Текст книги "Слово о полку Игореве. Переводы, статьи, пояснения"

«…Игорь полки заворочаетъ…» 12 мая, после непрерывного почти двухсуточного боя, отряд ковуев, присланный Игорю в помощь Ярославом черниговским, бросился бежать. Игорь хотел повернуть ковуев, но отдалившись от своих полков попал в плен.

«…сваты попоиша…» Игорь и Кончак были сватами. Дочь Кончака и сын Игоря – Владимир были обручены еще до похода. Свадьба состоялась в Степи.

«Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни сили прикро въстала, обида въ силахъ Даждьбожа внука вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебединными крылы на синемъ море у Дону, плещучи, убу́ди жирня времена» По мнению А.Ф. при редактировании «Слова о полку Игореве» в 1800 году (а текст был записан всплошную без точек и запятых) слово «прикры» вместе с последующими «въ» было прочитано как «прикрыво». То есть в тексте говорилось (вроде бы) о «покрывании» сил Даждьбожьих внуков. Далее это «въ» было отнесено к слову «въстала», но смысл «покрывания» в сознании очевидно остался и к оставшемуся «прикры» дописали окончание «ла». Но речь в этом отрывке идет об обиде, а не о покрывании. А слово «прикры» это, скорее всего, старинная форма южно-русского слова «прикро» – обидно. О чем, собственно, здесь речь и идет.

Еще несколько слов о букве «ы» в конце слова «прикры». Свое современное звучание буква «ы» приобрела уже после ХІІ века, где-то к веку ХVІІІ, а в ХІІ веке, будучи сложным составным звуком (лигатурой) «оі», она вполне могла звучать как «о» или «оі». Так что одно это вполне могло бы поставить все точки над «и» в этом вопросе. Иначе как можно пояснить, что по всему «Слову о полку Игореве» разбосаны сотни слов, в которых один звук «ы» обозначен двумя разными буквами «и» и «ы». Например, слово «великый». «Слово» было написано южно-русским, близким украинскому, языком. Поэтому читать его нужно «вэлыкый». И каким образом один звук «ы» мог быть записан двумя разными символами?

А все дело в том, что буква «ы» в ХІІ веке и ХVІІІ веке звучали по разному. В ХІІ веке это был еще составной звук (лигатура – «оі»), а в ХVІІІ веке надо полагать, что это был уже вполне сформировавшийся современный звук «ы». Смотри отдельную статью «Слово о полку Игореве» и его южно-русские (украинские) корни».

Однако, вернемся к «обиде», о которой идет речь в данном отрывке. В этом отрывке, речь идет не о покрывании русских сил силами степи (пустыни), а именно об обиде сил Половецкой земли. И это здесь принципиально. Потому что во всех переводах до сих пор утверждается, речь идет об обиде в силах Даждьбожьих внуков. У автора этих строк нет никакого желания оправдывать половецкую сторону. Но в данном, конкретном случае обиду нанесли Игоревы войска. И агрессор здесь – Игорь.

Об обиде сил Половецкой земли говорится, кстати, не только в этом отрывке. Игорь и Всеволод «лжу» пробудили враждою. (Именно враждою и именно они в данном случае были виновниками ответных действий половцев.) Готские девы «лелеют месть Шаруканю», «Затрубили карнаи: «Огня!» И Святослав киевский укорял Игоря и Всеволода: «Нечестно одолели, нечестно и кровь язычников пролили.» И это еще один повод для обиды.

Силы пустыни не покрывали силу руссов – им обидно стало: «Обида в силах Даждьбожьих внуков вступила девою на землю Трояню…» Она с полками Игоря пришла на Дон. Поэтому она и «…заплескала лебедиными крыльями на синем море у Дона…» и «…плещучи уменьшила достатка часы». А то ведь в других переводах пишут: «Встала Обида в силах Даждьбожьих внуков (то есть в Русской земле), а заплескала лебедиными крыльями (почему-то не в Русской земле, коль уж „встала“ там), а на синем море у Дона». Явная нестыковка, но к ней уже все так привыкли, что никто даже не обращает на это внимания.

Нужно постоянно помнить, что в этом походе было два боя, первый – грабительский (когда Игорь ночью подошел к спящему селению), и второй – героический, когда половцы ночью окружили его войска. В том первом бою Игорь воевал вообще не с половецким войском, а с тем ограниченным контингентом мужчин, которые обитали в том селе, на берегу Суюрли.

Ввиду малого их количества они не смогли оказать в той битве серьезного сопротивления и Игорь просто разграбил то селение, вот и все. Сражение с половецким войском произошло потом, следующим утром. И не нужно дела грабительского боя оправдывать делами героического, ничего хорошего из этого не получается. И Святослав киевский, говоря: «Нечестно одолели…», имел ввиду как раз этот первый – грабительский бой. (Пояснения и коммент. А.Ф.).

«…на синем море у Дона…» В представлении жителей Киевской Руси «Синий Дон» и «Синее море» воспринимались как нечто расположенное очень далеко (за тридевять земель), но где-то близко друг к другу, практически в одном месте. Игорь не собирался ходить на «синее море», он пошел на Дон. Однако в «Слове» это все равно – «на синем море у Дона». Так что «на синем море у Дона» – это Половецкая степь. Подробнее об этом в статьях: «Где речка Каяла…» и «В каком море утонули Игоревы войска?» (Пояснения А. Ф.)

«…плещучи убу́ди жирня времена…» «Убу́ди», в первом издании, было напечатано «убуди́». Со временем решили, что слово «пробуждатъ» (так перевели слово «убуди́») не подходит по смыслу этого отрывка и заменили на «упу́ди» – гнать, прогонять. Но это слово, если его прочесть «убу́ди», а не «убуди́» будет обозначать – убывать, уменьшать. И это полностью отвечает смыслу переводимого отрывка, ибо речь в нем идет об уменьшении счастливого времени, а не о его полном уничтожении, или изгнании. Это слово дожило до наших дней в различных присказках и пословицах, например: «Да с тебя убудет» или наоборот «С тебя не убудет». Здесь «убудет» – это уменьшится. (Пояснения А. Ф.)

«За нимъ кликну Карна и Жля, поскочи по Руской земли…» В первом издании считали, что Карна и Жля – это имена половецких ханов. Это было простым и одновременно наиболее логичным предположением. Но таких ханов в исторических документах не нашлось, и поэтому решили, что это ошибка. А почему собственно имена всех половецких ханов должны были заноситься в исторические документы? А если это были не ханы, а лишь командиры отрядов вооруженных огненными рогами? Тогда у них было еще меньше шансов оказаться в исторических документах.

Мы и русских князей не всех знаем. Кто такой, например, Изяслав Василькович или его братья, Брячеслав и Всеволод? Однако о них мы говорим, как о реально существовавших героях. Но ведь они тоже нигде не кроме «Слова о полку Игореве» не названы. Отсутствие указаний в исторических документах – это конечно серьезный недостаток, однако не такой, чтобы напрочь отбросить первоначальный комментарий.

Далее была выдвинута идея, что Карна и Жля – это языческие богини кары и плача. Хотя плача здесь вообще не должно быть по смыслу. Потому что Карна и Жля – это полностью половецкая сторона, а их цель нападение, а не жалость. Да и таких богинь не нашлось ни в одной религии. Большинство исследователей решило, что это обобщенно-символические существа, которые олицетворяют плач, скорбь и печаль. Но плач и скорбь олицетворять эти существа не могут принципиально (несмотря на определенные созвучия) – они огонь разбрасывали в людей, а не скорбели.

Упоминание Карны и Жли в фольклоре южных славян не может быть каким-либо доказательством существования таких богинь. Потому что появление этих существ в фольклоре южных славян как раз и связано со «Словом о полку Игореве». «Слово» безусловно имело хождение (не менее 200 лет) среди славяноязычных народов, прежде чем было утеряно. Его влияние на создание фольклорных мотивов у славян несомненно (взять хотя бы – Задонщину). Этому посвящены специальные исследования.

Карна и Жля в славянском и тюркском языках имеют совершенно разные происхождения и здесь кроме как о простом созвучии речи быть не может. Карна и Жля в славянских языках идут от «карать» (или «карить») и «жалеть» (или «жалить»). А в тюркских языках «карнаи» – это «рога» («трубы»), а «жля» («жель») – это «огонь». О чем, собственно и идет речь в данном отрывке. Так что вопрос этот более сложный чем кажется.

Чтобы разобраться, кто такие Карна и Жля? Нужно выполнить анализ текста и ответить на несколько вопросов. Как ведут себя Карна и Жля? Что они делают? На чьей стороне они выступают? А главное, на чьей стороне они могут выступать, а на чьей не могут ни в коем случае?

Итак, проанализируем. Сначала их позвали к действию. Позвала половецкая сторона. Потом они поскакали по Русской земле, разбрасывая огонь в огненных рогах. Вывод: Карна и Жля действуют как представители половецкого войска, действуют одновременно, выполняют одинаковую работу. Они не могут быть по разные стороны воюющих сил, ни как бойцы, ни как сочувствующе лица. С таких позиций совершенно безразлично кто они: половецкие ханы, руководители огневых подразделений или вовсе обобщенно-символические существа. Они представители одной вражьей стороны и действуют против другой стороны, против Руси. Попытки представить Карну и Жлю богинями с похоронными рогами, просто надуманы.

Таким образом, Карна и Жля могли быть половецкими ханами, руководителями огневых подразделений половецких войск, либо обобщенно-символическими существами. Но все они должны были быть агрессивно-атакующего плана. Никакого плача, никакой скорби. Только нападение, только огонь и только на стороне половцев, против руссов. Примерно также рассуждали, очевидно, и первые редакторы.

В этой книге принято иное решение. Автор этих строк А.Ф. уверен, что в оригинале были не «Карна и Жля», а «карнаи жля». Карнаи – военные сигнальные трубы (рога), а жел (жель) – это огонь. Речь идет о сигнале войсковых труб отряда «огненных рогов». Это сигнал к бою: «Огня!» Военные трубы – рога использовались с древнейших времен во всех армиях мира. На западе – горны, на востоке карнаи. (Пояснения и комментарии А.Ф.)

Жля (жел, жель) Слово «Жля» обычно переводят, как «богиня скорби и жалости». Однако, по мнению А.Ф., «жел» (жель) – это огонь (древнейшее название огня). В казахском языке «желтын» – огонь. В русском языке «желтый» – это «огненный» (это то, что имеет цвет огня). В украинском языке «жовтый» – это тоже огненый. «Жовч» (желчь) – огненная жидкость, огненного органа человека – печени. Слово «печень» – тоже от слова «печь» (жечь).

Так что перевод отрывка: «За нимъ кликну карнаи жля» может быть таким: «Затрубили карнаи: «Огня!» (и помчались по Русской земле, огонь в людей швыряючи, в огненных рогах). «Карнаи и жель» – это слова из лексикона степняков. В Руси так не говорили.

То, что Автор «Слова» использовал эти слова говорит о том, что он мог быть жителем степей, а не русичем. Одного этого, конечно, мало для такого вывода, но в комплексе с другими данными вполне может оказаться, что это именно так. В этой работе предполагается, что Автором «Слова о полку Игореве» может оказаться человек, который является славянином лишь наполовину, а на другую половину он, или половец, или вообще из рода обрусевших готов.

Читайте статьи: «Овлур», «Рекъ Боянъ и ходы на Святославля…» и др. Читайте также отдельную статью «Реальные отношения между главными героями „Слова о полку Игореве“. И кто Автор этого „Слова“?». Готы были союзниками половцев против Руси, а образованные готы вполне могли служить при дворе хана Кончака. Кстати в примечаниях к тексту 1800 года издания, Овлур назван чиновником. (Пояснения А. Ф.)

«…по беле отъ двора…» Точного перевода нет. Сначала считали, что это по «белке от двора», потом, «по горностаю». Позднее появилось еще несколько версий – по деве от двора, по рулону белой ткани, по шелягу. В данном переводе, предпочтение отдано переводу: по шелягу от двора. Шеляг – серебрянная (белая) монета. По шелягу Русь платила хазарам и печенегам. Половцам руссы регулярной дани не платили. Но во время набегов те брали эту дань силой – по шелягу от двора. Название денег по цвету и качеству – это древняя традиция: червонцы, золотые, злотые, белые… Так что «беля» – это шеляг.

Несколько слов о происхождении слова «шеляг». Это наверное то, что татары и сегодня называют «селякя». Побывав в гостях и прощаясь с хозяевами, гость должен дать хозяину «селякя» – монетку (на счастье). Отголосок этого же обычая сохранился и у славян – уезжая от моря, они бросают ему монетку. В данном случае хозяин – это море. Бросающие сами уже не знают, откуда пошел этот обычай. А вот татары помнят – это «селякя» («шелякя» – шеляг). (А.Ф.)

«…отецъ ихъ Святославь…» Святослав Всеволодович, киевский князь. Он не был отцом Игоря и Всеволода, они были двоюродными братьями. Считается, что отцом он назван для того, чтобы подчеркнуть его старшинство. Это не совсем так. По мнению А.Ф. здесь проявилась древняя южно-русская (украинская) традиция называть старшего в роду или в войске отцом («батькой»). А Святослав на то время был, и старшим в роду, и в войске (как великий князь). Так что это было древним (от бога) обычаем.

Эта традиция дожила аж до ХХ века. Вспомните, что командиров народных ополчений (в Гражданскую войну) называли батьками: батько Махно, батько Правда, батько Боженко, даже красного командира Н. Щорса звали батькой. Так что отцом – Святослав назван не для величания, а просто по обычаю. (А.Ф.)

«… а поганого Кобяка…» Кобяк Карлыевич – половецкий хан. В 1184 г. Кобяк был взят в плен Святославом вместе с двумя сынами.

Гридница. – Помещение в княжеском дворе, где собирались гриди – княжеская дружина.

Венедеци. Повидимому, это жители венецианских колоний в Крыму. А может – венеды (венедичи).

Морава. Чехи.

«…въ седло кощиево…» Кощей – это кочевник. Седло кощеево – седло кочевничье. Имеется в виду, что Игорь пересел из дорогого княжеского (золотого) седла в простое кочевничье седло, то есть попал в плен.

«…уныша бо градом забралы…» Обычно считают, что «забрала» – это защитные козырьки, устраиваемые поверх стен. Трудно сказать, исходя из каких соображений, сделан такой вывод, наверное, по аналогии с защитным щитком на шлеме (забралом)? В старое время забором, заборолом, считалась сама стена. Кстати, и на шлеме – это, не что иное, как «стенка» защищающая лицо. Утверждение о том, что на защитных козырьках вывешивались флаги – неверно. На защитных козырьках они никогда не вывешивались. Они вывешивались по верху стен, в зоне обзора. И у Пушкина читаем: «Во все время разговора он стоял позадь забора». Здесь забором названа стена дома. Мы и теперь ограждающие стенки называем заборами. Защитные козырьки над ограждениями, особенно над воротами, делаются и по сей день. Однако забралами их никто не называет, потому, что забрало или забор – это стена, а не козырек. Да и в «Слове» Ярославна плачет «на забрале». Ну не на козырьке же она плакала в самом-то деле? (Пояснения А. Ф.)

Паполома. Покрывало, покров, травянистый покров, а также трава.

«…на кроваты тисове…» Тис – порода дерева. На кровати из тиса.

«… съ трудомъ смешено…» Труд (в этом случае) – отрава.

Тули. Колчаны.

«…тлъковинъ…» До сих пор считают, что это «толмачи» (переводчики). Есть даже утверждение, что это народ – тиверцы, которые служили переводчиками. Против этого есть возражения. Во-первых, переводчик – это редкостная профессия, их не может быть много. Целый народ не может заниматься переводами. А если они переводчики, то зачем у них колчаны? Они что, переводы свои носили в своих колчанах? В боевых действиях ни один полководец переводчика использовать не будет, это слишком дорого может стоить. Так зачем им колчаны?

В этом переводе предлагается иное толкование. В украинском языке есть слово «тло» – поле. Есть слово «толока», но не та толока, когда соседи и родственники собираются к одному из них для оказания помощи в строительстве. Есть еще одно слово «толока» – это вытоптанная скотом степь – пастбище. И.Н.Вагилевичем (1811—1866 гг.) записана украинская песня: «Ой на толоці, та на муравці» Содержание этой песни не оставляет ни каких сомнений в том, что толока – это поле поросшее травою. А если это так, то «толковин» – это просто степняк – пастух. А уж степным пастухам – колчаны необходимы для защиты своих стад.

Кстати, откуда взялось утверждение, что тиверцы – это толмачи? «Повесть временных лет» (откуда это собственно пошло) по этому поводу говорит: «…и Тиверци, яже суть толковины: си вси звахуться Великая Скуфь». И из этого сделали вывод, что они переводчики? Да здесь говорится, о том, что они скотоводы. Пастухи они (как и вся Скифия)! Выходит, что в свое время и «Повесть временных лет» (в этом месте) тоже была истолкована неверно. И эта ошибка давно уже введена во все древнеславянские словари, всего мира, и живет там до сего дня. (Пояснения и комментарии А.Ф.)

«…уже дъскы безъ кнеса въ моемъ тереме златовръсемъ…» Считают, что кнес – это князек. Это не совсем так, кнес – это элемент конструкции кровли (балка), где сходятся доски под углом, образуя скаты. А князек – это украшение кнеса, они и по конструкции разные. Хотя название вполне может иметь одно и то же происхождение. Вполне вероятно, что кнес – это князь, хотя, не исключено, что кнес – это трансформированное «конус» (у него должны были быть стесы под углом «на конус», для кровли, а князек – плоский). По мнению А.Ф. есть еще одно подтверждение что кнес – это конструктивный элемент для соединения досок или листов под углом. В кораблестроении до сих пор сохранился технический термин – «кница».

Кница – это конструктивный элемент, который служит для соединения листов обшивки корабля, соединяемых под углом. Полная аналогия с кровлей. Это таже главная балка, только расположена она снизу. Кровля – это как бы перевернутый корабль килем вверх. Кнес (кнеса) – это та же кница. А князек (или конек) – это украшение. И у «кницы» на корабле тоже был свой «князек» или конек – скульптура богини, голова змея, коня или чудовища (во времена парусного флота). Так что «кнес» – это несущий конструктивный элемент, а не конёк и не князёк, он несет нагрузку и является основой для образования скатов кровли или обводов корабля. Правда, в позднее время, мог состояться перенос названия с несущего элемента на его украшение и наоборот. (Пояснение А. Ф.)

«…босуви врани…» В издании 1800 года напечатано – «босуви враны», но позднее решили, что «босуви» – это «бусови». И считается, что слово «бусый» встречается трижды. Первый раз «бусови врани» устроили шум и гам у Плеснеска, на оболони (но тут они «босуви»). Второй раз готские красавицы воспевали время Бусово. И это, пожалуй, единственный раз, когда они именно «бусови». В третий, князь Игорь соскочил с коня «босым» волком. Босым, а не «бусым». Перевод слова «бусый», сделанный ранее – это «серый».

Автор данного перевода считает, что слово «серый» вряд ли отвечает смыслу тех мест, где оно встречается. Значит слово «бусый» должно иметь еще какое-то значение, кроме значения «серый».

Есть основание считать, что слово «бусый» – происходит от «буй сый», то есть «суть буйный» (возбужденный, встревоженный, находящийся в возмущенно-взвинченном состоянии, одним словом буйный). Еще одно предположение: «бусов» может быть трансформирован от «бесов». «Бесовы» – это тоже «взбешенные», тоже возбужденные, или буйные.

Есть много слов с похожими корнями, одинаковых по смыслу, которые подчеркивают правильность такого предположения. Буторить (бусорить) – возбуждать. Будить, будоражить, возбуждать – все эти слова несут в себе смысл перехода из спокойного состояния в возбужденное.

Все приведенные слова – это слова одного корня, с трансформацией д-т-с. Есть возбуждающий напиток – буза, есть слово «бузить» (бусить) – устраивать шум, возмущать все вокруг. Принимая все это во внимание можно сказать, что слово «бусый», кроме значения «серый», могло иметь еще значение, которое можно пояснить как «возбужденный» или «буйный».

Вернемся к «Слову о полку Игореве» и посмотрим еще раз те места, где встречаются все эти слова. Во сне Святослава босувы вороны устроили шум и гам, возмущая все в округе, то есть они вели себя именно как буйные, а не как серые. В том месте, где описывается бегство Игоря из плена, он прыгает с коня «босым» волком (считается, что «бусым»). А каким волком еще можно было спрыгнуть, когда под тобою на полном скаку падает конь? Поэтому и здесь «бусый» – это взбешенный (да какой угодно, только не серый). А как все-таки быть с «босым» волком? Вспомним, что означает слово «босяк»?

Во всяком случае это не тот, кто ходит босиком. Заметьте, кстати, что те кто без обуви ходит, они ходят «босиком», а не «босяком». Босяк – это хулиган, человек склонный к разбою. А какая главная черта людей такого сорта? Буйство! Именно буйство главная отличительная черта таких людей.

Не является ли слово «босый», несколько смягченной формой слова «босяк»? Тогда слова «бусый» и «босый» будут по-сути синонимами и вполне могут быть взаимозаменяемыми. А слова «босый» и «босув» (от «босуви») тоже очень близки друг другу, да собственно это практически одно слово. Они и отвечают практически на один и тот же вопрос: какой? – «босый», каков? – «босув».

Вообще все эти три слова: босый, босув и бусый вполне могут быть всего лишь разными формами одного и того же слова. Они могут выражать одну суть, но в разных диалектных произношениях (со сменой «о» на «у»), как и во многих современных языках. В народных говорах «о» и «у» часто похожи по произношению: пойду (пуйду), обойду (убуйду), огузок (угузок), удод (одуд) и так далее.

А в случае с «бусовым временем», нужно считать так: если это время антского князя Буса, то все эти слова со всеми их значениями, включая «серый», совершенно ни при чем. Если «время бусово» происходит от слов «бусый или босув», тогда князь антов тут ни при чем. Но в любом случае это время войскового возбуждения, время войны, к чему, собственно и призывают готские девы. (А.Ф.)

«…у Плеснъска на болони беша дебрь Кисаню…» Есть несколько предположений относительно этих географических названий. Первая группа топонимов связана с Киевом, вторая с Галицким княжеством.

В Киеве: урочище Плиске (Плоске), считают, что это Плеснеск. Болонь – это современная Оболонь. Киянь – речка Киянка (ныне не существует). Дебрь – общее название яра, заросшего лесом.

В Галичине: Плиснеськ – город, бывший в Галицком княжестве, возле современного Злочева. Возле Плиснеська находятся верховья Западного Буга и плавни – оболонь. Там же возле Плиснеська находится урочище Кисань. Святослав Всеволодович киевский должен был знать эти места – он был сватом Ярослава Осмомысла галицкого и бывал в тех местах.

«… и несо шлю къ синему морю…» Шля – это лента (шлея), шлейф. «Несо» – это нести («шлейф» к синему морю). Это воронья стая, длинным шлейфом летящая через все небо за горизонт. По древней, южно-русской языковой традиции глаголы писались и произносились без окончаний (несо – неся, нести). Как и в современной Украине: йде, жде, ба (бачиш), блага (благає), відповіда (відповідає) и т. д. Так что «Несо» – это «нести». (Пояснения А. Ф.)

«…темно бо бе въ 3 день…» На третий день боевых действий войско Игоря было разгромлено.

«… два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста…» Это Игорь и Всеволод Святославичи.

«…молодая месяца Олег и Святослав…» Олег – младший сын Игоря. Погиб во время похода. Святослав Ольгович – племянник князя Игоря, князь рыльский. Погиб во время похода.

«…тьмою ся поволокоста – на реце на Каяле тьма светъ покрыла…» Во всех переводах после слов «тьмою ся поволокоста», по сей день пишется «и в море погрузиста». Но в тексте 1800 года было написано «на реце на Каяле тьма светъ покрыла». Желая раскрыть это «темное место», переводчики переставили строки иначе.

В этой работе расстановка строк принята такой же, как и в издании 1800 года. По мнению А.Ф. в тексте 1800 года все логично, правильно и никакой путаницы здесь нет: Олег и Святослав «тьмою покрылись» именно потому, что на всей реке Каяле – тьма свет покрыла. (Пояснения и комментарии А.Ф.)

По Русской земли прострошася половци акы пардуже гнездо и въ море погрузиста. А в этом случае неясность идет от того, что тут степь названа морем: «…въ море погрузиста…» («море» – это «степь»). Все дело в том, что «морем» Автор «Слова» назвал «Половецкую степь». А назвал он ее так потому, что в то время такой термин действительно существовал. На это указывает само «Слово» (на синем море у Дона). И летопись «…въ море истопоша…». Если принять, что «море» – это «степь», то все становится на свои места и никакой неясности нет. Летописцы были хорошо информированными специалистами своего времени. Они никогда не вносили лживых фактов в свои летописи. Описывая события, связанные с разгромом Игоревых войск, летописец писал: «А прочии в море истопоша».

Ни в каком море никто не тонул и летописец прекрасно знал об этом (их поглотила половецкая степь) и тем неменее написал именно так – «в море». Вспомните, что в «Слове о полку Игореве» синий Дон и синее море подаються как одно место. Хотя от Донца до моря 250 – 300 км., это все равно «синее море». Мы и теперь говорим «Поморье», имея в виду землю, а не водный бассейн. Причем «приморской» частью земли считается не узенькая полоска земли, а весь регион. В России, например, «Поморьем» всегда считалась практически вся Архангельская область, а Приморьем – весь Дальний Восток.

Так что ничего удивительного нет в том, что и здесь «поморской степью» считалась степь от Донца и до Азовского моря. И Ярославна, в своем обращении к Днепру, просит: «Възлелей мою ладу къ мне а быхъ не слала къ нему слезъ на море рано». Она хорошо знала, что он не собирался идти на море и никогда не был там. А значит «морем» она называла «степь». И Автор «Слова вовсе не «проговорился», назвав степь морем. Следовательно «въ море погрузиста» означает, что они «в степи скрылись».

Их явно поглотила степь после очередного набега. Все говорит о том, что в древности Половецкую степь называли морем. И перевод этой, второй части будет таким: «По русской земле промчались половцы, как гепардово гнездо, (а после) в степь ушли и скрылись (как-будто в море погрузились)». См. отдельную статью «В каком море потонули Игоревы войска?» (Пояснения А. Ф.)

«И великое буйство подаста хинови» Хинова – древнее название гуннов, позднее, в ХII ст., так стали называться все финно-угорские племена. Сюда же отнесены, очевидно, и литовские племена потому, что в другом месте текста, хинова названа в перечне литовских племен, как равная среди равных. Поражение Игоря вызвало оживление и ответные действия со стороны хиновы на юге и на севере. На юге половцы, а на севере Литва.

«…пардуже гнездо…» Выводок гепардов.

«…уже връжеся дивь на землю…» Считают, что «дивь» – это «див», какое-то существо или божество восточных народов. Считают также, что это какой-то знак или идол, что стоял на кургане, а потом упал. И не просто упал, а врезался в землю. Повинно в этом, наверное, слово «връжеся», ибо на современное восприятие в нем слышится что-то похожее на слово «врезаться», то есть воткнуться в землю от удара. А еще виновата, наверное, созвучность слова «връжеся» с современным вульгаризмом «рожа». Но во времена «Слова о полку Игореве» слово рожа не имело и не несло в себе никакой вульгарной нагрузки. Рожа – это лицо в добром, вполне культурном значении.

В украинском языке есть слова «рожевий», то есть розовый, есть цветок – рожа (мальва). Красота, по-украински, – «врода». Никакой вульгарной нагрузки эти слова не несут. Это все отзвук того, что древнее слово «рожа» – лицо, тоже не несло в себе вульгарной нагрузки. Поэтому заострять смысловой перевод слова «връжеся» и придавать ему какой-то динамично – атакующий смысл, опираясь только на современный вульгаризм, нет никакого основания. «Връжеся» – может означать «повернуться лицом» (рожею) к кому-либо или чему-либо.

При более общем рассмотрении, слово «връжеся» в своих истоках может быть связано с двумя совершенно разными словами: «рог» и «рожа» (лицо). Если слово «връжеся» происходит от слова «рог», то оно может означать: «бросаться», «врезаться», «прыгать», или «лезть на рожон». А от слова «рожа» (лицо), слово «връжеся» может означать «поворачиваться» лицом к кому-либо или к чему-либо. Поэтому, нельзя во всех случаях, где встречается слово «връжеся» использовать только одно смысловое значение. Где-то, это «бросился» или «врезался». А где-то «повернулся лицом», то есть, воплотился перед кем-либо.

Когда Игорь «въвръжеся» на борзого коня, то, конечно же, он «бросился» на него. Но в случае, когда «дивь връжеся», слово «връжеся» означает, что «дивь» повернулась лицом к земле готов. И еще одно. Во всех переводах слово «дивь» заменяют на «див». А соответственно и переводят. Но Див – это существо, а дивь – это диво и заменять одно другим просто нельзя. По мнению А.Ф. дивь – это сокращенная форма украинского слова, которое означает «диво» (дивина). Речь идет о диве, которое своим лицом повернулось к земле готов. А далее идет пояснение, что это за диво: «Это готские красные девы закружились (в танце) у синего моря». (Пояснение А. Ф.)

«…время Бусово…» Бус, Бооз – князь антов. Анты – славянское племя. В 375 г. анты потерпели поражение от готского короля Винитара. Князь Бус был распят. Если время Бусово связано с именем князя антов, то слово «бусый» (со всеми его значениями) тут ни при чем. Если «время Бусово» связано со смысловым значением слова «бусый», тогда князь антов тут ни при чем. Но в любом случае, это время воинственного подъема готов, вызванное поражением Игоря.

По мнению А. Ф. Автором «Слова о полку Игореве» является Овлур. Его считают половцем, у которого мать была славянкой. Но по мнению А.Ф., Овлур был из обрусевших готов (из рода Рагуилов). Именно поэтому он упомянул «время Бусово» и связано это время именно с антским князем Бусом и его поражением от готов. (Пояснение А. Ф.)

Шарукан. Половецкий хан, дед Кончака. Неоднократно терпел поражения от русских князей. Готские девы мечтают о мести за Шарукана.

«О моя сыновча, Игорю и Всеволоде!» Игорь и Всеволод не были племянниками Святослава киевского. Они были его двоюродными братьями. Считают, что, называя их детьми, Святослав тем самым подчеркивает свое превосходство. Это не совсем так. Скорее всего – это древняя, чисто южнорусская (украинская), традиция называть старшего в роду или в войске «батькой» (отцом), а он их соответственно – детьми. Святослав, как раз, и был старшим в роду, и старшим в войсках (как великий князь). Эта традиция (называть отцом старшего в роду и в войсках) в Украине дожила до ХХ века. Вспомните Гражданскую войну. Здесь в каждом селе был свой «батько», не говоря уже о Махно и других «батьках». Даже красного командира Н. Щорса называли батькой (за что он и пострадал). (А.Ф.)