здесь задолго до них, они лишь освоили её. Своей глубинной памятью они всегда помнили, что они руссы, но в определенных условиях они предпочитали называться славянами, (чтобы их не путали с германцами). И пришли они на Днепр как славяне, и какое-то время жили там, как славяне, да и, по всей видимости, чем-то отличались от тех руссов (руссов-германцев), что обитали там.

Потому, что в договоре князя Олега, о котором уже упоминалось, они зафиксированы, именно, как славяне. А русь-германцы зафиксированы отдельно. А такого названия как «Киевская Русь» вообще никогда не существовало. Его придумали историки в своих литературных трудах. Названия «Киевская Русь» нет ни в одном документе, ни в одной летописи потому, что его просто не было. Было государство Русская Земля со столицей в городе Киеве. Тропа Троянова – это путь не к древней Трое (хотя в отдельных случаях вполне мог быть и к ней, если хватало памяти). Скорее всего это был путь к самой себе, к своей истории, а следовательно и к одной из ближайших предшественниц того государства, которое мы теперь называем Киевской Русью.

Троянова тропа (в общем случае) могла идти и через Карпаты во Фракию, и в Предкавказье, и через Кавказ, и даже в Скандинавию, причем одновременно (если хватало памяти). Потому, что русы-трояне обитали от Атлантики и до Алтая, и от Скандинавии до Северной Африки (правда, не одновременно и не в сплошную, они перемещались по ней в течение нескольких тысячелетий). И летать можно было везде, если хватало памяти. А если памяти не хватало, то и в Трое делать было нечего. Это большой и сложный вопрос и он вынесен в отдельную статью – «Троянова земля и Киевская Русь» (Пояснение А. Ф.).

«…Бояне, Велесовь внуче… Велес – бог скота и скотоводства, а также бог торговли. Считают, что он был еще покровителем поэтов и поэзии. Поэтому, Боян – Велесов внук.

«…того внуку…» Неясное место в тексте «Слова». Автор данного перевода считает, что это название идет от своеобразного прозвища Олега Святославича тмутороканского. Он кроме «Гориславича» имел еще одно прозвище – Гот. Олег Святославич имел титул кагана, а также архонта Зихии, Матрахов и Хазарии. На землях принадлежавших Олегу, кроме зихов, матрахов и хазар жили еще и готы-тетракситы, так что он был еще и каганом готов. А кроме этого Олег был готом по происхождению – от Рюрика. Не всех Рюриковичей звали Готами, но не все Рюриковичи были каганами готов. Это было, повидимому, дружеское (семейное) прозвище, которым пользовались только в близком кругу.

Есть одно свидетельство «Повести временных лет». Перед битвой на Нежатиной ниве, в 1078 году, Борис Вячеславич обращается к Олегу Святославичу так: «Ты, Готова, зри – аз им противен всим.» То есть он прямо называет Олега «готовою», то есть – Готом: «Посмотри, Гот, я против них всех». Но то, что было позволено близким родственникам, не позволено посторонним. И поэтому современники (когда была в том необходимость) пользовались древнейшим способом шифровки – обратным написанием (или прочтением): Гот – Тог. Прозвище Тог в родительном падеже будет – Тога, что в южно-русской (украиноязычной) среде могло преобразоваться на «того». По мнению А.Ф., Автор «Слова» мог быть полуславянином – полуготом (а правильнее всего, просто обрусевшим готом). Готы были союзниками половцев против Руси. При дворе Кончака вполне могли служить грамотные готы. Упоминание Игоря, как «внука гота» является как бы завуалированным намеком на землячество между Игорем и ним – Овлуром. Отдаленное, завуалированное, может и полушутливое (дескать, оба мы готы). По предположению А.Ф., Автором «Слова о полку Игореве» является Овлур («чиновник» из ближайшего окружения Кончака).

Об этом более подробно можно прочесть в других статьях Пояснений и Комментариев. Например, в статьях – «Овлур» и «Рекъ Боянъ и ходы на Святославля…». А еще в отдельной статье: «Реальные отношения между между главными героями «Слова о полку Игореве». И кто Автор этого «Слова»?». Если же это не так и это не прозвище князя Олега, тогда это указательное местоимение. Такое применение указательных местоимений в речевых оборотах характерно только для южно-русского языка, что лишний раз свидетельствует о том, что «Слово» было написано на южно-русском диалекте. (Пояснения и комментарии А.Ф.)

«…Галицы стады бежать къ Дону великому». Галица – это языческая заступница Галицкой земли. Стада Галицы – это воины Галицкой земли. Галицкая нить тянется через все «Слово о полку Игореве»:

1. Стада Галиц бегут к Дону великому. 2. Бусовы враны шумели у Плеснеска на оболони, устремляясь к синему морю. Вороны и галки – птицы одного орнитологического класса. Плесньск – город в Галицком княжестве. 3. Перед первым боем Игоревых полков с половцами, среди галочьих стай началось оживление. Они явно выступают на стороне князя Игоря. 4. Игорь бежит из плена – воронья стая поддерживает его, оказывая всяческое содействие. 5. Игорь возвращается в Русскую землю, приезжает в Киев. Прежде всего, он едет в церковь богородицы Пирогощей.

По одной из распространенных версий, эта церковь названа по иконе божьей матери Пирогощей. Эта икона известна еще, как Галатская, потому что была привезена из монастыря в Галате. Свое название монастырь получил от галатов – галлов. Тех самых галлов, от которых получила свое название и западная часть Украины – Галиция. Таким образом, мы имеем дело с той же самой заступницей галлов, галичан и галиц – великою Галицей. Только в этом случае она выступает в образе богородицы Пирогощей. (А.Ф.)

Слово Галица нужно писать с большой буквы. В Екатерининской рукописи слово Галица писалось с большой буквы, потому что первые редакторы считали галиц – галичанами, а Галицу покровительницей Галицкой земли.

«Комони ржуть за Сулою – звенить слава въ Кыеве…» Обычно эти слова связывают в единое целое с далее идущими словами: «Трубы трубять в Новеграде, стоять стязи въ Путивле». Так повелось с первого издания «Слова о полку Игореве». По мнению А.Ф., слова «Кони ржут за Сулою…» действительно могли бы быть сочинены и спеты вещим Бояном, если бы сочинял эту песню вещий Боян. Автор «Слова» как бы подшучивал, намекая на «свивание славы обаполы сего времени». А вот слова: «Трубы трубят…» – это начало изложения «Слова» и именно «по былинам действительных событий».

Если слова: «Кони ржут за Сулою…» относятся ко вступлению (этим предложением собственно и заканчивается вступление к «Слову»), то слова: «Трубы трубят…» – это уже начало изложения самого похода. В словах: «Кони ржут за Сулою…» – явно возвышенный слог. Киев – центр общерусской славы. «Кони ржут за Сулою…» – значит идут враги. Киев поднимает Русскую землю на борьбу с врагом, одерживает победу и… – «звенит слава в Киеве». Однако, Сула была южной границей Переяславского княжества со степью, где княжил Владимир Глебович – давний и злейший враг князя Игоря.

Междуусобные отношения князя Игоря с Владимиром Глебовичем были такими, что к общерусской славе это не имело никакого отношения. Да и в поход свой Игорь ушел втайне от Киева, так что к «киевской славе» все это не имело никакого отношения. Поэтому слова: «Трубы трубять въ Новеграде, стоять стязи въ Путивле» – относятся к дальнейшему: «Игорь ждет мила брата Всеволода».

Подчеркнем, здесь Автор «Слова» просто излагает события «по былинам сего времени». А еще, если быть до конца точным, то словами: «Комони ржуть за Сулою – звенить слава въ Кыеве» Автор «Слова» просто подтрунивает, а точнее сказать – весело «издевается» над вещим Бояном, представив себе, как бы тот начал слагать эту повесть (с его «старыми словесами», со всеми его выдумками, фантазиями и непременным «киевоцентризмом»). Сам Автор «Слова» всем этим никогда не страдал. Поэтому и излагал «по былинам сего времени». Смотри отдельную статью «Отношение Автора „Слова“ к вещему Бояну». (Пояснение А. Ф.)

«Трубы́ трубя́ть въ Нове́граде́ – стоя́ть стязи́ въ Путивле́». Ударения расставлены таким образом, чтобы можно было услышать старинную ритмику. В переводах, даже близких к первооснове, трудно придерживаться старинной ритмики, но к этому нужно стремиться, насколько это возможно, не искажая современного языка. Практически во всех переводах «Трубы трубять…» относят к предыдущим словам: «Кони ржут за Сулою – звенит слава в Киеве.» Но в этом переводе «Трубы трубят в Новгороде, стоят стяги в Путивле» отнесены к последующим словам: «Игорь ждет милого брата Всеволода…» Эти слова прямо указывают – где Игорь ждал своего брата Всеволода.

Именно здесь (в Путивле) князь Игорь собирал войска и ожидал доклада Всеволода, что вторая половина войска (в Трубчевске) тоже уже собрана и готова выступить в поход. Эта встреча была главной и решающей в подготовке похода. Именно здесь окончательно были решены все главные стратегические вопросы, а вовсе не за Донцом, как это считается до сих пор, когда поход уже длился около десяти дней. Справедливости ради следует сказать, что такое же разделение «Комони ржуть…» и «Трубы трубять…» выполнил и проф. К. В. Кудряшов в книге «Про Игоря северского, про землю Русскую». Далее смотри следующую статью «Игорь ждет мила брата Всеволода» (Пояснения А. Ф.)

«Игорь ждетъ мила брата Всеволода.» — до сих пор считается, что эти слова относятся к остановке князя Игоря за Донцом, на пути в Половецкую степь. И действительно, летопись указывает, что Игорь, перейдя Донец, два дня ждал Всеволода, который шел иным путем. Однако, то, что было важным для летописи, для самого похода было рядовым незначительным событием. Автор «Слова» в свое повествование включал только то, что было важным для описания событий. Ожидание конечно было, только это было не то ожидание, не за Донцом.

Это ожидание и встреча должны были состояться еще до выхода в поход. Автор этого перевода (А.Ф.) считает, что встреча упоминаемая в «Слове» состоялась еще при сборах. Именно при сборах решались все важнейшие вопросы. Именно тут отрабатывался план похода. Подготавливая поход, Игорь и Всеволод должны были неоднократно встречаться, обговаривать детали, держать в курсе дел друг друга. Они должны были много раз обмениваться гонцами еще тогда, когда «стяги стояли в Путивле». Лишь здесь Всеволод имел право сказать: «Седлай, брат, своих быстрых коней, а мои уже готовы, оседланы под Курском, напереди». Говорить так за Донцом, на пути в Половецкую степь, когда поход уже шел полным ходом (около десяти дней) было просто бессмысленно.