Текст книги "Асы «шнелльботов». Немецкие торпедные катера в бою"

Успех этой операции, в которой участвовали уже получившие боевой опыт капитаны и экипажи, вновь придал личному составу сил и поднял боевой дух после длительного и безуспешного зимнего периода. Что касается обороны противника в целом, то примечательно, что англичане после потопления «S-38» в ночь с 19 на 20 ноября стали использовать свои самые современные и боеспособные эсминцы класса «Джервис» для борьбы с торпедными катерами. Эти эсминцы на самом деле предназначены для охранения авианосцев, линкоров и крейсеров в океанских плаваниях. Но в последней из описанных операций для охранения противник использовал лишь небольшие эсминцы серии «V». Группы эсминцев, предназначенные для борьбы с торпедными катерами, в эту ночь не появились или пришли слишком поздно. Именно благодаря этому обстоятельству флотилия смогла так близко подойти к конвою.

В ходе этой операции из состава 2-й флотилии лишь одно звено вышло в указанный район. Оно было быстро обнаружено эсминцами и отброшено прочь, так и не сумев приблизиться к конвою. Очевидно, именно здесь и находились современные эсминцы, предназначенные для охранения конвоя.

1-я флотилия, напротив, добилась больших успехов. «S-27» потопил танкер водоизмещением 6000 тонн и транспорт в 3000 тонн. «S-101» отправил на дно лесовоз, капитан которого был спасен командой катера. «S-102» потопил транспорт водоизмещением 6000 тонн, «S-29» – такое же судно, а «S-28» – транспорт «Кордафф» водоизмещением 2345 тонн, с которого удалось спасти двух человек.

Прекрасный результат – 10 катеров потопили 9 торговых кораблей общим водоизмещением более 30 тысяч тонн и 2 эсминца!

14 марта я вернулся из отпуска и взял на себя командование флотилией. Во второй половине дня мы в составе 6 катеров выходим из Роттердама. Из-за поломки двигателя «S-54» вынужден повернуть обратно. В 19.00 нас обходят катера 1-й флотилии. Они крупнее и быстрее за счет 20-цилиндровых дизельных двигателей. В 20.30 нас замечают два вражеских самолета-разведчика. Теперь британские эсминцы осведомлены о нашем приближении. В 22.10 мы видим с расстояния 8 километров несколько силуэтов. Это эсминцы, и мы поворачивает на север, чтобы обогнуть их незамеченными и выйти на конвойный маршрут. В 22.45 появляются два эсминца, по всей видимости, те же самые. Они идут с юга, и мы отходим на северо-запад, к английскому берегу. У нас есть донесение разведки о конвое из 15 кораблей, который движется неизвестным курсом.

Внезапно мы видим на 150 градусов вспышки выстрелов. Очевидно, эсминцы охотятся на наши торпедные катера на внешнем конвойном маршруте. Второе звено в составе «S-60» и «S-57» подтверждает мои предположения. Мы видим три силуэта – это сторожевые корабли. Вскоре к нам на полной скорости приближаются два эсминца. Они открывают огонь по катерам, находящимся на светлой стороне горизонта. «S-61», который находится на довольно благоприятной позиции для стрельбы, выпускает две торпеды, но обе они проходят мимо.

Вторая группа эсминцев, подходящая с юго-запада, также открывает огонь. Противник стреляет зенитными и противокорабельными снарядами. Мы уходим зигзагами, расстояние между катерами составляет около километра. Снаряды ложатся вокруг нас, эсминцы ведут огонь в очень быстром темпе. Спустя полчаса нам удается оторваться от противника. В этот момент мы видим в лунном свете самолет, приближающийся к нам на бреющем полете. Бомба взрывается в 20 метрах позади «S-61», а 7 минут спустя целью такой же атаки становится «S-59». Взрыв происходит прямо за кормой катера. Благодаря хорошей видимости мы своевременно различаем вражеские самолеты и уклоняемся от атак, немедленно останавливая двигатели. В итоге вражеские летчики теряют цель и не сбрасывают бомбы. Что ж, нам повезло, а они сэкономили боеприпасы. В эту ясную лунную ночь шансов на успешную торпедную атаку нет, и я приказываю всем катерам лечь на обратный путь.

Гонки с эсминцами, которые не приносят никаких результатов, кроме износа двигателей, побуждают командующего миноносными силами больше не определять время возвращения катеров, а предоставить это командирам флотилий. Невозможно произвести успешную атаку, если отсутствует одна из главных предпосылок – возможность подойти к противнику незамеченными.

18 марта флотилия в составе 5 катеров выходит в море в 15.30, чтобы к 23.00 занять позицию в засаде на конвойном маршруте северо-восточнее Кромера. Мы впервые отправляемся на север в надежде найти там лучшие возможности для охоты. Флагманское звено приближается к берегу на расстоянии 3 морских мили. Мы видим разрывы бомб наших самолетов в гавани Гулль. Ночь темная. Находящееся севернее звено в составе «S-60» и «S-57» видит два эсминца, которые быстро уходят, не заметив катеров. Мы движемся сначала на северо-запад, потом на юго-восток, но ничего не видим. Катера ложатся на обратный курс и в 10.00 прибывают в Роттердам.

Во второй половине дня 20 марта те же пять катеров выходят в море, чтобы к полуночи занять свои позиции. Уже в 18.27 мы становимся свидетелями воздушного боя между Не-111 и «Бристоль Бленхейм». Спустя две минуты англичанин сбрасывает две бомбы, которые падают в 200 метрах от «S-61» и «S-59». Еще через две минуты взрываются следующие две бомбы, не причиняя ни малейшего вреда. По всей видимости, прицелы на британских самолетах очень плохи. В 19.32 «S-59» вынужден повернуть назад – первый отсек заполняется водой. Вероятной причиной является потеря герметичности корпуса после бомбежки в ходе предпоследней операции.

В 20.53 флагманский катер наталкивается на что-то под водой, корабль сотрясает удар. Мы круто поворачиваем вправо и предупреждаем три следующих за нами катера, что у нас в кильватере мина. «S-61» и «S-60» сообщают, что пережили такое же столкновение. Сразу же вслед за этим в 50 метрах позади идущего последним «S-57» происходит мощный взрыв, в небо взлетает столб воды. Катер докладывает, что его средний двигатель и электрическая установка отказали. Какое счастье, что мина взорвалась позади катера, а не при касании! «S-60» тоже сообщает об отказе электрической установки. Тем временем флагманский катер «S-31» видит спереди по правому борту еще одну плавучую мину. Починить двигатель на «S-57» не удается, катер отправлен назад. В связи с опасностью, исходящей от мин, ему придается «S-60».

Я продолжаю операцию двумя катерами – «S-31» и «S-61». Мы оказываемся на позиции в 23.00. Видимость тем временем сокращается до 300–400 метров. Внезапно примерно в 400 метрах по правому борту на небе загораются осветительные снаряды, на юге видны вспышки выстрелов и слышен грохот. Прежде чем мы замечаем что-либо, в нашу сторону уже тянутся трассы из 40-мм зенитных автоматов. Потом противник открывает огонь из крупного калибра. Мы на полной скорости поворачиваем на северо-восток и выходим из зоны разрывов, пока не наступает тишина. Оторвавшись от эсминцев, мы глушим машины, чтобы перевести дух после этого внезапного налета. Сперва мы выясняем, что ни в кого не попали и катера не получили никаких повреждений. Размышляя о том, каким образом противник сумел нас обнаружить, мы приходим к выводу, что он использовал радар. Причин для такого предположения две – во-первых, разглядеть катера иным образом было невозможно, во-вторых, огонь с самого начала был нацелен весьма точно.

Катер «S-61» пропал из поля зрения. Я на короткое время приказываю запустить все моторы, чтобы наши товарищи могли нас услышать. В 00.45 звено аккуратно направляется на юг, на внутренний конвойный маршрут. Здесь мы внезапно обнаруживаем безоблачное звездное небо, но никаких кораблей. Мы поворачиваем на северо-запад, на внешний конвойный маршрут, куда выходим к 5 часам утра. Тем временем ветер усилился до 6–7, волнение до 4–5 баллов. Мы движемся на восток и, не увидев ни одного силуэта, в 6 часов утра ложимся на обратный курс. После более чем 18-часовой операции звено прибывает в Роттердам.

Лишь 24 марта погода позволяет нам выйти в море. «S-31», «S-57» и «S-61» покидают в 16.15 Роттердам, чтобы направиться в тот же район, что и в прошлый раз. В 19.00 поступает сообщение о конвое из более чем 30 кораблей с 4 эсминцами сопровождения. Рассчитав курс конвоя, я понял, что мы можем встретить противника в определенном месте на конвойном маршруте в 23.00. Через некоторое время командующий миноносными силами передает нам по радио соответствующий приказ. Штаб поработал неплохо!

Ветер и волнение усиливаются, видимость умеренная. Выйдя к первой бочке на конвойном маршруте, мы выясняем, что течение и ветер заставили нас отклониться практически на 6 морских миль севернее. Но в 22.45 мы выходим в нужный район. Видимость ухудшилась до 100–200 метров, мы теряем контакт с «S-57». Два оставшихся катера, которые едва различают друг друга с расстояния в 100 метров, ожидают приближения конвоя. В 23.25 западнее нас на расстоянии 100–200 метров медленно проходят курсом на юг два широких силуэта. Эсминцы так близко, что мы практически чувствуем их; они же нас не видят. Жаль, что выстрелить в упор мы не можем; эсминцы проходят мимо, а мы сохраняем свои торпеды для транспортов, которые являются для нас главным приоритетом. Транспортируемые по морю грузы и военные материалы – наша основная цель.

Эсминцы быстро исчезают из виду. О дальнейшем ходе операции я писал в «Журнале боевых действий»:

«Я приказал обоим катерам лечь на северный курс и заглушить все двигатели. Это было продиктовано моим опытом, показывавшим, что эсминцы могут обнаружить нас с помощью радара и зайти с востока, отрезав нам благоприятный путь к отступлению. Я приказал усиленно наблюдать за восточным направлением. Внезапно по правому борту появляются три тени, идущие прямо на нас с явным намерением нас протаранить. Оба катера срываются с места в тот самый момент, когда эсминцы разрезают волны за нашей кормой. «S-31» уходит на север, «S-61» на запад. Кажется, только в этот момент противник нас увидел. Эсминцы открывают огонь осветительными и зенитными снарядами, концентрируясь главным образом на находящемся прямо перед ними «S-61». Несколько минут спустя флагманский катер отрывается от преследователей. Мы видим вражеские эсминцы благодаря их собственным осветительным снарядам и разворачиваемся, чтобы атаковать британцев, занятых стрельбой по нашим товарищам. Две минуты спустя осветительные снаряды гаснут, и мы теряем противника из виду. Видимость не позволяет продолжить атаку, и мы со скоростью 9 узлов движемся к плавучему маяку, чтобы встретиться там с «S-61». На запрос по радио наши товарищи отвечают, что у них все в порядке. Мы собираемся после встречи вернуться на маршрут и дожидаться конвоя. Противник, которого мы встретили, – это просто охранение маршрута.

Полчаса спустя после того, как мы подошли к маяку и заглушили двигатель, по правому борту в 100 метрах от нас появляется медленно движущийся эсминец. Из-за малой дистанции мы не можем атаковать и осторожно запускаем один двигатель. Десять секунд спустя, когда работают все двигатели, эсминец видит нас и начинает яростный обстрел из всех орудий; но благодаря нашей высокой скорости все снаряды ложатся у нас за кормой. Я убежден в том, что эсминец не сразу увидел катер, поскольку ему потребовалось время, чтобы открыть огонь. Когда эсминец поворачивает на север, мы уходим на восток, закрываясь дымами. Завеса ставится удачно и укрывает нас от осветительных снарядов эсминца.

По всей видимости, на вражеских эсминцах используется радар, который не различает объекты на дистанции меньше 500 метров, в противном случае британцы в обоих случаях сразу же начали бы стрельбу. Однако наличие такого прибора создает для торпедных катеров новую ситуацию. Находиться в засаде – больше не залог внезапной атаки. Особенно в темные ночи с видимостью менее 500 метров радар абсолютно необходим для катеров – не только для того, чтобы уклоняться от неожиданного появления эсминцев, но главным образом для обнаружения конвоев».

Моя заявка на срочную установку самого простого радара уже в середине декабря прошлого года была направлена по инстанциям и, поддержанная всеми моими начальниками, оказалась в Верховном командовании военно-морских сил.

Это была последняя операция в первом квартале нового года – в последние мартовские дни царили туман и плохая погода. Коротко оглядываясь на эти три месяца, можно прийти к заключению, что мы страдали как от неблагоприятных погодных условий, так и от слишком ясных лунных ночей. В итоге мы провели не только относительно мало операций, но и получили не так много возможностей добиться успеха.

Всего было проведено 12 операций, в каждой из которых принимали участие в среднем 4 катера. В 8 случаях имелись разведданные от командующего миноносными силами. 8 операций пришлось прервать из-за плохой погоды. Были атакованы два конвоя – один пятью, другой 16 торпедами. Лишь одна из этих атак – в ночь с 7 на 8 марта – оказалась успешной. Были потоплены два эсминца серии «V», транспорт водоизмещением 4–5 тысяч тонн и танкер водоизмещением 8 тысяч тонн. В ходе 7 операций были бои с вражескими эсминцами. В целом выпущено 27 торпед – 16 по эсминцам, 1 по сторожевику, 10 по транспортам.

Три наши флотилии были расставлены командующим миноносными силами в шахматном порядке на известных и обозначенных плавучими маяками-бочками конвойных маршрутах. Там им следовало ожидать в засаде с заглушенными двигателями, пока не приходила радиограмма с одного из катеров о замеченном конвое. Только в этом случае катера должны были покинуть свои позиции и атаковать конвой.

Чтобы эффективнее использовать торпедные катера, необходимо минирование британских конвойных маршрутов, в первую очередь на узких фарватерах в районе банок. Мины способны нанести противнику большие потери, учитывая имеющиеся у восточного побережья Англии условия для судоходства. Единственный минус – если загружать катера минами, то придется отказаться от резервных торпед; однако по сравнению с возможным эффектом он кажется незначительным. Решающее же значение имеет установка радара – но она затянется на годы!

В апреле господствует типичная для этого месяца погода. Только две операции удается провести, еще две приходится прервать из-за густого тумана. 7 апреля флотилию посещает командующий флотом адмирал Лютьенс, только что вернувшийся из Атлантики в Брест с кораблями «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Во время обеда в Шевенингене он рассказывает об операциях линейных кораблей против конвоев, курсирующих между США и Великобританией. Адмирал полон надежд на следующую операцию. Однако 27 мая в 400 морских милях западнее Бреста линкор «Бисмарк» с Лютьенсом на борту становится жертвой британцев.

1 апреля в Роттердам прибыли переданные нам из 2-й флотилии катера «S-34» и «S-35». Их капитанами стали прошедшие обучение лейтенанты цур зее Эрвин Людерс и Хорст Вебер. Пока эти катера находились на верфи, я без ведома начальства приказал установить на них эхолоты для более успешной навигации в сложных условиях. Это должно было помочь нам во время операций по установке мин. Позднее на основании полученного опыта все катера были оснащены подобными приборами.

Операции начались. В ночь с 16 на 17 апреля мы выходим в море – «S-35», «S-34», «S-61», «S-31», «S-60» и «S-58». Нам следует установить на вражеских маршрутах в районе Гейнсборо донные мины типа ТМВ-II. С 02.31 по 02.45 мы устанавливаем 32 мины, а затем выходим на внешний конвойный маршрут. В 03.41 от командующего 2-й флотилией поступает информация о конвое, идущем на юг, и я решаю атаковать. Возможно, нам удастся перехватить его до 5 часов утра.

Двигаясь на юг, мы в 04.40 видим за кормой трассирующие снаряды. «S-60» не отвечает на запросы, а «S-58» и «S-61» сообщают, что ведут бой с четырьмя британскими катерами и что они не видят «S-60». Я пытаюсь вызвать потерявшийся катер по радио и собрать флотилию, что в конечном счете удается. Когда в 5 часов утра начинает светать, мы ложимся на обратный курс, так и не увидев конвой. То ли он двигался быстрее, чем предполагалось, то ли, что вероятнее, изменил курс после атаки 2-й флотилии.

Флотилия прибывает в гавань в 10 часов утра. Оказывается, что «S-58» получил пять попаданий, в том числе 4 в носовую часть и одно в моторный отсек правого борта. Снаряд пробил борт и взорвался на приборной доске, при этом механик получил легкие ранения в лицо. При этом сам двигатель остался неповрежденным, пробоины мы быстро залатали.

Из-за погоды следующая операция по постановке мин была проведена лишь в ночь с 28 на 29 апреля силами 4 катеров. Они вышли в море в 17.45 и получили приказ после постановки мин действовать против большого конвоя, замеченного разведкой. Руководство этой операцией взял на себя старший капитан флотилии, поскольку я в этот момент находился в Булони на совещании у командующего миноносными силами. Последний сообщил, что в июне 1941 года начнется война против Советского Союза и все три флотилии должны будут действовать в Восточной Балтике и Финском заливе из-за отсутствия других подходящих сил. К этому моменту флотилии должны достичь своей номинальной численности. Необходимо срочно согласовать сроки профилактического ремонта и переборки двигателей. В Ла-Манше будет действовать 4-я флотилия торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта Нильса Бетге, которая в настоящий момент находится в стадии формирования.

Итак, мы вступаем в войну с еще одной великой державой, несмотря на то что наши силы и так перенапряжены. Но в тот момент мы полностью доверяем нашему руководству и не обращаем внимания на это обстоятельство. Своим экипажам я должен объяснить, что переброска на восток связана с желанием использовать период неблагоприятных для проведения операций коротких летних ночей для отдыха и тактической подготовки на Балтике.

Но вернемся к последней апрельской операции. К полуночи флотилия вышла на рубеж постановки мин. Выполнив здесь свою задачу, катера движутся на юг к конвойному маршруту. До 04.10 больше не поступает никакой информации, визуально не замечен ни один корабль, и флотилия ложится на обратный курс.

В 07.10 поступила радиограмма от «S-61», ведущего катера второго звена: «Веду бой с вражескими торпедными катерами». Час спустя звено сообщило, что продолжает путь к гавани; тем временем первое звено успело повернуть им на помощь.

Два коротких боя с катерами противника показали, что часть из них вооружена 20-мм орудиями, а часть – только пулеметами винтовочного калибра. В течение 20-минутного боя «S-61» выпустил с расстояния 600– 1000 метров 800 снарядов калибром 20 мм. Он добился попаданий по меньшей мере в одного из двух противников, поскольку тот задымил и отстал. «S-61» получил множество попаданий пулями винтовочного калибра, старший моторист легко ранен.

На основании полученного опыта было решено немедленно увеличить боезапас с 15 до 40 магазинов 2-см снарядов. Из 1600 снарядов половина должна была быть фосфорными. Вместо одного пулемета следовало установить два и заменить ленточное питание на барабанное из-за частых отказов в стрельбе. Кроме того, для ближнего боя необходим огнемет.

От командующего миноносными силами мы узнаем, что наши небольшие торпедные катера будут оснащены дополнительной 20-мм зениткой. С помощью двух автоматических орудий мы наверняка сможем держать вражеские катера на почтительном расстоянии, потому что драться с ними – это не наша задача. Если пригоршня наших катеров ввяжется в бои с москитными силами британцев, это станет большим успехом противника.

Весенние шторма продолжаются и в мае. 9 мая из 2-й флотилии передан «S-55», его капитаном становится мой адъютант обер-лейтенант цур зее Штольценбург. Катера «S-57», «S-61» и «S-31» 7 мая отправлены в Киль для профилактического ремонта. В итоге у нас остаются 5 катеров. «S-30», незадолго до этого полученный от 2-й флотилии, мы передаем в находящуюся в стадии развертывания 6-ю флотилию торпедных катеров. 2-я флотилия на данный момент состоит только из новых больших катеров.

15 мая командующий Западной группой адмирал Заальвехтер посещает флотилию. 18 мая мы пытаемся осуществить силами 5 катеров последнюю перед отправкой на восток операцию в Ла-Манше. В 21.30 мы выходим в море, имея на борту по 8 мин разных типов. Погода у побережья благоприятна, но по дороге ветер внезапно усиливается до 6 баллов. После того как несколько мин срывается со своих мест, я приказываю повернуть назад, и в 02.30 мы возвращаемся в гавань.

1-я и 2-я флотилии уже отправились на Балтику для «тактического обучения». Командующий миноносными силами покинул свой командный пункт в Северной Франции. Остался лишь небольшой штаб под командованием обер-лейтенанта цур зее Ребенсбурга. Он подчиняется командующему 4-й флотилией, несколько катеров которой уже прибыли в Роттердам. Эта флотилия должна удерживать позиции на западе, пока три остальные не вернутся с войны с Советским Союзом – это, скорее всего, произойдет осенью. 27 мая в 05.00 шесть катеров вместе с кораблем сопровождения «Адольф Людериц» отправляются из Роттердама в Киль. От Боркума до маяка «Эльба-1» нас прикрывала пара тяжелых истребителей Ме-110. В 21.00 мы находимся в Брунсбюттельском шлюзе и в течение ночи проходим Канал императора Вильгельма. 28 мая мы причаливаем в Киле.

Вечером мы проводим короткое собрание в память о погибшем сегодня в Атлантике линкоре «Бисмарк». В ходе совместной операции с тяжелым крейсером «Принц Ойген» он потопил крупнейший линейный корабль в мире – британский «Худ». Теперь он разделил судьбу своей жертвы.

Прошло 8 с половиной месяцев с тех пор, как мы с пятью старыми катерами вышли из Киля, чтобы действовать в Ла-Манше. Командиры и экипажи смогли приобрести за это время большой опыт, в первую очередь в боях с британскими эсминцами – главным врагом торпедных катеров. Это не учитывалось в ходе тактического обучения прошлым летом. К счастью, во всех боях с эсминцами счастье было на нашей стороне – если не считать бой 20 ноября, когда катер «S-38» протаранен вражеским эсминцем. В зимний период плохой погоды возможности катеров были сильно ограничены. Это стало большим разочарованием для экипажей.

С 11 сентября 1940 года по 26 мая 1941 года флотилия провела 33 операции, в том числе 2 минные постановки. Среднее число участвующих катеров составило 3,7. 19 операций были прерваны из-за погодных условий. Было атаковано 5 конвоев, в 9 случаях имелся контакт с военными кораблями противника, проведено 14 боев с эсминцами. Мы выпустили 44 торпеды, из них 14 по транспортам. Катера доложили о потоплении 3 эсминцев, 2 танкеров общим водоизмещением 18 тысяч тонн, 3 транспортов общим водоизмещением 13 500 тонн. В общей сложности мы отправили на дно 31 500 тонн. По данным британской «Хронологии морской войны», в это время были потоплены:

– пароход водоизмещением 1350 тонн катером «S-54» 4 сентября – сообщалось о потопленном эсминце;

– голландский транспорт «Маастрихт» водоизмещением 6552 тонн катером «S-59» 23 декабря – сообщалось о танкере водоизмещением 10 тысяч тонн и транспорте в 6 тысяч тонн;

– 2 транспорта общим водоизмещением 5825 тонн, в том числе «Булдерпул» водоизмещением 4805 тонн 7 марта – сообщалось о 2 эсминцах и 2 транспортах в 12 500 тонн.

Потопление остальных кораблей пока не удалось подтвердить британскими источниками.

Потери флотилии составили 9 раненых и многочисленные легкие повреждения катеров. Самой болезненной была, безусловно, утрата «S-38». Из 23 членов его экипажа пятеро погибли, а остальные получили более или менее серьезные ранения. Однако эти потери следует отнести скорее к 1-й флотилии.

Из 257 дней в течение 172 операции были невозможны из-за погодных условий. В 38 случаях хорошая погода не была использована, поскольку экипажам необходимо было отдохнуть после проведенной операции.

Такое соотношение усилий и результатов нельзя признать удовлетворительным. Но необходимо учитывать условия войны в прибрежной зоне. Противник был вынужден использовать для обороны корабли и самолеты, которые требовались ему в другом месте. Например, связанные боями с нашими катерами эсминцы не могли принимать участие в охране атлантических конвоев от немецких подводных лодок. Кроме того, уменьшалась опасность для наших собственных конвоев у голландского, бельгийского и французского побережья.

Тем не менее мы вовсе не собирались почивать на лаврах. Из 44 выпущенных торпед лишь 8–10 попали в цель. Торпедная стрельба – это искусство, которому необходимо учиться. Ночью видны не корабли, а тени и силуэты, скорость которых определить практически невозможно, а это одна из важнейших предпосылок успешного попадания. Чтобы успешно действовать в таких условиях, необходимы многолетний опыт и длительное обучение. А капитаны катеров прошли лишь краткую 20-дневную подготовку.

Учитывая эти факторы, а также малое число катеров, принимавших участие в операциях, полученный результат можно признать для начала успешным. Однако совершенно неудовлетворительным был тот факт, что в ходе 12 операций, несмотря на имевшиеся разведывательные донесения, мы встретили всего 5 конвоев. Вполне очевидно, что не замеченные нами конвои разминулись с нами всего на несколько миль. Необходимо было организовать воздушную разведку вплоть до наступления темноты и передавать сообщения напрямую с самолетов на катера. Кроме того, ключевым вопросом стала установка радаров на торпедных катерах.

Больших успехов добились техники, ремонтировавшие катера не только в гавани, но порой и в открытом море, и тем самым обеспечивавшие высокую степень боеготовности наших кораблей.

Большинство экипажей теперь демонстрировали высокий уровень подготовки, что давало надежды на лучшие результаты. То же самое касалось экипажа корабля «Адольф Людериц», который прекрасно справлялся со своими многочисленными задачами. Это давало нам хорошие шансы в предстоящей войне против СССР, на театре военных действий, где погодные условия несравнимо благоприятнее для торпедных катеров.